Текст книги "Искательница приключений"

Глава 11

Джек глубже погрузился в расслабляющее тепло бассейна с подогревом. Над его поверхностью поднимался парок, невидимый в темноте, однако теплый воздух, облаком окутывавший бассейн, ощущался явственно.

Когда несколько минут назад Джек сюда спустился, он не стал включать свет. Лампочки, находившиеся под водой, он тоже выключил. И теперь водная гладь освещалась лишь холодным светом луны и звезд.

Раскинув руки, Джек запрокинул голову и стал задумчиво глядеть в ночное небо. Было два часа ночи. Они с Элизабет вернулись домой около часа.

Насколько он мог судить, она сразу же отправилась спать, и это почему-то вызвало у него раздражение. Как она могла заснуть, когда он лежал в постели, глядя в окно на окутанные мраком горы? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой. То, что он, Джек, лежит в постели через стенку, ее абсолютно не волнует.

Целый час проворочавшись с боку на бок, Джек наконец решил, что если уж он не в состоянии заснуть, то не стоит и мучиться – в бассейне ему будет думаться гораздо лучше. Вообще обычно самые интересные идеи посещали его среди ночи. Правда, и самые глупые тоже. Взять, к примеру, ту, что заставила его начать с Элизабет роман, ни словом не обмолвившись о своей связи с уничтожением компании «Гэллоуэй». Полгода назад эта блестящая идея пришла ему в голову в четвертом часу утра.

Джек прислушался к приглушенному шуму мотора и тихому бульканью текущей в бассейн воды. Кроме этих звуков, до него доносился лишь едва слышный шорох колышущихся на ветерке веток.

Внезапно ему пришло в голову, что большую часть сознательной жизни он ставил себе цель и целиком сосредоточивался на ней. Его отец, Сойер Фэрфакс, как-то сказал ему, что это Божий дар, такой, как, например, сочинять музыку или писать картины. И ты можешь или пользоваться этим даром, или нет. Если нет, он тебя покинет. И Джек решил пользоваться этим даром на всю катушку.

Полгода назад он совершил большую ошибку, поставив себе одновременно две цели: Элизабет и «Экскалибур».

Первой он не добился, а теперь был очень близок к тому, чтобы упустить и вторую.

За спиной послышался звук открывающейся стеклянной двери.

– Джек? – послышался изумленный голос Элизабет. – Что, черт побери, вы там делаете?

– Думаю.

– Неужели? Подождите минутку. Я составлю вам компанию.

– Не уверен, что это хорошая идея, – пробормотал он, однако, по-видимому, недостаточно громко. Во всяком случае, Элизабет его не услышала.

Она исчезла в глубине дома. Наверху зажегся свет. Но очень скоро она вернулась, облаченная в белый пушистый купальный халат.

Подойдя к бассейну, Элизабет развязала пояс халата, и Джека обдало жаром. Зря она не выключила на втором этаже свет, подумал он. Тогда бы ничего не было видно.

Неужели она считает, что он будет вести себя как истукан, если рядом с ним в бассейне окажется обнаженная женщина? Если так, то она сильно ошибается.

Элизабет скинула халат. Под ним оказался цельный купальник. Значит, его мечта побарахтаться с ней, голенькой, в бассейне так и останется мечтой, подумал Джек и улыбнулся.

Осторожно спустившись по ступенькам, Элизабет бросила на Джека хмурый взгляд и спросила:

– Может, расскажете, чего это вы улыбаетесь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что смеюсь над самим собой.

Бросив на Джека еще один быстрый, непонятного значения взгляд, Элизабет уселась на скамейку. В темноте Джек с трудом различал ее высокую грудь, однако остальное было скрыто от его ищущего взгляда. Придется включить воображение, подумал он. Может, так оно и лучше.

– Никак не можете заснуть? – поинтересовался Джек.

– Я немного поспала, а потом проснулась и начала думать. – Элизабет наклонила голову. – Похоже, мы сегодня вечером не очень далеко продвинулись, верно?

– Я бы этого не сказал. Мы узнали, что многие из тех, с кем мы сегодня общались, знакомы с Тайлером Пейджем. Кто-нибудь из них может в конце концов вывести нас на него.

