Текст книги "Шесть дней Кондора"

Пожилой джентльмен улыбнулся.

– Тебе, мальчик мой, выпала удача получать зарплату в моем отделе. Как ты, конечно, знаешь, нас создали, чтобы мы разгребали оплошности бюрократов наверху. Могу себе представить кое-кого из тамошних бумагомарак, сунувших меня, бедолагу, на это место в надежде, что я проведу остаток жизни погребенным под бумажными завалами. Как ты понимаешь, подобная перспектива не слишком меня прельщает, и поэтому я тут кое-что переиначил, чтобы в нашей работе было меньше бумаг, а больше дела. Набрал сюда правдами и неправдами не самых плохих оперативников, выбил кое-какие полномочия – в общем, завел собственную лавочку, как в старые добрые времена. И при той неразберихе, что царит в наших разведывательных службах, мне всегда найдется с чем поиграть. Я как-то познакомился с одним драматургом, так тот говаривал, что лучший способ изобразить на сцене хаос – это нагнать туда побольше актеров. А мне удается ловить рыбку в чужом хаосе. И кажется, – добавил он скромно, – что некоторые из моих предприятий, пусть и небольшие, пошли-таки на пользу нашей стране. Но вернемся к нашим баранам. Вообще-то меня это дело не касается, но вся история чертовски мне любопытна. Я думаю, в том, как взялись за это дело Бюро и Управление, есть в ней что-то не то. Во-первых, ситуация чрезвычайная, а действуют они обычными, заведенными средствами. Во-вторых, всю дорогу толкаются локтями, только и поджидая возможности подставить друг другу ножку. И есть здесь еще одно, что и словами-то трудно описать. Но что-то не дает мне покоя. Этого вообще не должно было произойти. Что-то в этом… неправильное, что ли. Что-то, что не укладывается в рамки Управления. Это им не по зубам. Не то чтобы они действовали неграмотно – хотя, сдается мне, пару-тройку мелких деталей они-таки упустили, – но они до сих пор смотрят на случившееся под неправильным углом. Ты все понял, мой мальчик?

Пауэлл кивнул.

– А вы – под правильным, верно?

Пожилой джентльмен улыбнулся.

– Ну, скажем так, поближе к правильному. А теперь вот что я от тебя хочу. Ты обратил внимание на медицинскую карту нашего парня? Да брось, не листай, я тебе и так скажу. У него проблем с простудами и респираторными заболеваниями больше, чем положено в этом возрасте. Он часто обращался к врачу. А теперь вспомни-ка расшифровку его второго звонка по «тревожной» линии: он чихнул и сказал, что простужен. Готов поспорить на выпивку, что его насморк только усилился и, где бы он сейчас ни прятался, ему придется вынырнуть, чтобы получить медицинскую помощь. Что теперь скажешь?

Пауэлл пожал плечами.

– Попробовать стоит.

Пожилой джентльмен торжествующе улыбнулся.

– Вот и мне так кажется. Ни Управление, ни Бюро до этого еще не додумались, так что у нас есть оперативный простор. Теперь вот что. Я назначил тебя начальником специальной группы вашингтонских детективов – не спрашивай, как я этого добился, главное, что добился. Начни с врачей, обладающих наибольшей практикой в столичном округе и поблизости. Узнай, не лечили ли они кого-то, похожего на нашего парня, – опиши им его новую внешность. Если не лечили, попроси связаться с нами, если он к ним обратится. Придумай какую-нибудь правдоподобную легенду – главное, чтобы они тебе открылись. Да, еще одно. Не дай другим заподозрить, что мы тоже заняты поисками. В прошлый раз, когда им это удалось, двоих застрелили.

Пауэлл встал и собрался уходить.

– Сделаю все, что в моих силах, сэр.

– Отлично, отлично, мой мальчик. Я знаю, что могу положиться на тебя. Я продолжаю мозговать над этим. Если вдруг надумаю чего, сообщу. Удачи тебе.

Пауэлл вышел из кабинета. Когда дверь за ним закрылась, пожилой джентльмен улыбнулся.

