Текст книги "Вот вам венок, леди"

– О’кей, Мо, – сказал я, – я иду спать. Слушай, я нашел Марди, и мы пока побудем в тени. Я буду просматривать газеты. Когда суд закончится, мы вернемся. Я не хочу, чтобы мою малышку втягивали в это дело.

– Да, лучше держаться от этого подальше, – согласился Экки. – Передай ей от меня привет и позаботься о ней, бродяга. Она замечательная девушка.

– Это ты мне говоришь? Пока, приятель, будь осторожен. – И я повесил трубку.

Потом бегом поднялся в номер. Марди сидела на кровати и ждала меня. По напряженному выражению ее лица я понял: что-то не так. Но решил не реагировать на это и стал раздеваться.

– Я разговаривал с Экки, – сообщил я, снимая рубашку. – Он там сам не свой от возбуждения. Контору прикрыли, и Спенсер в тюрьме. Все в тюрьме, и нам с тобой больше нечего опасаться.

– Ли Кертис в тюрьме? – спросила она.

Я остановился с брюками в руке и уставился на нее.

– Ли Кертис? Какое тебе дело до него? Экки сказал, что все они в тюрьме.

– Но он сказал, что и Ли Кертис в тюрьме? – Ее голос прозвучал почти жестко.

Я подошел и сел на кровать.

– Почему ты спрашиваешь именно о нем… а не о других?

Она как-то странно посмотрела на меня и покачала головой.

– Я просто хотела узнать.

За этим что-то скрывалось, но мне не хотелось давить на нее.

– Экки не упоминал о Кертисе, но о нем наверняка тоже позаботятся.

– А, – сказала она ровным голосом и внимательно посмотрела на свои ногти.

Я сидел на кровати в нижнем белье, чувствуя себя совершенно разбитым, но понимая, что я не засну, пока все не выясню.

– Расскажи мне все, милая, – тихо попросил я.

Она посмотрела на меня своими большими испуганными глазами.

– Ник, ты меня любишь? – спросила она. – Ты действительно любишь меня? Не только вчера и сегодня, но будешь любить и завтра, и всегда?

Я накрыл ее руку своей.

– Ты для меня все, Марди, – искренне сказал я.

– Ты сделаешь для меня что-то очень важное, то, о чем я тебя попрошу? В доказательство любви ко мне?

Я кивнул:

– Конечно сделаю.

– Я хочу, чтобы мы с тобой уехали. И никогда не возвращались бы в этот штат. Уехали бы далеко на юг и начали бы все с начала – ты сделаешь это?

– Ты имеешь в виду – чтобы никогда не возвращаться? – спросил я.

– Да.

– Но, Марди, мы должны зарабатывать на жизнь. Здесь все мои связи. Я долго живу здесь. Меня здесь знают. Мы уедем подальше, пока не закончится суд, но я должен зарабатывать, а моя работа здесь.

Она покачала головой:

– Деньги не имеют значения. У меня есть все, что нам нужно. – Она вытащила из-под одеяла длинный конверт и вложила мне в руку. – Посмотри, это тебе.

Я тупо вскрыл конверт и вытряхнул пачку облигаций на предъявителя. Их было на двадцать тысяч долларов. Я отодвинул от себя облигации и ошарашенно взглянул на нее.

– Они мои, – горячо сказала она. – Это для нас с тобой.

– Марди, это очень большие деньги. Откуда они у тебя?

– Из «Маккензи текстиль», – ответила она. – Я копила и получала полезную информацию. Спенсер подсказывал, куда делать вклады.

– Понятно.

Она начала плакать.

– Скажи, что возьмешь деньги и уедешь со мной, Ник, пожалуйста…

Я сел на постель рядом с ней и засунул конверт ей под подушку.

– Давай отложим это на завтра? Завтра решим все на свежую голову.

Я почувствовал, как она напряглась.

– Нет, – сказала она, – надо решить сейчас. Я не смогу уснуть. Я должна знать. Это очень важно для меня.

