Текст книги "Вот вам венок, леди"

– Ты держишь ее с одной стороны, я – с другой, – сказал Экки.

Мы взяли ее под руки и вынесли на тротуар. Мне пришлось одному поднимать ее по лестнице, для нас троих там места не было. Честно признаться, я был несказанно рад, когда добрался до ее жилища.

– Посади ее в кресло, – сказал за моей спиной Экки. – Так она будет естественней выглядеть.

А затем дверь ванной быстро открылась, и в комнату вошел Кац. Увидев меня, он потянулся за пистолетом.

Глава восемнадцатая

Если в маленькой комнате на вас кидается какой-то парень и собирается открыть стрельбу, остается, помимо молитвы, только одно. Надо что-то в него швырнуть, то, что окажется под рукой, причем немедленно и со всей силой.

Я же застрял в дверном проеме с Блонди, как с мраморной статуей на руках. Экки следовал за мной, но какой от него был толк, если он все еще был очень пьян, да к тому же я его загораживал.

Я сделал единственное, что можно было сделать в данной ситуации. Мне это не нравилось, но, когда приходится выбирать между хорошими манерами и пулей в живот, я не задумываюсь о правилах приличия. Я швырнул Блонди прямо в Каца.

Сами попробуйте швырнуть через всю комнату такую крупную даму, как Блонди, и посмотрите, что у вас получится. Я вложил в этот бросок все свои силы, и он получился. Она ударилась в Каца, угодив в то место, где находилось содержимое его ужина, и он свалился на кровать, как будто в него попал снаряд.

После удара Блонди отлетела к стене и оказалась на полу. Она лежала там на боку в сидячем положении, похожая на упавшую со стула восковую фигуру.

Не теряя времени, я прыгнул на Каца. Он попытался поднять ногу, чтобы пнуть меня, но было уже поздно. Его пушка выскользнула из рук и упала куда-то на пол. Я подумал, что у Экки хватит ума поднять ее.

Кац обхватил меня поперек туловища. Я удивился. Этот парень только на вид был слабаком, но на самом деле все, что нужно, было при нем. Прежде чем я успел вцепиться в него, он отшвырнул меня в сторону, и я со всего размаха обрушился на Блонди. В пылу борьбы я даже не обратил на это внимания, когда же мне удалось подняться, Кац, развернувшись, сдавил мне шею ногами. Я знал этот трюк, поэтому скинул с Каца башмак и заломил ему большой палец ноги, не дав меня придушить.

– Врежь ему! – крикнул с порога Экки. – Задай ему жару, приятель.

Мне удалось избавиться от его захвата, но я получил сильный удар ногой в лицо, когда собирался на него навалиться. Мне повезло, что нога была без ботинка, иначе у меня бы искры из глаз посыпались.

В общем, я попятился назад, и это дало Кацу возможность подняться с кровати, а затем я снова бросился на него. Вспомнив Марди, я изо всей силы пнул этого парня в самое болезненное место. С остекленевшим взглядом он плюхнулся на кровать. Я схватил его за длинные волосы и ударил в челюсть, просто для верности. Он отключился. А я стоял над ним, дуя на костяшки пальцев.

– Только-только начал получать от этого удовольствие, – сказал Экки. – Не надо было так быстро его вырубать.

Я обошел вокруг кровати и поднял Блонди. Она потеряла шляпу, но все еще выглядела такой же подозрительной и суровой, как и всегда. Я усадил ее в единственное кресло и убедился, что она не свалится с него.

Экки прислонился к дверному косяку, наблюдая за мной.

– Ну и ну! Фильм ужасов, да и только, – произнес он, кивнув на Каца, лежавшего на кровати, а затем на Блонди.

– Нужно привести этого парня в чувство. Хочу, чтобы он заговорил, – сказал я. – Помоги мне, Мо, мы сначала свяжем его, на случай, если он начнет ерепениться.

Лицо Экки просветлело.

– Собираешься хорошо его потрясти? – спросил он.

– Да, собираюсь, и никто мне не помешает.

Экки почесал в затылке:

– Ты точно нарываешься на неприятности. Этот парень – местный головорез. От него добра не жди.

Я даже не потрудился ответить. Обшарил карманы Каца. Первое, что я обнаружил, была пачка денег. Мне не нужно было пересчитывать купюры. Я знал, что это те пять штук, которые Блонди украла у меня. Я показал деньги Экки.