– В Миррор-Спрингс полным-полно людей. Если он где-то в городе, он наверняка живет в гостинице. Может быть, нам следует…

– Забудьте об этом. Первое, о чем я попросил Ларри, это проверить, не остановился ли Тайлер Пейдж в какой-нибудь гостинице, мотеле или пансионате в самом городе или пригороде. Оказалось, что нет. Значит, если он в Миррор-Спрингс, то скрывается под другим именем. Еще Ларри выяснил, что Пейдж пока не пользовался кредитными карточками.

Несколько секунд Элизабет молчала, размышляя, а потом сказала:

– Если он забронировал себе жилье несколько недель назад под вымышленным именем, не воспользовавшись при этом кредитной карточкой или чеком, значит, он давно собирался стащить образец, это не сиюминутное решение.

– Верно. Похоже, этот сукин сын не один день вынашивал свой план.

– Но все продумано настолько тщательно, что как-то не вяжется с тем, что вы мне рассказывали об этом Тайлере Пейдже. Из ваших слов я поняла, что Пейдж – ученый, человек рассеянный и равнодушный ко всему, за исключением работы.

– Может быть, он счел кражу кристалла продолжением своей работы, – пошутил Джек. – Вот и отнесся к ней соответственно.

– Или ему помогли, – тихо заметила Элизабет. Джек тихонько застонал.

– Об этой возможности я стараюсь не думать. Если в этом деле замешана не одна особа, а несколько, оно становится еще более запутанным.

– Но такая вероятность существует.

– Безусловно. Слава Богу, из лаборатории, где работал Тайлер Пейдж, больше никто не исчез. Близких друзей и родственников у него, похоже, тоже нет.

– А любовницы?

Джек хмыкнул.

– Все, кто знал его по работе в «Экскалибуре», в один голос утверждают, что никакой личной жизни у него не было. Похоже, женщинами он не интересовался.

– А мужчинами?

Джек покачал головой.

– Мужчинами тоже. Единственное, что его волновало, это Мягкий фокус и кино.

Элизабет закрыла глаза.

– Мы можем его не найти, Джек.

– Найдем, – уверенно проговорил Джек. – Он появится на фестивале, просто обязан появиться.

– Вы в этом уверены?

– Мы знаем его страсть, знаем его слабость. «Фаст-компани»– любимое детище Пейджа. Рано или поздно он объявится в Миррор-Спрингс. И потом, я по-прежнему считаю, что он попытается продать мне кристалл.

– Почему вы так думаете?

– Он может его только продать. Больше ему с ним делать нечего. А я – самый заинтересованный из покупателей.

Элизабет взглянула на Джека.

– Пару дней назад вы говорили, что не дадите Тайлеру Пейджу погубить вашу профессиональную карьеру. Но что вы будете делать, если мы не успеем найти кристалл до презентации?

– Я дал слово спасти «Экскалибур», – бесстрастно произнес Джек.

– И свою репутацию.

– И свою репутацию, – согласился он.

– На сей раз вам досталась нелегкая работенка. Впрочем, так бывало почти всегда. Верно?

Фэрфакс настороженно взглянул на нее.

– О чем это вы?

– О характере работы, которую вы выполняете. Я навела кое-какие справки. «Экскалибур» не первая маленькая семейная компания, которую вы пытаетесь спасти. Почему вы этим занимаетесь?

Интересно, зачем она завела этот разговор? И почему так дрожит ее голос?

– Я на этом специализируюсь.

– Может быть. Но мне всегда казалось, что вы слишком умны, чтобы тратить время на потенциальных неудачников.

– Я люблю бороться с трудностями.

– Даже если вам удастся получить кристалл, вряд ли вы будете уверены, что фирма сможет его продать.

– Если мы его вернем, я сумею это сделать.

– Почему вы не хотите выйти из игры и найти себе другого клиента?

Джек взглянул на нее.

– Если я подписываю контракт, я иду до конца.

– Тогда я вот что хотела бы узнать. Я кое-куда позвонила, порасспрашивала знакомых о ваших предыдущих контрактах и заметила одну интересную особенность.

– Что, черт подери, происходит? Вы все эти полгода составляли на меня досье?