– Но почему, Марди? Почему ты хочешь спрятаться?

– Ник, ты потеряешь меня, если вернешься, – произнесла она, вдруг разрыдавшись. – Я не могу объяснить тебе почему, но чувствую, что именно так и будет. Ты должен сказать сейчас.

И поскольку ничто не имело для меня значения, кроме ее счастья, и поскольку я знал, что она любит меня так же сильно, как я ее, – я пообещал.

– Ты действительно согласен?

– Да, – сказал я. – Мы возьмем машину и поедем на побережье. Снимем маленький домик с садом где-нибудь у моря и будем там жить – только ты и я.

– И ты будешь счастлив?

– Конечно, я буду счастлив. Я найду, чем заняться.

Лежа в темноте, я вдруг понял, что все прекрасно. У нас были деньги, мы собирались ехать на юг, к солнцу, и мы принадлежали друг другу.

Глава двадцатая

Мы нашли дом в нескольких милях от Санта-Моники. Это было небольшое, но симпатичное местечко – из тех, где кинозвезды проводят уик-энд. Как только мы увидели этот дом, то сразу запали на него. Сад спускался к морю, и если вы хотели искупаться, то просто открывали калитку в стене и выходили на горячий желтый песок. Море было рядом.

В доме было две спальни и большая гостиная, с окнами на веранду, которая окружала все здание. Сад был достаточно большим, чтобы отгородить дом от дороги. Плата оказалась высокой, но мы не думали об этом дважды – и обосновались там.

Может, мне надо было переживать из-за того, что мы живем на деньги Марди, но я не переживал. Если бы деньги были моими, я бы захотел поделиться ими с Марди. Ну а раз деньги были ее, я не собирался все усложнять, отказываясь пользоваться ими заодно с ней.

Мы с удовольствием привели этот дом в порядок. Нам потребовалась неделя, чтобы со всем управиться, и мы сделали всю работу сами, даже починили ковровые покрытия.

Море пошло Марди на пользу. Уже через неделю исчез ее измученный, напряженный взгляд, который начал было меня беспокоить. Она хорошо загорела и посвежела на солнце и морском воздухе. Она была счастлива, как и я. Думаю, что большего счастья я никогда не испытывал.

Каждое утро мы купались в море. Это было великолепно – плавать в глубокой синей воде, и никто за нами не следил – только мы вдвоем, в накатывающих морских волнах. У Марди был белый купальник, который делал ее фигуру еще более привлекательной, а это что-то да значило. Она никогда не закрывала голову от солнца, и мы без забот наслаждались друг другом.

Через пару недель после того, как мы все наладили, Марди сказала мне:

– Ник, ты должен начать работать.

Я только что вышел из моря и лениво лежал на песке, не имея желания даже вытереться и предоставляя возможность жаркому солнцу сделать это за меня.

– Согласен, – ответил я. – Я осмотрюсь и найду что-нибудь подходящее.

Марди склонилась надо мной, ее колени утопали в мягком песке, а руки были скрещены на бедрах.

– Ник, я тут подумала… Почему бы тебе не написать книгу?

Я заморгал, глядя на нее.

– Написать книгу? – переспросил я. – Черт возьми, я не смогу написать книгу.

Она покачала головой.

– Ты никогда не пробовал, – сказала она, и это было правдой. – Ты же знаешь, как продаются некоторые романы. Почему бы тебе не попытаться – посмотреть, что получится?

– Не из каждого романа получается хит, дорогая. Многие из них такая ерунда!

– Почему бы тебе не написать роман о газетчике? Думаешь, что не сможешь?

В ее словах был какой-то смысл. Экки пережил столько всего, что хватило бы на три книги, да и у меня был кое-какой опыт. Марди заметила, что я задумался, и пришла в волнение.

– О Ник, как будет здорово, если ты будешь писать книгу. Тогда ты меня не бросишь, правда? Я буду готовить тебе еду и штопать носки, а ты сможешь работать…

– Для тебя звучит не очень-то заманчиво, – улыбнулся я ей.

