Текст книги "Сияние Авроры"

«Слушай, я осознаю всю серьезность нашей ситуации, но ты же понимаешь, что твое дефиле передо мной в нижнем белье совершенно не способствует ясности мысли?»

Саэдии награждает меня уничтожающим взглядом и пинает в мою сторону большой кусок разломанной койки. Я, не давая ему ударить меня по ногам, останавливаю его каблуком ботинка.

«Ну же, выше голову и повзрослей уже», – говорит она мне.

Я отпинываю от себя обломок.

«Как раз наоборот, пытаюсь не поднимать голову выше».

Саэдии закатывает глаза, совершает еще один круг по камере, а после, развернувшись на месте, опускается на свою койку. Покосившись на брошенный в меня кусок кровати, я с недовольным видом принимаюсь выковыривать осколки стекла из подошвы ботинка. При виде новых царапин на его коже хмурюсь. Дыхание Творца, их и правда не мешало бы отполировать и…

Щелк.

Я изумленно моргаю. Бросаю взгляд на объектив камеры и так же быстро отвожу его. Сажусь по-турецки, сгорбившись, чтобы плечом загораживать ногу от камеры. И вновь разглядываю ботинки. Эти ботинки восемь лет прождали меня в депозитарной ячейке Изумрудного города. Эти ботинки захотели мне вручить адмирал Адамс и боевой командир де Стой. Я как можно медленнее тянусь к каблуку и нажимаю на образовавшуюся в нем маленькую трещинку.

Внутри потайного отделения обнаруживается металлический блеск.

Саэдии улавливает перемену в моем настроении. Намеренно отводит взгляд, в то время как ее голос звучит в моей голове:

«Что там?»

Я впервые за долгое время практически улыбаюсь.

«Кое-что удивительное», – отвечаю я.

34. Зила

Флот Звездного Убийцы оказывается больше, чем мы могли представить в самых смелых мечтах. Черно-белое пространство Складки кишит сильдратийскими кораблями. Они толпятся у самых Ворот, ведущих к Терре, подрезая друг друга всего в паре метров. То ли выделывают безупречный замысловатый танец, то ли берут на «слабо».

Пока армада собирается, мы пристраиваемся у самого ее края, прячась среди потока опоздавших и оценивая ситуацию. Я сижу за штурвалом, Скарлетт и Финиан, пристегнутые ремнями, занимают вспомогательные посты сзади. Аврора, словно гончая, готовая к охоте, стоит рядом со мной – она чуть ли не с дрожью в теле указывает в направлении своей добычи.

Она не похожа сама на себя. Взгляд ее прикован к Оружию, которое, несмотря на размеры, заслоняет масса кораблей под командованием архонта. Кажется, будто знакомая нам Аврора исчезла, и в оставшейся от нее оболочке поселился новый хищник.

Пробираясь сквозь скопление кораблей, я невольно задаюсь вопросом: осознает ли она, что мужчина, к которому мы направляемся – отец Кэла.

Кэла, которого она любила.

Что касается меня, я давно усвоила этот урок. Откроешь свое сердце другому – и все закончится плохо. Он предаст тебя, как это сделала Мириам, выдавшая местонахождение шестилетнего ребенка ради собственной безопасности. Или же бросит тебя, как это сделали мои родители, поскольку были не в состоянии обеспечить безопасность семьи. Меня, замерзшую, бесчувственную, брошенную всеми, отправили в государственную систему органов опеки – такого одиночества я не испытывала никогда.

Откроешь свое сердце другому – и он предаст или бросит тебя.

Кэт, Тайлер и Кэлиис вновь напомнили мне об этом.

Вскоре к ним присоединится и Аврора.

Я огибаю корму тяжелого крейсера, и Скарлетт у меня за спиной переводит его название. «Бельжора» – «Кровопийца».

Флот, частью которого мы теперь стали, кажется каким-то фантастическим и призрачным. Царит полнейшая тишина, нарушаемая лишь тихим жужжанием двигателей нашего корабля. Мне еще никогда не доводилось сталкиваться с такой мощной армией, сосредоточенной в одном месте. Она словно сжатая пружина, которая вот-вот распрямится. Словно воин, следящий за первым движением своего врага.