– Ну, не все время, – уточнила Элизабет. – Только часть.

Джек рот раскрыл от изумления. Значит, она собирала сведения о нем? Он не знал, злиться ему или радоваться, что Элизабет проявляла к нему интерес.

– Вот черт, – наконец пробормотал он, избрав нейтральный вариант.

– Я заметила, что вы всегда подписываете контракт с маленькими семейными фирмами, попавшими в беду. Ваше сотрудничество с Морганом было исключением из общего правила.

Джек поднял голову и взглянул на звезды.

– Чтобы уничтожить фирму «Гэллоуэй», мне нужна была крупная компания, такая как у Моргана. У маленькой не хватило бы для этого сил и средств.

Элизабет принужденно улыбнулась.

– А вы были преисполнены решимости стереть с лица земли компанию «Гэллоуэй», не так ли?

Джек промолчал.

– Скажите, – продолжала Элизабет, – почему вы работаете лишь на маленькие компании? Ведь более крупные платили бы такому консультанту, как вы, гораздо больше. Ни для кого не секрет, что специалисты, подобные вам, всегда норовят встать у руля крупной фирмы. Даже если компания все-таки разорится, они, как правило, ничем не рискуют. Помимо заработной платы, в контракте обычно оговорена сумма дивидендов – кстати, немалая. Однако вы такие контракты не подписываете.

– А вы это точно знаете?

– Все это отражено в моем досье.

– Ах да! – Как же он забыл? Ведь она собрала на него досье.

– Может, объясните? – не отставала Элизабет. Тщательно подбирая слова, Джек проговорил:

– Мне нравится работать с небольшими компаниями. Ими легче управлять, больше возможностей добиться хорошего результата. Да и нет акционеров, которых нужно ублажать.

Во взгляде, который Элизабет на него бросила, сквозили и недоверие, и насмешка.

– Вы хотите сказать, что предпочитаете иметь дело с членами семьи, которые обожают сводить личные счеты? Вроде тех, что собрались в компании «Экскалибур»?

Джек усмехнулся:

– Что ж, честно говоря, заставить Ингерсоллов, особенно Анжелу, плясать под свою дудку, непросто, но интересно. Хотите, поделюсь с вами секретом?

– И что это за секрет?

– За последние полгода бывали дни, когда я был чертовски рад, что вы заставили меня сделать вас членом правления.

Элизабет с пониманием взглянула на него.

– Я служила для вас поддержкой?

– Угу.

– Приятно слышать, что хоть не бельмом на глазу.

– Нет, бельмом вы не были.

Несколько минут Элизабет молча смотрела на него.

– Итак, вы наслаждаетесь ощущением власти?

– О чем это вы?

– О вашей любви к мелким фирмам. Вам нравится заставлять сотрудников плясать под вашу дудку.

– Но я же должен их спасти.

– Вы прямо какой-то супермен, – бросила Элизабет. – Современная разновидность наемного убийцы с Дикого Запада, готового ради намеченной цели пройти огонь и воду. А когда работа выполнена, скакать дальше.

Джек промолчал.

– Думаю, вы не только поэтому имеете дело с мелкими компаниями, – очень тихо проговорила Элизабет.

– А почему, собственно, мы ведем этот разговор?

– Наверное, потому, что стоит глубокая ночь. – Элизабет помолчала. – А может быть, мне не следовало залезать в бассейн.

– Возможно, и так.

Элизабет порывисто встала. Мокрый купальник облепил ее стройную талию и полные бедра.

– Что-то этот разговор стал мне надоедать. Пожалуй, пойду спать.

И она вылезла из бассейна.

– У вас и в самом деле есть на меня досье? – поинтересовался Джек.

– И довольно толстое. – Она натянула халат. – Надеюсь, ради своего и вашего блага, что ваши деловые качества соответствуют тем, что в нем указаны.

И, повернувшись к Джеку спиной, Элизабет направилась к двери.

– Я тоже на это надеюсь. – Джек вышел из бассейна.

– О Господи! – ахнула Элизабет.

Джек, который в этот момент заворачивался в полотенце, обернулся и взглянул на нее.

– Ну, что еще?

Несколько секунд Элизабет смотрела на него, потом быстро отвернулась.

