Текст книги "Фурии командира"

Маркус ничего не ответил и отвернулся от Красса. Они подошли к палаткам целителей. Нескольких раненых на носилках перевязывали помощники Фосса, пока те дожидались очереди к исцеляющим тазам. Несколько мужчин лежали без сознания на одеялах, свежая розовая кожа показывала места, которые были исцелены.

Госпожа Аквитейн в обличье прачки также находилась здесь. Она помогала раненым, носила воду, следила за их состоянием. Она посмотрела на Маркуса, едва заметно улыбнулась и вернулась к своим занятиям.

– Ко всему прочему, Первое копье, ты не любишь зря болтать языком, – продолжал Красс. – Тем не менее я хочу, чтобы ты знал, я вижу ту дополнительную работу, которую ты делаешь. Спасибо тебе.

Маркус постарался удержать горькую слюну во рту.

– Всегда рад помочь, командир.

Глава 28

Дождь имеет свои достоинства и недостатки, решила Амара. Если небольшой ливень помогал им скрывать следы и ухудшал видимость, тем самым снижая шансы дозорных их увидеть, то после трех дней он начал вызывать раздражение. В южных частях страны в это время года такая погода считалась в порядке вещей, но Амаре никогда не приходилось сталкиваться с непрекращающимися потоками воды, которые обрушивались им на головы.

Особенно тяжело приходилось ночью, когда им не удавалось найти сухого дерева для костра. Бернард сказал Амаре, что может использовать магию, чтобы сделать из деревьев надежное убежище или создать сухую нору в скале, но не хочет рисковать – ведь вражеские маги дерева могут это почувствовать.

Однако в остальном муж Амары мастерски решал все практические вопросы. Он всякий раз умудрялся найти способ хотя бы частично защитить их от воды, но все же их сон редко бывал крепким. Амара понимала, что если в самое ближайшее время дождь не прекратится и они не перестанут питаться одними сухарями, то их запас закончится, и тогда им придется рассчитывать только на то, что сумеет добыть на охоте Бернард. Амару не слишком вдохновляла перспектива съесть на ужин сырого кролика.

Она посмотрела на небо и пожалела, что не умеет управлять погодой.

– Понимаю, что ты чувствуешь, – пробормотал Гай, который, хромая, шел рядом. – Я все время думаю, как было бы здорово посидеть у огня и выпить кружку горячего чая.

Амара улыбнулась:

– Неужели это так очевидно?

– Мы думаем об одном и том же, – ответил Гай, прищурился и посмотрел на тучи. – По большей части это моя вина.

Амара искоса взглянула на него:

– Почему?

– Потому что ошибку совершил я. Нас принес сюда северный ветер, холодный и сухой. Я заставил его лететь на юг с нами, и здесь он встретился с теплым влажным небом над морем. В результате начался дождь.

Амара покачала головой:

– Не такая уж серьезная ошибка. Дождь нам сильно помог.

Гай улыбнулся, сверкнув зубами:

– Только между нами? Я уже сыт по горло такой помощью.

Амара рассмеялась. Потом ее взгляд упал на ствол ближайшего дерева, которое достигало семи футов в высоту, а на его коре были глубоко вырезаны какие-то знаки.

– Бернард? – тихонько позвала Амара.

– Я видел, – отозвался он.

– Что это такое?

– Знаки, отмечающие территорию, – сказал Бернард.

– Но кто их оставил?

– Хищник. Может быть, какая-нибудь крупная кошка. Или большой ящер. – Он остановился и протянул руку, склонив голову набок.

– Их называют гаримами, – тихо сказал Гай. – Из них получаются отличные плащи, когда…

Кустарник в десяти футах слева от Первого консула зашелестел, и в следующее мгновение нечто массивное, кожистое и длинное метнулось к Гаю, пытаясь схватить его за ноги.

Это был огромный ящер – гарим.