– Чего они ждут? – спрашивает Фин.

– Возможно, терране все еще надеются прийти к соглашению, – тихо высказываюсь я.

– Назначенный Каэрсаном срок вот-вот истечет, – замечает Скарлетт.

А потом корабли Несломленных расступаются, и перед нами предстает оно. Сверкающее чудо на фоне черно-белых приглушенных тонов, преломленная через кристалл радуга и бесконечный цвет. Невероятный цвет. Его не должно быть видно в Складке.

– Похоже на результат скрещивания люстры и телескопа, – говорит Фин в попытке как-то разрядить напряженную обстановку, сложившуюся на нашем маленьком корабле. Напускает на себя показное спокойствие, пытаясь не замечать мощь судна. Однако все, за исключением Авроры, напуганы его видом. Оно нарушает все существующие законы, от него исходит сила, и нам это известно.

Оружие.

Я заставляю себя смотреть на него с практической точки зрения.

– Вокруг корабля образован четкий периметр. Приблизиться к нему будет проблематично. Нас заметят.

Аврора переступает с ноги на ногу.

– Это ненадолго.

До сих пор она хранила молчание, была предельно сосредоточенной, и только теперь я начинаю понимать, что представляло собой это безмолвие – медленно разгорающийся фитиль взрывчатки, ждущей своего часа. Она искрит силой, готовностью, абсолютной решимостью.

Очень не хотелось бы, чтобы в тот миг, когда вспышка достигнет цели, Аврора находилась на шаттле.

– Какие варианты? – спрашивает Скарлетт, подавшись вперед и устремив прищуренный взгляд на корабль.

– Их два, – отвечает Фин. – Если нам нужно поднять Аври на борт, то придется либо приблизиться как можно незаметнее, либо как-то отвлечь внимание.

– Попытка отвлечь внимание может оказаться фатальной, – замечаю я.

Повисает короткое молчание. Наша миссия в любом случае фатальная, все это понимают. Но, по моему мнению, она не должна стать фатальной настолько быстро.

– Мне неприятно это говорить, – начинает Финиан, – но если мы немного подождем, они ворвутся в систему Терры и сами отвлекут на себя внимание.

– Только это, скорее всего, приведет к огромным потерям со стороны терран и сильдратийцев, когда АОТ вступит в бой с флотом Несломленных, – возражаю я.

– Я и не говорил, что план идеальный, – пожимает плечами Финиан. – Я же не стратег. У меня вообще есть серьезные подозрения, что я сдал тактику за первый курс только благодаря тому, что преподаватель больше не хотел видеть меня в своем классе на следующий…

Шутка Финиана смолкает, как только он осознает свою ошибку.

Он в очередной раз напомнил нам об отсутствии Тайлера.

В очередной раз задел заусенец нашей потери.

Скарлетт расправляет плечи, стискивает зубы.

– Мы можем прослушать линию связи Несломленных? – интересуется она.

Я наклоняю голову.

– Для этого придется воспользоваться кодами доступа, которые предоставил нам старейшина. И если они верны, то да.

– Давай попробуем, – командует Аврора.

Я подключаюсь к сети связи Несломленных, ввожу коды доступа и, пытаясь дышать ровно, жду, когда их примут. По моей спине пробегает холодок, но я молчу. Вдруг из динамиков раздается сильдратийская речь.

Скарлетт с хмурым видом слушает ее несколько минут.

– Вот дерьмо.

– Плохие новости? – спрашивает Фин.

– Они готовятся войти в Ворота Складки.

По флоту пробегает рябь, когда корабли занимают свои позиции. Пробелы между ними закрываются, чтобы Несломленные могли все вместе пройти через Ворота. Хлынуть громадным, непрерывным потоком.

Аври с такой силой хватается за спинку моего кресла, что я слышу, как скрипят внутренние элементы конструкции.

– Подведи нас ближе к Оружию! Совсем немного, чтобы я могла сама к нему добраться.

– Беглянка, ты хочешь выйти в открытый космос? – спрашивает Фин. – Ты же вдвое меньше любого сильдратийца. Ни один из имеющихся костюмов…

– Мне не нужен костюм. – Она встречается со мной глазами. – Зила, просто подойди ближе.

