Текст книги "Вот вам венок, леди"

Я обернулся.

– Ты умеешь плавать, сестрица? – спросил я.

– Да, – ответила она, – но я не собираюсь плавать в этой одежде.

Вот что значит женщина!

Я закурил сигарету.

– Похоже, тебе придется, если только копы не приедут… – сказал я. – Эти парни внизу не шутят.

Она подошла к окну и, протиснувшись мимо меня, выглянула наружу. Я почувствовал ее запах. Она обернулась и посмотрела на меня.

– Это очень высоко, – заметила она. Ее голос чуть дрогнул.

Я сказал себе, что, кем бы она ни была, храбрости ей не занимать.

– Не волнуйся, – произнес я. – Просто оттолкнись… и все. Я прыгну следом. Не думаю, что ты жаждешь столкнуться нос к носу с этими ублюдками.

Она расстегнула молнию на платье и сняла его, затем скинула туфли. Блонди была из тех дам, которые всегда носят черное нижнее белье. Я различил лишь слабую белизну ее плеч.

За дверью раздались три оглушительных выстрела, и я услышал, как пули ударились в противоположную стену. Затем кто-то начал ломиться в дверь. Нам пора было на выход.

– Пойдем, детка, на улице не так жарко, – сказал я. – Сядь на подоконник – ноги наружу.

С моей помощью она вылезла в окно и села, вытянув вперед ноги. Я поддерживал ее за бедра, чувствуя, как по ее телу пробегает легкая дрожь.

– Держись, – шепнул я ей на ухо. – Я за тобой. Просто сделай глубокий вдох… прыгай.

Я столкнул ее с подоконника и наклонился, чтобы посмотреть, как она уходит в воду. Из темноты раздался громкий всплеск. Затем прыгнул и я.

Была ли вода холодной? Казалось, я целый час шел ко дну. А затем, когда я уже стал готовиться к вечной жизни, моя голова вынырнула на поверхность. Я протер глаза и огляделся в поисках Блонди. Несколько секунд мне ничего не было видно, но затем в нескольких ярдах справа я наконец разглядел ее голову.

Я повернулся и быстро поплыл к ней.

– Привет, детка, – сказал я. – Ты в порядке?

– Кто-то из них заплатит мне за это, – огрызнулась она, – вот увидишь.

Я усмехнулся про себя. Даже студеной водой нельзя было умерить темперамент этой женщины.

– Почему бы нам не отправиться домой? – предложил я, плывя рядом с ней. – Думаю, на сегодня мы сделали достаточно.

И мы неспешно поплыли к огням на набережной.

Глава одиннадцатая

Это было непросто – протащить Блонди в мою квартиру. Если ей было все равно, что о ней будут болтать, то мне – нет.

Нам определенно повезло. Подплыв к набережной, мы выбрались на причал прямо перед носом какого-то докера, и он чуть не упал в обморок при нашем появлении. Оправившись от шока и увидев Блонди в мокром нижнем белье, он протянул нам руку помощи. Он привел нас к себе и снабдил парой поношенных костюмов. Мы оба выглядели бродягами, но нам было наплевать.

Докер, казалось, был вполне удовлетворен сказочкой, которую я придумал для него, и когда я пообещал ему двадцать долларов, если он вызовет такси, он сделал для нас все и даже больше. Вот так мы ко мне и добрались.

Теперь Блонди лежала в ванне, отмачивая свои синяки, а я со стаканом скотча в руке сидел у камина и смотрел на огонь.

Мне не очень-то нравилось, что Блонди здесь. Она просто не захотела возвращаться к себе в квартиру. Ничего другого не оставалось, как привести ее сюда. Я рассчитывал услышать о том, что с ней приключилось, и хотя в такси она выдала не больше трех-четырех слов, да и то матерных, я надеялся что-нибудь из нее да вытянуть.

– Когда закончишь, – крикнул я ей, – то, возможно, вспомнишь, что я жду своей очереди.