Первый консул его заметил и отреагировал с поразительной быстротой. Он успел повернуться и воткнуть свой тяжелый посох зверю в пасть. Гарим сомкнул челюсти и легко откусил конец посоха. Выплюнув дерево, он продолжал наступать на Гая.

Однако маневр Гая дал столь необходимые мгновения Амаре. Она призвала Цирруса, позаимствовав у фурии ветра быстроту, и мир тут же замедлился до ленивого танца, – казалось, все происходило в густом сиропе.

Рука Амары опустилась к поясу, и ее пальцы сомкнулись на рукояти ножа. Она с ужасающей медлительностью перенесла вес и метнула нож, который полетел почти с обычной скоростью.

Нож перевернулся ровно полтора раза, пробил чешуйчатый бок твари и вошел на несколько дюймов, чуть дальше передней ноги.

Гарим отреагировал гораздо медленнее, чем любое другое животное, которое Амара когда-либо видела, и она успела сделать шаг, прежде чем ящер рванулся в сторону, упал на бок, а его челюсти сомкнулись на ноже и вырвали его из раны.

Амара обнажила меч и бросилась на ящера, держа оружие двумя руками. Она знала, что дополнительная быстрота, полученная от фурии, позволит ей нанести мощный удар, – без этого никак не обойтись, поскольку нож не произвел на тварь почти никакого впечатления.

Шаги навстречу гариму получились медленными, и она успела оценить неоднозначное воздействие скорости: она успела прийти на помощь Первому консулу, но не рассчитала, насколько опасным может быть для нее самой такое вмешательство.

Ящер оказался огромным. И хотя его высота не превышала двух футов, гарим был широким и тяжелым, с сильными, широко расставленными лапами, а тело представляло собой переплетение могучих хрящей и сухожилий. Вероятно, он весил в два раза больше, чем Амара. Его лапы заканчивались мощными когтями, а массивная голова казалась громадной из-за могучих челюстей. Глаза напоминали шарики из темного стекла, маленькие, злобные и тупые, хвост, длина которого почти равнялась длине туловища, мог наносить очень опасные удары. Темная серо-зеленая полосатая шкура с жесткой толстой чешуей позволяла ему почти идеально маскироваться в мокром лесу.

Амара не сомневалась, что если гарим ее схватит, то откусит ей конечности так же легко, как посох Гая. Конечно, она могла бы без проблем уходить от его атак, будь она одна, но рядом находился Первый консул. Ящер напал на Гая, и Амара понимала, что, если ей не удастся заставить его переключиться на нее, он снова бросится на Первого консула. Значит, она должна была рискнуть и сразу нанести гариму решающий удар, иначе она сама окажется в трудном положении.

Если бы это был танадент или травяной лев, то следовало бы нанести удар в шею. Однако шею ящера прикрывали тяжелые складки чешуйчатой кожи, и Амара сомневалась, что сумеет их пробить.

А вот гарим перекусит ей горло без малейших затруднений.

Амара была в ужасе.

Глаза, решила она. Небольшая цель, быстрота Цирруса ей поможет. Удачный удар может убить зверя, но, даже если он будет ранен, появится надежда, что гарим отвлечется от Гая. Впрочем, если до этого дойдет, он прикончит Амару и оттащит ее тело в лес, чтобы сожрать, – и это также заставит его забыть про Гая.

Получалось, что, если взглянуть на поединок с гаримом с такой точки зрения, проигрывать ей не следовало.

Тяжелая голова гарима повернулась к Амаре, широкая пасть раскрылась, обнажив сотни, как ей показалось, жутких изогнутых зубов.

Амара закричала и нанесла удар, вложив в него всю свою скорость и силу. Кончик ее клинка ударил чуть выше маленького глаза гарима, прошил тонкую кожу и задел толстую кость черепа. Однако Амара неудачно перенесла вес и с ужасом поняла, что сейчас упадет.

