Текст книги "Негде спрятаться золотой рыбке"

– Да, конечно. Кстати, ваша Джин такая умница! Мы с ней собираемся навестить Уолли.

– Я буду на связи.

– Ты же не обижаешься, Стив?

– Нет. Все хорошо. Позовешь Джин?

Джин взяла трубку.

– Сейчас свяжусь с Чандлером, а потом поеду в банк, – сказал я. – После этого буду ждать вас в офисе.

– Хорошо, Стив.

Я позвонил Чандлеру на домашний и едва успел его застать: он как раз уходил на работу. Рассказав, что случилось, я добавил:

– Уолли, по всей видимости, избили из-за школьного контракта.

Чандлер повел себя вполне ожидаемо:

– Где он?

– В Северной.

– Хорошо, Стив, я займусь этим вопросом. Справлюсь о его состоянии. Передайте Ширли, что я все улажу. Все до последних мелочей. Со вчерашнего дня его жалованье удвоено. Если эти сволочи думают, что меня можно запугать, пусть подумают еще раз. Займитесь Хэммондом и не стесняйтесь в средствах. Понятно?

Да, мне все было понятно. Но Чандлер, в отличие от меня, не рисковал собственной шкурой.

Настанет и мой черед, думал я. Тоже буду валяться в Северной со сломанными ребрами и сотрясением мозга.

– Хорошо, мистер Чандлер. Не желаете лично поговорить с Ширли?

– Лично? Я сейчас поеду в больницу. Там ее и увижу. – Помолчав, он добавил: – Похоже, наш журнальчик навел шороху.

– Похоже на то. – Я подумал про Шульца.

– Так держать, Стив. – Он повесил трубку.

Я сварил кофе, после чего поехал в бунгало Лучиллы. Она сама открыла дверь: рослая костлявая женщина со стрижкой «под мальчика», тонким носом и холодными зелеными глазами. В рубашке и слаксах она выглядела мужиковато – как и положено лесбиянке.

– Здравствуйте, Стив. Проходите. Наша бедняжка до сих пор спит.

Следом за ней я вошел в большую гостиную, обставленную разномастной мебелью, но вполне уютную. В комнате было множество книг. Чтобы заработать на жизнь, Лучилла писала статьи для журналов об искусстве и книжные обзоры для «Калифорния таймс».

Чандлер был о ней весьма высокого мнения.

– Как она?

– По-прежнему с фингалом.

– Она рассказала, как у нее появился этот синяк?

Лучилла кивнула:

– Бывает, дамы совершают глупые поступки.

– Двадцать тысяч долларов – немалая цена за глупость.

– Все зависит от точки зрения. Может, цена и не столь велика. Представьте, что вас обоих заставят уехать из этих мест. И вы потеряете работу, на которой вам платят тридцать тысяч в год.

– Не исключено, что вам тоже придется уехать. Чандлер не пожелает иметь ничего общего с воровкой.

Она негромко усмехнулась:

– Мой отрезок пленки уже у меня. Обошелся в две тысячи. Мерзавец требовал пять, но мне удалось его урезонить, и мы сошлись на двух.

– Откуда вы знаете, что он не припрятал фотографии?

– Зачем? Это легкие деньги. – Она снова усмехнулась. – Я, признаться, восхищаюсь им. Многие из здешних подворовывают. Так почему бы и ему не получить свое?

– Две тысячи и двадцать – это несколько разные суммы.

– Горди не дурак. Он понимает, с кем имеет дело. В конце концов, Линда похожа на богачку, а я нет. – Она смерила меня насмешливым взглядом. – Дорогуша, вы же купаетесь в роскоши. Или я ошибаюсь?

– Кто-нибудь еще заплатил ему? – спросил я, направляясь к двери.

Лучилла пожала плечами:

– Откуда мне знать? Но в одном я уверена: здешние мужчины – если не считать вас – не бьют своих жен.

– Может, и зря, – сказал я и ушел.

По крайней мере, теперь у меня была кое-какая информация. По словам Лучиллы, ей удалось сбить цену. Может, и у меня получится? Дело нужно уладить до выхода статьи о шефе полиции, чтобы у Горди не разыгрался аппетит.

Я поехал в банк.

– Присаживайся, Стив, – сказал Мэйхью. – Ты человек занятой, я тоже, так что к делу. Я оценил ситуацию. Можешь рассчитывать на овердрафт в пять тысяч долларов, не больше. Устроит?