Она поднялась с песка.

– Подумай об этом, Ник, – сказала Марди. – Я вернусь в дом и приготовлю завтрак. Я тебя позову.

Ну, я подумал об этом, и чем больше думал, тем больше мне нравилась эта затея. Марди еще не позвала меня на завтрак, а мне уже не терпелось начать. Я вернулся в дом, проглотил свой завтрак и приступил к делу. Мне потребовалось все утро, чтобы выработать общую идею книги, и когда я закончил, она показалась мне довольно интересной.

Я пошел к Марди, которая была в то время на кухне, и изложил ей свои планы. Она слушала меня, прислонившись к кухонному столу, – ее глаза были широко раскрыты и блестели от волнения. Она испытывала такой же энтузиазм, как и я.

– О’кей, милая, – подвел я итог. – Следующий шаг – достать пишущую машинку, и я приступаю.

Мне потребовалось два месяца, чтобы исполнить задуманное, и если бы не Марди, я никогда не закончил бы эту книгу. Я застрял на полпути и потерял терпение, но Марди поддерживала меня, пока я не заставил себя двигаться дальше. Она так переживала за меня, что я просто не имел права сдаться. Когда текст был закончен, я перечитал его и понял: у меня что-то получилось. Возможно, не бестселлер, но что-то вполне приличное.

– Это только начало, – сказала Марди. – Ты будешь писать все больше и больше и очень скоро станешь знаменитым.

– Не придавай этому слишком большого значения, – улыбнулся я ей. – Возможно, я получу текст обратно с обычным отказом.

Марди в меня верила. Текст мне не вернули, а приняли к рассмотрению. Через пару месяцев после его отправки я получил письмо от издателей в Нью-Йорке, в котором говорилось, что мой текст им нравится и что меня просят приехать для встречи с ними.

Я не рассчитывал на такой скорый ответ – мы как раз красили дом снаружи, успев к этому моменту сделать лишь половину работы. Марди настояла на моей поездке – она осталась, чтобы самой все закончить. Я знал, что она справится и без меня. Судебное расследование нас не касалось, и все успокоилось. Спенсеру и его банде были вынесены довольно жесткие приговоры. Марди поначалу из-за этого сильно переживала, но потом забыла об этом разбирательстве.

Так что я сел в поезд и поехал на восток. Издатели были очень любезны со мной, предложили весьма приличный аванс и контракт еще на две книги. Я не собирался тратить время, слоняясь по Нью-Йорку. Подписав контракт, поймал такси и отправился на Центральный вокзал. Я обнаружил, что у меня есть пара часов до отправления поезда, поэтому заглянул в бар, прежде чем решить, куда пойти, чтобы скоротать время. У стойки бара стоял полковник Кеннеди.

– Вот так сюрприз! – удивился он.

Я взял его за руку.

– Ты прав, полковник, – сказал я. – Прекрасное время для встречи. Мне есть за что тебя благодарить.

На радостях мы заказали еще выпивки.

– Чем ты занимался все это время? – спросил он, как только мы устроились поудобнее.

– Я сейчас живу в Санта-Монике с женой, – ответил я. – Знаешь, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты позволил мне провести медовый месяц в твоем доме.

Он усмехнулся.

– Все в порядке, Ник, – сказал он. – Я рад, что одолжил его тебе. А почему ты забрался так далеко? Я был бы не прочь познакомиться с твоей женой.

– Ну так в чем дело? Почему бы тебе не заглянуть к нам на недельку-другую? Мы будем рады пообщаться.

Он с сожалением покачал головой:

– Боюсь, что не смогу. У меня есть неотложные обязательства.

Я улыбнулся:

– От женщин по-прежнему нет отбоя, полковник?

Он кивнул:

– Думаю, с этим проблем нет.

Я взглянул на часы.

