Текст книги "Фурии командира"

Глава 56

Никем не замеченный, Маркус без особого труда добрался до своей позиции.

Кустарник, деревья и высокая трава обеспечивали ему возможность создать вуаль при помощи фурий дерева, а глубокие тени скрывали все остальное. В течение последних двух недель он умудрялся по ночам ускользать из лагеря, чтобы попрактиковаться с балестом канимов, и знал, что это оружие обладает достаточной для его целей точностью.

Устроившись поудобнее, он вытащил два глиняных кувшинчика из висевшего на поясе мешка, откупорил оба, стараясь, чтобы нос и рот находились от них подальше, после чего достал из мешка короткую тяжелую стальную стрелу. Он опустил кончик стрелы в каждый из кувшинчиков, взмахнул рукой, призывая на помощь фурий земли, после чего оба кувшинчика вместе с крышками плавно опустились на землю.

Маркус отложил стрелу в сторону, затем призвал на помощь силу, чтобы натянуть балест. Задача была очень трудной даже для фурий, а ему приходилось сохранять осторожность: если оружие громко щелкнет, он может себя обнаружить.

Покончив с этим, он засунул стрелу в специальную канавку балеста и удобно перехватил оружие.

Наступила тишина, воздух был полон ожидания.

Дуэль закончилась.

Маркус беззвучно поднял балест, его руки не дрожали. Он ждал, когда появится победитель.

Глава 57

Исана сказала себе, что не пойдет смотреть на дуэль, когда вокруг столько раненых, которых нужно исцелить. Она погрузилась в работу, направляя свои чувства, усиленные Рилл, в каждое пострадавшее тело. Фосс, трибун, который командовал целителями, посмотрел, как Исана работает, кивнул и тут же стал отдавать приказы.

Очень скоро Исана уже занималась теми, кто получил самые тяжелые и сложные раны. Один несчастный лишился глаз после страшного удара каким-то оружием. Другой юноша пострадал от удара копьем в пах. Третьего пытались исцелить от трещины в грудине, но он так и не пришел в сознание: его первый целитель не почувствовал, что его сердце пострадало, а потому не может работать в полную силу. Исана забыла обо всем, полностью сосредоточившись на каждом следующем пациенте.

Она потеряла счет раненым, но вдруг сообразила, что ее силы должны были закончиться после первых нескольких удачных исцелений. Конечно, она ощущала усталость, но работа давалась ей легче, словно ее «прикосновение» стало в дюжину раз более тонким, что позволяло ей быстро определять поврежденные ткани, а потом направлять фурии с огромной целительной силой и изяществом. Ее дар набрал такую мощь, что она тратила гораздо меньше энергии на каждого пациента.

– Последний, – пробормотал санитар, опуская очередное израненное тело в ванну.

Это был крупный мускулистый молодой человек, ноги, живот и грудь которого сильно обгорели.

Исана поморщилась, она была рада, что несчастный легионер потерял сознание. Такие ожоги вызывают острую боль, и, если ее способность исцелять увеличилась, страдания оставались для раненых почти невыносимыми.

Когда легионера удобно уложили в ванну, Исана приподняла его голову, чтобы она не ушла под воду, и тут только поняла, что знает его.

Это был друг Тави, Макс.

Исана закрыла глаза и принялась за работу с решимостью и терпением. Исцелять ожоги было едва ли не труднее всего – хуже приходилось только с инфекцией, попадавшей в раны вместе с прогорклым гариковым маслом, в этом она убедилась за долгие годы работы целительницей.

Максу грозила серьезная опасность. Исана сосредоточилась на израненной плоти и с помощью Рилл смогла во всем разобраться. Она постаралась максимально уменьшить ущерб – теперь можно было рассчитывать, что у юноши не останется чудовищных шрамов, но видела, что силы Макса быстро убывают, и решила остановиться.

Исана устало присела и кивнула санитару. Макса отнесли в постель, а она вытерла руки полотенцем.

– Госпожа, – послышался голос у нее за спиной, – если вы когда-нибудь захотите иметь работу, я могу предложить вам должность старшего субтрибуна с максимально возможной оплатой.

Исана обернулась и увидела, что Фосс смотрит вслед Максу, которого уносили санитары.

– Вóроны, – пробормотал целитель. – В рациональном мире вы бы получили мою должность.

Исана устало посмотрела на него:

– Спасибо, трибун. Не сомневаюсь, что вы бы сделали это ничуть не хуже.