– Эрни, а десять нельзя? Вопрос крайней необходимости.

– Извини. Честно говоря, даже пять нельзя, но я готов пойти тебе навстречу. Пойми, не я управляю этим банком. У меня над душой стоят трое директоров.

– А в счет дома? Тоже не получится?

– Дом у тебя уже заложен и перезаложен, так что на это можешь не рассчитывать.

Я грустно усмехнулся:

– Что ж, спасибо, Эрни. Пять – значит пять.

– Жаль, что больше ничем не могу помочь. Теща совсем плоха?

– Ну, наверное.

Он изобразил сочувственную улыбку. Интересно, ходит ли его Марта в магазин «Добро пожаловать»? И если да, ворует ли, как остальные?

Я приехал на работу и поздоровался с Джуди: та сидела у коммутатора. Она сообщила, что Джин еще не появлялась. Я сказал, что знаю, и ушел к себе в кабинет.

Последней моей надеждой был Уэббер. Если подведет, останется лишь пойти к Лу Мейру и одолжить деньги под шестьдесят процентов.

Я сел просматривать почту. Наконец позвонил Уэббер.

– Чертовски странное происшествие. – Голос его звучал грубо, по-полицейски. – Ночью кто-то вскрыл мой кабинет и стащил десять папок, включая дело Горди.

Я стиснул телефонную трубку так, что побелели костяшки пальцев.

– Не помните, что было в папке?

– Видите ли, у нас их пятнадцать тысяч, таких папок. Джек Уолш собрал информацию по Горди восемь месяцев назад. А пару недель назад уволился. Я же просматриваю личные дела только при необходимости.

Конечно, я мог ошибаться, но по голосу Уэббера мне показалось, что он лжет.

– Где сейчас этот Уолш?

– Понятия не имею. Он закладывал за воротник, так что я от него избавился. С чего у вас такой интерес к этому Горди? Он так важен для вас?

– Что полиция говорит по поводу взлома?

– Думаете, я обращался в полицию? – Уэббер громко расхохотался. – Копы сторонятся меня как прокаженного. В любом случае не вижу смысла переживать. Работал профессионал, а в пропавших папках не было ничего существенного.

– Тогда зачем их украли?

– Я ввел мистера Чандлера в курс дела, – сказал Уэббер после долгой паузы. – Он велел обо всем забыть и не впутывать в это дело полицию.

– Вы не ответили на мой вопрос. Исчезло десять папок. Как минимум одна из них должна представлять интерес.

– Чушь какая-то. У меня, знаете ли, дел невпроворот. Если вам так любопытно, можете задать свои вопросы мистеру Чандлеру. – И он бросил трубку.

Подумав несколько минут, я снова набрал номер Уэббера.

– Детективное агентство «Караул», – сказала девушка.

– Вас беспокоят из юридической конторы «Труман и Лейси». Насколько я знаю, у вас работал человек по имени Джек Уолш. На его имя было оставлено завещание. Вы не могли бы дать мне его адрес?

– Боюсь, вы ошиблись, – тут же ответила девушка. – У нас никогда не было сотрудника с таким именем.

Я положил трубку на место. Теперь я точно знал, что Уэббер лжет.

Глава третья

В дверь постучали, и в кабинет вошел Макс Берри, второй репортер журнала, тридцатилетний здоровяк с черными глазами и расплющенным носом (в университете он увлекался боксом). С журналистскими расследованиями он справлялся похуже, чем Уолли, но был старательным и цепким, как терьер-крысолов. Одевался он небрежно, мешковатые костюмы его вечно были в каких-то нитках, а узел красного галстука сбивался в район левого уха.

– Что сказать, не повезло нашему Уолли, – произнес он, закрыв дверь.

– Не то слово. Присаживайся.

Я никак не мог прийти в себя после разговора с Уэббером. Наш детектив играл против меня, но почему? Этого я не знал: не было времени подумать. Вероятнее всего, его жена Хильда тоже приворовывала в магазине. Другой причины я не видел.

– Я только что из больницы, – продолжил Макс, опустившись в кресло. – Батюшки-светы, ну его и обработали! Лучше бы на меня напали. Бедняга Уолли не способен себя защитить. Меня бы эти подонки запомнили, уж поверь. – Он запустил пальцы в черную шевелюру. – Какие мысли, Стив? Думаешь, это случилось по указке Хэммонда?

