Текст книги "Следов не оставлять"

– А что все-таки удалось узнать о Раднице? – спросил Террелл.

– Я вытащил из постели Гамильтона. – Беглер довольно ухмыльнулся. – Пора и ему поработать. Он пообещал связаться с Вашингтоном. Как только что-нибудь откопает, приедет сюда.

– А эта парочка – Киган и Силк?

– Ими занимается Уильямс. Его тоже пришлось поднять среди ночи. С этими ребятами его люди справятся лучше нас. За квартирой уже наблюдают двое. Брать их пока не будем, но и уйти не дадим.

Террелл одобрительно кивнул:

– Ты хорошо поработал, Джо. Иди отдыхай. Я за всем прослежу.

– Я остаюсь, – сказал Беглер, – дело принимает интересный оборот. Не хочется ничего пропустить.

– Не пропустишь. Иди и забери с собой Лепски. Я же вижу, вы с ног валитесь. Давай, Джо. Я позвоню в случае чего.

Через двадцать минут после того, как Беглер и Лепски ушли, в управление приехали Уильямс и Гамильтон. Они сразу прошли в кабинет Террелла.

– Дело начинает проясняться, – начал Гамильтон. – Я вылетаю в Вашингтон через два часа. Капитан, вы отлично поработали. Теперь мы знаем, что Киган и Силк связаны с Линдсеем, а Линдсей, в свою очередь, с Радницем. Но Радница голыми руками не возьмешь. Я оставлю вам его досье. Уверен, у Радница есть формула Форрестера. Объясню, почему я так считаю. Три месяца назад Уоррен был в Западном Берлине. Его сопровождал личный секретарь – Алан Крейг. Радниц в это время тоже посетил Берлин. Я это выяснил точно, мне тоже пришлось слетать туда. Уоррен и Крейг вернулись в Вашингтон. Потом Крейг якобы покончил с собой в Париже – у него на квартире нашли непристойное фото. На нем был Крейг и его партнер по гомосексуальным утехам. Проверка показала, что этого гомосексуалиста застрелили. Мы вполне можем предположить, что Крейг, имевший доступ к формуле, подвергся шантажу, снял копию нужных документов для Радница, а потом был убит. Радниц всегда останавливался в отеле «Георг V». Швейцар помнит, как Крейг приходил к Радницу. Из этих кусочков можно сложить правдоподобную картину, однако прямых доказательств нет. Мы должны их добыть. В Вашингтоне мне укажут, как именно это сделать. Радниц слишком влиятелен, на него пока не замахнешься, но Линдсей, Силк или Киган вполне нам по зубам.

– Я послал двоих людей наблюдать за квартирой Силка и Кигана. А что, если взять их и как следует допросить? – предложил Уильямс.

Террелл покачал головой:

– С такими уликами, как у нас, нечего и пытаться – парни тертые. Мы только зря раскроем карты. Лучше будет продолжать следить за ними, и они могут навести нас на Форрестера.

Немного подумав, Уильямс признал, что Террелл прав.

– Нужно послать туда еще людей. Хотя мы даже не знаем, есть ли сейчас кто-нибудь в квартире…

Когда Уильямс ушел, Гамильтон поудобнее устроился в кресле и принялся набивать прокуренную трубку.

– Вернусь из Вашингтона завтра. Я почти уверен, что трогать Радница нам не позволят. У него много друзей в самых высоких сферах. Но Линдсей… его мы можем взять.

Террелл пожал плечами.

– При наличии убедительных улик я могу арестовать самого президента, – тихо произнес он. – Громкие имена для меня ничего не значат. Мне только нужны доказательства.

Гамильтон угрюмо улыбнулся:

– Я вам верю, но в Вашингтоне думают иначе.

В то время, когда Гамильтон ехал в аэропорт, Линдсей давал Ноне последние инструкции. Она провела бессонную ночь и твердо решила вставлять им палки в колеса, насколько это будет в ее силах. Линдсей еще раз предупредил о том, что прослушивается каждое слово беседы с Форрестером. Однако он не знал, что ученый мастерски владеет языком жестов. Когда-то в прошлом, проводя эксперименты с записями звуковых сигналов, он научил Нону объясняться с помощью знаков. Она быстро овладела нехитрой наукой, и они стали переговариваться, как глухонемые, чтобы не испортить запись.