Фосс фыркнул:

– Вы вернули человеку глаза, миледи. Это замечательная работа, и я знал лишь двух или трех целителей, способных на такое. Одной из них была сиятельная госпожа. Вы сделали больше, чем трое моих целителей, – и вдвое быстрее. У вас поразительный дар. – Он склонил перед ней голову. – Благодарю вас.

Исана заморгала и заметно смутилась:

– Я… всегда рада помочь.

Фосс кивнул и протянул руку:

– Нам пора, время пришло.

– Время? – удивилась Исана.

– Суд, госпожа.

Исана нахмурилась и содрогнулась. Пока она работала, мысли о дуэли выветрились у нее из головы. Может быть, она рассчитывала, что поединок закончится, когда она завершит исцеления.

«Если так, – подумала Исана, – ты ошиблась». Ее сыну предстояла смертельная схватка, от исхода которой зависит жизнь очень многих людей, – и она должна на ней присутствовать.

Дуэль – один из самых ужасных и исступленных кошмаров, которые ей довелось пережить.

Эмоции толпы превращались в яростно бурлящее море, чудовищный кипящий котел. Если бы она не устала до изнеможения, то побежала бы прочь, чтобы забиться в самый темный угол, что было ей совсем не к лицу. Между тем Исана увидела, что возле палатки ее поджидает эскорт из восьми легионеров. Все они были очень молоды, но война закалила их лица, доспехи украшал не красно-синий орел Короны, а черный ворон.

Толпа расступилась перед Исаной, люди были возбуждены, у них появилась надежда, к которой примешивались страх и отчаяние.

Все бросали на нее заинтересованные взгляды.

К ней поворачивались лица, толпа зашумела. Легионеры и гражданские старались ее разглядеть, а когда толпа приветственно закричала, Исана смутилась.

Однако мощные фигуры сопровождавших ее легионеров не давали никому приблизиться, впрочем, Эрену все-таки удалось проскользнуть к ней.

– Госпожа, – с улыбкой сказал он и поклонился.

– О, Эрен…

– Они знают, – сказал он. – Теперь все в лагере знают, госпожа. С тех самых пор, как взыскующие правды дали показания. Такие удивительные новости невозможно долго скрывать.

– Тогда все понятно, – сказала Исана.

– Тави… – Эрен вздохнул, тряхнул головой и продолжил: – Октавиан попросил меня оставаться рядом с вами.

– Буду рада твоей компании, – тихо ответила Исана. Она продолжала идти вперед, а вокруг собиралось все больше людей, не сводивших с нее глаз в тусклом свете факелов и заговоренных фонарей. – У меня появились очень необычные ощущения.

– Могу себе представить, – сказал Эрен. – Но если все пойдет хорошо, это покажется вам ерундой по сравнению с тем, как будут вести себя люди на улицах столицы Алеры.

– О, мой дорогой Эрен, – пробормотала Исана.

Ее привели к небольшому свободному участку возле стены, где должна была проходить дуэль. Вокруг негромко переговаривались люди, но Исана не обращала на них внимания. Она полностью сосредоточилась на двух мужчинах, которые начали подниматься вверх по лестнице.

Следующие несколько мгновений прошли в жуткой тишине, когда более высокий мужчина начал разминаться. Напряжение толпы стало таким осязаемым, что Исане показалось: если она потеряет сознание, то не сможет упасть.

Затем ее сын последовал за Налусом и остановился рядом со стройной женщиной, которая чуть не убила их с Арарисом несколько часов назад. Они о чем-то быстро поговорили. Потом начался отсчет.

Над толпой прозвенел голос Китаи, полный вызова и презрения, и собравшаяся толпа взревела от страха, напряжения и предвкушения.

Противники сошлись. Исана никогда прежде не видела ничего столь прекрасного и ужасающего. От клинков Тави во все стороны летели красные и лазурные искры, а от мечей Наварис – желто-зеленые. Ослепительно-яркие вспышки света обжигали глаза.

Исана никогда не видела, чтобы кто-то двигался с такой быстротой, как Фригиар Наварис, и не могла поверить, что ее сын способен выстоять перед таким сокрушительным натиском. Они кружили в смертельном танце, четыре клинка вращались с невероятной скоростью, сталь звенела, ударяясь о сталь, и всякий раз вспышки света рассыпались снопами искр. Невероятная пляска становилась все более стремительной.

Объятая ужасом, Исана могла лишь завороженно смотреть на поединок, толпа хранила зловещее молчание – и Исана понимала, что все испытывают такие же чувства.

