Текст книги "Фурии командира"

Глава 47

Враги выскочили из засады на обочине дороги: дюжина канимов и две дюжины людей в форме Свободного алеранского легиона. Мгновение назад никого, и вдруг – оружие вражеских воинов направлено в грудь Тави.

– Ну, – нетерпеливо сказал Тави, останавливая лошадь. – Уже давно пора.

Один из людей начал говорить, но удивленно смолк: он не ожидал, что Тави будет так спокоен. Тави оценивающе посмотрел на него и решил, что такой подход будет лучше всего. Если он не сумеет убедить в своей правоте первые же патрули вокруг Мастингса, у него уйдут многие часы или даже дни, прежде чем удастся добраться до Насауга, а он сомневался, что у его матери и Арариса будет столько времени.

– Ты, – сказал Тави, указывая на деревянный жезл, который торчал за поясом мужчины. – Центурион?

– Да, – сказал молодой человек. – Да, я…

– Неужели твои люди так же охраняют заднюю дверь, как входную? Паршивая работа.

Центурион покраснел.

– А теперь послушай меня, – заявил он. – Ты оказался на дороге Свободного алеранского легиона, и я беру тебя под арест, в соответствии с приказом…

– У меня нет времени слушать, как ты цитируешь приказы, центурион.

Тави говорил властно и нетерпеливо, но без малейших следов агрессии и злобы.

– Немедленно отведи меня к Насаугу.

Один из канимов в черно-красных доспехах, принадлежащий к элитной касте воинов, прищурил налитые кровью глаза и прорычал на канимском одному из своих спутников:

– Насади его на копье. И тогда посмотрим, как он заговорит.

Тави повернулся и посмотрел на канима. Их потрепанная группа едва ли могла произвести впечатление. Она состояла из одного всадника без оружия на лошадке, видавшей лучшие дни, и одного скрипучего фургона, в который были впряжены два косматых мула. Мулами управляла девушка-марат, а в фургоне сидели голый каним и раненый путешественник. Их едва ли можно было принять за разбойников или за тех, кто мог требовать аудиенции с вождем канимов, и если Тави позволит воину-каниму обращаться с ними как с жалкими бродягами, то их попросту бросят в тюрьму. Потом ими будут заниматься младшие офицеры – пройдет несколько недель, и им ничего не удастся добиться.

Конечно, Варг мог быстро объяснить, кто он такой, но инстинкты Тави подсказывали, что ему не следует обращаться к каниму за помощью. Варг согласился следовать за ним и исполнять приказы до тех пор, пока они не доберутся до Насауга, – но только если Тави будет вести себя как настоящий лидер. Среди воинской касты канимов не принято обсуждать проблемы с подчиненными. Они сами ведут воинов за собой. Именно так они становятся вожаками.

Тави должен был сразу поставить себя соответствующим образом: когда имеешь дело с канимами, прежде всего необходимо действовать.

Поэтому Тави молча соскочил с лошади и решительно направился к каниму, пристально глядя ему в глаза. Остановившись в шести футах от воина, он произнес на рычащем языке канимов:

– Повтори еще раз, пожалуйста, я не расслышал.

Все солдаты из Свободного алеранского легиона смотрели на Тави. Все канимы повернулись к Тави, их уши встали торчком.

Воин-каним опустил подбородок и предупреждающе зарычал.

Тави хрипло рассмеялся, показав в ответ собственные зубы.

– И так ты намерен меня напугать?

Воин-каним положил одну руку на рукоять меча.

– Ты хочешь сохранить свою кровь там, где она сейчас, сочарлар?

Тави приподнял брови, услышав незнакомое слово, и повернулся к Варгу.

– Обезьяна, – сообщил Варг на алеранском. – Ребенок-самец.

– Он назвал меня мальчишкой-обезьяной? – спросил Тави.

Варг кивнул.

Тави кивком поблагодарил Варга и повернулся к воину-каниму.

– Отведи меня к Насаугу, – сказал ему Тави. – Немедленно.

Каним оскалил зубы:

– Брось свой меч и молись, чтобы я оказался милосердным, сочарлар.

