Текст книги "Мельница на лугу"

Эмма пошла, осторожно переставляя ноги, будто бы земля ходила ходуном под ней. Она не сказала «до свидания» и брела не оглядываясь.

Когда она дошла до ворот, то сказала детям:

– Шли бы лучше домой.

Толкнула дверь своего дома. Было не заперто. На плите закипал чайник. Отец позвал из гостиной:

– Эмми?

– Да?

Он вошел в кухню:

– Сейчас налью тебе чашечку чаю! – Он был бодр. – Крисси в гостиной.

Крисси заглядывала почти каждый вечер, но сегодня собиралась посидеть подольше, чтобы побольше поболтать на волнующие темы.

Эмма спросила:

– Ты давно знал, что Корби собирается разместить на зиму своих друзей на лугу?

Отец прокашлялся и смущенно сказал:

– Недавно узнал. Он как-то упоминал об этом.

– И ты не сказал мне! – обвинила его Эмма.

– Вчера вечером он хотел сказать тебе…

– Когда Марк уже не мог помешать ему?

Отец улыбнулся:

– Конечно!

Унылая боль в висках нарастала. Ужасно! Корби обвинил Марка в смерти Гиллиан! Какая непростительная жестокость, даже если он ненавидит Марка! Эмма будет защищать Марка от Корби, пока жива.

Крисси сидела перед камином на маленьком табурете и негодовала. Как только Эмма вошла в комнату, она требовательно спросила:

– Для чего ты возвращалась?

– Когда? – спросила Эмма безразлично.

– Мне сказали, что ты вернулась к Корби, перемахнув через забор. – Крисси говорила так, как будто бы Эмма дезертировала с поля боя.

«Мне сказали…» Это, конечно, работники конюшен и «Хардич-Хаус». Какое им всем дело? Это касается только ее и Марка!

Она сняла пальто и положила его на стул. Медленно проговорила:

– Я не вернулась к Корби. Я пошла, чтобы выяснить, что происходит.

– Ладно, но он пошел к тебе навстречу, не так ли? Он ждал тебя, правда?

– Замолчи! – приказала Эмма. Она повернулась спиной к Крисси и, ухватившись за край стола, уставилась в стену. Невыносимо! Она может потерять Марка. Она боялась, а после того, что сказал Корби, ей стало очень плохо.

Крисси позвала:

– Эмми?

– Не надо, Крис. Только не говори ничего!

Крисси подошла к ней:

– Прости, Эмми. Я слишком много говорю.

– Мне необходимо выпить чашечку чаю, – сказала Эмма. «А еще мне надо выпить каких-нибудь таблеток от головной боли, – подумала она. – Голова просто раскалывается!» У нее было часа два, чтобы прийти в себя до прихода Марка. Два часа, чтобы мучиться мыслями, придет ли он, как будет смотреть на нее, что скажет.

Крисси сказала:

– Послушай, на следующей неделе будет вечеринка. Ты помнишь Глинис, она была на свадьбе?

Надо отдать Крисси должное. Она хотела как лучше. Она сменила тему. То, о чем она болтала сейчас, не было связано с происшествиями сегодняшнего дня. Она жалела, что начала ругать Эмму до того, как разглядела ее. Она не заметила сразу, что Эмма выглядит ужасно: бледная, глаза как два черных пятна. Крисси было неловко, что она ничем не может помочь. Киту попалась бесчувственная жена.

Томас Чандлер принес чайник, а Крисси налила в его чашку. Отец, заботливо посмотрев на Эмму, сказал:

– Не лучше ли тебе прилечь?

Она улыбнулась ему:

– Все хорошо. Сейчас полегчает. Ты знаешь, что Сара позвонила мне на работу? Она, кажется, думает, что это я все устроила. С тех пор я места себе не нахожу, как будто это моя проблема.

Крисси задумалась об ужине для Кита.

– Возьми у нас что-нибудь, – предложила Эмма. – Только оставь для папы немного. Я ничего не буду есть. Я, возможно, пойду на встречу.

Крисси широко раскрыла глаза. Она хотела спросить: «С кем?» Но вовремя остановилась и вместо этого сказала Эмме, что купила книгу Мэнди в подарок, сходив в обеденный перерыв на почту.

