Текст книги "Острые края"

– Точно, – засмеялась Фенелла Уикс.

– Вы были знакомы с Хастингсом? – поинтересовался Колфакс.

– Не очень хорошо. Я здесь новенькая, переехала на остров и открыла тут галерею всего несколько месяцев назад. Леонард сюда никогда не заходил. Вряд ли он интересовался искусством. – Фенелла взглянула на Юджинию. – Вы из Либрукского музея, так?

– Совершенно верно.

– На острове есть пара скульпторов, которые занимаются стеклом. К сожалению, у меня в галерее пока нет ни одной их работы. Но через день или два я надеюсь кое-что получить от Джейкоба Хаустона. Может, вы захотите взглянуть на его произведения. Это нечто совершенно необычное.

– С нетерпением буду ждать такой возможности, – вежливо сказала Юджиния.

– Для художника очень важно вовремя попасть в поле зрения экспертов, дилеров и коллекционеров. Причем не каких попало, а именно тех, кто сможет в полной мере оценить его способности, – вздохнула Фенелла. – Я делаю все, что могу, чтобы дать местным мастерам шанс заявить о себе, но у маленькой галереи, да еще расположенной на острове, слишком мало возможностей.

– Понимаю, – сочувственно улыбнулась Юджиния.

Да, в мире искусства действуют весьма жесткие законы, ценность той или иной работы любого современного художника определялась коллекционерами, дилерами и музеями. В таких условиях все, решало умение художника или его возможности организовать выставку в нужном месте и в нужное время. Его творческая карьера полностью зависела от того, удастся ли ему выставить свои работы в престижных картинных галереях, и от того, купят ли ту или иную работу известные коллекционеры или музеи.

Юджиния лучше других понимала, что художники, работающие со стеклом, находились в особенно трудном положении. Ей приходилось считаться с тем, что некоторые влиятельные эксперты еще не воспринимали стекло в качестве материала, достойного высокого искусства.

По исторической традиции художников-стекольщиков считали ремесленниками. Их творения, какими бы прекрасными они ни были, многие рассматривали как изделия, а не как произведения искусства. Имей она больше возможностей, Юджиния сделала бы все, чтобы изменить положение вещей.

– Вас интересует эта картина? – обратилась Фенелла к Сайрусу.

Колфакс скорчил гримасу.

– Пожалуй, нет. Хотя над моим камином она выглядела бы великолепно. Там обязательно надо что-нибудь повесить.

– Если ты действительно хочешь украсить свою гостиную, – вклинилась в разговор Юджиния, – то почему бы тебе не взглянуть вон на ту картину?

– С китами и дельфинами? – просиял Сайрус.

«Задушу мерзавца при первой же возможности», – подумала Юджиния.

– Нет, со старинным бокалом – Тебе она нравится? – На лице Колфакса появилось выражение неуверенности.

– Да, нравится, – твердо сказала Юджиния и посмотрела на хозяйку. – Кто автор? Кто-нибудь из местных художников?

– Угадали. – Фенелла направилась к витрине, и крупные серьги в ее ушах мелодично зазвенели. – Художницу зовут Ронда Прайс. Это новое для нее направление в живописи. Хорошая техника, да? Замечательное чувство света и цвета. Такое впечатление, словно бокал светится изнутри.

– Ронда Прайс? – изумленно переспросила Юджиния, украдкой взглянув на Сайруса, который отреагировал на слова хозяйки довольно спокойно – лишь поднял брови над темными очками. – У вас есть другие ее работы?

– Пока нет, она обещала в скором времени принести. – Фенелла повернула картину, чтобы Юджиния и Сайрус могли рассмотреть ее получше. – Эту я поставила на витрину только вчера. Цена – триста долларов.

– Я ее куплю, – сказала Юджиния.

Она успела заметить, что Сайрус крепче сжал челюсти, ему, разумеется, не понравилась ее импульсивность. Но она решила не обращать на это внимания.

– Я думал, мы собираемся приобрести картину для моей гостиной, а не для твоей, – пробурчат Колфакс.