Когда Кевин Пауэлл только начинал болезненно-нудную процедуру проверки вашингтонского медицинского сообщества, человек с запоминающейся наружностью и очень странными глазами выбрался из такси напротив магазинчика секонд-хенда в центре города. Все утро он провел, изучая ксерокопии тех же документов, с которыми совсем недавно ознакомился Пауэлл. Документы он получил от другого джентльмена запоминающейся наружности. У мужчины со странными глазами имелся план, как найти Малькольма. Битый час он разъезжал по городу, а теперь начал ходить по нему пешком. Заглядывая на пару минут в каждый бар, газетный киоск, в каждый дом или любое другое место, куда может заглянуть на пару минут прохожий, он показывал хозяевам или сотрудникам выполненный вручную художником-профессионалом набросок портрета Малькольма с короткой стрижкой. Когда люди опасались говорить с незнакомцем, мужчина предъявлял им одно из пяти удостоверений, которыми его снабдил другой джентльмен с представительной внешностью. К трем часам дня он устал, но виду не подавал. Наоборот, он был настроен еще решительнее, чем прежде. Выпить кофе он зашел в «Горячую кружку». Уже уходя, представившись частным сыщиком, он показал рисунок кассирше за стойкой – почти автоматически, на всякий случай. И даже не пытался скрыть потрясения, когда та заявила, что видела этого типа.

– Ну да, видела я этого сукина сына. Он швырнул мне свои деньги, так спешил убраться. Четвертак под стойку закатился, и я колготки порвала, покуда его на четвереньках искала.

– Он был один?

– Ага, кто еще с таким уродом гулять пойдет?

– Вы не видели, в какую сторону он пошел?

– Еще бы не видела! Эх, жаль, пистолета у меня не было, а то бы пристрелила ублюдка. Вон туда и пошел.

Мужчина расплатился по счету, накинув доллар сверху, и двинулся в указанном направлении. Странно, зачем туда… никакого повода именно туда, тем более для человека, спешившего в поисках безопасного места… И все же… Он свернул на стоянку и тут же превратился в детектива городского полицейского управления для полного мужчины в фетровой шляпе.

– Конечно, видел, – ответил на вопрос тот. – Он сел в машину к той цыпочке.

Мужчина с запоминающейся внешностью прищурился.

– Какой цыпочке?

– Этой… ну, она в адвокатской конторе работает. Их лавочка арендует стояночные места для своих сотрудников. А эта… не то чтобы красавица, но что-то такое в ней есть, уж поверьте.

– Поверю, – хмыкнул фальшивый детектив. – Поверю. Кто она?

– Минуточку… – Толстяк в шляпе скрылся в своей будке и вернулся с тетрадью. – Ну-ка, посмотрим, стоянка шестьдесят три… шестьдесят три… да, вот она. Росс, Венди Росс. А вот ее адрес в Александрии.

Прищуренный взгляд скользнул по странице, мгновенно зафиксировав адрес. Затем обратился к толстяку в шляпе.

– Спасибо. – Мужчина с запоминающейся внешностью повернулся и двинулся прочь.

– Да не за что. Эй, а чего такого натворил этот парень?

Мужчина остановился и обернулся.

– Да ничего серьезного. Просто мы его ищем. Он… а, ладно, вам это знание не повредит… мы просто хотим убедиться, что с ним все в порядке.

Десять минут спустя мужчина со странными глазами зашел в телефонную будку. На другом конце города джентльмен с представительной внешностью снял трубку с аппарата, номер которого знали очень немногие.

– Да, – произнес он и сразу же узнал голос.

– У меня горячий след.

– Я знал, что вы найдете. Пусть его проверят, но ни в коем случае не приступают к активным действиям, если только того не потребуют обстоятельства. Я хочу, чтобы этим занялись лично вы – во избежание новых ошибок. Однако в настоящий момент у меня есть для вас более неотложное занятие.

– Наш общий больной друг?

– Да. Боюсь, его самочувствие ухудшится. Встретимся на месте, как можно скорее, – в трубке послышались гудки.

Мужчина задержался в телефонной будке еще для одного короткого звонка, потом поймал такси и уехал куда-то навстречу закату.