Я бросаю взгляд на Скарлетт и, когда та кивает, выполняю просьбу.

Фин, чертыхаясь, бежит в кормовую часть шаттла, к шлюзовому отсеку, Аврора следует за ним по пятам. Она даже не прощается.

Я накреняю шаттл вбок, проскальзываю между двумя огромными крейсерами и приближаюсь к радугам от Оружия, образованным преломлением. Скарлетт у меня за спиной кладет руку мне на плечо и сжимает его.

Ее прикосновение неожиданно ослабляет напряжение внутри меня.

– Как только войдем через ворота в пространство Терры, – тихо произносит она, – АОТ откроет по нам огонь.

– Да.

– Но мы не можем стрелять в ответ. Не можем воевать против собственного народа.

– Сделаю все возможное, чтобы не вступать в бой. – Вторую часть предложения: «Как можно дольше», – я не говорю вслух.

На линии связи Несломленных звучит голос. Глубокий, мелодичный. Мы тут же узнаем его.

– Де’на вош, телланаи, – говорит Звездный Убийца.

– Ничего не бойтесь, дети мои, – бормочет Скарлетт.

– Де’на сиир.

– Ни о чем не жалейте.

– Тур, си май’леш де’саи.

– Сегодня мы уничтожим в огне наш позор.

– Турае, си айре’на айре но’суут.

– Сегодня вечером мы станцуем танец крови.

Вспыхивает ослепительный свет, и флот Несломленных ныряет в Ворота Складки. Дредноуты и авианосцы. Крейсеры и штурмовики, истребители и дроны – все они набегают волнами, одна за одной. Отчего Оружие в конце концов пропадает из вида. Я собираюсь с духом, включаю двигатели, и мгновение спустя мы тоже влетаем внутрь – я каждой порой ощущаю дрожь.

Мы погружаемся в настоящий хаос, оказываемся в эпицентре битвы: мимо нас проносятся ракеты и трассирующие снаряды, флот Несломленных рассредотачивается для встречи с терранскими защитниками. Корабли заходят флангом и разворачиваются, уходят от удара и кувырком летят вниз, бесшумно взрываются и разлетаются на куски. В динамиках звучат, разлетаясь по мостику, отрывистые приказы на сильдратийском – их выкрикивают так быстро, что я не успеваю следить.

– Твою ж мать! – вопит Скарлетт.

Флот Несломленных распадается на два крыла, рассредотачиваясь по широкому периметру и озаряя темноту пламенем. Несмотря на звучащие в новостных лентах опровержения о наличии у Несломленных супероружия, командование АОТ все же серьезно относится к заявлению; фаланга терранских судов бросает все силы на борьбу со стеной сильдратийских кораблей в надежде прорвать защиту Несломленных.

– Там бетрасканцы, – шепчет Скарлетт, указывая на оптические приборы.

Она права: среди тупоносых громил терран виднеются гладкие, похожие на жуков очертания бетрасканских истребителей и линкоров, ведущих ожесточенные бои с силами Несломленных. Похоже, союзники Земли оказались верны своему слову и встали на защиту Терры. Сердце трепещет от осознания, что сейчас перед нами разворачиваются первые кадры того, что впоследствии может стать первой настоящей межгалактической войной. Я стараюсь изо всех сил не думать об этом, но мой организм бурно реагирует на увиденное.

Корабли вокруг нас взрываются в полнейшей тишине. По кабине пилота разносится какофония звуков: аварийные сигналы и предупреждения бортового компьютера, выкрикиваемые Скарлетт непрошеные советы, гром двигателей, – и среди всего этого я чувствую себя ужасно маленькой, такой ничтожной, что неясно, как оказалась здесь. Я стараюсь управлять шаттлом как можно лучше, сжимая рычаги управления до побелевших костяшек пальцев, но моих усилий надолго не хватит. Я бросаю взгляд на плюшевого дракона, висящего над креслом. Шэмрок смотрит на меня своими глазками-бусинками, наблюдая за мной в отсутствии Кэт.

Как жаль, что тебя здесь нет.