– Похоже на то… – Я никак не мог отделаться от мысли о Горди и его магазине. – Не знаю. Может, хулиганство?

– Это вряд ли. У Уолли был с собой портфель, а в портфеле – сплошные неприятности. Он парень скрытный. Вчера вечером мы с ним сидели над сметой Хэммонда, но я видел, что он думает о своем. Должно быть, занимался чем-то еще. Может, поэтому и угодил в больницу. Он тебе ничего не говорил?

Я переложил авторучку справа налево. Мы с Уолли были близкими друзьями. Я мог говорить с ним на любые темы, включая личные, но Макс… В нем я не был столь уверен. Макс всегда вел себя как бешеный бык: когда чуял сенсацию, начинал метаться и мотать башкой, поднимая на рога всех без разбору. Представляю его реакцию, если бы он узнал, что творится в магазине «Добро пожаловать». Скорее всего, тут же бросился бы к Горди и вытряс бы из него всю душу.

– Ну ты же знаешь, каков наш Уолли, – осторожно произнес я. – Все свои секреты держит при себе. Думаю, его отметелили люди Хэммонда.

– Согласен. Фактов у нас хватает. Нет только ксерокопии контракта с подписью Хэммонда. Уолли хотел ее раздобыть. Вчера мы это обсуждали. Я сказал, что возьму это на себя, но он решил сделать все самостоятельно. У него связи получше, чем у меня. – Он подался вперед, мрачно глядя на меня. – Ну а теперь хочешь не хочешь, а придется мне решать этот вопрос.

– Помнишь статью про Шульца? – спросил я. – Это был спецпроект Уолли. Все разложено по полочкам и доказано. Я тут подумал… Видишь ли, Макс, на месте Уолли мог оказаться любой из нас. Думаю, надо снять с публикации статью про Шульца, пока не закончим с Хэммондом. Не исключено, что нам понадобится защита полиции, а когда выйдет статья про Шульца, никакой защиты нам не видать.

Макс потер плоский нос большим пальцем:

– Защита полиции? И как они смогут нас защитить?

– Например, разрешат нам носить оружие. Чандлер может это устроить.

Макс усмехнулся:

– Я без оружия обойдусь. – Он опустил взгляд на свои здоровенные руки и стиснул кулаки.

– Макс, ты не супермен. Трое бандитов запросто с тобой справятся.

– Ладно. – Он пожал плечами. – Поступай как знаешь. Я займусь Хэммондом. После обеда буду у себя.

Он поднялся и ушел.

Сквозь дымку смога я взглянул на огни в пентхаусе шефа. Пора стравить давление.

Недолго думая, я позвонил секретарше Чандлера:

– Можно приехать? У меня важный разговор.

– Минутку. – После паузы она сказала: – Можно, но через час у него самолет в Вашингтон, так что приезжайте немедленно.

Я был на месте через пять минут. Гнал так быстро, что чудом не попал в аварию.

Чандлер сидел за столом. У ног его стоял пухлый портфель. На спинке стула был плащ, на сиденье – шляпа.

– Что такое, Стив? – спросил он, едва я вошел. – Я уже уезжаю. У меня встреча с президентом. Возможно, привезу для вас кое-какие новости.

Тщательно подбирая слова, я объяснил, что с учетом нападения на Уолли – а оно, скорее всего, срежиссировано городской управой и Хэммондом – нам, пожалуй, стоит придержать статью про Шульца.

– Как только статья будет опубликована, – заключил я, – можно забыть про поддержку со стороны полиции. А она нужна, чтобы выяснить, кто стоит за нападением. К тому же, мистер Чандлер, если это повторится, я не смогу выпускать журнал, лежа на больничной койке. Мне нужно разрешение на пистолет. И для Берри тоже. Дело пахнет керосином, и если мы останемся без поддержки Шульца, проблемы будут нешуточные.

Чандлер окинул меня взглядом из-под набрякших век:

– У вас есть чем заменить статью про Шульца?

– Полно отличных материалов. Могу пустить статью о новом противозачаточном средстве.

После паузы он кивнул:

– Жаль, конечно, упускать этого сукина сына с крючка, но вы мыслите разумно. Хорошо, снимайте статью с публикации. Пусть полежит до следующего месяца, а?

– Ага.

Он снова смерил меня взглядом:

– Значит, думаете, что за нападением на Уолли стоит Хэммонд?

– Похоже на то.

