Текст книги "Фурии командира"

Глава 17

Тави молча сидел в воздушных носилках Арноса, проклиная себя за глупость. Ему следовало предвидеть, что за ним ведут наблюдение с воздуха.

Конечно, он едва ли мог предпринять что-то в данных обстоятельствах. Его собственные рыцари Воздуха еще не пришли в себя после утреннего сражения, но лишь они могли подсказать Тави, что за ним следят с высоты. Впрочем, даже если бы они оставались в его распоряжении, он не мог на них рассчитывать, когда в одиночестве отправился на встречу с Насаугом. Теперь Тави поносил себя за то, что так рискнул, но уж очень привлекательной показалась мысль о скором окончании войны с канимами.

Возможно, это не было глупостью или ошибкой в расчетах, а просто неудачным стечением обстоятельств – для него. А вот для Арноса все сложилось замечательно.

Впрочем, исход мог оказаться еще более страшным. Эрена никто не узнал, они решили, что он обычный горожанин. Если бы Арнос знал, что Эрен был курсором Короны и в результате получил звание и привилегии рыцаря, его бы ждала смерть – он стал бы слишком опасным свидетелем. Теперь же его просто связали и бросили в багажник, расположенный на крыше воздушных носилок, чтобы затем отправить к другим горожанам Отоса.

Если Эрен выживет, то станет серьезным свидетелем во время трибунала, когда Тави обвинят в измене. Тави останется лишь заявить, что он занимался обменом пленного агента Короны, что совсем недалеко от истины.

Было бы приятно бросить эти слова в лицо Арносу, но Тави промолчал, опасаясь, что Эрен случайно упадет с носилок во время полета. Поэтому он с равнодушным лицом наблюдал за самодовольным Арносом и молчал. Тави сидел, и ему ужасно не хватало меча на бедре. Он не испытывал такой тяги к оружию с тех пор, как овладел магией металла. Сейчас его клинок лежал на коленях у Фригиар Наварис, которая устроилась рядом с Арносом и смотрела на Тави змеиными глазами, – казалось, она совсем не моргает. Лучница заняла место с другой стороны от Арноса, а два самых крупных телохранителя сенатора уселись с двух сторон от Тави.

– Все это только к лучшему, Сципио, – сказал Арнос. – Так или иначе, но это бы произошло. А сейчас все получилось почти цивилизованно.

Тави не ответил. Самое обидное, что Арнос почти наверняка был прав. Интересно, знает ли Гай, насколько безжалостным может быть Арнос, когда возникает угроза его власти. Арнос был готов уничтожить сотни невинных людей, чтобы сместить Тави с поста командира легиона. И без колебаний нанесет удар любому, кто попытается поддержать Тави.

Однако существовал один человек, с которым Арнос не станет спорить.

На самом деле ситуация еще не проиграна, катастрофа не случилась. Что любил повторять старый Киллиан, когда обучал курсоров?

Каждая проблема является шансом, если посмотреть на нее с правильной точки зрения.

Арнос склонил голову набок и изучающе смотрел на Тави.

– Какая мысль пришла тебе сейчас в голову, Сципио? Не думаю, что она мне понравится.

Тави улыбнулся:

– Сенатор, такие люди, как вы, никогда не ищут врагов. Они создают их направо и налево самим фактом собственного дыхания.

Арнос насмешливо прищелкнул языком:

– Неужели ты думаешь, что меня пугают твои связи? У всех нас имеются могущественные друзья.

– Не думаю, что вы способны видеть достаточно далеко, чтобы понимать, чего следует опасаться, – ответил Тави. – Как жаль, клянусь проклятыми вóронами. У вас есть таланты. Вы могли бы принести людям много добра, если бы захотели.

В глазах сенатора появился холод.

– Если я захочу, Сципио, – спокойно сказал он, – я могу приказать Наварис вырезать тебе кишки прямо сейчас.

Тави покачал головой и кивнул в сторону окон носилок:

– Если вы посмотрите вокруг, сенатор, то увидите цепочку всадников внизу – они находятся на таком расстоянии друг от друга, что способны передавать сигналы в лагерь. Я не сомневаюсь, что они видели, как ваши люди схватили меня при свете дня. Сами по себе они не могут двигаться быстрее, чем воздушные носилки, но все вместе в такой ясный день они способны передать сообщение. Не сомневаюсь, что в лагере уже знают, что вы меня арестовали.