– Хорошо, – отозвалась она. – Дай-ка мне полотенце, и я выйду.

– Сама возьмешь, – сказал я. – Я человек стеснительный, в отличие от тебя.

На это она ничего не ответила, но я слышал, как она вылезла из ванны и через некоторое время вышла, завернувшись в мой халат. Ее глаза все еще были полны ярости, а губы мрачно сжаты. Она мотнула головой в сторону ванной и налила себе на три пальца виски.

Я пошел в ванную и там опрокинул в себя оставшийся в стакане скотч. Горячая вода сделала свое дело, чтобы восстановить меня, и когда я вернулся в гостиную, то чувствовал себя отлично.

Блонди склонилась над огнем. Во рту у нее была сигарета, а виски в бутылке поубавилось.

Я сел рядом с ней и закурил. Мы помолчали, потом я спросил:

– Может, ты расскажешь, что произошло?

Она повернулась ко мне так, что ее лицо оказалось прямо передо мной. Думаю, что улица выжимает из этих женщин все до последнего. Они приобретают навык подавлять свои чувства и всегда быть начеку, чтобы их не обманывали на каждом шагу. Это их единственное оружие.

Глядя на ее суровое лицо, я не видел в нем ничего похожего на благодарность. Она была красоткой, но для женщины этого было недостаточно. Если у вас каменный взгляд, а рот как капкан, то, думаю, все остальное, что относится к вашей внешности, уже не имеет значения.

– Послушай, – спокойно сказала она. – Ты вытащил меня из передряги, но сделал это не из-за меня, а из-за другой. У нас с тобой и раньше были кое-какие проблемы. Я думаю, мы ничего не значим друг для друга. А если ты решил выразить мне сочувствие, то можешь повесить его в рамке на стену. Я обойдусь и без него. Этим ты меня не умаслишь. Все понял?

Разговаривать с ней было все равно что нянчить гремучую змею. Был только один способ поговорить с дамой, которая так себя ведет, поэтому я прибегнул к ее собственным приемам.

– Я не собираюсь тебя умасливать, сестрица, – сказал я, – у меня нет для этого никакого желания. Я хочу знать твою историю. Я сам замешан в этом деле и думаю, раз я вытащил тебя из передряги, то имею право знать об этом. Так что не задирай нос, обойдемся без эмоций – просто расскажи.

Она снова повернулась к огню.

– И не собираюсь, – ответила она.

Я вскочил.

– О’кей, – сказал я. – Тогда пошла вон… давай… вон отсюда… проваливай!

Она испуганно встала и широко раскрыла глаза.

– Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я вызову полицию и сдам тебя. Можешь догадаться, каким будет обвинение… от него не отвертишься.

Она поняла, что ей нечем крыть. Ее угрюмое лицо прояснилось, и она рассмеялась. Она могла выглядеть очень мило, когда смеялась.

– О’кей, дорогой, – сказала она, – я буду хорошо себя вести.

– Вот видишь, – заметил я, возвращаясь к огню, – я нащупал твое больное место.

Она налила себе еще виски. Эта дама определенно любила спиртное.

– Да, дорогой, – сказала она, обратившись в милашку. – Ты здесь главный.

– Раз уж мы затронули эту тему, – продолжал я, – вроде я уже говорил, что меня воротит от этого «дорогого». Давай ближе к делу.

Она подошла и положила руки мне на плечи.

– Постараюсь, – сказала она, решив с помощью своих фирменных штучек разыграть понятный спектакль.

Это только разозлило меня. Я не слишком вежливо избавился от ее рук и толкнул ее в кресло.

– Расслабься, – произнес я. – У меня нет для этого настроения. Поздновато.

На мгновение мне показалось, что она вот-вот взорвется, но Блонди взяла себя в руки.

– Так что за история с тобой приключилась? – спросил я.

Она пожала плечами:

– Думаю, Эрл немного устал от меня. Это своего рода намек, который парень делает, когда хочет, чтобы ты смылась.