В кабинет заглянула секретарша:

– Машина ждет, мистер Чандлер.

– Скажите Боргу, чтобы устроил два разрешения на оружие: для Стива и Берри. Пусть выдаст им автоматические пистолеты. – Чандлер поднялся на ноги и посмотрел на меня. – Обсудим все, когда вернусь.

Я помог ему надеть плащ. Секретарша взяла портфель.

Когда мы выходили из офиса, Чандлер спросил:

– Как Линда?

Интересно, как бы он себя повел, узнав, что я поставил ей фингал. Но я не стал посвящать его в подробности. Сказал лишь:

– Спасибо, у нее все хорошо. – И непринужденно добавил, когда мы шагали по длинному коридору: – Слыхал, вчера в конторе Уэббера побывал вор. Стащил несколько папок.

Не замедлив хода, шеф величаво шествовал вперед.

– Угу. Какой-то псих. – Он бросил на меня быстрый взгляд. – Что-то не так?

– Не знаю. Странно, что Уэббер не вызвал полицию.

– Полицию? Какой от нее толк?

Я видел, что он думает о чем-то другом. Наверное, повторяет про себя речь, приготовленную для президента.

Мы подошли к лифтам. Какой-то коротышка забрал у Чандлера портфель. Едва не рухнул на четвереньки, стукнувшись лбом об пол. Сдержался. Но видно было, что с трудом.

– До встречи, Стив. – Чандлер легонько хлопнул меня по плечу. – Еще поговорим. – И вошел в кабину лифта.

Мы с секретаршей смотрели, как они с коротышкой едут вниз. Когда они скрылись из виду, секретарша коротко кивнула мне и ушла обратно в офис.

Я направился к соседнему лифту и нажал на кнопку вызова.

* * *

Когда я вошел в кабинет, Джин была у моего стола: сортировала письма, которые я уже просмотрел.

– Здравствуйте, Джин. Как Ширли?

– Держится. Уолли все еще в коме, но его состояние не вызывает опасений. Ширли уже дома. А Линда?

– Она в хороших руках.

Я обошел стол, уселся и взглянул на нее. Джин, приосанившись, стояла совсем рядом со мной. С пачкой писем в руке у нее был очень деловой вид. Серо-белое платье сидело на ней как влитое. Черные волосы блестели словно шелковые. Я впервые заметил, что на руке у нее белый браслет, а на браслете – часы, тоже из белого золота. Вдруг я понял, что вижу детали, на которые раньше не обращал внимания, например часы, покрой платья, мягкий блеск волос, спокойный умный взгляд.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, а потом она сказала:

– Ну что, поработаем с почтой? Я уже все просмотрела. Ничего особенного, вы быстро справитесь.

– Присядьте, – попросил я, помедлив. – День начался неважно. Хотите послушать?

Она положила конверты на стол и села:

– Неважно?

Я рассказал ей о звонке Уэббера и о том, что Мэйхью пообещал мне всего лишь пять тысяч. Рассказал о коротком разговоре с Лучиллой Боуэр: как она сбила цену и заплатила Горди за свой отрезок пленки. И еще рассказал, как убедил Чандлера отложить статью про Шульца и выдать нам с Максом пистолеты.

Джин слушала меня, и лицо ее становилось все мрачнее.

– Ну вот, – заключил я, – выхода я не вижу. И не понимаю Уэббера. Возможно, его жена тоже воровка и он покрывает Горди. Чандлер, конечно, не обращает на это внимания: слишком занят. У него нет причин сомневаться в словах Уэббера. Если тот сказал, что в контору вломился какой-то псих, а в папках не содержалось ничего интересного, значит так оно и было. Но меня, Джин, это очень тревожит. Раньше я думал, что могу рассчитывать на Уэббера. Оказалось, это не так. В общем, придется как-то найти пятнадцать тысяч долларов, чтобы вытащить Линду из этой истории.

– Почему бы не придержать Горди? – негромко предложила Джин. – Вы уже выиграли время. Попробуйте выиграть еще. – Она указала на телефон. – Позвоните ему и скажите, что не успели собрать деньги. Возможно, найдете способ надавить на него.

– Без помощи Уэббера? Не вижу вариантов.

– Возможно, папка Горди все еще в агентстве. Я могла бы до нее добраться.

Я изумленно взглянул на нее:

– То есть?

