Текст книги "Попранная справедливость"

Глава двадцать третья

Боковая дорога входила в зону безопасности пансионата, и перспектива встретиться с охраной из Секретной службы и морской пехоты, хотя они были на их стороне, вовсе не прельщала людей Стила из ФБР и наспех набранной группы «Патриотов». Но это вполне могло случиться.

Однако «Патриоты» в Александрии, Вирджинии, с которыми должен был работать Холден и другие, придумали выход. Нужно было найти способ вывести человека из строя, не убивая его, причем только на время. Двое «патриотов», которые работали в Национальном зоопарке, вместе с врачом разработали метод. Этот доктор занимался исследованиями в области анестезиологии, но потом был арестован за то, что до смерти избил стулом убийцу из ФОСА (фосавец при нем убил опасной бритвой помощника врача, перерезав ему горло). Те двое, которые работали в зоопарке, были «Патриотами» с самого начала.

В зоопарке использовались винтовки, которые стреляли специальной усыпляющей жидкостью в маленьких дротиках. Жидкость была настолько сильная, что если попадала в человека, он засыпал с улыбкой на губах через десять секунд. Препарат был безвреден для сердца и не вызывал осложнения на дыхательные пути. Не было ограничений ни по весу, ни по возрасту, которые обычно налагаются на усыпляющие средства.

Холдену сказали, что эффект примерно такой же, как если бы человек сам выпил бутылку водки, но без всех опасных побочных явлений, возникающих, когда такое большое количество алкоголя потребляется в короткое время.

Холден заказал дротики и несколько пистолетов, видя, что они могут очень пригодиться и в его округе тоже. Руководство «Патриотов» в Александрии согласилось выполнить заказ как можно скорее.

Они ехали по дороге, осознавая, что сейчас находятся на вражеской территории. Их в любое время могут заметить с патрульного вертолета, и любой наземный патруль тоже может открыть по ним огонь. Они ехали в трех микроавтобусах, разделившись на равные группы. Их было восемнадцать человек, включая трех водителей.

Холден, Рози Шеперд, Лютер Стил и три руководителя «Патриотов» в Александрии были в первой машине, водитель тоже был членом ячейки «Патриотов» Александрии. В последние несколько недель «Патриоты» вступали в перестрелки с ФОСА и потеряли двадцать семь человек, примерно еще десять были захвачены в плен. Лагерь возле Александрии три раза менял свое место положения.

– Я что-то вроде неофициального советника для «Патриотов» в округе Колумбия, доктор Холден, – сказал Честер Уэллс, когда они все вместе по его просьбе вышли в розовый сад, прямо за стеклянной дверью библиотеки. – У них запутанная система руководства, и они не допускают женщин на боевые операции, что, конечно, снижает их численность и эффективность. Но они хорошие люди, хорошие американцы.

– Но один из них – нет. Может быть, вы сумеете убить двух зайцев одним выстрелом: спасти президента и выявить предателя, потому что предатель не сможет уклониться от этой операции. Но если предатель будет продолжать работать, скоро вообще не останется александрийской ячейки «Патриотов». А в округе Колумбия становится жарко. Вы можете начать еще до темноты. И я знаю, что это один из этих трех, потому что они единственные имели доступ к разработке операций, которые потом провалились. Вот мое домашнее задание, – Уэллс показал Холдену список имен.

– Наверняка он попытается задержать вас, пока его люди не займут место в засаде, – продолжал Уэллс. – Он должен это сделать. Но только вы будете знать место положения тоннеля и о том, что вы сможете проникнуть в тоннель в любое время, потому что вас не будет видно с крыши пансионата, где у них стоят посты наблюдения. Вы будете знать, сколько у вас времени, а он – нет. Если вы приедете слишком рано, они увидят вас с крыши в обычный бинокль. Если вы приедете слишком поздно, они увидят вас через приборы ночного видения. Поэтому вы должны быть в тоннеле в сумерки, когда уже плохо видно в бинокль, но приборы ночного видения еще не работают. Они не будут работать, потому что они направлены на запад, в сторону дороги. И только идиот будет рисковать смотреть через прибор ночного видения на заходящее солнце, рискуя поджарить себе сетчатку. Вы сделаете это?