Сенатор прищурился, потом повернулся к лучнице и что-то ей прошептал. Она, в свою очередь, открыла окошко, в которое ворвался рев ветра. Лучница поманила одного из рыцарей Воздуха. Они быстро обменялись сигналами. Рыцарь исчез из виду, а через несколько мгновений появился снова и послал лучнице утвердительный сигнал.

Арнос поджал губы и молча подождал, пока лучница закроет окно.

– Убейте меня, сенатор, – сказал Тави, прежде чем Арнос успел заговорить, – и вам придется ответить на ряд очень неприятных вопросов. – Тави наклонился вперед. – И я не обычный горожанин, на чью смерть никто не обратит внимания.

Рука Наварис легла на рукоять гладия Тави, и ее губы раздвинулись в злобной ухмылке.

Арнос схватил Наварис за запястье, не сводя глаз с Тави.

– Не сейчас, добрая госпожа. Давайте не будем терять самообладание. У всех был трудный день. – Он позволил себе улыбнуться. – Впрочем, лишь одного из нас будут судить за предательство.

– Посмотрим, – сказал Тави.

– Посмотрим и увидим, как тебя приговорят и повесят, Сципио, – сказал Арнос. Теперь его голос был лишен интонаций. – Даже если события будут развиваться так, что тебя оправдают, твоя роль в истории закончена. Твоим легионом будет командовать другой человек. Ты не будешь участвовать в этой кампании, не обретешь власти и славы во время серии сражений в течение ближайших пятисот лет, а другие эту власть получат. После того как на тебя падет тень подозрения в предательстве, тебе не дадут командовать даже центурией в гражданском легионе, и мы оба это знаем.

Тави молчал. Последние слова Арноса, произнесенные с полнейшим спокойствием, были гораздо страшнее злобных усмешек и взглядов. Он склонил перед ними голову, так человек признает неизбежность первого холодного ветра зимы.

– Ты уже мертв, – продолжал Арнос. – Мертв настолько, что не представляешь ценности для своего патрона. Ты мне не опасен. – Он отвернулся от Тави, словно тот больше не имел никакого значения. – Ты мертвец, Сципио. Все кончено.

Воздушные носилки слегка тряхнуло, и они начали спуск к занятому гвардией Отосу.

– С этого момента мы будем вести себя мирно и вполне цивилизованно – или можно сделать иначе. Так ты готов сотрудничать? Тогда для твоих людей все пройдет гораздо легче.

Тави не поднял головы.

– Очень хорошо, – просто ответил он.

– Вот видишь, Наварис? – пробормотал Арнос. – С ним можно договориться.

Тави продолжал сидеть со склоненной головой.

Так ему было легче скрыть улыбку.

Экипаж приземлился на городской площади Отоса, где оставались лишь легионеры сенаторской гвардии. Тави видел, как целая центурия устремилась к экипажу – личный эскорт, вроде его всадников-маратов. Гвардейцы выстроились в шеренгу, а один из них отворил дверцу носилок.

Первыми вышли Тави и сразу за ним два огромных телохранителя. Когда-то близость таких великанов, искусных в сражениях, напугала бы его до смерти. Однако теперь, когда более высокий телохранитель был на пол-ладони ниже Тави, а он сам превосходно владел всеми видами боевых искусств и магией, ситуация полностью изменилась. В лучшем случае они будут первыми его целями, если дело дойдет до схватки.

Когда Арнос вышел из экипажа в сопровождении остальных телохранителей, Тави зашагал вслед за ними. Его сопровождение не ожидало, что он поведет себя с такой уверенностью, и двинулось за ним с некоторым опозданием.

– Сенатор, – пробормотал Тави, кивая с вежливой улыбкой центуриону личного эскорта Арноса. – Мне представляется, что с вашей стороны требуется некоторая взаимность.