Она попыталась перекатиться и тут же вскочить на ноги, но что-то врезалось ей в плечо, и она потеряла ориентировку, ударилась о землю сначала коленом, потом плечом и с силой налетела на дерево. Она оказалась на земле, потеряла связь с Циррусом, и мир обрел обычную скорость.

Раненый гарим нанес ей удар своим мощным хвостом, потом мгновенно развернулся и бросился на нее, оскалив клыки. Амара неловко потянулась за мечом, понимая, что он едва ли ей поможет. Она выставила его перед собой, но клинок отскочил от чешуйчатой шкуры на груди ящера. Она закричала.

В следующее мгновение внезапно появился кусок дерева и с сокрушительной силой обрушился на морду ящера, так что его челюсти захлопнулись и ударились о землю. Первый консул Алеры бросился на гарима, его укороченный шест скользнул между плечом и шеей твари и перевернул ящера так, что тот упал на спину.

– Брюхо! – крикнул Гай. – Графиня, там чешуя не такая толстая.

Амара схватила меч, поднялась на колени и нанесла удар вниз, в открытую шею гарима, рядом с посохом Гая. К ее удивлению, клинок легко пробил чешую, фонтаном брызнула кровь.

Гарим отчаянно заметался, но Первый консул удерживал тварь. И хотя Гая бросало из стороны в сторону, освободиться гарим не мог. Амара наносила новые и новые удары, пока ящер не затих, и только после этого Гай откатился от умирающей твари.

– Принцепс, – выдохнула Амара.

Она встала и начала отчаянно озираться по сторонам, сообразив, что есть еще одна деталь, которой она не знала о ящерах.

Они живут стаями.

Один гарим судорожно дергался, свисая с ивы, и дюжины тонких ветвей обхватили его со всех сторон. Другой корчился на земле, размахивая хвостом. Из головы умирающего ящера торчал топор, глубоко погрузившийся в череп твари. Окровавленный граф Кальдеронский бился с третьим гаримом – и у него не было оружия. Как и Первый консул, он сумел добраться до горла ящера и сжимал его руками изо всех сил. Амара видела, что по щеке, груди и шее Бернарда течет кровь, а на лице застыла жуткая усмешка.

Гарим отчаянно сопротивлялся и, извернувшись, ударил хвостом по ногам и спине Бернарда. Тот закричал от ярости и боли, и Амара бросилась к нему на помощь с мечом в руке.

Бернард повернул голову, разжал одну руку на горле гарима и схватил его за хвост. Зверь ловко вырвался из рук человека, опустился на землю всеми лапами и поднялся, чтобы вонзить зубы в Бернарда.

Однако тот первым успел встать на ноги и схватил ящера за хвост.

Сначала Амаре показалось, что Бернард старается выиграть время, но уже в следующий миг она увидела, что гарим взмыл в воздух. Это был самый крупный зверь из всех, кого Амаре доводилось видеть, и он весил никак не меньше пятисот фунтов, но граф Кальдеронский вращал его над землей, словно это была детская игрушка.

Сделав полный оборот, Бернард взревел от ярости и триумфа – голова гарима ударилась о толстый ствол дерева. Раздался влажный хруст, ящер упал на землю и больше не шевелился.

Между тем гарим, пойманный ветвями ивы, вырвался и упал на землю за спиной Бернарда. Амара попыталась предупредить мужа сдавленным криком.

Бернард посмотрел на нее и тут же быстро обернулся. Выбросив вперед руку, он крикнул:

– Брутус!

Земля под гаримом содрогнулась и пришла в движение. Возник холм величиной с лошадь, его плечи и грудь были из кремня и глины, а челюсти из гранита. Фурия земли Бернарда схватила гарима своей каменной пастью, ящер отчаянно вырывался, но Брутус поднял его над землей. Громадный пес продолжал расти, словно вылезал из воды, и тряс гарима, точно терьер крысу. Амаре показалось, что она слышит, как треснула шея ящера, но Брутус не успокоился до тех пор, пока не ударил гарима о пару деревьев, потом о землю. Вскоре от ящера остались лишь окровавленная плоть и сломанные кости.

