Текст книги "Нет орхидей для мисс Блэндиш"

Глава вторая

1

Мисс Блэндиш толкнули под слепящий свет висевшей на потолке лампы. Глаза ее были закрыты кусками ваты, закрепленной с помощью липкой ленты. Эдди поддерживал ее. Она тяжело повисла на нем. Теплая и крепкая рука на предплечье – единственная ее опора в темноте.

Сидя в кресле, Ма разглядывала мисс Блэндиш. Прежде чем уехать от Джонни, Эдди позвонил ей и сказал, что они уже в пути. Она успела оценить, что` это похищение означает для нее и всей банды. Если действовать с умом и если повезет, к исходу недели у них будет миллион. За последние три года она создала банде известную репутацию. Они не то чтобы разбогатели, но в общем справлялись неплохо, собратья по ремеслу уверенно относили их к третьему разряду. Теперь благодаря этой стройной рыжеволосой девушке они станут самыми богатыми, могущественными и разыскиваемыми преступниками Канзас-Сити.

Ма Гриссон была рослая и грузная. Плоть свисала мешками по обе стороны ее подбородка. Ее вьющиеся волосы были выкрашены в черный, маленькие глаза – блестящие и невыразительные, как стекляшки. На большой обвисшей груди сверкала дешевая бижутерия. Одета она была в грязное кружевное платье кремового цвета. Ее огромные, со вздутыми венами руки выпирали из кружевной сети, словно тесто. Это была сильная, как мужчина, мерзкая старуха, и ее опасались все члены банды, включая Слима.

Эдди сорвал повязку с глаз мисс Блэндиш. Увидев развалившуюся в кресле старуху, та перестала дышать и испуганно отпрянула.

Эдди поддержал ее.

– Ну, Ма, – сказал он, – вот она, доставлена согласно твоим указаниям. Знакомься, это мисс Блэндиш.

Ма подалась вперед. Ее глаза-бусинки пугали девушку.

Ма не любила болтать – и не любила болтунов. Она ограничивалась одним словом там, где другим понадобилось бы десять, но сейчас сочла, что случай требует целой речи.

– Вот что, слушай. Ты, может, и дочка Блэндиша, но мне на это плевать. Останешься здесь, пока старик тебя не выкупит. Как долго это протянется, зависит от него. А пока веди себя хорошо. Коли будет так, тебя никто не тронет, но если возникнут проблемы – я с тобой разберусь, уж не сомневайся. Начнешь выделываться – пожалеешь. Ясно?

Мисс Блэндиш смотрела на нее, словно не веря, что эта кошмарная старуха реальна.

– Ясно? – повторила Ма.

Эдди подтолкнул мисс Блэндиш локтем.

– Да.

– Отведи ее в комнату, – сказала Ма Эдди. – Там все готово. Запри ее и спускайся, хочу с тобой поговорить.

Эдди вывел мисс Блэндиш из комнаты. Пока они шли по лестнице, он сказал:

– Старуха говорила на полном серьезе, детка. Она еще хуже Слима, так что будь осторожна.

Мисс Блэндиш ничего не ответила. Она, казалось, была сломлена и напугана.

Несколько минут спустя Эдди присоединился к Доку и Флинну в комнате Ма. Воппи отправили в город собрать новости.

Эдди налил себе виски и сел на подлокотник кресла.

– Ма, куда делся Слим?

– Спать пошел. Забудь о нем. Я хочу поговорить с тобой и Флинном. Слышали, о чем я предупредила девицу? То же касается и вас двоих. Ни вы, ни Воппи не будете создавать проблемы только потому, что тут появилась красотка. Увижу, что лезете к ней, – пожалеете. Женщины сгубили больше банд, чем полицейские. Не вздумайте бороться за нее, парни. Оставьте ее в покое. Ясно?

Эдди осклабился:

– Слима это тоже касается?

– Слим не интересуется женщинами, – сказала Ма, глядя прямо на него. – Хватает ума. А ты, если б больше думал о работе и меньше – о потаскухах, был бы богаче; Воппи и тебя это тоже касается. – Она покосилась на Флинна, и тот неловко заерзал. – Ясно? Девушку не трогать.

– Не глухой, – угрюмо буркнул Флинн.

– А ты, Эдди?

– Я тоже с первого раза все расслышал, Ма.