Как раз когда Венди несла на подносе бульон для Малькольма, на противоположной от ее дома стороне улицы остановилась маленькая машина. Со своего места водитель очень хорошо видел дверь ее квартиры, хотя для этого ему пришлось изогнуть свое длинное костлявое тело в очень неудобной позе. Он наблюдал за дверью и ждал.

Суббота

Чрезмерная самоуверенность, чреватая ошибками, возникает, когда мы принимаем как должное, что игра будет продолжаться нормальным путем, когда мы забываем о том, что существуют и нестандартные ходы, обладающие неожиданно мощными ресурсами: шах, жертва, патовая ситуация. И все, что остается потом жертве, это хныкать: «Кто бы мог ожидать такого дурацкого на вид хода?»

Фред Рейнфельд. Полный курс шахматной игры

– Тебе лучше?

Малькольм посмотрел на Венди и был вынужден признать, что да, лучше. Боль в горле сменилась легким пощипыванием, а почти двадцать четыре часа сна восстановили если не все силы, то по крайней мере большую их часть. Из носа все еще текло, и попытка сказать что-нибудь причиняла боль, но даже эти неприятности постепенно сходили на нет.

Физический дискомфорт уменьшался, чего нельзя было сказать о душевном. Малькольм понимал, что уже суббота, что прошло два дня с того момента, когда всех его сослуживцев убили, а сам он стрелял в человека. К этому времени несколько групп людей, целеустремленных и не испытывающих недостатка в ресурсах, наверняка уже переворачивали Вашингтон вверх тормашками. По меньшей мере одна из них желала его смерти. Да и остальные вряд ли испытывали к нему особую симпатию. На туалетном столике в противоположном углу комнаты лежали девять тысяч триста восемьдесят два доллара, похищенные у мертвого человека или по крайней мере вынесенные из его квартиры. А сам Малькольм валяется больной в кровати, не имея ни малейшего представления о том, что происходит или что ему делать дальше. И в довершение всего этого на краю его кровати сидит забавного вида девчонка, на которой нет ничего, кроме футболки и улыбки.

– Знаешь, я, если честно, ничего не понимаю, – хрипло признался Малькольм. Он и правда ничего не понимал. За все долгие часы, что он размышлял над своей проблемой, на ум пришли всего четыре предположения, хоть как-то выдерживавшие критику: первое – что в Управление проникли посторонние; второе – что кто-то напал на его отдел; третье – что кто-то пытался выставить Хейдиггера двойным агентом, подбросив ему «спрятанные» деньги; и, наконец, четвертое – что кто-то отчаянно хочет видеть его покойником.

– Придумал, что будешь делать дальше? – Венди водила пальцем по очертаниям его бедра под простыней.

– Нет, – отчаянно прохрипел он. – Могу попробовать еще раз позвонить на «тревожный» номер, если ты довезешь меня до автомата.

Она наклонилась и легонько коснулась губами его лба.

– Отвезу, куда попросишь. – Девушка улыбнулась и начала целовать по очереди его глаза, щеки, губы, шею. Потом откинула простыню и продолжила: грудь, живот…

Потом они приняли душ, и он вставил контактные линзы. Он снова лег в кровать. Когда Венди вернулась в комнату, совершенно одетая, она бросила ему на край кровати четыре книги в мягкой обложке.

– Я не знала, что тебе нравится… надеюсь, ты найдешь чем занять время, пока меня не будет.

– А ты… – Малькольму пришлось замолчать и сглотнуть. Все-таки горло еще болело. – А ты куда?

Она улыбнулась.

– Вот дурачок. По магазинам. У нас кончается еда, ну и тебе еще всякие мелочи нужны. И если ты будешь вести себя хорошо – на что я надеюсь, – может, принесу тебе сюрприз. – Она подошла к двери и оглянулась. – Да, если будет звонить телефон, сними трубку, только если он позвонит дважды, затем замолчит, а потом зазвонит дальше. Это буду я. Как, хорошо я учусь на шпионку? Прийти вроде никто не должен. Если не будешь шуметь, никто не догадается, что ты здесь. – Голос девушки стал серьезным. – Ну же, не беспокойся. Тебе здесь совершенно ничего не угрожает. – Она повернулась и вышла.