Амара остановилась в нескольких футах от мужа. Бернард наблюдал за Брутусом, пока тот не покончил с гаримом, потом кивнул и сказал:

– Спасибо тебе.

Каменный пес дважды щелкнул челюстями и снова погрузился в землю, по которой пошли круги.

Бернард зашатался и опустился на одно колено.

Амара бросилась к нему:

– Бернард!

– Ничего страшного, со мной все хорошо, – пробормотал он, продолжая тяжело дышать. – Гай?

– Он жив, – ответила Амара. – Дай мне осмотреть твою голову.

– Выглядит хуже, чем на самом деле, – сказал Бернард. – Царапины на голове всегда сильно кровоточат. Но все ранения поверхностные.

– Я знаю, – ответила Амара. – Но у тебя рядом с раной шишка размером с яйцо. А это уже серьезно.

Бернард перехватил ее руку, посмотрел в глаза и твердо сказал:

– Сначала проверь Первого консула, графиня.

Она гневно посмотрела на мужа:

– Бернард.

– У меня обязательства по отношению к моему господину. Как и у тебя.

– У меня обязательства перед моим мужем, – прошептала Амара в ответ.

Бернард отпустил ее руку.

– Посмотри Гая, – прорычал он. Потом его голос смягчился, в нем слышалась усталость. – Ты знаешь, что я прав.

Она прикоснулась рукой к своему лицу, вздохнула и провела ладонью по голове мужа. Потом повернулась и пошла к Первому консулу.

Гай лежал на земле с закрытыми глазами. Когда Амара подошла, он их открыл и сказал:

– Я давно этим не занимался.

– Принцепс?

– Не охотился на гаримов. С тех пор, как мне исполнилось семнадцать. – Он тяжело вздохнул. – Тогда это было гораздо проще.

Его голос был полон боли, как в начале их путешествия.

– Вы ранены.

– Нога, – тихо сказал он. – Та, которая не болела. – Он кивнул на все еще корчившегося гарима. – Эта тварь сумела зажать ее между хвостом и камнем. Я почти уверен, что нога сломана.

Амара осмотрела ногу Первого консула. Она распухла, а стопа была вывернута под неправильным углом. Это был тяжелый перелом со смещением. Амара знала, что последствия могут быть очень серьезными.

– Кость не торчит наружу, – тихо сказала она. – И у вас нет кровотечения. Как вы?

– Это всего лишь боль, – ответил Гай, но его голос дрогнул. – Я видел, что Бернард здорово справился.

Амара понимала, что должна вправить кость как можно быстрее. Кроме того, нужно будет наложить лубок.

– Он убил трех гаримов.

– Для убийства людей магия металла подходит лучше всего, – пробормотал Гай. – Но звери дерутся иначе. Дико и свирепо. Для борьбы с ними прежде всего необходима сила. Никто не станет отрицать, что я сделал безупречный выбор спутников для своего путешествия. – Он потряс головой и заморгал. – Я болтаю чепуху. Пожалуйста, прости меня. В моем возрасте разум иногда дает сбои, да и боль мешает сосредоточиться.

– Мы сделаем все, что в наших силах, правитель, – сказала Амара.

– Боль меня не убьет, а у Бернарда идет кровь. Позаботься о нем. Полагаю, я сейчас потеряю сознание, если это не будет слишком нахально с моей стороны…

Первый консул замолчал, и запаниковавшая Амара склонилась над ним. Однако его дыхание оставалось ровным, а пульс сильным. Она сочувственно прикусила губу, однако была рада, что он потерял сознание. Нога причиняла ему сильные страдания.

Она сняла свой промокший плащ, скатала его и подложила под ногу Гая. Потом встала и вернулась к мужу. Он снял заплечный мешок и медленно перебирал вещи в нем. Амара взяла мешок, вытащила из него бинты, мази и притирания, которые там лежали, потом очистила его раны, но они продолжали кровоточить, как всегда бывает в таких случаях.

