Текст книги "Фурии командира"

Глава 13

– Ты уверен, что их надо снять? – спросил Первый консул. – А мне кажется, лучше не трогать.

Они остановились перед старой и редко используемой тропой, чтобы напиться из ближайшего ручья, и Амара обратила внимание, что Гай старается скрывать хромоту, когда их маленький отряд ускорил шаг перед привалом. Теперь, когда Первый консул сидел на походном стуле, который смастерил Бернард, лесник опустился на колени перед самым могущественным человеком Алеры, чтобы расшнуровать его сапоги.

– Я уверен, правитель, – пророкотал Бернард. – К натертым ногам следует относиться серьезно – особенно если учесть, какое расстояние нам предстоит преодолеть.

– Должен признать, что я смущен, – сказал Гай. – В последние несколько месяцев я увеличил расстояния, которые обычно проходил, чтобы подготовиться к этому походу.

– Ходить по лестницам и мощеным дорогам совсем не то же самое, что по пересеченной местности, – заявил Бернард. Его ноздри раздувались, и он покачал головой. – Сейчас я намерен стащить сапог с вашей ноги. Я чувствую запах крови, поэтому чулок мог прилипнуть. Вытяните пальцы ноги, принцепс, я постараюсь все сделать как можно быстрее.

Первый консул состроил гримасу и кивнул:

– Да, покончим с этим.

Амара, не дожидаясь приглашения, подошла, встала за спиной у Гая и положила руки ему на плечи, чтобы успокоить его, и у нее возникло диковинное ощущение. Хотя Первый консул был для своих лет здоровым человеком, на вид немногим больше сорока, даже седина не выдавала его истинного возраста, его плечи показались ей на удивление хрупкими. Амара заметила, что ее прикосновения стали осторожнее. Если она сейчас случайно вывихнет Гаю плечо, пока Бернард приводит в порядок ноги, Алера может сильно пострадать.

Сапог застрял, и Бернарду пришлось приложить некоторые усилия, чтобы его снять. Как он и предсказывал, белый чулок стал темным от крови.

Бернард вздохнул и нахмурился, потом посмотрел на Амару и сказал:

– Налей в котелок воды, графиня, если это тебя не затруднит.

Во всей его позе чувствовалось напряжение, и она вопросительно посмотрела на него.

– Воды, графиня, – повторил Бернард, голос его оставался спокойным. – Мне нужно смочить чулки перед тем, как их снять, и посмотреть, насколько все серьезно.

Она бросила на него хмурый взгляд, но взяла котелок и направилась к ручью, как Бернард и просил. На то, чтобы снять чулки, протереть ноги Гая и оценить, как сильно он их натер, ушло четверть часа. Наконец Бернард закончил и задумался.

– Насколько серьезно? – спросил Гай.

Бернард некоторое время пристально на него смотрел.

– Я видел случаи и похуже, – наконец сказал он. – Однако у вас натерты мозоли. Как давно они вас начали беспокоить, правитель?

– В моем возрасте привыкаешь не обращать внимания на боль, – ответил Гай. – В первый день было терпимо. Вчера я почувствовал дискомфорт, сегодня утром идти стало трудно.

Бернард кивнул:

– Главная проблема – инфекция. Если мы успели вовремя, решить проблему будет несложно.

– Как глупо, – пробормотал Гай, глядя на свои распухшие лодыжки. – Натертые ноги. Это не придает мне достоинства.

– Мозоли не знают, что такое почтение, правитель, – заметил Бернард. – Первым делом вам нужно лечь так, чтобы ноги оказались как можно выше. Опухоль сойдет быстрее, и боль ослабнет.

– Буду тебе весьма признателен, граф Бернард, – вздохнул Гай.

С помощью Бернарда Первый консул устроился на земле, положил на стул ноги, на которые смотрел с крайним неодобрением, и принялся жевать яблоко.

Бернард выплеснул остатки воды и направился к ручью, чтобы принести свежей. Амара пошла вместе с ним.

– Насколько все серьезно? – тихо спросила она.