– Ладно. – Ма потянулась за сигаретой и зажгла ее. – Девчонка стоит миллион долларов. Ее ищут с полуночи. Блэндиш уже поднял на уши полицейских, а те оповестили федералов. Надо выйти на Блэндиша и сказать, чтоб остановил федералов и собрал миллион долларов использованными купюрами. Не думаю, что с ним возникнут проблемы, – у него есть деньги, и он хочет вернуть дочь. – Она посмотрела на Эдди. – Пойдешь в город позвонить Блэндишу. Скажи, что он скоро получит указания, куда доставить деньги. Предупреди: если попытается вести двойную игру, дочь пострадает. Сам знаешь, что нужно говорить – без расшаркиваний.

– Конечно, Ма.

– Тогда иди.

Эдди встал и спросил:

– А как будем делить? Я навел на девицу, значит мне положено больше, чем остальным.

– Деньги еще не у нас, – отрезала Ма. – Поговорим, когда получим их.

– А я? – вмешался Флинн. – Я тоже там был.

– Да? – отозвался Эдди. – Если бы не я, ты бы просто ушел спать.

– Заткнитесь оба! – прикрикнула на них Ма. – Марш отсюда!

Эдди помялся, но, наткнувшись на взгляд жестких маленьких глаз, пожал плечами и вышел. Было слышно, как отъехал «бьюик».

– Так, теперь ты, – сказала Ма Флинну. – Кто знает, что мы связаны с Райли, его бандой и с тем, что случилось ночью?

Флинн поскреб затылок:

– Ну, вообще-то, Джонни в курсе, он видел, что там было, и знает, что девушка у нас, но Джонни – свой. Он закопает жмуриков и избавится от машины. Нужно для него что-то сделать, Ма. Райли обещал ему четверть добычи. Старик надеется, что мы его не обидим.

– Не обидим, – сказала Ма. – Кто там еще?

Флинн на минуту задумался.

– Парнишка на заправке. Он видел, как Эдди поболтал с Райли. Думаю, он заметил у меня пистолет. Может, и девицу приметил.

– И больше никого?

– Никого.

– Не хочу рисковать. Займись мальчишкой. Он может заговорить. Давай уже.

Когда Флинн ушел, Ма устроилась в кресле поудобнее. Док Уильямс беспокойно метался по комнате. Она вопросительно взглянула на него. С ним у нее отношения были иными, чем с остальными членами банды. Он был человеком образованным, и она это ценила.

Она знала, что несколько лет назад Док Уильямс был успешным хирургом, женатым – на женщине моложе его лет на двадцать. Та сбежала с его шофером, и он пристрастился к бутылке. Несколько месяцев спустя Док в нетрезвом виде делал операцию на мозге, и пациент умер. Его судили за непреднамеренное убийство, посадили на пять лет и изгнали из профессии. Флинн познакомился с ним в тюрьме и привел к Ма, когда их выпустили. Ей хватило ума понять, насколько выгодно иметь в банде блестящего врача-хирурга, – больше не надо было искать доктора в случае, если кого-нибудь из ее мальчиков подстрелят. Ма снабжала Дока выпивкой, а он присматривал за парнями.

– Все идет как надо, – сказала Ма. – Нам ничего не угрожает. Я собираюсь пустить слух, что Райли похитил девицу. Рано или поздно до копов это тоже дойдет. Они начнут искать его, а когда окажется, что он пропал, это убедит их в его виновности. – Она ухмыльнулась, показывая большие вставные зубы. – Пока не откопают их, так и будут считать, что похититель – Райли, а мы останемся чистенькими.

Док сел и зажег сигару. Движения его были медленными, на испитом лице читалось беспокойство.

– Мне не нравится похищение людей, – сказал он. – Это жестоко, ужасно. Мне жаль и девушку, и ее отца. Не нравится мне это.

Ма улыбнулась. Во всей банде лишь Доку позволялось говорить откровенно и давать советы. Ма редко следовала им, но ей нравилось послушать. С ним можно было поговорить, если вдруг станет одиноко, и мысли его посещали иногда вполне здравые.

– Ты сентиментальный старый дурак, – презрительно сказала она. – До сих пор у этой девицы было все. Пусть помучается. Ее старик – миллионер. Ему тоже стоит помучиться. Нам-то с тобой тоже досталось. Страдания облагораживают.

– Да. – Док налил себе выпить. – Но она молодая и красивая – жалко молодую жизнь. Ты ведь не собираешься отсылать ее отцу?

– Нет, конечно, она не вернется. Получим выкуп и избавимся от нее. Слишком много знает.