– Я не могу рисковать жизнью президента. Мы можем использовать ячейку «Патриотов» в Ричмонде или попытаться сделать все самим.

– Они уже знают, что вы приехали в район. И они знают, зачем вы здесь. Если Маковски связан с ФОСА, то они знают, где президент. Если вы будете действовать сами, ничего не получится. Вы знаете это так же, как и я. У вас нет времени связываться с ячейкой в Ричмонде. Но если вы сообщите неверную информацию, как вы собираетесь проникнуть в «Лесной пансионат», и ФОСА будет ждать вас в другом месте, это будет вашим небольшим преимуществом.

Холден еще раз взглянул на список, запоминая имена. Все решения в ячейке «Патриотов» Александрии принимались демократически избранным комитетом из семи человек, нечетное число было выбрано специально в случае равного, но противоположного голосования, если невозможно было прийти к единогласному решению. Один из семерых лечился после операции на бедре и не участвовал в боевых операциях уже два месяца. Еще один был старик – Холдену показалось, что он весьма умный человек – и редко покидал лагерь. Еще двое должны были участвовать в рейде, который запланировала для себя сама ячейка. Холден настоял на том, чтобы этот рейд не откладывали, хотя могли погибнуть люди, которые нужны были ему самому.

Оставшиеся три члена комитета сидели вместе с Холденом в головной машине. Все семеро были мужчины. И один из этих трех был предателем.

Человек с коротко стриженными волосами, лет сорока с лишним, хорошо сложенный, вдруг начал смеяться. Его звали Хаустедер. Лютер спросил его:

– Что смешного, мистер Хаустедер?

– Да так, ничего. Я просто подумал, в каком сумасшедшем мире мы живем.

– А почему?

– Насколько ваша ячейка отличается от нашей!

– Что вы имеете в виду? – спросила Рози.

– Не обижайтесь, пожалуйста, но женщина в бою – это для меня непонятно. К тому же у вас один лидер. Если с ним что-то случится, что будет тогда? Полный паралич командования.

Дэвид Холден улыбнулся и сказал:

– На самом деле это неправда. Мне кажется, я лидер. По крайней мере, каждый мне это говорит. Но некоторое время меня не было. Рози заняла мое место, как и должно было быть. И она управляла может даже лучше, чем я.

– Она?

– Да, – кивнула Рози. – Я организовала людей в маленькие отряды, и мы расставили для ФОСА целую сеть капканов.

Хаустедер усмехнулся.

– Не обижайтесь, мэм, но у женщин для такой работы не хватает яичек.

Холден почувствовал, как Рози рядом с ним напряглась, и положил ей руку на колено.

– Рози была детективом в полиции и работала против организованной преступности. Нужны не яички, а мозги.

Хаустедер пожал плечами.

– Для меня это настоящая проблема, даже если не трогать все остальное. Если нам когда-нибудь придется установить над «Патриотами» страны общее командование, как же мы сможем разработать систему руководства?

– Хороший вопрос, – согласился Холден. – И я думаю, нам это предстоит очень скоро.

Хаустедер опять усмехнулся.

– Наверняка вы видите себя первой кандидатурой, правда? Скажите честно.

– Дэвид лучший из всех, – сказала Рози.

– Черт! Бабы думают, что если парень ловко вставляет им кое-что, то и в остальном он герой! Бабы думают тем, что у них между ног.

Наступила тишина. Дэвид Холден поймал себя на том, что смотрит на него так, как будто Хаустедер был каким-то раньше неизвестным животным в анналах зоологии, и только что выполз из-под камня и выпустил струю какой-нибудь ядовитой пакости.