– Он хорошо спал, – говорил Линдсей, – ему дали снотворное. Вы знаете, как себя вести. Покажите ему газету, убедите поговорить со мной. Понятно?

Нона кивнула.

– Хорошо, тогда вперед. Я буду слушать. – Линдсей обаятельно улыбнулся. – Не будем терять время, мисс Джейси. Обязательно добейтесь успеха – это очень важно.

Нона взяла газету и пошла по туннелю. У входа в пещеру Линдсей коснулся ее руки.

– Помните, – прошептал он, – это нужно прежде всего вам, а уж потом мне. – В голосе плохо замаскированная улыбкой звучала угроза.

Форрестер сидел в шезлонге, сложив руки на коленях, закинув ногу на ногу.

– Взгляните, пожалуйста, – сказала девушка, протягивая газету. Она все время думала о микрофоне.

Форрестер улыбнулся ей:

– Здравствуйте, Нона. Что это?

– Посмотрите, – повторила она и села на стул.

Форрестер слегка побледнел, увидев собственную фотографию во всю полосу. Рядом, поменьше, – снимок Фреда Льюиса. Крупные заголовки гласили: «ПОБЕГ ДОКТОРА ПОЛА ФОРРЕСТЕРА ИЗ ЛЕЧЕБНИЦЫ. САНИТАР УБИТ». Форрестер продолжал читать. Лицо помрачнело. Газета шуршала в трясущихся пальцах. Там были еще фотографии вертолетов, снятые с земли, солдат, выпрыгивающих из грузовиков, оцепленных кварталов. Он прочел:

«Доктор Форрестер способен оказать вооруженное сопротивление. При встрече с ним соблюдайте особую осторожность. Звоните в полицейское управление Парадиз-Сити по телефону 77–77».

– Вы это читали? – спросил он Нону.

– Да.

– Вы верите?

– Многие верят, – уклонилась от прямого ответа Нона, а на пальцах показала: «Конечно, не верю. Тут спрятан микрофон, нас подслушивают».

Ученый явно оживился, оглядел Нону, улыбнулся и понимающе кивнул:

– Я хочу все хорошенько обдумать. Мне нужно время. Пожалуйста, пока помолчите.

Они принялись обмениваться знаками.

– Им нужна расшифрованная формула? – показал Форрестер.

– Да.

– Русские?

– Да. Говорят, что в Москве вы неплохо устроитесь.

– У них есть сама формула?

– Скорее всего.

– Я не убивал санитара, верьте мне.

– Я верю. Знаю, что вы на это не способны.

Вслух ученый произнес:

– Ничего не понимаю. Вы же сказали, что Уоррен перевез нас сюда по соображениям безопасности. А в газете пишут, что я сбежал из лечебницы и, кажется, прикончил санитара. Чему же верить? Я ничего не помню…

Пальцы тем временем говорили:

– Я должен встретиться с главарем. Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Нона громко отвечала:

– Доктор Форрестер, есть человек, который сумеет вам все объяснить лучше меня. Пригласить его?

– Да… пожалуй, но я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.

– Хорошо, я сейчас его приведу.

Нона вышла из пещеры, свернула за угол. Линдсей ждал ее.

– Доктор хочет с вами побеседовать.

– Да, я слышал. Вас можно поздравить. – Линдсей посмотрел на Нону и почувствовал что-то вроде угрызений совести. Радниц велел не оставлять следов. Значит, как только она станет не нужна, придется отдать ее Силку. Отпускать нельзя.

– Что ж, пойдемте вместе, раз доктор Форрестер настаивает, – предложил он Ноне.

Девушка уже давно поняла, что кроется за его обаятельной улыбкой. По спине пробежала дрожь. Они направились обратно к Форрестеру.

Линдсей уселся напротив ученого. Нона устроилась в сторонке.

– Я действую от имени русского правительства, – обратился Линдсей к Форрестеру. – Нам нужна ваша формула. Во время нервного припадка вы убили своего ассистента. Потом вы попали в лечебницу, пробыли там двадцать шесть месяцев и сумели сбежать, зверски проломив череп санитару. По чистой случайности один из моих сотрудников натолкнулся на вас на улице и доставил сюда. Здесь вы в безопасности. Мое правительство предоставит вам убежище в России в обмен на формулу. Только вы в состоянии ее расшифровать. Вы поселитесь в Москве, где будете иметь все возможности комфортабельно жить и спокойно работать. Если откажетесь, вас отправят обратно в лечебницу и вы пробудете там до конца жизни… Согласитесь, это не самая лучшая перспектива. Хотите подумать или вы готовы расшифровать формулу прямо сейчас? Она у меня с собой. – Линдсей извлек из папки фотокопию и протянул ее Форрестеру.