– И сколько времени тебе потребуется, чтобы заговорить меня до смерти? – спросил Тави. – Я никак не могу понять, почему ты, воин, командуешь группой обезьян, которая охраняет никому не нужную дорогу. К тому же очень плохо. Значит, ты совсем бесполезен для настоящего сражения?

Тави не ожидал такой сильной реакции, но был готов двигаться с того самого момента, как спешился. Он позаимствовал скорость у ветра и замедлил все происходящее, вытащил свой меч, чтобы встретить клинок канима, взял силы у земли и нанес по лезвию воина могучий удар, вложив в него всю массу своего тела, бедер, плеч и ног.

Алеранский гладий зазвенел, столкнувшись с кровавой сталью канимского меча, и тот рассыпался с жалобным звоном. Каним пошатнулся, потерял равновесие, и Тави метнулся вперед, намереваясь нанести удар в защищенную поножами ногу противника.

Каним успел убрать ногу и избежать меча Тави, который мог рассечь ему сухожилие и обездвижить его, а Тави врезался плечом в живот канима, вложив в это движение вес тела и магию фурий, что позволило ему сбить огромного воина-волка с ног. Каним рухнул на спину. Он не успел подняться, а Тави уже схватил его за ухо и приставил острие меча к горлу.

– Я Руфус Сципио, командир Первого алеранского легиона, защитник Элинарха. Я стоял лицом к лицу с солдатами вашей армии один и без оружия. Я своей собственной рукой прикончил кровавого пророка Сарла. И, – добавил он, – обыграл Насауга в лудус. Я пришел, чтобы говорить с Насаугом, и ты проводишь меня к нему.

Воин-каним несколько секунд смотрел на Тави, потом отвел взгляд и наклонил голову, обнажая горло. Тави отпустил ухо канима и слегка поклонился в ответ. Уши канима дернулись – Тави уже знал, что это знак удивления.

Тави опустил меч и отступил назад, не ослабляя бдительности. Затем он убрал меч в ножны и кивнул каниму:

– Вставай. Пора двигаться.

Каним зарычал, поднимаясь на ноги, но снова кивнул и сделал жест остальным канимам. Потом он повернулся к алеранскому центуриону.

– Я оставляю этот пост на тебя, – сказал он на ломаном алеранском.

Центурион перевел взгляд с канима на Тави, ему очень хотелось задать вопросы, но он отсалютовал каниму на алеранский манер и принялся отдавать приказы остальным людям. Каним отдал приказ своим соплеменникам, они окружили Тави, который вскочил в седло и подъехал к фургону.

– Как он? – тихо спросил Тави у Варга, глядя на пепельно-серое лицо Эрена.

– Спит, – ответил Варг.

Кусок пера все еще торчал из шеи Эрена, позволяя ему дышать.

– Алеранец, – укоризненно сказала Китаи. – Уж если я должна править фургоном, то с твоей стороны было бы вежливо позволить мне сражаться.

Уши Варга дрогнули – он веселился.

– В следующий раз, – обещал ей Тави.

Он посмотрел на Варга и поднял бровь в молчаливом вопросе.

– У тебя ужасное произношение, – сказал Варг и посмотрел на воина-канима, который расставлял своих солдат. Наконец все вместе двинулись вперед. – Но ты все неплохо объяснил, гадара. Пожалуй, ты немного перегнул палку, назвав его «бесполезным».

– Для вашего народа это оскорбительное слово? – спросил Тави.

Варг снова фыркнул:

– Такое патрулирование часто поручают слишком агрессивным молодым воинам, чтобы научить их сдержанности. Иногда их это возмущает.

Тави понимающе кивнул:

– Рад, что мне не пришлось никого убить, чтобы добиться своего.

– Почему? – спросил Варг.

Тави посмотрел на канима. Вопрос был задан небрежным, почти равнодушным тоном, но Тави почувствовал, что его ответ важен для Варга.

– Потому что эта жизнь могла бы пригодиться в другом месте, – ответил он.

Варг внимательно посмотрел на него.

– Возможно, ваш народ не любит убивать просто так, – сказал каним.

Тави подумал о Наварис и ее глазах рептилии и с трудом сдержал дрожь.

– Может быть.

Из груди Варга донеслось низкое негромкое рычание.