Малькольм только взял верхнюю книгу из стопки, как голова Венди снова просунулась в дверь.

– Эй, – ухмыльнулась она. – Я тут вот чего подумала… Если у меня случится фарингит, это будет считаться венерическим заболеванием?

Малькольм бросил в нее книгой, но промахнулся.

Когда Венди открыла дверь и пошла к машине, то не обратила внимания, что человек в фургоне, припаркованном у противоположного тротуара, тут же оживился. Это был ничем не примечательный мужчина в мешковатом плаще, притом что утро выдалось солнечным. Похоже, он знал, что хорошая погода вряд ли продлится долго. Человек внимательно следил за тем, как Венди выводит машину со стоянки и уезжает. Потом покосился на часы. Он решил выждать три минуты.

Суббота – выходной для большинства правительственных служащих, но не для всех. В эту конкретную субботу множество сотрудников различных ведомств трудились сверхурочно. Одним из них был Кевин Пауэлл. Он и его люди побеседовали с двумястами шестнадцатью врачами, квалифицированными медсестрами, стажерами и прочими представителями медицинских профессий. К одиннадцати утра субботы они опросили больше половины вашингтонских оториноларингологов. И все, что мог доложить Пауэлл пожилому джентльмену, сидевшему за столом из красного дерева, сводилось к одному слову: ничего.

Как ни странно, настроение пожилого джентльмена от этих новостей не ухудшилось.

– Что ж, мой мальчик, все, что я могу тебе посоветовать, – это не прекращать стараний, ни в коем случае не прекращать. И, если тебя это утешит, могу сказать, что мы ровно в том же положении, что и все другие, только они исчерпали все свои ходы, и теперь им остается только ждать. Впрочем, кое-что все-таки произошло: Уэзерби мертв.

Вид у Пауэлла сделался удивленный.

– Мне казалось, вы говорили, что его состояние улучшалось?

Пожилой джентльмен развел руками.

– И ведь так оно и было. Его собирались допросить вчера вечером, самое позднее сегодня утром. Когда следователи прибыли около часа ночи для допроса, они обнаружили, что он умер.

– Как? – Судя по тону Пауэлла, у него уже имелись догадки на этот счет.

– В самом деле, как? Охранник у входа в палату клянется и божится, что в нее не заходил никто, кроме медицинского персонала. С учетом того, что Уэзерби лежал в госпитале Лэнгли, я не сомневаюсь, что охрана там была поставлена хорошо. Врачи говорят, что с учетом шока и потери крови вполне возможно, он умер от ранения. Хотя сами же утверждали, что полковник поправлялся очень быстро. Как раз сейчас они должны производить вскрытие.

– Странно все это. Очень странно.

– Да, конечно. Тебе тоже так кажется? Однако же именно потому, что это странно, такого хода событий и можно было ожидать. Все это дело более чем странное. Ну, да мы об этом уже толковали. У меня для тебя есть кое-что новое.

Пауэлл низко склонился над столом. Он устал.

– Я уже говорил тебе, – продолжал старый джентльмен, – не нравится мне, как Бюро и Управление занимаются этим делом. Они упираются в тупик. И уверен, отчасти оттого, что туда заводит их методика. Они ищут Малькольма, как охотник ищет дичь. И хотя они охотники опытные, они упустили из внимания мелочь или две. Я хочу, чтобы ты искал его так, словно дичь – это ты. Ты прочитал все, что нам о нем известно, ты был у него дома. Значит, у тебя сложилось о нем какое-то представление. Вот и влезь в его шкуру да глянь, куда тебя это приведет. У меня для тебя пара полезных вкусняшек. Мы ведь знаем: для того, чтобы попасть туда, где он сейчас, Малькольм не мог обойтись без транспорта. Начнем с того, что пешеход заметен, а наш парень хочет этого избежать. Бюро совершенно уверено в том, что такси он не брал. Я не вижу причины не доверять их мнению на этот счет. Не думаю, чтобы Малькольм садился в автобус – с тем-то пакетом, который ему продали в магазине. Да и мало ли кого можно встретить в общественном транспорте. Вот тебе и задачка. Возьми одного-двух агентов – таких, что способны правильно настроить голову. Начни с того места, где его видели в последний раз. А там, мой мальчик, попробуй спрятаться, как и он.

