Текст книги "Подделка"

– Почему Ив одета, как Эльвира – Королева Ночи?

– Что?

– И называет себя Луизой. Очередное мошенничество, так?

– О черт! – выругался Дэви. – У меня ушло две недели, чтобы докопаться!

– Тебя отвлекали, – посочувствовал Майкл. – Секс и не то еще творит с мужчинами.

– А ты разве не спишь с Доркас? – удивился Дэви.

– Настоящие джентльмены никогда не сплетничают.

– Спишь, – уверенно заключил Дэви. – И заодно продаешь ее картины.

– Это настоящие шедевры, – объявил Майкл так серьезно, что любой, кроме Дэви, поверил бы.

– Надеюсь, она оценит твой труд. Только ты один способен сбыть с рук эти шедевры.

Майкл прижал руку к сердцу:

– Спасибо, мальчик мой. Я тронут.

Дэви пожал плечами:

– Приходится и дьяволу отдавать должное. Ты действительно хорош.

– Еще бы, – кивнул Майкл и, улыбнувшись Доркас, выглядевшей несколько бледной, но вполне привлекательной в своем сером крепе, отправился избавляться от очередной картины.

Дэви немного понаблюдал, как следующая жертва повернулась к Майклу и расцвела, завороженная светом его улыбки и блеском глаз. Он хотел было рассердиться на отца, но жертва казалась такой счастливой, что Дэви уже и сам не понимал, что тут такого плохого. В конце концов, Майкл ведь не подделки продает!

Может, она проснется наутро, рассмотрит хорошенько акварель с рыбаками-садистами, топившими несчастную рыбу, – и поймет, что ее облапошили. А может, и нет. Не исключено, что она посмотрит на акварель и вспомнит, что испытывала, покупая ее. И снова почувствует себя счастливой…..

Может, зря он придает этому такое значение? Дэви вздохнул и стал расхваливать покупательнице сервант с зелеными и голубыми слонами.

Десять минут спустя, продав сервант и чувствуя, что в его жизни чего-то недостает, Дэви пошел искать Тильду и ее синее платье. Он нашел их у стойки. Тильда беседовала с высоким симпатичным парнем в дорогом костюме. Она буквально светилась.

«Я не ревную», – сказал себе Дэви, но тут же схватил за рукав пробегавшего мимо Эндрю. – Постой!

– Я опаздываю в «Дабл тейк», – предупредил тот, – так что валяй побыстрее.

Дэви кивнул в направлении стойки:

– Что это за тип с Тильдой?

Эндрю повернул голову:

– Скотт. Ее бывший бойфренд.

– Понял.

Тильда засмеялась, и Дэви почувствовал, как его кулаки сжимаются сами собой.

– Он адвокат, – услужливо пояснил Эндрю. – Очень известный. Обращался с ней как с богиней. Такая была пара!

– Нет, – твердо заявил Дэви, наблюдая, как Тильда кладет руку на рукав дорогого костюма. – Он ей не подходит.

– Угу, – пробормотал Эндрю и, повернувшись, едва не налетел на Майкла.

– Эндрю, – вопросил тот, – что это за кретин с Гвенни? Он и прошлый вечер здесь торчал. Воображает себя крутым торговцем, идиот этакий.

– А… этот. Мейсон Фиппс. Обращается с ней как с богиней. Прекрасная пара!

– Ну уж нет! Он ей не подходит.

– Кстати, ты скоро уезжаешь? – спросил его Дэви. – Если нет, тогда я напьюсь.

– Когда Тильда в таком платье? Не годится так обижать женщину, сынок. Неудивительно, что она флиртует с другим, – наставительно заметил Майкл и отправился очаровывать Гвенни и досаждать Мейсону.

– Я больше не желаю слышать эту чушь про «два сапога – пара», – бросил Дэви, переводя взгляд на Тильду.

– Но у него масса хороших качеств, – мягко возразил Эндрю.

– И еще больше – отвратительных, – мрачно добавил Дэви.

– Он совершенно ей не подходит, – заметил Эндрю.

– Отец – Гвенни? Иисусе, еще бы! Да и Мейсон тоже. Заметил, как она рисует зубы на чеках? Плохой знак.