– Ты начинаешь нас понимать, гадара. Быть может, я начинаю понимать тебя.

– А это уже впечатляет меня, – иронически заметила Китаи.

К полудню они добрались до Мастингса.

Тави сразу увидел, что канимы превратили город в настоящую крепость. Многочисленные ряды земляных валов и частоколов окружали внешние укрепления, за ними находились основные городские стены высотой в тридцать футов. Внешние укрепления охраняли солдаты Свободного алеранского легиона и канимы, а у ворот их остановил еще один воин-каним. Командир эскорта вышел вперед, чтобы поговорить с часовым, а Тави внимательно осматривал город.

Разговор между двумя канимами был оживленным, но оставался тихим. Каним у ворот поманил немолодого алеранца, и они начали совещаться втроем. Мужчина посмотрел на Тави, нахмурился, часовые-алеранцы начали собираться, чтобы посмотреть на группу у ворот.

– Мы привлекли внимание, – тихонько сказала Китаи.

– Такова была идея, – ответил Тави.

Десять минут с ними никто не разговаривал, но в город отправили гонца, а из ворот выехал всадник и поскакал на север.

Прошло еще полчаса, и из Мастингса показалась группа всадников, миновала дополнительные оборонительные стены и наконец добралась до наружных стен. Тави успел заметить, что на всех внешних и внутренних стенах стоят тысячи солдат в форме.

– Китаи, – едва слышно выдохнул Тави, – посмотри на часовых, стоящих на второй стене, а также на дальних, и скажи, что ты видишь.

Китаи нахмурила лоб, но почти сразу ответила:

– Они не двигаются. Совсем.

– Это пугала, – сказал Тави. – Куклы. Только часовые на внешних стенах настоящие.

– Почему? – выдохнула Китаи.

– Чтобы обмануть легионеров, – прошептал Тави. – Разведчики не смогут близко подобраться к городу, чтобы это понять. Они доложат, что в городе полно солдат, и легионы должны иметь в виду, что за городскими стенами находится по меньшей мере двадцать тысяч воинов. Их легко увидеть. И тогда Насауг сможет нанести неожиданный удар.

– Насауг не собирается сидеть в осаде, как мы предполагали, – сказала Китаи.

– Да. Он встретит нас в поле, скорее всего в тот момент, когда мы не успеем построить надежные лагеря. – Тави покачал головой. – Вóроны, он очень хорош.

– Ты уверен, что сумел выиграть у него в лудус? – прорычал Варг.

Тави посмотрел через плечо на Варга:

– Во время перемирия, чтобы позволить ему забрать тела своих воинов. Он играл не лучшим образом, к тому же Насауг меня недооценил.

– Тут его можно понять, – заметила Китаи и повернулась к Варгу. – Алеранец умеет произвести впечатление во время первой встречи – так было и со мной.

Варг посмотрел на Китаи и слегка приоткрыл челюсти – знак веселья, – а потом его уши затрепетали, Тави еще не приходилось видеть такой реакции Варга.

Они замолчали, когда к ним приблизилась группа всадников из Мастингса. Лошади остановились в нескольких футах, отрядом командовал офицер, вероятно трибун, судя по более новым и тщательно подогнанным доспехам. Он соскочил с коня и подошел к ним, его лицо раскраснелось от гнева.

– Что здесь происходит? – резко спросил он. – Уже начали появляться первые мерзавцы? – Он повернулся к человеку в шлеме центуриона и ткнул пальцем в землю возле Тави. – Центурион, я хочу, чтобы на этом месте были установлены виселицы.

Тави прищурился и переглянулся с Китаи.

Центурион ударил себя кулаком в грудь и начал отдавать приказы легионерам. Очень скоро они вернулись с деревянными шестами.

Воин-каним, который привел их сюда, прищурился, зарычал и посмотрел на разгневанного трибуна, но так ничего и не сказал. Только через несколько мгновений Тави сообразил, что находится в таком же положении с молодым воином-канимом, как с Варгом. Он поставил себя над ним и теперь должен был сам решать все проблемы.

Он заставил свою лошадь сделать несколько шагов.

– Прошу меня простить, трибун, – заговорил Тави. – Что вы собираетесь сделать?