Мистер Хаустедер, – тихо сказал Дэвид Холден, медленно выговаривая слова. – Я встречал людей разного образа жизни, любой расы и этнической принадлежности, практически всех религиозных убеждений и всех политических взглядов. Но, без сомнения, вы самое грубое человеческое существо, хотя «грубое» – это сказано еще очень мягко, с которым я встречался за всю свою жизнь.

– Что?

– Он хочет сказать, что ты задница, – улыбнувшись, объяснила Рози.

– Полностью согласен, – торжественно кивнул Стил. – Я согласен и с оригинальным текстом и с переводом.

– А что означают твои инициалы М.В., Хаустедер? – внезапно спросила Рози.

Хаустедер явно смутился.

– Может быть Мистер Вежливость? – предположила она.

Холден ничего не говорил, наблюдая за лицами двух других руководителей ячейки. Оба казались очень смущенными. Хаустедер мог пытаться завязать драку, чтобы задержать их, а, может быть, на самом деле был толстокожим невежой. Хаустедер прикурил сигарету, потом сказал:

– Я понимаю, что это важно – попытаться спасти президента, и все такое. Но после этого, – он посмотрел на свои руки, – ты и я, Холден, потолкуем по душам.

Холден, решив посмотреть комедию до конца, прошептал:

– Я разговариваю по душам только с друзьями, а дерусь только с врагами, ты еще не тот и не другой. Поэтому тебе не повезло.

– Говори, что хочешь, но мы разберемся, один на один. Я знаю, что ты раньше служил в осназе, но мне это до задницы. Морская пехота – это просто флотские сосунки.

Дэвид Холден ничего не сказал.

Хаустедер рявкнул:

– А твоя баба – мерзкая шлюха!

Рози, наверное, хотела ему врезать, но Холден удержал ее. Стил прошипел:

– Парень, заткнись!

Хаустедер посмотрел на Холдена.

– Твоей расческой она расчесывает свою…

Стил рявкнул:

– О Боже мой, да заткнешься ты наконец!

Рози вытащила правую руку из-под армейской куртки.

– Хаустедер! А это тебе как понравится?

Она держала маленький «смит-и-вессон», направив его ему в грудь. Хаустедер уже тянулся рукой к своему «Кольту» в плечевой кобуре, но так и застыл. Хаустедер прорычал:

– Так вот как Холден завоевывает авторитет? Ты дерешься вместо него? А если не можешь подраться, тогда тра…

Дэвид Холден наклонился вперед, кладя руку на пистолет Рози, вглядываясь в затемненные стекла микроавтобуса. Было очевидно, что Хаустедер хочет завязать драку именно сейчас. Неизвестно, старался ли Хаустедер задержать их или нет. И неизвестно было, как поведут себя двое других из ячейки. Но отложить драку уже было нельзя. Хаустедер намеренно обижал Рози и продолжал бы это делать, пока Холден не принял бы вызов. Холден сказал водителю:

– Включи рацию и скажи, что мы остановимся возле тех деревьев. Давай! – и он посмотрел на Хаустедера.

– Ты хочешь подраться? Хорошо. Мы подеремся. Очень быстро. Потом мы вернемся к работе и не будем обращать внимания на твой грязный язык, Хаустедер. Я оставил в запасе десять минут, на случай, если мы проколем колесо или придется объезжать полицейский пост. Заткнуть тебе рот не займет много времени. У тебя работает только язык, но не мозги. Посмотрим, так ли ты хорошо дерешься, как болтаешь языком.

Холден посмотрел на водителя.

– Останови!

Водитель оглянулся через плечо.

– Рация не нужна, они едут за мной.

И он свернул в лес.

Глава двадцать четвертая

«Это моя вина», – говорила себе Рози.

Дэвид был примерно такого же роста, как Хаустедер, но тот, хотя и был не намного старше, весил фунтов на пятьдесят больше. Она говорила себе, что это жир, но когда Хаустедер снял свою черную армейскую куртку – «Патриоты» обычно носили черное – Рози Шеперд поняла, что Хаустедер не был жирным, а просто очень мощным.