А потом, словно сама Кэт подсказывает мне, я улавливаю подходящий момент. Защищавшие Оружие авианосцы выпустили истребительный авиаполк, чтобы перехватить надвигающийся штурм крейсеров АОТ. Я жму на рычаги управления и подныриваю под корпус дредноута Несломленных, ощетинившегося пушками. На мгновение нас с Оружием ничто не разделяет. Как только я, лавируя между шквалом ракет из рельсовых пушек, совершаю близкий пролет, на пульте загорается лампочка – сигнал об открывающемся заднем шлюзе.

Семь секунд спустя он закрывается.

– Удачи, Аври, – шепчет Скарлетт.

Выпущенный по нам судном АОТ град орудий вспарывает носовую часть, и я в попытке уклониться инстинктивно хватаюсь за рычаги. Вильнув в сторону от сверкающего Оружия, окунаюсь в еще больший хаос, мне кажется, будто поле моего зрения расширяется. Битва становится все крупнее и масштабнее, пока передо мной не предстает океан из тысяч мощных кораблей, который простирается так далеко, насколько хватает глаз.

Но Авроры нигде не видно.

С глубоким вздохом я медленно ослабляю хватку на рычагах управления и заставляю себя сосредоточить внимание на предстоящей задаче – продержаться как можно дольше, чтобы любыми способами помочь Авроре. Однако из-за обуревающего меня чувства собственной ничтожности я, по правде говоря, не уверена, хватит ли этого.

Но ничего другого мне не остается.

– Скарлетт, держись.

35. Аври

Чтобы поддерживать образованный вокруг себя пузырь воздуха и необходимое давление, мне приходится задействовать лишь крошечный участок своего сознания. Только маленькая частичка моего «я» помогает мне продвигаться сквозь ледяную космическую пустоту к Оружию. Тысячи кораблей кружат в танце смерти и разрушений, но для меня время остановилось. Я вижу каждое их движение еще до того, как оно будет совершено. Знаю их участь до того, как она будет предрешена.

Я подхожу все ближе и ближе к своей цели.

К своей судьбе.

Пересекаю сверкающее, полупрозрачное поле, подплываю к Оружию и, прикасаясь к нему, ощущаю энергию эшваров. Создателей того, что висит передо мной и сияет в темноте. В этом ощущении есть нечто знакомое – будто старый друг берет тебя за руку. На миг я словно вновь оказываюсь в Эхо, стою перед Эшем и слышу его простые наставления.

Твои единственные преграды – те, что ты сама ставишь перед собой.

Тебе нужно их отпустить.

Сосредоточься.

Так я и делаю.

Мужчине, ожидающему меня внутри Оружия, станет известно о моем приходе. Я в этом уверена, но не чувствую ни страха, ни сомнения. Только уверенность в том, что должна сделать.

Я сожгла свою любовь и все привязанности.

Не осталось ничего, кроме цели.

Стыковочный отсек напоминает огромную кристаллическую пещеру, излучающую яркий свет. Она совершенно пуста, когда я вплываю внутрь. Стоит мне опуститься на пол, как я мгновенно соединяюсь с окружающей кристаллической структурой – я дома, на своем месте, становлюсь неотъемлемой частью этих огромных радужных преломлений света, проникающая внутрь сила отзывается во мне.

Я знаю того, кого хочу отыскать в самом центре, а потому двигаюсь туда. Путь кажется почти бесцельным, одна дорожка переплетается с другой, взбирается верх и опускается. Но я терпеливо иду по ним. Чувствую, как они направляют энергию этого места, собирают в себе его силу и мою собственную, и наслаждаюсь ощущением того, как она течет под ногами.

Я приседаю, расшнуровываю ботинки, снимаю носки и, оставив их на полу, продолжаю путь босиком. Теперь я полностью и безраздельно связана с окружающей меня поверхностью. Оружие эшваров взывает ко мне. Поет во мне. Проходит через меня. Я – часть этого места. Мне было суждено оказаться здесь. Я – Триггер, Триггер – это я.

А потому ничуть не удивляюсь, когда обнаруживаю его впереди, на перекрестке.

Кэл.

На нем черная одежда Несломленных, он стоит прямо и гордо, такой же красивый и непокорный, как и в нашу первую встречу. Тогда он был всего лишь видением, возник в моей комнате в Академии Авроры, когда я еще даже не знала о существовании сильдратийцев. Теперь же приветствует меня привычно вздернутым подбородком.