– У меня почти два часа до отъезда, – сказал я. – Как насчет того, чтобы вместе пообедать?

Он слез с табурета.

– Конечно, с удовольствием.

Теперь, когда я снова встретился с ним, меня вдруг охватило любопытство – мне захотелось уточнить информацию насчет богатых клиентов Спенсера. Когда мы уселись в тихом маленьком ресторанчике недалеко от вокзала и сделали заказ, я перевел разговор в нужное мне русло.

– Полковник, – сказал я, – ты помнишь суд над «Маккензи текстиль»?

Он посмотрел на меня и кивнул. Мне показалось, что при этом он немного смутился.

– Да, я помню, какая буря из-за этого поднялась.

– Знаешь, – сказал я, – в этом деле я тоже участвовал.

– Правда?

– Да. Я хотел бы рассказать тебе об этом. Думаю, ты мог бы кое-что прояснить для меня в этой истории.

Он протестующе помотал головой:

– Я ничего об этом не знаю.

– Подожди минутку, полковник, – сказал я. – Может, мне удастся освежить твою память.

Я не спеша рассказал ему всю историю, и он забыл о своем обеде. Когда я закончил смертью Блонди и тем, как мы с Марди ускользнули в Санта-Монику, он откинулся на спинку стула и тихо выдохнул.

– Черт возьми, – произнес он, – прямо небылица какая-то! Не знаю, что и сказать.

– А ты помнишь, полковник, как газетчики обложили тебя в доме с подружкой? – спросил я.

Он нахмурился.

– Я больше не хочу копаться в этом, – отрезал он.

– Подружкой была та женщина, которая говорила со мной по телефону, – тихо сказал я. – Я хочу знать, кто она такая.

Он покачал головой:

– Ты ошибся.

– Говорю тебе как на духу. Я услышал ее голос, и мне этого было достаточно. Я узнаю этот голос где угодно.

– Я больше не собираюсь обсуждать это, Ник. Извини.

– Послушай, полковник, – сказал я. – Я имею право знать. Из-за этой дамы я мог серьезно пострадать. Судебный процесс закончился, и все забыто. Ты знаешь меня достаточно хорошо и можешь быть спокоен – что бы ты мне ни сообщил, это останется между нами. Для меня эта история закончится, лишь когда я буду все знать.

Подумав, он ответил с легкой улыбкой:

– Наверное, ты имеешь на это право. Я не стал бы рассказывать об этом никому другому, но ты очень много для меня сделал.

Меня это признание не слишком тронуло.

– Благодарю, полковник, но что дальше?

– Я не знаю, кто она такая, это правда, – пробормотал он, слегка откашлявшись. – Она явилась ко мне как представитель человека по имени Ли Кертис. Этот парень был связан с корпорацией «Маккензи текстиль», а я как раз приобрел пакет их акций. Эта девушка была уполномочена Кертисом сделать мне предложение об их продаже. Она была чертовски хороша собой, и я предложил ей остаться на ужин, чтобы обсудить этот вопрос. Мне было любопытно узнать, почему Кертис, который был секретарем этой компании, захотел получить такой крупный пакет.

– Сколько там было? – спросил я.

Кеннеди пожал плечами:

– Я уже и забыл. Кажется, речь шла о десяти тысячах долларов – что-то в этом роде. В общем, мы поужинали. Все это время она отказывалась назвать свое имя, но продолжала уговаривать меня расстаться с акциями. И в конце концов я дал согласие. Кертис предлагал высокий процент по акциям, и я подумал, что, может, оно того стоит.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто она такая? – разочарованно спросил я.

– Не знаю. Окончание истории не прибавляет мне славы, но готов поделиться и этим. Как только деловая часть была завершена и она дала мне чек Кертиса, я подумал, что мы могли бы получше узнать друг друга. Я же говорил, что она была на удивление хороша собой.

Я угрюмо кивнул:

– Да, ты упомянул об этом.