– Не волнуйся, до конца отпуска мы обязательно подберем тебе каких-нибудь чаек.

Юджиния уставилась в нижний угол холста на подпись автора и теперь смогла ее прочесть: Ронда Прайс. И все же картина написана рукой Нелли.

– Вы хотите посмотреть, что принесет Ронда в следующий раз? – спросила Фенелла, направляясь с картиной к прилавку.

– Обязательно. А могу я повидаться с самой Рондой Прайс?

– Почему бы нет. – Фенелла ловко завернула картину в хрустящую коричневую бумагу. – Вчера она уехала в Сиэтл. Когда вернется, я передам, что вы хотите с ней познакомиться.

– Благодарю. – Юджиния достала бумажник. – Это будет очень любезно с вашей стороны.

– И узнайте, не рисует ли она картины с чайками и волнами, – добавил Сайрус.

Стоя у разделочного столика в кухне, набитой всевозможными хитроумными устройствами и механизмами, Колфакс налил в бокал белого вина.

– Ну ладно, пора кончать. – Он взглянул на полотно, которое Юджиния расположила у окна. – С того момента как вы купили эту чертову картину, вы сама не своя. В чем дело?

– Я знаю, что ее написала Нелли.

Сайрус двинулся к Юджинии, держа в одной руке бокал с вином, а в другой банку «Пасифик экспресс».

– Но если вы правы… – начал он.

– Я права, – оборвала его Юджиния.

– В таком случае вы, как говорят детективы, ухватились за ниточку, – улыбнулся Колфакс. – Дальше вам нужно поговорить с Рондой Прайс.

– Надеюсь, она скоро вернется на остров. У меня к ней множество вопросов. Я должна узнать, где она раздобыла эту картину и почему на ней ее имя.

– Если Ронда Прайс была достаточно хорошо знакома с вашей подругой, чтобы попытаться выдать ее картину за свою, она, возможно, была связана и с Дэвентри, – спокойно заметил Сайрус. – А в этом случае у меня к ней тоже есть кое-какие вопросы.

– Что вы имеете в виду?

– Меня интересуют все жители острова, которые хорошо знали Дэвентри.

– Сложная задача, их может оказаться слишком много.

– Верно. Хотя не далее как сегодня вы сказали, что в работе частного детектива нет ничего трудного. Странно, правда? К тому же лицензию может купить кто угодно.

– Я была раздражена. – Юджиния покраснела.

– Знаю. Можете не волноваться по поводу Ронды Прайс, мы ее найдем. А пока не выпить ли нам на веранде? Сегодня чудесный вечер, и по прогнозу дождя до ночи не будет.

Юджиния заколебалась, ей не хотелось оставлять картину даже на короткое время.

– Ладно, – вздохнула она, – до завтра я все равно ничего не смогу сделать.

– Точно, – подтвердил Сайрус, выходя на веранду.

Летний день быстро угасал, кроны деревьев поглотили солнечные лучи задолго до того, как светило опустилось за горизонт, волны холодного глубокого пролива бились о крутой берег острова.

Колфакс поставил на низкий столик бокал Юджинии, уселся в шезлонг из кожи и хромированной стали, задрал ноги на перила и отхлебнул пива. Юджиния молча устроилась рядом с ним и взяла бокал.

Сайрус невольно подумал о том, каково было бы в самом деле провести с Юджинией отпуск на Фрог-Коув и как бы он чувствовал себя, если бы знал, что ночью она будет спать в одной с ним постели.

– Полагаю, завтра утром мне нужно поработать в хранилище, – сказала Юджиния после долгого молчания. – Когда я вернусь в Сиэтл, Табита потребует от меня полной инвентаризации.

– Она не знает истинную причину вашего желания провести свой отпуск в Стеклянном доме?

– Нет. Она уверена, что полицейские правы и Нелли просто утонула в море. Думаю, я единственный человек на свете, кому не все равно, что же на самом деле с ней случилось.

– У нее не было семьи?

– Насколько я знаю, нет.

– А как поступили с ее вещами?

– Леонард Хастингс переслал их мне. – Юджиния немного помолчала в нерешительности, затем продолжила:

– Я собиралась передать их какой-нибудь благотворительной организации, но не смогла этого сделать. Решила сначала выяснить, что же с ней все-таки произошло, а пока буду хранить вещи у себя.

– А среди них не может быть каких-нибудь бумаг или писем, которые бы рассказали нам, что происходило в Стеклянном доме в последнее время? – с внезапным интересом спросил Колфакс.

– Нет. Писем Нелли не писала, не вела дневник и не делала никаких записей. Я не смогла найти в ее вещах никакой зацепки. А искала я очень тщательно.

Колфакс некоторое время молча размышлял над услышанным.

– Я хочу просмотреть файлы, которые Дэвентри хранил в комнате рядом с хранилищем. Утром мы оба займемся работой.

– Никогда бы не подумала, что скажу это, но я рада, что вы здесь, – призналась Юджиния. – Очень неприятно обнаружить в подвале мертвое тело Леонарда Хастингса, потом неизвестный тип, проникший в дом, а теперь еще странное происшествие с картиной Нелли. Словом, мне становится страшно от всего этого.

– Что ж, мне приятно сознавать, что я хотя бы иногда могу быть кому-то чем-то полезен.

– Простите, я оскорбила вас сегодня утром.

– Забудьте.

– Нет, я действительно не имела права отпускать комментарии вроде того, который я бросила вам в лицо, когда вы потеряли ключи от машины. Или намекать, что частные детективы – непроходимые тупицы. У меня не было для этого никаких оснований.

– Я же сказал, забудьте. Черт побери, за годы работы б качестве детектива мне случалось делать немало глупостей. Подчас люди говорили в мой адрес вещи похуже, чем я услышал от вас.

– Спасибо, – лукаво улыбнулась Юджиния. – Вы слишком добры.

– Мы не можем игнорировать то, что произошло сегодня.

– Конечно, не можем, – мгновенно согласилась она.

– Пожалуй, нам следует поговорить.

– Я не против. Раз уж вы затронули эту тему, должна признаться, что я отыскала номер Ронды Прайс в телефонном справочнике. Начну звонить ей завтра же, как только с материка придет первый паром.

Сайрус прикрыл глаза, набираясь терпения.

– Я имел в виду не Ронду Прайс. Мы не можем игнорировать то, что произошло между нами на переднем сиденье моего джипа.

– А-а.

Сайрус открыл глаза.

– Я не пытался подчинить вас с помощью секса, – сказал он. – Просто я был ужасно расстроен и потерял над собой контроль.

– Понимаю, – несколько напряженно откликнулась Юджиния. – Я виновата не меньше вашего. Мы оба находимся в очень непростой, стрессовой ситуации. Поэтому все естественно.

– Угу.

– В конце концов, мы вместе обнаружили труп.

– Некоторые сочли бы это фактором, способствующим сближению.

– Возможно, так оно и есть. Наша проблема в том, что мы волею обстоятельств оказались в странных взаимоотношениях. Мы договорились о сотрудничестве в некоторых вопросах, но в то же время у каждого из нас свои, несовпадающие цели. Этот подспудный конфликт и вызывает напряженность.

– Лихо вы излагаете, – крякнул Сайрус.

– Мы взрослые люди и в состоянии справиться с возникшей проблемой как зрелые личности Я, во всяком случае, настроена именно так.

– Значит, вы не без ума от меня в сексуальном плане? Юджиния едва не поперхнулась вином.

– Разумеется, нет. Со мной ничего подобного вообще не случалось, я никогда не строю отношений на сексе.

– Понимаю, – протянул Сайрус. – Я тоже.

– Правда? – спросила Юджиния, метнув на собеседника быстрый взгляд.

– Правда, – ответил Сайрус и после небольшой паузы добавил:

– А вообще было бы интересно.

– Я считаю такого рода отношения поверхностными, они не могут продолжаться долго.

– Наверное, вы правы. А на какой основе вы обычно строите свои отношения?

– На таких простых и понятных вещах, как совместимость характеров и привычек, общность профессиональных интересов, сходство вкусов.

– Сходство вкусов? Черт побери, выходит, дело в моих рубашках, верно? Вы никак не можете их простить.

– Нет, рубашки тут ни при чем, – улыбнулась Юджиния.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Сайрус вдруг почувствовал, что ее последние слова резко подняли ему настроение.

– Ну, если вы не хотите говорить о сексе, может, поговорим об обеде? – предложил он.

– Об обеде?

– Просто мне интересно узнать, что вы собираетесь приготовить для себя, – небрежно заявил Сайрус.

– Не знаю. Я привезла с собой немного редиски и зелени, возможно, приготовлю салат с козьим сыром и немного зарусоба.

– А что такое зарусоба?

– Холодная гречишная лапша с особым соусом. А вы чем будете себя баловать?

– Полагаю, вы не знаете никаких оригинальных рецептов приготовления консервированного тунца?

– Я ем лишь тунца, жаренного на рещетке и с небольшим количеством васаби.

– Этого я и боялся, – пробормотал Сайрус.

– Козьего сыра и редиски у меня хватит на двоих, – сказала Юджиния после минутного колебания – А лапши вообще полно. Если вы готовы заключить сделку на тех же условиях…

– Конечно, мытье посуды я беру на себя. Никаких проблем, – мгновенно отреагировал Сайрус. – Я вообще хорош в мытье и уборке. Собственно, я по большому счету именно этим и занимаюсь.

Глава 9

Джин с тоником ему подали в хрустальном английском бокале конца девятнадцатого века. Ощутив в руке его тяжесть, человек, который был когда-то Дэмиеном Марчем, получил огромное эстетическое наслаждение. Бокал, сделанный руками Томаса Уэбба, выглядел так, словно его выточили из куска кварца.

Бывший Дэмиен Марч просмотрел новые сообщения, полученные по электронной почте от его людей на западном побережье Штатов. Судя по всему, Колфакс явно вознамерился отыскать кубок Аида.

Контролируя положение дел на этом фронте, пора снова вступить в контакт с будущим сенатором из солнечной Калифорнии. При шантаже секрет успеха заключается в создании некой ауры партнерства между шантажистом и жертвой. Когда жертва проникается убеждением, что спасти ее может только шантажист, она тут же становится сговорчивой.

Бывший Дэмиен Марч окинул взглядом карибский пейзаж и невольно подумал о том, как много удовольствия он получает от жизни. В свое время он неохотно ввязался в рискованную игру, но она того стоила. Игра действительно была рискованной, ведь при всей своей неотесанности и медлительности Сайрус Колфакс относился к людям методичным, умным и потому опасным. У бывшего Дэмиена Марча нередко возникало ощущение, что у них с Колфаксом много общего, л от этого ему становилось не по себе. Оба появились как бы ниоткуда, будучи сыновьями отцов, которые даже не знали об их существовании. Оба сами пробили себе дорогу в жизни. Оба были умны и на редкость целеустремленны. И кроме того, обоим свойственна исключительная решимость.

Тем не менее было между ними одно важное отличие. Именно оно, по твердому убеждению бывшего Дэмиена Марча, в конечном итоге и определяет победителя, В то время как он использовал свои природные способности для того, чтобы создать для себя максимально комфортные условия жизни, не считаясь при этом ни с чем, Колфакс добровольно связывал себя по рукам и ногам неким кодексом чести, который и должен был его уничтожить.

Ничего другого Колфакс не заслуживал. Бывший Дэмиен Марч крепче сжал бокал. Три года назад он решил, что навсегда освободился от Сайруса Чендлера Колфакса, но ошибся. Оказывается, все это время сукин сын пытался отыскать его, подбираясь к нему все ближе и ближе.

Бывший Дэмиен Марч понимал, что в конце концов однажды утром он проснется и обнаружит Колфакса на пороге своего дома.

Возможно, потеря кубка Аида была перстом судьбы, она приведет к неизбежному столкновению, прямой конфронтации, однако столкновение произойдет на его условиях, а не на условиях Колфакса.

За последние три года бывший партнер уяснил для себя одно: пока Сайрус Колфакс не отправится в мир иной, нельзя жить спокойно даже в маленьком карибском раю.

Несколько минут бывший Дэмиен Марч не сдерживал своего гнева, который давал ему ощущение внутренней силы, потом снова взял себя в руки и потянулся к компьютеру.

Закери Элланд Чендлер-второй выключил компьютер и несколько секунд неподвижно сидел за тиковым столом, подаренным ему зятем в тот день, когда он заявил о своем намерении баллотироваться в сенат.

В новом послании шантажист перещел к деталям.

«…Старые грехи отбрасывают длинные тени: вы можете не волноваться, в нашем с вами деле речь пойдет не о деньгах, а, как обычно, просто о политике. После ноября ваше положение позволит вам иногда оказывать небольшие услуги человеку, который в своих действиях руководствуется вашими же интересами и заботится о вас…»

В мире не так много людей, обладающих большим влиянием, чем сенаторы США. Шантажисту, судя по всему, нужен доступ к власти.

В теперешних обстоятельствах разумнее принять условия подонка, по крайней мере соглашаться на них до момента выборов. Если скандал разразится до ноября, это может лишить Закери шансов получить место в верхней палате конгресса. Ему приходилось видеть, как даже менее серьезные разоблачения буквально уничтожали кандидатов на высокий пост.

«Когда же меня изберут, – подумал Закери, – все это будет уже не так страшно». Если правильно отыграть свою партию, новость о том, что у него где-то есть незаконнорожденный сын, к следующим выборам успеет всем наскучить.

Если только какой-нибудь дотошный журналист не раскопает, что условия шантажиста были приняты до выборов. А тогда уж история навсегда останется черной страницей в его биографии.

Надо смотреть правде в глаза. Если он пойдет на уступки шантажисту, ему придется расплачиваться за это до конца своей политической карьеры.

Закери выругался. У него было намечено столько важных и нужных для страны дел! Но чтобы послужить нации, ему прежде всего требуется победить на выборах, а чтобы добиться победы, ему, возможно, придется продать свою душу дьяволу.

Кандидат в сенаторы взглянул на фотографию Мэри, Джейсона и Сары. Они верили в него, гордились им и любили его. Известие о внебрачном сыне будет для них тяжелым ударом. Поверят ли они, если он скажет, что даже не подозревал о существовании ребенка, отцом которого он якобы являлся? Особенно если парень, которого он ни разу в жизни не видел, будет излагать совершенно иную версию событий.

Если Мэри, Джейсон и Сара когда-нибудь узнают, что он уступил шантажисту, поймут ли они, почему он лгал им?

Закери подошел к окну. Яркое калифорнийское солнце ослепительно отражалось в стеклах близлежащих домов. В течение нескольких секунд будущий сенатор ничего не видел, кроме горящих оранжевым пламенем зеркальных окон, в которых, как ему показалось, отражалось и дробилось на мелкие кусочки его будущее.

Сделав усилие, Закери взял себя в руки. Нужно хладнокровно оценить ситуацию, а для этого необходимы факты. На данный момент существование незаконнорожденного сына не было подкреплено ничем, кроме слов неизвестного шантажиста. Следовательно, в первую очередь надо выяснить, как все обстоит на самом деле, и уж затем принимать рещение.

Закери вернулся к столу, поднял телефонную трубку, собираясь позвонить адвокату, но вдруг замер и похолодел. Ведь шантажистом мог быть сын, о существовании которого он не подозревал. Закери неожиданно захотелось узнать, как выглядит его отпрыск.

«Он уже далеко не ребенок, – подумал кандидат в сенаторы, – ему должно быть тридцать пять лет, это взрослый, зрелый мужчина. Возможно, он зол, жаждет мести и потому представляет серьезную опасность».

Глава 10

Сайрус отложил папку, которую перед этим внимательно изучал, откинулся на спинку стула, вытянул ноги и уставился в проем двери, отделявшей хранилище от комнаты, где были собраны каталоги и всевозможные документы.

Юджиния, проводившая инвентаризацию коллекции Дэвентри, с головой ушла в свои дела, но Сайрус знал, что она сейчас не в лучшем расположении духа, ибо Ронда Прайс до сих пор не вернулась на остров.

Комната, где хранились каталоги, была несколько тесновата, но, с точки зрения Сайруса, находиться тут приятнее, чем в хранилище. Конечно, ни одно из помещений Стеклянного дома нельзя назвать уютным, однако в хранилище он чувствовал какое-то особое напряжение.

Колфакс не считал себя человеком с развитым воображением. Тем не менее, когда он заглядывал в помещение, где стояли экспонаты, ему казалось, что он попал в стеклянные джунгли со стеклянными зарослями, среди которых прячутся стеклянные хищники, жадно пожирающие его глазами.

В отличие от галереи на третьем этаже, залитой ярким светом, хранилище было оформлено не в классическом музейном стиле: потолки и стены зеркальные, футляры с экспонатами стеклянные, в результате каждый предмет коллекции многократно отражался и по бокам комнаты, и вверху.

Но особенно неприятным Колфакс считал мертвенный зеленоватый свет ламп дневного освещения, вмонтированных в монолитный стеклянный пол.

Экспонаты, заключенные в стеклянные футляры со специальной подсветкой, сверкали будто драгоценные камни. Юджинию окружали настоящие шедевры, сделанные большей частью из цветного стекла, – изумрудного цвета кувшины, топазового оттенка вазы, рубиновые кубки, бирюзовые бутыли. Предметы из обычного прозрачного стекла на этом фоне выглядели странно.

Юджиния стояла в дальнем конце хранилища, наклонившись над большим стеклянным пресс-папье, и Сайрус невольно улыбнулся.

Сегодня она надела одну из своих многочисленных черных кофточек. Эта, правда, отличалась от других жестким воротничком и длинными свободными рукавами. На ее ногах красовались черные шлепанцы, которые она носила внутри Стеклянного дома.

Сосредоточенное выражение лица Юджинии привлекло внимание Колфакса к предмету, который она рассматривала. Вот ее рука с пресс-папье немного повернулась, и оно засверкало так, словно внутри у него расцвели маленькие яркие цветы.

– Ценная вещь? – лениво осведомился Сайрус.

– Все относительно, – ответила Юджиния, не поднимая головы. – Вещица очень красивая, на легальном рынке ее цена составит несколько тысяч долларов. Но для Либрукского музея она большого интереса не представляет. В нашей коллекции пресс-папье уже есть несколько достойных экземпляров.

– Ясно, – протянул Колфакс, с интересом разглядывая ее фигуру.

Ощутив признаки голода, не имеющего отношения к пище, он все же заставил себя на время отвести взгляд. Упражнения по самоконтролю будут ему полезны, они укрепляют силу воли. Кроме того, его не интересует близость с женщиной, которая не испытывает к нему сексуального влечения.

– Вам удалось что-нибудь раскопать? – спросила Юджиния – Пока нет. – Сайрус взглянул на отложенную папку. – Обычные бумаги коллекционера, собирающего ценные произведения искусства. Сертификаты подлинности, чеки, фотографии, исторические справки по тому или иному экспонату. Но я изучил лишь треть содержимого ящиков стола. Работы предстоит много.

– Пожалуй, я еще раз позвоню Ронде Прайс.

– Вы звонили ей уже целую дюжину раз. Совершенно очевидно, что она не приехала. Нет смысла звонить, пока Не придет следующий паром.

Юджиния вздохнула.

– Наверное, вы правы. – Она осторожно вернула пресс-папье на место и взяла тяжелый, обильно украшенный бокал. – Узнаете?

– Кажется, он изображен на купленной вами позавчера картине, верно?

– Да. – Юджиния обвела взглядом подсвеченное зеленоватым неоновым светом помещение. – В качестве фона Нелли явно использовала именно эту комнату. И когда рисовала подаренную мне картину.

– Вы говорите, их было четыре?

– Так она сказала. В существовании двух я уже убедилась. Интересно, что случилось с остальными.

– Возможно, она не смогла их закончить. – предположил Сайрус.

– Нет, она говорила, что написала четыре картины. – Юджиния взяла флакон для духов, украшенный эмалью. – Красиво, очень красиво.

– Что это такое?

– Произведение Эмиля Галле. Он был наиболее выдающимся представителем направления арт-нуво во Франции.

– Дорогая штука?

– Очень. – Юджиния перевернула страницу описи. – Если верить пометкам Дэвентри, он приобрел ее на аукционе семь лет назад.

– Расскажите мне о Дэвентри, – спокойно попросил Сайрус.

– Что именно вы хотите знать?

– Как вы с ним познакомились?

– Я уже говорила, он обратился ко мне за профессиональной консультацией.

– Какого рода информацию он хотел от вас получить?

Юджиния осторожно поставила на место флакон Галле – Он попросил оценить небольшой римский кубок, приобретенный им в Англии. – Она указала рукой в другой конец хранилища, – Вон тот, справа. Он решил собирать древнее стекло, и ему требовался совет специалиста.

– Значит, он пришел к вам за консультацией?

– Да. Поскольку он к тому времени уже принял рещение оставить свою коллекцию Либрукскому музею, я была рада ему помочь.

Сайрус с интересом наблюдал, как свет, преломляясь в зеркалах, сияет на ее волосах. Он вдруг вспомнил одно из условий, которые Юджиния считала необходимым для близости с мужчиной.

– Общие интересы?

– Простите?

– Ничего. – Сайрус посмотрел на римский кубок из дымчатого стекла. Поверхность имела странный бронзовый отлив. – Скажите, а этот блеск – результат того, что кубок долгое время пролежал в земле?

– Да, – подтвердила Юджиния, слегка приподняв брови. – Вероятно, кубок положили в могилу при ритуальном захоронении. Римляне делали огромное количество предметов из стекла. Очень многие из них сохранились.

– Не стоит удивляться, что я знаю, откуда берется этот необычный оттенок. Я же говорил, за последние три года мне пришлось провести кое-какие исследования, касающиеся старинного стекла.

– Да, говорили.

– Кубок Аида не имеет такого блеска. И на нем тщательно проработаны все детали. Черты лица Персефоны вырезаны с таким искусством, что кажется, будто можно угадать ее мысли.

Юджиния окинула Колфакса задумчивым взглядом.

– А что вы можете сказать о лице Аида? Какое у него выражение?

– Он преследует Персефону, которая пытается бежать из подземного царства. Выражение его лица вполне соответствует обстоятельствам.

– Оно выражает гнев? Злобу?

– На лице у него отчаяние.

– Отчаяние? – переспросила Юджиния, нахмурившись.

– Именно, а что еще он может чувствовать?

– Не знаю. Он – властелин подземного царства. Могущественный, опасный, привыкший все делать по-своему. Мне кажется, поступок Персефоны должен был привести его в бещенство.

– Тот, кто изготовил кубок, понимал состояние Аида, – тихо произнес Сайрус. – Он знал, что, потеряв Персефону, он потеряет женщину, которая может осветить его царство.

– Возможно. Значит, вы действительно видели три года назад какой-то кубок и уверены, что это именно кубок Аида, а не подделка?

– Совершенно уверен, – ответил Сайрус, устраиваясь поудобнее на стуле. – Но мы отклонились от темы нашего разговора, давайте вернемся к Дэвентри.

Юджиния закрыла футляр, в котором хранился флакон, изготовленный талантливым французом.

– Что еще вы хотите знать?

– Все, что вам известно. – Сайрус помедлил немного и сделал выпад наугад:

– Вы с ним встречались?

Да, – ответила Юджиния, глядя на голубую, украшенную гравировкой вазу. – Хотя недолго.

Сайруса поразило болезненное ощущение, возникшее у него в животе. Значит, у Юджинии была связь с Дэвентри. Черт подери!

– А почему вы перестали встречаться? – поинтересовался он, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. – По идее вы с ним должны бы составить прекрасную пару.

Юджиния резко обернулась, глаза ее были широко раскрыты от изумления.

– С чего вы это взяли?

– Насколько я понимаю, Дэвентри соответствовал вашим требованиям. Интересовался изделиями из стекла, был человеком высокообразованным, культурным. И вообще шикарным мужчиной. По моим сведениям, женщины считали его весьма привлекательным. Что же случилось?

– Трудно объяснить.

– Может, все произошло из-за Нелли? Он бросил вас и начал ухаживать за ней?

– Вы не очень деликатны, – возмутилась Юджиния.

– Как сказать. Бывают ситуации, когда я весьма деликатен. Но иногда деликатность себя не оправдывает. Расскажите, что произошло между вами и Дэвентри.

– С какой стати? Это мое личное дело.

– Послушайте, Юджиния, я ведь не ради праздного любопытства задаю вам вопросы, я работаю. Мы с вами заключили сделку, надеюсь, вы еще помните? Чем больше я узнаю о Дэвентри, тем легче будет установить, имеет ли он какое-либо отношение к гибели Нелли.

Юджиния хмыкнула и скорчила недоверчивую гримасу.

– Вы хотите разузнать о нем побольше, потому что это поможет выяснить, куда он дел кубок Аида.

– И это тоже.

– Ну хорошо, я скажу вам, почему мы перестали встречаться. Но если мои слова покажутся вам странными, не обессудьте. Пожалуй, я и сама не очень понимаю причину.

– Я слушаю.

– Дэвентри был кровопийцей.

Сайрус похолодел.

– Не могли бы вы рассказать поподробнее?

– Дэвентри использовал людей для достижения своих целей. Он обладал определенным шармом, некой харизмой и пользовался ими, чтобы высасывать из жертв все соки, добиваться от них того, чего ему хотелось.

Сайрусу показалось, что температура в комнате поднялась на добрых тридцать градусов.

– И чего же он хотел от вас?

– Информацию.

– Какую информацию?

Юджиния двинулась по проходу, бесшумно ступая по стеклянному полу.

– Он хотел как можно больше узнать о старинных изделиях из стекла, поскольку начал их коллекционировать и был полон энтузиазма, даже страсти.

– Страсти, говорите?

– Он буквально впитывал каждое мое слово. Честно говоря, поначалу мне это льстило. Знаете, какая редкость для женщины сходить куда-нибудь с мужчиной, который действительно слушает, что она говорит?

Сам не зная почему, Сайрус вдруг решил вступиться за братьев по полу.

– Может, вы встречались не с теми мужчинами.

– Возможно. Как бы то ни было, к моменту третьего свидания с Дэвентри у меня появились сомнения, надо ли продолжать наши встречи. А к четвертому я уже точно знала, что их следует прекратить.

– Скажите, а он… – Сайрус замолчал, подыскивая нужное слово, чтобы вопрос прозвучал по возможности помягче. – Был ли он сексуально агрессивен?

– Чтобы добиться желаемого, он, как правило, использовал свое обаяние, – холодно ответила Юджиния. – Впрочем, к концу наших недолгих отношений у меня сложилось впечатление, что он без колебаний прибегнет и к силе, если сочтет ее наиболее эффективным способом получить свое.

Сайрус почувствовал, как мышцы на его плечах напряглись.

– Вы пришли к такому выводу, основываясь на его словах или действиях?

– Не совсем – Юджиния, продолжавшая расхаживать по комнате, ускорила шаги и крепче прижала к груди скрещенные руки. – Понимаете, временами, когда ему казалось, что я не замечаю его взгляда, он довольно странно на меня смотрел, холодно, оценивающе. Уловить его взгляд было непросто, так как ему ничего не стоило в любой момент изменить выражение лица и стать утонченным и обаятельным. Когда я пыталась объяснить это Нелли, она сочла меня ненормальной. И еще сказала, что я просто ревную.

Сайрусу ужасно не хотелось задавать следующий вопрос, но избежать этого не представлялось возможным.

– Вы спали с Дэвентри?

Во взгляде Юджинии, обращенном на него, мелькнула безнадежность.

– Скажите, ну хоть когда-нибудь вы можете проявить деликатность? Если соберетесь, предупредите меня, не хочется пропускать такой случай.

– Извините. Я не смог придумать, как мне спросить иначе.