Наварис оттеснила Тави к самому краю стены, и сердце Исаны едва не выпорхнуло из груди. Потом она увидела, как он поворачивается, каким-то непостижимым образом ускользая от клинка Наварис, подпрыгивает в воздух, точно вышедшая на охоту кошка, и оказывается на крыше соседнего здания.

Наварис последовала за ним, и в следующий момент они скрылись из виду. Сталь продолжала скрещиваться со сталью, звон клинков эхом разносился над руинами. Призрачный свет пронизывал воздух, по земле метались тяжелые тени. Камни с грохотом падали вниз, глухие удары перекрывали звон клинков.

Исана не могла дышать. Она вдруг ощутила острую боль в руках и равнодушно подумала, что это ногти впились в ладони. Толпа застыла в напряженном ожидании, возбуждение росло, казалось, еще немного – и брызнет кровь. Исана смотрела на крышу, надеясь, желая, чтобы все поскорее закончилось.

Мечи перестали звенеть. Прекратились вспышки света.

Исана услышала, как из ее горла вырвался стон.

Тишина все тянулась и тянулась.

Потом раздался возмущенный вопль, полный такой ярости и безумия, что Исана не поверила, что он способен вырваться из человеческих глоток.

Снова полыхнул свет.

И вновь воцарилась тишина.

– Тави, – услышала Исана собственный шепот. – О, мой Тави.

Толпа сохраняла полнейшую неподвижность, словно люди превратились в камень, только их молчание стало еще более глубоким. Напряжение было невыносимым, и Исана начала раскачиваться взад-вперед, отчаянно сопротивляясь слезам, которые застилали ей глаза.

– Тави, – прошептала она.

Затем воздух наполнил боевой клич маратов.

Варвары восторженно вопили со своей крыши. Их дикий победный вой плясал, отражаясь от камней, и ошеломленная Исана попыталась понять, что происходит.

Тави.

Они приветствовали Тави.

Ее сын появился на краю крыши, и разрушенный город обезумел.

Алеранцы взревели. Легионеры принялись ритмично ударять себя кулаками в грудь – над руинами прокатился гром. Где-то заржали испуганные лошади. Завыли собаки, жившие вместе с теми, кто сопровождал легион. Стал слышен радостный бой барабанов, заиграли горны. Шум стал таким оглушительным, что часть стены неподалеку от Исаны содрогнулась и рухнула.

Ослепляющая волна возбуждения подхватила Исану, почти лишая ее разума. Она закрыла глаза, и только рука Эрена помешала ей упасть на колени. Огонь был слишком жарок. Его следовало направить в сторону, прежде чем она сойдет с ума.

Она открыла глаза и заставила себя расправить плечи.

– Слава! – закричала она. – Слава Гаю Октавиану!

Эрен посмотрел на нее и подхватил клич:

– Слава Гаю Октавиану!

Крик начал мгновенно распространяться от одной стены к другой, от центурии к центурии по заваленным обломками улицам.

– Слава Гаю Октавиану!

– Слава Гаю Октавиану!

– Слава Гаю Октавиану!

Глава 58

Обезумевшая толпа продолжала скандировать его имя, а Тави хотелось рвать на себе волосы.

Арнос ускользал.

Сенатор исчез со своего места на стене, и Тави заметил, как он пробирается сквозь толпу, подняв коричневый капюшон простого плаща. Теперь стало понятно, почему он снял свои богатые одежды.

Тави показал на него и закричал, что Арноса необходимо остановить. Но толпа лишь взревела еще громче. Никто не попытался его преследовать, Арнос направился в самую густую часть толпы.

Тави повернулся к Китаи и прокричал ее имя.

Конечно, она не могла услышать его зов, но ее голова повернулась в его сторону, и на лице появилось встревоженное выражение.

И тогда Тави руками показал ей: враг, бежит, преследовать. И указал в сторону Арноса. Тави использовал знаки, которые подают друг другу мараты.

Глаза Китаи широко раскрылись, она повернула голову и посмотрела туда, куда указывал Тави. Потом она прищурилась и отдала приказ ближайшему к ней марату. Варвары вскочили на ноги и начали перепрыгивать с одной крыши на другую, словно ловкие и изящные охотившиеся кошки.

Один из маратов приземлился на участке, который Боевые вóроны расчистили для его матери, что-то прокричал Эрену и метнулся в толпу.

Тави просигналил Эрену: оставайся и защищай. Он не сомневался, что его друг не покинет Исану.

