Текст книги "Фурии командира"

Глава 23

Тави провел целую вечность, страстно желая смерти, которая положила бы конец его невероятным мучениям. Остальные собрались возле его койки в каюте и сидели рядом, пытаясь облегчить его страдания.

– Я не понимаю, что вы так всполошились, – равнодушно сказал Демос. – У него морская болезнь. Это пройдет.

Тави застонал, повернулся на бок и забился в конвульсиях. У него в желудке осталось лишь немного теплой воды, но он попытался отправить ее в ведро. Китаи крепко его держала, пока конвульсии не прекратились, поглядывая на Демоса, Тави и ведро примерно с одинаковым отвращением.

Демос хмуро посмотрел на ведро и Тави:

– Впрочем, я начинаю беспокоиться о запасах питьевой воды, которая проходит через него с удивительной скоростью. – Он наклонился и обратился к Тави: – Не думаю, что ты сумеешь это выпить. Однако так мы могли бы сохранить…

Тави снова вырвало.

Демос вздохнул и покачал головой:

– Это пройдет. Со временем.

– А если нет? – услышал Тави встревоженный голос матери.

– Я бы не стал тревожиться, – сказал Демос. – Морская болезнь редко бывает фатальной. – Капитан вежливо кивнул и вышел из каюты с низким потолком.

– Госпожа Исана? – спросила Китаи, и Тави показалось, что он услышал напряжение в голосе девушки-марата. – Неужели ваша водяная магия не может помочь?

– Может, но тогда возникнет конфликт с колдунами «Слайва», – негромко сообщил Арарис.

– Я не понимаю, – призналась Китаи.

– Они творят водяную магию, Китаи, – ответил Эрен с койки, расположенной над койкой Тави. Послышался шорох бумаги, молодой курсор перевернул страницу книги. – Без этого невозможно плавание корабля по глубокой воде, колдуны мешают левиафану его учуять.

– Левиафан, – повторила Китаи. – Вроде того существа, которое питалось мертвечиной и канимами в Элинархе?

– Тот левиафан был всего сорок или пятьдесят футов в длину, – уточнил Эрен. – Детеныш. Взрослый левиафан, даже не самый крупный, способен одним ударом превратить корабль в груду обломков.

– Зачем? – спросила Китаи.

– Они охраняют свою территорию, – ответил курсор. – Левиафаны атакуют любой корабль, который заходит в их воды.

– И как колдуны это предотвращают?

– Они мешают левиафанам заметить корабль, – ответил Эрен. – Конечно, если начинается большой шторм, то левиафаны все равно находят корабль. – После выразительной паузы он добавил: – Плавание дело опасное.

– Но почему мы не можем подойти поближе к берегу, где эти твари не представляют опасности, чтобы леди Исана исцелила Тави? – прорычала Китаи.

– Нет, – едва слышно возразил Тави. – Нельзя… терять время… чтобы ублажить мой… желудок… – Тут его снова вырвало.

Китаи поддерживала Тави, пока приступ рвоты не закончился, потом поднесла к его губам флягу с водой. Тави сделал несколько глотков, но это оказалось бесполезным. Очень скоро у него снова начнется приступ рвоты. Мышцы живота горели от усталости и пульсировали от боли.

Тави перехватил взгляд матери.

– Возможно, тебе не следует произносить здесь такие слова, – с тревогой сказала Исана.

– До тех пор, пока мы говорим тихо, проблем не будет, домина, – сказал Эрен. – Мы в море. Соленые брызги делают невозможной работу с фуриями воздуха. Всякий, кто захочет нас подслушать, должен находиться рядом.

– Он прав, – спокойно сказал Арарис. – И не обращайте внимания на чувство юмора Демоса, Исана. До тех пор, пока мы сможем давать командиру пить, с ним все будет в порядке. Рано или поздно он приспособится к морю.

Китаи укоризненно фыркнула. «Однако ее манеры стали заметно менее грубыми с тех пор, как она начала жить в Алере», – подумал Тави. И все же он видел, что ее усталость после исцеления руки и тревога за него начинают сказываться.

– Когда? – тихо спросила Исана. – Мы в море уже четыре дня. Сколько времени это займет?