Он покачал головой:

– Я видел и хуже – однажды. Гонец легиона, владевший фуриями металла в достаточной степени, чтобы игнорировать боль, но которому не хватило здравого смысла, чтобы этого не делать. Заражение зашло так далеко, что даже моя сестра не сумела ему помочь. Он потерял ногу, а лихорадка лишила его разума.

Амара прикусила губу и убрала волосы со лба.

– Так плохо?

Бернард нахмурился:

– Мы пришли на помощь Первому консулу раньше – лишь великие фурии знают, что бы случилось, если бы ты не заметила, что он хромает.

– Ты хочешь сказать, что мы успели вовремя?

– Амара… – Он вздохнул. – Я не знаю.

Амара тяжело вздохнула и кивнула:

– Что мы можем сделать?

– Он может применить магию, чтобы залечить раны, – сказал Бернард.

Амара покачала головой:

– Нет. Это невозможно. Как только он применит магию, то сразу выдаст свое присутствие, и миссия будет провалена.

Бернард посмотрел ей в глаза:

– Его серьезная болезнь или смерть, любовь моя, приведут к такому же результату.

Амара бросила на него мрачный взгляд и отвернулась.

– Ему грозит опасность в данный момент?

Бернард встал с полным котелком воды.

– Нет, он не упадет замертво в ближайшее время. Даже если у него начнется лихорадка, она не убьет его сразу. На это уйдет несколько дней или даже больше.

– Значит, у нас есть немного времени, – сказала Амара.

– Может быть, – ответил Бернард. – Но никто не знает наверняка. Возможно, инфекция уже начала развиваться, пока мы с тобой тут разговариваем. – Бернард сложил руки. – У него совсем небольшая рана. Но ей все равно, кто он такой. Она способна его убить, если он не получит правильного лечения.

Амара скрестила руки на животе и нахмурилась, глядя на ручей.

– Я бы так сформулировал проблему, – медленно заговорил Бернард, повернувшись лицом к Амаре и поставив ноги пошире. – Мы не можем совершить ужасную глупость и поставить под угрозу жизнь Первого консула из-за такой чепухи. Я этого не позволю.

Амара всмотрелась в лицо мужа:

– Я не поняла.

– Я этого не позволю, – повторил он спокойно, но с непоколебимой твердостью. – Если потребуется, я выдам наше присутствие.

Амара с трудом заставила себя сдержаться.

– Бернард, – едва слышно сказала она, – это предательство.

– Ни в коей мере, – заявил он. – Я поклялся защищать Корону, во всех ситуациях без исключений. Насколько мне известно, ты принесла такую же клятву.

– Ты не можешь принимать таких решений, – выпалила Амара.

– Я уже принял, – ответил он. – Прошло много лет с тех пор, как Гай участвовал в кампаниях, ты это делаешь впервые. Ты не видела, как люди умирают от заражения. – Он отвел взгляд. – Такая гибель лишает человека всего, Амара. Достоинства, сил. Они уходят с невероятной скоростью. – Бернард содрогнулся. – Алера едва держится. Если что-то случится с Гаем, если он так умрет…

Она прикусила губу и коснулась его плеча:

– Он понимает, как сильно рискует, любовь моя. Он принял решение.

– Гай в ответе не только за собственную жизнь. Что может быть настолько важным, что он так рискует?

– Я не знаю, – ответила Амара. – Он мне не сказал.

Бернард в изумлении посмотрел на нее:

– Ты даже не знаешь, почему мы это делаем?

Она покачала головой.

– Проклятые вóроны, Амара, почему ты со мной споришь?

– Потому что я ему верю, – спокойно сказала Амара. – Потому что принесла клятву. – Она немного помолчала и добавила: – Как и ты.

Бернард пробурчал в ответ нечто неразборчивое.

Амара придвинулась к нему, он обнял ее за плечи, и она прижалась щекой к его груди.

– Но, если он и тебе ничего не объяснил, почему ты здесь?

Голос Бернарда рокотал в его груди, приятно отдаваясь в ушах Амары.

– Он сказал, что ему нужен опытный лесник и разведчик, которому он может доверять. – Бернард фыркнул. – И что ты будешь с ним. Вероятно, он считал, что для меня этого достаточно.