Краснолицый трибун повернулся к Тави с искаженным от ярости лицом и положил руку на рукоять меча.

– Центурион! – рявкнул он.

– Господин?

– Когда приговоренный снова откроет рот, ты немедленно приведешь приговор в исполнение!

– Господин!

Тави долго смотрел в глаза трибуна, но не стал ничего говорить, только искоса взглянул на Китаи. Выражение лица девушки-марата не изменилось, но она повернулась назад, чтобы поправить одежду на бесчувственном Эрене. Тави ничего не заметил, но не сомневался, что она взяла один из его многочисленных метательных ножей, которые Эрен всегда прятал у себя на теле.

Судя по движению ушей Варга, он это заметил. Варг посмотрел на молодого канима, чьи уши внезапно оказались плотно прижатыми к черепу.

Тави с трудом сдержал гримасу. Если начнется схватка, у них не будет ни одного шанса, даже если молодой воин-каним и его эскорт будут сражаться на их стороне. Вокруг было слишком много солдат из Свободного алеранского легиона, а приказ трибуна обеспечит ему поддержку любого центуриона или легионера.

Из города галопом прискакал еще один всадник, гнавший своего скакуна изо всех сил. Лошадь встала на дыбы, высоко подняв в воздух копыта, всадник спрыгнул на землю, сбросил шлем и обнажил гладий.

Тави сразу его узнал, хотя лицо Дариуса не было искажено от ярости во время их последней встречи.

Здесь что-то происходило, нечто большее, чем обычное напряжение, неизбежное во время войны. Свободные алеранцы реагировали слишком агрессивно, а такие вещи не происходят без веских на то причин. Что еще больше ухудшало положение Тави и его маленькой группы. Люди, которые находятся в таком состоянии, способны на все.

Тави напрягся, готовясь прибегнуть к помощи ветра и вытащить меч до того, как кто-то успеет его остановить, но Дариус подошел к разъяренному трибуну и ударил его в лицо тыльной стороной ладони. Трибун покачнулся. Дариус поднял меч и сильно ткнул им в защищенную доспехами грудь трибуна, сбив его с ног.

– Если ты встанешь, – прорычал Дариус, – я снесу с плеч твою бесполезную голову, Манус.

Трибун поднял голову:

– Центурион, тебе это будет стоить головы…

Дариус откинулся назад и ударил пяткой в рот трибуна Мануса. На землю посыпались выбитые зубы, и трибун потерял сознание.

Дариус бросил на него презрительный взгляд и повернулся к ближайшему центуриону:

– Он опять набрался?

Центурион презрительно усмехнулся и кивнул.

– Тогда дай ему чего-нибудь покрепче, – сказал Дариус. – Если будет слишком пьян, чтобы ходить, то не сможет совершить какую-нибудь глупость. А теперь унесите прочь это прóклятое вóронами бревно и уведите лошадей в конюшни.

Центурион кивнул и принялся выкрикивать приказы, которые полностью противоречили тем, которые он отдавал только что. Легионеры подняли потерявшего сознание трибуна и унесли его прочь.

Коренастый Дариус, выглядевший еще более внушительно в доспехах, чем в полевой одежде разведчика, повернулся и подошел к Тави, убрав меч в ножны.

– Командир, – кивнул Дариус.

– Дариус, рад видеть тебя снова, особенно с учетом того, как развивались события.

По губам Дариуса промелькнула слабая улыбка.

– Сожалею, но я не могу сказать того же. Вам нужно поскорее отсюда убираться.

– Но прежде я должен поговорить с Насаугом.

Дариус прищурился и перевел взгляд на фургон и сидевших в нем пассажиров.

– Вы шутите.

– Здесь не самое подходящее время для веселья, – сказал Тави. – Мне необходимо его увидеть.

– Вам нужно находиться как можно дальше отсюда, – продолжал настаивать Дариус. – К счастью, две эти задачи не являются противоречивыми. Насауг в поле.

Тави поморщился – Дариус подтвердил его подозрения относительно планов Насауга.

– Понятно. Тогда отведи нас к нему.

– Хорошо. – Дариус вернулся к лошади и вскочил в седло, не пользуясь стременами, при помощи силы рук и мышц груди. Он кивнул воину-каниму. – Спасибо, Сарш. Дальше их поведу я.