– Столько, сколько потребуется, – терпеливо ответил Арарис. Тави услышал, как телохранитель встал и подошел к двери каюты, остановился и положил руку на плечо Китаи, чтобы ее успокоить. Когда Тави открыл глаза, Арарис улыбнулся, что бывало с ним очень редко. – Если на то пошло, я знавал одного человека, который был плохим моряком.

Губы Тави дернулись, но дальше этого его попытка улыбнуться не пошла.

– Я пойду посплю, – сказал Арарис. – А ночью с ним посижу.

Китаи бросила на телохранителя свирепый взгляд, словно собиралась возразить, но промолчала. Похоже, после стольких бессонных ночей мешки под ее глазами начали перевешивать ее гордость.

Остаток дня Тави провел, сражаясь со своим озлобленным желудком, не раз задумываясь о блаженстве самоубийства. Он погрузился в дремоту, полную странных сновидений, которые прерывали волны тошноты. К тому моменту, когда спустились сумерки, Китаи свернулась в комочек в ногах его койки и крепко заснула.

Когда совсем стемнело, Тави с помощью Арариса поднялся на палубу. После захода солнца бóльшая часть команды забралась в свои койки и гамаки, и лишь несколько матросов остались на палубе. Тави улегся возле главной мачты, где, по его представлениям, корабль раскачивается меньше всего. Он смотрел, как в чистом небе появляются звезды, и впервые за последние дни погрузился в глубокий сон.

Когда Тави проснулся, он сразу почувствовал жуткий голод. Ночь выдалась прохладной, небо оставалось чистым, и, когда Тави сел, он с удивлением обнаружил, что у него больше не кружится голова. Тошнота почти исчезла. Он осторожно поднялся на ноги и потянулся.

– Постарайся сосредоточиться на звездах или горизонте, – послышался негромкий голос от борта. – Иногда это помогает.

Тави медленно подошел к стоявшему у поручней Арарису. Телохранитель смотрел на воду, его взгляд умчался куда-то далеко, и Тави встал рядом. Они долго молчали. Волны с шумом разбивались о борт корабля, оставляя за собой светлые полосы. Тави подставил лицо ветру, стараясь не обращать внимания на ноющие мышцы живота и наслаждаясь тем, что болезнь прошла.

– Ты уже говорил с ней? – прервал молчание Арарис.

– Не успел, – ответил Тави. – У меня просто не было времени.

– Она тебя любит. Очень любит.

– Я знаю, – тихо ответил Тави. – Но…

– Но от этого не легче, – закончил за него Арарис.

Тави кивнул.

– Ты понимаешь, почему мы поступили именно так?

Тави снова кивнул.

– Однако это меняет далеко не все.

Арарис долго смотрел на воду. Потом оттолкнулся от перил и отошел в сторону. Вернувшись, он протянул Тави прямоугольный кусок хлеба, который выглядел очень сухим и твердым.

– Корабельные крекеры, – сказал Арарис. – Они полезны, когда болит желудок.

Тави благодарно кивнул и принялся грызть хлеб. Он оказался крепче камня, но вскоре ему удалось откусить кусочек и размягчить его во рту. Вкус был немного затхлым, но желудок сразу успокоился.

– Каким он был? – спросил Тави, продолжая жевать.

Арарис повернул к нему голову, но Тави не смог разглядеть выражения его лица, лишь глаза блестели в темноте. Арарис довольно долго не сводил с Тави взгляда, потом вновь стал смотреть на море.

– Гордым, – наконец ответил он. – Нетерпеливым. Вспыльчивым. – Он блеснул зубами. – Умеющим сострадать. Умным, щедрым и бесстрашным. – Арарис вздохнул. – Всего не расскажешь.

Тави молча ждал продолжения.

– Септимус никогда не удовлетворялся тем, что есть. Где бы он ни появлялся, он старался улучшить то, что было. Когда он видел несправедливость, тут же пытался ее исправить. Если находил жертву, то утешал ее, а потом мстил за нее. Если начинал спорить, не останавливался, пока не одерживал победу или спор не прекращался сам собой. Я никогда не видел, чтобы он сказал злое слово ребенку, ударил собаку или пришпорил свою лошадь.