Арнос бросил на него мрачный взгляд, и Тави представил себе, как сенатора раздирают на части противоречивые чувства – то ли вести себя дружелюбно, то ли приказать телохранителям избить нахального командира до бесчувствия.

– Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать.

– А я и не требую, – ответил Тави. – Просто я хочу заметить, что вы совершенно правы. Я проиграл и в политике превратился в труп.

Арнос посмотрел на него, когда они поднимались по ступенькам в дом, который он занял.

– Что ты хочешь сказать?

– Жители Отоса, – ответил Тави, приподняв бровь. – Вы получили то, что хотели. Теперь нет смысла их казнить.

– О, я даже не знаю, – задумчиво ответил Арнос. – Их пример поможет нам быстро навести порядок на дорогах. Я полагаю, судьба Отоса заставит жителей других городов оказывать врагу сопротивление.

– Или обратить оружие против нас.

Арнос пожал плечами:

– Простой народ, населяющий эту местность, не в состоянии нанести нам серьезный урон. Они не владеют фуриями. – Арнос холодно улыбнулся. – Ты только представь, как это будет выглядеть, Сципио.

Тави долго не отводил взгляда от сенатора. Когда его сделали курсором и шпионом в Первом алеранском, никто не рассчитывал, что он будет оставаться на этой должности так долго. Многие видели его в столице, рано или поздно кто-то должен был заметить удивительное сходство между Руфусом Сципио и Тави из Кальдерона.

Арнос был человеком госпожи Аквитейн. В данный момент он не мог представить себе, чтобы кто-то еще мог обладать такой информацией. Тави не сомневался, что это обоснованное предположение.

Однако сейчас не имело существенного значения, откуда Арнос получил эти сведения, – важным оставался тот факт, что он ими обладал, а потому знал, что нанесет удар патрону Тави, если причинит ему вред.

– Вы получили то, что хотели, сенатор. Эти люди вам никак не навредили.

– Но и не помогли. Я им ничего не должен.

– И это достаточный повод для вас, чтобы их убить?

Арнос тряхнул головой:

– Мы на войне. Невинные люди погибают. Их убивают во время сражений и пожаров, они голодают и болеют. Смерть неизбежна. Ни один командир, достойный своего звания, не забивает себе голову подобными вещами.

– Да, зачем забивать себе голову человеколюбием, – пробормотал Тави.

Арнос рассмеялся:

– Да перестань, твое сердце обливается кровью ничуть не больше, чем мое. Сколько слез ты пролил по погибшим офицерам, когда занимал освободившееся после их гибели место? Скольких направил на верную смерть? Сколько тел невинных людей ты видел, пока находился здесь, – и сколько времени прошло с тех пор, как к твоему горлу в последний раз подкатывала тошнота?

От последних слов Арноса в голову Тави ударила красная волна ярости, но он жестко ее подавил. Он очень близко подошел к самому краю. За два года погибли сотни людей, которыми он командовал, и он страдал из-за этого – несколько лет назад Тави и представить себе не мог, что такое возможно.

– Ты очень похож на меня, Руфус Сципио, или Тави из Кальдерона, или как там еще ты себя называешь. Просто ты служишь другому хозяину.

Тави нахмурился, не сводя с сенатора пристального взгляда. Арнос сохранял полнейшую невозмутимость, и, если Тави не ошибался, сенатор говорил искренне.

Как разумный человек мог стать таким бесчувственным? Жизни, которые Арнос загубил непосредственно, были не единственной кровью на его руках. Последствия будут сокрушительными. Начнутся эпидемии. Дети осиротеют. Погибнут домены, их урожаи сгниют из-за недостатка рабочих рук. Нехватка продовольствия приведет к появлению многочисленных разбойников, начнутся жестокие убийства. Люди будут мстить, а больше всех, как всегда во время войн, пострадают женщины и дети. Фурии этих мест осиротеют, они изменятся и одичают, грозя новыми бедами тем, кто случайно окажется на их пути.

Тави видел похожие последствия, только в меньших масштабах, в городах и деревнях, рядом с которыми прошла война. Это был кошмар. Если Арнос будет продолжать в таком же духе, то первый снег упадет на землю, где будут править смерть и разложение, а для потолстевших воронов начнется непрекращающийся пир.