Док заерзал:

– Не по душе мне все это, но да ладно, не мое дело. – Он опустошил стакан и налил еще. – Это большое дело, Ма, и оно мне не нравится.

– Зато тебе понравятся деньги, когда получишь свою долю.

Док уставился на дно стакана:

– Да и деньги меня давненько уже не волнуют. Хочу кое-что сказать тебе. Слим вел себя с девушкой странно, действительно очень странно.

Ма вскинулась:

– О чем ты?

– Мне казалось, что Слима женщины не интересуют, и ты сама считала так, верно?

– Да, и это хорошо. И без того с ним хлопот полон рот.

– А вот эта девушка его заинтересовала, – тихо сказал Док. – Когда он увидел ее… Не помню, чтобы он когда-нибудь так себя вел. Он казался сраженным, как влюбленный мальчишка. Прости, Ма, но, думаю, теперь хлопот точно прибавится.

Ма заметно напряглась и зыркнула на него:

– Ты шутишь?

– Нет. Вот увидишь их вместе и поймешь. Он, кажется, хотел забрать ее бриллианты. Сейчас они у него, не забыла?

– Не забыла, – мрачно ответила Ма. – Он отдаст их мне, когда скажу. Так ты правда думаешь, что он влюбился?

– Уверен.

– Я быстро это пресеку. Никаких проблем с женщинами в этом доме!

– Я бы на твоем месте не был так уверен, – серьезно сказал Док. – Слим опасен. Он может пойти против тебя. Беда в том, Ма, что ты не хочешь признать: он ненормальный…

– Заткнись! – рявкнула Ма. Док затронул запретную тему. – Не стану слушать эту чушь. Слим в порядке, и я с ним справлюсь. Оставь.

Док пожал плечами и выпил. Лицо его раскраснелось. Теперь Доку было нужно совсем немного, чтобы напиться.

– Не говори потом, что я не предупреждал.

– Хочу, чтобы ты написал Блэндишу письмо, – сказала Ма, сменив тему. – Отправим его завтра. Скажи ему приготовить деньги в белом чемодане. Он должен дать объявление в «Трибьюн», чтобы оно вышло послезавтра, – мол, продается белая краска в бочонках. Это даст нам знать, что деньги готовы. Предупреди его о том, что случится с девушкой, если он затеет двойную игру.

– Хорошо, Ма.

Док забрал стакан и вышел.

Старуха какое-то время сидела в задумчивости. Ее беспокоило сказанное Доком. Если Слим запал на девицу, то от нее нужно избавляться как можно скорее. Ма попыталась убедить себя, что Док преувеличивает. Слим всегда боялся девушек. Она видела, как он рос, и была уверена, что у него нет ни малейшего сексуального опыта.

Ма встала.

Она подумала, что лучше поговорить с ним. Забрать ожерелье. И продавать его с осторожностью – может, даже придержать немного, еще не один месяц за ним будет тянуться горячий след.

Старуха поднялась наверх в комнату Слима.

Слим лежал на кровати в рубашке и брюках. Ожерелье болталось в его костлявых пальцах. Когда Ма вошла, оно исчезло с той же немыслимой скоростью, с которой он орудовал ножом.

Впрочем, Ма успела заметить ожерелье – и промолчала.

– Чего лежишь? – требовательно вопросила она, приближаясь. – Устал или как?

Слим нахмурился. Иногда мать доводила его глупыми вопросами.

– Да, устал. И не хотел слушать эту болтовню внизу.

– Стоило бы спасибо сказать, вот что, – мрачно возразила Ма. – Мы будем богаты, Слим. Эта девица стоит уйму денег.

Слим просиял, хмурость как рукой сняло.

– Где она, Ма?

Ма уставилась на него. Она прежде никогда не видела такого выражения его лица. Значит, Док прав. Бедный дурачок влюблен, как ни сложно в это поверить.

– Она заперта в передней комнате.

Слим перекатился на спину, глядя в потолок.

– Она хорошенькая, правда, Ма? – сказал он с бессмысленной улыбкой. – Я таких еще не видел. Какие у нее волосы, а?

– Хорошенькая? – рыкнула Ма. – Тебе что с того? Девица как девица.

Слим повернул голову и смотрел на нее с откровенным удивлением.