– Книжка про лошадей с хорошими картинками и интересными рассказами.

– Возьми деньги из моего кошелька, ладно? – попросила Эмма.

– Как-нибудь потом, – сказала Крисси. – Но хорошо бы ты подписала книгу, а мы зайдем сегодня вечером, чтобы показать куклу, купленную Китом.

Она покопалась в сумке, извлекла книгу и ручку, открыла на форзаце. Эмма написала: «Поздравляю с восьмым днем рождения! С любовью от тети Эмми».

Лошадь на обложке была каштанового цвета. Когда Крисси взяла книгу, Эмма спросила:

– Какой наездницей была госпожа Хардич?

Крисси недоумевала. К чему Эмма спрашивает, что ответить? Она сказала неопределенно:

– Звезд с неба не хватала. Но и не такой уж и плохой. Хорошей, но не профессиональной. Зачем тебе это?

– Я просто спросила, – сказала Эмма. – А лошадь? Что за лошадь у нее была?

– Ты видела ее. Красавица. Мистер Хардич купил специально для жены. – Крисси держала книгу с каштановой лошадью на обложке и, смотря на картинку, переживала сцену из прошлого: внутренний двор конного завода Хардичей и Гиллиан, выходящая из дома с Марком, чтобы получить подарок, за который Крисси отдала бы все. – Она никак не могла поверить, – продолжала Крисси. – Она все гладила ее и говорила, что это самая красивая лошадь в мире. И меньше чем через месяц после этого… – Она замолчала. Зачем ей это? Почему Эмма хочет знать об этом?

Возможно, картинка на обложке и то, что Эмма поссорилась с мистером Хардичем, – все это взбудоражило Эмму. Она почувствовала себя безумно несчастной. Ей хотелось говорить про жену Марка, чтобы еще сильнее почувствовать, насколько ей самой плохо.

Крисси убирала книгу и неловко произнесла, желая утешить:

– Ты похожа на нее, Эмми.

У Эммы застучало в висках. Она сказала расстроенно:

– Не сегодня. Сегодня нет.

Отец, работающий у себя за столом, поднялся:

– Ты собиралась ложиться, Эмми. Ну-ка, наверх! – Он так часто говорил, когда она была маленькой.

Она послушно пошла, скинула обувь, позволила Крисси помочь снять одежду и нырнула под одеяло. Крисси тихо вышла и через несколько минут вернулась, чтобы положить бутылку с горячей водой Эмме в ноги. Эмма слабо улыбнулась:

– Я тоже буду за тобой ухаживать, когда ты заболеешь.

У Крисси было лошадиное здоровье. Да и Эмма обычно не болела. Ей надо было просто поспать, чтобы не считать минуты до прихода Марка. Она проснется, когда он придет и головная боль кончится.

Она закрыла глаза, пробуя расслабиться. Крисси сказала:

– Тебе не следует никуда ходить сегодня вечером.

«Ну уж нет! – подумала Эмма. – Ни за что!» А Крисси же не могла уйти, не выяснив, куда и с кем идет Эмма. Эмме пришлось признаться.

– Поспи, и все будет хорошо, – подбодрила Крисси и закрыла дверь, уже окончательно на сей раз. Она обрадовалась, что Эмма идет не с Корби.

Эмма все еще спала, когда к дому подъехал автомобиль Марка Хардича. Марк постучал в дверь, Томас Чандлер открыл, и они обменялись приветствиями.

Если бы Эмма не шевельнулась, отец не стал бы будить ее, но дверь спальни скрипнула, когда он вошел, и она сказала сонно:

– Со мной все в порядке, я чувствую себя лучше.

Отец подошел к кровати. В приглушенном свете она была все еще бледна, ее темные волосы разметались по подушке.

– Марк Хардич здесь. Я сказал ему, что у тебя болит голова.

В последний раз Марку сказали, что у Эммы болит голова, – Эмма сама сказала, – больше трех лет назад. Тогда Сара приехала к ней на работу. Теперь Сара позвонила ей на работу. Схожие случаи.