– Нужно их зашить, чтобы они как следует зажили, – тихо сказала она. – Значит, понадобятся горячая вода и костер.

– Опасно, – пробормотал Бернард. – Нас будет легко заметить.

– Выбора нет, – ответила Амара. – Гай потерял сознание. У него сломана нога. Мы должны его согреть, а потом вправить кость. Ты можешь попросить Брутуса сделать для нас убежище?

Он хмуро посмотрел на нее и перевел взгляд на Гая.

– Опасно.

Амара приложила ладони к его щекам.

– Бернард, ты получил удар по голове. Ты с трудом говоришь, и у тебя нет ясности в мыслях. Ты должен мне поверить: это необходимо.

Он тяжело вздохнул, закрыл глаза и кивнул. Потом он открыл глаза и огляделся, кивнул в сторону небольшого холмика и что-то пробормотал.

– Там логово гаримов. Брутус его расширяет и укрепляет. Первым делом нужно принести дрова. Пусть они начнут сохнуть. Затем мы отнесем туда Гая.

– Хорошо, – ответила Амара.

Она перевязала ему рану на голове, решив более внимательно осмотреть ее потом.

– Бернард, Гай сломал здоровую ногу.

Бернард нахмурился:

– Вóроны. Он не сможет ходить.

– Верно, – кивнула Амара.

– Паршивое дело, – сказал Бернард.

– Да.

– Но есть и хорошие новости, – заметил он.

Амара удивленно посмотрела на него.

Он втянул в себя воздух, и его ноздри затрепетали.

– Чувствуешь запах?

Амара принюхалась и уловила запах переспелых овощей.

– Только болота так пахнут, – сказал Бернард. – Мы дошли. Как только мы там окажемся, нам не нужно будет беспокоиться из-за следов.

– Конечно, – проворчала Амара. – Только из-за болезней, ран, нехватки еды. И других гаримов.

– Ну, – задумчиво проговорил Бернард, – у нас так и не было медового месяца.

Амара удивленно заморгала, а потом расхохоталась, и ее саму поразило то, каким искренним был ее смех.

Бернард устало улыбнулся, и на мгновение в его глазах появилось теплое выражение.

– Так лучше. Я люблю, когда ты улыбаешься. – Потом он вздохнул и с трудом поднялся на ноги.

Он коснулся повязки и зашипел от боли.

– Не делай так, – рассеянно сказала Амара, встала и поморщилась от боли в спине. Она успела забыть об ударе хвоста гарима, сбившем ее с ног. Однако мышцы и кости все помнили. – Он не может ходить, – тихо сказала Амара. – Что будем делать?

– Мы справимся, графиня. Шаг за шагом.

Она коснулась его лица, а потом повязки.

– Ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

Он взял ее руку и нежно поцеловал пальцы, его глаза засверкали.

– И кто бы стал тебя за это винить?

Амара снова рассмеялась.

Глава 29

– Снова! – рявкнул Арарис, проводя серию мощных вращательных ударов по голове Тави.

Телохранитель не пытался ослабить удары, и Тави приходилось использовать все свое мастерство, чтобы защищаться. Он почувствовал ритм атаки, нашел момент, когда Арарис оказался в уязвимом положении, парировал очередной его выпад вниз, уходя в сторону от линии атаки, оперся рукой о землю, чтобы восстановить потерянное равновесие, и направил клинок в корпус Арариса.

Тави опоздал лишь на мгновение. Арарис рубанул своим мечом по клинку Тави и выбил его из руки. Затем телохранитель ударил башмаком в лицо Тави, тот откатился в сторону, и каблук Арариса начал опускаться на нос Тави. Ему удалось увернуться, но в этот момент острие меча Арариса коснулось его горла.