Так, да не так. Ее ответ был полуправдой, полуложью. Если я хотел чего-то добиться от этой дамочки, мне следовало быть похитрее.

– Эти трое головорезов работают на Каца?

Она кивнула:

– Вот именно.

– Что они хотели узнать у тебя?

Она быстро взглянула на меня. На ее лице появилась улыбка, но в глазах была настороженность.

– Они ничего не хотели узнать, дорогой, – сказала она.

– Вот как? Тогда почему они избили тебя?

От этого воспоминания ее лицо потемнело.

– Я же сказала… так он дает понять, что я ему надоела.

Я пожал плечами. Разумеется, таким образом я от нее ничего не добьюсь.

– Что ты знаешь о Спенсере?

Вопрос ее озадачил.

– Никогда о нем не слышала.

Если бы она и Анания[6]6
  Анания – член первохристианской общины в Иерусалиме, утаивший вместе со своей женой Сапфирой часть выручки от проданного имения, в то время как другие члены общины, продавшие свои земельные владения, вырученные средства «полагали к ногам апостолов» (Деян. 4: 35), на общие нужды. Изобличенный во лжи, Анания пал замертво.


[Закрыть] обменялись своими историями, я бы знал, на кого поставить свои наличные.

– Ты когда-нибудь слышала о девушке по имени Марди Джексон?

Она снова покачала головой. И я сдался. Блонди была крепким орешком.

– О’кей, сестрица, – сказал я, вставая. – Вижу, так мы с тобой далеко не продвинемся. Может, когда-нибудь ты передумаешь и выложишь мне все как есть. Надеюсь, что это будет не слишком поздно для тебя. Кстати, как насчет твоих ближайших планов? Сама понимаешь, я не могу держать тебя здесь.

– Завтра я сваливаю из этого города. Я хочу, чтобы ты съездил ко мне домой, собрал кое-какие вещи и привез сюда. И я уеду.

Эта дама была образцом самообладания. Я слишком устал, чтобы спорить.

– Как скажешь, – проворчал я. – Устраивайся поудобней – либо здесь, на диване, либо в моей постели… Мне все равно, где спать, так что решай сама.

Следующее утро было хмурым и пасмурным. Я встал около восьми и довольно быстро добрался до ее квартиры. Под ковриком лежал запасной ключ. Со мной был «сорок пятый», взятый у толстяка. Похоже, револьвер не пострадал от воды, и я позаботился о том, чтобы заранее хорошо его почистить. Мне не очень-то хотелось встречаться с Кацем, и могу честно признаться: я немного нервничал.

Она дала мне список того, что ей требовалось. Список был недлинным, и я быстро управился. Затем я осмотрел квартиру и довольно тщательно обыскал ее, но не нашел ничего, что мне было бы интересно.

После всех этих разборок я ничуть не продвинулся в своем поиске Марди. Это меня просто бесило. Я получил представление о головорезах, которых использовал Спенсер, и если они были способны на такую жестокость по отношению к Блонди, то примерно так же они могли поступить и с Марди.

Я был уверен, что Блонди что-то знает и они пытались выяснить, что именно. Ее намерение уехать из города говорило о том, что она напугана. Бросить в спешке свой уютный уголок, а также все связи… Она явно понимала, что ничего хорошего тут ей не светит.

Я ничего от нее не добьюсь, если она сама не захочет что-либо рассказать. И она была слишком проницательна, чтобы у нее что-то можно было выведать хитростью. Теперь, когда пропала Марди, вариантов у меня не оставалось. Я уже не мог бросить это дело.

Вернувшись домой, я застал там Экки. Он сидел в изножье моей кровати и разговаривал с Блонди.

Глядя на него, я так и застыл в дверях. Он оглянулся через плечо.

– Привет, приятель, – сказал он. – Очень рад, что заскочил к тебе.

Я бросил чемодан на пол и посмотрел на Блонди. Она, казалось, наслаждалась этой ситуацией.