– Что ему сказать? – спросил отец.

Она пойдет к Марку, и все наладится.

– Я буду внизу через минуту. – Она натянула свитер, поправила покрывало на кровати и спустила ноги на ковер.

Отец сказал:

– Хорошо, Эмми, но только помни: это – не твоя проблема, пусть мисс Хардич думает. Да и не важно, что господин Хардич думает. Земля принадлежит Корби.

Эмма сказала отрывисто:

– Все проблемы из-за Корби. Кругом один Корби. – Она дрожала. – Зачем ты ему продал? Почему ты позволяешь ему бывать у нас?

Отец нежно положил руку ей на плечо. И она добавила, все еще дрожа:

– Он говорит, что Марк – причина смерти своей жены. Не Марку. Нет! Не перед свидетелями! Только мне сегодня сказал. Он говорит, что она умерла потому, что Марк посадил ее на лошадь, которой она не умела управлять!

– Я удивился, зачем ты спросила Крисси про лошадь.

– И ты слышал, что Крисси ответила. В конюшнях бы знали, правда?

– Думаю, да, – сказал отец. – Ты можешь спросить Марка Хардича.

Эмма задохнулась:

– Что я могу сделать?

– Ну, ты же спросила Крисси, – заметил Томас Чандлер. – Окольным путем хочешь узнать. Значит, есть сомнения.

– Нет! – сказала Эмма. – Да и откуда Корби это знает?

– Ты можешь спросить Корби, – сказал отец.

– Могу, – произнесла Эмма с горечью. – Только одна мысль о разговоре с Корби, или взгляде на Корби, или даже просто о приближении к Корби вызывает у меня отвращение. Ты не мог посоветовать ничего более ужасного, чем это.

Отец вздохнул:

– Пойду скажу ему, что ты сейчас спустишься.

Эмма надевала юбку и туфли медленно, затем слегка причесала волосы. Она выглядела бледной, но не хотелось красить губы и румянить щеки. Уж если спускаться, так в естественном виде. Она спустилась, держась за перила, и на мгновение остановилась перед гостиной.

Марк ждал ее. Он был в дальнем конце у камина и подбежал к ней, чтобы взять за руку и подвести к стулу.

– Садись скорее! – сказал он. – Ты уверена, что чувствуешь себя лучше?

– Да, – сказала она, – намного лучше теперь.

Он поставил рядом другой стул и улыбнулся ей:

– Не слишком ли рискованно идти куда-то сегодня вечером? – Он не сердился. Каменное его терпение еще не лопнуло.

Тревога оставила ее, и она улыбнулась в ответ:

– Похоже, что так! Жаль, что я расклеилась!

– Бедная Эмма! – Его беспокойство доказывало, что Корби не прав. Не надо было спрашивать Крисси. Надо было сразу же забыть его слова.

Марк продолжал:

– Жаль, что ты все так близко приняла к сердцу. Не обращай внимания на Сару. Конечно, ты ничего не знала, иначе бы сразу меня предупредила. Я в этом уверен.

Эмма была рада, что все утряслось. Однако она вовсе не была до конца уверена, что рассказала бы ему о планах Корби, а не держала бы рот на замке.

– Если бы я знал заранее, – говорил Марк, – я бы мог кое-что предпринять. Со свершившимся фактом труднее иметь дело.

– Марк… – Она наклонилась к нему. – Тебе обязательно иметь с этим дело? Может быть, лучше подождать и посмотреть, так ли уж они мешают? Ведь они разбили свой лагерь подальше от границы владений. Им некуда пойти. На их прошлом месте теперь автострада.

У Марка сузились глаза.

– Тебя попросил Кемпсон походатайствовать?

Она не знала, что сказать. Ее «нет» прозвучало достаточно резко и негодующе. Марк спросил:

– Ты хочешь, чтобы они остались?

– Я бы хотела, чтобы у них была такая возможность. Должно быть, очень тяжело не иметь места, куда можно преклонить голову.

– Хорошо, – сказал он, – подождем и посмотрим.

– Ты согласен? – Она едва верила этому, ведь события сегодняшнего дня скорее могли привести к судебному разбирательству между Марком и Корби.