Арарис смотрел на Тави с застывшим лицом, и в его глазах появилось пугающее выражение. Затем он выпрямился и убрал клинок.

– Все следует делать быстрее, – спокойно сказал он. – Схватка – это прежде всего движение. Ты не должен ждать подходящего момента. Ты должен предвидеть его заранее.

Тави бросил на Арариса хмурый взгляд:

– Вот уже целую неделю мы каждый день отрабатываем только этот вид защиты. Но мы оба знаем, что человеку моих размеров очень трудно его использовать. Почему мы не сражаемся так, чтобы задействовать мои сильные стороны?

– А это и есть твоя сильная сторона, – ответил Арарис. – Просто ты еще не понял.

Тави покачал головой:

– Вóроны, что все это значит?

Арарис приложил руку к животу, куда он был ранен, и поморщился, как человек, у которого колет в боку после долгого бега.

– Любой достойный фехтовальщик не будет ждать от тебя такого удара, считая его неоправданно рискованным и опасным.

Тави прикоснулся к тому месту на горле, которого коснулся клинок Арариса, и увидел на пальце капельку крови.

– И почему же они так подумают?

Однако он поднялся на ноги, взял меч и посмотрел на Арариса, приготовившись продолжить поединок.

Арарис повел плечом, поморщился и потряс головой:

– На сегодня хватит.

Они отсалютовали друг другу мечами и убрали их.

– У тебя все еще болит бок? Может быть, позвать домину…

– Нет, – сразу отказался Арарис. – Нет, у нее хватает своих проблем. Немного побаливает, но не более того.

Тави изогнул бровь, до него наконец дошло.

– Значит, Наварис добралась до тебя именно так.

Арарис помрачнел и отвернулся.

– С ней было слишком много телохранителей Арноса. Я не мог уцелеть, сражаясь сразу со всеми. Поэтому я дал Наварис шанс. Я рассчитывал, что она попытается задеть мою ногу и на мгновение вонзит меч в палубу. Но она нанесла мне удар сюда. – Он указал рукой на свой бок.

Тави нахмурился:

– Я видел, как ее клинок пробил твое тело. Но он все еще там оставался, когда… – Тави замолчал, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота.

Клинок Наварис прошел сквозь живот Арариса и застрял в корпусе «Мактиса». Значит, у него был только один шанс вырваться…

Проклятые вóроны. Арарис рассек себя, чтобы освободиться от клинка Наварис. Он разрезал четыре или пять дюймов своего тела. Вот почему у Тави сложилось впечатление, что Наварис пронзила его спину.

Арарис спокойно встретил взгляд Тави и кивнул:

– Без Исаны… – Он пожал плечами. – Наварис не могла этого сделать. Я не знаю, как у нее получилось. Но она это сделала.

Он повернулся и молча скрылся в каюте. Тави убрал меч, поправил тунику и задумчиво направился на нос корабля.

После нападения на обреченный «Мактис» их путешествие протекало спокойно, однако Тави обнаружил, что его тревога усиливается. Через два дня отдыха Арарис встал на ноги, и они возобновили долгие тяжелые тренировки на палубе. Арарис принадлежал к тем фехтовальщикам, которые считали, что боль является лучшим наставником. Тави получил множество мелких ранений – часть из них весьма неприятных и болезненных – и целую коллекцию синяков всех цветов.

Несмотря на боль, поединки помогали. Впрочем, Тави не знал, насколько успешно продвигается его обучение, получалось, что Арарис постоянно чуть-чуть его опережал, а техника и стойка всякий раз оказывались более эффективными, но Арарис заверял своего ученика, что тот становится все лучше и лучше. Тренировки были изнурительными, и Тави видел в этом их единственную пользу.

Так у него оставалось меньше сил, чтобы тревожиться о будущем.

Вечером, после позднего обеда, он снова стоял на носу корабля и наблюдал за резвящимися в воде дельфинами. Китаи лежала на веревке немного выше и у него за спиной, устроившись так свободно, словно это был гамак, а не единственный линь, который она придерживала голенью и рукой. Он ощущал ее ленивое удовлетворение от полного желудка, хорошего дня и чудесного заката, которым она любовалась.