Амара подняла голову и внимательно посмотрела в глаза мужа:

– И он прекрасно понимал, что, как только мы окажемся вместе, я перестану задавать ему неудобные вопросы. – На ее губах появилась горькая улыбка. – А потом будет уже слишком поздно.

Бернард нахмурился, бросил взгляд в сторону лежавшего на земле Гая и сказал:

– Больше мы не сделаем ни одного шага, пока я не выясню, что нас ждет впереди.

Амара задумалась.

– Полагаю, мой долг будет состоять в том, чтобы помешать тебе прекратить нашу миссию, – тщательно подбирая слова, сказала она. – Боюсь, все обстоит именно так.

– Однажды так уже было, – ответил Бернард, и его глаза заблестели. – Думаю, ты не забыла, чем все закончилось. – Потом улыбка исчезла с его лица. – Ты не сможешь остановить меня, Амара, я не позволю поставить нас под удар. Едва ли Гай способен мне помешать без помощи магии. Даже если он и сможет сейчас ходить.

Амара задумчиво кивнула:

– Возможно, ты прав.

– Да?

– Это дает возможность воздействовать на него. – Она посмотрела в сторону Первого консула. – Теперь он хранит секреты просто по привычке. Я не могу служить ему и защищать, если мне придется блуждать в темноте. Но…

Бернард нашел ее ладонь и слегка сжал:

– Но – что?

Она поджала губы:

– Мне все это не нравится. Многие могут отвернуться от него. Фиделиас…

Ее глаза наполнились слезами, а все существо гневом, когда она подумала о своем наставнике-предателе, и она не смогла продолжать.

– Это совсем другое, – спокойно сказал он.

Она тряхнула головой и сморгнула слезы. Потом кивнула, взяла себя в руки и решительно зашагала обратно к Гаю, Бернард последовал за ней.

Первый консул всмотрелся в их лица.

– Ага, – сказал он.

Амара остановилась перед ним и встала на колени так, что их глаза оказались на одном уровне.

– Принцепс, граф Кальдеронский…

Он нетерпеливо взмахнул рукой и посмотрел на Бернарда:

– Мы не пройдем следующую милю, пока ты не узнаешь, каковы наши цели? Что-то в таком роде?

Бернард фыркнул:

– Мы не сделаем ни одного шага, принцепс.

Гай поморщился и переместил ногу в более удобное положение.

– Все так плохо?

Бернард также подошел к Гаю, опустился на колени и отбросил слой палой листвы, устилавшей землю, под которой лежали несколько бело-розовых кристаллов. Он бросил их в котелок и принялся размешивать в воде.

– Без использования магии воды? Потенциально это может быть очень опасно, правитель.

Гай презрительно фыркнул:

– Я был бы полнейшим глупцом, если бы пригласил с собой опытного лесника только для того, чтобы игнорировать его советы.

Уголок рта Бернарда дернулся.

– Я этого не говорил, принцепс.

Гай блеснул белыми зубами:

– Ну, не на словах, верно? – Он посмотрел на свои голые, испачканные кровью ноги. – Ты рекомендуешь мне вылечить ноги при помощи магии.

– Или полететь к тому, кто способен это сделать, – сказал Бернард.

– А каковы мои шансы, если я этого не сделаю?

– Если мы успели предотвратить заражение, я бы и сам мог справиться с проблемой. Но, если уже слишком поздно… – Он пожал плечами. – Вы заболеете, у вас начнется лихорадка, потом вы умрете. В лучшем случае мы можем надеяться, что вы сумеете исцелиться самостоятельно до того, как лихорадка сделает ваше состояние необратимым.

– Но это решение поставит под удар нашу миссию, – спокойно сказал Гай. – Значит, этот вариант неприемлем.

– Принцепс, – сказала Амара. – Ваша преждевременная смерть будет не менее неприемлемой.

Первый консул посмотрел на нее:

– Преждевременная? Да. Но в данный момент она представляется неминуемой. – Он пошевелил пальцами одной ноги и поморщился. – Впрочем, пока мы не видим заражения. Значит, нам следует сохранять позитивное отношение к происходящему и идти дальше.

– Это очень серьезный риск, правитель, – сказал Бернард, и в его голосе не было ни капли угодливости. – Что может быть настолько важным, чтобы поставить под угрозу вашу жизнь и судьбу Алеры?