Пауэлл уже взялся за дверную ручку, но повернулся к улыбавшемуся пожилому джентльмену.

– Есть еще одно обстоятельство, сэр, которое представляется мне очень странным в этом деле. Малькольма ведь не готовили как оперативника. Он аналитик – а посмотрите, как выкручивается.

– Да, это довольно странно, – согласился пожилой джентльмен и снова улыбнулся. – А знаешь, мне уже не терпится познакомиться с этим парнем, Малькольмом. Отыщи его мне, Кевин, отыщи скорее.

Малькольму захотелось кофе. Горячая жидкость наверняка пошла бы на пользу горлу, да и взбодриться кофеином тоже бы не мешало. Он медленно ухмыльнулся, стараясь не бередить шейных мускулов. В обществе женщины мужчине нужно поддерживать тонус. Малькольм спустился на кухню. Он как раз поставил на огонь кофеварку-эспрессо, когда в дверь позвонили.

Малькольм застыл. Пистолет остался наверху, на тумбочке, где он мог при необходимости быстро дотянуться до него… при одном условии – если бы он лежал в постели. Малькольм на цыпочках подобрался к двери. У него вырвался вздох облегчения, когда он увидел в глазок, как по ту сторону переминается с ноги на ногу всего лишь скучающего вида почтальон с сумкой через плечо и свертком в руках. Тут Малькольм призадумался. Если он не отворит дверь, тот может возвращаться до тех пор, пока не вручит посылку адресату. Малькольм опустил взгляд. Всю одежду его составляли шорты и футболка. Да какого черта, подумал он, неужели почтальон да не видывал такого? Он отпер дверь.

– Доброе утро, сэр, как дела?

Бодрое настроение почтальона, похоже, передалось Малькольму. Он улыбнулся в ответ.

– Простыл немного, – хрипло ответил он. – Чем могу вам помочь?

– У меня тут посылочка мисс… – Почтальон замолчал и заговорщически улыбнулся Малькольму. – Мисс Венди Росс. Заказная, требуется роспись адресата.

– Ее сейчас нет дома. Может, позже зайдете?

Почтальон поскреб в затылке.

– Ну, можно, конечно, но проще будет, если вы за нее распишетесь. Проклятие, да какая разница начальству, чья подпись, главное, чтоб она была, верно?

– Идет, – согласился Малькольм. – У вас ручка есть?

Почтальон безуспешно обшарил карманы.

– Ох, ладно, – буркнул Малькольм. – Заходите, сейчас дома найду какую-нибудь.

Войдя в гостиную, почтальон улыбнулся и закрыл дверь за собой.

– Извините, если вас затрудняю, зато вы мне разом все упрощаете.

Малькольм пожал плечами.

– Ничего. – Он повернулся и пошел на кухню поискать ручку. Заходя в дверной проем, он автоматически отметил, что почтальон положил посылку на стол и расстегивает свою сумку.

Почтальон был очень доволен. Ему было приказано установить, находится ли Малькольм в квартире, вести наблюдение за домом и переходить к активным действиям только в том случае, если задача может быть выполнена со стопроцентной надежностью и без шума. Он знал, что, если по личной инициативе сможет убрать Малькольма, ему положена премия. Девицей можно заняться и позже. Он достал из сумки «Стен» с глушителем.

Малькольм как раз выходил из кухни, когда до него донесся звук металлического щелчка – это почтальон вставил в автомат магазин. Малькольм так и не нашел ручку. В одной руке он нес кофеварку, в другой – пустую чашку. Он решил, что симпатичный почтальон не откажется подкрепиться. То, что Малькольм остался в живых, надо отнести на счет того, что, выйдя из двери и увидев поворачивающийся в его сторону ствол автомата, он не потратил на размышление и доли секунды. Он просто швырнул в почтальона полную горячего питья кофеварку и чашку.