Нона с радостью отметила, что рука ученого не дрожала, когда он брал плотный листок.

– Я должен подумать, – сказал он задумчиво.

– Не хочу показаться назойливым, но у нас мало времени. Так вы дадите ключ к формуле?

Форрестер положил бумагу на стол и принялся изучать ее. Нона подумала, что он сознательно тянет время. Наконец он поднял глаза на Линдсея, который едва скрывал нетерпение.

– Я могу расшифровать формулу, но не хочу этого делать.

– У вас нет выбора, доктор. – Линдсей, побледнев, подался вперед.

– Нет выбора? Слишком громко сказано, – сказал Форрестер, – объяснитесь.

– Если вы не расшифруете формулу, – бросил Линдсей отрывисто, – отправитесь обратно в санаторий, или, попросту говоря, в сумасшедший дом. Вы ведь этого не хотите?

– Почему бы и нет? Я прожил там довольно долго, обо мне там неплохо заботились. – Ученый в упор смотрел на вытянувшееся лицо своего противника. – Вы ошиблись, полагая, что мне нужна свобода. Нет. Мне теперь все полностью безразлично, и это, – он небрежно указал на фотокопию, – для меня ничего не значит. Ваши угрозы меня не испугают. Я перестал дорожить своей жизнью. Мне все равно, жить или умереть. Я не шучу – смерть даже лучше.

Линдсея прошиб холодный пот. Он вспомнил лаконичное высокомерное послание Радница: «Возвращаюсь пятнадцатого ноября. Жду успешных результатов»» – и тут же представил себе Силка с пистолетом. Спокойный взгляд Форрестера приводил в бешенство.

– У нас найдутся средства сделать вас сговорчивее, доктор.

– Какие же? – тихо спросил тот.

Линдсей колебался, не позвать ли Кунца, но потом решил, что справится и сам.

– Со мной здесь двое людей, – начал он, – впрочем, людьми их можно назвать с натяжкой. Я могу приказать, и они заставят вас дать ключ. Рано или поздно дух и тело можно сломить. Не стоит подвергать себя мучениям. Это глупо и бессмысленно.

– Меня ничто не сломит, – ответил Форрестер, – не надо мне угрожать. Это глупо и бессмысленно.

Линдсей достал коробочку с леденцами, выбрал малиновый и, придирчиво оглядев его, сунул в рот.

– Сначала они займутся нашей общей знакомой. – Он указал на Нону. – Это на вас, я думаю, подействует. Что они за звери, она уже знает.

Нона похолодела, но внешне сохраняла спокойствие. Форрестер одобряюще улыбнулся ей.

– Будем откровенны, – сказал он, – конечно, я мог бы солгать, что забыл ключ, но я его помню. Я могу расшифровать формулу за двадцать минут, но я этого делать не намерен. Попытаюсь объяснить почему. Долгие месяцы своего заточения я много думал о своем открытии. Вы вряд ли способны понять, но любое новое открытие – большая ответственность для изобретателя, тем более для такого человека, как я. И я мучился вопросом: а не обратится ли оно во вред людям? Вот почему я хранил свое изобретение в тайне. Мне сперва хотелось убедиться, что оно принесет пользу, а не станет очередной угрозой нашему больному, сумасшедшему миру. – Форрестер откинулся на спинку шезлонга. – Можете назвать это моей причудой и будете правы. Я знаю, что мое открытие стоит несколько миллионов, но деньги никогда меня не интересовали. В Вашингтоне русские и китайские агенты сулили мне золотые горы за формулу и угрожали так же, как вы. Однако я отказался, потому что решил, что мое открытие опередило наше время. Может быть, позже, когда мир станет более разумным, мой сплав послужит людям, всем людям на земле, а не какой-то одной державе.

Линдсея охватило раздражение.

– Боюсь, доктор Форрестер, что так долго ждать мы не сможем. Либо вы дадите ключ, либо пеняйте на себя. Девушку будут пытать первой, и на ваших глазах.

Форрестер снова подбодрил Нону взглядом и рассмеялся Линдсею в лицо.

– Вряд ли. Сколько, по-вашему, стоит мой секрет? Думаю, от трех до пяти миллионов?