Когда мы сражались, он был подобен отправившейся на войну грозе, и никто не владел клинком лучше, чем он. Любой из нас принял бы в сердце копье ради него – любой из его телохранителей. Мы все думали, что он станет замечательным Первым консулом, таким же великим, как Гай Примус. Он был первым гражданином Алеры, который начал публично выступать против рабства. Ты, наверное, знаешь.

Тави покачал головой:

– Нет, я не знал.

– Он умел превращать врагов в союзников, – продолжал Арарис. – Тебе бы следовало видеть ссоры между ним и Антиллусом Раукусом в Академии, но в конце концов они стали друзьями. Он обладал… удивительным обаянием. Он умел посмотреть на человека сверху вниз, не унизив его. Если бы он был жив, то… – На мгновение голос Арариса пресекся, он откашлялся и добавил: – Все было бы иначе.

– Если, – сказал Тави.

И в одном слове оказалось слишком много тяжести – горечь, тоска и печаль.

Арарис прищурился, глядя на воду.

– И он любил твою мать больше, чем воздух и свет. Он нарушил прямой приказ отца, когда женился на ней. Гай считал, что найдет для него более подходящую жену.

– Как ты… – Теперь уже Тави откашлялся. – Как ты думаешь… он был бы хорошим отцом?

– Он бы любил тебя, – сразу ответил Арарис, но тут же нахмурился. – Но…

– Он был бы слишком занят, исправляя мир?

Арарис долго молчал.

– Может быть, – неохотно сказал он. – Великие фурии не дадут мне солгать, у них с отцом были сложные отношения. Возможно, все сложилось бы иначе. Дети меняют человека, как ничто другое.

Арарис протянул Тави фляжку. Тот взял ее и сделал несколько глотков. Вода была теплой, но его желудок принял ее с благодарностью.

– Ты думал о том, что мы делаем? – спросил Арарис.

Тави нахмурился:

– Конечно.

Арарис покачал головой:

– Я знаю, что ты все планировал. Ты думал о том, что делаешь – и как. Ты размышлял, что можно получить или потерять. Но меня интересует, занимал ли тебя вопрос о причинах?

Тави почувствовал, как его охватывает неуверенность, следом за которой пришел гнев. Он сглотнул и то и другое, хлебнув воды.

– Потому что это поможет спасти жизни людей.

– Может быть, – кивнул Арарис. – Но… имеешь ли ты право делать такой выбор?

– Я бы обратился к Гаю, – ответил Тави, – но по каким-то причинам он недоступен. Я уже пытался связаться с ним через монету. Как и Эрен.

– Ты уже говорил мне, что спрашивал у него о возможности дипломатического решения конфликта, – сказал Арарис. – И он категорически тебе отказал.

– Но тогда он не знал деталей.

– И это дает тебе право принимать решения, которые будут иметь очень серьезные отдаленные последствия? Даже если оставить в стороне законность твоих действий и предположить, что тебе будет сопутствовать успех, с очень многих позиций твои методы вызывают огромные сомнения.

Тави вздохнул:

– Ты считаешь, что я выхожу за границы ответственности курсора?

– Ты уже давно так поступаешь, – ответил Арарис. – Вопрос в том, не выходишь ли ты за рамки своих… новых полномочий.

– А есть разница?

– Ты утверждаешь, что эти полномочия являются прямым следствием законов и принципов справедливости, – настойчиво продолжал Арарис. – Если ты начнешь действовать в новой роли, попирая ногами закон и все принципы, то поставишь под сомнение собственное положение. Разрушишь фундамент, на котором должен основываться твой авторитет.

Тави услышал свой тихий смех.

– Уж не знаю, поверишь ли ты мне, но я об этом думал.

Арарис склонил голову набок, внимательно слушая Тави.

– То, что я узнал из беседы с Насаугом, и появившиеся после этого возможности имеют огромное значение. И они должны повлиять на мнение Гая настолько, что он будет вынужден пересмотреть свое решение. Ты согласен?

Арарис коротко кивнул.

Тави повернулся к нему:

– Однако его нет. Я не знаю, где он находится, чем занят, но отсутствие лишает его права принимать решения на данном этапе. При других обстоятельствах мы бы посоветовались с тем, кто стоит следующим за ним в цепочке командования, – и этот человек принял бы окончательное решение.

