Текст книги "Острые края"

Глава 23

Юджинию очень беспокоила молчаливая мрачность Сайруса. Он замкнулся в себе после того, как они побывали в больнице и полицейском участке. Но после двухчасовой встречи с Квинтом Ятсом он вернулся таким, что Юджиния начала всерьез подумывать о том, не позвонить ли ей в «Скорую помощь»и выяснить симптомы так называемого отложенного шокового синдрома.

Правда, состояние Колфакса было не похоже на шоковое. Он выглядел спокойным, хладнокровным, и невозможно было сказать, что происходит у него в душе. Тем не менее Юджиния очень беспокоилась.

Дальнейшая судьба кубка Аида еще не определена. Пока он находился в Либрукском музее. Возможно, это на девять десятых законно и справедливо, но трудно сказать заранее, устроит ли такой исход Сайруса, а учитывая его несокрушимое упорство, дело нельзя считать решенным окончательно.

Будучи не в силах смотреть на испачканный кровью пол и дыру в стене, Юджиния сняла номер в отеле в деловой части города, ибо Сайрус, видимо, забыл, что им надо где-то ночевать. Ничего из происходящего вокруг его, похоже, не интересовало. Так было до того момента, когда Юджиния сняла телефонную трубку, чтобы заказать обед в номер.

Тут Колфакс словно очнулся от забытья.

– Не надо заказывать еду сюда, ее вечно приносят холодной.

Поэтому, уйдя из отеля, они прошли несколько кварталов до Первой авеню, где по обе стороны выстроились кафе и закусочные. Вечер был погожим, и хозяева многих заведений выставили часть столиков на тротуар. Сидящие за ними посетители были в пиджаках и брюках модных в этом сезоне пастельно-блеклых и черных цветов, а кое-кто в джинсовых рубашках. Все с удовольствием ели копченую рыбу на хрустящих хлебцах, запивая холодным шардоннэ или пивом местного изготовления.

Юджиния выбрала свое любимое кафе. Узнавшая ее хозяйка проводила их с Сайрусом к одному из немногих свободных столиков. Несколько минут Юджиния пыталась сосредоточиться на меню, но поняв тщетность затеи, шлепнула карточкой по столу и, наклонившись вперед, спросила:

– Может, тебе лучше было лечь в постель?

– Что? – спросил Сайрус, не поднимая глаз от своего меню.

Юджиния наклонилась еще ниже и, стараясь перекрыть шум голосов, повторила:

– Я говорю, тебе лучше было лечь в постель. Колфакс наконец взглянул на нее. Ей показалось, что в его глазах промелькнула смешливая искорка, и она почувствовала облегчение, ее действительно тревожила странная отрешенность Сайруса, в которой он пребывал чуть ли не целый день.

– Мне нравится, когда ты демонстрируешь, что помешана на моем теле, – сказал он. – Не беспокойся, в конце концов мы с тобой обязательно ляжем в постель. Но сначала мне нужно поесть.

– Я говорю не о сексе, – покраснела Юджиния и тут же пришла в ужас, ей показалось, что она произнесла это слишком громко. Однако никто не взглянул в их сторону.

– Ты уверена? – развеселился Сайрус.

– Боже мой, ведь тебя ранили несколько часов назад. – Она посмотрела на его левую руку. Гавайская рубашка, украшенная розовыми фламинго, скрывала аккуратную белую повязку. – Нагрузки тебе сейчас противопоказаны.

– Вряд ли еда станет непосильной нагрузкой для моей руки. – Сайрус умолк, ибо к столу подошел официант. – Что будешь заказывать?

– Жаренное на решетке филе тунца с острым соусом, – почти не глядя в меню, ответила Юджиния. – И сделайте гарнир из васаби.

– Мне то же самое, – подхватил Сайрус. – Я соскучился по тунцу. – Сайрус передал обе карточки официанту и тут заметил стоящий перед Юджинией бокал вина. – И еще принесите мне пива.

Пока официант добросовестно записывал в блокнот заказ Сайруса, она нетерпеливо барабанила пальцами по столу.

– В чем дело? – осведомился Сайрус, когда они остались наедине.

– Тебе не кажется, что не следует мешать спиртное с обезболивающими таблетками, которые тебе дал врач?

– Пожалуй, не стоит. Но поскольку я никаких таблеток не принимал, все обойдется.