– Ничего. – Голос ее звучал как-то странно.

– Что случилось, черт подери?

– Я не предполагала… – проговорила она, не поворачиваясь. – Я думала, что вы в плавках.

– А зачем? Да я их вообще с собой не захватил.

– Вы должны были мне хотя бы намекнуть. – Элизабет повысила голос.

– Что ж, не забудьте занести в свое досье: «Не надевает плавки, купаясь в бассейнах».

Джек, отвернувшись, стал вытираться.

«Времени, чтобы зайти в дом, у нее более чем достаточно», – подумал он.

Однако когда он повернулся, Элизабет по-прежнему стояла у двери, скрестив руки на груди. Выражение глаз ее было непроницаемым.

– Простите, – неловко произнесла она. – Я вела себя слишком несдержанно.

– Ничего. – Джек провел рукой по влажным волосам и направился к двери. – У нас здесь у обоих нервы на пределе.

– Это верно. – Элизабет нахмурилась, будто в словах Джека было что-то новое и внушающее беспокойство. – И нужно делать на это скидку.

– Вы делайте скидку, а я пойду спать. – И он устремился мимо Элизабет к двери.

– Джек?

Он остановился и повернулся к ней. Она стояла так близко, что он мог до нее дотронуться. Так близко, что он мог ее обнять. И достаточно близко, чтобы заметить в ее глазах испуг.

– Что с вами? – тихонько спросил он. – Беспокоитесь о том, как мы проживем эту неделю?

– Нет.

– Вот и молодец. – Он подошел еще ближе и положил руку на косяк двери у Элизабет над головой. – А вот я очень даже беспокоюсь.

– Почему? – Она подняла голову, однако даже не попыталась поднырнуть под его рукой и скрыться в доме. – Боитесь, что я стану говорить разные глупости всякий раз, когда увижу вас в бассейне?

– Нет. – Джек наклонился. – Потому что каждый раз, когда вы рядом, мне хочется вернуться к тому моменту, на котором мы остановились полгода назад.

– Вот как? Но вы же назвали меня тогда Снежной королевой. Помните?

– Я был тогда страшно зол на вас.

– А сейчас уже не злитесь?

– Злюсь, – ответил Джек. – И все равно этого хочу.

– Глупо было бы начинать все сначала, – прошептала Элизабет, опустив глаза.

– Очень. Но я постоянно делаю всякие глупости.

– Но не такие же.

– Не скажите.

– Как тогда, уже не выйдет, – заметила она.

Джеку явственно припомнилась их единственная ночь. Как же он тогда ее хотел! Он и сам себе поразился. Обычно он занимался любовью так же, как работал: обстоятельно, скрупулезно, ничего не упуская из виду. Но в тот день что-то на него нашло. Он даже не заметил, что действует слишком поспешно. А впрочем, к чему кривить душой? Даже если бы и заметил, не смог бы умерить свой пыл. Хотя уже тогда понимал: если Элизабет останется недовольна, это дорого ему обойдется. И все-таки надеялся на второй раз. А на следующее утро она узнала про «Гэллоуэй». И о продолжении можно было забыть…

– Меньше всего мне хотелось бы, чтобы было как тогда, – тихо сказал он.

– Джек…

– Даю вам честное слово, что теперь все будет совершенно по-другому.

– Дело не в этом, – заметила Элизабет, откашлявшись.

– Вот как? – Джек наклонил голову. Губы его теперь едва не касались ее губ. – А я думаю, как раз в этом. Вы же не стали от меня убегать сломя голову и визжа от страха.

– А это необходимо? – прошептала она.

– Давайте проверим.

И губы Джека прильнули к ее губам,

В тот же миг его охватил огонь желания. Такой же неистовый, как и полгода назад. Но на сей раз Джек не дал ему застигнуть себя врасплох. Он был готов к этому бушующему урагану. Нет, на этот раз он не сделает ошибки. Он сумеет сдержать порыв и направить в нужное русло свою страсть.

Ни на секунду не забывая об этом, Джек еще крепче прижался к губам Элизабет, ожидая, что она ответит на его поцелуй. Элизабет не отстранилась, но и за шею не обняла. Джек прижал ее к себе еще сильнее и почувствовал прикосновение твердых холмиков грудей.