– Однажды я оказала их секретарше Мэвис Шерман большую услугу. Так что Мэвис сделает для меня что угодно. Постарайтесь уговорить Горди, чтобы тот подождал пару дней.

Я снял трубку и попросил Джуди соединить меня с Джессом Горди из магазина «Добро пожаловать». Положил трубку на место и спросил:

– Что за услугу вы ей оказали?

Она покачала головой:

– А это, Стив, уже не ваше дело. Сейчас такое время, что у многих бывают проблемы. Если я в силах помочь, то пользуюсь этой возможностью. – Всплеснув руками, она уронила их на колени. – Может, однажды кто-нибудь поможет и мне. Как знать?

Зазвонил телефон.

– Мистер Горди на связи, мистер Мэнсон, – сказала Джуди.

– Мистер Горди?

– Да, мистер Мэнсон. Как поживаете? – спросил он с явственной насмешкой в голосе.

– Наши с вами расчеты придется отложить. Возникла проблема. Но через два дня я ее решу.

– Неужели? У меня тоже есть проблемы. Давайте встретимся, как условлено – сегодня в девять вечера. Вы расскажете о своих проблемах, я – о своих. Напомню адрес: Истлейк, сто восемьдесят девять. Захватите с собой памятный подарок, чтобы нам было проще разговаривать. – И связь оборвалась.

Джин слушала разговор по параллельному телефону. Одновременно положив трубки, мы посмотрели друг на друга.

– Пожалуй, приглашу Мэвис на обед, – сказала Джин и поднялась на ноги. – Статья о противозачаточном средстве уже у корректора. Я перешлю ее в типографию.

Раздался телефонный звонок. Звонил Марвин Гудьир, он вел у нас колонку туризма. С этого момента и до самого обеда у меня не было ни секунды, чтобы подумать о собственных неприятностях. Обедал я в компании Джереми Рафферти: тот писал для нас рецензии на фильмы и спектакли. Пока мы сидели за комплексным обедом, Рафферти что-то пространно объяснял, но я слушал его вполуха. Он время от времени делал паузы в своем монологе – а поговорить он большой любитель – и непонимающе смотрел на меня. Наконец он сказал:

– Стив, такое чувство, что я говорю в пустоту. Ты что, приболел?

– Все думаю про Уолли, – соврал я.

Рафферти покачал головой:

– Ужас, конечно. Избили, ограбили… Наркоманы, наверное. И ведь такое может случиться с любым из нас. Слушай, а что, если я напишу статью про уличные преступления? Укажу на их связь с насилием в кино?

– Было бы неплохо. Пришли мне черновик. – Я жестом велел официанту принести счет.

– Черт, вот это энтузиазм. Знаешь, на кого ты похож? На восьмидесятилетнюю вдовушку, которой предложили перепихнуться.

Расплачиваясь, я спросил:

– А что тебе известно о половой жизни восьмидесятилетних вдовушек?

Он рассмеялся, поблагодарил меня за обед и убежал. Я же поехал в банк, чтобы обналичить чек на три тысячи долларов. Увидев меня, кассир просиял. Сообщил, что ему страшно понравился последний номер нашего журнала, извинился и исчез в кабинете Эрни Мэйхью. Тот, по всей видимости, дал зеленый свет: вернувшись, кассир выдал мне три сотни хрустящих десяток.

Я сложил их в бумажник и отправился на работу. Интересно, сойдут ли эти три тысячи в качестве памятного подарка для Горди.

Джин еще не вернулась с обеденного перерыва. Я позвонил в больницу. Мне сказали, что Уолли по-прежнему в коме. После этого я набрал номер Лучиллы.

– Бедняжка все еще плохо себя чувствует, – прогудела она. – Будет нетактично поднимать ее с постели ради разговора с вами. У нее под глазом ужасный синяк.

– Значит, будем вести себя тактично, – сказал я и повесил трубку.

Вошла Джин:

– Думаю, я все уладила. Если папка Горди вообще существует в природе, Мэвис сделает для нас ксерокопии. Она сказала, что вчера в контору никто не вламывался. Как только Уэббер уйдет, она займется нашим вопросом.

– Когда он уходит?

– Около семи. У Мэвис есть ключ. Она все сделает и позвонит мне.

– Неплохо бы получить документы до встречи с Горди. Чтобы было чем его озадачить.

– Если папка на месте, можете рассчитывать на копии.

– Спасибо, Джин. Я снял со счета три тысячи долларов для Горди. И позвонил в больницу.