Арарис с сомнением вздохнул:

– Но это… весьма зыбкие основания.

Тави криво улыбнулся.

– Я знаю, – тихо сказал он. – Но… если мне суждено занять свое место, значит на моих плечах лежит ответственность за страну и народ. И если я не буду действовать, нас ждут кошмарные последствия. – Он положил руку на плечо Арариса. – Ты спрашиваешь, как я оправдываю свои действия. Но гораздо важнее найти ответ на другой вопрос: как я смогу оправдать бездействие?

Арарис потряс головой и фыркнул, и оба стали смотреть на море.

– Ты мне нужен, – после долгого молчания заговорил Тави. – Будь честным со мной. Ты против моего плана?

– Я был бы против, если бы ты не был так уверен в мотивах своих решений, – ответил Арарис. – Твой отец был хорошим человеком. Но он слишком доверял инстинктам. Он действовал, не продумав все до конца, рассчитывая, что сила поможет ему решить все возникающие проблемы.

– Со мной иначе, – пробормотал Тави.

Арарис тихо рассмеялся:

– Нет. Ты сильнее, чем он. – Арарис немного помолчал. – И опаснее.

Тави не знал, что ответить, и молчал несколько минут.

– Как ты считаешь, – наконец спросил он, – мы сумеем это сделать?

– Я не представляю, как такое возможно, – без колебаний ответил Арарис.

Тави что-то проворчал и прикусил губу.

– Но прежде тебя такие вещи никогда не останавливали, – неохотно сказал Арарис.

Тави коротко рассмеялся и увидел, как по губам Арариса промелькнула улыбка.

– Теперь тебе нужно поспать, – сказал Арарис. – Сон необходим. А завтра начнем тренировки.

– Тренировки? – спросил Тави.

Арарис Валериан кивнул:

– Ты уже овладел основами. Пришла пора серьезного обучения.

Тави заморгал. Он думал, что уже… хорошо владеет мечом.

– Ты считаешь, это необходимо?

Арарис рассмеялся:

– Твой отец задавал мне такой же вопрос.

– И что ты ему отвечал?

– Как пожелаете, господин, – отозвался Арарис. Потом его улыбка потускнела. – И кто-то его убил. Поэтому мы начнем тренировки завтра и будем продолжать их каждый день. До тех пор, пока я не буду тобой доволен.

– И когда это случится?

– Когда ты сможешь меня победить, – сказал Арарис, поклонился Тави и кивнул в сторону каюты. – А теперь вам нужно отдохнуть, господин.

Глава 24

Исана смотрела, как обнаженная спина Тави врезалась в переборку каюты «Слайва» в девятый раз за тридцать минут. Молодой человек, хрипя, отскочил назад, но его меч продолжал двигаться, отразив два удара и один выпад противника. Однако Тави оказался недостаточно быстрым, и полоска красных бусинок пролегла вдоль одного из его ребер.

Исана вздрогнула больше от вспышки разочарования и досады, исходившей от Тави, чем от сочувствия к его боли. Ранение было незначительным, и Исана могла его исцелить сразу после окончания тренировки. Даже шрама не останется. Арарис никогда бы не позволил себе навредить своему ученику – не говоря уж о Тави.

Она увидела, что сын заметно устал, когда он издал слабый крик и устремился на Арариса в яростную атаку. Телохранитель блокировал все его удары без малейших усилий, делая едва заметные движения кистью. Неожиданно меч Тави выпал из его руки и со звоном покатился по палубе.

Однако Тави тут же метнулся к Арарису и схватил его за кисть, сжимавшую меч, ударил лбом в скулу Арариса, а его левая рука обрушилась на ребра телохранителя. Исана напряглась и привстала, почувствовав, как от ее сына исходит волна настоящего гнева.

Арарис принимал удары, как наковальня, они просто попадали в него без видимого эффекта. Он схватил запястье руки Тави, которой он сжимал его кисть с мечом, и резко повернулся, перенеся вес с одной ноги на другую.

Тави лишился точки опоры, потерял равновесие, и Арарис уложил его спиной на палубу. Он стукнулся довольно сильно, и Исана снова поморщилась, хотя и понимала, что Тави не мог сильно пострадать.