Руки Элизабет взметнулись к его плечам. Она слегка приоткрыла губы.

И внезапно Джека охватило неприятное ощущение, что она проверяет его, а заодно и себя. Ей не хочется нырять с головой в океан страсти, как это было полгода назад, но слегка окунуться в него она не прочь.

Отчаяние охватило Джека. А что, если все это время он тешил себя несбыточными фантазиями? Он убедил себя, что, получи он еще один шанс, сумел бы вызвать в Элизабет ответный огонь. А что, если он ошибается?

Он еще крепче прижался к губам Элизабет. Она прильнула к нему всем телом. Облегчение и сладостное предвкушение волной нахлынули на Джека.

– Если это проверка, – прошептал он, на секунду оторвавшись, – я сделаю все, чтобы ее выдержать.

И в тот же миг понял, что совершил ошибку. Элизабет замерла и отпрянула от него. Выражения глаз в темноте не разглядеть.

– Спасибо за предупреждение, – сухо сказала она.

Джек снова оперся рукой о косяк. Вцепился в него крепко-накрепко. Как же ему хотелось вновь заключить ее в объятия, но он понимал, что этого делать не следует.

– Что случилось? – спросил он. – Все-таки решили бежать от меня сломя голову?

– Не бежать, а уйти. Я вас не боюсь.

Проскользнув у него под рукой, Элизабет вошла в темноту гостиной.

Значит, она решила лечь спать. Одна. Джек почувствовал, будто холодная, когтистая лапа сжимает ему горло. Следующего раза не будет…

– Как долго еще вы собираетесь наказывать нас обоих за то, что случилось полгода назад? – бросил он ей вдогонку.

Элизабет остановилась у подножия лестницы и посмотрела на него через плечо.

– Видите ли, Джек, я считала, что всю эту неделю вы будете целиком заняты поиском кристалла и вам будет не до глупостей. Но если у вас выдалась свободная минутка, предлагаю заняться чем-нибудь более интересным, чем бросать вызов Снежной королеве.

– Так вы считаете, что я решил бросить вам вызов?

– Да. Именно так я считаю.

– Вы ошибаетесь.

Элизабет молчала, однако с места не двигалась.

– Что вы от меня хотите? – наконец спросила она.

– Дать мне еще одну возможность.

– Зачем?

– Затем, что я вас хочу и думаю, что это взаимно. Или то, что вам был приятен мой поцелуй, мне просто почудилось?

Элизабет молча смотрела на него. Джеку показалось, что прошла целая вечность. Наконец, так и не проронив ни слова, она поднялась по лестнице и исчезла в темноте.

Джек облегченно вздохнул, только сейчас поняв, что все это время сдерживал дыхание. Затем он закрыл глаза и сжал кулак: еще одного шанса не будет…

– Джек? – послышался со второго этажа тихий голос Элизабет.

Он открыл глаза, медленно, с усилием поднял голову. Она стояла, облокотившись о перила, похожая в своем белом халате на призрак.

– Ну, что еще? – бросил он.

– Я подумаю над вашим предложением.

Зазвонил телефон, безжалостно нарушив чуткий сон Джека. Он открыл глаза и взглянул на часы. Половина пятого.

Раздался еще один звонок.

Джек нащупал рукой телефонную трубку, снял ее с рычага, прижал к уху.

– Фэрфакс слушает.

– Вы очень разумно поступили, мистер Фэрфакс, приехав в Миррор-Спрингс. Но вам не стоило беспокоиться. Ваша фамилия была внесена в список. О месте проведения вам бы все равно сообщили.

В тот же миг сна как не бывало.

– В какой список?

– Список приглашенных на аукцион. Я бы ни за что не стал продавать кристалл без вас.

– Когда? Где?

– Расслабьтесь, мистер Фэрфакс. Вас уведомят о месте и времени. А пока, раз уж вы сюда приехали, советую посетить кинофестиваль. Желаю приятно провести время.

– Кто вы такой?

– Я? Акционер. Между прочим, не старайтесь засечь мой звонок. Все равно не сможете. Я звоню с платного телефона.