Каним склонил голову набок и прорычал:

– И приглядывай за тем, что на коне. Он быстрее, чем кажется.

Дариус кивнул и нахмурился:

– За мной.

Они последовали за Дариусом прочь от Мастингса, на север. Тави направил свою лошадь так, чтобы оказаться рядом с центурионом.

– Нас здесь замечательно встретили, – тихо сказал он. – Чем это вызвано?

Дариус искоса посмотрел на Тави, но его лицо оставалось невозмутимым.

– Разве это не очевидно?

– Только не для меня, – ответил Тави. – Я довольно долго отсутствовал.

Дариус вздохнул:

– Другого ответа я и не ожидал. – Он посмотрел в сторону фургона. – Это Варг?

– Об этом я буду говорить с Насаугом.

Дариус пожал плечами:

– Ну что ж, тогда на ваши вопросы будет отвечать Насауг.

Тави вздохнул.

– И еще одно, – кивнув, сказал Тави. – Один из моих людей ранен. Ему необходим целитель – прямо сейчас.

– Ничего не выйдет, – резко ответил Дариус. – К тому же в городе их нет. Они все в поле, а мы и так туда направляемся.

– К руинам? – предположил Тави.

– Главное – не отставайте.

Дариус пустил своего скакуна рысью, немного оторвавшись от Тави.

Так они скакали три часа. Дариус вел их все дальше по дикой местности, но Тави чувствовал, что вокруг кто-то есть. Время от времени он замечал краем глаза какое-то движение в высокой траве или слишком темные тени за деревьями. За ними вели наблюдение, возможно, разведчики Дариуса, прятавшиеся при помощи древесной магии.

Постепенно тропа, по которой они скакали, становилась все более широкой. Когда они обогнули очередной холм и увидели впереди руины города и поле, выбранное Насаугом для решающего сражения с легионами Алеры, Тави бессознательно натянул поводья, остановив свою лошадь. Ему ужасно хотелось, чтобы рядом оказался Макс, который помог бы ему в подробностях разглядеть осажденный холм, но многое стало понятно даже с такого расстояния.

Легионы оказались в трудном положении, внешний частокол был уничтожен. Алеранцы понесли серьезные потери. Тави видел блестящие доспехи павших легионеров, лежавших группами и в одиночку, рядом попадались темные тела канимов. Вероятно, легионеры погибли, чтобы дать время инженерам восстановить стены развалин, которые сейчас казались совершенно целыми и достаточно высокими.

Море канимов окружало холм, и Тави сразу понял, что Насаугу удалось воспитать из новобранцев обученных солдат, которые теперь имели одинаковое оружие. У них даже доспехи были – хотя и не такие тяжелые, как у воинов-канимов или алеранских легионеров.

Но что еще хуже, канимы снова привели с собой ритуалистов. Потоки фиолетового огня падали на холм в определенном ритме, ударяли в стены, разбивали камни или делали здоровенные выбоины в земле, – естественно, если они настигали алеранцев, тех ждала неминуемая смерть. Колдовские атаки сопровождались ударами грома.

– Проклятые вóроны, – прошептал Тави.

Китаи смотрела на холм с застывшим лицом, но он ощутил, что она испытывает страх и гнев.

Дариус оглянулся через плечо.

– Не будем останавливаться, – хрипло сказал он.

Они миновали несколько постов, где их уже поджидали канимы. Они молча махали руками Дариусу, но Тави чувствовал, что их налитые кровью глаза следят за ним.

Приблизившись к штабу канимов, они увидели кошмарное зрелище.

У подножия небольшого холма канимы складывали тела.

Трупов было так много, что сначала Тави показалось, будто это мешки с зерном или песком. Сотни мертвых алеранцев лежали в лучах заходящего солнца. Запах был ужасающим, и лошади Дариуса и Тави шарахнулись от зловония, чуя запах смерти. Тави пришлось спешиться, чтобы хоть как-то успокоить своего скакуна.

Тави хотелось отвести взгляд от мертвых тел, но он не мог. Большинство из них были легионерами. Многие носили доспехи сенаторской гвардии несколько иного стиля, но многие были в до боли знакомых доспехах Первого алеранского.