Она могла его сейчас застрелить, это было бы убийство, но… Рози облизала губы.

Дэвид отдал ей свою плечевую кобуру с «Магнумом», потом отстегнул поясную кобуру с «Береттой». Он сложил все на полу микроавтобуса, потом отстегнул вторую плечевую кобуру с другой «Береттой», ножом и запасными обоймами и тоже положил на пол.

– Мы присмотрим за ними, – пробормотал Стил.

– Спасибо.

Она видела, что Кларк Петровски занял подходящую позицию, на случай, если остальные четырнадцать решат вмешаться, Билл Раннингдир сделал то же самое. Том Лефлер и Рэнди Блюменталь остались возле одного из микроавтобусов.

Она жалела, что показала свой маленький пистолет, который носила в кобуре под мышкой, но Хаустедер так ее разъярил, что она хотела пристрелить его. Если бы он обидел Дэвида, Рози Шеперд наверняка бы так и сделала. Это было первый раз в ее жизни, когда мужчина так ее оскорблял.

Отец ругал ее за что попало, но он был отец. И вот теперь Дэвид будет драться за ее честь.

Он начал расстегивать армейскую куртку.

Лютер Стил вышел из автобуса и стал между Дэвидом и Хаустедером.

– Я хочу сказать, что это все идиотизм. Одно правило – никакого оружия. ФОСА убили уже достаточно американцев. Если американцы начнут убивать друг друга, это уже полный маразм. И вы, ребята, кретины, раз затеяли это.

Рози Шеперд посмотрела на Лютера Стила и улыбнулась, прекрасно зная, что если бы кто-нибудь назвал его жену, так как назвал ее Хаустедер, Стил бы не задумываясь открутил ему голову. У нее было чувство, что если бы Дэвида здесь вдруг не оказалась, вместо него вышел бы Стил. Она думала сначала подойти к Хаустедеру и вырубить его ногой в солнечное сплетение. Но здесь на карту было поставлено политическое будущее Дэвида и всей организации. Дэвид – она была уверена в этом – был единственный из «Патриотов», способный руководить всеми. А организации «Патриотов» требовалось единоначалие, хотя бы для того, чтобы выжить, не говоря уже о том, чтобы разгромить ФОСА. То, что здесь случится, будет известно везде. Это была драка за лидерство. И то, что Хаустедер оскорбил ее, был только предлог. Если бы ее не было, он бы нашел другой повод.

Он хотел унизить Дэвида. Но что Дэвид имел в виду, когда прошептал ей: «Присматривай за всеми тремя»?

Они сняли рубашки и были вроде бы безоружными, но она не доверяла Хаустедеру. Дэвид и его противник вышли на середину поляны. Много лет назад она уже поняла, что кроме боксерского ринга, честного поединка не бывает, а это был не ринг…

Лютер Стил без всякого интереса смотрел на мужчин, его мысли гуляли где-то в другом месте. Иногда, как два идиота, они бросались друг на друга и начинали друг друга тузить. Но у Холдена был другой стиль. Холден, как и все мужчины, был гордецом, но прекрасно знал свою точку кипения. К тому же он никогда не был дураком. «А это было глупо, откладывать жизненно важные задания, чтобы выяснить отношения, хотя Хаустедер конечно заслуживал хорошей трепки», думал Стил.

Стил начал возражать, когда Холден приказал автобусам остановиться, и только вера в то, что Холден знает, что делает, заставила его замолчать. Потому что раз Холден делал это, при том, что этот ублюдок обидел Рози Шеперд, и при том, что Хаустедер казался олицетворенной тупостью, была еще одна причина, кроме защиты чести Рози Шеперд. Конечно, любой настоящий мужчина обязан защитить женщину от таких мерзких оскорблений, но почему не после штурма пансионата? Почему сейчас, когда и так нет времени?