Послышался щелчок, и в трубке воцарилась тишина.

В ту же секунду зажегся свет, и в комнату ворвалась растрепанная Элизабет, на ходу завязывая пояс халата.

– Кто это звонил? – обеспокоенно спросила она.

– Назвался акционером. Сказал, что я в списке приглашенных на аукцион, на котором будет выставлен кристалл.

– Так, значит, его хотят продать с аукциона?

– Похоже на то.

Элизабет недовольно поморщилась.

– Вот видите. А вы собирались ехать без меня. Самому вам не под силу выкупить образец. Цену за него могут заломить несусветную.

– Вы правы.

Элизабет взглянула на Джека.

– Это звонил Тайлер Пейдж? – спросила она. Вспомнив искаженный голос па другом конце провода, Джек ответил:

– Это мог быть кто угодно.

Глава 12

«Эдин сидит за туалетным столиком и разглядывает себя в зеркало. Выглядит она потрясающе. На ней серебристые туфельки на высоких каблуках и серебристый халат, сшитый из ткани для вечерних туалетов, дешевенький, но с претензией на элегантность. Обшлага и манжеты халата отделаны искусственным мехом. Лицо под искусно наложенным макияжем кажется красивой загадочной маской.

Сквозь единственное в комнате окно, расположенное у нее за спиной, пробивается холодный мерцающий свет неоновой вывески. Взволнованный Гарри мечется по комнате.

Гарри. Фараоны считают, что это я убил твоего мужа. Они собираются меня арестовать.

Эдин. Это плохо.

Гарри. Как ты можешь оставаться такой спокойной, черт подери! Если ты мне не поможешь, меня ждет пожизненное заключение.

Эдин. Мне сейчас не до того.

Гарри. О Господи, Эдин! Я невиновен. Ты же это знаешь.

Эдин (задумчиво глядя в зеркало). Невиновен. Как пишется в этом слове» не «? Слитно или раздельно?

Гарри (перестает метаться и, круто обернувшись, смотрит на Эдин со всевозрастающим выражением недоверия и ужаса). Да какое имеет значение, как это слово пишется!

Эдин. Знаешь, я всегда проверяю правописание сомнительных слов в словаре. Трудно запомнить, как пишется слово, когда ты не вполне уверен, что оно означает».

Фильм резко оборвался. Раздались жиденькие аплодисменты. Вспыхнул свет, осветив зал, где за длинным столом сидели четверо участников публичной дискуссии.

– Выражаем благодарность Бернарду Астону, режиссеру фильма «Фаст-компани», за предоставленную возможность просмотреть этот материал, – проговорил председатель. – Образ Эдин является ярчайшим примером современной роковой женщины в фильме «черного» жанра. Нам очень повезло, что главную роль в картине сыграла кинозвезда Виктория Беллами, которая сейчас находится среди нас.

Под шум очередной партии жидких аплодисментов Элизабет наклонилась к сидевшей рядом молодой женщине:

– Вы потрясающе загримировали актрису. Великолепно выдержали стиль.

– Спасибо. – Недоуменное выражение на лице Кристи Барнс сменилось довольным. Несомненно, ей было приятно выслушать комплимент в свой адрес.

Элизабет познакомилась с Кристи – гримершей, работавшей на съемках «Фаст-компани», – на приеме у Холланда. Это была худощавая девушка лет двадцати трех – двадцати четырех с резкими чертами лица и длинными рыжими волосами. Утром Элизабет увидела, как она выходит из мастерской, на двери которой висела табличка «Роковые женщины в фильмах» черного» жанра «, и сразу же решила сесть на просмотре рядом с ней.

Пока представляли других участников дискуссии, в состав которых, помимо Вики, входили автор книги» Фаст-компани «, мужчина, объявивший себя психиатром, и критик, Элизабет быстро оглядела аудиторию. Маленького лысеющего человечка в очках, напускавшего на себя таинственный вид, среди собравшихся не оказалось. Было бы слишком большой удачей, если бы Тайлер Пейдж принимал участие в дискуссии, уныло подумала Элизабет.