– Вот почему он был здесь, – сказал я. – Просто набивал карманы, урод.

– Ты их возьмешь?

Я отрицательно покачал головой:

– Ни в коем случае. Оставлю там, где нашел. Если копы уже охотятся за мной, деньги будут прекрасной уликой против меня.

– Ты очень предусмотрительный, верно?

Экки с восхищением посмотрел на меня. Он был уже почти трезв, и, полагаю, пить ему было вредно.

– Иди в ванную и принеси полотенца. Я хочу связать эту птицу.

Спустя минуту Экки вернулся с парой полотенец.

– Хорошее заведение, тебе не кажется? – сказал он.

Я хмыкнул и взял у него полотенца. Разорвав их пополам, связал Каца. Получилось надежно. Экки, опершись на спинку кровати, следил за моими действиями. Я знал, что он напуган, но он ничего не говорил, просто стоял и смотрел. И по-видимому, справедливо опасался, что мы можем угодить в довольно неприятную ситуацию.

Я отодвинулся и дважды шлепнул ладонью Каца по лицу. Тот пошевелил головой, что-то пробормотал и открыл глаза. Увидев меня, он тут же сел. Толчком в лицо я опрокинул его навзничь. При этом он чуть не укусил меня, хотя только что был в отключке.

– Приходи в себя уже, – сказал я, – хочу с тобой немного поболтать. Если ты не дурак, то все мне выложишь, но, если вздумаешь водить меня за нос, пеняй на себя.

Кац с шипением резко втянул в себя воздух. Его глаза были полузакрыты, а рот на бледном лице напоминал узкую щель.

– Зря ты это затеял, Мейсон, – произнес он. – Ты просто псих, если думаешь, что тебе это сойдет с рук.

У меня не было желания выяснять отношения с этим парнем. Я врезал ему прямо в переносицу, чтобы показать, что я не шучу.

Тонкая струйка крови вытекла у него из ноздри и потекла к уголку рта. Он высунул язык и осторожно облизал губы. Думаю, что этот парень ненавидел меня на все сто.

Я присел на край кровати, поближе к нему.

– Мне плевать, даже если придется раскромсать тебя на части, – тихо проговорил я, – но ты мне все скажешь. Где моя жена? Где Марди Джексон?

Он этого не знал. Холод разочарования сковал меня, когда я увидел выражение его глаз. Он ничего не сказал, но я видел, что он не блефует. Он не ожидал такого вопроса, это я сразу понял.

– Ладно, – сказал я, – попробую еще. Что стоит за деятельностью «Маккензи»?

На этот раз он отвел глаза.

– Иди к черту, – ответил он. – Ты не вытянешь из меня ни слова.

– Сядь ему на ноги, – сказал я Экки.

Экки обошел вокруг кровати с таким видом, будто я попросил его сесть на гремучую змею. На Каца он не смотрел, однако капитально пригвоздил его к месту. Я сорвал с Каца носок.

– Когда будешь готов говорить, просто дай мне знать, – сказал я, – я не спешу.

Я достал из портсигара сигарету и закурил. Затем вынул ее изо рта и провел горящим концом по ступне Каца. Если бы Экки не сидел на нем, я думаю, что этот парень подскочил бы до потолка. Думаю, все эти крутые парни одинаковые. Он просто скрючился – пот выступил у него на лице.

– Ладно… ладно… я все скажу, – прохрипел он.

– И где тут гремучая змея? – сказал я Экки. – Он просто жалкий трус.

Экки встал.

– Ах ты, сопляк, – усмехнулся он, – мы еще даже не начали тебя трясти.

– Оставь его в покое, Мо. Не надо так грубо с этим парнем, а то он не выдержит и заплачет.

Кац лежал на кровати и смотрел на нас.

Я бросил сигарету в камин.

– Ну же, – сказал я, – что скрывается за деятельностью «Маккензи»?

Еще какое-то время он кочевряжился, но в конце концов заговорил. Схема была простой, стоило только получить к ней ключ.

Корпорация «Маккензи текстиль» представляла собой огромный расчетный центр для краденых товаров. Дело обстояло так: при большом импорте из Китая и Англии одежды и шелка в тюках перевозились контрабандой всевозможные краденые вещи. Точно так же предметы, украденные в Америке, могли быть отправлены в различные континентальные агентства, представляющие «Маккензи текстиль» за рубежом.