– Серьезно? У тебя вообще глаза есть? Что с тобой? Я всегда считал тебя умной. Она прекрасна. Ты ослепла, если этого не видишь. – Он пробежал пальцами по длинным жирным волосам. – Она как картинка из книжки. Я хочу оставить ее здесь, Ма. Нам же нет нужды отсылать ее, правда? Заберем деньги, а ее оставим себе. У меня никогда не было девушки. Она будет моей девушкой.

– Да? Думаешь, ты ей нужен? Посмотри на себя, на свои руки и рубашку, они же грязные. Думаешь, эта надменная сучка удостоит тебя хотя бы взглядом?

Слим посмотрел на свои руки. Он, казалось, растерял всю свою уверенность.

– Помоюсь тогда, – сказал он, словно подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову. – Надену чистую рубашку.

– У меня нет времени на эти глупости, – грубо сказала Ма. – Давай ожерелье.

Слим посмотрел на нее, склонив голову набок, потом достал из кармана ожерелье и поболтал им в воздухе вне досягаемости Ма. На его лице появилось хитрое выражение, которое Ма совсем не понравилось.

– Красиво, правда? – сказал он. – Но ты его не получишь, оставлю себе. Знаю я тебя – отберешь и продашь. Только о деньгах и думаешь. А я отдам это ей – это ж ее вещь.

Ма еле сдерживала ярость.

– Отдай немедленно! – Она протянула руку.

Слим соскользнул с кровати, глаза его блестели.

– Нет.

Такого прежде не случалось. Несколько мгновений Ма не могла прийти в себя от изумления, но потом взорвалась и пошла на Слима, размахивая кулачищами:

– Да чтоб тебя, отдай, не то поколочу!

Ее тяжелое лицо, искаженное яростью, пошло пятнами.

– Назад! – В руке у Слима внезапно блеснул нож. Он пригнулся, хмуро уставившись на мать. – Не подходи!

Ма застыла на месте. Глядя на его худое злобное лицо и блестящие желтые глаза, она вспомнила предупреждение Дока, и по спине ее пробежал холодок.

Слим, не спуская с нее глаз, неожиданно улыбнулся.

– Убери нож, Слим, – тихо сказала она. – Что ты делаешь?

– Страшно, да, Ма? Я же вижу. Ты такая же, как все они. Даже ты боишься меня.

– Не пори чушь. Ты мой сын. С чего мне тебя бояться? Давай ожерелье.

– Я скажу тебе, что делать. – Смит говорил почти лукаво. – Тебе нужно ожерелье, мне – девушка. Значит, ты сделаешь так, чтобы я ей понравился, и я отдам тебе бриллианты. Ну как?

– Бедный дурачок, почему… – начала Ма, но замолкла, когда он уронил ожерелье в карман.

– Ты его не получишь, если девушка не будет мила со мной. Поговори с ней, Ма. Скажи, что не сделаю ей ничего плохого, что хочу лишь, чтобы она составила мне компанию. Эти уроды внизу меня не любят. Вели Доку поговорить с ней. У меня никого нет, мне нужна она.

Пока он говорил, Ма думала. Даже если бы она забрала ожерелье, от него сейчас не избавиться. Пройдут месяцы, прежде чем можно будет попытаться его продать. Пока что можно и без него. Важно другое – бунт… Она теряет авторитет. Она смотрела на нож в руке сына. Док прав. Что правда, то правда – Слим ненормален, он опасен, и рисковать жизнью ей не хотелось. Лучше уж сделать, как он хочет. Ненадолго. Выкуп будет получен, девица исчезнет, Слим забудет о ней и угомонится. Может, и неплохо, если он чуток развлечется. Раз понравилась – отчего бы и нет? Док вечно говорил о фрустрации и подавлении – да, вот именно, стоит отдать девушку Слиму, ему хоть будет чем заняться, не все же торчать в этой комнате.

– Убери нож, Слим, – сказала она, уходя от него. – Не вижу причины, почему ты не можешь развлечься с этой мисс. Подумаем, что можно сделать. Убери. Стыдно грозить матери ножом.

Вдруг Слим осознал, что победа – за ним, и хихикнул:

– Вот так – совсем другое дело. – Он убрал нож. – Устрой все, Ма, и я отдам тебе ожерелье, только устрой все хорошенько.

– Я поговорю с ней.

Ма медленно вышла из комнаты.

Слим впервые одержал над ней верх, и ей это не понравилось.

«Док прав, – думала она, спускаясь по лестнице. – Он опасен. И может стать еще опаснее. Вот черт, я старею и скоро совсем не смогу с ним управляться».