Как человек мог замыслить такое?

Тави заморгал. Ответ был предельно простым.

Он не знал.

Арнос просто ничего не знал.

Хотя Арнос был одним из самых уважаемых специалистов по тактике, он никогда не участвовал в военных кампаниях. Он наблюдал за утренним сражением из воздушных носилок, с большой высоты смотрел вниз на маленькие фигурки далеко внизу – так наслаждаются игрой в лудус, изучают карту на песчаном столе.

Он находился слишком далеко, чтобы видеть кровь или слышать крики, ощущать запахи смерти. Проклятые вóроны, этот человек управлял легионами в войне с безжалостным врагом, однако даже не носил доспехов. Тави очень хорошо знал, как может меняться течение битвы, и его собственные побитые доспехи были тому свидетельством.

Но для Арноса все это не было реальным. Точнее, реальность и то, что происходило в сознании Арноса, являлись совершенно разными вещами. Он привык говорить о войне абстрактно, с удобствами от нее дистанцировавшись. Он не был там, когда другие сражались, и, хотя понимал, что смерть человека – это потеря, он не знал. Он не имел личного опыта.

Тави покачал головой.

– Я забираю свои слова назад, – тихо сказал он. – Вы никому не сделаете добра.

Арнос поманил пальцем Наварис:

– В этом доме должен быть подвал или погреб. Запри его там.

– Арнос, пожалуйста, – сказал Тави. – Отмените приказ. Вы знаете, что эти люди не заслуживают смерти.

Арнос не обратил внимания на его слова.

– А потом забери слугу и брось его к остальным пленным. Он наверняка заодно с мятежниками.

Тави заскрипел зубами от разочарования и сжал руки в кулаки.

Змеиные глаза Наварис метнулись к нему, и ее клинок на три дюйма выскользнул из ножен.

И тут Тави услышал – казалось, раньше, чем все остальные. За те годы, что он был связан с Китаи, все его чувства постепенно развились. Они не просто обострились, а стали более глубокими. Он лучше ощущал запахи, и теперь места и предметы различались в его сознании ничуть не хуже, чем знакомые лица людей. Да и звуки изменились. Они не стали громче, но обрели отчетливость, и теперь Тави мог узнать, кто двигается рядом и на какой лошади кто скачет, основываясь лишь на уникальном ритме дыхания каждого.

Это был очень слабый звук, который большинство людей не заметит, пока он не станет громче.

Лошади.

Сотни лошадей, набирающих скорость.

Вóроны. Только этого Тави сейчас не хватало.

Наварис грубо схватила его левой рукой и только тут уловила звук. Она замерла, повернув голову к северным воротам города. Послышался оглушительный грохот, потом топот превратился в рев, сотни копыт ударяли по булыжникам улиц Отоса.

Проклятые вóроны. Нет, никому из них это не нужно.

Если только…

Кавалерийская колонна Первого алеранского во главе с Антилларом Максимусом вылетела на площадь и тут же перестроилась, сохраняя шеренги, как на параде. Макс привел все четыре кавалерийских крыла, и они разделились на алеранское крыло и крыло всадников-маратов. В следующее мгновение Тави увидел, что в арьергарде скачут Боевые вороны. Они спешились и быстро встали между всадниками.

Ветераны Первого алеранского двигались с поразительной быстротой и успели занять позиции еще до того, как гвардейцы отреагировали на их появление. Запели трубы, ударили барабаны, гвардия начала строиться напротив Первого алеранского. Они были плохо организованы, но компенсировали это численностью.

Антиллар Максимус, чьи доспехи и шлем сияли в лучах полуденного солнца, развернул лошадь к дому сенатора и рысью направился к нему. Каким-то непостижимым образом ему удавалось с важным видом раскачиваться в такт шагу своего скакуна. Он остановился в десяти футах от первой шеренги гвардейцев и небрежно кивнул Тави.

– Командир, – сказал он так громко, что его услышала вся площадь.

На губах Макса играла улыбка.

– Добрый день, трибун, – так же громко ответил Тави. – Что вы здесь делаете?