Спенсер был большой шишкой. В его обязанности входило покупать или продавать все, что попадало в руки к нему от различных банд, действовавших по всем штатам. Поскольку большинство высокопоставленных чиновников гребли дивиденды, к этому было не подкопаться.

Я понимал, что, как только Кац освободится, он не остановится ни перед чем, чтобы прикончить нас обоих. Теперь мы знали слишком много, чтобы чувствовать себя в безопасности. Оставался только один выход – упечь Каца за решетку, пока я не разберусь со всем этим.

Я понимал, что не смогу хладнокровно избавиться от него, но в данный момент иного варианта я не видел. Экки наблюдал за мной и догадывался, о чем я думаю.

– Предоставь это мне, – сказал он, – я думаю, что будет легко задержать его на двадцать четыре часа.

Я пристально посмотрел на него.

– Двадцать четыре часа – это не так уж много, – возразил я. – Нам понадобится гораздо больше времени.

Экки пожал плечами.

– Думаю, более чем на сутки нам его не задержать, – сказал он. – Мы сами должны пошевеливаться.

Чем дольше мы спорили об этом, тем больше времени тратили впустую, поэтому я в конце концов уступил.

– Мы доставим Каца в полицейский участок – там эту птицу повяжут. Я могу отвалить сержанту немного баксов. Сержант мой приятель и на какое-то время попридержит этого молодчика.

Я встал:

– О’кей… пошли.

Кац не собирался сопротивляться. Он спустился с нами по лестнице, все еще со связанными за спиной руками. Экки шел первым, за ним Кац, а следом я. Прежде чем покинуть комнату, я убедился, что мы не оставили никаких улик, которые могли бы связать нас со смертью Блонди, затем, бросив последний взгляд на неподвижную фигуру в кресле, я выключил свет.

Когда мы подошли к входной двери, я ткнул ему в спину пистолетом.

– Только без шума, братец, – предупредил я. – Нам нечего терять, и я не против, если у меня будет повод всадить в тебя пулю.

Он проковылял по тротуару и залез в машину. Я устроился рядом с ним, а Экки сел за руль.

– Там не осталось выпивки? – спросил я. – Промочить горло не помешало бы.

Экки пошарил вокруг и покачал головой.

– Ничего нет, – уныло сказал он. – Разве это не ад?

– Ну, поехали… чем скорее мы избавимся от этой пташки, тем лучше.

По дороге в участок я был занят своими мыслями. Первое, что я должен был сделать, это отыскать Марди. И до тех пор все остальное не имело значения. Далее мне нужно было найти достаточно улик, чтобы Спенсера арестовали. И у меня на это лишь двадцать четыре часа. Задача непростая, но я полагал, что должен справиться.

Если Марди похитил не Спенсер, то кто? Возможно, я ошибаюсь, думая, что Спенсер тут ни при чем, но Кац ничего не знал об этом, а Кац был правой рукой Спенсера. Может быть, тут замешаны толстяк и Гас? Но тогда Кац все равно знал бы об этом. А Кац ничего не знал – в этом я был абсолютно уверен.

И вдруг я вспомнил. Я увидел перед собой испуганное лицо Марди и вспомнил, как она сказала: «Ты не знаешь Сару Спенсер. Мне страшно. Она опасна. Она ни перед чем не остановится».

Сара Спенсер! Я даже привстал. Не в ней ли все дело? Неужели это она лишила меня Марди? Чем больше я думал об этом, тем вероятней казалось такое предположение. К тому времени, как мы добрались до участка, меня уже лихорадило от желания немедленно найти эту даму.

Экки подъехал к заднему входу и вышел.

– Ты останешься здесь, – распорядился он. – Я хочу посмотреть, все ли там чисто.

Я посмотрел на Каца и ткнул его пистолетом в ребра.

– Скоро ты хорошенько отдохнешь, – сказал я, – и надеюсь, тебе будет о чем подумать.

Не глядя на меня, он произнес:

– Теперь тебе недолго осталось, Мейсон. Если ты думаешь, что сможешь прикрыть «Маккензи», то ты псих. Всего ничего – и ты превратишься в труп.