– Нет, – покачал головой Эндрю. – Я имею в виду Скотта и Тильду. Ты остаешься здесь?

Дэви открыл рот, но так и не придумал, что ответить.

– Так я и полагал, – презрительно фыркнул Эндрю. – Два сапога – пара.

– Послушай, – начал Дэви. Но Эндрю уже исчез в толпе. – Черт, как же это я вдруг снова превратился в плохого парня?!

Тильда отвернулась от Скотта, и Дэви, поймав ее взгляд, сложил на груди руки и вскинул брови. Тильда непонимающе нахмурилась, но тут же показала на Скотта. Дэви кивнул. Тильда выпятила подбородок, усмехнулась, но стоило ему поманить ее пальцем, тут же направилась к нему, заставляя учащенно биться его пульс.

– Прекрати флиртовать с незнакомыми мужчинами, Вилма, – сурово приказал Дэви, притягивая ее к себе.

– Я не флиртовала, и это старый знакомый, – запротестовала Тильда, устраиваясь у него под мышкой. – И, честно сказать, очень милый. Он даже не рассердился, когда я ему отказала.

– На что не рассердился?

– Брак, понимаешь? Это когда двое решают жить вместе, – засмеялась Тильда. – Что это с тобой?

– Он сделал тебе предложение?!

– Полгода назад. Я тебе говорила.

– И правда, – растерялся Дэви, чувствуя себя дураком. – Прости, забыл.

– Ты смеешься или действительно ревнуешь?

– Не ревную. Но если он подойдет к тебе еще раз, переломаю ему ребра.

– Тебе не о чем беспокоиться, Ральф. – Тильда поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – В отличие от тебя он совсем не понимает прелести жизни на краю пропасти. И вообще, только немногим мужчинам это дано. – Она улыбнулась и помахала Майклу, только что сбывшему очередную Финстерс, – Конечно, у тебя был прекрасный учитель. – И прежде чем Дэви успел отречься от такого учителя, Тильда выскользнула из его объятий. – Мы совсем забыли о мебели. Продай эту скамеечку для ног с броненосцами, и тебя ждет восхитительная награда.

«Она в любом случае меня ждет», – подумал Дэви, глядя вслед Тильде. Ничего не поделаешь, он сын своего отца. И, помимо всего прочего, унаследован его обаяние. Такое наследство он готов принять.

Женщина на другом конце комнаты подняла скамеечку с броненосцами, и Дэви немедленно двинулся туда.

Через непродолжительное время, в течение которого были проданы три скамеечки, одна садовая скамья и комод, в галерею пулей влетела разъяренная Надин.

– Ваш папаша! – сердито вскричала она.

– Ну что там еще?

– Кайл пришел увидеться со мной, а ваш отец запугал его и угрозами заставил уйти. Что это со всеми вами приключилось? Да я видеть его не желаю!

– Мы стараемся защитить наших женщин, – доверительно пояснил Дэви.

Лицо Надин чуть просветлело.

– А я думала, вы едете в Австралию.

– Так оно и есть.

– Тогда я не ваша женщина! – еще больше обозлилась Надин. – Если вы собираетесь бросить тетю Тильду, лучше отвяжитесь!

– Именно это я и собираюсь сделать. Отвязаться. Иди, бросайся на шею какому-то ничтожеству.

– Тяжкая наследственность. Женщины семьи Гуднайт только это и делают, – съязвила она и пошла спасать Стива, с которым вот уже полчаса сюсюкала женщина, державшая стул с жирафами.

– Я не ничтожество! – крикнул ей вслед Дэви, стараясь не вспоминать об отце, который, вне всякого сомнения, скоро бросит Доркас.

Яснее ясного, что судьба привела его к Гуднайтам, желая показать, что он ничем не отличается от Майкла и если не изберет другой дороги, то погубит свою жизнь. Ему следовало бы уйти еще тогда, когда Тильда впервые попросила украсть картину. Нужно было бежать без оглядки, не выслеживать ее, не снимать здесь квартиру. И ведь он все предвидел, все знал заранее, но сам сунул голову в петлю. Ему бы…

– Что это с тобой? – спросил подкравшийся сзади Майкл. – Выглядишь как заброшенная могилка под плакучей ивой.