Тави прикрыл глаза и попытался разделить удовлетворение Китаи. Они по-разному относились к будущему. Для Китаи оно было чем-то единым и огромным, но не слишком важным. Главное происходило здесь и сейчас. И хотя подготовка к предстоящим испытаниям представлялась ей полезной, но совсем с другой точки зрения – она улучшала умения и разнообразила жизнь – Китаи не волновал тот факт, что она принесет пользу, когда будущее станет настоящим. Тави знал, что Китаи одобряет его тренировки с Арарисом, но подозревал, что она получала гораздо больше удовольствия, наблюдая за его обнаженным торсом, чем думала о том, что он сумеет кого-то победить в будущей схватке.

Его ощущение от восприятия эмоций Китаи слегка изменились, когда ее заинтересовало что-то другое. Тави обернулся через плечо и увидел Эрена.

– Привет, – негромко сказал Тави.

– Привет, – ответил Эрен, подошел и встал рядом с Тави, глядя вперед. – Я поговорил с Демосом. Завтра мы войдем в устье Гаула. После этого нам потребуется еще неделя, чтобы добраться вверх по реке до столицы. Может быть, больше, если мы не найдем хороший буксир.

Тави кивнул:

– Это хорошо. Полагаю, мы окажемся там в новолуние.

– Очень подходящее время для освобождения заключенных, – заметил Эрен. Плечи бывшего писца были напряжены. Он сложил руки на груди и оперся бедром о перила. – Я знал, что она умелый целитель, но не ожидал, что водяная магия домины так сильна. Она меня удивила.

– Мне кажется, она и сама была удивлена, – сказал Тави. – Возможно, этого следовало ожидать. Перед Второй кальдеронской битвой она умудрилась устроить наводнение. Для большинства заклинателей воды это непосильная задача.

Эрен кивнул:

– Как она?

– Арарис повесил для нее гамак в кладовой в трюме. Она говорит, что там ей спокойнее. Недавно она поднималась на палубу. Я бы сказал, что она постепенно приходит в себя.

– Это хорошо, – сказал Эрен, хмуро глядя на море.

Наступило неловкое молчание.

– Просто скажи, – предложил Тави.

– Что сказать? – спросил Эрен.

– Что тебя тревожит?

Уголок губ Эрена дрогнул, и он кивнул, продолжая смотреть на море.

– Когда мы отправлялись к «Мактису», ты что-то сказал домине.

Тави состроил гримасу:

– Я надеялся, что ты не заметишь во всей этой суматохе.

– Сначала я так и собирался сделать, – сказал Эрен. – Но… в последнее время я вынужден постоянно лгать. И мне это не особенно нравится. И я не хочу, чтобы в число людей, которым я вру, входил и ты.

Тави улыбнулся и кивнул:

– Спасибо.

– Конечно, – сказал Эрен. – Когда ты сказал Исане, что она Первая госпожа Алеры, ты имел в виду…

– Именно то, что я сказал, – ответил Тави.

Эрен нахмурился, потом заморгал и посмотрел на Тави.

– Ты имел в виду… что на самом деле она госпожа Кария? Под чужим именем?

Теперь заморгал Тави:

– Что? Нет. Проклятые вóроны, конечно нет.

Эрен снова нахмурился:

– Тогда я не понимаю. Первая госпожа – это жена Первого консула.

– Большинство Первых консулов ушли бы на покой много лет назад, передав свои полномочия наследникам, – сказал Тави. – А сами выполняли бы роль советников.

Эрен продолжал хмуриться. Потом он приподнял брови и прошептал:

– Принцепс? Гай Септимус?

Тави молча кивнул.

– Но он не был женат.

– Нет, был, – возразил Тави. – И вполне законно. И он дал ей все необходимое, чтобы это доказать.