И еще он заметил людей в одежде простолюдинов.

Тави не мог отвести от них глаз: пожилые люди, женщины и дети. Их одежда была залита кровью, тела искалечены страшными ударами. Только опыт двух жестоких последних лет позволил ему удержать рвоту.

Тави потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что канимы… что-то делают с телами. Двое ритуалистов в бледных мантиях стояли у двух отдельных столов – нет, скорее это были широкие, поднятые вверх резервуары, наклоненные под углом. На глазах у Тави два других канима, пожилые мужчины из касты рабочих, судя по простой одежде и седому меху, осторожно подняли тело деревенской женщины. Они отнесли его к резервуару и положили так, что ее голова свешивалась вниз.

Ритуалист пробормотал что-то певучее, странно сочетавшееся с рычанием, потом наклонился вперед и кривым ножом с двух сторон перерезал женщине горло.

Кровь полилась из тела, она наполняла резервуар и стекала сквозь отверстие в небольшой каменный кувшин с широким горлышком.

Тави в немом изумлении смотрел на происходящее, не в силах поверить своим глазам. Между тем рабочие принесли другой труп ко второму резервуару. Тави увидел, как первый ритуалист поманил к себе ближайшего канима, молодого самца, всего шести футов ростом и куда более худого, чем взрослые. Юный каним взял каменный кувшин, а на его место поставил пустой из длинного ряда стоявших рядом. Потом он повернулся и побежал к вершине холма, где продолжался бой.

Через мгновение ритуалист кивнул другим помощникам – полудюжине алеранцев, которые были также одеты в простую одежду сельских жителей. Они осторожно взяли женское тело, завернули в мешковину и отнесли в открытую повозку, на каких обычно вывозят трупы с поля битвы, где уже лежало несколько тел.

Тави обернулся и увидел, что на него молча смотрит Дариус, также спешившийся, чтобы успокоить свою лошадь. Лицо центуриона оставалось мрачным, но Тави не сумел прочитать его чувств, ему мешал собственный растущий гнев и отвращение.

– Что это? – резко спросил Тави.

Его голос прозвучал уверенно и спокойно, хотя у него и не было таких намерений.

Он увидел, как дрогнули челюсти Дариуса.

– Ждите меня здесь, – сказал он.

И он повел за собой свою лошадь.

Тави посмотрел ему вслед и отвернулся от резервуаров и горы трупов. Он подвел свою дрожащую лошадь к фургону, чтобы она немного успокоилась в компании с мулами.

– Варг? – тихо спросил Тави.

Застывший Варг смотрел на ритуалистов.

– Кровь в кувшинах, – пророкотал его голос.

– Так вот откуда берется их сила, – едва слышно проговорил Тави. – Верно?

Варг согласно качнул ушами. Между тем новые тела подносили к резервуарам, кровь наполняла пустые каменные кувшины, которые тут же доставляли на поле боя.

– Именно так они применяли свою магию в Элинархе, – прорычал Тави. – Убивали наших людей и использовали их кровь против нас.

– Не ищи здесь оскорблений, алеранец, – пророкотал Варг. – Им все равно, чью кровь использовать, если только она принадлежит разумному существу. Ритуалисты убили больше людей моего народа, чем есть во всей твоей расе. Колдовство, которое они использовали для нападения на ваши берега, на блокировку неба, на то, чтобы заставить ваши звезды покраснеть, потребовало миллионов и миллионов жизней.

– И вы позволяете им жить? – презрительно бросил Тави.

– Они служат важной цели, – ответил Варг. – Они обладают силой, позволяющей благословлять потомство, увеличивают плодовитость наших женщин. Улучшают урожаи и уменьшают действие бурь, засухи и чумы.

– И вы готовы ради этого приносить в жертвы жизни вашего народа?

– Мой народ готов отдавать им кровь после смерти, – прорычал Варг. – Однако иногда некоторые ритуалисты забывали, что могущество должно быть использовано во благо нашему народу. А не наоборот.

– Здесь женщины, – стиснув зубы, сказал Тави. – Дети. Я был лучшего мнения о Насауге.

– А я был лучшего мнения о тебе, – прорычал Насауг из-за спины Тави.