Почтальон не слышал шагов Малькольма. Первая его мысль сосредоточилась на предметах, летевших ему в лицо. Он инстинктивно вскинул руки, прикрывшись автоматом. Кофеварка ударилась об автомат и отлетела в сторону, но от столкновения ее крышка слетела, и горячий кофе выплеснулся почтальону на руки и запрокинутое лицо. Взвыв, почтальон отшвырнул автомат в сторону; тот покатился по полу и остановился под столиком, на котором у Венди стоял стереопроигрыватель. Малькольм бросился за ним, но споткнулся о подставленную черную кроссовку. Кондор приземлился на руки, поспешно вскочил, оглянулся через плечо и сразу же снова нырнул вниз. Тело почтальона пролетело над самой его головой. Попади тот ногой куда целил, и череп Малькольма разлетелся бы как арбуз, по крайней мере шея наверняка бы сломалась. Даже при том, что в единоборствах почтальон не тренировался почти полгода, позу для сложного приземления он принял идеальную. Одна неприятность, приземлился он на ковер – подарок для Венди от бабушки на день рождения. Ковер заскользил по паркетному полу, и почтальон тоже упал на руки. Правда, вскочил он вдвое быстрее, чем Малькольм.

Оба стояли, настороженно глядя друг на друга. От автомата Рональда отделяло по меньшей мере десять футов. Возможно, ему и удалось бы опередить почтальона, но поднять оружие он все равно не успел бы: почтальон сразу навалился бы сзади. Малькольм стоял ближе к двери, но та была заперта. Он понимал, что не рискнет тратить драгоценные секунды на попытку отпереть ее.

Почтальон смотрел на Малькольма и улыбался. Носком ботинка он потрогал паркетный пол. Скользко. Ловким, натренированным движением он стряхнул с ног кроссовки. Носки по паркету тоже скользили. Их он тоже стряхнул, не наклоняясь. Потом сжал и разжал пальцы босых ног. Он готовился к поединку молча, не спеша, и сами эти приготовления уже действовали на психику Малькольма.

Малькольм смотрел на своего улыбающегося соперника и понимал, что эта улыбка означает смерть. Он не мог знать, что противник – обладатель коричневого пояса, но понимал, что шанса выстоять у него нет. Познания Рональда в области боевых единоборств стремились к нулю. Правда, он прочитал множество сцен с драками в книгах и видел их в кино. В детстве он дрался дважды, один раз победил и один – проиграл. Его преподаватель физкультуры в колледже однажды потратил часа три на то, чтобы научить свой класс кое-каким приемам, которых он набрался в морской пехоте. Простая логика заставила Малькольма копировать стойку своего соперника: ноги чуть согнуты, кулаки сжаты, левая рука выставлена вперед и повернута перпендикулярно полу, правая остается у талии…

Очень медленно почтальон начал сокращать дистанцию в полтора десятка футов, отделявших его от жертвы. Малькольм начал смещаться вправо, не совсем отдавая себе отчет, зачем он вообще это делает. Приблизившись к Малькольму на шесть футов, почтальон рванулся вперед. С боевым воплем он сделал левой рукой обманный выпад, якобы целя ею в лицо Малькольма. Как и ожидалось, Малькольм дернулся вправо. Отводя левую руку назад, почтальон резко опустил левое плечо и крутанулся вправо на пятке левой ноги. Вся масса тела, вся инерция поворота оказались вложены в выпад правой ногой, устремившейся в голову пригибавшегося Малькольма.

Однако полгода перерыва в тренировках не могли не сказаться на результатах, даже если драться пришлось с неподготовленным любителем. Удар пришелся мимо лица Малькольма, в левое плечо. Кондор врезался в стену, отлетел от нее и едва успел вскинуть руку, чтобы прикрыться от рубящего удара.