– Ну, она немного испугалась и вытащила пистолет. Никогда в жизни я так не удивлялся. Я попытался отобрать у нее эту чертову штуку, и пистолет выстрелил. Остальное ты знаешь.

Я откинулся на спинку стула:

– Ну, с этим я не очень-то продвинулся вперед. Я надеялся добраться до этой дамы.

Кеннеди взглянул на часы:

– Тебе пора, иначе опоздаешь на поезд.

Я попросил у официанта счет.

– Я заплачу, – поспешно сказал Кеннеди.

Я отрицательно покачал головой:

– Я только что продал свою книгу, полковник. Мне будет приятно оплатить обед парня, у которого полно своего бабла.

Кеннеди рассмеялся:

– Я рад, что ты наладил жизнь, Ник. Но не исчезай. Ты должен привезти свою жену в город.

Я достал бумажник, выбрал десятидолларовую купюру и отдал ее официанту. В бумажнике среди прочего была фотография Марди, и я протянул ее Кеннеди.

– Это моя жена, полковник. Когда увидишь ее, поймешь, что она замечательная девушка.

Я взял у официанта сдачу и оставил ему доллар чаевых. Потом я повернулся посмотреть на реакцию Кеннеди. Он сидел, глядя на меня, – его лицо было немного бледным, а взгляд каменным.

– Что-то не так? – сказал я.

– В чем дело, Мейсон? – резко спросил он.

Я уставился на него:

– Ты в себе, полковник?

Он постучал пальцем по фотографии Марди:

– Если ты знал об этой девушке, зачем спрашивать у меня?

Я сидел целую минуту, молча глядя на него.

– Это моя жена, полковник… я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Это та самая женщина, которую Кертис прислал ко мне, чтобы обговорить продажу акций…

Я отодвинул свой стул.

– Ты ошибся, – в сомнении сказал я. – Это Марди – моя жена.

Он взял фотографию и внимательно посмотрел на нее. И пока он ее изучал, мое сердце билось о ребра, как кувалда. Затем он поднял голову.

– Ник, а кем была твоя жена до того, как вышла за тебя замуж? – спросил он.

С внезапным чувством, что все рушится, я сказал:

– Она была секретаршей Спенсера.

Кеннеди положил передо мной на стол фотографию.

– Все сходится, не так ли? – тихо произнес он. – В этом нет никаких сомнений, Ник.

Я сидел как огорошенный. Кеннеди был не из тех, кто ошибается.

– Но это же безумие, – растерянно сказал я.

Он поднялся на ноги:

– Давай больше не будем об этом, Ник? Я должен бежать. Еще увидимся.

Он положил руку мне на плечо и вышел из ресторана. Я взял фотографию и сунул ее в бумажник. Я не мог ни о чем думать. Я не хотел думать. Я встал, ногой отодвинул от себя стул и подошел к вешалке. Медленно надел пальто и шляпу. Официанты с любопытством смотрели на меня, но мне было все равно. Я вышел на улицу.

Поезд до Санта-Моники уже стоял на перроне, и я сел в вагон. Устроился поудобнее и выглянул в окно, но ничего не увидел. И хотя день был жаркий, мне стало холодно.

Поезд плавно покатил от вокзала, возвращая меня в Санта-Монику. Бог весть, что меня ждет там.

Глава двадцать первая

К тому времени, как я добрался до Санта-Моники, я уже оправился от шока. Я сказал себе, что объяснение должно быть простым. Либо Кеннеди ошибся, либо Кертис заставил Марди вести какую-то сложную игру. Какой бы ни была причина, она не означала, что наша с Марди жизнь будет разрушена. У меня было немало девушек, и я знал, что сделал правильный выбор. Марди была моей девушкой. Я не позволю, чтобы что-то встало между нами. Я поговорю с ней об этом, и она выложит мне всю правду. Какой бы она ни была.