– Тебе не следовало приходить, – тихо произносит он.

– Ты знал, что я приду.

– Аврора, ты не понимаешь, с чем имеешь дело.

– Нет, Кэл, – парирую я. – Это ты не осознаешь, кто я. И кем стала.

– И что они сделали с тобой.

– Они пытались спасти галактику, Кэл. Они пытались поступить правильно.

– Ты не понимаешь, – говорит Кэл, бросая затравленный взгляд в сторону коридора. – Но, боюсь, скоро поймешь. Он покажет тебе.

Мои губы кривятся. Эти самые губы совсем недавно прижимались к его губам.

– Так ты теперь тоже его последователь? – спрашиваю я. – Как и все остальные?

– Я не хотел этого, Аврора. Не хотел, чтобы так получилось. Я любил тебя.

– Любовь нельзя построить на лжи, Кэл.

– Тогда загляни в мое сердце. Скажи, что ты чувствуешь.

Я мысленно тянусь к нему. Не могу удержаться – даже здесь и даже сейчас. Чувствую знакомое прикосновение золота, легкое напоминание о том, кем мы были. Но обрываю его взмахом руки.

– Ты почувствовала обман или преданность? – спрашивает он.

– …И то и другое, – понимаю я.

– Только одно из этих чувств относится к тебе, Аврора.

– Просто… – Я окидываю его взглядом, а после качаю головой. Хватаю все, что он значил для меня, крепко сжимаю в кулаке и осознанным усилием снова сжигаю. – Если ты пришел, чтобы отвести меня к нему, – будь добр, сделай это, Кэл.

Он хмуро смотрит на меня. Плечи его расправлены, зубы стиснуты. И тогда я чувствую. Там, внутри него. Тень, о которой он говорил. Его Внутренний Враг.

И понимаю, что дальше по коридору меня ждет он.

– Иди за мной, – говорит Кэл.

Мы шагаем по красивым кристальным дорожкам, он – впереди, я – позади. Вокруг меня бурлит сила – она давит на кожу, на череп.

Та часть меня, которая мучается, хочет, жаждет держать Кэла за руку, идя с ним к свету, молчит. Та часть меня, которая сожалеет, желает, чтобы все сложилось иначе, ушла. Есть только сила, то, во что меня превратили, девушка, которая собирается спасти галактику. Она следует за юношей, коего, как ей казалось, любила, ступает по мерцающей дорожке и наконец, наконец-то, попадает в самое сердце корабля.

Это место прекрасно. Идеально. Стены широкого сферического зала практически теряются в тени, изгибаются от основания вверх и наружу, а затем вновь сходятся в одной вершине. В самой нижней точке, на кристальных шпилях, возвышается трон – огромный, с зубцами, переливающийся всеми цветами радуги.

Здесь располагается центр Оружия, сосредоточие всего, даже само помещение словно стремится к нему. Куски кристаллов вылезают из стен зала и цепкими руками тянутся внутрь, будто хотят забрать того, кто сидит на троне, или, возможно, выразить ему свое почтение.

В его лице я вижу черты Кэла: знакомые скулы, вскинутый подбородок, надменный изгиб бровей. На нем черные доспехи с высоким воротом, кроваво-красный плащ ниспадает по ступеням, ведущим к трону. Серебристые косы закрывают половину лица, уголок губ изогнут в едва заметной улыбке.

Архонт Каэрсан.

Звездный Убийца.

Отец юноши, которого я любила.

Триггер эшваров.

Предатель эшваров.

Кэл отступает к изогнутой стене, пока я подыскиваю слова, которые затронут его отца, слегка подтолкнут к действиям.

– Какой, – начинаю я, – выразительный наряд. Где купил такой плащ? Или его сшили тебе на заказ?

Он не отвечает. Но поднимается на ноги и медленно спускается ко мне по ступеням, плащ развевается за его спиной. Должна признать, выглядит впечатляюще. По-прежнему молча Каэрсан останавливается передо мной, возвышаясь на несколько метров. Неторопливо смеряет меня взглядом, будто оценивает и не находит во мне желаемого.

– Я думал, – наконец произносит он красивым, мелодичным, таким завораживающим голосом, – ты будешь выше.