– Я тоже звонила. Поговорила с Ширли. Она держится молодцом. Сообщила, что к ней приходил Бреннер. Она ничего ему не рассказала. Так что Бреннер уверен, что на Уолли напали хулиганы.

– Может, так оно и было.

– Что ж, за работу. Вам пора писать передовицу, Стив. И у меня дел невпроворот.

Когда она ушла, я придвинул к себе «Ай-Би-Эм экзекьютив». В передовице шла речь о девальвации доллара. Настроение у меня было паршивое, и вместо статьи получалась какая-то чушь. Замусорив весь пол мятыми листками, я все же сумел выдать некое подобие связного текста.

Остаток дня прошел за телефонными звонками. Мне подали три идеи: две дрянных, одну хорошую.

Когда я наговаривал что-то в «грюндиг», пискнул интерком.

Я щелкнул переключателем.

– Мистер Мэнсон, к вам мистер Борг, – сообщила Джуди.

Джо Борг был цепным псом Чандлера и на все руки мастером. Разбирался со всеми щекотливыми делами и имел жалованье, на фоне которого мои тридцать тысяч в год казались сущей мелочью. Но и работа у него была такая, что я на его месте давно сдох бы от язвы.

– Пусть войдет.

В кабинет влетел Борг: худой, невысокий, черноволосый, лет сорока от роду. Глаза его были похожи на крошечные черные пуговицы, а губы вечно изогнуты в ухмылке.

– Привет, Стив! – Он закрыл дверь и поставил на стол квадратную картонную коробку. – Вооружение для тебя и Макса. Разрешения, пистолеты и две коробки патронов. – Он взглянул на меня. – Но это не значит, что теперь тебе можно убивать людей.

– Быстро ты справился, Джо. Спасибо.

– Шеф сказал – Джо сделал. – Он снова взглянул на меня. – Ты поосторожнее, парень. Не стреляй, пока не увидишь белки их глаз. – И он скорчил потешную гримасу. – Чьи же это слова? – Джо направился к двери. – Кстати, у меня свидание с одной пылкой девицей. Нельзя опаздывать, а то остынет. – И ушел.

Я вынул из картонки два автоматических полицейских пистолета 38-го калибра, две наплечные кобуры и две коробки патронов. Разрешений тоже было два: на имя Макса и мое собственное. Я встал, скинул пиджак и примерил кобуру. Мне довелось побывать во Вьетнаме, и я неплохо разбирался в пистолетах. Проверил свой, выяснил, что он исправен, и зарядил его.

Если мне и суждено угодить в больницу, то не по своей вине.

Я отошел от стола, сунул пистолет в кобуру, после чего выхватил его пять раз подряд. Все пять раз пистолет оказывался в руке словно по волшебству. Довольный собой, я снял кобуру и убрал ее в ящик стола. Позвонил Максу домой. Мне никто не ответил. Макс жил один. Он был не из тех, кто привязывается к одной женщине. Флиртовал со всеми подряд, и его это вполне устраивало.

Когда я положил трубку, в кабинет вошла Джин:

– Звонила Мэвис. Плохие новости: папка Горди исчезла.

Я уселся за стол.

– Видите, что творится, Джин? Уэббер сказал, что у него есть дело Горди. Потом соврал насчет взломщика. Потом оказалось, что папка исчезла. Остается лишь гадать: или его самого шантажирует Горди, или кто-то влиятельный велел ему придержать коней. Но кто?

Нахмурившись, она задумалась и наконец сказала:

– Итак, кто был замечен за воровством? Если верить Уолли, их трое: Салли Латимер, Мэйбл Криден и Лучилла Боуэр. С этими женщинами я не знакома. А вы?

Я тут же подумал про Марка Кридена. У него был самый большой дом в Истлейке. Криден был президентом промышленной корпорации «Ховарт» и, пожалуй, самой важной персоной у нас в поселке. Жена Кридена, на двадцать лет его моложе, также вела себя по-царски, и дамы нашего поселка ее недолюбливали – все, включая Линду.

Кридену хватит влияния и денег, чтобы Уэббер был у него как шелковый. Но зачем ему избавляться от дела Горди? Что в нем может быть такого, чтобы у человека вроде Кридена появились проблемы? Подумав, я все же решил, что Горди прикрывает сам Уэббер. Возможно, его жена Хильда тоже была воровкой.