Гай нахмурился, посмотрел на Бернарда и склонил голову набок:

– Что ж, на доске для игры в лудус возникло любопытное повторение ходов. Доминус, обладающий бóльшим могуществом, чем курсор и Первый консул. Я не могу помешать тебе, не раскрыв себя, и я совсем не уверен, что это сможет сделать Амара.

Бернард кивнул:

– Я держу вас за яйца, правитель.

Гай оперся на локти и коротко рассмеялся:

– Да, так кажется. Ладно. Мы поговорим о моей цели, а потом двинемся дальше так быстро, как только сможем.

Бернард нахмурился.

– Я ничего не могу обещать.

– Но так и будет, – сказал Гай, и в его глазах появился холод. – Это необходимо, граф. И будет сделано. – Он заговорил тише: – И хотя сейчас ты очень силен, я прошу тебя не испытывать мое терпение.

Руки Бернарда застыли, потом он смял какую-то траву и бросил ее в соленую воду. Пожалуй, это стало единственным проявлением его тревоги.

– Могу лишь обещать, что буду действовать в соответствии со своей совестью.

– Договорились, – ответил Гай. При помощи Бернарда он уселся на походный стул и опустил израненные ноги в котелок. Гай зашипел от боли и вздрогнул, но уже в следующее мгновение его дыхание успокоилось. Через секунду он открыл глаза, и Амара вложила ему в руку кружку с горьким чаем из ивовой коры. Он благодарно кивнул.

– На самом деле все это связано с твоим последним визитом в Калар.

Амара приподняла бровь:

– В каком смысле? Уверена, не в смысле знакомства с территорией. Мы тогда прошли всего несколько миль по земле.

– Те же побуждения, – сказал Первый консул. – Ты помнишь необходимость вернуть госпожу Пласиду целой и невредимой?

Амара кивнула:

– В ее землях есть несколько опасных фурий, которых она контролирует. Если она умрет, они набросятся на ее людей.

– Совершенно верно, – сказал Гай. – И Калар, которого никак нельзя упрекнуть за отсутствие амбиций, сделал нечто столь же виртуозное и безумное – он сознательно вызвал фурий огромного могущества и привязал их к своей воле таким же образом.

Амара тяжело вздохнула:

– Он надеется сохранить свою жизнь?

– Вовсе нет, – рассудительно ответил Гай. – Он слишком горд, чтобы пережить заключение, и знает, что мы возьмем под контроль фурий, как только его уведут с этих земель и у нас появится время. Его цель значительно проще, графиня. Он надеется увлечь за собой в подземный мир как можно больше жизней – желательно вместе с моей.

Бернард почесал бороду и нахмурился:

– Принцепс… о какого рода фуриях вы говорите?

Гай втянул в себя воздух:

– Об одной из великих фурий, граф.

Амара помрачнела:

– Великие фурии… что… я хотела сказать, неужели они существуют?..

На губах Гая появилась ироническая улыбка.

– Ты думаешь, что мы ими клянемся просто так? Нет. Великие фурии существуют. Дюжина или около того, насколько мне известно. Это столь древние и огромные существа, что все наше существование в этом мире, тысячи лет роста и борьбы для них лишь едва заметный миг.

Бернард заметно помрачнел, взял чистую тряпицу и принялся осторожно вытирать ноги Первого консула.

– И Калар способен контролировать одну из великих фурий?

– Ни в малейшей степени, – ответил Гай. – Однако он может вызвать ее раздражение и гнев – и еще ему по силам некоторое время ее сдерживать. Но, как только перестанет, Калус обрушит свой гнев на всех, кто окажется рядом.

– Калус? – спросила Амара. – Как гора Калус?

– В ее честь назван и Калар, – кивнул Гай. – Но это не просто гора, а древний вулкан. Он молчал на памяти алеранцев, но Калар заставил его проснуться. Когда Калар умрет, Калус вырвется на свободу, и вся страна будет объята огнем. – Гай наклонился вперед, заглянул в глаза Бернарда, а потом Амары. – Если я позволю легионам штурмовать Калар, это будет означать, что погибнут не только те, кто отправится туда. Все силы Калара отступят в город. И вместе с ними множество беженцев.

