Текст книги "Всегда с тобой"
Автор книги: Джин Реник
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 30
31 июля 1990 года
– Пересмотренная оценка налогообложения наследства Мэриел неутешительна, – Бари Купер откусил огромный кусок чизбургера и надолго отложил изложение плохих новостей. В конце концов, Бари пришлось проглотить этот кусок и он продолжил:
– Проверив размер страхового полиса и договор с агентом страховой компании, который кажется очень пространным, они подтвердили стоимость в три миллиона долларов. Мы пытались снизить до двух, в конце концов, они согласились, Налог составит миллион шестьсот тысяч. Больше мы ничего не сможем сделать. В общей сложности мы сэкономили ей восемьсот тысяч.
– Миллион шестьсот тысяч. Святый боже, – Томас покачал головой. Как она воспримет это?
– Не поверишь, она смеялась, – Купер восхищался философским отношением Мэриел к происходящему. – Как она правильно заметила, раз у нее украли драгоценности, то какая разница, в какую сумму их оценили. А вот ее жених, бывший муж, все же был напуган. Он настаивает на подаче апелляции. И раз ты оплачиваешь счет, то мне нужно с тобой посоветоваться, – Купер откусил еще раз от чизбургера. Томас через окно ресторана смотрел на Беверли Хилз.
– Действуй, подавай на апелляцию. Сделай все, что можно сделать.
Бари попросил официанта принести еще пива.
– Мне придется доложить тебе, что на сегодняшний день гонорар за эту работу составляет где-то тридцать шесть тысяч. Мне пришлось дважды съездить в Лондон и затратить, приблизительно, семьдесят часов рабочего времени. Остальное мелочь – разные караманные расходы. Если бы мы говорили о реальных деньгах, то я бы еще понял твои затраты, – он нетерпеливо барабанил по столу, пока официантка совещалась с барменом. – Апелляция обойдется тебе в кругленькую сумму. Я не хвастаюсь, но у меня очень дорогая фирма. А ты можешь получить такой же результат гораздо дешевле в любой другой со сходным профилем.
Официантка принесла пиво. Она узнала Томаса Сексона и застенчиво улыбнулась. Он автоматически ответил ей тем же и жестом попросил принести еще кофе.
– Я хочу, чтобы именно ты вел это дело…
– 0кей, платишь ты, но все-таки советую тебе подумать.
– Я думаю. Слишком велика сумма. Они никогда не смогут собрать ее. Скажи, есть вероятность того, что дело закроют, если Англия не возбудит уголовного дела?
Бари прекратил жевать и выразительно посмотрел на друга.
– Есть. Даже очень большая. А что? Уж не собираешься ли ты платить за нее? Я настоятельно советую тебе не делать этого.
– Почему? – Томас отдал свою чашку застенчивой официантке и теперь терпеливо ждал кофе. Бари начал нервничать.
– Хотя бы потому, что у тебя нет сейчас таких денег. Во-первых, тебе сразу придется ликвидировать некоторые активы. А во-вторых… Ты просто не Можешь сделать этого. Ты сделаешь это себе в убыток.
– Ты уже подготовил брачный контракт?
– В общем-то, да. Это очень простой договор. Цена минимальная.
– Может быть она решила не выходить замуж? – Томас почувствовал на себе скептический взгляд Купера.
– А тебе от этого плохо? Томас не ответил.
– Святый Боже, – вздохнул Бари и заказал еще пиво.
Бойс Джеймсон был таким крошечным, что его вскоре переименовали в «Джимми». Качать своего сына стало любимым занятием Мэриел. Только что он оторвался от материнской груди и необычайно довольный уснул у нее на руках. Мэриел задумчиво смотрела на ангельское личико и думала о своем будущем.
Пройдет еще немало времени, прежде чем деньги со сберегательного счета придется отправить в Англию. В конце концов, вся эта история происходила на бумаге и было бы ошибкой портить себе жизнь из-за несостоявшегося наследства. В ближайшем будущем придется найти кого-нибудь, кто присматривал бы за ребенком. И тогда можно будет вернуться на работу. В ее фирме максимальный отпуск по уходу за ребенком составляет три месяца, а октябрь наступит так быстро, что глазом не успеешь моргнуть.
Джеф проявил себя джентльменом. Со дня их последнего разговора он так и не затрагивал вопрос о женитьбе. Но все-таки нельзя слишком долго испытывать ее терпение. Пришло время сделать решительный шаг. Томас ушел от нее навсегда. В этом уже не приходится сомневаться. А Джеф как раз тот человек, с которым можно построить свою жизнь. Но как не хочется расставаться с мечтой. Неужели никогда не повторится эта волшебная сказка, эта ночь, которую они провели с Томасом. Та ночь, когда она зачала Джимми…
Томас ушел.
Мэриел понимала, что «колется», исподволь подготавливая себя к этому решительному шагу. И все-таки продолжала искать любой, пусть самый незначительный повод, только бы задержать, оттянуть этот момент. Так не могло продолжаться долго.