Словно свалив таким образом груз с плеч, он рассмеялся. О да, как только этот парень понял, что мы его не прикончим, к нему вернулось самообладание. Его смех мне тоже не понравился.

Экки вышел и мотнул головой.

– Хорошо, что заглянул, – сказал он, понизив голос. – Там был Лазар. Самый умный адвокат по уголовке в городе. Если бы он взялся за этого парня, то освободил бы его так быстро, как тебе и не снилось.

Я с беспокойством посмотрел на Каца. Многое зависело от того, удастся ли нам изолировать его.

– А где сейчас этот Лазар? – спросил я.

– Как раз должен выйти. Подождем, когда он умотает, а потом зайдем.

Пока Экки говорил это, я увидел фигуру, выходящую из задней двери. Невысокий, толстый человек в большой, размером с ведро, шляпе. Кац тоже увидел его и испустил адский вопль.

Я развернулся и изо всех сил ударил его по лицу. Видимо, Кац ожидал этого, потому что он пригнулся и мой кулак врезался в его твердокаменный лоб. Мне показалось, что я ударил в кирпичную стену, и вспышка раскаленной боли пронзила мою руку. Сила удара ошеломила Каца, и он безвольно откинулся на подушку заднего сиденья.

– Сейчас подойдет, – тихо сказал Экки.

Лазар услышал пронзительный крик и остановился, навострив уши; затем осторожно двинулся к нам. Экки сделал пару шагов навстречу, чтобы перехватить его.

– Что здесь происходит? – спросил Лазар. У него был типично еврейский вкрадчивый голос.

Экки встал у него на пути.

– Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать, – отрезал он. – Иди своей дорогой, братец. Не люблю, когда мне задают вопросы.

Лазар пристально посмотрел на него.

– Эй, Экки, – сказал он, – какого черта ты здесь делаешь?

– Убирайся, братец, – сдержанно ответил Экки. – Ты мне мешаешь.

У этого Лазара с мозгами было все в порядке.

– Если ты удерживаешь кого-то против его воли, то это сфера моих интересов.

Кац уже приходил в себя.

– Еще раз тявкнешь, – прошептал я ему, – и я воткну этот пистолет тебе в глотку.

Тем временем Лазар пытался обойти Экки. Они выглядели так, словно в замедленном темпе исполняли африканский танец. Экки вдруг пришел в ярость.

– Проваливай наконец! – сказал он. – Или я тебя взгрею.

Угроза в его голосе заставила Лазара резко остановиться. Он быстро сделал два шага назад.

– Наверное, ты пьян, – заметил он. – Поосторожней, иначе тебя ждут большие неприятности.

Он постоял в нерешительности, потом повернулся и пошел прочь.

Мы молча смотрели ему вслед, потом я немного расслабился и вытер руки о полы своего пальто.

– Мне это не нравится, Мо, – сказал я.

Экки тихо ругнулся.

– Придется за ним последить. Я пойду и договорюсь с сержантом. Ты жди здесь.

Ждать пришлось недолго. Экки вернулся и сказал, жестко усмехнувшись:

– Все в порядке. Пошли.

Мы вытащили Каца из машины и отвели его в участок. Пока мы не закрыли за ним входную дверь, я нервничал, но и потом меня не оставляла мысль, что лучше было бы отвезти его в другой полицейский участок, на Риверсайд.

Из соседней комнаты вышел дежурный сержант и кивнул мне. Это был большой краснолицый ирландец с холодным, жестким взглядом.

– Спрячь эту птицу подальше, – сказал Экки. – Лазар может вернуться.

Сержант посмотрел на Каца.

– Я всегда хотел добраться до тебя, – произнес он. – Давайте его сюда.

Он пинком распахнул еще одну дверь, ведущую в длинный коридор.

Кац вдруг согнулся пополам, резко повернулся и бросился к входной двери. Я был готов к этому, но не ожидал от него такой прыти. Он чуть не удрал, и только на пороге мне удалось в броске схватить его за колени. С грохотом мы оба упали.

Подоспел сержант, и вместе мы затащили Каца обратно в участок. Кац сопротивлялся как сумасшедший и визжал.

Я выбрал удачный момент и ударил его в челюсть. Он обмяк. Сержант поволок его по коридору, вниз по каменным ступеням и втащил в большую пустую комнату.