– У нас в лагере возникли проблемы, требующие вашего внимания, командир, – сказал Макс. – Я позволил себе захватить для вас запасную лошадь. – И он радостно улыбнулся Арносу. – Я забираю своего командира, сенатор.

Арнос бросил на Макса свирепый взгляд, расправил спину и вздернул подбородок. Шелковые одежды и невысокий рост – сенатор был ниже большинства женщин – делали его смешным. Однако растущая численность гвардейцев делала ситуацию весьма серьезной.

– Трибун, – рявкнул Арнос. – Вы и ваши люди немедленно разойдетесь и вернетесь в свой лагерь, где будете ждать дальнейших приказаний.

– Вы его слышали, командир, – растягивая слова, сказал Макс. – Садитесь на коня, и мы вернемся в лагерь.

– Всем разойтись! – прорычал Арнос. – Немедленно.

С северной стороны города послышался бой барабанов. Легионеры Первого алеранского маршировали к площади, стала слышна их песня.

Арнос повернулся к Тави:

– Прикажи им разойтись.

– Я бы рад, сенатор, – ответил Тави. – Но вы меня сместили. Я больше не командую легионом.

– Я их убью, – сказал Арнос. – Всех до единого.

– Это ваше решение, конечно, – согласился Тави. – Но вам следует подумать, как это скажется на вашей кампании. Вы можете их убить, но это будет нелегко. Вы понесете тяжелые потери. А когда пыль рассеется, у вас останется менее трети всех войск. – (Арнос прищурился.) – Мы и так уступаем канимам в численности в соотношении один к трем или к четырем. – Тави почувствовал, как его голос стал требовательным. – Посчитайте. А потом скажите мне, сумеете ли вы довести кампанию до конца.

Арнос перевел взгляд с Тави на Макса и легионеров, собравшихся на площади. Песня марширующего Первого алеранского стала громче.

– Что ж, если потребуется, я отступлю, чтобы собрать подкрепление, и вернусь сюда в будущем году, – наконец прошипел сквозь зубы Арнос. – Ты не получишь командование легионом обратно.

– А мне оно не нужно, – сказал Тави. – Более того, я могу гарантировать, что Первый алеранский не только отступит в лагерь, но и с радостью последует за вами дальше. Мы оба знаем, что эти солдаты вам необходимы.

Арнос нахмурился, теперь он не спускал подозрительного взгляда с лица Тави.

– Чего ты хочешь?

– Две вещи, – сказал Тави. – Во-первых, жители Отоса. Отмените приказ.

Арнос фыркнул:

– И?

– Передайте меня командиру Налусу и отправьте под стражей в Элинарх, где я буду дожидаться трибунала.

– Почему? – резко произнес Арнос.

Тави посмотрел на Наварис:

– Я бы не хотел однажды проснуться и обнаружить, что перерезал себе во сне запястья.

Арнос вновь перевел взгляд на площадь, превратившуюся в море блестящих доспехов, знамен и шлемов. Справа, напротив Первого алеранского, появилось знамя командира Налуса, которое приближалось к Арносу.

– Договорились.

Тави кивнул и повернулся к Максу:

– Трибун?

– Командир?

– Возвращайтесь в лагерь.

Макс заморгал и уставился на Тави:

– Командир?

– Это приказ, трибун, – сказал Тави.

Лошадь Макса нервно загарцевала на месте, и он решительно покачал головой:

– Нет, командир. Я не уйду без вас.

– Сенатор нашел способ выдвинуть в мой адрес обвинение в предательстве. Я уверен, что у меня будет возможность, – последнее слово он произнес с нажимом, – полностью оправдаться на процессе. А до тех пор следует выполнять устав.

Макс изогнул бровь, глубоко вздохнул и неохотно отсалютовал:

– Есть, командир.

Макс развернул лошадь и поехал к Первому алеранскому, бросая взгляды назад через плечо. Очень скоро шеренги перестроились, и легион начал покидать площадь, по которой прокатился вздох облегчения, словно ветер в высокой траве.

Тави почувствовал, что расслабляется. Катастрофической схватки между легионами удалось избежать, люди Отоса спасены – одна проблема помогла решить другую.