– Пока они ведут себя тихо. Надо к ним приглядеться. И не будем смотреть в окно на рощу.

– Спасибо, – с облегчением проговорила она.

Марк пробыл около часа. Они больше не говорили о Корби или ярмарке, и, прежде чем уйти, он спросил:

– Надеюсь, увидимся завтра?

«Бет и Соверен приглашены к чаю», – вспомнила Эмма и с сожалением сказала:

– У нас завтра гости. Я пригласила двух девушек к чаю. Не знаю, как долго они пробудут.

– Ну, я позвоню тебе, – предложил Марк.

– Позвони, пожалуйста, – отозвалась она.

Он встал и сказал:

– Не вставай. – И, наклонившись, поцеловал ее, как тяжелобольную. Какое-то время она сидела одна в комнате. Свернувшись клубочком в кресле, витая в облаках. Головная боль почти прошла.

Когда ее отец заглянул в комнату, она было слегка пожалела об этом – он нарушил ее идиллию с мечтой. Но потом она заулыбалась вновь. Жизнь снова заиграла всеми красками для Эммы. Отец сказал:

– А я только что вернулся. Выходил на улицу познакомиться с новыми соседями. – Его голос звучал радостно. – Очень приятные люди.

– Две девушки придут к чаю завтра, – сообщила Эмма. – Бет и Соверен. Ты видел их?

– Я встретил родителей Соверен. Леди по имени Мэг и джентльмена по имени Топор Харрисон. Он владелец «Туннеля любви» и «Комнаты страха». – Он, улыбаясь, сел. – Обычно зимой в Хардичах скучновато, – размышлял он вслух. – Но видимо, эта зима будет счастливым исключением. Однако господин Хардич, я слышал, не доволен?

– А ты как думал? Но он не собирается ничего предпринимать, пока они ведут себя разумно.

Томас Чандлер устроился поудобнее, взял трубку и табак.

– Не думаю, что они подведут Корби.

Она слышать не хотела о Корби и предложила:

– Может быть, подогреть ужин?

– Я подогрею, – сказал отец. – Как твоя голова?

– Прошла. – В глазах и на губах Эммы играла улыбка.

«Все ушло с Марком Хардичем», – подумал Томас Чандлер раздраженно. Очевидно, Марк отменил свои требования по очистке территории, выдвинутые вчера. Отец был доволен, что неприятности кончились. В конечном счете это было лучше и для Эммы. Не могла же она вечно страдать от головной боли.

– Хочу лечь пораньше, – сказала Эмма. – Вид у меня ужасный.

Отец улыбнулся:

– Да, дорогая, ложись.

Оставшись один, он покуривал трубку и не отрываясь смотрел на огонь. Из окна спальни Эммы был виден свет от шатров.

Свет горел и в окнах «Хардич-Хаус». Только мельница была погружена в темноту. Вероятно, Корби был в гостях у своих друзей с ярмарки.

Резное яйцо и медведь Тэдди находились все еще на комоде. Эмма сидела в кровати, поджав колени и упершись в них подбородком, и размышляла о том, как от них избавиться.

Ей не хотелось иметь рядом с собой вещи, напоминающие о Корби. Но пока мельница стоит на своем месте и его друзья разбили лагерь в роще, что беспокоиться о каком-то маленьком кусочке древесины в форме яйца или о розовом плюшевом Тэдди?

Быстро приготовив угощение для чаепития, Эмма стала ждать Бет и Соверен – они были приглашены.

Первой пришла после работы Крисси, обрадованная, что Эмма снова здорова и счастлива и ее размолвка с мистером Хардичем закончилась. Потом явились Соверен и Хамстер. Бет не пришла. Эмма увидела их в окно кухни и вышла к воротам, чтобы встретить. Соверен проговорила:

– Мы пришли вместе с Хамстером, вы не против?

– Конечно нет. – Эмма гостеприимно улыбнулась.

Соверен усмехнулась:

– Бет вьется вокруг Корби. На седьмом небе от счастья, что живет на его земле.

– О вкусах не спорят, – бормотала Крисси.