Глаза Линдсея сузились, потом он кивнул.

– Примерно так. Поймите, наконец, что я из тех, кого называют чудаком. Я уже сказал, что жизнь для меня не имеет особой цены. Вы, по-моему, достаточно умны и понимаете, что я говорю правду. Так вот, сейчас я встану и покину эту пещеру. Мисс Джейси пойдет со мной.

Линдсей весь напрягся.

– Послушайте, доктор, вы не можете в вашем состоянии… – начал он, но, видя, что Форрестер встал, громко позвал: – Силк!

Силк отбросил наушники и как пантера ринулся в пещеру. Свет мощной лампы отражался в стеклянном глазу. При виде его у Ноны перехватило дыхание. Ужас пронзил девушку словно кинжалом от одного взгляда на зверское выражение его лица.

– Вы останетесь здесь, доктор Форрестер. – Линдсей вскочил со стула. – Я не хотел насилия, но буду вынужден к нему прибегнуть, раз вы отказываетесь понять меня. Вы не уйдете, пока не расшифруете формулу.

Ученый мельком взглянул на Силка, загораживающего выход. Порочное и злое лицо вызвало в нем некоторый интерес.

– Так вот он каков, ваш подручный! Это вы им грозились? – спросил он Линдсея.

– Да, и есть еще один, который обработает девушку. Мне весьма жаль, но вы вынуждаете меня, доктор. Будьте же благоразумны. Расшифруйте формулу – и забудем обо всем этом.

– Мы с мисс Джейси уходим. Вы считаете, я слишком самоуверен? Скажу почему, хоть я и не люблю повторяться: мне не очень-то дорога моя жизнь. Когда мне пытались угрожать в Вашингтоне, я понял, что меня могут похитить и подвергнуть пыткам. Пришлось принять меры предосторожности. С тех пор я всегда ношу с собой ампулу с цианистым калием. Сейчас она у меня во рту. Стоит ее раскусить – и я умру. Если вы попытаетесь помешать нам уйти, я так и сделаю. Вам понятно?

Силк двинулся было вперед, но Линдсей остановил его жестом. Форрестер оставался совершенно спокоен.

– Не верю, – сказал Линдсей неуверенно. Его лицо побледнело. – Вы блефуете?

– Это не блеф, – ответил Форрестер, – это психологический эксперимент. Живой я стою от трех до пяти миллионов, мертвый – ни гроша. Я понял, что главное для вас – деньги. Я знаю, вы не колебались бы ни минуты, возникни нужда вырвать мне ногти или пытать меня каленым железом. Но терять миллионы вы не можете, саму мысль об этом не допускаете. Конечно, вы пытаетесь убедить себя, что ампулы у меня во рту нет. Но сейчас мы уйдем, и, если вы попытаетесь нас задержать, вам придется смириться с потерей ваших миллионов.

Лицо Линдсея напоминало какую-то нелепую маску.

– Вас же поймают по дороге, глупец! – проскрежетал он. – Засадят в обитую войлоком палату! Дайте ключ, и, клянусь, я переправлю вас в Москву, где вас ждет блестящая карьера! Вы будете пользоваться всеобщим уважением… вы сможете продолжать свои опыты…

Форрестер покачал головой:

– Идемте, Нона.

Силк поднял пистолет:

– Один ваш шаг, и я застрелю ее. Шутки кончились. Только посмейте…

У девушки подкосились ноги. Она замерла, чуть дыша. Но Форрестер сохранял спокойствие.

– Идемте же, Нона. Бояться нечего.

Она глядела на Силка, на его пистолет, потом перевела взгляд на покрытое потом лицо Линдсея и, наконец, на улыбающегося Форрестера. Он крепко взял ее за руку, и оба пошли прямо на Силка.

Линдсей глухо сказал Силку:

– Пропусти.

Ярость сверкала в единственном глазу Силка. Он убрал пистолет. Нона и Форрестер прошли мимо него и оказались в длинном туннеле. Они поравнялись с охранниками, которые при виде них бросили карты и вскочили. Форрестер не обратил на них внимания и пошел дальше, не отпуская дрожащую руку Ноны.

Донесся крик Линдсея:

– Пропустите их!

В маленькой пещере сидел доктор Кунц. Он в изумлении встал, потоптался на месте и снова сел.

У выхода из пещеры стоял «тандерберд».

– Вы водите машину. Нона? – спросил ученый.