2

Как только Эдди добрался до города, он припарковал «бьюик» и купил газету.

Новости про похищение мисс Блэндиш и убийство Джерри Макгоуэна попали на первую полосу. Он быстро прочитал статью – там не было ничего нового. Шеф полиции заявил, что у него имеется важная зацепка, но не сказал какая. Эдди решил, что тот просто блефует.

Он подошел к магазину сигар на углу, кивнул толстяку за прилавком и прошел за занавес – в бильярдную.

Там было накурено и полно подвыпивших мужчин. Эдди огляделся и заметил Воппи, компанию которому составляла бутылка виски.

– Привет, – сказал Эдди, подошел и тоже сел. – Что нового?

Воппи дал официанту знак принести еще стакан.

– Да много чего. Газеты читал?

– Ничего интересного.

Эдди кивком поблагодарил бармена, когда тот поставил стакан на стол, и налил себе выпить.

– Подожди вечерний номер. Помнишь типа, который собирает для «Сплетен» грязные истории? Хейни? Он кое-что разболтал полиции.

– Что именно? И с каких это пор он у нас доносчик?

– Страховщики обещали награду за ожерелье. Думаю, Хейни нужны деньжата. Он сказал копам, что Бэйли интересовался ожерельем, и они перевернули вверх дном весь город, вот только Бэйли не нашли и теперь говорят, что он с Райли смылся, урвав куш. Повезло нам, а?

Эдди усмехнулся:

– В общем, да.

– Федералы взялись за дело. Они встречались с Блэндишем. Город кишит копами. Так что лучше бы поосторожнее, смотри не попадись с пушкой.

– Я ее дома оставил. Прямо сейчас позвоню Блэндишу – и смоюсь. Давай-ка со мной, так будет лучше.

– Ладно. – Когда Эдди встал, Воппи спросил: – А что там рыженькая? Парень! Как бы к ней подобраться?

– Вот не надо, Ма встала на тропу войны. Велела не лезть к девице, причем на полном серьезе.

Воппи скривился:

– Иногда Ма – такая зануда! Какого черта держать в доме милашку, и без всякого удовольствия?

– Ответ прост: миллион долларов, – ухмыльнулся Эдди.

Он направился было к телефонной будке, но увидел объявление, что аппарат неисправен. Была еще будка у аптеки через дорогу. Он вышел из магазина и подождал просвета в бесконечном потоке машин. Пока ждал, заметил девушку на автобусной остановке, и она тут же завладела его вниманием: по правде говоря, так случалось с любой красоткой. Это была эффектная блондинка с фигурой, на которой невольно задерживался взгляд. Ее немного вызывающая красота понравилась Эдди. Он пригляделся к лицу. Макияж хороший, рот чуть великоват, но Эдди не против. Одобрил он также ее сексуальность и то, с каким шиком она несла свое желтое летнее платье.

«Ничего так, – подумал он, – не отказался бы попасть с такой в кораблекрушение».

Он перешел дорогу, вошел в аптеку и закрылся в телефонной будке, потом закрыл трубку носовым платком, чтобы приглушить звук своего голоса, набрал номер, который ему дала мисс Блэндиш, и стал ждать.

Долго ждать не пришлось.

– Алло, – ответили ему. – Джон Блэндиш. Кто вы?

– Слушай внимательно, приятель, – сказал Эдди жестко и грубо. – Твоя дочка у нас. Хочешь ее вернуть – отзови полицию. Нам нужен миллион долларов. Собери деньги в использованных мелких купюрах, не больше чем по сотне, и положи в белый чемодан. Инструкцию по доставке получишь завтра. Ясно?

– Да. – Голос Блэндиша звучал напряженно и обеспокоенно. – Она в порядке?

– В порядке. Но если будешь умничать – ей станет плохо, поверь мне, очень плохо. Даже рассказывать не хочу, сам подумай… В общем, все зависит от тебя, дружок. Пока слушаешься нас, она в безопасности. Если нет – получишь ее назад очень грязной и очень мертвой.

Он бросил трубку и быстро вышел из аптеки, ухмыляясь.