Джимми вздохнул и зашевелился. У нее есть ребенок Томаса, может быть это даже гораздо больше, чем она может просить. Как Мэриел и ожидала, прислав цветы и поздравления, Томас исчез. От него не было ни слова.
Она поднялась из кресла-качалки и положила Джимми в кроватку. Тот мирно засопел под своим одеяльцем. На глазах у Мэриел навернулись слезы и она слегка прижалась к своему маленькому сыну. Теперь, когда у нее есть ребенок, которого она так любит, она поняла, как тесно связывает Дана Томаса и Алису. Несмотря на все трудности их семейной жизни.
Она включила ночник и на цыпочках пошла из комнаты, но в дверях остановилась и еще раз взглянула на сынишку. Она не могла удержаться, чтобы ночью не прийти три-четыре раза в детскую. Она хотела убедиться, что он дышит и что он действительно там. Наконец она присоединилась к Джефу, ожидавшему ее в гостиной. Он открыл окно и влажный воздух калифорнийской ночи ворвался в комнату. Джеф поцеловал ее, обнявшись, они сели на диван.
Он держался корректно и не требовал от нее немедленного ответа. Но выражение его лица, взгляды, которыми он встречал ее каждый день, были красноречивее всех слов. Нужно решаться. И если Томаса больше нет в ее жизни, то чего же она ждет, черт возьми?
Интерес к фильму «Зимняя любовь» катастрофически падал и всю последнюю неделю Алиса своими капризами наводила священный ужас на окружающих. Любой, даже самый мирный, разговор заканчивался скандалом. Стоило ей появиться в детской. Дана тут же заливалась слезами.
Сегодня, как обычно, Алиса ворчала и раздраженно перебирала детские наряды, которые были специально подготовлены для дебютных фотографий с Даной. Наконец она остановила свой выбор на красивом платьице для крещения и отдала его Талии с указаниями через пятнадцать минут подготовить малышку. Потом исчезла в своей комнате, чтобы одеть подходящее к наряду Даны нежно-розовое кружевное платье.
Все утро в детской возились фотограф и его помощник. Они устанавливали свет, создавали импровизированную площадку, размещали камеры и другую аппаратуру. Томасу было наказано освободиться от работы на целый день. Попутно он рекламировал серию новых рубашек и галстуков совершенно нового типа. Поэтому для него съемки могли затянуться надолго. Вошла Алиса, как всегда блистая своим великолепным нарядом. Следом появились Талия и Дана. Все семейство разместилось перед камерой на своих местах. Фотограф суетливо бегал вокруг них, настраивал свою аппаратуру, наводил резкость, выбирал ракурс. Каждый раз он произносил оценку семейному портрету: «Отлично. Прекрасно. Великолепно». И щелкал затвором, освещая их вспышками. Дане еще совсем недавно сняли повязку с глаз и Томас очень волновался из-за яркого света. Он внимательно наблюдал за дочкой и был доволен, что этот процесс ее – абсолютно не беспокоит.
Алиса ушла переодеваться и Сексон попросил фотографа снять Дану одну на огромной кружевной подушке. Опять вспыхнул яркий свет, но девочка никак не отреагировала на него. Талия вопросительно посмотрела на Томаса. Томас провел рукой перед лицом малышки и заговорил с ней. Она повернула головку на его голос. Но широко открытые глаза девочки оставались неподвижны, не мигали и не реагировали на свет. Сексон рухнул на колени.
Рекомендованный доктором Гудином специалист из глазной клиники Джуюлз Стей принял Дану в понедельник. Он сделал необходимые анализы. Обследование подтвердило самые худшие предположения Томаса. Дана была слепой.
– Сейчас еще слишком рано судить о том, насколько серьезно пострадало зрение. Но вероятнее всего, что девочка никогда больше не сможет видеть, – сказал врач. – Надо подождать. Мне жаль, но в настоящий момент я не могу дать вам другого ответа…
Тщетно доктор искал слова, пытаясь обнадежить несчастного отца. Томас бессильно опустил голову.
Он знал, что могут возникнуть осложнения. С самого начала доктор Гудин предупреждал его, что применение кислорода может принести вред. Но так хотелось верить в лучшее. И теперь он готов был плакать от отчаяния за свою дочь, на хрупкое крошечное тельце которой так несправедливо обрушились несчастья. Когда от фотографа прибыли снимки, Томас выбрал только один – с малышкой на старинной кружевной подушке. Он вставил его в рамку, купленную Мэриел в Лондоне. Семейный портрет пошел в газеты. Его широко распечатали во многих изданиях. Но, тем не менее, Алисе не поступало никаких предложений.
Роль, которой она так отчаянно добивалась, которая стоила ей стольких усилий и унижений, была отдана актрисе Мелани Солтерс. Публика встретила это решение всеобщим одобрением. А вскоре студия прислала извещение о том, что «Зимняя любовь» снимается с проката и немедленно отправляется за рубеж, а так же на рынок видеокассет. Возможно, это позволит хоть немного окупить стоимость фильма.