Тави обернулся, положив руку на рукоять меча.

Насауг в полных доспехах стоял в десяти футах от него. Доспехи были повреждены в нескольких местах и покрыты засыхающей кровью. Губы канима открывали злобно оскаленные зубы, в руке он держал обнаженный меч. Справа от канима стоял Дариус, и его зубы были также злобно оскалены.

Голос в сознании Тави кричал, что ему следует быть спокойным и осмотрительным. Однако он едва мог его слышать, все застилала ярость. Тави посмотрел Насаугу в глаза:

– Скажи своим людям, чтобы они не трогали мой народ.

– Или что?

– Или я их заставлю, – ответил Тави.

– Сейчас ты умрешь, алеранец, – сказал Насауг.

Тави обнажил меч:

– Ты узнаешь, что убить меня намного труднее, чем беззащитных старых крестьян и детей, пес.

Насауг бросился вперед – нет, это не было прыжком, но он стремительно двигался, держа меч двумя руками. Тави поднял свой клинок, перенес вес, готовясь отвести могучий удар в сторону и черпая силы из земли.

Но тут Варг ударил Насауга в грудь, словно бросил копье.

Хотя сам Насауг был в броне и достаточно велик, Варг превосходил его ростом и весом. Оба канима рухнули на землю, схватившись не на жизнь, а на смерть. Варг выбил меч из рук Насауга, но более ловкий каним вонзил клыки в плечо Варга, выступила кровь.

Двое канимов продолжали бороться, обмениваясь ударами клыков и когтей. Хотя Варг был крупнее и сильнее, Насауг был в доспехах и безжалостно пользовался этим преимуществом.

Насаугу удалось ударить бронированным предплечьем в шею Варга, затем его челюсти широко раскрылись, и он щелкнул ими, готовясь нанести смертельный укус.

Однако Варг его опередил. Более крупный каним опрокинулся назад, вцепившись когтями в доспехи Насауга, поднял противника в воздух и швырнул через себя так, что тот рухнул на землю, подняв тучу пыли.

Насауг попытался откатиться в сторону, но удар его слегка оглушил, и Варг оказался у него на спине, его челюсти ухватили Насауга за затылок, тело прижало противника к земле.

Насауг взревел от гнева и ярости, а потом смолк.

На мгновение Тави показалось, что Варг его убил. Потом Тави понял, что Насауг продолжает дышать. Он просто лежал, не двигаясь и не сопротивляясь, и Тави уловил усталость и разочарование в его тихом рычании.

Тави поднял глаза и встретился взглядом с Дариусом, потом убрал меч в ножны и шагнул к обоим канимам.

Варг отпустил горло Насауга, и Тави услышал, как большой каним едва слышно прорычал:

– Гадара-лар.

Насауг содрогнулся. Затем одно из его ушей согласно дернулось.

– Гадара-сар.

– Честь, – сказал Варг.

– Честь, – эхом отозвался Насауг.

Варг медленно поднялся на ноги. Вождь канимов повернул голову к Варгу, и оба обнажили горло друг перед другом, но Насауг сделал это более глубоко.

– Лар, – тихо сказал Тави. – Это означает мальчик.

Оба канима повернули к нему головы.

– Сар, – продолжал Тави, – значит отец. Он твой сын.

– Естественно, – прорычал Варг.

– И гадара не означает «враг», – добавил Тави.

– У народа снегов, – сказал Варг, – вы называете их ледовиками, есть двадцать четыре слова для понятия «снег». А у алеранцев – одно. У канимов есть одиннадцать слов, означающих «враг».

Тави задумчиво кивнул:

– Ты можешь описать, что значит гадара? Подробно?

Варг очень по-алерански пожал плечами:

– Это значит, что вы с врагом равны. Что он благороден. И заслуживает доверия.

– Враг, которому можно доверять? – спросил Тави. – И ты так называешь своего сына?

– Враги гораздо больше заслуживают доверия, чем друзья, алеранец, и на них легче рассчитывать, чем на союзников. Врага легче уважать, чем друга. Когда ты называешь кого-то врагом, это акт уважения, – пояснил Варг.

Между тем Насауг, все еще тяжело дыша после схватки, удобно уселся на корточках. Поединок в доспехах утомил его больше, чем отца.