Спустя одну-две минуты с озабоченным видом вошел Экки.

– Лазар все это видел, – сказал он. – Я заметил его на той стороне улицы.

Сержант был в ярости. Он схватил Каца и стал трясти его из стороны в сторону. Затем бросил его на пол, как мешок с углем.

– Лазар вытащит его, если ты дашь ему хоть малейший шанс, – сказал сержанту Экки.

Сержант покачал головой.

– Этот парень останется здесь на сутки, – ответил он. – Сюда никто не спускается. Ключ у меня, и эта крыса может визжать хоть до утра… никто не услышит…

Кац, лежащий на полу, очнулся и сел.

– Лучше не мели чушь и выпусти меня отсюда, иначе как следует схлопочешь. Тебе это совсем не понравится.

Мне показалось, что сержант вот-вот лопнет от бешенства. Его красное лицо потемнело, а огромные ручищи сжались в кулаки размером с футбольный мяч. Он рывком поднял Каца с пола. Правый кулак со свистом взмыл от колена сержанта и ударил Каца в челюсть. В момент удара сержант выпустил Каца, и тот, пролетев через всю комнату, ударился о стену, после чего боком сполз на пол.

– Ну, оставляем тебе его для потехи, – сказал я. – Мы придем завтра вечером, чтобы предъявить ему обвинение.

Сержант даже не слышал меня – выставив перед собой кулаки, он медленно надвигался на Каца с грозным рокотанием.

Мы с Экки вышли из комнаты, захлопнув за собой дверь под испуганный вопль, вдруг вырвавшийся из глотки Каца.

Глава девятнадцатая

– Это начало, Ник, – сказал Экки. – Теперь надо двигаться вперед.

– Думаешь, Лазар попытается его вытащить?

– Полагаю, он встретится со Спенсером. Если этот парень за что-то возьмется, то двумя руками.

Я подошел к машине.

– Послушай, Мо, мы должны побыстрее покончить с этим делом, пока они не вытащили Каца. Ты пойдешь в ФБР и расскажешь им все. Пусть сержант сегодня же передаст им Каца. Как только Кац окажется у федералов, Лазар ничего не добьется.

Экки сдвинул шляпу на затылок.

– А что ты собираешься делать?

– Искать Марди, – мрачно произнес я.

– Да, но где? Нет смысла бегать по кругу. У тебя должен быть какой-то план.

– У меня не было времени поговорить с тобой о Саре Спенсер, – сказал я. – Пока это только мои догадки, но думаю, что я прав. Это она упрятала Марди.

Я сообщил Экки все, что знал об этом. И то, что рассказала мне Марди, и то, как мы выяснили мотивы Сары в деле Весси, и почему я считал, что это она похитила Марди.

– Она на грани отчаяния, – сказал я. – Держу пари, она рассчитывает, что я не брошу это дело, если Марди исчезнет. Она права, но у нее больше не получится сидеть в сторонке и ждать развязки. Я собираюсь ее побеспокоить и создать ей кое-какие проблемы.

Экки слушал меня, открыв рот. Когда я закончил, он покачал головой.

– Нет, это не катит, – сказал он. – Сара Спенсер не тот человек, чтобы справиться с таким делом. Я видел ее, а ты нет. Она просто сногсшибательная блондинка с мозгами курицы и нравом уличной кошки. Кроме того, она без ума от Спенсера. Я не могу поверить в эту историю.

Я пожал плечами.

– Ты не все знаешь, Мо, – ответил я. – В любом случае я собираюсь взглянуть на эту дамочку – может, что-нибудь да выясню.

Экки поморщился, но промолчал. Его вид говорил, что я забрел не туда, куда нужно, но я сказал себе, что должен с чего-то начать. Если Сара Спенсер была той женщиной, которая звонила мне, ей придется как-то убедить меня, что она не имеет никакого отношения к похищению Марди. Я слегка подтолкнул Экки.

– Ты должен идти, – сказал я, – и сделать так, чтобы его задержали…

Экки по-прежнему не двигался.

– И что именно я должен сказать федералам?

– Расскажи им все, что мы узнали от Каца. Этого достаточно. Не впутывай в это Блонди и не упоминай Марди. Это все, что от тебя требуется.