Почтальон изрядно разозлился, в первую очередь на себя. Он промахнулся уже дважды. Да, его противник наверняка травмирован, но полагалось-то ему уже быть покойником. Надо, надо потренироваться, пока не встретился соперник, знающий свое дело…

Хороший тренер никогда не забывает напоминать, что успех в карате на три четверти зависит от настроя. Почтальон помнил это, поэтому сосредоточился на смерти своего противника. Он так на этом сконцентрировался, что не услышал, как отворилась входная дверь. Венди вошла и осторожно закрыла ее за собой – она боялась разбудить Малькольма. Девушка забыла свою чековую книжку.

Наверное, она спала. Этого не могло происходить: у нее в гостиной стояли друг перед другом двое мужчин. Один – Малькольм с повисшей, как плеть, левой рукой. Другой – незнакомый, небольшого роста, крепкого сложения. Он стоял спиной к ней в какой-то странной позе.

– Ты, – услышала она очень тихий голос незнакомца. – Довольно от тебя неприятностей.

Только тут до нее дошло, что это происходит на самом деле. Медленно, очень медленно незнакомец двинулся к Малькольму, а она нырнула на кухню, схватила с магнита на стене длинный разделочный нож и бросилась назад, к незнакомцу.

Почтальон услышал стук каблуков по паркету. Ограничившись ложным выпадом в сторону Малькольма, он резко повернулся лицом к новой угрозе. Однако все, что увидел, – это перепуганную девушку, стоявшую с судорожно сжатым в правой руке ножом. Увиденное успокоило почтальона, и он медленно, покачивающейся походкой двинулся в ее сторону. Дрожа, Венди попятилась от него. Он дал ей отступить к самой двери на кухню, а затем сделал выпад. Левой ногой он выбил у девушки из руки нож, а левый кулак рассек кожу чуть ниже ее левой скулы, и она повалилась, оглушенная, на диван.

Однако почтальон забыл важнейшее правило поединка с несколькими неприятелями. Человек, на которого нападают двое или более соперников, должен находиться в непрерывном движении, отражая атаки со всех сторон. Стоит ему сконцентрироваться на ком-то одном, как он подставляет себя под удар другого. Сразу же после того, как почтальон вывел из строя Венди, ему стоило обернуться и напасть на Малькольма. Вместо этого он решил добить девушку раз и навсегда.

Почтальон делал первый шаг в направлении поверженной Венди, а Малькольм уже держал в руке автомат. Левая рука действовала плохо, но он все-таки навел ствол с глушителем на почтальона, уже заносившего руку для последнего удара.

– Стой!

Почтальон все-таки повернулся к нему, и тут Малькольм нажал на спуск. Кашляющие звуки не смолкали до тех пор, пока грудь почтальона не расцвела букетом алых брызг. Тело его перелетело через диван и рухнуло на пол.

Малькольм помог Венди подняться. Ее левый глаз уже начал заплывать, и по щеке стекала тоненькая струйка крови. Она негромко всхлипывала.

У Малькольма ушло пять минут на то, чтобы ее успокоить. Он осторожно выглянул сквозь жалюзи в окно. Улица была пуста. Желтый фургон на противоположной стороне выглядел пустым. Кондор оставил Венди внизу; она сжимала в руках автомат, нацеленный на дверь. Он велел ей стрелять в любого, кто попробует войти. Наверху Малькольм поспешно оделся, затем сунул деньги, одежду и все, что купила для него Венди, в один из ее пустых чемоданов. Когда он спустился вниз, девушка почти пришла в себя. Он отправил ее наверх собираться. В это время он обыскал труп, но ничего не обнаружил. Через десять минут Венди, умытая, спустилась обратно в гостиную с еще одним чемоданом.

Малькольм набрал в грудь воздуха и отворил дверь. Револьвер он прятал под курткой. Он не смог заставить себя взять автомат. Он вышел на крыльцо. Никто в него не стрелял. Он подошел к машине. Ни одной пули. На улице не было видно вообще никого. Малькольм кивнул Венди. Она подбежала к машине с чемоданами в руках. Они забрались в салон, и Кондор медленно повел машину прочь.