Дэви тряхнул головой:

– Не мешало бы иногда вспоминать твои слова: если все идет слишком хорошо, смывайся.

– Иногда лучше остаться и покорно принять последствия, – возразил Майкл.

В этот момент к ним обернулась Тильда: растрепанные кудряшки, кривая улыбка, а глаза…

– Да, – сказал ей Дэви.

– А ты уверен, что она не одного с нами поля ягода? – спросил Майкл. – Потому что у нее есть все данные…

– Про это забудь, – оборвал его Дэви и направился к Тильде, чтобы получить то, что предлагала ему она.

Для Гвен вечер выдался довольно беспокойным. То, что показ удался, стало понятно сразу: конечно, люди не сносили дверей и не становились в очередь, чтобы войти, но все же распродажа шла довольно оживленно, не в последнюю очередь благодаря статье в «Диспэтч». Любопытные заходили, чтобы познакомиться со Стивом, и не спешили уйти. Многие покупали что-то, попавшееся им на глаза, так что Саймон и Итан не успевали приносить из подвала новые экземпляры взамен проданных. В работу включился и Форд, лично принесший приставной стол с веселыми собачками.

– В следующий раз можно попробовать сбыть мебель из моей комнаты, – заметил он.

– Подождем, пока вы не отправитесь на Арубу, – отпарировала она. Он молча кивнул, и Гвен вдруг стало обидно, но тут какая-то женщина купила столик, заявив, что собачки очень «похожи на ее Пита». Гвен, правда, так и не поняла, кто такой Пит – муж или пес, но продолжала улыбаться, пока не заболели щеки.

Вскоре после этого перед Гвен вновь возник Томас и бесцеремонно положил руку ей на плечо.

– Миссис Гуднайт!

«О черт, только ФБР мне не хватало!»

– В чем дело?

– Я убирал в офисе, – начал он, фальшиво улыбаясь, – и обнаружил интересную картину. Лес.

– Лес, – повторила Гвен.

«Черт возьми, Гомер, почему ты не в подвале вместе со Скарлет?!»

– Это картина художника Гомера Ходжа, – продолжал Томас, – была частью коллекции Сирила Льюиса, сгоревшей на складе.

– Вот как?

Гвен тяжело опустилась на табурет. Это объясняло, почему картина была у Мейсона, хотя сам он давно расстался со своим собранием работ Гомера Ходжа. Каким же образом к нему попала эта?!

– Вы получили ее от Клеа Льюис? – продолжал допрашивать Томас.

– Я вообще не знаю, что вы имеете в виду. Говорите, она в офисе? Мы не храним картины в офисе.

– Ее засунули за письменный стол.

– А что вы делали за письменным столом? – перешла в атаку Гвен.

– Так откуда появилась эта картина? – не отставал Томас.

– Какая-то проблема? – спросил Мейсон. Оба дружно повернулись и увидели его по другую сторону стойки.

– Томас, – строго распорядился он, – вам не следует беспокоить миссис Гуднайт всякими хозяйственными мелочами. Решайте их сами, никто вас за это не упрекнет.

К ним тут же приблизилась встревоженная Клеа и по-хозяйски вцепилась в руку Мейсона.

– Почему-то, когда бы я тебя ни искала, – процедила она, натянуто улыбаясь, – ты обязательно оказываешься здесь.

Мейсон поспешно отнял руку, а Томас, повернув к Гвен бледное лицо с двумя заметными синяками, многозначительно шепнул ей:

– С вами я поговорю позже.

– Мне тоже нужно поговорить с тобой попозже, – заявил Мейсон, едва Томас отвернулся. – В офисе. С глазу на глаз.

Лицо Клеа потемнело от гнева.

– Конечно, конечно, – прощебетала Гвен. – А сейчас можно вас попросить немного подвинуться? Меня ждет вон та леди, которая держит скамеечку с обезьянками.