От вокзала Санта-Моники я взял такси. Хотел побыстрее вернуться. Путь показался мне долгим, и, устроившись на краешке сиденья, я мысленно подгонял водителя. Наконец-то я добрался до нашего дома. Входная дверь на участок была открыта, но Марди в саду не было. Я шел по длинной дорожке и внезапно почувствовал слабость. Я продолжал твердить себе, что все будет хорошо, но каким-то образом в глубине души я знал, что это не так.

Я вошел в коридор. На вешалке висела мужская шляпа и пиджак – не мои. Я осторожно опустил на пол чемодан и осмотрелся. Затем прошел в гостиную.

Они меня ждали там.

В первый момент я его не узнал – высокого парня с густыми волнистыми волосами, загорелым лицом и ярко-голубыми глазами. Да, это был Ли Кертис. Я стоял в дверях, и кровь подобно ударам грома отдавалась у меня в ушах. Я посмотрел на Марди. Она безвольно сидела в кресле. Ее лицо было белым, а глаза напоминали большие дыры, прорезанные в простыне. Она даже не взглянула на меня.

– Я ждал тебя, – сказал Кертис.

Я не мог произнести ни слова.

– Я здесь уже четыре дня – мы живем с ней вместе.

Все еще не в состоянии что-либо сказать, я вдруг почувствовал, что внутри у меня что-то оборвалось, как будто я получил джеб полусогнутой рукой с близкого расстояния.

Он задумчиво посмотрел на меня, потом поднес руку к подбородку и поскреб его ногтями.

– Успокойся, – произнес он, – не стоит так волноваться.

На негнущихся ногах я подошел к Марди.

– Я по-прежнему с тобой, – сказал я, – но я должен знать правду.

Она не подняла глаз. Она просто сидела, как будто я ничего не говорил.

Кертис развернулся на каблуках лицом ко мне:

– Я ждал этого момента. Теперь вы оба у меня в руках.

Я повернул голову и посмотрел на него. Наверное, у меня что-то такое мелькнуло в глазах, и он выхватил пистолет из заднего кармана.

– Полегче, – сказал он. – Я не хочу начинать стрельбу, да и ты мне не страшен.

– Говори быстрее и проваливай, – процедил я сквозь зубы.

Он сидел на краю стола, все еще держа пистолет направленным на меня.

– Это целая история, – усмехнулся он. – Садись, ты устанешь стоять.

Я даже не пошевелился.

– Пару лет назад, – начал он, медленно покачивая ногой из стороны в сторону, – я получил работу в корпорации «Маккензи» в качестве секретаря. А Марди работала на Спенсера – ты это знаешь. Она также жила со Спенсером – возможно, ты этого не знал. – Он замолчал и потянулся за сигаретой, не сводя с меня глаз. – Вскоре я обнаружил, что за кулисами что-то происходит, и в конце концов Спенсер доверился мне. Я видел, что предприятие было большим – очень большим, а я маловато от него получал. И она тоже. И мы с ней сошлись и подумали, что, если бы нам удалось повесить убийство Ричмонда на Спенсера и убрать его с дороги, я мог бы заполучить свою долю. Поэтому мы выбрали тебя. Нам нужен был парень, который раскрыл бы дело Весси, и мы решили, что ты для этого годишься. Она связалась с тобой по телефону – довольно ловко изменив свой голос, она это умеет. Она больше не жила со Спенсером, она жила со мной.

– Кончай болтовню, – сказал я. – Я больше ничего не хочу слышать. Убирайся!