– Ради бога, – сказал я, – разве ты не можешь держаться от меня подальше, когда я занят своими делами?

Экки покачал головой.

– Лучше скажи мне спасибо, – заметил он. – Не трудись нас знакомить, мы уже это сделали.

– Вижу, – кисло сказал я. – Лучше бы ты придержал язык за зубами… не хочу, чтобы весь город болтал об этом.

Экки ухмыльнулся.

– Слышите? – обратился он к Блонди. – Можно подумать, что он святой.

Блонди нравилось, что я в растерянности.

– Он не святой, – сказала она, выпрастывая из-под одеяла голые руки и плечи.

– Пойдем, малыш, – позвал я Экки, – нам надо немного поболтать, пусть дама оденется.

Ему явно не хотелось уходить, но я наконец вытащил его в гостиную.

– Ну и ну, – ухмыльнулся он, – такого от тебя не ожидал.

Понятно, что я был раздражен.

– Я не могу сейчас ничего тебе объяснять, – в запале сказал я, – но, ради бога, держи язык за зубами. Ты знаешь ее?

Экки задумчиво скривился.

– Да, – ответил он, – я ее хорошо знаю. Полагаю, ты все еще занимаешься делом Весси. Ну, вижу, ты зря времени не теряешь.

– Может, ты все же объяснишь, зачем приперся?

Он помолчал, затем лицо его просветлело.

– Знаешь, я и сам забыл зачем. Когда я вошел в твою спальню и обнаружил эту даму в твоей постели, у меня определенно был шок. Да, теперь о главном. Ребята устраивают небольшую вечеринку в доме у Хьюсона. Я подумал, может, ты составишь мне компанию. Почему бы время от времени не встречаться с нашими ребятами, что скажешь?

Чтобы избавиться от него, я бы согласился на что угодно.

– Конечно, – сказал я, – это великолепно. Заедешь за мной.

Я взял его за руку и повел к двери. Он все правильно понял.

– Только будь осторожен, – предупредил он.

Я вытолкал его и захлопнул за ним дверь. Затем я вернулся к Блонди. Она причесывалась моей щеткой для волос. Казалось, что все относятся к моему жилью так, будто это был отель. Я сел на кровать.

– Забавный парень, – сказал я.

– Он мне понравился, дорогой, – отозвалась она, оглядываясь через плечо. – Похоже, толковый.

Еще бы! Они были два сапога пара.

– Ну что ж, детка, – сказал я, желая поскорее избавиться от нее, – я привез твои вещи, так что, думаю, тебе пора на выход.

Она закончила причесываться и открыла чемодан. Поморщилась, увидев, каким образом я обошелся с ее барахлом, но меня это не волновало. У нее хватило чертовой наглости попросить, чтобы я привез ее шмотки, так что, если ей что-то не нравилось, пусть идет в задницу.

Блонди выбрала что-то из своих тряпок и стала одеваться. Я сидел и смотрел на нее. Больше всего меня заботило то, что она уезжает из города и, возможно, я больше никогда ее не увижу. Она была важным звеном между Кацем и Спенсером, и, следовательно, она могла бы привести меня к Марди. Я решил еще раз рискнуть и закинуть удочку.

– У Спенсера в «Маккензи текстиль» работала девушка. Шикарная. И я заинтересовался ею, – начал я.

– Слушай, деревенщина, – сказала она, не удостоив меня взглядом, и наклонилась, поправляя подвязку. – Твои сердечные дела меня не интересуют.

Меня так и подмывало дать ей тумака, но я держал руки в карманах.

– Эта девушка исчезла, – продолжал я. – Не могу ее найти…

– Если она и правда хорошая девочка, то избавила себя от многих неприятностей, – сказала Блонди, выпрямившись и потянувшись за платьем.

– Я мог бы тебя наказать, – мрачно пригрозил я.

– Да знаю… знаю. Только теперь нет смысла в разборках.

Я подошел к ней и крепко схватил за руки. Она посмотрела на меня тяжелым взглядом.