– Она вполне вправе, – сказал Хамстер и посмотрел на Эмму. – Мы все думали, что вы девушка Корби…

Эмма сказала энергично:

– Хорошо, хорошо. Вы неправильно думали. Кстати, это – Крисси, моя невестка.

Она стала всех знакомить друг с другом и рассаживать за столом. Включая Крисси, которая уже накладывала разнообразные блюда из мяса на тарелку, чтобы унести домой на ужин Киту.

– Ну как вы, – спросила Эмма, наливая чай, – осваиваетесь?

Они сказали, что да. Поначалу беседа как-то не клеилась, но вскоре все почувствовали себя раскованнее. Соверен и Хамстер расслабились, угощались и свободно болтали. За зимние месяцы они подремонтируют свои аттракционы и будут искать временную работу.

– Есть ли в округе свободные рабочие места? – спросила Соверен.

Не в Хардичах. На фермах рабочие вакансии были заняты, а заводов и фабрик в округе не было.

– Может быть, вам нужна помощница по дому? – поинтересовалась она.

Эмма не думала об этом. Она сама делала все по дому, но теперь поняла, что это хорошая идея! Она повернулась к отцу, чтобы видеть его реакцию, и он сказал:

– Почему нет, но, надеюсь, вы, Соверен, не относитесь к тому сорту людей, кто выкидывает нужные газетные вырезки?

Они сговорились, что Соверен будет приходить два дня в неделю. По вторникам и пятницам. И Соверен, договорившись с ними, переключилась на Крисси:

– А как насчет вас? Что скажете относительно других двух дней?

Крисси засмеялась:

– У меня не дом, а маленькая квартирка. Одна гостиная и пара буфетов, которые по недоразумению называются спальнями.

– Ну, хоть полдня, – уговаривала Соверен. – Все будет блестеть, как новенькое.

– Не соблазняйте меня, – вздохнула Крисси. – Мы копим деньги на дом. Мне бы очень хотелось, я ненавижу работу по дому. И маленькие квартиры. Я завидую вам, с вашими шатрами. Что-то не по вам, и вы легко снимаетесь с места.

– Присоединяйтесь, – пригласила Соверен. – Назовите цену, какую можете заплатить, я найду вам шатер подешевле.

– Ну да, – воскликнула Крисси, – а Кит?!

– А вы какую работу ищете? – спросил Томас Чандлер Хамстера.

– Что-нибудь, – сказал Хамстер, – связанное с живописью.

– Он хорошо рисует. – Соверен посмотрела на него с гордостью. – Не только расписывает стены. Он – художник. Ну-ка, – приказала она, – покажи им.

Хамстер слегка скривился, но достал из внутреннего кармана своего пиджака карандаш и конверт и сделал набросок свитка и букета роз. Стиль был тот же, что у татуировок, покрывавших всю его левую руку.

Эмма заметила, что на правой руке татуировок нет, и спросила, чувствуя легкую тошноту:

– Вы сами делали эти татуировки?

– Да, – сказал Хамстер гордо, – иглой и чернилами.

Соверен сказала:

– Корби говорит – он хорошо рисует, а Корби – настоящий художник.

– Ну, не совсем так. – Хамстер говорил бесстрастно. – У Корби одаренность идет оттуда. – Он постучал себя по голове. – У меня – нет. Вот в чем различие. Он – настоящий художник.

Время за разговорами пролетело. Крисси вдруг посмотрела на часы и взвизгнула:

– Какой ужас! Побегу, хоть чайник согрею перед его приходом!

Она помчалась, прощаясь со всеми на ходу, и все улыбнулись, когда она ушла.

– Какая милая, – сказала Соверен. – Он такой же?

– Да. – Эмма смеялась. – Он будет ставить чайник на плиту, а она будет болтать с ним о чем-нибудь.

Томас Чандлер повел Хамстера в гостиную показать ему средневековые картины и резьбу. Рисунки Хамстера были в духе средневековья. Соверен и Эмма стали убирать со стола. Соверен посмотрела на Эмму, поворачивая кольцо с совереном на правой руке:

– Мы не знали, что Корби купил тут землю, когда он приезжал с вами на ярмарку. – Она прекратила крутить кольцо, но все еще касалась его большим и указательным пальцами левой руки, как бы на удачу. – Тот ваш друг не выгонит нас, правда?