Он усмехнулся:

– Ты еще и половины не знаешь, умник. Я только начал. Она романтичная малышка, и похоже, что влюбилась в тебя, сильно влюбилась. Затем она попыталась обворовать Спенсера, который уволил ее. Я последовал за ней, потому что не был уверен, что она не попытается обворовать и меня. Как раз когда она устроила свои дела, появилась Блонди. Теперь Блонди знала о ней все. Знала, что Марди жила со Спенсером, знала, что она жила со мной. Блонди захотелось легких денег, поэтому она попыталась шантажировать Марди. Ты отправился в город и оставил нашу маленькую подружку в охотничьем доме. Блонди выследила ее и наведалась в гости, когда ты уехал. Блонди не знала, что ее ждет. Марди убила ее. Ты слышишь это, наивный болван? Твоя подружка застрелила Блонди. Теперь ты знаешь, почему она так испугалась. Теперь ты знаешь, почему она не осталась в городе, а проехала все эти штаты, пока не оказалась на берегу Тихого океана. Ей было мало убийства, вдобавок она надула и меня. Как только она поняла, что Блонди мертва, она явилась ко мне и вытащила облигации на двадцать тысяч долларов из моего сейфа. Я же говорил тебе, что она жила со мной, верно? Ну, она знала все о моем сейфе и о том, как его открыть. Так что она обчистила меня и поделилась с тобой. Я охотился за ней несколько месяцев и нашел ее, как раз когда ты уехал в Нью-Йорк. Ну, думаю, она должная ответить за воровство.

– Марди, – сказал я, – не волнуйся, я все еще с тобой.

Она вздрогнула и закрыла лицо руками.

Кертис бросил окурок на пол.

– Так ты все еще с ней, да? – усмехнулся он. – Ты все еще думаешь, что будешь жить с этой цыпочкой, причастной к убийству, да? Забудь об этом! Ты больше не захочешь быть с ней.

– Ты закончил? А теперь проваливай! – сказал я.

Он поднял брови:

– Кто сказал, что я закончил? Не смеши меня. Слушай, урод, я хочу бабла. У меня достаточно компромата на эту девицу, чтобы ее поджарили. О’кей, у меня больше нет работы. Я живу за ваш счет. Вы дадите мне много денег, и когда я их потрачу, я приду и потребую еще. Так что вам придется ради меня вкалывать в поте лица.

Я медленно сел. Мне было ясно, что мы в ловушке у этого парня. Больше не будет счастливых дней. Больше не будет никаких купаний в море или чего-то подобного. Этот парень будет с нами, пока не сдохнет. В голове у меня все слегка сдвинулось с места. Пока не сдохнет. Я рассеянно посмотрел на него. Один против двух. Одна жизнь делает две другие жизни несчастными. Это несправедливо. Меня слегка подташнивало, но я чувствовал, что другого выхода нет – я должен убить этого парня.

– Сколько ты хочешь? – тихо спросил я.

– А сколько вы можете себе позволить?

Он посмотрел на Марди, потом снова на меня. Я понимал, что он играет с нами.

– Пятьдесят баксов в неделю, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать. Я знал, что у него на уме определенная сумма, поэтому хотел поскорее узнать ее.

Он рассмеялся:

– Я хочу пятнадцать тысяч сейчас и сто баксов в неделю, пока мне не надоест напоминать об этом.

Так вот оно как.

Я медленно поднялся на ноги.

– Ты с ума сошел, – сказал я. – У нас нет пятнадцати штук.

Он пожал плечами:

– Ты получил мои двадцать штук. У тебя половина отложена. Можешь продать дом и мебель. У нее есть какие-то безделушки, у тебя есть несколько вещей, которые чего-то стоят. Наберешь.

– Получается, ты нас раздеваешь догола.

Он кивнул:

– Конечно. Разве для тебя оно того не стоит?

Я подошел к окну и выглянул наружу.

– Федералы охотятся и за тобой, – сказал я. – А что, если я передам тебя им?

– Не валяй дурака. Тогда она отправится вслед за мной, и ее ждет электрический стул.

Я просто зря терял время. Каким-то образом я должен был завладеть его пистолетом и убить его. Меня удивило, как спокойно я подумал об этом. Решив его убрать, я испытал не больше сомнений, чем если бы планировал наступить на муравья. Я просто должен был найти возможность это сделать.

– Ну, если так, – произнес я, – мне придется разбогатеть. У меня нет сейчас таких денег.