Экки кивнул:

– О тебе мне тоже не упоминать?

Я задумался.

– Да, ты прав. Сделаем так, будто я тут ни при чем. Может, мне захочется покататься по окрестностям, а если придется сидеть перед копами и отвечать на кучу вопросов, то далеко не уедешь.

– Садись в машину, – сказал Экки, отходя в сторону, – а я возьму такси. Расслабься, приятель. Не начинай ничего, что не можешь закончить. С этой бандой шутки плохи.

Я слегка подтолкнула его:

– Не беспокойся обо мне, я буду осторожен. Когда развяжешься с копами, возвращайся в пресс-центр, я позвоню туда.

Я сел в машину и завел мотор. Экки остался стоять на углу улицы. Когда я пронесся мимо, он махнул мне рукой. Тогда я не знал еще, что не увижу его в течение нескольких недель.

У Спенсера был шикарный дом на Парксайд. Мне не потребовалось много времени, чтобы добраться туда. Я остановился на противоположной стороне улицы и заглушил двигатель. Дом, расположенный на участке примерно в два акра, был едва виден за деревьями и кустарником.

Я вышел из машины, пересек улицу и посмотрел на большие ворота. Идти по дорожке и звонить в колокольчик я не собирался. Сзади раздался слабый гудок, будто кто-то осторожно посигналил мне из машины. Я быстро оглянулся, рука потянулась к заднему карману брюк, где лежал пистолет Каца. В темноте я мог только разглядеть, что в машине Экки кто-то сидит.

Вытащив пистолет и держа его наготове, я снова пересек улицу. Я двигался на негнущихся ногах, ожидая скорее порции свинца, чем чего-то другого. Когда я подошел ближе, кто-то тихо позвал меня:

– Ник… все в порядке… Ник… Это я.

Это действительно была она. В машине, сжавшись, сидела Марди и испуганно смотрела на меня в открытое окошко.

Я остановился, взявшись за дверцу машины. Я просто не верил своим глазам.

– Марди… – сказал я.

– Да, пожалуйста, садись. Нам нужно уехать отсюда. Ник, садись же.

Настойчивость в ее голосе побудила меня к действию – я открыл дверцу машины и сел за руль. Обнял ее и почувствовал, как она дрожит.

– Но, милая, что случилось? Что ты здесь делаешь? – спросил я, прижимая ее к себе.

Меня поразило, с какой силой она вдруг отстранилась от меня.

– Ник, не разговаривай. Забери меня отсюда… – В ее голосе прозвучали истерические нотки.

Я наклонился вперед, завел мотор, и мы поехали. Я двигался не очень быстро, но хода не сбавлял.

– Куда мы поедем, милая? – спросил я. – Просто успокойся, я отвезу тебя, куда ты захочешь.

– Я так боюсь, Ник, – сказала она, – мы должны уехать отсюда. Не говори ничего, но увези меня – куда угодно, только увези.

Я нажал на педаль газа, и машина набрала скорость. Бесполезно было задавать Марди вопросы, пока она в таком состоянии. Должно быть, случилось что-то очень плохое, раз она так напугана. Мы выехали из города. Я все время задавался вопросом, что все это значит. Рядом сидела дрожащая Марди, но я не смотрел на нее. Решил, что лучше всего дать ей успокоиться, прежде чем что-то спрашивать.

Только когда я отъехал на несколько миль от города и машина помчалась по пустынной дороге, Марди стала приходить в себя. Я почувствовал, как напряжение покидает ее и дрожь постепенно прекратилась. Я протянул руку и нашел ее ладонь. Ладонь была как ледышка, но Марди крепко сжала мою руку в ответ, и я понял, что между нами все в порядке.

– Давай остановимся и немного поговорим, милая. Мы не можем всю ночь так ехать.

– Не останавливайся, Ник, – попросила она, – мы должны ехать дальше. Пожалуйста…

Она прижалась ко мне, и я обнял ее.

– Едем дальше, раз ты так хочешь, – сказал я.

И мы поехали дальше. Через некоторое время Марди заснула. Я чувствовал ее легкое дыхание на своей руке. Убедившись, что она крепко спит, я сбавил скорость. Я не знал, куда мы направляемся, и не хотел застрять где-нибудь без бензина. Пока мне его вполне хватало, но я решил поговорить с Марди, прежде чем двигаться дальше.