Снова ожидая возможности перейти через дорогу, он увидел, что блондинка по-прежнему на остановке. Она покосилась на него и отвела взгляд. Эдди потеребил галстук. Он подумал – жаль, что надо спешить на доклад к Ма. Перешел улицу и снова взглянул на девушку, собираясь улыбнуться ей, но она не смотрела на него. Эдди отошел к магазину сигар и оглянулся. Девушка шла в его сторону. Он ждал. Она не смотрела на него. Когда она прошла мимо, из ее руки выскользнула белая карточка и упала к его ногам. Она не остановилась и не повернула голову. Он смотрел ей вслед, любуясь мерным покачиванием бедер, потом подобрал карточку. На ней было нацарапано: «243, „Палас-отель“, Запад».

Эдди удивленно сдвинул шляпу на затылок. Не догадался, что она всего лишь шлюха. Он был немного разочарован. Девушка уселась в такси, и Эдди проследил, как оно отъезжает, потом сунул карточку под ремешок часов. «Может, позвоню, когда времени будет побольше», – решил он, входя в магазин.

– Готово, – сказал он Воппи. – Пошли отсюда.

Воппи допил, заплатил бармену, и мужчины отправились по улице к припаркованному «бьюику». На противоположной стороне улицы только что остановился «форд», в котором сидели двое крепких мужчин. Оба уставились на Эдди и Воппи.

– Федералы, – сказал Воппи, не шевеля губами.

Эдди открыл «бьюик». Он почувствовал, как на лице выступил холодный пот. Они сели в машину. Оба изо всех сил старались казаться беззаботными обывателями. Однако те двое в «форде» не спускали с них глаз. Эдди нажал на газ и влился в поток машин.

– Не оглядывайся, – предупредил он Воппи.

Несколько минут спустя они расслабились.

– Меня натурально трясет, – сказал Эдди. – Чем меньше приходится иметь дело с подобными типами, тем крепче здоровье.

– Не то слово, – с чувством сказал Воппи. – Город кишмя кишит ими.

Они вернулись, как раз когда Флинн выходил из побитого «доджа». Все трое отправились в комнату Ма.

– Ну? – спросила она Флинна.

– Вообще без проблем. Никого не было. Даже не пришлось вылезать из машины. Он подошел наполнить бак, и когда наполнил, я с ним разобрался. Раз плюнуть.

Ма кивнула. Она посмотрела на Эдди.

– Сказал ему. Не дал возможности ответить, но он знает, чего ждать, если начнет финтить. В городе полно федералов. Будет жарко. – Он кинул на стол газету. – Ничего нового для нас. Хейни был у копов, сказал им, что Бэйли интересовался ожерельем. Копы охотятся за ним и Райли.

– Я так и знала, – сказала Ма, по-волчьи оскалившись. – Пока не откопают жмуриков, мы чистенькие. Все идет как надо.

– Вернем девчонку – тут и начнутся неприятности, – серьезно сказал Эдди. – Она может заговорить.

Ма уставилась на него:

– А с чего ты взял, что мы ее вернем?

– Да… – покачал головой Эдди и покосился на Воппи, но тот лишь поморщился. – Жаль ее вот так вот…

– К черту ее! – грубо рявкнул Флинн. – Нам надо думать о себе.

– И кто будет это делать? Не я!

– И не я, – сказал Воппи.

– Док сделает ей укольчик, пока она будет спать, – сказала Ма. – Если он не решится, я сама это сделаю.

– Когда? – спросил Флинн.

– Когда надо. Это моя забота, – отрезала Ма.

Эдди сел и налил себе выпить.

– Слушай, Ма, дай-ка разок взглянуть на ожерелье. Я так толком его и не рассмотрел.

– Оно в сейфе, – соврала Ма. – В другой раз. – Она решила переменить тему. – А что это никто из вас и не думает чего-нибудь приготовить, лодыри?

Воппи встал.

– О боже, опять спагетти! – взвыл Эдди. – Флинн, а ты не умеешь готовить?

Флинн усмехнулся:

– Примерно как ты.

Эдди в отчаянии пожал плечами:

– Нам тут нужна женщина.

– Обойдетесь, – холодно сказала Ма. – Давай, Воппи, я есть хочу.

Эдди достал карточку из-под ремешка часов. Снова прочел адрес и подумал о той блондинке. Он решил позвонить ей вечерком, повертел карточку в руке и только сейчас заметил, что на другой стороне тоже что-то написано.

Он прочел, выругался и вскочил. Там было лишь несколько слов, выведенных женской рукой: «Что вы сделали с Фрэнки Райли?»

3

Уличные часы пробили одиннадцать, когда у «Палас-отеля» остановился «бьюик». Эдди и Флинн вышли, Воппи остался за рулем.