В общем, я развел руками, уронил их на крышку стола и сказал:

– Значит, сегодня встречаюсь с Горди. Может, сумею столковаться с ним. – Я взглянул на часы. Было пятнадцать минут восьмого. – Поужинаете со мной, Джин?

– Спасибо, но у меня дома дела.

Мне очень хотелось побыть в ее обществе.

– Ну же, давайте еще раз сходим к Луиджи.

Она смотрела прямо на меня, но взгляд ее был отстраненным.

– Вам не кажется, что надо бы навестить жену? – Она сделала ударение на последнем слове – едва слышно, но я его заметил.

– Я буду дома. Позвоните мне после встречи с Горди. – И она ушла.

Конечно, Джин права. Каким образом я могу на нее претендовать? Я женат на Линде.

Услышав, что она вышла из офиса, я секунду помедлил, надел кобуру, снова проверил пистолет, выключил свет, закрыл кабинет на замок и отправился в закусочную «Ложка-вилка», где и съел свой ужин – понуро и без удовольствия.

* * *

В десять минут девятого я подошел к машине. Сперва хотел заехать домой, проверить почту, взглянуть на карту поселка и найти дом Горди, а потом уже отправиться к нему на разговор.

– Привет, Стив!

Я обернулся.

Из окна своего «ягуара» выглядывал Гарри Митчелл. Он был на пару-тройку лет старше меня: высокий стройный парень с лицом некрасивым, но приятным, первоклассный игрок в гольф и популярная личность в «Кантри-клабе».

Я подошел к его машине.

– Только что узнал про твою тещу. Сочувствую. Дело плохо?

Я не сразу понял, о чем он. Потом вспомнил, что просил у Эрни Мэйхью денег на срочную операцию для тещи. Наверное, Эрни рассказал все жене, а та разнесла новости по всему поселку.

– Неважно.

– Пэм никак не может дозвониться до Линды. Мы решили, что она сорвалась к матери.

– Ага. Сорвалась. Но скоро вернется.

– Тебе, наверное, скучно? Заходи к нам вечерком.

– Спасибо за приглашение, Гарри. Но я лучше подчищу хвосты по работе, пока есть такая возможность.

Он усмехнулся:

– Ну, мне это не светит. Если теща захворает и Пэм уедет за ней ухаживать, то и я, пожалуй, наведу порядок у себя в столе. Но эта перечница за пятьдесят лет ни разу не чихнула. Может, все-таки заглянешь?

– Гарри, не получится.

– Как твой грипп? Ты поправился?

– Угу. Быстро накрыло, быстро отпустило.

– Будешь звонить Линде, передавай привет. Ну а как насчет завтра? Зайдешь?

– Завтра будет видно.

– Ну да. Классный у тебя журнал. Даже я его читаю. – Помахав мне на прощание, он уехал.

Я же отправился домой. Сисси уже навела порядок на кухне и протерла пыль. Вечерняя почта лежала у меня на столе. Почти все конверты были адресованы Линде: она обожала писать письма.

Вот и повод для визита к Лучилле. У меня еще оставалось время до встречи с Горди. Судя по карте, его дом был в самом конце Ист-авеню. Я решил, что пойду к нему пешком. Никто не должен видеть там мою машину.

Ходить с пистолетом было неудобно. Я снял кобуру и положил ее на канапе, после чего поехал к Лучилле. Она открыла дверь.

– Сюрприз-сюрприз, гроза всех жен, – заметила она с издевательской улыбкой.

– Мне нужно поговорить с Линдой.

– Она в гостиной. Я готовлю ужин. Извините, вас за стол не приглашаю: еды будет ровно на двоих. Не стойте в дверях, Стив. – И она убежала на кухню.

Я же прошел в гостиную. Линда в ночной рубашке и одолженном у Лучиллы пеньюаре разлеглась на канапе.

На одном глазу у нее была повязка, а другим она холодно смотрела на меня.

– Тебе пришло несколько писем. – Я бросил к ее ногам конверты. – Чтобы собрать деньги, я сказал Мэйхью, что твоей матери срочно потребовалась операция. Разумеется, поползли слухи, что неудивительно для этого треклятого поселка. Так что сейчас ты в Далласе, ухаживаешь за больной мамашей.

– Обязательно было приплетать сюда мою маму? – визгливо осведомилась Линда.