– Проклятые вóроны, – выдохнул Бернард. – Он хочет, чтобы погибли союзники, враги и все его люди. И сам город.

– Я способен ему помешать, – продолжал Гай, – но только в том случае, если сумею приблизиться на расстояние в несколько миль и буду видеть гору Калус. – Он тяжело вздохнул. – Если я не вмешаюсь, из-за злобы Калара погибнет огромное количество людей. – В его глазах появился жесткий холодный блеск. – Но я этого не потерплю в своей стране.

– Что ж, – тихо заговорила Амара, – значит, мы должны подойти к городу достаточно близко, чтобы вы лишили Калара его погребального костра?

Первый консул кивнул:

– Я никогда не представлял себе, насколько ужасной была жизнь в Каларе, как он превратил свои земли в кошмар рабов и страх граждан. Я ничего не сумел сделать для людей Калара. А теперь он собирается сжечь их живьем. Я не позволю им умереть по воле безумца.

Бернард пристально смотрел на Первого консула.

– Граф Кальдеронский, – спокойно продолжал Гай, – пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что пойду дальше. Либо с тобой – либо через тебя.

Бернард смотрел на него, не отводя глаз.

– У вас распухли ноги, вы не сможете надеть сапоги. Вам необходимо отдохнуть день или около того, и я постараюсь сделать вашу обувь более удобной. – Он повернулся к Амаре. – Ты можешь найти место для лагеря, который был бы не виден со стороны тропы? Нет смысла оставаться здесь, дожидаясь, когда кто-нибудь на нас наткнется.

Амара встала и, подойдя к Бернарду, быстро коснулась его плеча:

– Спасибо тебе.

Гай выдохнул и слегка поклонился графу Кальдеронскому:

– Да, Бернард, спасибо.

Бернард перевел взгляд с Гая на Амару, нахмурился, но ничего не сказал.

Глава 14

– Это возмутительно! – прошипел Максимус, и его слова прозвучали странно из-за магии, делавшей их разговор неслышным для всех остальных. Его лошадь нервно пританцовывала, услышав ярость в голосе хозяина. – Мы должны отрубить этому сукиному сыну голову за то, что он предложил такое!

– К несчастью, твое предложение невыполнимо, – пробормотал Красс. Стройный брат Макса ехал с другой стороны от Тави и выглядел гораздо более спокойным. – Это приказ.

Рука Макса метнулась к рукояти меча.

– На этот приказ у меня имеется достойный ответ – прямо здесь.

Красс бросил на брата угрюмый взгляд:

– От тебя никакой пользы.

– Красс прав, Макс, – спокойно сказал Тави. – Эту проблему нельзя решить мечом.

– А вы посмотрите на меня, – прорычал Макс.

В ответ его конь встал на дыбы и копытом нанес сокрушительный удар невидимому врагу. Актеон фыркнул, глядя на эти прыжки, но его шаг оставался размеренным, и Тави был благодарен своему скакуну за то, что тот не склонен к демонстрации силы, характерной для боевых лошадей. Макс успокоил своего коня с уверенностью опытного всадника.

– Я никому не позволю убить горожан, – заявил он.

Тави посмотрел через плечо – там шагали заключенные, их выводила из Отоса первая когорта Валиара Маркуса. Тави специально отдал приказ двигаться медленно, но некоторые старики с трудом поспевали за остальными. Тави перехватил взгляд Первого копья и подал ему сигнал. Маркус еще больше замедлил шаг колонны.

Тем лучше, так у Тави будет немного больше времени, чтобы найти выход из западни.

– Мы ведь не станем выполнять этот приказ? – хрипло спросил Макс. – Правда?

Тави покачал головой, и этот жест выдал его раздражение.

– Во всяком случае, детей мы не тронем.

Красс нахмурился и посмотрел на Тави:

– Возраст ответственности?

– Точно, – сказал Тави.

Они услышали приближавшийся цокот копыт. Появился Арарис, который протянул Тави толстую книгу.

– Что это? – спросил Макс.

Тави показал ему книгу с простым названием: «Военный закон», открыл ее и принялся искать подходящее место. Красс улыбнулся:

– Ты подготовился?