Примерно двести миль дорога шла через пустыню до небольшого городка под названием Платтсвилл, а затем тянулась вдоль тихоокеанского побережья. Обыкновенная дорога, прямая, плоская и однообразная, связывающая маленькие провинциальные городки, как нитка бусины.

Я посмотрел на циферблат. Было чуть больше двух часов ночи. Я рассчитывал, что где-то через час доберусь до Платтсвилла и дальше уже не поеду. Сначала нужно выяснить, что случилось с Марди.

Я погнал машину быстрее. В это время в пустыне начинает задувать ветер, становится холодно. Мне очень захотелось спать.

Предположение, что до городка около часа езды, в общем оказалось верным. Стрелки часов на приборной панели показывали три пятнадцать, когда впереди показались уличные фонари Платтсвилла. Я выжал сцепление и остановил машину на обочине. Легкий толчок разбудил Марди, и она резко выпрямилась на сиденье.

– Все в порядке, милая, – поспешно сказал я. – Мы приехали в город. Я подумал, может, ты мне что-то объяснишь, прежде чем мы двинемся дальше.

Она выглянула в окно, потом повернулась ко мне и положила руки мне на плечи.

– О Ник, как хорошо, что ты здесь, – проговорила она. Ее голос был совершенно спокойным, и я понял, что она снова обрела самообладание.

Я закурил и дал ей сигарету.

– Мы проделали долгий путь, – сказал я. – Так что тебе больше не нужно бояться.

Она покачала головой:

– Да, я пришла в себя. Мне было так страшно, Ник. Я хотела уехать оттуда. Я не хочу возвращаться. Обещай мне, что ты больше туда не вернешься.

Я похлопал ее по руке:

– Теперь все в порядке. Мы вывели их на чистую воду. Можешь больше не забивать себе этим голову. Мы передали это дело в ФБР, пусть там разбираются…

Она схватила меня за руку.

– Это дело? – Ее голос снова задрожал. – Тебе обязательно участвовать в нем?

– Теперь можешь не волноваться, – сказал я. – Я вышел из игры. Этим занимается Экки. Мы с тобой в этом не участвуем.

Она глубоко вздохнула:

– Понятно.

– Я должен знать, что случилось в загородном доме.

Она повернула голову и посмотрела на меня:

– Случилось? Что ты имеешь в виду? В каком смысле «случилось»?

Я поерзал на водительском кресле.

– Где ты была? Я вернулся в дом, а тебя там не оказалось.

Она вздрогнула:

– Ну, я испугалась и убежала.

– Что тебя напугало, милая? Куда ты делась?

– Я не хочу говорить об этом, Ник.

Я обнял ее и повернул лицом к себе.

– Прости, милая, но это серьезно, – сказал я. – Когда я вернулся в дом, то обнаружил, что тебя там нет, а Блонди мертва.

Я почувствовал, как напряглось ее тело.

– Мертва? Ты хочешь сказать, что кто-то убил ее?

– Да… кто-то убил ее.

Марди тихо заплакала:

– О Ник, она пришла предупредить меня. Она сказала мне, что они придут за мной. Я была так напугана, что выбежала из дома в лес и оставила ее там, внутри. Кац сообщил ей, что Спенсер хочет убрать нас с дороги, поскольку мы слишком много знаем, и Кац был на пути к дому.

– Но Спенсер не знал, что мы в этом доме.

Она опустила голову:

– Он все знает, говорю тебе, он все знает.

Я притянул ее к себе.

– Ну, теперь ему от этого будет мало пользы, – сказал я. – Когда федералы сядут ему на хвост, этому парню придется несладко. Послушай, милая, давай остановимся в этом городе, пока банду не накроют, потом мы сможем вернуться и начать все с начала.

Она покачала головой:

– Не знаю, пока не знаю. Расскажи мне об этой женщине… что случилось, Ник? Ты сообщил в полицию?

Я видел, что она не успокоится, пока я не расскажу ей всю историю. Поэтому, не вдаваясь в шокирующие подробности, я рассказал ей, как вернулся в дом полковника, как думал, что это она, Марди, лежит мертвая на кровати, как я обнаружил Блонди, и все остальное. Она сидела, пряча от меня лицо, и тихо плакала.