– Да. – Ее голос все еще дрожал.

– Тогда едем. – Форрестер сел в автомобиль.

Нона оглянулась. Силк смотрел на нее в упор.

Она зажмурилась и попыталась взять себя в руки.

– Нона, поехали! – позвал ученый. – Не бойтесь.

Нона пришла в себя, глубоко вздохнув, села за руль и включила зажигание. Машина выехала из туннеля на яркий солнечный свет.

Силк сплюнул в сердцах и повернулся к Линдсею:

– Удрали! Эх, вы…

Линдсей вытирал обильный пот с лица.

– А что мне было делать? Он действительно сумасшедший. Можно, конечно, их догнать, но что толку? Зачем он нам нужен мертвый?

– Да вы что, не понимаете? – Силк запихивал пистолет в кобуру. – Не пройдет и часа, как их заловят. Они тут же расколются, и фараоны налетят сюда, как мухи. Лично я уношу ноги! – Он побежал по туннелю.

– Подожди! – крикнул Линдсей, но Силк даже не оглянулся.

Возле выхода из пещеры стояло еще несколько машин. За Силком помчались охранники и догнали его у «бьюика».

– Удирайте! – заорал он. – Сматывайтесь ко всем чертям! Все пропало! – Мотор взревел, и «бьюик» понесся по пустынной дороге. Вдалеке виднелось облачко пыли, поднятой «тандербердом».

Услышав, что и второй автомобиль двинулся вслед за Силком, Линдсей отбросил последние колебания и заторопился к своему «кадиллаку». Доктор Кунц побежал за ним. В машине он спросил:

– Что случилось?

– Заткнитесь! – прорычал Линдсей. – Вы можете помолчать?

Его вежливость и обаяние пропали, уступив место страху и ярости. Перемена была столь разительной, что Кунцу сделалось не по себе. Линдсей молча вел «кадиллак» на предельной скорости и лихорадочно думал, что же предпринять. Ясно, что с Радницем для него все кончено. Силк прав: Форрестера и девушку быстро поймают. Его, Линдсея, тоже арестуют. Даже если Форрестер будет молчать, девушка выложит все. Единственное спасение – улететь в Мехико, пока на него не объявлен розыск. За свое будущее Линдсей не беспокоился. Многие годы он переправлял половину денег, получаемых от Радница, в мексиканский банк. Сейчас главное – найти самый безопасный и быстрый путь в Мехико. В конце концов он решил добраться на катере до Гаваны, а оттуда рейсовым самолетом в Мехико. Нужно заехать в отель за деньгами. Рискованно, конечно, но наличные необходимы, чтобы нанять быстроходный катер.

Линдсей доехал до места пересечения пустынной дороги со скоростной магистралью и остановил «кадиллак».

– Вылезайте, живо! – скомандовал он Кунцу. – Доберетесь как-нибудь.

Кунц вытаращил глазки-бусинки:

– А мой гонорар? Вы обещали…

Линдсей влепил ему пощечину:

– Вылезайте!

Толстяк-доктор вывалился из машины. В глазах стояли слезы, из носа текла кровь. Линдсей захлопнул дверцу и рванул по шоссе.

По телефону в машине он позвонил в «Бельведер» и попросил портье немедленно упаковать его вещи и нанять самый быстроходный катер – он срочно уезжает в Гавану. Портье пообещал, что все исполнит. Линдсей в который раз с удовольствием подумал, какую силу и власть дают деньги.

Через сорок минут он был в отеле. Портье сидел за конторкой.

– Катер у причала, мистер Линдсей, – сообщил он. – Ваш багаж уже там.

– Благодарю, – ответил Линдсей. – Мне нужно захватить кое-какие бумаги. – Он сунул портье пятидесятидолларовый банкнот и прошел к скоростному лифту.

Всего несколько минут потребовалось ему, чтобы открыть сейф в номере Радница. Он достал оттуда толстую пачку стодолларовых купюр и сунул ее в задний карман. Внезапное сожаление охватило его, когда он в последний раз оглядел роскошный номер. Больше ему тут не бывать.

А Радниц, наверное, сейчас в Гонконге удивляется, почему нет новостей. Он слишком многим дает на лапу, чтобы бояться закона. Ему-то всегда удастся выйти сухим из воды.

«Пусть удивляется», – подумал Линд сей и захлопнул за собой дверь.