– Сегодня вечером у меня встреча с Горди. Удалось найти всего лишь три тысячи. Ему, разумеется, будет мало, но придется потерпеть. Если же он откажется ждать, я продам твою машину и все драгоценности, что я тебе подарил. И вообще все, за что предложат деньги.

Глаз ее блеснул, а губы сжались в тонкую линию.

– Не трожь мою машину! И драгоценности не трожь! Это мое!

Я смотрел на нее сверху вниз и не понимал, как меня угораздило в нее влюбиться.

– После разговора с Горди я зайду к тебе, и тогда мы все решим. Конечно, можешь сесть в тюрьму, если тебе так хочется.

Я направился к двери, а Линда злобно бросила мне в спину:

– Надеюсь, эта сука Киси хорошо тебя ублажает.

– Не нагнетай. Ты и без того мне противна, – сказал я и ушел к машине.

Возле моего дома стоял еще один автомобиль. Когда я остановился, из тени вышел Фрэнк Латимер:

– Привет, Стив! Я все думал, куда ты запропастился.

Латимер был успешным страховым агентом – сорок лет, лысина, брюшко, но вполне приятный парень.

– Слышал новости про маму Линды. Дай, думаю, приглашу тебя на ужин. Все равно мимо еду. Салли сегодня весь день бегала по магазинам, так что мы еще не садились за стол.

– Спасибо, Фрэнк. Я уже поужинал. У меня чертова прорва работы.

– Угу… могу себе представить. Этот твой журнал – высший класс. Ну, я все равно решил заехать. Если мы можем чем-то помочь…

– Все под контролем. Линда скоро вернется, а за мной пока что присмотрит Сисси.

– Что ж, если понадобимся, ты знаешь, где нас искать.

Когда он уехал, я поставил машину в гараж.

Судя по запискам Уолли, о которых рассказала мне Джин, жена Фрэнка Салли тоже была нечиста на руку. Может, Горди не обошел их семью вниманием, и Фрэнк собирался ему заплатить. Или уже заплатил.

Я взглянул на часы. Было без десяти девять. Пора отправляться к Горди. Я закрыл гараж на ключ и, минуя соседские дома, пошел по улице, глядя на яркие окна, прислушиваясь к звуку включенных телевизоров и думая, что скажет Горди, когда я предложу ему всего лишь три тысячи долларов.

Свернув направо, я оказался на Ист-авеню.

Судя по карте, дом Горди находился в паре сотен ярдов от перекрестка.

Я ускорил шаг. На этой улице стояли дома попроще и освещение было похуже. Вдруг из тени вышел мужчина. У ног его крутился спаниель. Я узнал Марка Кридена, высокого грузного мужчину шестидесяти лет. Может, чуть постарше.

В поселке Криден считался чуть ли не царственной особой. Богатством своим он уступал разве что Чандлеру, а его дом стоил раза в четыре дороже моего. У Кридена был «роллс-корниш», а у его жены Мэйбл – «Бентли Т». И муж, и жена держались надменно, и в Истлейке их недолюбливали. Вечеринки у них, однако, были роскошные и пользовались большой популярностью.

Остановившись, Криден вгляделся мне в лицо, и красная физиономия его расплылась в снисходительной ухмылке.

– Здравствуй, Стив! Как тебя сюда занесло?

– Решил прогуляться, чтобы обдумать одну проблемку, – сказал я. Некстати, что я на него наткнулся.

– Да-да, на ходу думается лучше всего. А я вот с собакой гуляю. Мэйбл, видишь ли, купила себе пса, а возиться с ним приходится мне. – Он добродушно рассмеялся. Так смеются дипломаты, чтобы оживить званый ужин. – Когда же вы, молодые люди, заглянете к нам в гости?

– Наверное, когда вы нас пригласите. Сейчас Линда в Далласе. У нее мать заболела.

– Да ты что? Жаль, очень жаль. Что-то все кругом разболелись. Значит, ты остался один?

– Зато появилась возможность утрясти кое-какие дела.

– У тебя прекрасный журнал, Стив. Я читаю его от корки до корки. Что ж, не буду задерживать. Скажу Мэйбл, чтобы она тебе позвонила. Нам нужно чаще видеться. – Не переставая нести дипломатическую чушь, он нагнулся и погладил своего спаниеля. Жаль, поблизости не было фотографов, чтобы запечатлеть этот момент. – Ну, Стив, всего хорошего. – Он помахал рукой, словно из окна пассажирского вагона, и ушел.