Стил наблюдал за Холденом и Хаустедером и наблюдал за остальными, не зная, чего ждать, но чувствуя себя тревожно. Он встретился глазами с Петровски. Во взгляде Петровски Стил прочитал то, что чувствовал сам…

Кларк Петровски отвел взгляд и снова стал смотреть на небольшую полянку. Холден и этот сквернослов медленно подходили друг к другу.

Если профессор Холден пошел на это, то должна быть какая-то причина. К тому же Лютер Стил не возразил. Из-за этого Кларк Петровски чувствовал, что у него по телу бежит холодок, потому что не знал, что это за причина…

Хаустедер сделал выпад и ударил левой рукой, одновременно защищаясь правой.

Дэвид Холден отошел назад и влево. Хаустедер промахнулся, а Холден выбросил вперед правую ногу, попав ему в правое колено, не так сильно, чтобы сломать ногу, но чтоб просто свалить Хаустедера на землю.

Холден отскочил назад.

Хаустедер тут же вскочил и, немного хромая, опять пошел вперед.

Дэвид Холден не знал, чего ждать. Хаустедер, даже если он и был предателем, не мог этого открыть, потому что иначе он подписал бы себе смертный приговор. Но если драка кончится слишком быстро, то либо Хаустедер, либо кто-то из тех двоих попытаются придумать что-нибудь еще.

Хаустедер повторил удар, и Холден опять отклонился, но кулак Хаустедера все-таки зацепил его челюсть. Удар был тяжелый, и Холден чуть не откусил себе кончик языка.

Холден почувствовал приступ тошноты. Он сплюнул кровью себе под ноги, а Хаустедер опять бросился на него. Правой рукой Хаустедер снова промахнулся, но левой зацепил Холдена по уху. Холден снова отпрыгнул, тряся головой. Левой Хаустедер ударил сверху вниз. Холден уклонился назад, а правой попал Хаустедеру в солнечное сплетение. Холден ударил левой вверх, попав противнику по подбородку. Еще один удар правой в живот.

Хаустедер, согнувшись пополам, врезался левым плечом Холдену в живот. Тот отлетел назад и упал на колени. Хаустедер выпрямился, размахнулся и ударил ногой. Он попал Холдену ботинком справа по голове, и Дэвид упал. Хаустедер бросился на Холдена, прижимая ему руки к земле, а коленом ударил его между ног. Холден закричал от боли. Хаустедер размахнулся правой рукой, но Дэвид отвернул голову, и кулак задел правую щеку и правый угол рта.

– Дэвид!

Он слышал, как Рози звала его.

– Коленом его, Дэвид! Схвати его за…

Холдену хотелось закрыть глаза от стыда, но Рози не переставала кричать.

Он высвободил левую руку, и, нащупав сквозь ткань яички Хаустедера, сжал их изо всей силы.

Хаустедер заорал и отпрянул назад. Правая рука Холдена была свободна. Когда Хаустедер отклонился, Холден открытой ладонью с размаху ударил его по лицу и услышал треск сломанного хряща.

Хлынула кровь, и Холден отвернулся, чтоб кровь не попала в глаза. Хаустедер стоял теперь на коленях, и Холден обеими руками ударил его в голову. Удар сбил противника с колен, и он упал. Холден бросился к нему, готовый выключить его ударом левой в челюсть. Но глаза Хаустедера были как стеклянные, и он просто лежал, не шевелясь. Дэвид Холден, держа правую руку наготове и чувствуя, как болит правая сторона лица, встал, пошатнулся, но устоял на ногах. Он услышал, как Рози Шеперд закричала:

– Отлично!

Холден закрыл глаза и встряхнул головой. Что это доказывало? Хаустедер предатель или просто скандалист по натуре?

Он почувствовал, что Рози обнимает его за плечи и гладит его лицо…

«Похоже, неплохая драка, – подумал Петровски. – Жаль, ни у кого нет видеокамеры».