– Он не станет, – сказала Эмма.

– Мы не хотели бы, чтобы у Корби были неприятности из-за нас. – Соверен сказала это вполне серьезно. И вдруг громко рассмеялась, будто произнесла что-то очень смешное: – Держите меня! Вот так сюрприз! Это он!

– Что случилось? – недоумевала Эмма.

Соверен повернулась, чтобы повесить полотенце на место, и выглянула из окна:

– Легок на помине.

– Кто? – спросила Эмма резко.

– Корби пришел, – сказала Соверен.

Эмма приросла к полу, когда дверь открылась и Корби вошел в кухню.

– Вы опоздали на чай, – сообщила Соверен радостно. – Бет с вами?

– Нет.

– Как же вы дали ей сбежать от вас?

Корби усмехнулся:

– Любопытство – грех! Я же не спрашиваю, почему Хамстер сопровождает тебя!

– Я могу напиться, мне нужно сопровождение, – сказала Соверен.

Эмма двинулась к двери в гостиную, и Корби позвал:

– Эмма!

Ей пришлось остановиться. Она молча ждала, подняв брови.

– Мне надо поговорить с вами, – сказал Корби.

– Не обращайте на меня внимания, – сказала Соверен любезно. Она искоса посмотрела на них, проходя мимо Эммы. – Пойду посмотрю, чем он там занимается. – Она имела в виду Хамстера. Она прикрыла за собой дверь кухни и дверь гостиной.

Эмма сказала:

– Мне неинтересно, что вы хотите сказать.

– Я хочу попросить прощения, это – все. Это было не мое дело.

– О! – Звучало не смиренно. Он просто недоволен собой, и она сказала решительно: – Правильно, это не ваше дело. Вы остаетесь?

– Да.

– Очень хорошо, все вас ждут. – Она стала деловито раскладывать ножи и вилки по ящикам, пока Корби не оставил ее.

Ей не хотелось проводить вечер с отцом и Корби. А также составлять компанию Соверен и Хамстеру. Но она не могла оставаться в доме и сидеть в другой комнате, так что ей поневоле придется выйти. Она жалела теперь, что отказалась идти с Марком.

Возможно, еще не поздно все изменить. В конце концов, Соверен была приглашена к чаю. Для нее не будет оскорблением, если Эмма уйдет на свидание.

Она вошла в холл и набрала номер «Хардич-Хаус». Делая это, она была почти уверена, что трубку возьмет Сара или, в лучшем случае, один из слуг и выразит сожаление, что мистера Хардича нет дома. Но он был, он ответил. И звук его голоса обдал ее волной нежности, словно на ее разгоряченный лоб опустилась его рука и погладила его.

– Это – Эмма, – сказала она. – Решила сама позвонить.

– Эмма! Все хорошо?

И тут она подумала, что звонит ему впервые. Она сказала весело:

– Добрый вечер. Я только хочу спросить, ты занят? У меня изменились планы на сегодня.

– Я сижу читаю и хотел бы видеть тебя. Я заеду за тобой.

– Нет! – Она понизила голос, хотя в этом не было необходимости. Никто не мог слышать ее через закрытые двери. – Не приходи. У нас гости.

– Понимаю. – Он подумал о Корби.

Она продолжала быстро:

– Я сейчас выхожу. Давай встретимся у сторожки.

– Очень хорошо.

Она положила трубку, вошла в гостиную и сказала:

– Мне жаль, но я должна уйти. Увидимся во вторник, хорошо?

– Отпустим ее, – сказала Соверен. Они все знали, куда она собралась, и знали, что это было внезапное решение. Выражения их лиц говорили за них. Ее отец скривился. Хамстер и Соверен одинаково не одобряли. Корби выглядел скучающим и недовольным. Она почувствовала, что он снова может сказать: «Не убегайте, никто не гонится за вами», но оставила комнату прежде, чем он смог что-нибудь произнести. Нырнула в пальто и выскочила из дому.

Она, конечно, убегала. Убегала к Марку. И одновременно бежала от Корби.