К концу вечера у Гвен раскалывалась голова – отчасти из-за Мейсона, прибегавшего каждые пятнадцать минут, чтобы погладить ее по руке, отчасти из-за Клеа, посылавшей ей убийственные взгляды каждые пять минут.

Майкл с невероятной быстротой распродавал Финстерс, не скупясь на самые невероятные обещания.

– Она в самом деле будет следующим Уайетом?[18]18
  Американский художник-реалист, Эндрю Уайст, на картинах которого часто изображаются одинокие фигуры или сельские пейзажи; сын крупнейшего иллюстратора Ньюэла Уайета.


[Закрыть] – шепотом поинтересовалась у Гвен какая-то женщина. Та, чертыхнувшись про себя, широко улыбнулась в ответ. Да и что еще она могла сделать?!

Форд с безразличным видом подтаскивал мебель к багажникам машин.

«Всегда рад вырваться на волю, – подумала Гвен, наблюдая, как он берется за стул с хорьками. – И это даже к лучшему, потому что он пончик. Не говоря о том, что к тому же еще и киллер».

Луиза, вернувшаяся из клуба пораньше, взирала на Саймона с таким видом, словно перед ней внезапно возник ответ на все ее молитвы. Вполне в духе Ив.

Дэви поцеловал Тильду в щеку над усеянными бабочками стульями с большой табличкой «ПРОДАНО», и Тильда стыдливо покраснела.

«Ничего хорошего из этого не выйдет, – продолжала размышлять Гвен. – Ни один из них тут не задержится. Почему мои дочери этого не видят? Пончики. Все они пончики».

Когда к половине одиннадцатого выяснилось, что Томас ушел в самоволку, ей уже было все равно.

– Не знаешь, где Томас? – спросил подошедший Джефф. – У нас закуски кончились. Я спросил Мейсона, но тот ответил, что в последний раз видел, как он о чем-то говорил с Клеа Льюис, только ее тоже нет.

– Может, они занимаются сексом в подвале? – предположила Гвен, наблюдая, как Тильда прижимается к Дэви. – В последнее время это занятие стало здесь весьма популярным.

Она хотела добавить еще что-то, но передумала и решительно тряхнула головой. Довольно нытья и самоедства. Вся ее семья была сегодня на высоте, особенно Надин, успевшая войти в форму после вчерашнего вечера, и Тильда – веселая, энергичная, тот центр притяжения, к которому тянулись окружающие.

Но вот Дэви оказался настоящим открытием.

– Ох уж этот Дэви, – восхищался Эндрю. – Кроме него, я знал только одного человека, способного уговорить покупателя расстаться с любыми деньгами. И это был…

– Тони, – закончила Гвен.

Дэви улыбался, и люди кивали. Вот он подался вперед, заговорил, и они стали разглядывать мебель. Он выпрямился, раскинул руки, и они бросились покупать, очевидно, очень довольные приобретениями, собой и Дэви.

Гвен заметила, что Дэви общается с людьми без всякого напряжения, когда же что-то объяснять начинала Тильда, отступал и внимательно слушал каждое слово. Тони наверняка отодвинул бы ее в сторону, а вот Дэви, напротив, приводил к ней посетителей, Гвен сама слышала, как он говорил одному из них:

– Вам надо бы посоветоваться с Матильдой. Она знает все. За весь вечер он не присел, продавая все подряд, но Тильда была его солнцем, к которому Дэви то и дело оборачивался.

Нет, он не Тони! От этой мысли Гвен почему-то сразу стало легче. Но сердце сжалось от легкой зависти. Вот что бывает, когда слишком много размышляешь о прошлом! Усадив за кассу Надин, она устало обронила:

– Кажется, все. Спроси у Тильды, и если она не против, начинаем сворачиваться.

– Здоровски, – заметила Надин, разглядывая деньги.

– Кажется, я видела здесь Кайла?

– Майкл ему пригрозил и выставил за дверь, – пожаловалась Надин. – Уж эти Демпси!

– Молодец Майкл, – похвалила Гвен. – Только не подпускай его к кассе.

Вернувшись в офис, она смешала водку с ананасно-апельсиновым соком, предвкушая, как сделает первый глоток, но тут, как назло, появился Мейсон.