– Вот как оно было, родная, – сказал я. – Тебе не из-за чего плакать. Может, она действительно приходила затем, чтобы предупредить тебя, но, по-видимому, у нее были на то свои причины. Блонди была дрянной девчонкой, тебе нет нужды ее оплакивать.

Марди поднесла платок к носу и посмотрела на меня мокрыми от слез глазами.

– Что заставило ее вот так прийти, Ник? – спросила она. – Почему она должна была рисковать жизнью ради меня?

Я наклонился вперед и завел мотор.

– Понятия не имею, – сказал я. – Никогда бы не подумал, что она способна на такое.

Когда машина тронулась с места, другая мысль поразила меня.

– Как ты узнала, что я поеду к Саре Спенсер?

– Я этого не знала. Но я не представляла себе, где еще тебя искать. Я подумала, если ты вернешься в дом и обнаружишь, что меня нет, то явишься к ней.

– Это очень умно с твоей стороны, детка, – восхищенно сказал я. – Очень умно.

После этого мы ехали молча. Я видел, что Марди все еще напряжена. Понятно, что известие о смерти Блонди сильно потрясло ее. Я был рад, когда мы добрались до центра Платтсвилла и нашли захолустный отель, в котором можно было остановиться.

Парень за стойкой регистрации был сильно удивлен, когда мы явились, но номер мы получили, а я и выпивку. Когда мы остались одни, я как следует приложился к бутылке. А Марди опустилась на большую старомодную кровать, ее голова клонилась от усталости.

– Ложись и поспи, – сказал я. – Мне нужно позвонить Экки, а потом я вернусь к тебе. Давай, милая, я помогу тебе.

Она подняла голову:

– Все в порядке, Ник, иди и звони – я сама справлюсь. Чем быстрее пойдешь, тем скорее вернешься.

Она была права. Я пошел вниз и связался по телефону с Экки. Парень был полон эмоций. Он даже не дал мне возможности сказать, где я нахожусь, и я с головой погрузился в его новости.

– Вот это да! Ты ничего подобного не видел со времен пожара в Сан-Франциско! – заорал он. – Запоминай с лету. Крышку сорвало – под ней адский ад. Я явился в Бюро и задал им работенку. Сначала они думали, что я поддавши, но, зная меня, в конце концов решили пошевелиться, поэтому мы все тишком отправились проведать Каца в камере. Ну и дела! Сержант, конечно же, перестарался с этим Кацем. Тот был в неадеквате. Он как открыл рот, так и не закрывал больше. Этот парень так быстро стал выкладывать всю подноготную, что мы не поспевали за ним. Потом они вывели его на улицу. Наверное, никто, кроме меня, не подумал, что там может случиться, но я решил подстраховаться. Я просидел в участке, пока все не кончилось. Мне нужна была история, и, ей-богу, я ее получил. Только федералы с Кацем оказались на улице, как двое парней открыли по ним огонь из «томпсонов». Кац схлопотал целую обойму свинца и отдал концы, досталось и одному из федералов, затем двое других стали стрелять в ответ, и началась грандиозная уличная бойня, а ваш покорный слуга вроде как вел репортаж с места событий, выдавая по телефону новости в пресс-центр.

Говорю тебе, это были незабываемые пять минут, – продолжал Экки. – Так или иначе, это сработало. Федералы так разозлились, что одновременно устроили обыски в доме Спенсера, в «Маккензи текстиль» и в доме на причале Венсди. Это был грандиозный шмон. Они взяли всех: Спенсера, Гаса, толстяка и всю кучу головорезов. У них достаточно улик, чтобы засадить эту банду на пятьдесят лет, а у меня есть история. Через пару часов ее будут продавать на всех углах.

– Отличная работа, – сказал я. – Ты меня не засветил?

– Ну, ты вообще не при делах… как ты и просил. Слушай, брат, я был очень рад, что Кац получил свое, иначе он бы повесил убийство Блонди на тебя. Я до смерти боялся, что он сразу же заговорит об этом, но, возможно, из-за собственных проблем у него мозги отшибло.

Стоя с телефонной трубкой в руке, я почувствовал, как у меня мороз по коже пошел. Я и забыл о том, что Кац мог бы устроить мне веселую жизнь. Хорошо, что его убрали, мне этот парень был нисколько не нужен.