– Подарок от Сирила, – ответил Тави.

– Возраст чего? – спросил Макс.

– Ответственности, неграмотный головорез, – сказал Красс и улыбнулся Максу. – В соответствии с законом ребенок, которому не исполнилось двенадцати, не несет ответственности за большинство преступлений. За его поведение отвечает родитель или опекун.

– Таким образом, дети вне опасности, – сказал Макс.

– Этого недостаточно, – сказал Тави. – Получится, что мы должны казнить их родителей дважды. – Он приподнял книгу. – Арнос должен следовать букве закона. Как командующий легионами в зоне боевых действий он обладает всей полнотой власти, чтобы выносить приговоры солдатам противника и вспомогательным частям.

– Без суда? – спросил Макс.

– Да, если они не являются гражданами, – сказал Тави. – Арнос интерпретирует определение вспомогательных частей по-своему, включает в него всякого алеранца, который в любой форме помогал канимам. Он говорит: раз они впустили канимов в свой город, значит они предатели.

– Против армии Насауга? У них же не было выбора, – прорычал Макс. – Посмотрите на них.

Красс покачал головой:

– С точки зрения закона у них был выбор. Они могли сражаться с канимами и умереть.

– Это самоубийство.

– Так обстоит дело с точки зрения закона. – Красс обратился к Тави: – Командир, как вы думаете, приказ сенатора будет признан надзирающим судом обоснованным?

– Он не отдал приказа казнить граждан, – ответил Тави, просматривая страницы книги. Наконец он нашел нужный раздел, подтвердивший его опасения. – Вóроны. Технически он действует в рамках закона. Значит, все будет решать политика.

– Если он успешно завершит войну с канимами, то его наверняка поддержат, – сказал Макс.

– А если кампания будет неудачной, – заметил Красс, – враги используют приказ, чтобы разрушить его карьеру.

Тави заскрипел зубами:

– Но для жителей Отоса это уже не будет иметь значения.

– Неужели мы ничего не можем сделать, командир? – запротестовал Макс.

Тави нахмурился:

– Если бы Арнос так же тщательно готовился к осаде Отоса, он бы взял город, не потеряв ни одного человека. – Он резко захлопнул книгу и посмотрел на Макса. – С точки зрения закона у меня есть только два варианта действий: выполнить приказ или подать в отставку.

– Именно этого и хочет Арнос, – тихо сказал Красс.

Тави искоса взглянул на него, удивившись тому, что он заговорил об этом вслух. Обычно юный командир рыцарей стоически молчал, когда заходили разговоры о политике. И ничего удивительного, учитывая, что мать Красса предала их всех в Элинархе, а дядя возглавил мятеж, который продолжался уже почти два года. Его отец, консул Антиллус, командовал половиной сил Защитной стены, огромного сооружения, защищавшего Алеру от угрозы вторжения ледовиков с дикого севера, и был одним из самых уважаемых людей в стране.

Все это вместе наделяло Антиллуса Красса потенциальной разрушительной силой – с точки зрения политики. Тави посылал Первому консулу отчеты, в которых всячески расхваливал таланты молодого легионера, его мужество и верность. В противном случае Гай мог бы перевести юношу с таким опасным потенциалом в более тихое место.

В результате Красс старался держаться подальше от интриг, которые касались Первого алеранца, если только они не имели прямого отношения к его обязанностям. Однако Красс не собирался закрывать глаза на происходящее, и уважение Тави к младшему сводному брату Макса поднялось еще на одну ступень.

– Да, вероятно, так и есть, – согласился с ним Тави. – В любом случае он имел право отдать такой приказ, а у меня нет оснований для неповиновения.

– Можно подумать, тебя когда-нибудь интересовали такие мелочи, как закон, если он вставал на пути, – усмехнулся Макс.

Тави нахмурился. Пожалуй, так и было, но так он поступал прежде, когда еще не знал, что однажды может настать день, когда он будет вынужден эти законы поддерживать. Именно закон отличал цивилизованное государство от варварского и давал возможность защищать слабых от сильных, не позволял последним решать все споры в свою пользу.

Он вновь оглянулся через плечо на несчастных жителей Отоса.