– Потрясающе! – объявил он, нервно потирая ладони. – Гвен, солнышко, какой невероятный успех!

– Знаю, – кивнула она, салютуя ему стаканом. Этот вечер еще больше укрепил ее убежденность в том, что худшего продавца свет не видывал. С другой стороны… еще одного пронырливого продавца она не вынесет, а Мейсон заплатил по закладной и, кроме того, был типичной булочкой. И умел разгадывать кроссворды. Это явное знамение.

– Теперь, – заявил Мейсон, оглядываясь, – нам нельзя глаз спускать с этого Дэви.

– Дэви? – удивилась Гвен, так и не донеся стакан до рта.

– Он не знает элементарных правил приличия! Не понимает, как нужно вести себя в галерее! Смеется, болтает, как рядовой посетитель! Совершенно не сознает, насколько это серьезное дело – управлять галереей. Он должен убраться отсюда, Гвен.

«Кажется, он ревнует», – решила Гвен.

– Я не шучу, – продолжал Мейсон, пытаясь говорить властно, отчего казался еще более слабым. – Он должен убраться.

– Это зависит только от него и Тильды, – пояснила Гвен. – А где Клеа?

– Недавно уехала домой. Я видел, как она говорила с Томасом. А потом сказала, что ей здесь надоело, и оба куда-то исчезли.

Мейсон глубоко вздохнул:

– Не хотел тебе говорить в надежде, что Дэви сам решит уехать, но…

«Я не хочу ничего знать».

– Он мошенник, Гвен, – продолжал Мейсон без всякой запальчивости или злости, так что она сразу поняла, что он не старается очернить Дэви, не возводит на него напраслину. Да и не таким человеком был Мейсон.

– Клеа знала его в Лос-Анджелесе. Там он успел облапошить кучу народа какими-то мифическими земельными сделками и кинопроектами. Клеа утверждает, что, когда видела его в последний раз, он был правой рукой продюсера порнофильмов. Разве такой человек подходит Тильде?

«О дьявол! А ведь сегодня он был так хорош! Впрочем, если он мошенник, неудивительно, что языку него подвешен! Бедная Тильда, она так счастлива…»

– Может, он и сам скоро уедет, – сказала Гвен. – Только ни слова Тильде.

– Конечно, нет! Я бы и тебе не стал рассказывать, если бы…

Мейсон умолк, явно расстроенный, и Гвен участливо положила руку на его рукав.

– Я очень ценю твою откровенность, – заверила она. – Мне это важно было знать.

– Спасибо, – кивнул он, подвигаясь ближе – Честно говоря, я не хотел быть тем, кто тебе об этом скажет.

– Ты очень славный, – прошептала она, и он нагнулся и снова поцеловал ее, и это было приятно. Он такой симпатичный, не мошенник, не киллер, просто хороший человек, и давно пора перестать увлекаться эффектными ковбоями-пончиками и стать наконец взрослой.

– Я хотел немножко подождать, – пробормотал Мейсон, – но…

В его руках появилась коробочка.

Гвен тихо охнула, а потом охнула еще раз, когда открыла коробочку – кольцо с камнем, осветившим всю комнату. Не меньше десяти карат.

– Мы можем заниматься галереей вместе, Гвенни. Названия мы не изменим. Это будет по-прежнему Гуднайт-гэлери. Все останется как было. Только вместо Тони буду я. Выходи за меня, Гвенни.

Голос Мейсона слегка дрожал, и Гвен неожиданно спросила:

– Это ты выкупил галерею?

– Что?

– Знаю, с моей стороны невежливо спрашивать так прямо, но кто-то заплатил по закладной, а кроме тебя, некому.

– Э… – растерялся Мейсон, – то есть… да.

«Значит, так тому и быть».

Это хорошее предложение. Правда, оно означает, что она так и останется здесь. Мейсон повел себя очень тактично, он совсем не хвастался своей щедростью. Тильда будет свободна. Надин сможет поступить в колледж.

Она подалась вперед и поцеловала его. Благодарность боролась в ней с безысходностью.