– Ты не выпил таблетки? – с ужасом спросила Юджиния. – Разве у тебя не болит рука?

– Выпью бутылку пива, и сразу все пройдет.

– Тогда я сдаюсь, – вздохнула Юджиния.

– Вот и хорошо, давай сменим тему.

– Я полагаю, ты хочешь поговорить о кубке Аида.

– По-моему, пока он в Либрукском музее, с ним ничего не случится, – пожал плечами Сайрус.

Его явное равнодушие к ценнейшему шедевру не успокоило Юджинию, а, наоборот, усугубило ее тревогу.

– Давай покончим с этим, пока я не сошла с ума.

– С чем?

– С тем, что тебя грызет. – Юджиния дотронулась до его руки. – Послушай, некоторая подавленность – вполне нормальная вещь после всего случившегося.

– Но я не чувствую себя подавленным, просто думаю, – изумился он.

– Со стула, на котором я сижу, очень трудно заметить разницу, – ответила Юджиния и после некоторого колебания добавила:

– Ты думаешь о прошлом?

Тут подошел официант с пивом и стал наливать его в бокал, однако Сайрус жестом дал понять, что этого делать не нужно. После его ухода он взял бутылку и прямо из горлышка отпил большой глоток.

– Если говорить о прошлом, то ты была права в отношении Кэти.

– Да?

– Она в самом деле предала меня. Наверное, я просто не хотел сам себе в этом признаваться, ибо это означало бы, что она не любила меня, раз поддалась Дэмиену Марчу.

– Сайрус, мне очень жаль.

– В известном смысле я был нужен ей, – сказал Кол-факс, разглядывая этикетку на бутылке. – Но это ведь не любовь?

– Я думаю, любовь тоже подразумевает, что один человек нужен другому, – растерянно ответила Юджиния. – Любовь – сложная вещь, в ней столько всего. И у каждого человека любовь в чем-то не такая, как у других. Наверное, именно поэтому ей нельзя дать точное определение.

– Она в чем-то похожа на искусство, – кивнул Сайрус.

– Да. Ты не можешь описать, но всегда узнаешь его, когда видишь.

– Проблема в том, что пока ты не столкнешься с любовью, ты не понимаешь, что это такое, верно? – Глаза Сайруса были невероятно зелеными. – Потому-то человек и делает ошибки.

– Да.

– Кэти была моей ошибкой.

– Все позади, Сайрус. Ты отомстил за нее, а прошлое должно остаться в прошлом.

– Я хочу, чтобы ты знала одну вещь, – сказал он, катая в ладонях бутылку с пивом.

– Какую? – Юджиния затаила дыхание.

– Кэти давно ушла из моей жизни. Но это не означало, что я должен был забыть и о Дэмиене Марче. Это не одно и то же, хотя тут все же есть определенная связь. Ты понимаешь, о чем я?

– Да. Привязанность к человеку – одно, справедливость – совсем другое. Если исчезло первое, не обязательно на этом основании игнорировать второе.

Колфакс отпил из бутылки и с преувеличенной осторожностью поставил ее на стол.

– Ты утонченная женщина, витающая в облаках высокого искусства, директор музея. Как тебе удается так хорошо меня понимать?

– Ты забыл о моей интуиции. Я директор музея, утонченная женщина, витающая в облаках высокого искусства и обладающая невероятной интуицией.

– Я думал, твоя интуиция распространяется только на сферу искусства.

– Поверь, Колфакс, ты – настоящий шедевр.

– Значит, твоя интуиция помогает тебе меня понимать? – спросил он без тени улыбки.

– Нет, я не думаю, что это главная причина.

– А какая же главная?

– Для тебя так важно знать?

– Да, важно.

– Все дело в том, что в серьезных вещах у нас с тобой много общего, – сказала Юджиния, тщательно подбирая каждое слово.

Лицо Сайруса мгновенно прояснилось.

– Я не был уверен, что до тебя это дойдет.

Значит, он пребывал в странном настроении не из-за прошлого или кубка Аида, его тревожило будущее их отношений, подумала Юджиния, не зная, радоваться ей или горевать. Внутренне изнемогая, она ждала продолжения, но Сайрус молчал. Тогда она решила заговорить первой:

– Ты хочешь сказать еще что-то?

– Да.