Глава 6

Чет Киган развлекался. Это было в квартире, которую он делил с Силком. Оба любили жить красиво, как «в кино». Так они и обставили свое жилище. На кроваво-красном ковре стояли глубокие кресла, обитые желтым бархатом. У стены находился бар. Шторы на окнах были в тон ковру. Из-за множества зеркал на стенах гостиная казалась очень просторной.

Развалясь в кресле, Киган помахивал шприцем. По лицу блуждала глумливая ухмылка. Перед ним стояла, покачиваясь, Шейла, одетая в прозрачную черную комбинацию до бедер и золотые трусики с оборочками.

Шейлу сотрясала дрожь, глаза слезились, из носа текло. Киган не дал ей наркотик в положенное время. Уже три часа Шейла мучилась как никогда.

– Давай, крошка, попроси хорошенько. Стань на колени, протяни лапки и проси.

Шейла рухнула на колени, захлебываясь слезами. Киган смерил ее оценивающим взглядом, потом убрал шприц за спину.

– По-моему, ты можешь подождать. К чему такая спешка? А ты проси… проси, вот так! Очень ты мне нравишься в такой позе.

Шейлла стонала и чихала.

– Чет, ну, пожалуйста… я умру… с ума сойду… Я все сделаю, что ты хочешь.

– Не сомневаюсь, – Киган ухмыльнулся, – да я что-то не в настроении. Постучи три раза башкой по полу, а я посмотрю. Только как следует стучи, громко.

Вдруг зазвонил телефон. Киган выругался и положил шприц на стол.

– Стучи-стучи, малышка, не отвлекайся.

Голос Силка звучал отрывисто и тревожно:

– Быстрей собирай вещи. Уезжаем немедленно. Дело накрылось. Я сейчас у Кугана. Даю тебе полчаса на дорогу. Не успеешь – уеду один. Форрестер и девчонка удрали. Может, их уже зацапали легавые. Шевелись. – Раздались короткие гудки.

Киган застыл с трубкой в руке. Он знал Кугана – владельца быстроходного катера. Силк никогда не паникует по пустякам. Если он говорит – надо сматываться, значит, это так. Увидев, как Шейла тянется к шприцу, он ударил ее ногой под ребра. Шейла распласталась по полу. В ярости Чет схватил шприц и выбросил его на балкон, где тот со звоном разбился. Ринувшись в спальню, Киган раскрыл чемодан и стал набивать его вещами. Потом выдвинул ящик шкафа и достал паспорт и толстую пачку денег, которую специально держал на черный день. Засунув все в карман, он вспомнил про пистолет. Когда они с Шейлой пришли, он вынул его из кобуры и оставил в гостиной. Киган закрыл чемодан и поспешил за пистолетом. В баре его не оказалось, на радиоле тоже не было. Киган принялся обшаривать комнату.

– Что ты ищешь? – спросила Шейла, полулежавшая в кресле.

– Не твое дело. Где моя пушка?

– Я взяла.

Киган вытаращил глаза. Шейла с трудом вылезла из кресла и, пошатываясь, отошла к стене. Пистолет, наведенный на Кигана, плясал в ее руке.

Никто раньше не целился в Кигана, обычно происходило наоборот. При виде маленькой черной дырки, грозившей смертью, Кигана охватила дрожь. Он замер.

– Отдай, – прохрипел он.

Шейла вздрогнула и чихнула. Глаза ее набухли и слезились. Даже в золотых трусиках и прозрачной кружевной комбинации она выглядела омерзительно. Кигану стало не по себе.

– Чет, мне нужна моя доза.

– Опусти пистолет, ведь выстрелит, идиотка!

Киган не мог вспомнить, поставил ли он оружие на предохранитель. Вообще, он это делал редко. Если все же поставил, то можно напасть на нее, а если нет? Киган не был уверен, а рискнуть боялся.

– Чет, мне нужна доза, – твердила Шейла, – я не могу без нее…

На балконе валялись осколки разбитого шприца, ярко блестевшие на солнце. Другого у Чета не было, и он мысленно ругал себя на все лады.

– Ладно, детка, – сказал он, пытаясь унять растущий страх. – Сейчас дам. Только успокойся и убери пистолет.

– Дай дозу, Чет, – монотонно повторяла Шейла.

«Если, – думал Киган, – я спокойно, не торопясь, пройду в прихожую, она подумает, что я пошел за другим шприцем». А потом он хлопнет дверью – и поминай как звали. Он уже видел ключ во входной двери. Киган взялся за чемодан.