– Жаль тебя разочаровывать, – отвечаю, даже не пытаясь выпрямиться. Я такая, какая есть – то есть невысокая, тем более по сравнению с сильдратийцами.

– Я ждал тебя, – продолжает архонт. – Почувствовал твое пробуждение.

– Ну, вот я здесь. И знаю, что должна делать.

Он выгибает серебристую бровь.

– Посвятить себя делу эшваров?

– Победить Ра’хаама, – поправляю я. – Спасти тысячи миров.

– Защищая их детскую площадку, – задумчиво произносит он. – И населяющих ее кукол, которых они создали.

Я удивленно смотрю на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Тебе неизвестно, кто ты, – говорит он.

– Мне известно, что я та, кто сделает то, что не получилось у тебя.

– Не получилось? – улыбается Каэрсан. – Единственное, что у меня не получилось, – это преклонить перед ними колени, как они того хотели.

– Эшвары сделали тебя тем, кто ты есть. Они наделили тебя силой для спасения галактики, а ты использовал ее для убийства миллиардов существ.

– Ты правда в это веришь? – спрашивает архонт со слабой улыбкой на губах. – Что они желают спасти галактику? Что действительно заботятся о нас?

Он издает тихий смешок.

– Мы для них – вещи, дитя. Всего лишь инструменты. Они создали нас.

– Разумеется, они создали нас, – бесстрастно повторяю я. – Создали нас, чтобы защит…

– Не просто нас, – шипит он. – Тебя и меня. А нас всех.

Он указывает на то, что творится снаружи, – на битву, которая бушует до сих пор.

– Все, что нас окружает: каждую расу, каждого индивидуума, от седовласого старца до крошечного младенца. Мы все созданы эшварами в надежде, что среди этих миллиардов отыщется тот, кто сможет продолжить их борьбу против Ра’хаама. Судно, способное отомстить расе, которая одержала над ними верх. – Его губы изгибаются в почти заговорщической улыбке. – Эшвары совсем не воплощения благородства, какими хотят предстать. Не самоотверженные мученики, отдавшие свои жизни за нас. Они – демоны. Демоны, которые желают стать богами.

Я усмехаюсь:

– И я должна в это поверить?

Он слегка покачивает головой, будто перед ним бестолковая ученица:

– Ты никогда не задумывалась о том, почему мы все похожи друг на друга? Сама посуди, дитя. Представители всех рас в галактике ходят на двух ногах. Дышат воздухом. Говорят на языках, понятных другим. Вероятность того, что сотни рас на столь огромном отрезке времени и расстояния будут развиваться по схожим схемам, равна нулю. – Он с хмурым видом складывает руки на груди. – Эшвары заселили галактику существами по своему образу и подобию. Мы для них точно вирус в чашке Петри. Ничем не лучше насекомых.

Его слова эхом отзываются в моем сознании, отчего по всему телу пробегает дрожь. Я слышала, как Тайлер и Фин говорили об Объединенной Вере. О религии, распространившейся среди галактических рас и объясняющей эти сходства.

Я бросаю взгляд на Кэла, прижавшегося к стене зала.

– Но… Творец, – произношу я.

Звездный Убийца мотает головой.

– Не Творец, дитя, – говорит он. – А Творцы.

Слово потрясает меня, и в моих жилах стынет кровь.

– Эшвары – наши кукловоды, – продолжает Каэрсан, сверкая фиалковыми глазами. – А мы – их марионетки. Представь, каким самомнением нужно обладать, чтобы заселить сотни миров существами по собственному подобию. И все ради какой-то жалкой мести? – Он обводит рукой помещение, радуги пляшут на поверхностях кристаллов. – В том-то и вся шутка, Аврора Цзе-Линь О’Мэлли. Это все, кем мы являемся. Нет никаких богов. Никакого великого замысла. Никакой другой цели, кроме отчаянной попытки павшей империи нанести последний удар. Лотерея бесчисленных жизней длиною в миллион лет ради одного последнего шанса отомстить.

Эта мысль никак не укладывается у меня в голове. Но благодаря силе, соединяющей и связывающей нас, я понимаю, что Каэрсан не лжет. Все мировые религии, все истории сотворения, все верования о том, почему и как это началось…

Неужели нас всех действительно создали эшвары?