– Выпиши мне чек на десять штук, – сказал он. – Для начала хватит и этого, через месяц я вернусь за остальным.

Я сделал вид, что подавлен, но на самом деле я уже приступил к осуществлению задуманного. Я отошел от окна и направился к письменному столу. Кертис все еще сидел на столе, наблюдая за мной. Я остановился у другого конца стола и положил руки на столешницу.

– Послушай, Кертис, – сказал я, – оставь нас в покое, ладно? Возьми десять штук, и мы в расчете.

Он рассмеялся. Всего на секунду он утратил бдительность, и я этим воспользовался. Я схватился за стол и опрокинул его. Это было легко. Кертис сидел на дальнем конце, и стол с грохотом накрыл его. Всем своим весом. Я навалился сверху на стол так, что он придавил Кертиса. Пистолет вылетел у него из рук.

Встав коленями на стол и удерживая под ним Кертиса, я сказал Марди:

– Быстро возьми пистолет.

Она протянула руку и подняла его.

– Дай его мне.

Она повернулась и посмотрела на меня. Она видела по моим глазам, что́ я собираюсь сделать. Вместо того чтобы отдать мне пистолет, она сделала шаг назад.

– Дорогая, дай мне пистолет! – крикнул я.

– Нет, ты не убьешь его, – с решимостью возразила она. – Я не позволю тебе никого убивать.

– Ради бога, неужели ты не понимаешь? Это наш единственный шанс. Мы должны как-то выбраться из этого. Если эта крыса будет жить, нам конец. Дай мне пистолет!

Все это время Кертис лежал на спине – из-за края стола торчала только его голова. Его глаза вылезали из орбит, а лицо позеленело.

– Ник, – сказала Марди, – я не стала бы ее убивать. Но она хотела разбить единственную ценность, которая у меня была. Твою любовь ко мне. Я потеряла рассудок, раз сделала это, но я так сильно хотела быть с тобой. Я пыталась все это забыть, но не могла…

– Я это переживу, – ответил я. – Дай мне пистолет.

– Я пыталась спасти нашу любовь, совершив убийство, и это не помогло. Ты хочешь сделать то же самое. Мы никогда не сможем посмотреть в глаза друг другу. Отпусти его, Ник.

Она была права. Я слез со стола и отступил. Кертис медленно поднялся на ноги, его лицо подергивалось.

– Подожди здесь, – сказала Марди. – Я принесу тебе чек.

Я повернулся спиной к Кертису. Я просто не мог заставить себя посмотреть на него. Проходя мимо меня, Марди коснулась моей руки.

– Все будет хорошо, Ник, если ты еще можешь любить меня, – сказала она.

Я потянулся ней, но она уже выбежала из комнаты в свою спальню, где, как я знал, хранилась ее чековая книжка.

– Черт возьми! – воскликнул Кертис. – Попробуй какие-нибудь другие трюки…

В комнате Марди раздался выстрел. Грохот заставил нас обоих рвануть туда. Потом мы остановились и посмотрели друг на друга.

– Значит, она снова меня обворовала, – произнес он.

Он постоял в нерешительности, потом прошел в спальню. А я словно окаменел. С того места, где я стоял, было видно, как он заглядывает в комнату. Его вдруг затрясло, он отвернулся и вышел в коридор. Он даже не взглянул на меня. Он стоял, словно в раздумье. Затем он добрел до входной двери и пошел по длинной дорожке. Я слышал шорох гравия под его ногами, но не смотрел ему вслед.

Когда он исчез из виду, я вышел в сад. Я спустился к морю и стоял, глядя на волны, которые катились к берегу. Я не мог смотреть на то, что стало с Марди. Мне хотелось сохранить ее в памяти такой, какой я ее знал, какой она была всегда. Я не мог и плакать – внутри у меня будто все пересохло.

Вдруг прилетела крупная чайка и стала кружить над моей головой, словно чья-то душа. Затем, будто испугавшись моей неподвижности, она быстро устремилась в море.