– Подожди, детка, сейчас принесу.

Шейла вытерла хлюпающий нос ладонью.

– Поставь чемодан, – сказала она, заметив, как он осторожно пробирается к двери.

Киган замер и опустил чемодан на пол.

– Что с тобой, малышка? – Он старался сдержать дрожь в голосе. – Я сейчас принесу тебе шприц.

– Ты собираешься смыться… бросаешь меня. – Ствол пистолета угрожающе качнулся в его сторону, Киган съежился от страха.

– У меня одно дело… – начал он, а сам думал, что Силк ждать не станет. – Я принесу большую дозу, а потом возьму тебя с собой, а?

Шейла судорожно дернулась, и пистолет оглушительно выстрелил. Пуля попала в дверь. Деревянные щепки разлетелись по комнате.

– Детка! – взвизгнул Киган. – Опусти пистолет, сними палец с курка!

Шейла наконец увидела, что он ее боится. Он в ее власти. Жестокий мучитель, который столько месяцев измывался над ней, теперь дрожал от страха. Она забыла о наркотике. Теперь она жаждала одного – отомстить негодяю, который низвел ее до скотского состояния. Она оперлась спиной о стену, крепче сжала пистолет и надавила на спуск. Пуля оцарапала правую щеку Кигана. Он зашатался, обезумев от вида собственной крови, и, не разбирая дороги, как слепой устремился к двери. Новый выстрел сбил его с ног, однако он сумел доползти до прихожей. Шейла снова нажала на спуск. Изо рта Кигана хлынула кровь, он уткнулся головой в пол.

Шейла, дергаясь как марионетка, подошла к нему. Киган захлебывался кровью, кашлял, стараясь отдышаться. На ковре растеклась большая красная лужа.

Шейла наклонилась над ним, шепча те самые грязные, непристойные слова, что часто слышала от него. Киган терял последние силы, кровь текла ручьем. Шейла приставила ему дуло к затылку и выстрелила в последний раз.

Два агента ФБР дежурили в машине перед подъездом. Они видели, как Шейла и Киган вошли в дом. Агенты были молоды, сильны и имели неплохую подготовку. Одного из них, блондина с квадратным лицом, звали Уэлси. Другой, Хэммонд, был брюнет с торчащими, как у летучей мыши, ушами. Они сообщили по рации о появлении Кигана и получили приказ оставаться на месте, а если Киган выйдет – следовать за ним.

Окна квартиры Кигана были распахнуты, и первый выстрел Уэлси и Хэммонд услышали сразу. Агенты переглянулись и вышли из машины. Звук второго выстрела заставил их побежать. В вестибюле толстый седой привратник вытирал шваброй пол.

– Киган где живет? – крикнул Уэлси.

Ошеломленный привратник сумел только что-то нечленораздельно промямлить, но Хэммонд уже проверял список жильцов, висевший на стене.

– Последний этаж, – сказал он и рванул дверь лифта.

Лифт медленно пополз вверх, и тут раздался новый выстрел. Агенты достали пистолеты.

Вот и десятый этаж. Уэлси принялся звонить. Хэммонд встал сбоку. В квартире раздался еще один выстрел.

Уэлси подмигнул товарищу, тот кивнул. Тогда Уэлси с разбегу попытался высадить дверь плечом. Она трещала, сперва не поддаваясь, но третьего удара замок не выдержал. Уэлси вбежал первым, Хэммонд его подстраховывал.

Прямо перед ними в луже крови лежал труп, половина черепа была снесена выстрелом. Из гостиной раздавался женский плач. Рыдающая Шейла стояла на четвереньках и била кулаками по полу. Увидев агентов, она вскричала:

– Помогите, помогите! Я на игле… помогите…

Нона поставила черный «тандерберд» на ручной тормоз у полицейского управления. Поднявшись по выщербленным ступенькам, она вошла в приемную.

Дежурный, сержант Чарли Тэннер, сидел за столом, ковыряя спичкой в зубах. При виде девушки скука в его глазах сменилась некоторым интересом. «Волнуется, красотка, – подумал он, – наверное, сумочку потеряла или собаку и хочет, чтобы я нашел. Ну, для таких ножек я в лепешку разобьюсь».

– Слушаю вас, мисс.

– Мне нужно поговорить с капитаном Терреллом, – тихо произнесла Нона.