Легкая часть закончилась.

Теперь все будет гораздо труднее.

Глава 18

Маркус подошел к палатке и кивнул легионеру, стоявшему на посту перед ней.

– Меня зовут Маркус. Командир Налус посылал за мной.

Молодой легионер тут же встал по стойке «смирно» и отдал салют.

– Господин Валиар Маркус, он вас ждет. Командир Налус сказал, что вам следует войти, он сейчас придет.

– Не называй меня господином, сынок, – сказал Маркус. – Мы же пехота.

Молодой легионер улыбнулся, с еще бо́льшим энтузиазмом ударил себя кулаком по доспехам и распахнул полу палатки.

Маркус небрежно ответил на его салют и вошел в палатку. Она была несколько больше, чем требовалось, в центре стоял стол, хотя обычно столы ставили вдоль стен, оставляя середину свободной. Это было типично для Налуса. Он считал, что его люди должны смотреть друг другу в лицо во время работы – обмениваться мнениями и общаться. Налус вообще любил разговоры.

Маркус предпочитал другую систему. Она означала, что ты прекрасно знаешь людей, которые работают у тебя за спиной.

У одной из стен стояла двуспальная койка, в ногах – стул и большая арфа. Маркус подошел к арфе и провел мозолистой рукой вдоль деревянного грифа.

В этот момент клапан открылся, и в шатер вошел Налус. Маркус повернулся к нему и отдал четкий салют:

– Командир.

Налус кивнул в ответ:

– Центурион. – Он аккуратно закрыл за собой клапан.

Маркус улыбнулся и протянул руку:

– Прошло немало времени.

Налус пожал протянутую руку и улыбнулся в ответ:

– Маркус, спасибо, что пришел.

– Ну, теперь ты всемогущий командир. Как центурион мог отказаться?

Налус фыркнул.

– Да, это не слишком напоминает времена, когда мы служили консулу Антиллусу, – сухо сказал он. – Не так ли?

– Да, так, – ответил Маркус.

– Великие фурии знают, – негромко сказал Налус, – ничего бы не случилось, если бы не история с казнью гражданских. – Он немного помолчал. – Меня просто тошнит, Маркус.

– На Защитной стене мы всегда знали, где враг, – тихо ответил Маркус.

Налус нахмурился и покачал головой:

– Ты неправильно меня понял. Пусть вóроны заберут политиков, Маркус, а вместе с ними и саму политику. Я служу совсем по другой причине. Я солдат.

– Тогда ты оказался не на той стороне, если хочешь держаться подальше от политики, – проворчал Маркус.

Налус тряхнул головой, пересек палатку и вытащил из шкафа темную бутылку. Сделав большой глоток, он протянул ее Маркусу.

– Речь не о том, чтобы выбирать сторону, Маркус.

Маркус задержал взгляд на бутылке, но не взял ее.

– Тогда о чем?

Налус сделал еще глоток.

– Много лет назад ты научил молодого субтрибуна, как стать солдатом. А испорченного мальчишку сделал мужчиной.

Маркус фыркнул:

– Они редко бывали такими зелеными, как ты. Это точно.

– Ты был моим учителем. Тогда ты дал мне хороший совет. И я снова прошу его у тебя.

Маркус посмотрел на Налуса, потом встряхнул головой и потянулся к бутылке. Он сделал глоток, и почти безвкусный крепкий напиток, который так любили на морозном севере, обжег ему горло.

– Тьфу, – пробормотал он. – Ты можешь заполучить любое вино здесь, но предпочитаешь это?

– Я привык, – ответил Налус.

Маркус вздохнул.

– За отсутствующих друзей, – сказал он.

– За отсутствующих друзей, – отозвался Налус.

Маркус сделал второй глоток и, вернув бутылку Налусу, подождал, пока тот выпьет.

– Так о чем ты хотел меня спросить?

– Тебе известно, что командир Сципио передан под мою охрану?

– Да.

Налус покачал головой:

– Он обратился ко мне с просьбой. Командир Сципио хочет поговорить со своими офицерами перед тем, как я отправлю его к дону Сирилу.

– И? – проворчал Маркус.