Тави лежал на палубе и ошеломленно смотрел на паруса и небо. Матросы, с интересом наблюдавшие за схваткой, принялись кричать, давать советы и смеяться.

– Гнев, – спокойно сказал Арарис, чье дыхание по-прежнему оставалось ровным. – Ты по натуре агрессивный боец, но гнев – не твой союзник в таком поединке, как этот. Ты должен сохранять сосредоточенность, должен думать. Используй свой гнев. Но не давай ему использовать тебя.

Он убрал меч в ножны и протянул Тави руку, чтобы помочь подняться. Юноша мрачно посмотрел на наставника, тряхнул головой, сжал его ладонь и встал.

– Что это было – захват запястья? – задыхаясь, прохрипел Тави. – Я такого никогда прежде не видел.

– Он довольно прост, – ответил Арарис. – Но на сегодня достаточно. Если захочешь, я покажу его тебе завтра.

– Я в порядке, – возразил Тави. – Давай сейчас.

Арарис задумчиво склонил голову и неожиданно усмехнулся:

– Как пожелаешь. Выпей воды, и мы проведем еще одну схватку. Если ты будешь сохранять хладнокровие, я покажу тебе захват и способ ухода от него.

Тави поднял меч, отсалютовал Арарису и спрятал меч в ножны. Потом подошел к бочке с водой, возле которой на маленьком складном стуле сидела Исана. Он улыбнулся ей, опустил деревянную чашку в воду, выпил ее залпом и набрал вторую. За два дня, прошедшие после того, как он оправился от морской болезни, его щеки порозовели, и во время каждой трапезы он ел за двоих, несмотря на то что мастерство кока «Слайва» оставляло желать лучшего.

Тави и Арарис тренировались обнаженными по пояс, вероятно, чтобы сохранить в целости рубашки Тави. Исана изо всех сил старалась не смотреть на Арариса. Она не могла представить, чтобы человек его возраста мог быть таким мускулистым без использования водяной магии, – однако он был почти таким же стройным, как Тави. Его тело оставалось жестким и жилистым и, казалось, состояло из сплошных мышц. Конечно, все прошедшие годы он провел возле наковальни в домене, и однажды она видела, как он тренируется в свете едва тлеющих углей, используя железный брус вместо меча.

Арарис вновь стал уверенным и сильным мужчиной. После смерти Септимуса он казался сломленным навсегда, и теперь Исана радовалась, что Арарис вернулся к жизни, хотя испытывала смущение, когда смотрела на телохранителя. Кончики ее пальцев подрагивали, так ей хотелось провести ими по его мышцам. Однако она вновь обратилась к шитью. Исана чинила штаны Китаи, что позволяло ей отвлечься от Арариса и вести себя прилично.

– Хочешь, чтобы я исцелила твои царапины? – спросила она у Тави. – Мне не потребуется таз для таких небольших ран.

Тави посмотрел на нее, и на мгновение его окутало облако эмоций, но он тряхнул головой, все исчезло, и Исана ощутила лишь легкое неудовлетворение.

– Нет, спасибо. Кровь уже не идет, – хрипло сказал Тави, бросил на нее виноватый взгляд и смущенно улыбнулся. – Но если так пойдет и дальше, тебе придется исцелять мою уязвленную гордость.

В этот момент из каюты появился Эрен.

– Боюсь, для этого не хватит воды, – с улыбкой сказал он.

Тави приподнял бровь:

– Почему бы тебе не потренироваться с нами, малыш? А после поговорим.

Эрен поднял руки:

– Нет уж, спасибо. Я не знаю точно, за какой конец меча нужно браться. Не собираюсь мешать вашим продвинутым занятиям.

Он сделал насмешливый салют фехтовальщика – только без меча – и зашагал по палубе, чтобы еще раз поговорить с капитаном.

– Я знаю одного вредного человечка, которого скоро бросят в воду, – крикнул ему вслед Тави и повернулся к Арарису.

Исана продолжала наблюдать за ними между стежками. Она плохо разбиралась в фехтовании, но ей показалось, что Тави стал двигаться медленнее, но более уверенно. Она уловила чувство удовлетворения, исходящее от Арариса, когда ее сын сумел парировать полдюжины быстрых ударов.

– Паруса! – неожиданно раздался голос Китаи. – Прямо по курсу.