– Будь тут, – сказал Эдди. – Увидишь копов – отъезжай, но держись неподалеку. Можешь срочно понадобиться.

– Скорее, вы мне, – сказал Воппи, жуя сигарету.

Эдди и Флинн быстро прошли по улице к входу в отель. Заведение было не особенно шикарное. Они вошли в пустой вестибюль. За стойкой регистрации дремал пожилой толстяк в рубашке с коротким рукавом. Когда подошел Эдди, он открыл глаза и заморгал.

– Комната для вас? – с надеждой предложил служащий, вставая.

– Нет. Кто в двести сорок третьем? – коротко спросил Эдди.

Портье напрягся:

– Не могу давать такую информацию.

Флинн достал пистолет и сунул его в лицо портье.

– Слышал, о чем тебя спросили? – прорычал он.

Мужчина побелел. Дрожащими руками он принялся листать регистрационный журнал, но Эдди выхватил его и быстро пробежал пальцем по списку номеров.

– Анна Борг. Кто она?

Он заметил, что оба соседних с двести сорок третьим номера пустуют.

Флинн держал пистолет за ствол. Он подался вперед и ударил старика по макушке, тот осел. Эдди пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть, что с ним.

– Чего ж так лупить-то? Выглядит человеком семейным. Лучше свяжи.

Флинн обошел стойку и связал портье руки за спиной его же собственным галстуком. Оставив того лежать, они подошли к лифту и поднялись на второй этаж.

– Постой здесь, – сказал Эдди. – Следи за лестницей. Я навещу дамочку.

Он двинулся по коридору в поисках номера 243.

Тот оказался в самом конце. Эдди прислушался, приложив ухо к двери, потом достал пистолет и шагнул в темную комнату. Закрыл дверь, на ощупь нашел выключатель и включил свет.

Огляделся: пустая неопрятная комнатушка. По кровати разбросана одежда. Он узнал висевшее на спинке стула желтое платье. На туалетном столике стояло множество баночек с косметикой. Содержимое большой пудреницы просыпано на ковер. Убедившись, что в комнате никого нет, да и спрятаться тут негде, он начал выдвигать ящики, но не нашел ничего любопытного. Интересно, куда делась хозяйка номера? Он вышел, закрыл дверь и присоединился к Флинну, так и сторожившему на лестнице.

– Ее тут нет.

– Сматываемся, – сказал Флинн.

– Соседний номер пустой, подождем там. Она может вернуться.

– А этот, внизу? Если его кто-то найдет?

– Об этом подумаем потом, когда его и правда кто-то найдет. Идем.

Они тихо прошли по коридору к двести сорок первому номеру, открыли дверь и вошли. Эдди оставил дверь чуть приоткрытой и встал у нее, а Флинн улегся на кровать.

Минуты едва тянулись. Потом, уже решив было, что зря теряет время, Эдди услышал звуки, которые встревожили его и заставили Флинна соскочить с кровати и тоже шмыгнуть к двери. Мужчины через щель наблюдали за происходящим.

Дверь ровно напротив двести сорок третьего номера медленно приоткрылась. Появившаяся девушка оглядела коридор. Эдди тут же узнал в ней блондинку с улицы. Прежде чем он успел сообразить, что делать, она вышла, закрыла дверь и бросилась в свою комнату. Они услышали, как дверь захлопнулась и в замочной скважине повернулся ключ.

– Эта дамочка? – спросил Флинн, тяжело дыша в шею Эдди.

– Ага.

– Милашка. Что это она вытворяет?

Эдди распахнул дверь и вышел в коридор.

– Не знаю, но постараюсь выяснить. Иди к лестнице.

Флинн ушел.

Эдди подошел к двери напротив и повернул ручку. Дверь открылась. Он шагнул в темноту, прислушался: ничего. Он вошел в комнату.

Эдди включил свет, и у него перехватило дыхание. На полу лежал низенький толстяк, кровь струилась у него из раны на голове. Его застрелили. Эдди не понадобилось подходить ближе, чтобы понять: он мертв.

4

Ма Гриссон впала в мрачную задумчивость. Выражение ее лица ясно говорило Доку Уильямсу, что сейчас ее беспокоить не стоит. Док раскладывал пасьянс, то и дело поглядывая на Ма и гадая, что же у нее на уме. Через некоторое время ее неподвижность начала действовать ему на нервы, и он отложил карты.

– Тебя что-то тревожит, Ма? – осторожно спросил он.

– Вернись к картам и отстань от меня.