– Алеранец, почему ты превратил честную войну в бойню простых крестьян и детей? – спросил Насауг.

– Я этого не делал, – ответил Тави. – Я отсутствовал более шести недель, чтобы привезти сюда Варга, как мы и договаривались. – Тави нахмурился. – Твои люди не убивали крестьян?

Насауг сплюнул:

– Кавалерия твоих легионов уже несколько недель уничтожает домены. – Он качнул головой в сторону резервуаров. – Поэтому я разрешил кровавым пророкам взять кровь умерших, чтобы отомстить за них.

Тави закрыл ладонью лицо.

– Всадники были алеранцами? – спросил Тави.

– Да.

– Не мараты?

– Белые волосы – нет.

Тави медленно выдохнул:

– Тогда это не Первый алеранский. Должно быть, Арнос приказал кавалерии гвардии это сделать.

– Для мертвых это едва ли имеет значение, – негромко заговорил Дариус. – Или для их семей. Два дня назад жена и дети Мануса были убиты. Вот почему он так себя вел.

– Но почему Арнос так поступил? – устало спросила Китаи.

Тави покачал головой:

– Чтобы исключить возможность мирного завершения кампании. Или… – Тави посмотрел на Дариуса. – Свободный алеранский легион уже вступал в схватку с легионами Короны?

– Нет, – ответил Дариус. – Мы изо всех сил старались избежать столкновений.

– Значит, причина именно в этом, – с горечью сказал Тави. – Эта кампания с самого начала определялась амбициями Арноса. Он хочет, чтобы у вас была причина для войны. Тогда он победит не только канимов, но и подавит восстание рабов.

– Если он рассчитывал вызвать наш гнев, то ему это удалось, – сказал Насауг. – У войны не будет мирного завершения, алеранец.

Тави нахмурился.

– Я сдержал свое слово, – заметил он.

– А я обещал, что буду говорить с тобой, если ты освободишь Варга. И я сдержал свое обещание – мы поговорили. Теперь ты можешь уйти с миром, гадара. Но я не позволю тем, кто убивал крестьян и женщин, избежать наказания. – Он кивнул в сторону осажденных руин. – Они не переживут этой ночи.

Тави стиснул зубы. Насауг не был глупцом, он понимал, что легионы оказались в отчаянном положении. Их захватили врасплох, а колдовство кровавых пророков способно разрушить стены, если дальше все будет продолжаться так же.

И если у них будет кровь.

Тави изо всех сил напрягал свой разум. Должен существовать какой-то выход из тупика, шанс спасти Первый алеранский легион…

– И что будет потом? – услышал Тави свой тихий голос.

Насауг склонил голову к плечу.

– После того, как ты их всех убьешь, – продолжал Тави, стараясь осмыслить разные варианты будущего. – На их место придут другие легионы, но вас здесь уже не будет. Однако Свободный алеранский останется. И можешь не сомневаться, что новые легионы получат приказ уничтожить восставших. Именно они заплатят за то, что ты сделаешь с людьми на холме.

Дариус дерзко вздернул подбородок, однако в его глазах появилось сомнение.

– Кстати, как ты собираешься переплыть море? – продолжал Тави. – Когда ваш флот прибыл, вы использовали шторм, который призвали ритуалисты. Тогда их было очень много, что позволило им избежать встречи с левиафанами. Обратно вы не сможете плыть так же быстро. Сколько еще кораблей вы потеряете? Сколько боеспособных воинов останется у тебя, когда флот наконец вернется домой?

– Мы готовы взглянуть в лицо всем опасностям, алеранец, – прорычал Насауг.

– А если вам удастся их избежать? – спросил Тави.

Уши Варга дрогнули – он веселился.

– Возможно, ты уже заметил, – прорычал он Насаугу, – что наш юный гадара умен.

Насауг задумчиво прищелкнул челюстями:

– Что ты предлагаешь?

– Я отдам вам человека, ответственного за эти смерти, – сказал Тави. – Я намерен наказать тех, кто исполнял его приказы. И я обещаю, что Свободные алеранцы не будут считаться преступниками за то, что они сделали, а после этого я обеспечу вашему флоту благополучное возвращение на родину.