Эрен кивнул и показал: понял – движение, которое очень напоминало салют легионеров, – и подошел поближе к Исане, все еще выглядевшей ошеломленной и озабоченной. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Даже на крыше Тави ощущал бурю эмоций толпы внизу, могучим прибоем бьющихся в его сознании. Должно быть, его мать едва не лишилась чувств.

Тави повернулся и посмотрел на стену, где его ждал Арарис. Прежде ему никогда не удавалось делать такие дальние и высокие прыжки, и способность к подобным подвигам до сих пор носила чисто теоретический характер. Интересно, сумел бы он повторить прыжок, если бы маньяк-убийца не преследовал его по пятам.

Справится ли он с этим, сумеет ли преодолеть ревущую внизу толпу?

Тави сосредоточился, взял силу из окружавшего его камня, скорость от ночного ветра и прыгнул обратно на стену.

Прыжок получился слишком сильным, и он ударился о массивный каменный зубец. Доспехи смягчили бóльшую часть удара, и он поднялся на ноги. Рядом тут же оказался Арарис.

– Арнос! – выдохнул Тави.

Арарис кивнул, пристально глядя в толпу.

– Я его вижу.

– За ним, – сказал Тави.

Арарис побежал вниз, и Тави последовал за ним, продолжая вглядываться в толпу, пока не увидел фигуру в коричневом плаще с капюшоном, пробиравшуюся к дальней окраине города.

Затем Арнос остановился как вкопанный и начал пятиться назад. Тави посмотрел мимо него и увидел пару маратов, сидевших на стене перед Арносом, их белые гривы развевались на ветру.

– Сюда! – крикнул Тави.

Он повернулся к другой лестнице, ведущей вниз со стены, перескочил через несколько ступеней, потом поставил сапоги на перила и скользнул вниз. Через мгновение он оказался на земле, повернулся и успел сделать два шага, когда рядом на землю спрыгнул Арарис. Телохранитель промчался мимо Тави, вытащил меч и устремился вперед, ударяя клинком по камням. После каждого удара во все стороны летели искры.

– С дороги! – ревел Арарис на бегу.

Толпа расступалась перед ним.

Тави также двигался вперед, воспользовавшись идеей, которую ему подсказали мараты. Они образовали классическое кольцо охотников, которое медленно стягивалось вокруг Арноса. Тави отметил, что никто не пытался приблизиться к сенатору. Мараты обладали удивительным чувством меры. Прежде всего Арнос был врагом Тави. И они не хотели мешать ему разобраться с ним, если, конечно, не возникнет опасность, что Арнос может ускользнуть.

Тави догнал Арноса, когда запыхавшийся сенатор, проталкиваясь сквозь толпу гражданских, которые сопровождали легионеров, оттолкнул старика и схватил за руку женщину. Арнос тряхнул ее и что-то прорычал, но Тави не сумел разобрать слов.

– Гантус Арнос! – рявкнул Тави.

Голова сенатора повернулась. Он оскалил зубы, в его глазах застыло отчаяние, он рванул женщину на себя и встал так, что ее тело оказалось между ним и Тави. Одной рукой он держал женщину за волосы, другой вытащил кинжал и приставил его к ее горлу.

– План был иным! – закричал Арнос.

Арарис сделал несколько шагов влево, а Тави, который снова успел обнажить свой меч, вправо. Он с удивлением обнаружил, что женщина оказалась спутницей Первого копья. Между тем шум вокруг начал стихать.

– Все кончено, Арнос! – сказал Тави. – Убери кинжал!

– Не стану! – прорычал Арнос. – Я не стану. Это не может так закончиться.

– Все кончено, отпусти женщину, – приказал Тави.

– Безумие! – кричал Арнос, не выпуская волос женщины. – Безумие! Ты не можешь допустить, чтобы все так продолжалось! Тебе по силам…

Внезапно Арнос и женщина дернулись, и в грудь женщины вошла короткая стрела балеста канимов.

Лицо женщины побелело, глаза закатились, колени несчастной подогнулись, и она сползла на землю, широко раскинув руки. Ее рот раскрылся в беззвучном крике.

Арнос остался стоять на прежнем месте, кинжал выпал из его разжавшихся пальцев. Он смотрел на кровь, текущую из его груди, – стрела балеста пробила оба тела, – потом закричал от ужаса, но в его крике уже не было силы, руки скребли грудь, словно он решил, что ему удастся избавиться от раны, если он будет действовать достаточно быстро.

Тави наклонился над ним, Арарис встал у него за спиной.