Закон создан для их защиты, а не для убийства.

– Может быть, нам следует творчески подойти к проблеме, – задумчиво проговорил он и посмотрел на небо. – Я бы многое отдал за бурю, если бы она началась прямо сейчас.

Макс вопросительно посмотрел на Красса, но юный легионер покачал головой:

– Арнос потерял часть рыцарей Воздуха, но оставшиеся почувствуют, если мы начнем воздействовать на погоду.

Тави кивнул:

– Нам нужно дождаться темноты.

– Почему? – осведомился Макс.

– Канимы любят действовать по ночам. Когда стемнеет, кто знает? Вдруг на нас внезапно нападет враг, и в наступившем хаосе пленники сумеют сбежать.

Макс поджал губы, но не сумел сдержать улыбки.

– Эти прóклятые вóронами канимы всегда все портят, командир.

Красс нахмурился:

– Нам прикажут их догнать. Такая группа людей не сможет ускользнуть от грамотного преследования.

– Я знаю, – ответил Тави. – Но мы все равно так поступим.

Несколько секунд Красс ехал молча.

– Я с вами, командир. Но так мы сможем лишь отдалить казнь на день или два. В лучшем случае. А потом окажемся в том же положении.

– Очень многое может измениться за день или два, – ответил Тави. – У вас есть идеи получше?

Оба промолчали, и Тави закрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Сейчас нам нужно выиграть время. Мы должны перепроверить личности всех заключенных.

– Командир? – сказал Красс.

– Арнос не сможет меня обвинить, если я проявлю осторожность и проверю, нет ли среди осужденных граждан Алеры.

Красс прищурился и принялся энергично кивать:

– И он решит, что ты это делаешь для того, чтобы защитить себя от возможных неприятных последствий. Он сам поступил бы так же.

Тави кивнул:

– Красс, установи их личности, будь внимателен, не спеши, делай это как можно тщательнее. Пусть это займет время до заката. Отправляйся.

– Есть, командир, – ответил Красс.

Молодой легионер отсалютовал, развернул лошадь и неспешно поехал к заключенным.

– Макс, – сказал Тави, – найди Шульца и скажи ему, чтобы отобрал два копья, состоящие из солдат, умеющих держать язык за зубами. Ты возглавишь их, чтобы устроить налет после наступления полной темноты. Шумно, но не слишком впечатляюще, не забудь разбросать немного оружия канимов, захваченного нами. К этому моменту Арнос пришлет людей, чтобы проверить, что здесь происходит. Разберись с ними, но постарайся никого не убивать.

– Я все понял, – ответил Макс и понизил голос. – Ты знаешь, Красс прав. Сенатор пошлет тебя за ними и, если ты их не вернешь, снимет тебя за то, что ты не выполнил приказ.

– Об этом предоставь позаботиться мне, Макс. А сейчас иди. Я собираюсь спросить у Сирила, можно ли…

– Командир, – прервал его Арарис.

Тави посмотрел на телохранителя, который кивком указал в сторону колонны. Тави повернулся и увидел Китаи, скакавшую во главе отряда всадников, за ней следовали Энна и дюжина маратов. Когда они приблизились, Макс снял магическую защиту, отсалютовал Тави, развернул коня и уехал.

Китаи остановила свою лошадь рядом с Тави, и воины-мараты окружили их со всех сторон. Ее прелестное лицо ничего не выражало. Мараты разговаривали между собой на своем языке, обменивались шутками или чем-то хвастались. Несколько молодых всадников были не в силах сдержать бурлившую в них энергию – их лошади гарцевали, вскидывали головы и время от времени вставали на дыбы.

Тави внимательно посмотрел на Китаи. Со стороны все это выглядело глупо и избыточно, но мараты давно нашли способ скрывать свои разговоры от заклинателей ветра, которые пытались их подслушивать.

Нога Китаи задела ногу Тави, и он сразу почувствовал, как она напряжена. Они протянули друг другу руки и на несколько мгновений переплели пальцы.

– Чала, – сказала Китаи, – я беспокоилась о тебе во время сражения.

– Ты беспокоилась обо мне? – спросил Тави и не сумел сдержать улыбки. – Ты вела воинов в атаку на позиции врага.