Док пожал плечами, встал и прошел к входной двери, открыл ее и шагнул в залитую лунным светом темноту. Он зажег сигару и уселся на верхней ступеньке.

Вдруг Ма вскочила, словно приняв наконец какое-то решение. Она подошла к буфету и достала резиновый шланг.

Док обернулся на звук ее шагов. Он увидел, как она поднимается по лестнице со шлангом в руках, и подумал: «Интересно, куда это она?»

Ма Гриссон направлялась к передней комнате, она отперла дверь и вошла. Это было маленькое помещение с заколоченным окном. Из всей обстановки здесь имелись только стул, небольшой столик, зеркало на стене, да на полу у кровати лежал грязный облезлый ковер.

Ма захлопнула дверь и посмотрела на мисс Блэндиш, которая сидела на кровати, глаза ее были полны ужаса. Вместо ночной сорочки на ней была комбинация. Ма присела на кровать, и пружины заскрипели под ее тяжестью.

– Хочу поговорить с тобой. Тебя когда-нибудь били такой штукой?

Она показала шланг.

Мисс Блэндиш помотала головой. Она только что очнулась от тяжелого сна, и этот визит казался его продолжением – кошмаром, который длится и длится.

– Это больно, – сказала старуха и ударила мисс Блэндиш по колену.

Одеяло смягчило удар, но не полностью. Девушка застыла. Она словно сразу проснулась и подобралась, сжала кулаки, глаза сердито блестели.

– Не смейте меня трогать! – выдохнула она.

Ма Гриссон осклабилась. Крупные зубы, какие-то волчьи, придавали ей странное сходство с сыном.

– А иначе – что?

Она схватила оба запястья мисс Блэндиш огромной ручищей и ухмылялась, пока девушка безуспешно пыталась освободиться.

– Не обманывай себя, – сказала Ма. – Может, я и старая, но куда сильнее тебя. А теперь надо сбить с тебя спесь – потом поговорим.

Внизу Док, все еще сидевший на лестнице, увидел, как Воппи вылезает из «бьюика».

– Эдди вернулся? – спросил Воппи.

– Нет. А что?

Воппи оттолкнул Дока, прошел в гостиную. Док последовал за ним. Воппи взял бутылку, на свет оценил ее содержимое и с досадой швырнул через всю комнату.

– Здесь что, вообще выпивки не осталось?

Док подошел к буфету и открыл еще бутылку виски.

– Что с Эдди? – спросил он, наливая две порции.

– Понятия не имею. – Воппи взял стакан. – Мы приехали в отель, они с Флинном вошли. Я болтался вокруг, а потом заметил двух копов. Я уехал, обогнул квартал, а когда вернулся, услышал пальбу. Начали подтягиваться еще копы, и я дал деру.

– Похоже, Эдди капитально влип.

Воппи пожал плечами и осушил стакан.

– Он о себе позаботится. – Воппи помолчал, склонив голову набок. – А это что такое?

Док напрягся и неуверенно посмотрел в потолок.

– Вроде девушка кричит.

– Пойду посмотрю, – сказал Воппи и направился к двери.

– Не стоит. У нее Ма.

Двое мужчин постояли, прислушиваясь к пронзительным воплям, потом Воппи, поморщившись, врубил радио. Громкие звуки джаза заглушили крики.

– Может, я становлюсь неженкой, – сказал Воппи, вытирая лицо носовым платком, – но временами меня тошнит от этой суки.

Док выпил и налил себе еще.

– Лучше бы ей этого не слышать.

Он сел.

Наверху Ма Гриссон снова села на кровать, шумно дыша, раздувая ноздри. Она смотрела, как мисс Блэндиш извивается на кровати, вся в слезах, скручивая руками простыню.

– Вот теперь, наверно, можно и поговорить.

То, что она сказала, заставило девушку позабыть о боли. Она смотрела на старуху, будто не могла поверить в то, что все правильно расслышала. Вдруг она выдохнула:

– Нет!

Ма продолжала говорить. Мисс Блэндиш подвинулась к изголовью кровати.

– Нет!

Ма потеряла терпение:

– У тебя нет выбора, дура! Будешь делать, как я сказала, а не то снова побью.

– Нет… Нет… Нет!

Ма встала и подняла было шланг. Потом передумала.

– Я порчу твою нежную кожу, не дело. Можно и иначе. Приведу-ка я Дока, зря сразу не догадалась. Да, Док легко с тобой справится.