Мужчины остановились. Волны дурных предчувствий прошлись по палубе, коснувшись Исаны, точно замерзшая паутина. Демос тут же принялся отдавать быстрые приказы, потом и сам вскарабкался наверх, двигаясь с ловкостью белки. Исана смотрела, как он добрался до «вороньего гнезда», откуда Китаи стала ему что-то показывать. Демос поднял обе руки – Исана не раз видела этот жест, так поступают заклинатели ветра, когда хотят разглядеть далекие предметы.

Несколько мгновений Демос молча смотрел, потом стремительно спустился вниз, спрыгнув на палубу с высоты в десять футов, отдал несколько новых приказов, и корабль начал резко поворачивать направо. Матросы меняли положение парусов, а Демос расхаживал по палубе, отдавая все новые и новые команды, смысл которых оставался для Исаны непонятным, казалось, он разговаривал на незнакомом ей языке.

Она встала и подошла к Демосу, когда он наконец смолк.

– Капитан, – спросила она, – что происходит?

Исана отметила, что Тави и Эрен подошли ближе, когда капитан начал отвечать.

– Это «Мактис», – спокойно сказал Демос. – Корабль Рыжего Галлуса. – Он посмотрел на далекий белый парус. – Я приказал изменить курс. Теперь нам остается ждать, какое решение примет он.

– Капитан! – закричал стоявший за штурвалом матрос. – Он меняет курс и идет нам наперерез.

– Проклятые вóроны. – Демос вздохнул. – Госпожа, вам следует спуститься в каюту и оставаться там.

– Почему? – спросила Исана. – Что случилось?

– Капитан «Мактиса» считает себя пиратом, – ответил Демос. – Глупец собирается взять нас на абордаж.

Исана почувствовала, как ее глаза широко раскрылись.

– Да?

– Он сумеет нас догнать, капитан? – спросил Тави.

Демос коротко кивнул:

– Весьма вероятно. Он удачно выбрал позицию. Ветер относит нас к нему, кроме того, ему помогает течение, эту часть своего дела Галлус знает хорошо. Если бы у нас было в запасе несколько лиг, он бы повернул обратно.

– Но почему? – спросил Эрен.

– Потому что я встал на курс.

Эрен замер и удивленно посмотрел на Демоса:

– Что?

Тави нахмурился и спросил совсем другим тоном:

– Что?

– Курс Левиафана, – сказал Эрен и нервно облизнул губы. – Это участок океана, где…

– Водятся левиафаны, – сказал Тави. – Я понял.

– Не совсем, – вмешался Демос почти скучающим тоном. – Это участок океана, где собираются молодые самцы, не имеющие собственной территории.

– И что они делают? – осведомился Тави.

– То, что делают любые группы молодых самцов, – ответил Демос. – Дерутся друг с другом без всякой на то причины. Разгоняются до полной скорости и нападают на все, что движется.

– И разбивают корабли, – едва слышно добавил Эрен.

Капитан согласно кивнул и повернулся к поручням.

– Мои колдуны знают свое дело. Сейчас мы увидим, готов ли Галлус кинуть кости сегодня.

– Капитан, без обид, а вам не приходило в голову взять его на абордаж? – спросил Тави.

– Нет, – ответил Демос. – «Слайв» в два раза меньше «Мактиса». И у Галлуса на борту много солдат. Мне не нравится соотношение три к одному.

– Но и у нас есть умелые парни, – сказал Тави.

Демос посмотрел на него и коротко рассмеялся:

– Мальчик, ты очень хорош. Но есть большая разница между тренировками с семейным наставником и льющейся по палубе кровью.

– Он прав, – спокойно сказал Арарис, подходя к Тави. – Нам лучше избежать схватки.

Демос посмотрел на Арариса:

– Ты уже сражался в море?

– Да, – коротко ответил Арарис.

Демос кивнул:

– Слушай своего наставника, мальчик. И не беспокойся. Через два часа мы с ним разберемся – так или иначе. А сейчас прошу меня простить, мне нужно убедиться, что мои колдуны не успели снова напиться.

Демос начал быстро спускаться в трюм.

– Он не шутил относительно магов воды? – спросил Эрен.