Налус долго смотрел на Маркуса.

– И? Неужели он и в самом деле рассчитывает, что я ему позволю? Никому из нас не нужно, чтобы он отдал приказ своим людям – что-то вроде: «Пусть добрый сенатор отправляется к вóронам». Или: «Убейте глупца Налуса и освободите меня».

Маркус кивнул:

– Попроси его так не делать.

Налус изогнул бровь:

– Не понял?

– Попроси его так не делать.

Налус устало рассмеялся:

– Просто попросить? Взять с него слово? О, сенатору это понравится.

Маркус взял бутылку и сделал еще глоток.

– Ты меня спросил.

Налус целую минуту молча смотрел на Маркуса, потом еще раз глотнул северного напитка.

– Ты серьезно?

– Он даст слово, – ответил Маркус. – И сдержит его.

Налус вздохнул.

– А ты держишь свое, – заметил Налус.

Маркус глотнул еще немного.

– По большей части.

Налус нахмурился, допил бутылку и небрежно бросил ее под койку.

– Все еще играешь на этой штуке? – спросил Маркус после долгой паузы.

Налус посмотрел на арфу и приподнял одно плечо.

– Я… иногда она помогает мне заснуть.

Маркус кивнул на широкую постель:

– А я думал, что для этого предназначены женщины.

По губам Налуса скользнула быстрая улыбка, но он покачал головой:

– Во время этой кампании на женщин рассчитывать не приходится.

– Верно.

– Если Сципио поговорит со своими офицерами, – продолжал Налус, – и скажет им, чтобы они сопротивлялись Арносу, мы не сможем доверять Первому алеранскому, Маркус. Возможно, я глупец, но не настолько. Солдаты Первого алеранского будут нам необходимы, когда мы доберемся до Мастингса. Я не могу допустить, чтобы так произошло.

Маркус хлопнул Налуса по плечу:

– Поступай, как сочтешь нужным. – И он повернулся, собираясь уйти.

– Маркус? – позвал Налус.

Маркус остановился. Налус втянул в себя воздух.

– Я хочу, чтобы ты был здесь.

Маркус повернулся, кивнул и отдал Налусу салют.

Налус ответил тем же.

Рыжеволосый курсор Эрен ждал Маркуса, когда тот быстро покинул лагерь Второго сенаторского легиона и направился в сторону Первого алеранского. Эрен пошел рядом, хотя двигался так, словно не имел никакого отношения к центуриону.

– Ну? – спросил он, почти незаметно пошевелив губами.

– Командир обратился к Налусу с просьбой, как ты и предполагал. И Налус не разрешит встречу.

По губам Эрена скользнула довольная улыбка.

– Хорошо.

Маркус посмотрел на него:

– Что ты намерен делать?

Эрен собрался ответить, но в последний момент передумал.

– Для нас обоих будет лучше, если ты останешься в неведении, – тихо сказал он.

«Слава великим фуриям, хоть кто-то не лишился разума», – подумал Маркус. Курсоры понесли большие потери за последние несколько лет, и он начал опасаться, что качество агентов не соответствует трудности поставленных задач. Однако этот действовал разумно.

Эрен едва заметно кивнул Маркусу и скрылся в одной из боковых улочек. Центурион все той же быстрой, целеустремленной походкой дошел до своей палатки.

На этот раз госпожа Аквитейн не стала прятаться за вуалью. Она сидела на стуле в обличье прачки, и ее лицо выражало нетерпение. Она встала, когда он вошел в палатку, и он почувствовал, как дрогнул воздух, – она применила магию ветра.

Маркус поклонился:

– Сиятельная госпожа.

– Фиделиас, – быстро заговорила она, – что сказал Налус?

– Сципио попросил разрешения на встречу со своими старшими офицерами, – доложил он.

Госпожа Аквитейн прищурилась:

– Арнос сказал: «Сципио заявил, что попросит своих офицеров поддержать его». Однако он боец. Налус наверняка не разрешит встречу.

Маркус сосредоточил внимание на предметах, которые находились в его палатке, – знакомых вещах, которыми он пользовался каждый день.

– Я посоветовал ему не соглашаться, – ответил Маркус.