«Вот оно», – мелькнуло у нее в голове. Юджиния не знала, что сделает, если он скажет, что ему было с ней хорошо, но теперь пришло время расстаться.

Сайрус вглядывался в пивную бутылку с таким вниманием, словно в хрустальный шар для определения судьбы. Если он скажет, что их отношения не могут продолжаться долго, она прыгнет на него прямо через стол, сорвет гавайскую рубашку и превратит ее в мелкие клочья.

Колфакс глотнул пива. А если он ничего не скажет, подумала Юджиния, у нее помутится рассудок.

Сайрус опять поднес бутылку к губам.

Она скомкала в кулаке салфетку. Похоже, ее начало одолевать безумие, это же нечестно: она сидит как натянутая струна, а он, удобно расположившись напротив, потягивает пиво и не замечает ее страданий.

Видимо, она правильно оценила его с самого начала, подумала Юджиния, дрожа от нарастающего гнева, он явно мужчина не ее типа. Она просто не могла его полюбить.

Полюбить.

Юджиния закрыла глаза. Господи, да ведь именно это и произошло, она его любила. Подумать только, человека, который носил гавайские рубашки, которому нравились аляповатые морские пейзажи, у которого стекленели глаза, едва она начинала говорить об искусстве.

Нет, это уж слишком. Юджиния готова была упасть на пол и в отчаянии молотить кулаками по каменным плитам. Открыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего сказала:

– Твое счастье, что я – утонченная, воспитанная женщина и не стану устраивать истерику на публике, ставя тебя в неудобное положение.

– А? – Сайрус удивленно поднял бровь.

Юджиния испытала острое желание пнуть его под столом ногой, чтобы хоть таким образом заставить говорить.

– Ну? Что ты хотел сказать?

– Марч шантажировал Закери Элланда Чендлера.

– Что! – От неожиданности Юджиния пролила на стол вино. Вот тебе и интуиция, подумала она, отставляя бокал и героическим усилием настраиваясь на разговор, касающийся совершенно другой темы. – Ты уверен?

– Квинт нашел в компьютере Марча целый файл. Он называется «Тень».

Юджиния вспомнила, как Сайрус убрал в платяной шкаф атташе-кейс, когда с улицы донеслось завывание сирен. Он открыл его всего на секунду, но она успела разглядеть внутри нечто черное, металлическое.

– Теперь ясно, почему ты не сказал о компьютере полиции.

– Нельзя было рисковать. – Сайрус не мигая смотрел на нее. – Я же не знал, что окажется на диске. Когда Марч сказал, что старые грехи отбрасывают длинные тени, до меня дошло. Ведь человеком, шантажирующим Закери Элланда Чендлера, может оказаться именно он.

– Ты хотел защитить своего отца, да?

Сайрус пожал плечами, – Марч умер, а никому другому компрометирующие материалы на моего отца не нужны.

– А компьютер?

– Квинт стер файл под названием «Тень», а потом сделал так, чтобы полицейские его нашли.

– Почему он просто не бросил его в залив?

– Помимо других интересных вещей, там были имена двух типов, которые обыскивали дома Ронды и Джейкоба.

– Но каким образом тебе удалось выяснить, что Марч шантажировал Чендлера?

– Методом исключения. Марч – один из очень немногих людей, которым было известно о том, что Чендлер – мой отец. Я никогда не говорил ему, но он мог узнать от Кэти.

– Понимаю, – задумчиво протянула Юджиния. – А кто еще знает об этом?

– Квинт Яте, ты и я.

– И больше никто? – изумилась Юджиния.

– Никто.

В душу ей плеснула теплая волна. Сайрус поделился с ней секретом, а это что-нибудь да значило.

– Теперь могут узнать и другие, – заметила она. – Во-первых, частный детектив, которого нанял твой отец. Его адвокат. Господи, да мало ли кто еще. Так или иначе, но у твоего отца есть проблема.

– Да. Я.

– Чендлер, наверное, будет искать тебя, пока не найдет. Даже если попытки шантажа прекратятся, он не сможет игнорировать твое существование.

– Это правда. – Губы Сайруса искривились в невеселой улыбке. – Я для него помеха.

– И что ты собираешься делать?

– А разве я должен что-то делать? Это проблема Чендлера, а не моя.

Юджиния вздохнула.

– Но ты не можешь устраниться, вопрос должен быть как-то решен.

– Ни черта я не должен решать.