Исана нахмурилась, почувствовав тревогу молодого курсора. Он сложил руки на груди и нетерпеливо постукивал ногой по палубе.

Тави также заметил тревогу Эрена.

– Что тебя беспокоит? – спросил Тави.

– Если бы ты когда-нибудь видел… – Эрен облизнул губы. – Я намерен напасть на сундук боцмана. Там наверняка есть что выпить. Хочешь?

Тави нахмурился:

– Нет, со мной все в порядке.

Эрен коротко кивнул и посмотрел на Арариса и Исану:

– Господин, госпожа?

Они отказались, и побледневший Эрен поспешно ушел.

Тави посмотрел ему вслед и направился к поручням. Он довольно долго вглядывался в море, потом принялся расхаживать вдоль борта. Так миновало полчаса, наконец Тави подошел к Исане.

– Как ты можешь сидеть и спокойно шить? – спросил он.

Исана не подняла глаз от работы.

– А что еще я могу сделать?

Тави сложил руки на груди и бросил на мать мрачный взгляд:

– Капитан сказал, что тебе лучше спуститься в каюту.

– Он посоветовал это сделать всем, – ответила Исана. – Но я не вижу, чтобы ты его послушался.

– Но мне следует оставаться на палубе, – заявил Тави.

– Чтобы кто-то об тебя споткнулся? – спросила Исана и попыталась скрыть улыбку, но у нее ничего не получилось. – Быть может, ты думаешь, что твой меч поможет взять рифы на парусах? Или заставит левиафанов уплыть подальше?

Тави вздохнул:

– Он столь же бесполезен, как твое шитье.

Исана отложила штаны Китаи и пристально посмотрела на сына:

– Пройдет немало часов, прежде чем что-то произойдет, а погода сегодня чудесная. Судя по волнению, которое исходит от команды и Эрена, они опасаются, что нас протаранит левиафан и мы окажемся на дне моря. Или будем вынуждены вести неравный бой с бандой пиратов, которых в три раза больше, чем нас. – Она вернулась к своему занятию. – В любом случае освещение едва ли будет подходящим для шитья. Вот почему я предпочитаю посидеть на палубе сейчас и насладиться теплым солнышком, пока еще остается такая возможность, если ты не против.

Тави смотрел на нее, и она поняла, что он потрясен.

Исана скупо улыбнулась:

– Я знаю, что ты беспокоишься за меня. И знаю, как ты ненавидишь ситуации, когда слишком многое от тебя не зависит. Вот и сейчас возникло такое положение. Отрицание не сделает этот факт менее очевидным.

Он посмотрел на мать, нахмурив брови, и его настроение изменилось – на смену нетерпению пришли печальные размышления. Исана всегда поражалась способности Тави сосредотачиваться на чем-то одном, иногда это ее пугало. Он умел прикладывать разум и волю к решению любой проблемы. А теперь обратил всю свою энергию внутрь. «Должно быть, ему сейчас очень не по себе», – подумала она.

Тави вздохнул, уселся на палубу рядом со стулом Исаны и прислонился спиной к стене каюты. Потом он понизил голос:

– Если бы я мог…

– Творить магию, – тихо ответила Исана. – Однако это не помогло Первому консулу решить все проблемы. Но, даже если бы ты мог, ты бы столкнулся со множеством непредсказуемых ситуаций.

– Но я мог бы защитить тебя, – сказал Тави после долгой паузы.

– Может быть, да, – ответила Исана. – А может быть, нет. В жизни редко бывает полная определенность.

Тави состроил гримасу и кивнул:

– Просто я чувствовал бы себя лучше, если бы ты оставалась в каюте.

Она завязала нитку, направила Рилл в ноготь, чтобы сделать его острым, и аккуратно отрезала нитку, потом воткнула иголку в катушку и легонько тряхнула головой – ноготь принял свою обычную форму. Исана размяла уставшие пальцы.

– Если ты действительно так думаешь, то тебе следует проводить меня вниз.

Он заморгал и уставился на нее.

Она рассмеялась. Исана ничего не смогла с собой поделать. Она наклонилась и поцеловала его в волосы. Несмотря на то, что он вырос таким высоким, и несмотря на все, чему он научился и кем стал, для нее он все еще оставался младенцем, карапузом, озорным ребенком, спрятавшимся за внешностью взрослого мужчины.