Госпожа Аквитейн нахмурилась.

Маркус поправил одеяло на койке. «Интересно, – подумал он, – я сейчас умру?»

Она вздохнула и покачала головой:

– Он последует твоему совету?

– Мы можем на это надеяться, – сказал Маркус. – Налус принимает решения не сразу, но всегда думает сам. Он сказал, что если разрешит встречу, то хочет, чтобы я на ней присутствовал. Что ж, тогда я смогу доложить о том, что там произойдет.

– Никогда не следует недооценивать достоинства талантливого протеже, – с улыбкой пробормотала госпожа Аквитейн. – Как же часто они обращаются за советом к своим прежним наставникам, когда им нужно принять важное решение. Держи меня в курсе.

– Конечно, сиятельная госпожа.

– А что жители Отоса? – спросила госпожа Аквитейн.

– Освобождены и отправлены по домам, хотя Арнос и не отдал официального приказа, отменяющего смертный приговор.

Она покачала головой:

– Теперь, когда Сципио уже не опасен, нет никакого резона им угрожать, к тому же в случае казни мы могли бы получить крайне неприятные последствия в будущем. Должна признать, мой шпион, твое предложение поначалу выглядело слишком рискованным. Но мы получили весьма элегантное решение наших проблем.

В животе у Маркуса все сжалось. Если бы командир не разыграл так мастерски свою партию…

– Благодарю вас, сиятельная госпожа, – только и сказал он.

– Как ты считаешь, Первый алеранский будет поддерживать Арноса в дальнейшем?

– Если Сципио отдаст приказ? – Он поджал губы. – Думаю, да. Они уже два года сражаются с канимами и хотят довести дело до конца.

Госпожа Аквитейн вздохнула:

– Тогда все завязано на Сципио. У него обнаружился очень неприятный талант становиться центром происходящего.

– Ну а если изменит своему слову, всегда можно вернуться к казням.

На ее лице появилась гримаса неудовольствия.

– Верно. Но будет ли этого достаточно, чтобы придерживаться своего слова?

– Частично, – ответил Маркус. – Но имейте в виду, что для человека его возраста он мастерски умеет планировать далеко вперед. Нет лучшего способа сохранить легион и его единство, если Сципио будет успешно воевать против канимов, а в будущем он снова сможет рассчитывать на их поддержку.

Госпожа Аквитейн приподняла бровь и взмахнула рукой, показывая, что она признает такую возможность. Потом она встала, собрала белье и улыбнулась:

– Меня не тревожат его далеко идущие планы. Мы уже почти добились своего. Ты очень хорошо мне послужил, Фиделиас. Я этого не забуду.

Он поклонился, и госпожа Аквитейн удалилась.

Маркус сел на койку и закрыл глаза. Паника и страх, которые он так тщательно скрывал, когда лгал, теперь обрушились на него. Его лоб покрылся холодным потом, руки дрожали.

Если госпожа Аквитейн обретет власть, ей потребуется хотя бы видимость чистоты, а Маркус слишком много знал весьма неприятных вещей о ней и ее муже. Она обладала определенными достоинствами, но никогда никому не позволяла встать на своем пути. У него ушли годы, чтобы до конца понять, насколько она амбициозна.

Он проследил логическую цепочку до конца и понял, каким может быть конец.

Как только они с мужем воссядут на престол, Маркус станет им мешать, и его будет необходимо убрать со сцены.

К тому же, если она поймет, что он действует против нее, мгновения его жизни будут сочтены.

А если командир когда-нибудь узнает, кто он на самом деле, его реакция будет менее драматичной, но столь же эффективной и пристрастной.

Маркус сидел на своей койке, и у него отчаянно дрожали руки.

Однако ему удалось сохранить командиру жизнь. А это уже немало. Пока Сципио жив, он будет действовать. Маркус не сомневался, что командир не собирается спокойно сидеть в тюрьме, пока марионетка Аквитейнов, сенатор Арнос, будет одерживать престижные победы и станет еще более влиятельным. Значит, у Алеры остается надежда на будущее.

Только не для него.

К вóронам. Он никогда не планировал дожить до преклонных лет.