– Тогда почему ты сегодня весь вечер такой мрачный?

– У меня был трудный день.

Она проснулась около полуночи, ощутив, что Сайруса рядом нет. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что она в номере отеля. Затем Юджиния увидела Сайруса, стоящего у окна. Его широкие плечи почти полностью заслоняли мерцание городских огней.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Юджиния, садясь на кровати. – Рана болит?

– Не особенно. Я принял таблетку.

– Другими словами, тебе чертовски больно.

– Когда таблетка подействует, все пройдет.

– Перестань сопротивляться.

Сайрус не стал делать вид, что не понял.

– Ну, и что я ему скажу?

– Не знаю. Можно для начала сообщить ему о смерти шантажиста.

– Если он предложит мне деньги, чтобы я помалкивал…

– Ты плюнешь ему на ботинки и уйдешь.

Колфакс медленно повернулся и, пройдя через комнату, остановился у кровати, глядя на Юджинию.

– Да, именно так я и сделаю.

– Ради особого случая надень свою лучшую гавайскую рубашку. – Она нежно сжала его руку.

Сайрус выбрал одну из самых ярких – интенсивного синего цвета с желтыми рыбками.

Безукоризненно одетая седовласая женщина в приемной взглянула на него с подозрением.

– Ваш визит связан с проблемой охраны природы? Тогда я могу дать вам заявление мистера Чендлера, выражающее его позицию по этому вопросу.

Сайрус оперся ладонями о ее стол.

– Скажите мистеру Чендлеру, что его хочет видеть Сайрус Колфакс из Секонд-Ченс-Спрингс. Я представляю тамошних избирателей.

– Простите, я не совсем поняла.

– Просто скажите это и увидите, результат будет поразительный.

Секретарша вздернула подбородок.

– Мистер Чендлер ожидает супругу, которая должна прийти с минуты на минуту. Они вместе поедут на ленч.

– Я не отниму у него много времени. Доложите обо мне, или я пройду без вашего предупреждения.

Женщина быстро окинула взглядом помещение, но поблизости никого не было. Сайрус нарочно пришел около полудня, зная, что во время ленча Чендлер обычно продолжает работать, хотя большинство его сотрудников расходятся по кафе и закусочным.

Наконец секретарша подняла трубку.

– Простите, что отвлекаю вас, сэр, но в приемной находится мистер Колфакс из какого-то Секонд-Ченс-Спрингса. Он хочет с вами встретиться. Вряд ли он из наших активистов… Что? – Секретарша бросила на Сайруса удивленный взгляд. – Да, сэр. – Она осторожно положила трубку. – Мистер Чендлер примет вас.

– Я в этом не сомневался.

Идя по ковру к двери кабинета, Сайрус дивился ощущению пустоты и холода в животе. Наверное, Юджиния смогла бы объяснить его состояние.

При мысли о ней Колфакс приободрился и открыл дверь.

– По закону у нас есть права на кубок, Табита. – Говоря, Юджиния нервно расхаживала по персидскому ковру, лежащему на полу ее кабинета. – Но мы должны от них отказаться.

– Просто не верю своим ушам. – Табита, сидящая за столом, изумленно наблюдала за ней поверх очков. – Кубок Аида, пожалуй, самый ценный экспонат из всех изделий, найденных за последние пятьдесят лет.

– Неужели вы думаете, я об этом не знаю?

– И всерьез предлагаете, чтобы мы отказались от своих прав на него в пользу какого-то неизвестного частного коллекционера, который не может представить серьезных доказательств того, что некогда являлся его владельцем?

– Дело не в том, что он не может, он просто не будет этого делать. – Юджиния остановилась около стола. – Но за него ручается Сайрус, и я думаю, нам следует это учесть. Сайрус утверждает, что кубок Аида принадлежит его клиенту, и он чувствует себя обязанным вернуть кубок ему.

– Просто смешно, – прищурилась Табита. – Пусть этот клиент поговорит с нашими юристами.

– Он не станет. Я же объясняю вам, Сайрус говорит, что он весьма эксцентричен, анонимность – его пунктик. Но кубок принадлежит ему.

Табита недоверчиво покачала головой.

– Я поражена. Вы настаиваете, чтобы кубок Аида был передан неизвестно кому? Хотя именно вы должны сражаться за то, чтобы он остался в нашем музее.