– Только попробуй… – сказала она. – Мало тебе не покажется.

– А ты не думала, что Кац околачивается где-то рядом, чтобы всадить в тебя кусок свинца? – поинтересовался я. – Или считаешь, что тебе хватит ума сыграть в одиночку и выйти сухой из воды? Может, проскочит, а может, и нет. Если в один прекрасный день я прочитаю, что одну симпатичную блондинку нашли в рыбацких сетях, я посмеюсь. Я готов помочь тебе, если ты расскажешь мне все, что знаешь. Но если ты с этим затянешь, то уже никогда ничего и никому не расскажешь. Так что это твой последний шанс.

– Ой, как страшно, – усмехнулась она. – Я сама о себе позабочусь, красавчик, не переживай за меня. Мне это не впервой, уж как-нибудь обойдусь. Я тебе ничего не расскажу. Если тебя это так волнует, попробуй сам разобраться.

Я передернул плечами и отпустил ее.

– Ладно, умница, – сказал я. – Вперед, и флаг тебе в руки. Не говори, что я тебя не предупреждал.

Она натянула платье и поправила шляпку. Закрывая чемодан, она сказала:

– В следующий раз, когда увидишь меня, разуй глаза. Я буду при бабосах.

Эта шуточка кое-что да значила. Блонди нацелилась на легкие деньги. Это означало вымогательство. И объясняло, почему она хотела действовать в одиночку. Объясняло довольно многое.

– Смотри не споткнись, Блонди. Эта опасная игра.

На ее лице не отразилось никаких чувств. Она взяла чемодан и направилась к двери.

– Я справлюсь, – заявила она. – Если я тебя больше не увижу, мой совет – пей поменьше.

Она открыла дверь и вышла. Я смотрел, как она уходит – высокая, чуть покачиваясь на каблуках, с упрямо поднятой головой.

Возвращаясь к себе, я увидел парня из квартиры напротив, стоящего в дверном проеме. У него глаза вылезли из орбит – его разбирало любопытство.

– Все еще глючишь? – приветливо спросил я и тихо закрыл за собой дверь.

Глава двенадцатая

К тому времени, как мы с Экки добрались до дома Хьюсона, вечеринка была уже в полном разгаре.

В его квартирку набилось много парочек, и воздух был густым от дыма. Все курили и пили без продыха.

Экки был встречен дружными воплями. При взгляде на него людей обычно разбирал смех. Он снял шляпу и пальто и схватил бутылку виски.

Хьюсон подошел ко мне и пожал руку.

– Это вечеринка для лоботрясов, Ник, – сказал он извиняющимся тоном. – Но я рад, что ты пришел.

Он провел меня по комнате и представил. Парни были в основном из «Глобуса», и еще пять дам стояли рядком. Должен отметить, что все они были как на подбор. Хьюсон объяснил, что они из мюзикла «Луна и скрипка», который шел в «Плазе».

Протянув стакан скотча с содовой, он усадил меня с рыжеволосой девушкой и пошел позаботиться об Экки. Как будто Экки сам бы о себе не позаботился.

Рыжая девушка была уже довольно пьяной и то и дело хихикала. Она сказала, что ее зовут Доун Мюррей. Когда я спросил, как ее настоящее имя, она захихикала еще громче, но ничего не ответила.

Эти вечеринки всегда проходят одинаково. Все напиваются, болтают ни о чем и смеются без всякого повода. Доун заговорила о книгах, чем удивила меня, потому что я думал, что она вообще не читает. Она только что закончила «Гроздья гнева» Стейнбека.

– Держу пари, этот парень знает, о чем пишет, – сказала она. – Держу пари, он жил в этих бараках. Это самая замечательная книга, которую я когда-либо читала.

Высокий, долговязый парень, которого я не знал и чье имя не расслышал, когда меня представляли, навострил уши, услышав мою собеседницу, и подошел. Он тоже читал эту книгу, так что, похоже, встретились родственные души. Я тихо встал и оставил их делиться сокровенным.