Это осознание камнем опускается на мою грудь. Ледяная рука сдавливает внутренности. Интересно, как эту новость воспринял бы Финиан. Что бы сказал Тайлер.

Творцы…

А потом я отгоняю эту мысль прочь, сбрасываю с себя ее тяжесть. И усилием воли вновь переключаю внимание на Каэрсана, который, смерив меня взглядом, усмехается.

– Ты – ничто для эшваров. И все равно готова умереть за них?

– Конечно, – отвечаю я. – Что бы ты там ни говорил, Ра’хаам по-прежнему хочет поглотить галактику и все живое в ней. Еще одна жизнь ради того, чтобы его остановить, кажется мне достаточно малой ценой.

Я неторопливо разглядываю его.

– Очень жаль, что тебе не хватило смелости ее заплатить.

Тут я вижу, как в его взгляде буквально на долю секунды вспыхивает гнев.

Любопытно.

– Зато мне хватило силы самому творить свою судьбу, – холодно отвечает он. – Сойти с пути, который для меня проложили мои так называемые хозяева.

Я фыркаю:

– А в твоем представлении сила заключается в разрушении собственного мира? В убийстве миллиардов представителей своего народа?

Я замечаю краем глаза, как Кэл переминается с ноги на ногу.

Его отец невозмутимо пожимает плечами:

– Ты так говоришь, будто мне далось это с трудом. Вот только все мои связи давно уже порваны, сожжены дотла. Ведь именно этому нас учили.

Сожги все дотла.

В этом есть определенная логика. Если Каэрсан избавился от всех привязанностей – семьи, любви, чести, верности, – но не заменил их стремлением уничтожить Ра’хаам, то что в итоге осталось? Лишь пустая оболочка, обладающая силой Триггера.

Но я почему-то уверена, что все не совсем так. В его взгляде проглядывает нечто такое – вспышка гнева, которая точно серебристая рыбка показывается на поверхности и исчезает, – что подсказывает мне: то, что он когда-то сжег, начинает постепенно возвращаться.

А еще что я, возможно, сильнее.

Тогда я обрушиваю на него волну чистой силы, быструю, как удар хлыста. Он отшатывается, а потом выпрямляется, излучая презрение.

– Что это было, дитя?

– Просто «привет», – отвечаю я максимально любезным тоном.

Каэрсан наносит ответный удар, но я инстинктивно вскидываю руки. Моя энергия, полночно-синего цвета, пестрит серебристыми всполохами, напоминающими галактические туманности, звездный свет. Его же, темная, пыльно-красная, словно засохшая кровь, изрезана прожилками цвета античного золота. В ней ощущается глубина, густота и сила, которые показались бы мне устрашающими, останься я собой.

Но это уже не я. Эшвары позаботились об этом, и теперь понятно почему.

Он вновь атакует, его сила налетает подобно жалящей змее, однако я сдерживаю ее. Полуночная синева и красно-коричневая густота переплетаются, каждый пытается задавить другого. Я бесстрастно погружаюсь в свою энергию, понимая, что страсть погубит его. А моя целеустремленность мне поможет.

После чего обрушиваюсь на архонта всей своей мощью, и удар оказывается сродни пощечине. Голова Каэрсана дергается в сторону, на безупречной щеке появляется крошечный порез. Серебристые косы, которые все это время заслоняли половину лица, сдвигаются и открывают моему взору глаз, скрываемый от всей остальной галактики.

Он, как и мой собственный, излучает белый свет.

При этом глаз окружают шрамы, прорезающие черты Каэрсана, как трещины – старое русло реки. Правая сторона лица сморщена и выглядит постаревшей, как будто из нее высосали всю жизнь. Свет просачивается сквозь трещины на щеке, он сердито смотрит на меня и, словно стыдясь, возвращает косы на место. Затем бросает взгляд на Оружие, на кристальные пики, устремленные к трону в его сердцевине.

– Теперь ты знаешь. Чего мне стоило применить его. И чего будет стоить тебе. – Он обнажает в рыке заостренные зубы. – Они наделили нас силой лишь для того, чтобы эта тварь вновь ее забрала. Разрушила нас шаг за шагом. Наша смерть не будет красивой. Она не станет величайшим подвигом. Они хотят уничтожить нас постепенно. Двадцать две разрушенные нами планеты – двадцать два обломка души, вырванные из нас и скормленные один за другим машине возмездия.