– Представь себе, что на твоем месте оказался бы Гай…

– Неужели он может лишиться магии? – фыркнул Тави.

– Но если бы так случилось, – настаивала на своем Исана, глядя ему в глаза. – Подумай, как бы стала реагировать его свита? Если бы он задумчиво стоял у перил и расхаживал, как танадент, скалил зубы и отдавал дурацкие приказы.

Тави бросил на нее угрюмый взгляд, собрался что-то сказать, осекся и пожал плечами.

– Если бы я был рядом с ним? Я бы встревожился.

– Вот именно, – сказала Исана. – Подобное поведение могло умерить его собственную тревогу, но исключительно за счет остальных. Неужели ты хочешь быть таким человеком? – (Тави помрачнел и промолчал.) – А теперь подумай: если сидеть взаперти в пассажирской каюте в самом деле является самым разумным образом действий, то отправился бы ты туда, если бы Гай решил остаться на палубе, несмотря на очевидную бесполезность такого шага?

– Скорее всего, нет.

Исана кивнула:

– Это потому, что Гай, этот старый змей-манипулятор, является лидером. Он действует. Другие следуют за ним. Она огляделась по сторонам. – Они так же следуют за тобой.

Тави насупился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все, кто с нами, – сказала она. – Даже многие матросы. Они видят твои ум, знания и уверенность, учитывают твои действия и оценку ситуации, поэтому относятся к тебе с уважением.

Тави прикусил нижнюю губу.

– Я их пугаю, – пробормотал он.

Исана не видела необходимости подтверждать то, что Тави и сам понял.

– Если бы Гай решил, что всем было бы безопаснее находиться в каютах, что бы он сделал?

Тави задумчиво кивнул:

– Он бы сам отправился туда. Дал бы шанс выразить протест. Позволил бы сохранить гордость. Поддержал мораль. Если бы не сомневался, что нужно покинуть палубу.

Исана вытащила из мешка штаны Эрена с рядами неровных уродливых стежков.

– Ну что ж. Тебе будет полезно потренироваться. Как ты считаешь, что следует делать?

Тави тряхнул головой:

– В последнее время я очень часто задаю себе этот вопрос.

Исана приготовилась к новому приступу паники.

– Нет, Тави сейчас это совсем ни к чему.

– Правда?

Исана кивнула:

– О да.

– Мне страшно, – прошептал Тави.

Исана закрыла глаза. Голос мужчины, который произнес слова напуганного ребенка, – ей было больно его слушать.

– Проблема в том, – продолжал Тави, – что я делаю выбор не только за себя. Если меня не убьют сегодня, или когда мы доберемся до столицы, или в последующих сражениях, или после суда, который состоится, когда все закончится, то… мои действия окажут влияние на жизнь множества людей.

– Нечто похожее происходило в течение последних нескольких лет, – заметила Исана.

– Но сейчас все иначе. За ними стоит нечто большее.

– Неужели?

Тави не сводил с матери вопрошающих глаз. На фоне темно-коричневых корабельных переборок они выглядели ослепительно-зелеными.

– А что, если я не справлюсь? – тихо спросил он. – Что, если я не способен нести такое бремя?

– Тави, тебе вовсе не обязательно…

– Речь не о способности к магии, – твердо сказал он. – Речь обо мне. – Он наклонился поближе к матери и прошептал: – Как ты думаешь, я смогу это сделать? Занять… его место?

Сердце Исаны застучало, и она отложила шитье в сторону. Страх кричал, что она должна сказать сыну «нет». Что он не может и не должен ввязываться в безумную кухню политики Алеры, что ему не выжить в этой страшной борьбе. Что он все испортит, а его дела станут причиной боли и страданий многих тысяч людей.

Но вместо этого она взяла его руки в свои.

– С тех пор как ты родился, мне снились кошмары об этом, – тихо заговорила Исана. – Всякий раз, когда ты совершал поступок… который мог привлечь внимание Короны, всякий раз, когда подвергался опасности, мне казалось, что кто-то вонзает в меня нож. Я была уверена: если ты будешь продолжать, то враги твоего отца тебя заметят. И узнают. И убьют. Ничего другого я видеть не могла.