Верный признак того, что вечеринка идет хорошо, это когда народ начинает ходить на кухню. Я подумал, что надо бы посмотреть, нет ли там еще кого-нибудь. Я вошел и увидел обнявшуюся и целующуюся парочку.

Мое наблюдение подтвердилось – все шло как надо.

– Если она кусается, готов выступить свидетелем, – сказал я.

Парень высвободился из объятий.

– Держу пари, что твоя мама считает тебя хохмачом, – холодно проговорил он.

Это прозвучало не очень-то приветливо. Я вернулся в гостиную. Доун и долговязый парень, наговорившись о Стейнбеке, держали друг друга за руки.

Кто-то завел патефон, и все разбились на пары. Места для танцев было маловато, но это никого не волновало, если можно было обнять девушку и шаркать ногами вперед-назад на ярд или два.

Мне нравилось сидеть в кресле и наблюдать за танцующими. Через какое-то время подошел Хьюсон и устроился на подлокотнике моего кресла.

– Шеф доволен тем, как ты раскрутил с полковником, – заявил он. – Он сказал, что это была отличная работа.

Хьюсон был из тех парней, которым никак не слезть со своего конька. Он продолжал обсасывать сюжет с полковником, пока я не почувствовал, что у меня едет крыша.

В этот момент открылась дверь и в комнату вошла Марди.

Я увидел ее и не поверил своим глазам. Позади нее стоял высокий парень, из тех, что так нравятся дамам, – со смуглым лицом, копной волнистых волос и, конечно же, с очень яркими голубыми глазами. Этот парень действительно был красавчиком.

Я смотрел на Марди сквозь завесу табачного дыма и думал, что у меня галлюцинации.

– Кто эта девушка? – осторожно спросил я Хьюсона.

Он слез с подлокотника моего кресла.

– Не знаю, но сейчас выясню… конфетка, правда?

Он подошел и пожал руку высокому парню. Потом перекинулся парой слов с Марди. Я вдруг осознал, что уже поднабрался, и пожалел об этом. На душе стало кисловато из-за этого высокого парня.

Хьюсон сделал перерыв в танцах и повел представлять новоприбывших своим гостям. Я встал с кресла и поправил галстук. Наконец очередь дошла и до меня. Прежде в табачном дыму и суматохе Марди меня не заметила. Теперь она стояла прямо передо мной. Мы посмотрели друг на друга, и она побледнела.

– Вы должны познакомиться с Ником… – сказал Хьюсон, – вам понравится этот парень. Знаете, для женских обществ взаимопомощи он сделал больше, чем кто-либо из мужчин. Проблема в том, что он, бывает, слишком старается, и в результате…

Я не слушал его треп. Марди пыталась сказать мне что-то без слов. Ее глаза были широко раскрыты, и она выглядела испуганной; затем, видя, что я по-прежнему молчу, она произнесла:

– Раньше мы не встречались?

Я воспринял это как должное. По какой-то причине она не хотела показывать, что мы знакомы.

– Теперь у вас есть такая возможность, и я надеюсь, вы не будете разочарованы, – сказал я.

Хьюсон представил мне высокого парня:

– Ник, я хочу познакомить тебя с Ли Кертисом. – Затем, повернув голову к гостю, он продолжил: – Кертис, это…

Его перебила Марди, притом сделала это вполне естественно:

– О Барри, кто этот забавный маленький человечек, вон там?

Хьюсон усмехнулся:

– Это Мо Экки. Акула пера. Пошли познакомлю.

Он увел их, и Экки сразу же выступил в своем репертуаре. Я быстро просек, что к чему. Во-первых, Марди не хотела, чтобы я говорил, что встречался с ней, а во-вторых, она не хотела, чтобы тот парень услышал мою фамилию. Я сложил одно с другим. Ну и положеньице у меня…

Ко мне подошла Доун.

– Потанцуй со мной, красавчик, – сказала она. – Раздави меня в своих объятиях! Я жажду страсти.