Юджиния грустно улыбнулась:

– Вы не представляете, насколько мне тяжело, но я чувствую, что это справедливо. Сайрус рисковал из-за кубка жизнью, к тому же спас Нелли и меня. Мало того, он еще спас жизнь Ронде Прайс и Джейкобу Хаустону, – Конечно. Но с другой стороны, если бы не вы и не покровительство Либрукского музея, он, возможно, никогда бы не нашел кубок.

Юджиния чуть не рассмеялась.

– Вы не правы, Табита. Поверьте, Сайрус все равно нашел бы его, рано или поздно.

Поза, в которой встретил его хозяин кабинета, сказала Колфаксу все. Закери Элланд Чендлер, развернув плечи и выставив подбородок, стоял перед портретом жены и детей – законных жены и детей, – будто собирался защищать их от нападения.

Яркое калифорнийское солнце, рвавшееся в комнату через окно, отбрасывало черную тень на его лицо, не давая Сайрусу возможности разглядеть этого человека.

Впрочем, очертания нижней челюсти ему хорошо знакомы, похожую челюсть он сам ежедневно видел, глядя в зеркало. Фотографии Чендлера сотни раз попадались Сайрусу в газетах, едва ли не каждый день он видел его лицо на телеэкране, но замечал между ним и собой лишь отдаленное сходство. Однако сейчас, когда они стояли друг против друга, сходство это было очевидным.

– Кто вы такой, черт побери? – резко спросил Закери.

– Я не тип, который вас шантажировал. Его звали Дэмиен Марч. Он мертв.

Бесстрастный жесткий взгляд Чендлера нисколько не изменился.

– Мертв?

– Мертвее не бывает.

– Значит, теперь вы надеетесь поживиться за мой счет? Вы пришли на смену Дэмиену Марчу? Напрасно тратите время. Я не дам вам ни цента, а уж каких-то политических выгод для себя тем более не ждите.

У Сайруса снова похолодело в животе.

– Я пришел сюда не за деньгами и не за политическими выгодами.

– Кто вы такой?

– Мне показалось, ваша секретарша меня представила. Меня зовут Колфакс, Сайрус Чендлер Колфакс из Секонд-Ченс-Спрингс. По-моему, вы когда-то были знакомы с моей матерью.

В кабинете наступило молчание. Потом Закери вышел из тени, и Сайрус увидел цвет его глаз, который не в состоянии были передать ни фотографии, ни телекамеры. Впервые в жизни Сайрус видел глаза своего отца. Зеленые.

– Вы утверждаете, что вы – мой сын?

– Боюсь, что так.

Закери посмотрел ему в глаза.

– Черт побери, вы действительно мой сын.

– Это вовсе не означает, что в результате мы ничего не выиграем. – Юджиния снова заходила по комнате. – Если мы все сделаем правильно, это будет для нас великолепной рекламой. Все узнают, что Либрукский музей принял непосредственное участие в поисках легендарного кубка Аида, который наконец-то найден.

– Хм-м-м.

– Мы созовем журналистов, фотографов. – Поскольку Табиту не очень-то убеждали ее аргументы, Юджиния жестикулировала больше обычного. – Историю широко осветят в местной прессе, а это существенно повысит интерес к выставке «Режущий край».

– Кажется, вы заранее все продумали, не так ли?

– Более того, если мы правильно выберем момент, то история попадет в газеты накануне ежегодного приема. Совет директоров фонда будет просто потрясен.

– Если члены совета директоров не узнают о том, что мы могли совершенно законно претендовать на обладание кубком Аида как частью коллекции Дэвентри, но предпочли отказаться от своих прав, – сухо заметила Табита.

– Да. – Юджиния поморщилась. – Если они не узнают об этом. Табита, мы должны его отдать.

– Я вижу, для вас это очень важно?

– Конечно, я прошу многого, возможно, гораздо больше того, на что имею право. Но я действительно убеждена, что мы должны отдать кубок Сайрусу. Это вопрос профессиональной этики.

– Если не делать анализ крови, то очень сложно найти доказательства нашего родства, – сказал Сайрус. – Когда оформляли свидетельство о рождении, моя мать в графе, касающейся отца, указала вымышленное имя, заявив, что отец ребенка исчез и разыскать его нет возможности.

– Знаю. Почему она это сделала?

– Она была очень молода, хотела защитить вас.