– Главным женским образом, представленным в классическом фильме» черного» кино, является роковая женщина, – продолжал председатель. – Это опасная искусительница, таинственная, сексуально агрессивная особа, которая приносит мужчинам, встречающимся у нее на пути, одни несчастья. Она умело их соблазняет, а потом уничтожает. Эта женщина одновременно и притягивает, и отталкивает…

Вики, сидевшая с краю, весело улыбнулась и взяла микрофон.

– Могу как актриса добавить, что играть ее – одно удовольствие.

В зале послышались одобрительные смешки. Автор нахмурился и схватил второй микрофон.

– Образ роковой женщины в фильмах данного жанра основополагающий. В своей новой книге «Таинственные миры: история» черного» жанра»я наглядно показываю, что главная цель такой женщины – ниспровержение патриархальных устоев. Она использует свою неотразимую сексуальную привлекательность для того, чтобы завлечь мужчин, а потом погубить их. Когда думаешь о прототипе роковой женщины, приходит на ум ядовитый паук.

Элизабет наскучило слушать заумную речь литератора, и она стала думать о Джеке. Час назад, когда они сидели за завтраком, настроение его было хуже некуда. Он заявил, что не собирается дожидаться аукциона, а будет искать Тайлера Пейджа. Элизабет понимала: мысль о том, что придется платить за кристалл, у них же украденный, приводила его в бешенство.

Но, конечно же, причиной отвратительного настроения Джека служил не только звонок таинственного акционера. Он не мог пережить того, что Элизабет его отвергла. Интересно, она ему тоже кажется ядовитым пауком? Впрочем, это все-таки лучше, чем Снежная королева. По крайней мере не так унизительно.

Джек никогда не узнает, как трудно ей было уйти от него после такого захватывающего дух поцелуя. Потребовалось собрать всю силу воли, чтобы подняться по лестнице и удалиться к себе в спальню.

Он просит дать ему еще один шанс. Но кой черт дернул ее вселить в него надежду? Ведь она целых полгода убеждала себя, что никогда больше не станет ему доверять. Убеждать-то убеждала, но затем она стала собирать о нем сведения, и выяснилось, что Джек сделал своей профессией спасение от гибели небольших семейных компаний. Обычно специалисты такого класса, как он, удерживают на плаву крупные корпорации, зарабатывая себе на этом целые состояния. Вот еще, станут они тратить свои силы и средства на какую-то мелочь! Однако Джек, эта беспощадная, жестокая акула, презрев собственную корысть, имел дело как раз с маленькими фирмами.

В течение полугода Элизабет сгорала от любопытства. Почему он так поступает? Какую выгоду ищет? Именно это любопытство и побудило ее прошлой ночью заставить Джека объясниться. Она, конечно, понимала, что Джек вряд ли станет открывать ей душу, но вдруг? Но «вдруг» не случилось.

Между тем дискуссия шла своим чередом. Микрофон взял психолог:

– Качества, присущие роковой женщине, несовместимы с образом женщины-матери.

Вики снова улыбнулась и, наклонившись к микрофону, заметила:

– Эдин обуревают самые разнообразные желания, однако жажда материнства не входит в их число.

В аудитории послышались смешки. Психолог уставился на Вики мрачным взглядом.

Воспользовавшись возникшей паузой, писатель поспешил вновь взять слово. Похоже, бедолага пал жертвой старого как мир рекламного принципа «Когда произносишь речь, постарайся упомянуть о своей продукции по крайней мере три раза».

– В своей книге «Таинственные миры: история» черного» жанра «, – провозгласил он, – я как раз и доказываю, что роковая женщина – антипод женщины-матери. Образ первой необыкновенно сложен и многогранен.

– Но Эдин вовсе не сложная натура, – вмешалась Вики. – На самом деле ее жизненные принципы необыкновенно просты. Единственное, что ее волнует, это как выжить. Все остальное ей глубоко безразлично.

Критик и психолог предприняли отчаянную попытку завладеть вторым микрофоном. Тщетно. Писатель вцепился в него мертвой хваткой.

– В своем новом произведении я посвятил несколько глав различным толкованиям образа роковой женщины.