Я бы с радостью сломал ей шею, но подумал, что лучше примкнуть к толпе. Марди и Кертис разговаривали в углу с Хьюсоном. Кертис стоял ко мне спиной, но Марди не сводила с меня глаз, пока я шел по комнате.

– Немного твоего внимания – вот все, что мне нужно, – снова услышал я голос Доун. – Эта брюнетка в тебе явно не заинтересована.

Я оторвал взгляд от Марди и улыбнулся рыжеволосой.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказал я. – Если бы она была заинтересована во мне, ты могла бы заняться этим кудрявым парнем.

Она покачала головой:

– Он не по мне.

Я отвел ее в дальний конец комнаты.

– Что ты о нем знаешь? – спросил я, плавно присоединяясь к свингу.

– О Ли Кертисе? – Ее брови взлетели. – Много чего.

Я еще потанцевал с ней, а потом пластинка закончилась.

– Что, если нам пойти на кухню и выпить?

– Вот это мне в тебе и нравится. Ты предвосхищаешь мои мысли.

Мы выскользнули из комнаты на кухню. Было совершенно темно, но я знал, где Хьюсон оставил свой фонарик. Она мне посветила, пока я готовил коктейль бакарди. Потом мы сели на стол, положив между собой горящий фонарик.

– Меня интересует этот парень, Кертис, – заговорил я. – Может, расскажешь мне о нем?

Она задумчиво потягивала бакарди.

– Тут нечего рассказывать. У него водятся деньжата, он любит развлечься, ничем всерьез не занимается и раз в неделю меняет подружек.

Какого черта связалась с ним Марди? – подумал я. Не так уж трудно определить, ходит девица по рукам или нет; я же был готов поклясться, что Марди держит марку.

– А чем он зарабатывает на жизнь? – спросил я.

– Ну, он какая-то шишка в «Маккензи текстиль». Секретарь компании или что-то в этом роде. Может, хватит наконец о нем… а то мне становится скучно.

– Конечно, нет проблем, – сказал я.

Мой мозг заработал. Значит, этот парень связан с тем же бизнесом. Это объяснило мне, почему Марди не пожелала упоминать мое имя. Стало быть, Марди что-то знает, и я собираюсь выяснить, что именно, как только представится такая возможность.

Я немного потискался с Доун, поскольку ей этого хотелось, а затем оставил ее сидеть на столе в темноте в терпеливом ожидании моего возвращения. Я же решил, что с меня хватит.

Я заглянул в гостиную. Вечеринка все еще продолжалась. Марди танцевала с Хьюсоном. Только я решил присоединиться к гостям, как в холле зазвонил телефон. Хьюсон посмотрел на меня и крикнул:

– Послушай, кто там, Ник!

– Конечно, – ответил я, подошел к телефону и сказал в трубку: – Алло, это квартира Барри Хьюсона.

– Мистер Кертис здесь? – спросил женский голос. – Мистер Ли Кертис.

– Минутку, – ответил я, положил на столик трубку и отправился в гостиную. Кертис кокетничал с испанской дамой, предназначенной для Экки. Я подошел к нему и сказал: – Вас просят к телефону.

Он выглядел удивленным.

– Вы уверены? – вставая, спросил он.

– Если вас зовут Кертис, то да, – сказал я.

Он бросил на меня быстрый тяжелый взгляд и вышел из гостиной. Отметив, как осторожно он закрыл за собой дверь, я огляделся в поисках Марди. Прежде чем я успел заметить ее, испанская дама начала кокетничать со мной. Иногда женщины – это ад.

Только я от нее отвертелся, как в гостиную вернулся Кертис. Вид у него был крайне озадаченный. Он подошел к Хьюсону.

– Мне очень жаль, – произнес он, – но мне позвонили по срочному делу. Мне нужно домой.

Хьюсона это не особо взволновало. Он сочувственно хмыкнул и озабоченно спросил:

– Ты ведь не возьмешь с собой Марди? Мы с ней неплохо ладим.