– От кого?

– От моего деда. Он был старомодным человеком и отправился бы искать вас с ружьем в руках. Возможно, мать рассказала бы ему правду, но через несколько месяцев после моего рождения она погибла в автомобильной катастрофе.

Пальцы Закери стиснули край стола.

– Я только недавно узнал о ее смерти. Мне очень жаль, так жаль, что не передать словами.

– Есть еще люди, которым известно, что я – ваш сын, но за них я ручаюсь. Им можно доверять, они умеют хранить секреты. Ваше дело – позаботиться о тех, кто знает с вашей, так сказать, стороны. Если вы считаете, они будут молчать, тогда все в порядке.

– Вы хотите сказать, что не собираетесь никому об этом рассказывать? – прищурился Закери.

– Не вижу причин вводить кого-либо в курс дела.

– Вы говорите, Марч был убийцей?

– Он признался мне в присутствии еще двух свидетелей.

– И кого же он убил?

– Мою жену, – ответил Сайрус после некоторого колебания. – Ее звали Кэти.

Наступило молчание.

– Боже, – с трудом выдавил наконец Закери и провел рукой по волосам. – Я ни о чем не подозревал.

– Да, я знаю.

– Он убил кого-нибудь еще?

– Я бы не удивился. Два дня назад он собирался убить меня и еще двух человек.

Закери бросил на Сайруса взгляд, полный любопытства.

– Но вы остались живы.

– Да, все обошлось.

– Что у вас с рукой?

Сайрус взглянул на небольшое утолщение, где под рубашкой скрывалась повязка.

– Прежде чем я сумел овладеть ситуацией, Марч успел выстрелить.

– Понимаю. А чем вы, собственно, зарабатываете на жизнь?

– Это имеет значение?

– Просто интересно. Вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас.

– Неудивительно, вы – политик, я же политикой не занимаюсь, – усмехнулся Сайрус.

– Ну хорошо, пусть будет по-вашему. – Табита сорвала с носа очки и швырнула их на полированную поверхность стола. – У Либрукского музея безупречная репутация. Если вы действительно считаете, что, оставив кубок Аида у себя, мы тем самым нанесем ей непоправимый ущерб, нам не остается ничего другого, как отказаться от наших претензий.

Измученная трудным разговором, Юджиния рухнула на ближайший стул и улыбнулась Табите.

– Спасибо. Я перед вами в долгу.

– Но, уверена, рано или поздно вы со мной рассчитаетесь, – усмехнулась Табита. – Вы всегда отдаете долги.

– Думаю, вы не поверите мне, если я скажу, что до того как на мой компьютер стали приходить сообщения от шантажиста, я не подозревал о вашем существовании, – сказал Закери.

– Сейчас это не имеет значения.

– Вы не правы, имеет. – Закери оперся о край стола и скрестил руки на груди. – И давно вы знаете правду?

– Я узнал обо всем в возрасте двадцати одного года.

– Кто вам рассказал?

– Мне никто не мог рассказать. Я сам все выяснил.

– Почему же вы со мной не связались?

– Мне казалось, это ни к чему.

– Но теперь вы пришли ко мне, чтобы объявить о своем намерении избавить меня от угрозы, способной превратить в кошмар всю мою предвыборную кампанию. В такой ситуации никто не проявляет альтруизм, все хотят получить что-то взамен.

«Черт, он все-таки пытается меня купить».

Сайрус ощутил закипающий гнев, который мог толкнуть его на необдуманные действия с непредсказуемыми последствиями. Пожалуй, ему лучше поскорее уйти.

– Думаю, мне больше нечего сказать, – произнес он и направился к выходу из кабинета.

Сайрус уже взялся за ручку, когда дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла симпатичная женщина в модном костюме и, улыбаясь, с любопытством смотрела на него.

– Извините. – Она бросила взгляд на Закери. – Бернис нет на месте. Я не знала, что у тебя посетитель, дорогой. Я подожду в приемной.

– Входи, Мэри, – улыбнулся Закери. – Я хочу познакомить тебя с моим старшим сыном.

– Как поживаете? – Мэри протянула Сайрусу руку. – Я с нетерпением ожидала встречи с вами. И Джейсон с Сарой тоже. Муж все нам рассказал, по крайней мере все то, что ему удалось о вас разузнать. Знаете, вы удивительно на него похожи.