От одной этой мысли я вздрагиваю. Сквозь существующую между нами связь улавливаю отголосок его воспоминания. Я чувствую лишь отголосок боли, которую он испытывал во время выстрела из Оружия, но даже она сбивает меня с ног. Хотя, учитывая содеянное, он это заслужил.

Он вскидывает руки, его мощь заполняет пространство между нами. Оружие сотрясается, когда я оттесняю Каэрсана, его ботинки скользят по кристаллу. Бушующая сила накрывает нас сине-красными волнами, и красивый могущественный мужчина невольно отступает. Я надавливаю сильнее, прикладывая все возможные усилия, и он пошатывается, отчаянно сопротивляясь. Вся его элегантность рушится, самообладание теряется, он наклоняется вперед, словно человек, борющийся с ветром, серебристые косы колышутся за спиной. Полуночная синева окружает меня облаком нарастающего шторма и грохочет, в мой голос прокрадываются жесткие нотки.

– Ты извратил данный тебе дар, Каэрсан. Ты предпочел годы собственной власти в ловушке погибающей галактики вместо тысячелетий жизни сотен рас.

Я задействую все имеющиеся у меня ресурсы, и моя сила врезается в него. Энергия, внутренняя мощь, чистая и свободная, сносит его приливной волной. Сбитый с ног, он отлетает к стене и с оглушительным треском впечатывается в кристальную поверхность. Я ударяю по нему снова, снова и снова, пока крошечная струйка фиолетовой крови не начинает сочиться из его носа, стекая по губе. Моя полуночная синева поглощает застарелую кровь, обволакивает ее, серебро переплетается с золотом. И в конце концов архонт падает на пол.

– Одна жизнь – не такая уж большая цена, – говорю я.

Затем, купаясь в сверкающей полуночи, делаю к нему шаг.

– Как и две, Звездный Убийца.

Он поднимает ко мне обрамленное косами лицо, и я вижу во взгляде Каэрсана проблеск гордости и ненависти. Чувствую, как его сила растет, а потому заставляю себя сосредоточиться и не выпускать его. Тут вперед выходит Кэл.

– Аврора! – выкрикивает он, перекрывая рев бури.

Но я игнорирую знакомый голос, мой взгляд прикован к его отцу.

– Я чувствую это, – говорю я ему. – То, чего ты лишился во время выстрела.

Каэрсан сжимает кулаки, воздух потрескивает.

– То, что они отняли у меня.

– И исчезая, оно уходит навсегда.

– Да.

Я улыбаюсь ему:

– А значит, ты стал слабее, чем был до этого, Звездный Убийца.

Я погружаюсь глубоко в себя, желая положить этому конец.

– Слабее меня.

– Возможно, – шепчет он. – Но ты не учитываешь одну вещь.

В его облике что-то внезапно меняется – это заставляет меня насторожиться.

– Какую же?

– Что я не один.

Его сила вспыхивает, точно солнце встает над горизонтом, и кристаллы в стенах отзываются, загораясь изнутри.

Тогда-то я и вижу их: они больше не скрыты тенями, а подсвечиваются кроваво-красным сиянием. Многочисленные ряды сильдратийцев, целые сотни, пригвожденные к стенам зала невидимой силой. Их глаза устремлены в пустоту, руки раскинуты в стороны.

– Кошкин хвост, – выдыхаю я.

Глифы у них на лбу подсказывают мне, что это Путеходцы. Все до одного. По моему телу пробегает дрожь, когда приходит понимание, для чего Несломленные охотились за ними по всей галактике.

Лица Путеходцев искажены, они кричат, сжимая пальцы. Внезапно вырвавшийся из них поток энергии перетекает в Каэрсана, и меня словно подхватывает волной: она швыряет из стороны в сторону, дыхание перехватывает, легкие разрываются, и я изо всех сил пытаюсь удержаться на плаву, молясь всем богам даровать мне еще один глоток воздуха.

Глаза архонта, так похожие на глаза сына, встречаются с моими, и он говорит: