Текст книги "Огненный дар"

Глава 7

Джонас поспешил следом. Не хотелось в этом признаваться, но и он почувствовал большое облегчение, Сцена трагической гибели Хейзелхерста навела его на мысль, где искать скрытый механизм отпирания двери. Эта подсказка пришлась очень кстати, если не сказать больше: Джонас понимал, что иначе ему самому пришлось бы довольно долго искать выход.

В относительном тепле спальни ему вдруг снова почудились отголоски какого-то зловещего хохота. Джонас тотчас надавил плечом на дверь.

– Что ты делаешь? – спросила Верити.

– А ты не видишь? Закрываю дверь. Или, может быть, ты хочешь всю ночь созерцать останки этого бедняги?

– Нет, конечно же, но как быть с несчастным Хейзелхерстом? Надо сообщить, что мы нашли его.

– Он пролежал здесь почти два года, – рассудительно заметил Джонас, когда дверь со скрежетом захлопнулась. – Подождет еще немного.

Верити недоверчиво вытаращила на него глаза:

– Так ты не хочешь никому говорить, что мы разыскали его тело?

– Пока нет. Если мы расскажем об этом сейчас, начнется расследование обстоятельств его гибели, которое продлится несколько дней или даже недель. Поползут слухи о спрятанных на вилле сокровищах, и сюда сразу же сбегутся репортеры, всякие лжемистики и экстрасенсы и Бог знает кто еще. Нам дали на поиски неделю, Верити, и я хочу провести ее с пользой и получить ответы на интересующие меня вопросы. Эта вилла хранит какую-то важную тайну, и я ее раскрою, чего бы мне это ни стоило.

– Но ведь Дигби кто-то убил! Это была не просто случайность – там, в каменном коридоре, произошло убийство.

– Я знаю. Но убийца исчез два года назад. Он и сам мог погибнуть, тщетно пытаясь найти выход. Может, он и сейчас лежит в другом конце коридора. – Джонас внезапно замолчал, надеясь, что Верити не обратила внимания на последнюю фразу. Надо осторожнее подбирать слова – она все подмечает.

Верити подошла к окну.

– На руке, которая сжимала кинжал, было кольцо. Большое рубиновое кольцо.

– Я видел.

Она бросила на него взгляд через плечо.

– Кольцо на вид очень древнее, Джонас. Вполне возможно, оно из коллекции драгоценностей, которыми доверху был набит тот огромный сундук, или же это одно из колец человека за столом.

– Да, есть некоторое сходство, – осторожно согласился Джонас, но при этих словах в глазах Верити отразился такой ужас, что он подошел к ней и обнял за плечи. – Эй, малышка, – мягко промолвил он. – Только не воображай Бог весть что.

– А ты знаешь, о чем я подумала?

– Ну да. Ты пыталась представить, как четырехсотлетний призрак убивает Хейзелхерста. Эту версию можешь исключить сразу.

– Джонас, но ты же сам говорил, что этот временной коридор каждый раз ставит перед тобой новые загадки. Ты же не знаешь, что там происходит в действительности. Тебе ведь тоже это видение показалось странным. Что, если этот человек каким-то образом спрятался во времени и теперь сам охраняет свои сокровища все эти четыре сотни лет?

Джонас почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, и еще крепче прижал девушку к себе.

– Это невозможно. Успокойся, милая. Там нет привидений – только сцены из прошлого. Они как почтовые карточки – вот и все.

– Сомневаюсь, чтобы на обороте той карточки, изображающей мрачного хранителя сокровищ, было написано «добро пожаловать». Думаю, наше появление его совсем не обрадовало.

– Просто эта картина отличается от всех, что нам уже доводилось наблюдать, но это еще ни о чем не говорит. У тебя слишком богатое воображение, радость моя. – Он легонько подул ей в ушко и поцеловал огненный завиток у виска. От нее веяло теплом и тонким, едва уловимым ароматом. Он чувствовал нарастающее возбуждение – так обычно бывало после путешествия во времени вместе с Верити, впрочем, только когда она находилась рядом.

– Но ведь кто-то убил Дигби, – упрямо повторила Верити.

– Да, правда, это случилось давно. Хочешь, поделюсь своими догадками? Она поспешно кивнула.

– Я думаю, у него был помощник, они вместе искали сокровища. Дигби доверял этому человеку настолько, что отправился с ним в тайный переход. Возможно, он показал ему и кристалл.

– И тогда этот помощник решил, что, поскольку знает о кристалле и коридоре все, Дигби ему больше не нужен?

– В общем, да.

– А где же он теперь? – настойчиво продолжала расспрашивать Верити. Опершись о подоконник, она всматривалась в дождливую темень за окном.

– Кто знает? В дневнике Хейзелхерста нет упоминания об открытом им тайном коридоре, из чего напрашивается вывод, что он узнал о нем незадолго до смерти. Значит, либо у него не было возможности записать свои наблюдения, либо об этом написано на тех самых пропавших страницах из дневника. О помощнике там тоже речи не было. Неплохо бы порасспросить Мэгги Фрэмптон. Может, она знает, привлекал ли Хейзелхерст кого-нибудь еще к поискам сокровищ.

– Неплохая мысль. И между тем… – Верити внезапно смолкла, пристально уставившись в окно. – Джонас, он исчез.

– Кто? – Джонас, перехватив ее взгляд, посмотрел в сторону фонтана. – Ты говоришь о Спенсере? Да, наверное, он пришел в чувство и добрался до дома.

– Но он мог вернуться сюда, Джонас. У него было достаточно времени, чтобы войти в комнату и убрать стул из прохода. Поэтому дверь и захлопнулась.

Джонас с минуту помолчал, глаза его потемнели.

– Я закрыл дверь в спальню, когда возвратился. Как он мог проникнуть сюда?

– Кто знает? Может, в доме имеются запасные ключи. Замки в южном крыле совсем новые. Джонас снова легонько встряхнул ее за плечи:

– По-моему, это уже слишком. И потом, он ничего не мог знать о коридоре. Да ни за что и не осмелился бы вернуться сюда, будучи уверенным, что я с тобой. Кроме того, Спенсер был мертвецки пьян; когда я спустил его в фонтан, он ничего не соображал.

– В таком случае он довольно быстро пришел в себя и выбрался из бассейна, – заметила Верити. Джонас выглянул в тенистый сад:

– Да, ты права. Видно, не так уж и сильно я его стукнул.

– Послушай, если Спенсер возбудит дело, тебе придется держать ответ перед судебным следователем.

– Не волнуйся, у меня тоже есть что сказать служителю закона, – беззаботно ответил Джонас. Мысли его сейчас были заняты совсем другим. Он обвил руками тонкую талию Верити, привлек ее к себе. Казалось, джинсы его вот-вот лопнут. – А сейчас есть что сказать тебе, – прошептал он ей на ухо.

– Но как ты можешь думать о… о сексе, когда чуть ли не рядом лежат останки этого несчастного?

– Да не смотри ты на меня так, маленькая ханжа! Повторяю еще раз: останки Дигби пролежали здесь уже два года. Его тень нас не потревожит. – Он расстегнул джинсы, его восставшая плоть высвободилась, и он крепко прижал Верити к себе.

– Джонас, как ты можешь! В подобной ситуации подобает проявлять больше сдержанности – мертвых надо уважать.

– Только не говори мне, что не хочешь близости со мной. После приключений во времени нас обоих всегда охватывает возбуждение. – Он задрал подол ее халата, нежно сжал мягкие и упругие ягодицы. – Наклонись, сладкая моя, – шепнул он. – Обопрись о подоконник.

– Джонас, это уже чересчур! Нас ведь могут увидеть в окно.

– Никто нас не увидит – все живут в этом крыле. Заглянуть в наше окно можно только из крыла напротив. – Тут он вспомнил, как сам недавно был там: оттуда открывался прекрасный вид их спальни. Он потянулся к ночному столику и выключил лампу. – Так лучше?

– Нет, не лучше.

– Ну же, милая, довольно сопротивляться. Ты ведь тоже этого хочешь. Тебе хорошо, могу поклясться. – Джонас заставил ее наклониться, так что она поневоле ухватилась за подоконник. Ее округлые ягодицы соблазнительно приподнялись, открывая доступ к горячему, страждущему устью.

– Джонас, если тебе так уж не терпится, почему бы не перейти на кровать. Не хочешь же ты… Постой, что ты делаешь? По-моему, это просто извращение. Если ты думаешь, что я тебе позволю… О Джонас!

Он крепко сжал бедра девушки, удерживая ее в этом положении, и стал медленно проникать в шелковистые ножны. Она натянулась как струна, и он надавил сильнее, скользнул глубже. Когда влажная плоть сомкнулась, он застонал и нащупал пальцем чувствительный бутон, скрытый в тугих алых лепестках. Верити затрепетала, запрокинула голову.

– Тебе приятно, радость моя? Тебе хорошо?

– Джонас! – Из груди ее вырвался страстный вопль, волосы рассыпались по плечам и волнами упали на спину. Она закрыла глаза, губы ее приоткрылись.

Она, как всегда, отдавалась ему страстно, горячо, забывая обо всем на свете. Пульсирующий ритм соития полностью завладел его существом, но какой-то частью сознания он вдруг ощутил, что Верити Эймс теперь необходима ему как воздух. Он не мог себе представить жизни без нее.

Надо сделать так, чтобы и она почувствовала то же самое, – это Джонас решил твердо. Он пойдет на все, что угодно – будет использовать секс или чти-то еще, – лишь бы из глаз ее исчезло задумчивое, отрешенное выражение. Он не допустит, чтобы она охладела к нему – душой или телом.

За последние несколько месяцев Джонас понял, что его дом там, где Верити.

На следующее утро Верити проснулась раньше Джонаса и сразу же принялась будить его, вспомнив, что им нужно сделать.

– Мы должны поговорить с Мэгги Фрэмптон, – напомнила она своему полусонному возлюбленному, пока тот продирал глаза. Она насилу растолкала его и заставила принять душ. – Если мы спустимся вниз пораньше, то сможем задать ей несколько вопросов, пока все остальные еще собираются на завтрак.

– Единственный недостаток бизнес-менеджеров в том, что они совершенно не заботятся о самочувствии своих подопечных. Я же сегодня почти не спал!

– А кто в этом виноват? – возразила Верити без тени сочувствия в голосе. – Поторапливайся, нужно еще одеться.

Они спустились в кухню и застали там что-то мурлыкающую себе под нос Мэгги Фрэмптон. Она взбивала тесто для оладьев и очень удивилась их появлению. Сегодня на ней было блеклое платье в мелкий горошек из ее обширной коллекции вышедших из моды нарядов. Цепочка на шее почти исчезла под белым воротничком.

– А, с добрым утречком. Вы, как я посмотрю, встаете ни свет ни заря. Что до остальных – то вряд ли они ранние пташки. Хотите кофе? Наливайте – уже готов. По утрам старина Дигби всегда первым делом выпивал чашечку кофе. Доктор ему запретил, но Дигби говорил, что так он заводит свой сердечный механизм. Угощайтесь же – кофе там, на стойке.

– Спасибо, Мэгги. – Верити разлила кофе по чашкам и передала одну Джонасу.

– Ну как идут ваши поиски? – спросила Мэгги, вытаскивая посуду из буфета.

– Вы и об этом знаете? – удивился Джонас.

– Я слышала, мисс Солнышко хочет, чтобы вы занялись этим одновременно с обследованием виллы. На мой взгляд, это пустая трата времени и сил. Дигби годы посвятил поискам, да так ничего и не нашел.

Джонас откашлялся.

– Мы хотели бы просить вас о посильной помощи, Мэгги. Вы лучше всех знали Хейзелхерста, ведь вы жили с ним несколько лет, если я вас правильно понял?

– Эта вилла стала моим домом двадцать три года назад, как только я переехала сюда. – Мэгги печально вздохнула. – Мне не хватает теперь старого простака. Подозреваю, он никогда не видел дальше собственного носа, но меня это нисколько не волновало. Нам было хорошо вдвоем. С тех пор как он пропал, сестра все время зовет меня к себе в Портленд. Но у меня не хватает мужества сделать это. Здесь мой дом – я не могу так вот просто покинуть его. Я знаю, Дигби хотел, чтобы я тут осталась, и всегда мне это говорил.

– А что именно он говорил вам, Мэгги? – мягко спросила Верити, в душе жалея Мэгги Фрэмптон. Наверное, старушка все еще оплакивает Дигби Хейзелхерста.

Мэгги звякнула кастрюлей, всхлипнула, часто заморгала и продолжила:

– Дигби говорил, что это наш с ним дом. Не сомневаюсь, он был бы рад, если бы я всегда присматривала за виллой – это был его мир, и он мог доверить его только мне. Он как-то сказал, что я единственная никогда не смеялась над ним и всегда его понимала. Дигби говорил, что даже если с ним что-нибудь случится, я все равно смогу жить здесь сколько захочу. Но после того как он исчез, не осталось никакого завещания: Дигби просто не думал об этом. На него это было похоже – он всегда все оттягивал до последнего момента. И в результате суд постановил передать все Дагу и Элиссе.

– Даг с Элиссой продадут виллу, – осторожно заметила Верити. – У них не хватит средств содержать ее. Неужели Дигби считал, что вы одна будете в состоянии платить налоги и реставрировать эту развалину?

– Вы будете смеяться, но Дигби не сомневался, что найдет клад, и тогда хватит денег, чтобы восстановить виллу. Он планировал выкупить всю мебель и картины, которые продал в надежде поправить свои дела; хотел отреставрировать виллу, чтобы она выглядела так же, как в шестнадцатом веке. Да, у старика были грандиозные замыслы. И я должна была помочь ему осуществить их – ведь мы с ним были дружной командой.

– К сожалению, он так и не нашел сокровища, – подытожил Джонас, небрежно опершись о стойку и прихлебывая кофе маленькими глотками.

– Я никогда не верила в эту легенду, хотя, конечно, здорово было бы найти клад, – сказала Мэгги. – Но я подозреваю, Дигби больше привлекал сам процесс поисков, а не их результат, вы меня понимаете?

Верити ее замечание показалось на редкость проницательным.

– Да, – тихо сказала она. – Я вижу, вы с Дигби и правда прекрасно понимали друг друга, Мэгги кивнула.

– Да, мы с ним были очень близки. У него больше никого и на свете-то не было, кроме меня. Все друзья-историки постепенно его забыли, а что касается семьи… Да будь он сиротой, и тогда не был бы так одинок.

– А как же Даг с Элиссой? – резко спросил Джонас.

– А вы думаете, они так уж часто навещали Дигби, когда он был жив? Куда там! Правда, Даг приезжал сюда раз или два, а вот мисс Солнышко не проявляла к вилле никакого интереса. Теперь же она только и делает, что говорит о сокровищах. Ну что же, я могу лишь пожелать ей удачи, – заключила Мэгги с нескрываемым злорадством. – Если уж сам Дигби не смог отыскать клад, ей-то уж и подавно это не удастся. – Мэгги бросила быстрый взгляд в сторону Джонаса. – Да и вам тоже. Впрочем, если вы окажетесь хитрее Дигби… Ну это вряд ли. Джонас согласно кивнул:

– Видимо, вы правы. Дигби был очень умен, а порой просто гениален. Я читал кое-что из его ранних трудов, посвященных развитию науки в эпоху Ренессанса. Первоклассные статьи! Хейзелхерст был одним из последних ученых старой школы. Помнится, я очень многое узнал про менталитет человека Возрождения, когда изучал его публикации об анатомии в шестнадцатом веке. Дигби хорошо понимал тех, о ком писал.

Глаза Мэгги на мгновение вспыхнули.

– Да, анатомия была одним из самых любимых предметов Дигби. Как только вспомню о тех ночах, что мы провели, занимаясь ею внизу, в камере пыток, так сразу же тепло на душе делается. – Блеск в ее глазах потух, и Мэгги смахнула слезу тыльной стороной ладони.

Верити поперхнулась кофе, Джонас похлопал ее по спине, и она заметила, что в его золотистых глазах заиграли веселые чертики.

– Мэгги, кроме Дага и Элиссы Хейзелхерст рассказывал еще кому-нибудь о сокровищах? Просил кого-нибудь помочь ему в поисках? – спросил Джонас.

Мэгги открыла холодильник и вынула оттуда пачку масла.

– Конечно. Правда, свой секрет он доверил немногим, только ученым-историкам. Знаете, порой ему казалось, что он значительно продвинулся в поисках, и тогда на радостях Дигби приглашал сюда одного из своих университетских друзей. Рассказывал о легенде и брал с них клятвы, что все сохранится в тайне. Бывали случаи, когда его друзья проявляли интерес к исследованиям и даже помогали ему, но, как правило, быстро остывали. Дигби всегда очень тяжело переживал недоверие своих старых друзей.

– Он пытался еще кого-нибудь убедить в своей правоте? – спросил Джонас. – Разумеется, того, кто не принадлежал к ученому кругу?

Мэгги покачала головой:

– Нет. Он в основном имел дело только с настоящими учеными-исследователями и никогда не приглашал сюда посторонних. Дигби считал, что только преданные науке люди смогут оценить его труд. Исключение он сделал лишь для Дага – ему он открыл все, ибо считал, что Даг как родственник должен быть посвящен в эту тайну, даже если и не станет ему помогать.

– Значит, кроме названных вами людей, больше никто не знает о сокровищах? – продолжал допытываться Джонас. – Несколько старых университетских друзей и Даг?

Мэгги задумчиво наморщила лоб, силясь что-либо припомнить.

– Нет, был еще один. Молодой бойкий студент, который заявил, что слышал о легенде от своего профессора. Парень утверждал, что защищает диплом по истории, а его специализация – искусство Возрождения. Ему, видите ли, было ужасно любопытно, что это за вилла и правда ли, что в ее стенах спрятан клад, и он надеялся, что Дигби разрешит ему помочь в поисках сокровищ. Парень наговорил Дигби кучу любезностей – для него, мол, большая честь работать с ученым такого ранга, как Дигби, и все такое… Он также пообещал, что, если они с Дигби найдут-таки клад, он опишет их приключения в фантастическом журнале, а гонорар за публикацию получит Дигби.

– И мистер Хейзелхерст согласился? – уточнила Верити.

– Да, и студент помогал ему некоторое время. Дигби ведь немного сдвинулся на почве своих исследований. – Мэгги покрутила пальцем у виска. – Одно время казалось, он просто радовался, что хоть кто-то из научного мира заинтересовался его поисками, но вскоре отослал парня обратно, а мне сказал, что студент этот кладоискатель, а не ученый, и не видать ему докторской степени как своих ушей.

– Кто-нибудь еще приезжал на ваш остров? – спросил Джонас.

– Несколько раз за последние годы с Дигби пытались связаться какие-то кладоискатели – говорили ему, что слышали про сокровища. Но Дигби отклонил их помощь, заявив, что ни за что не позволит алчным охотникам за драгоценностями осквернить это место, поскольку они никогда не поймут всего очарования истории, хранящей свои тайны в стенах древней виллы.

– А вы, Мэгги? – спросила Верити. – Вы помогали Дигби? Вы ведь были в курсе его деятельности.

При этих, словах Верити Мэгги вновь занялась завтраком.

– Да, я помогала ему как могла. К примеру, держала лестницу, когда он дюйм за дюймом обследовал потолок.

– Вы верили в легенду? – поинтересовалась Верити.

Мэгги прекратила работу и посмотрела в окно на заросший двор.

– Когда я переехала сюда, я питала кое-какие надежды, но с сокровищами они связаны не были. Я осталась здесь только из-за Дигби. О Господи, как мне тоскливо без него!

Звонкий и жизнерадостный голосок Элиссы нарушил невеселые раздумья Мэгги.

– Всем доброе утро. Какая сегодня отличная погода, вы не находите? Просто великолепная! В такой день в тебе просыпаются все дремавшие дотоле силы, и ты полностью сливаешься с природой.

Верити выглянула в окно:

– По-моему, идет дождь.

На улице было пасмурно и уныло, в воздухе висел влажный туман.

– Вот и я об этом! – радостно подтвердила Элисса, подлетая к стойке за кофе. – Самое время порадовать себя. Как вам спалось? – Она так и ела Джонаса глазами.

– Замечательно. – Джонас подлил себе кофе.

– Не правда ли, странно ночевать под крышей настоящей виллы? – спросила Элисса, пристально глядя на него. – Вы ощущали дыхание прошлого?

– Нет. – Джонас обернулся на звук шагов. – Доброе утро, Даг.

В дверях кухни показался Даг Уорвик.

– Всем привет. Готовы продолжать работу, Джонас?

– Конечно, – откликнулся Джонас и подробно изложил результаты обследования западного крыла. Даг с живейшим интересом выслушал его мнение о том, как отличить первоначальную конструкцию здания от позднейших пристроек и переделок.

Верити так и распирало от гордости за Джонаса. Она внимательно следила за полетом его мысли, хотя прекрасно понимала, что он всего лишь играет навязанную ему роль. «Знаток своего дела, ничего не скажешь», – подумала она.

– Нельзя забывать о влиянии на планировку здания трактата об архитектуре Альберта, – продолжал Джонас. – Пятнадцатый век. Безусловно, тут не обошлось без подражания классическим работам Витрувия: Альберти перенес большинство его положений в современность. Тем не менее его работа стала отправной точкой развития зодчества Ренессанса. Вилла, конечно, не слишком наглядный пример, но в ее архитектуре определенно чувствуется влияние этого мастера.

– Понятно, – сказал Даг. Видно было, что речь Джонаса произвела на него большое впечатление.

– Во времена, когда строилась эта вилла, итальянские зодчие очень заботились о соблюдении пропорций и гармонии в архитектуре. И это значительно облегчает мою задачу.

Как раз в тот момент, когда Джонас сравнивал архитектурные сооружения Милана и Флоренции шестнадцатого века, в кухню вошли Престон Ярвуд и Оливер Крамп.

– Знаменитые палаццо Флоренции послужили примером для других городов, – продолжил Джонас, и все понимающе закивали головами. – Каждый более-менее знатный синьор хотел иметь большой дом, подобный палаццо Медичи, тенденция просматривается даже в этой старой развалине.

Верити исподтишка наблюдала за своим возлюбленным. Да, трудно определить, где кончается искатель приключений и начинается серьезный ученый-исследователь. Джонас с головой ушел в эту работу.

Но радость ее тут же омрачилась воспоминаниями о судьбе несчастного Дигби Хейзелхерста. Верити невольно содрогнулась. Сперва поиск сокровищ казался ей приятным дополнением к работе историка-консультанта, но теперь она в этом сомневалась. Единственным положительным моментом было то, что у Джонаса пробудился интерес к их предприятию, а любой его интерес к профессиональной деятельности надо поддерживать.

Слэйд Спенсер появился только к концу завтрака. Он так плохо выглядел, что никто не сказал ему ни слова. Он почти ничего не съел и вышел из-за стола прежде, чем завтрак закончился.

Верити решила, что он подавлен и его молчание – добрый знак: возможно, он не будет подавать жалобу в суд.

– Боюсь, наш друг Слэйд еще доставит нам немало неприятностей, – заметил Престон. – Жаль. Очевидно, он никак не может побороть свою страсть к спиртным напиткам. Не надо было приглашать его, Элисса.

Элисса нежно улыбнулась:

– Он выправится, вот увидишь.

Оливер Крамп промолчал, но чуть прищурился, глядя вслед выходящему из комнаты Спенсеру.

Как только Мэгги убрала со стола, Джонас, Престон Ярвуд и Уорвики собрались обследовать западное крыло виллы.

– А ты разве не пойдешь? – удивленно спросил Джонас, когда Верити объявила, что останется и будет читать.

– Наверное, нет. – Она взяла трость. – Думаю, мне лучше поберечь свою ногу – сегодня она здорово ноет.

Крамп поправил на носу очки и уставился на девушку, затем, не говоря ни слова, поднялся и вышел вон.

Элисса покачала головой:

– Да, общительным его не назовешь.

– Ну что ж, приступим, – предложил Даг, и маленькая компания один за другим покинула комнату.

Верити, прихватив с собой книгу, прошла в зал и увидела у буфета с ликерами Слэйда Спенсера. Он вытащил из кармана пузырек, высыпал на ладонь две таблетки, затем положил пилюли в рот и глотнул виски.

Заметив Верити, Слэйд тут же отвел глаза. Трясущимися руками он стал заталкивать пузырек обратно в карман.

– Извините меня за вчерашнее, – промолвил он. – Я вел себя ужасно глупо.

– Забудем об этом, – быстро сказала Верити. – Вы просто перебрали, а Джонас порой не отличается понятливостью.

– Я бы и рад не вспоминать эту проклятую ночь, но… – Спенсер потер скулу. – Впрочем, я почти ничего и не помню, правда, знаю теперь, что у Куаррела мощный удар правой. Но я, по-видимому, это заслужил и прошу меня извинить. Если вас это может утешить, сегодня мне на редкость плохо, тяжелое похмелье. Зря я не остался в фонтане. Захлебнуться в струях дождя было бы куда приятнее, чем просыпаться сегодня утром. – Слэйд плюхнулся в плетеное кресло и взял в руки какой-то прошлогодний журнал.

Верити уселась у окна, подогнув под себя здоровую ногу. В комнате воцарилось молчание. Верити попыталась сосредоточиться на книге, но взгляд ее случайно упал на заросший сорняками сад за окном. И девушка вспомнила о своей тайне. Скоро ей придется столкнуться лицом к лицу с реальностью – нельзя же вечно себя обманывать. Она теперь с каждым днем будет прибавлять в весе, и от этого факта ей уже не отмахнуться.

Но порой ей казалось, что чем позже она узнает правду, тем лучше.

Спустя полчаса Верити услышала чьи-то шаги и, подняв голову, увидела Оливера Крампа с охапкой зелени в руках. Кроме того, он держал миску с горячей водой, ковшик и полотенца. Оливер направился прямо к Верити.

– Оливер? Что вы хотели?

– Я хочу помочь вам, – живо пояснил он и опустился на колени. – Позвольте, я осмотрю вашу ногу.

Верити немного поколебалась, но потом решила, что в этом нет ничего предосудительного.

– Вы сделаете мне компресс? Крамп кивнул, осторожно снял с ее ноги туфлю и носок. Пальцы его оказались на удивление нежными.

– Если вы позволите, – послышался голос Слэйда, – я пойду попрошу у Мэгги еще кофе. – С этими словами он вышел из комнаты.

Крамп оглянулся через плечо и посмотрел ему вслед.

– Этот малый очень плох, – негромко вымолвил он. – Но вряд ли он согласится принять помощь от кого бы то ни было.

Верити согласно кивнула:

– У меня тоже такое чувство. Оливер достал из кармана кусочек кристалла лимонно-желтого цвета и протянул Верити:

– Вот, возьмите.

– Так вы в самом деле знакомы с кристальной терапией? – спросила Верити, с интересом разглядывая кристалл.

– Да, иногда это помогает, а иногда – нет. Все зависит от обстоятельств.

– Понятно. – Конечно, она ничего не поняла, но надо же было что-то ответить. – Говорят, сейчас часто используют кристаллы для различных целей, но сама я о них почти ничего не знаю.

– И никто не знает, – отрезал Оливер Крамп. – У многих, подобно Элиссе, другое мнение, но на самом деле единицы действительно умеют обращаться с кристаллами и драгоценными камнями. Наши предки учились пользоваться ими на протяжении тысячелетий, поскольку чувствовали скрытую и них силу. Весь вопрос в том, как ее использовать.

– А что, у разных кристаллов и энергия разная?

– Теоретически – да. Но, как я уже говорил, никто по-настоящему ничего не знает. Кристаллы следовало бы настроить или запрограммировать, как говорят в компьютерном бизнесе. Иногда мне кажется, что я почти физически ощущаю, как выстроить силовые линии внутри кристалла, но чаще всего… – Оливер пожал плечами и умолк.

Он залил травы горячей водой и выложил распаренную массу на полотенце.

– Это импровизированный компресс, но, полагаю, вам будет лучше. – Крамп обернул полотенце вокруг больного места Верити, затем посмотрел на кристалл, который она держала. – Почему вы его так поглаживаете? – внезапно спросил он.

Верити удивленно взглянула на кристалл и только сейчас заметила, что как бы ласкает его указательным пальцем.

– Не знаю. Само собой как-то получается. Оливер прикоснулся к кристаллу и нахмурился. Он хотел было провести по нему пальцем, но Верити, почувствовав какое-то неудобство, недовольно поморщилась.

– Нет, не так. – Она на секунду сосредоточилась, затем стала направлять руку Оливера. И в то же мгновение все вновь стало на свои места – ощущение стало более резким и четким, более «настроенным». – Да-да, – прошептала она. – Ведь так лучше, правда?

– Да. Значительно лучше. – Оливер долго поглаживал кристалл, подчиняясь ее пальцам, затем поднял глаза.

– Да, вы правы, – спокойно промолвил он. Верити вздрогнула.

– В чем? – осторожно спросила она.

– Вы беременны. – Он ловко поправил компресс у нее на ноге.

Верити непроизвольно стиснула кристалл.

– Откуда вы знаете? – спросила она неестественным от напряжения голосом.

Крамп пожал плечами и забрал у нее кристалл.

– Мне все стало ясно, когда вы прикоснулись к кристаллу. Я это почувствовал. – Он снова положил полупрозрачный кристалл в карман. – Как ваша лодыжка?

Верити взглянула на свою ногу и вдруг ощутила, что боль утихла.

– Лучше. Намного лучше. Спасибо вам, Оливер.

– Вы расскажете об этом Куаррелу? Верити смущенно взглянула на него и встретила его темный и серьезный взгляд.

– Да, я скоро ему расскажу. Если это не ошибка.

– Это не ошибка. И чем скорее он узнает, тем лучше.

– Почему?

– Потому что Куаррел должен быть уверен, что занял главное место в вашей жизни. Он ведь всегда и во всем сомневался.

– Но, может быть, ему вовсе не хочется стать отцом, – глухо промолвила Верити. – Некоторые мужчины не созданы для отцовства.

– Но Куаррел не такой, как другие. Куаррел – это Куаррел. И он связан с вами прочными узами.

Не могу понять, какими, но я их чувствую. Скажите ему о ребенке при первой же возможности. – Крамп поднялся, собрал свои принадлежности и покинул комнату, не прибавив больше ни слова.

Верити долго смотрела ему вслед.

Подошло время ленча, Верити почти не чувствовала боли. Сняв компресс, она подхватила трость и направилась на кухню – помочь Мэгги со стряпней. Старушка совсем не привыкла к такому количеству гостей.

Мэгги с радостью приняла ее помощь. Переворошив кладовку, Верити нашла там вполне свежий салат и сделала сандвичи с сыром и зеленью. Как раз возвратились голодные и усталые «кладоискатели».

– Да, кстати, – сказал Джонас Верити, заглатывая третий сандвич. – Мы с тобой сейчас позаимствуем лодку у хозяев виллы и доберемся до городка на соседнем острове. Помнишь, мы уже туда заезжали? Мне надо позвонить друзьям.

– По какому поводу? – резко спросила она.

– Это связано с моими исследованиями, – небрежно заметил он как о чем-то само собой разумеющемся. – К несчастью, Дигби не догадался установить здесь телефон. Так что давай собирайся. Мы переночуем на острове и вернемся сюда завтра утром.

– Может быть, лучше я поеду с вами? – спросила Элисса, бросив на Верити сочувственный взгляд. – Бедняжке Верити вредно много двигаться.

– Совсем забыла вас обрадовать, – спохватилась Верити, – нога-то почти не болит. – Она не собиралась уступать место Элиссе Уорвик. Лучистая жизнерадостность Элиссы начинала ее раздражать.

Намерения Элиссы не остались не замеченными Престоном Ярвудом. В гостиной после ленча он за бокалом вина вновь припомнил все, что сегодня случилось. Маленькая сучка имеет виды на Куаррела – это ясно как Божий день.

Элисса прямо-таки кидается на любого мужчину, стоит ему лишь объявить себя экстрасенсом: Ярвуд только сейчас понял, почему она так увивалась вокруг него самого.

Что и говорить, Элисса была лакомым кусочком. Ни одна женщина еще не опаляла его такой страстью, отдавая всю себя без остатка – секс она превращала в спиритический сеанс. Ярвуд готов был признать, что она была его лучшей любовницей. Он уже успел привыкнуть к тому постоянному обожанию, с которым она на него смотрела.