Арнос хрипло закашлялся, и у него на губах появились алые пузыри. Руки продолжали двигаться, но пальцы уже перестали его слушаться, и он лишь бессмысленно стучал себя в грудь, кровь потоком лилась на землю – сквозная рана от мощной стрелы балеста не оставила ему никаких надежд.

Тави тут же показал маратам: лучник, в той стороне, найти.

Варвары с блестящими глазами устремились в развалины. Их ночное зрение не оставит убийце никаких шансов.

– Целителя! – рявкнул Тави. – Немедленно!

Арнос с жалкой признательностью посмотрел на Тави и протянул к нему свои бесполезные руки.

Тави отбросил их в стороны и тыльной стороной ладони презрительно ударил Арноса в лицо. Сенатор упал на бок и затряс головой. Он попытался заговорить, но кровь всякий раз мешала ему произнести хотя бы слово.

– Для женщины, не для тебя. – Тави присел на корточки рядом с Арносом. – Я добр к тебе, сенатор, хотя ты этого и не заслуживаешь. Твоя смерть будет куда более легкой, чем та, которую уготовили бы тебе канимы.

Голова Арноса дернулась, и его глаза потеряли осмысленное выражение. Он сделал несколько судорожных движений, лицо исказила гримаса страдания. Тави не хотел чувствовать его ужас, боль и недоумение, но ничего не мог с этим поделать. С точки зрения логики Арнос заслужил смерть, но он был человеком, соплеменником Тави, и в идеальном мире Тави сумел бы защитить сенатора от его безумных амбиций.

Арнос умер в луже собственной крови, сломленным и напуганным человеком, один, без друзей.

Тави не мог позволить себе терять время на скорбь об этом глупце, хотя и сожалел о смертях множества алеранцев. В том числе и о самом сенаторе.

Такие вещи ни с кем не должны случаться.

Тави накрыл лицо Арноса плащом и повернулся к Арарису:

– Как она?

– Плохо, – сказал Арарис, оторвал кусок своего капюшона и прижал его к спине женщины. – Пульс очень слабый. Думаю, у нее пробито легкое, возможно, туда попала кровь. Мы не можем ее передвигать, к тому же… – На мгновение Арарис застыл, потом наклонился вперед, раздувая ноздри.

– В чем дело?

– Похоже… стрела была отравлена.

Тави наклонился и принюхался. От раны шел слабый запах разложения, смешанный с острым ароматом лимона.

– Это сердечный огонь, – сказал он. – Мастер Киллиан учил нас его распознавать. Он ускоряет работу сердца жертвы до тех пор, пока оно не разрывается. А также ослепляет несчастных. Другой запах мне незнаком.

– Прогорклое гариковое масло, – сказал Арарис.

– О нем я только читал. Ты уверен?

– Да.

– Вóроны, – проворчал Тави. – Это женщина Первого копья.

Арарис покачал головой:

– От нее отвернулась удача.

– Сюда! – услышали они голос Китаи.

Через мгновение она появилась вместе с двумя десятками маратов и тремя усталыми целителями во главе с трибуном Фоссом.

Похожий на медведя трибун тут же осмотрел рану и выслушал предположения Тави о яде. Потом он и остальные целители осторожно положили женщину на носилки и унесли ее прочь, а мараты сомкнулись вокруг Тави.

Тави посмотрел вслед целителям и потер ладонью лоб.

– Приведите двух лошадей. К одной привяжите покойного сенатора.

– Ты не можешь ехать к канимам, – возразил Арарис. – Они нарушили договоренность. Посмотри, что они сделали с Арносом.

Тави покачал головой и встал, потом протянул руку и показал:

– Арнос был такого роста.

– Да, – кивнул Арарис.

– Женщина отклонилась назад, и ее голова находилась на одном уровне с головой Арноса.

– Да.

– Рана Арноса была в центре груди. А у нее чуть правее – так уж она стояла. – Тави провел пальцем прямую линию. – Стрела летела горизонтально настолько быстро, что поразила обоих. Из чего следует, что стреляли со сравнительно близкого расстояния и убийца находился внутри городских стен.

Арарис проверил цепочку рассуждений Тави.

– Иными словами, канимы этого не делали.

Китаи подошла и встала рядом с Тави.

– Он думает, что алеранцы склонны к предательским выстрелам в спину в большей степени, чем канимы, – спокойно сказала она. – И он прав.

– И у нас остается вопрос, на который мы не можем найти ответ, – заметил Тави.

Арарис кивнул.

– Если не канимы, то кто мог это сделать? – пробормотал он.