Я подошел поближе, чтобы лучше слышать.

Кертис посмотрел на Марди.

– Сначала я отвезу тебя домой, – сказал он, – или ты хочешь остаться? Мне чертовски жаль…

Она покачала головой:

– Я останусь. Поезжай. Может, ты еще вернешься?

Он помялся. Я видел, что он не хочет уходить и чертовски расстроен.

– Я провожу ее домой, – пообещал Хьюсон. – Тебе не о чем беспокоиться.

– Хорошо, увидимся завтра, – сказал Кертис Марди.

Он быстро вышел за дверь, не потрудившись попрощаться с остальными. Вот таким парнем был Кертис. Окружающие не представляли для него никакого интереса, если только он не был уверен, что сможет что-то из них вытянуть.

– Я бы с удовольствием выпила джина с лаймом, – сказала Марди Хьюсону.

– Конечно, я приготовлю. Просто подождите минутку. Я скоро вернусь, – произнес он таким тоном, как будто опасался, что она станет сильно горевать, пока он ходит за джином.

Как только он скрылся на кухне, я подошел к Марди. Я надеялся, что Доун задержит его на какое-то время.

– Хочу поговорить с вами, – тихо сказал я. – Могу я отвезти вас домой?

Она кивнула.

Уже оттого, что я просто стоял и смотрел на нее, меня охватило какое-то сумасшедшее ликование.

– Не возражаете, если мы скоро уйдем?

Она качнула головой:

– Когда захотите.

Хьюсон вернулся с джином и лаймом. Когда он увидел меня рядом с Марди, его лицо потемнело.

– Иди же, красавчик, – сказал он. – На кухне тебя ждет твоя дева.

Я мотнул головой:

– Ты опоздал. Мы с Марди старые друзья. Она попробует твой джин, и мы поедем домой… вместе, я и она.

Хьюсон повернулся к Марди.

– Я предупреждал вас насчет этого парня, – запальчиво сказал он. – Он только и занимается тем, что зарится на чужое и разрушает семьи.

Марди рассмеялась.

– Я чувствую, что моя уже разрушена, – ответила она. – Поздно, Барри, и мне пора идти.

Хьюсон застонал.

– Подарите мне еще один танец, и я вас отпущу, – попросил он. – Лучше бы вы мне позволили проводить вас домой.

Я кивнул ей за его спиной. Я не хотел, чтобы наш уход выглядел слишком неожиданным. Пока они танцевали, я подошел к Экки и сообщил, что уезжаю.

Он уже так опьянел, что ему было бы до лампочки, даже если бы я собрался покончить с собой.

– Ты с ней помягче, – сказал он, прищурившись. – Эта девушка просто шик и блеск.

Я дал знак Марди, что подожду ее внизу. Я не хотел, чтобы мы наткнулись на Доун. Впрочем, я зря беспокоился по ее поводу – она уже крепко спала под кухонным столом.

Спустя пять минут Марди сбежала вниз по лестнице. На ней была затейливая шляпка и дорогое меховое манто. Выглядела она прекрасно.

Нам не пришлось долго ждать такси. Я махнул рукой, и машина остановилась у тротуара.

– Что мне ему сказать? – спросил я. – Куда вам?

Она колебалась.

– Я… у меня больше нет дома… Может, мне остановиться в отеле или где-нибудь еще – как вы считаете?

Я изумленно уставился на нее:

– У вас есть багаж?

Она кивнула:

– Да, на вокзале. Можно было бы сначала съездить туда и забрать его, но я хочу успеть утром на ранний поезд.

– А если я предложу вам поехать ко мне? То есть я не имею в виду ничего такого. Я просто предлагаю вам свой кров и надеюсь, что вы не откажетесь.

Она замерла на несколько секунд, глядя на меня, а потом сказала:

– Это очень мило с вашей стороны.

С трудом веря, что правильно ее расслышал, я помог ей сесть в такси.