Эрен присвистнул:

– Если бы он уцелел… – Эрен покачал головой. – То все было бы иначе, верно? – Эрен внимательно вгляделся в лицо Тави. – Но это еще не все.

Тави сделал глубокий вдох:

– Исана родила ему наследника. Сына.

Курсор с сомнением изогнул бровь:

– Наследника Короны? Тави… – Затем его лицо застыло. – Тави, – прошептал он, широко открывая глаза.

Тави заставил себя улыбнуться и смущенно пожал плечами:

– Мне и самому не по себе.

Эрен исподтишка огляделся:

– И сколько человек об этом знает?

– Ты. Сирил. Арарис. Моя мать.

– И я, – небрежно бросила Китаи, не открывая глаз.

Тави бросил на нее сердитый взгляд:

– Я же тебе ничего не говорил.

Она зевнула:

– Алеранец, пожалуйста. Не такой уж ты сложный. У меня есть уши и мозги. Если бы я ждала, пока ты поговоришь со мной по всем важным вопросам, то давно бы спятила.

Тави фыркнул, покачал головой и снова повернулся к Эрену.

Курсор задумчиво покусал ноготь – привычка, которую Тави помнил еще со времен Академии.

– Гай не знает?

– Он что-то знает, – сказал Тави. – Но мне неизвестно, как много.

Эрен вздохнул:

– Ты же понимаешь, что я должен ему сообщить.

– Это меня беспокоит меньше всего, – заявил Тави.

Курсор кивнул.

– Если это правда, – сказал он. – Тави, я не хочу тебя оскорбить, но… наследник Дома Гаев должен быть сильным магом. А ты… нет.

– На то есть причины, – спокойно ответил Тави. – Но сейчас я не хочу об этом говорить.

Курсор кивнул и отвернулся.

– Как давно ты знаешь? – через минуту спросил Эрен.

– Ты мой друг, Эрен. Я тоже не хочу тебе лгать. – Тави повернулся, положил ладонь на плечо Эрена и посмотрел ему в глаза. – Я узнал перед тем, как мы вышли из Элинарха. А до тех пор понятия не имел о своем истинном происхождении.

Эрен долго вглядывался в глаза Тави, и на лбу у него между бровями появилась вертикальная морщина. Потом он задумчиво кивнул.

– Ладно, – сказал он. – И что же мы будем делать?

– Будем продолжать нашу миссию, – ответил Тави. – Мы вызволим из темницы Варга и с его помощью заключим перемирие с канимами. А потом отправимся на юг, чтобы помочь дону Майлсу покончить с Каларом.

– Одновременно отнимем козыри у Аквитейна и его марионетки Арноса. – Эрен встряхнул головой. – Ты не можешь так рисковать.

– Какой риск? Пока я еще никто, – возразил Тави. – Но, даже если бы и был, именно мне следует рисковать. Кто еще станет подвергать себя такой опасности?

Эрен закатил глаза и разочаровано взмахнул рукой:

– Как тебе удается произносить такие глупости и при этом быть столь убедительным?

Тави рассмеялся:

– Мы должны сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Ты изучил список?

Эрен кивнул:

– Я могу купить все, кроме холодных камней. Их нелегко найти в любое время года, тем более весной. Все берегут их для лета. И если я отыщу того, кто захочет их продать, они будут стоить больше, чем все наши денежные запасы.

– Но мы не можем без них обойтись, – нахмурившись, сказал Тави. – Они нам необходимы, и точка.

– Я так и думал, что ты произнесешь нечто в таком духе, – заметил Эрен и посмотрел на паруса у них над головами. – Так уж получилось, что я помню одного весьма удачливого грабителя, который несколько лет назад терроризировал владельцев лавок в столице.

Китаи приоткрыла один глаз, и на ее губах появилась ленивая кошачья улыбка.

– Отлично, – промурлыкала она. – А то я уже начала скучать.