Пауэлл устал. Он и еще двое вашингтонских детективов прочесывали улочки в районе, где в последний раз видели Малькольма. Они опрашивали людей во всех домах. И все, что они нашли, – это тех, кого уже опрашивали. Пауэлл прислонился к фонарному столбу, пытаясь собраться с мыслями, когда увидел, что один из детективов спешит к нему.

Детектива звали Эндрю Уолш, и он специализировался на убийствах. Он пошатнулся и вцепился в рукав Пауэлла, чтобы не упасть.

– Похоже, я кое-что нашел, сэр. – Уолш помолчал, переводя дух. – Помните, все, кого мы опрашивали, показали, что с ними до нас уже говорили? Так вот, я нашел одного, сторожа с автостоянки, и он говорит, что рассказал копу кое-что, что не вошло в официальную сводку.

– Ради бога, что? – Пауэлл разом забыл про усталость.

– Он опознал Малькольма по фотографии, которую показал ему коп. Более того, он рассказал тому, что видел, как Малькольм садился в машину к вот этой девушке… вот ее имя и адрес.

– Когда все это случилось?

– Вчера во второй половине дня.

– Тогда быстро! – Пауэлл бегом бросился к машине. Задыхавшийся детектив старался не отставать.

Они проехали три квартала, когда зажужжала рация под приборной доской.

– Да? – рявкнул Пауэлл в микрофон.

– Сэр, группа, продолжающая опрос врачей, доложила, что доктор Роберт Кнудсен узнал на фото Малькольма мужчину, который вчера обращался к нему по поводу фарингита. Он осматривал подозреваемого в доме Венди Росс – Эр, О…

Пауэлл оборвал диспетчера на полуслове:

– Мы как раз едем к ней домой. Я хочу, чтобы все наши группы сосредоточились в том районе, но не приближались к дому, пока я сам туда не приеду. Скажите, пусть прибудут туда как можно быстрее, но максимально скрытно. А теперь соедините меня с боссом.

Прошло не меньше минуты, когда из динамика зазвучал голос пожилого джентльмена.

– Да, Кевин, мальчик, что у тебя?

– Мы едем к убежищу Малькольма. Обе группы должны подъехать туда более-менее одновременно. Детали расскажу потом. Есть еще одно: кто-то с официальным удостоверением тоже искал Малькольма и не доложил о том, что узнал.

Последовала долгая пауза.

– Это многое объясняет, мой мальчик, – произнес пожилой джентльмен. – Очень многое. Будь осторожен. Надеюсь, ты успеешь вовремя. – Связь отключилась. Пауэлл положил микрофон и попробовал отделаться от ощущения, что он, возможно, уже опоздал.

Десять минут спустя Пауэлл и трое детективов позвонили в дверь Венди. Они подождали минуту, потом самый крупный из детективов выбил дверь. Спустя еще пять минут Пауэлл докладывал пожилому джентльмену о находках.

– Тело до сих пор не опознано. Мундир почтальона поддельный. Автомат «Стен» с глушителем, возможно, использовался при нападении на Общество. Насколько я могу судить, он с кем-то дрался, возможно, с нашим приятелем. Малькольм сумел отобрать у него автомат. Уверен, автомат принадлежал почтальону – у того в сумке специальные крепления для его переноски. Похоже, нашему парню продолжает здорово везти. Мы нашли фотографию девушки, и у нас есть номер ее водительского удостоверения. Что вы намерены с этим делать?

– Передай полиции, пусть объявят ее в розыск по… по обвинению в убийстве. Это выведет на время из игры тех, кто следит за нами и использует наши удостоверения. А пока я хочу узнать, кто убитый, и хочу узнать об этом быстро. Разошли его фото и отпечатки пальцев по всем агентствам с пометкой «особо срочно». Другой информации не сообщай. Отправь своих людей на поиски Малькольма и девушки. А потом, сдается мне, придется нам немного подождать.

Когда Пауэлл и другие расходились по машинам, мимо проехал темный седан. Водитель его был высок и болезненно худ. Пассажир, мужчина запоминающейся внешности со странными глазами – спрятанными, правда, за темными очками, – сделал ему знак проезжать, не останавливаясь. Никто не обратил внимания на их машину.