– Это означает «да»? – спросил Мейсон, и она кивнула, а он надел на ее палец кольцо и обнял за плечи. – Мы будем счастливы, – пообещал он, обнимая Гвен, а она тайком согнула палец, потому что кольцо оказалось слишком велико.

– Да, – выдохнула она, уткнувшись в его плечо. – А не могли бы мы заняться дайвингом в наш медовый месяц?

– Разумеется. Все, что пожелаешь.

– Только не в Арубе.

– Э… Тетя Тильда говорит, что пора закрываться, – объявила Надин, сунув нос в дверь, и Гвен поспешно отпрянула. – И потом мы никакие можем найти Томаса. Наверное, он ушел, но все его вещи почему-то тут.

– Я сейчас приду, – пообещала ей Гвен, одергивая платье, совершенно не нуждавшееся в такой заботе. – Мне пора.

– Понимаю, – кивнул Мейсон.

– Итак, до завтра, – ослепительно улыбнулась она.

– Но… – начал он, поглядывая на потолок, в сторону ее комнаты.

– Видишь ли… нам нужно… ну, знаешь… закрыть галерею, – запинаясь пояснила Гвен, пытаясь придумать предлог, чтобы не приглашать жениха наверх. – На ночь. Прибраться.

Ну… и все такое.

– Конечно, – окончательно смутился Мейсон. – Тогда до завтра.

Он снова поцеловал ее, и Гвен увидела поверх его плеча недовольную гримасу Надин.

«Да, девочка, это почти то, что испытываю сейчас и я», – мысленно призналась ей Гвен.

Дэви неслышно подошел к Тильде сзади, обнял и прошептал в самое ухо:

– У меня на тебя грандиозные планы, Вилма.

«Это прекрасно», – возликовала она в душе.

– Вон та женщина, кажется, подумывает купить жуткое кресло с вомбатами. Как по-твоему, ты мог бы продать его?

– Нет. Я устал, занавес опущен, и мне хотелось бы поскорее убрать это помещение и проверить, легко ли снимается это платье.

– Чрезвычайно легко. – Тильда поспешно подтянула бретельку. – Задача была в том, чтобы весь вечер удерживать ее на плече. Не знаю, как только Луизе это удается.

Ушедшая в офис Надин включила музыкальный автомат, и какая-то женщина выразила желание приберечь последний танец для любимого.

Дэви нахмурился:

– Что это за песня? И почему от нее так хорошо на душе?

– Должно быть, ты выигрывал пари, когда в последний раз ее слышал, – рассмеялась Тильда, снова поправляя бретельку.

– Мы можем убрать завтра, – решил Дэви и, схватив ее за руку, потащил к двери офиса.

– Сегодня ты был великолепен, – признала Тильда, послушно следуя за ним.

– Ты еще не все видела, Селеста.

Остановившись в дверях, Тильда в последний раз оглядела галерею. Почти половина мебели ушла, а остальное уйдет за пару недель, как только распространятся слухи о показе. Конечно, она не поставит на уши мир искусства или хотя бы мир мебели, но людям нравились купленные ими вещи, даже Финстерс не портила общей картины. Люди покупали все – благодаря Дэви. Подвал пуст – благодаря Дэви.

«Нет. Подвал пуст только наполовину».

– Слушай, долгое молчание лишает меня равновесия, – признался Дэви в дверях офиса. – И опять у тебя это выражение лица!

Тильда порывисто повернулась к нему:

– Ты решаешь все мои проблемы.

– Я могу решить еще много чего, – нетерпеливо отмахнулся он, потянув ее за руку. – Идем наверх, и я тебе это докажу.

– Давай сначала спустимся вниз, – попросила она.

Дэви покачал головой:

– Кровать уже в машине. А цементный пол ужасно холодный.

– Мне нужно кое-что тебе показать.

Она отняла руку и направилась к подвалу.

– А нельзя показать это на чердаке? – проворчал Дэви, но все же пошел за ней. Они остановились у двери в мастерскую, и Тильда старательно набрала код.

– Тил, это совсем не обязательно, – серьезно заметил он.

– Обязательно. Здесь скрыта последняя моя тайна, Демпси. Посмотрим, как ты справишься с главной проблемой.