Удивленный, сержант откинулся на стуле и почесал свой нос-картошку.

– Так-таки с ним самим? – Тэннер с сомнением покачал головой. – Знаете, мисс, если каждый в нашем городе станет проситься лично к шефу, у него времени на работу не останется. Сейчас, мисс, он очень занят.

– Меня зовут Нона Джейси, и мне очень нужно поговорить с мистером Терреллом.

– А я – Чарли Тэннер. – Сержант развеселился. – Я сижу в приемной уже десять лет, но пойти запросто к шефу не могу… – Сержант вдруг осекся. – Как, вы сказали, вас зовут?

– Нона Джейси.

До Тэннера наконец дошло, что это та самая девушка, которую ищут армия, полиция, ФБР и ЦРУ, вместе взятые.

– Мисс, если это шутка…

– Я – Нона Джейси, – произнесла она твердо. – Мне нужен начальник полиции.

– Разумеется… посидите. – Тэннер лихорадочно обшарил глазами пустую приемную, страстно желая, чтобы в ней оказался кто-нибудь из старших по званию. Потом позвонил Терреллу:

– Шеф, это Чарли. Ко мне пришла девушка, говорит, что она – Нона Джейси… хочет с вами говорить.

Террелл спокойно ответил:

– Направьте ее ко мне, и пусть принесут кофе. – И только тут Тэннер услышал облегченный вздох капитана.

– Слушаюсь, сэр. – Тэннер показал Ноне на лестницу. – Поднимитесь наверх, мисс, кабинет капитана – прямо.

Нона кивнула и пошла вверх по лестнице. Сержант вытер пот со лба. А что, если позвонить в «Парадиз-Сити геральд»? За такую сногсшибательную новость там отвалят по крайней мере сотни три. Чего он ждет? Да сколько угодно попросить можно. Нона Джейси в полицейском управлении! С ума сойдешь. Но тут сержант отогнал мысли, противоречащие служебному долгу, и опять принялся ковырять спичкой в зубах.

Террелл встретил Нону на пороге кабинета. Он сразу узнал ее по словесному портрету.

– Мисс Джейси?

– Да.

– Проходите.

Нона зашла в кабинет. У окна стоял сержант Беглер и смотрел на нее во все глаза. Заметив, как бледна девушка, он поспешно придвинул ей стул.

– Что же произошло с вами, мисс Джейси? – спросил Террелл. – Мы разыскивали вас.

Приготовившись записывать, Беглер подумал, что это, пожалуй, мягко сказано. Тысячи солдат прочесывали район три дня, чтобы найти девушку.

– Дело не во мне. Доктор Форрестер просил меня прийти к вам. Он велел сообщить, что хочет поговорить с мистером Мервином Уорреном.

– Где доктор Форрестер?

– Прежде чем назвать адрес, я должна вам кое-что рассказать.

– Разумеется, прошу вас.

– Доктор Форрестер не желает видеть никого, кроме мистера Уоррена. – Голос Ноны задрожал.

Вглядевшись пристальнее в ее взволнованное лицо, оба заметили, что девушка еле сдерживается, чтобы не упасть в обморок.

– У доктора во рту ампула с цианистым калием. Если его попытаются арестовать, он ее раскусит. – Нона зарыдала. – Поймите, он в самом деле убьет себя. Ему… ему все равно… – Лицо Ноны залила восковая бледность, и, прежде чем Беглер успел подхватить ее, она свалилась со стула на пол.

– Позови Марию! – крикнул Террелл и опустился на колени около девушки, мысленно проклиная тесноту кабинета. Он поднял ее на руки и понес в комнату детективов, где стояла продавленная кушетка и пахло потом и карболкой.

Вошла Мария Пинола, плотная блондинка в полицейской форме. Беглер задержался на пороге.

– Позаботьтесь о ней, Мария, – попросил Террелл. – Дайте мне знать, когда мы сможем поговорить.

Террелл вернулся в кабинет и связался с ЦРУ. Пока разыскивали Гамильтона, капитан сказал Беглеру:

– Проверь, чтобы журналисты не пронюхали, и вели Чарли держать язык за зубами.

Беглер выбежал. В это время Гамильтон взял трубку.

– Ко мне только что пришла Нона Джейси. Говорит, что знает адрес, по которому скрывается Форрестер, однако тот желает иметь дело только с Уорреном.

– Вы уверены, что это она?