Китаи фыркнула:

– Так, ерунда. Я даже не успела поднять клинок. – Она оглядела воинов из клана Лошади. – Они добрались туда первыми.

– Все равно, ты хорошо поработала.

Она выгнула светлую бровь:

– Да, конечно. – Однако горделивое выражение ее лица изменилось, и она снова огляделась, чтобы проверить, может ли их кто-то подслушать сквозь какофонию, которую устроили воины клана Лошади. – Ты должен кое-что увидеть.

Тави сразу кивнул, сделал рукой знак Первому копью и вывел свою лошадь из медленно двигавшейся колонны. Лошадь Китаи тут же повторила его маневр, так что любой наблюдатель решил бы, что она следует за ним, а не наоборот. Они поскакали на восток, в сторону от колонны, в сопровождении эскорта маратов.

По оценкам Тави, они преодолели около двух миль, утес оставался справа, когда они въехали в небольшую рощу возле ручья, бегущего откуда-то сверху. Лошади тут же принялись щипать свежую зеленую траву под деревьями.

В роще небольшой отряд спешился. Тави отдал поводья Актеона Энне и последовал за Китаи в рощу.

– Мы взяли пленника, чала, – сказала она без дальнейших предисловий и не замедляя шага. – Алеранец. Гонец.

Тави возбужденно присвистнул:

– Да? И что он сказал?

– Он заявил, что будет говорить только с тобой.

Они прошли через густые заросли кустарника, сквозь которые ничего нельзя было разглядеть, и оказались на небольшой поляне. Двое воинов-маратов стояли с луками в руках и стрелами на тетиве, внимательно наблюдая за мужчиной, сидевшим на траве между ними.

Тави заморгал и приподнял брови, он узнал разведчика, которого обезвредил перед тем, как они собирались напасть на колонну канимов в долине. Тогда ему пришлось отказаться от атаки. На мужчине была та же одежда, снаряжение аккуратно сложено в нескольких футах в стороне.

Разведчик посмотрел на Тави и удивленно заморгал.

– Вы, – пробормотал он. – Проклятые вóроны.

Тави почувствовал, как уголок его рта дрогнул.

– Добрый день, – ответил он. – Нам пора заканчивать такие встречи.

Разведчик с сомнением посмотрел на него и коротко рассмеялся:

– Да, патриций.

– Я не патриций, – ответил Тави. – Меня зовут Руфус Сципио, я командир Первого алеранского легиона.

Разведчик слегка склонил голову:

– Командир. Меня зовут Дариус. Я центурион Первого вспомогательного легиона Фригольда.

– Фригольда?

– Столицы свободной Алеры, командир. – Он приподнял подбородок, и в его глазах сверкнул вызов. – Нашей столицы. Столицы свободных людей.

Тави кивнул:

– Понятно. Мне сказали, что у тебя для меня послание.

Дариус кивнул и засунул руку под тунику.

Оба воина-марата натянули тетиву луков, и стальные наконечники мгновенно уставились на разведчика, клинок Китаи с шипением вылетел из ножен.

Дариус застыл с широко раскрытыми глазами, переводя взгляд с маратов на Тави.

– Очень медленно, центурион, – сказал Тави, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. – Ты должен простить моих друзей. За последнее время нам пришлось иметь дело с несколькими убийцами, и теперь они стараются соблюдать осторожность.

Дариус сглотнул и очень медленно вытащил из-под туники нечто, завернутое в ткань. Он поклонился и протянул сверток Тави на развернутых вверх ладонях.

– Насауг поручил мне передать это вам, – тихо сказал он.

Китаи подошла к нему, взяла сверток и вернулась к Тави. Он посмотрел на ткань, и она показалась ему смутно знакомой. Потом он сообразил, чтó у него в руках. Это была обычная дешевая туника – туника Эрена, в которой тот был во время их последней встречи.

Пальцы Тави слегка дрожали, когда он торопливо развернул ткань, чтобы посмотреть, что внутри. Там лежали две фигурки от лудуса. Одна была белым легионером, исчезнувшим из его игры. Вторая – черным рыцарем из камня, крупнее и вырезанным не так тщательно.