Но он был не единственный, кто не видел драку со стороны.

Когда он отвел взгляд от Холдена и Хаустедера, то понял, что двое других из комитета ячейки исчезли. Петровски побежал через лес туда, где стоял третий микроавтобус. Он увидел, что они оба стоят возле открытой двери микроавтобуса, и каждый из них держит что-то в руках. Но когда один из них повернулся, Петровски понял, что они делали.

– Эй!

Петровски знал, что сейчас некому упереть ему дуло в спину, поэтому он вытащил из кобуры на левом бедре «смит-и-вессон».

– Стойте! – закричал Петровски, поднимая пистолет.

Человек, который обернулся и стоял к нему лицом, соединил вместе два провода, и Петровски выстрелил ему в голову…

Дэвиду Холдену показалось, что он слышал выстрел, но звук утонул в оглушающем взрыве со стороны ближайшего к дороге автобуса. Холден вскочил на ноги. Рози уронила бутылочку с йодом.

– Дэвид!

Огненно-черный шар окутал микроавтобус. Холден схватил кобуру, которая лежала возле дерева, где он сидел, и на ходу вырывая «Магнум», бросился бежать к огненному шару.

Лютер Стил кричал что-то, но из-за рева огня ничего не было слышно.

– Рози! Беги ко второй машине! Убери ее оттуда!

Рози Шеперд бросилась направо, ко второму микроавтобусу, а Холден, зажав в руке «Магнум», застыл на месте.

На земле, примерно в пятидесяти футах от микроавтобуса он увидел Кларка Петровски. Петровски все еще держал пистолет в руке, но тело его было неподвижно, одежда кое-где тлела, а кожа местами обуглилась. Рядом с ним присел Энтони Шоу, один из двоих членов комитета ячейки «Патриотов» Александрии. У него по лицу и по левой руке текла кровь. Он стоял на коленях рядом с Петровски и кричал:

– Если пошевелишься, я взорву второй автобус и твоя девчонка сдохнет.

Дэвид Холден застыл на месте.

Он слышал, как Рози завела микроавтобус и стала отъезжать.

Краем глаза Холден заметил, что подбежал Лютер Стил. Раннингдир, Лефлер и Блюменталь сейчас тоже будут здесь.

Позади себя Холден слышал крик Хаустедера:

– Боже мой, что ты наделал, Шоу!

Шоу, держа два провода на расстоянии дюйма друг от друга, закричал:

– Вы будете сидеть здесь и ждать, ждать, пока не будет уже поздно!

Холден спросил его:

– Значит, ты знаешь, когда они собираются напасть на президента, да?

– Вам, ребята, придется подождать здесь. Ваш человек Петровски еще дышит. Он перестанет дышать, а вместе с ним и вы все, кто стоит рядом!

Армейская куртка на нем была распахнута, и было видно, что он обвязан пакетами с пластиковой взрывчаткой.

– Может, оно того не стоит? – тихо спросил Холден.

– Ты бы умер за эту дурацкую страну, правда ведь? Так вот, черт побери, я умру за то, во что я верю.

Холден услышал, как Хаустедер говорит, как будто плача:

– Господи, что это с тобой? Это прекрасная страна, Шоу.

Хаустедер стоял рядом с Холденом.

– Это самая лучшая страна в мире. Что ты делаешь? Дай мне этот чертов детонатор!

И Хаустедер бросился к Шоу.

Шоу уже почти соединил провода от детонатора. Хаустедер – слава Богу – не успевал.

Дэвид Холден вскинул «Магнум» и выстрелил. Пистолет уже был снят с предохранителя, а курок взведен.

«Магнум» дернулся у него в руке.

Во лбу у Шоу появилась дыра, и он, раскинув руки, упал навзничь, а Хаустедер упал вслед на уже мертвое тело.

Дэвид Холден опустил «Магнум».