Видя, что микрофоном ему завладеть не удастся, психолог повысил голос:

– Важно не забывать, что роковая женщина является выходцем из неблагополучной семьи. В детстве она наверняка подверглась сексуальному насилию и теперь, обуреваемая жаждой отмщения, видит в каждом мужчине своего потенциального врага.

– Нет, нет, нет! Вы не понимаете роли прототипа, – завопил критик, наклонившись к микрофону, который автор по-прежнему не выпускал из рук. – Ограниченная концепция современной психологии к нему не применима.

Элизабет бросила взгляд на Кристи. Девушке явно наскучил весь этот бред.

Автор, уставившись на критика недобрым взглядом, провозгласил:

– В своей книге я привел несколько примеров того, как по-разному актрисы трактуют образ роковой женщины. Вот, например, Клэр Тревор…

Психологу наконец-то удалось вырвать из рук писателя микрофон, и он начал нудно распространяться о том, какое огромное влияние оказывает на характер несчастливое детство.

Элизабет повернулась к Кристи.

– Мне уже все это до смерти надоело, а вам? Может быть, пойдем куда-нибудь выпьем по чашечке кофе? Мне бы хотелось кое-что узнать о вашей профессии.

Кристи так и просияла.

– Ну конечно.

Сорок минут спустя, сидя у окна гримерной, заставленного бесчисленными горшками с комнатными растениями, Элизабет обнаружила, что знает об искусстве грима гораздо больше, чем намеревалась узнать. Разговорить Кристи оказалось несложно. Гораздо сложнее было заставить ее остановиться.

– Теперь я вижу, что в таком фильме, как» Фаст-компани «, самое главное – это мастерски загримировать актеров. – Элизабет украдкой взглянула на часы. Может быть, Джеку больше повезло в мастерской режиссера, куда он намеревался заглянуть?

– Вот только мало кто это понимает. – Кристи макнула булочку в чашку с горячим молоком, сдобренным капелькой черного кофе. – Все считают, что желаемый эффект достигается лишь оттого, что используется черно-белая пленка. Но это вовсе не так. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы сделать черты актеров нарочито резкими. Очень важно подчеркнуть брови.

– По-моему, Вики Беллами идеально вписывается в жанр.

Кристи раздраженно возвела глаза к потолку.

– Во всем, кроме одного.

– Что вы имеете в виду?

– Она постоянно лезет туда, куда ее не просят. Это касается и моей работы. Я думала, я от нее с ума сойду. То я брови ей, видите ли, не слишком выразительные сделала, то глаза получились не такими, как она хотела. Как будто я не гример и понятия не имею, как это делается.

– Что ж, всем известно, что актеры – существа капризные.

– Это точно. – Кристи скорчила недовольную гримасу. – А поскольку ее муж финансировал этот фильм, она вообще вела себя на съемочной площадке так, будто ей все позволено.

– Кстати, раз уж разговор зашел о финансировании, – осторожно начала Элизабет, – вы, случайно, не знакомы с продюсером?

– С Досоном Холландом? Конечно.

– Нет, с другим. С Тайлером Пейджем.

– Ах, этот. Тихий как мышка, нервный такой человечек, который вечно околачивался на съемочной площадке? Естественно, я его знаю.

– Очень точно вы обрисовали Тайлера, – заметила Элизабет. – Я его знакомая. Ищу его с тех пор, как приехала в Миррор-Спрингс, но нигде не могу найти.

– В этой толпе разве кого-нибудь отыщешь, если не знаешь, где он остановился!

– Вот в этом-то и загвоздка. – Элизабет помолчала. – Значит, вы его здесь не видели?

– Не-а.

– А на съемках часто с ним общались?

– Шутите! – Кристи снова возвела глаза к потолку. – Да ведь ему никак не меньше пятидесяти или шестидесяти. И он намного меньше меня ростом.

– Понятно.

Внезапно Кристи взглянула на нее с любопытством.

– Послушайте, а это не вы, случайно, Ангельское Личико? Если да, то простите меня, ради Бога. Я вовсе не хотела его обидеть.

Элизабет почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

– Ангельское Личико?

– Ну да. Так он ее называл. Я как-то случайно подслушала его разговор по сотовому телефону. Он стоял возле гримерной и звонил. Наверное, думал, что его никто не услышит, но уж слишком тонкие там стены.