Алиса начала серьезно пить. По ночам она бродила по квартире. Алкоголь, несчастья и раздраженность лишили ее сна. Если бы не Талия, Томас не смог бы быть уверен, что за Даной ухаживают и внимательно заботятся. Он не смог бы продолжать свою работу. Две большие сделки, над которым его агенты работали четыре месяца, провалились. Это было для него большим потрясением. А вскоре иссякла последняя капля его терпения – он нашел серебряную рамку и портрет Даны сожженными в камине.
Сдерживая свою злость, Томас достал обгоревший металл из пепла, завернул рамку в пакет и положил в свой портфель. Восстановить рамку было практически невозможно. Его действия больше походили на безотчетный протест. Он не мог сразу выкинуть ее.
Продолжать такую жизнь стало невозможным. Нужно было что-то решать.
Талия молча накрывала на стол. Не обращая внимания на обед, Алиса принесла с собой зеленую бутылку «Реми Мартин». Держа ее в правой руке, она делала огромный глоток кристального бренди каждый раз, когда смотрела на мужа. Настроение у нее было отвратительным.
– Я никогда не буду иметь дело со слепым ребенком, – объявила она. – Хватит того что она постоянно больная. Но слепая… Бог мой, что скажут люди?
Кровь ударила в голову Томасу. Больше всего в своей жизни он ненавидел эту женщину, возомнившую о себе и пьющую от жалости к себе. Его гнев вырвался наружу. Сексон резко отодвинул стул.
– Сколько будет стоить, чтобы ты ушла из моей жизни? Назови цифру.
Алиса еле ворочала языком:
– Тебе хотелось бы этого, не так ли? Ее техасский акцент действовал ему на нервы, как скрип ногтя о стекло.
– Да, хотелось бы, —Томас крепко ухватился за спинку стула, потому что знал, что может ударить ее.
Ударить по этому лицу со впалыми щеками и вставными зубами. Ему хотелось ударить так, чтобы исчезла пьяная улыбка с ее начиненных силиконом губ, чтобы она наконец поняла, что происходит.
– У тебя столько не будет, – бросила она ему в ответ. – Тебе не хватит даже тех денег, которые ты получишь за все следующие картины. Даже тогда ты не сможешь купить меня.
– Ну так сколько? – прорычал Томас. Ему был отвратителен этот разговор, но он принял решение и должен идти до конца. Алиса несколько секунд пристально смотрела на него. Затем, подозрительно прищурив покрасневшие глаза ответила:
– Десять миллионов долларов. Можешь заплатить в любое время.
– Пять, – отрезал Томас. – Через неделю они у тебя будут.
Такой ответ удивил Алису.
– Я подумаю над твоим предложением, . – насмешливо произнесла она.
– Предложение действительно в течение двух недель. По истечении этого срока я нанимаю юристов.
– Они наверное должны быть волшебниками, чтобы во всем разобраться.
Бутылка выскользнула из ее рук и покатилась по столу, все заливая на своем пути. В воздухе появился тяжелый запах коньяка. Из кухни Талия принесла полотенце и вытерла липкую жидкость. Алиса отодвинулась от стола и качаясь направилась в спальню.
– Пять миллионов? Со времени нашей свадьбы мы занимались любовью только один раз. Сделай меня самой дорогой женщиной в городе. Думаю, что-то в этом есть.
В ту ночь Томас сидел в детской и еще раз тщательно пересматривал свои действия. Он пытался заглянуть в будущее. Услышав его, малышка повернула к нему головку и Сексон долго смотрел в ее невидящие глазки.
– Ты не моя дочь, – шептал Томас. – Ты не моя дочь, ты слепая, из-за тебя моя жизнь превратилась в хаос.
Сексон принимал самое тяжелое решение в своей жизни.
На следующее утро Алиса встретила мужа сидя за столом, с сигаретой во рту. Она не была накрашена и опухшее от коньяка лицо выражало муки жуткого похмелья.
– Я хочу, чтобы в следующем году ты дал мне роль в «Убийце», – хрипло произнесла она. – Не обязательно главную роль. Так, неплохую роль твоего ассистента, или что-нибудь в этом роде. И не говори, что ты не можешь этого сделать.
Томас посмотрел на нее, не обращая внимания на ее слова.
– Единственное, что я желаю тебе дать, так это – развод. Предложение остается в силе. Пять миллионов за то, чтобы ты убралась.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – Алиса встала и направилась к бару за очередной бутылкой коньяка. Открыв ее, она налила себе коньяк в кофе.
– Мы можем сделать это трудно, а можем легко. Бари напишет соглашение. У тебя две недели на то, чтобы принять решение.
– Ты можешь делать все, что тебе хочется. Я знаю, если тебе захотелось развестись со мной, ты сделаешь это. И никуда я не денусь.
– Две недели, – напомнил он. – Тебе лучше взять деньги, пока они у меня есть. Мой контракт на телевидении закончился и я не собираюсь его продлевать.
– Что это? Блеф? – она подозрительно уставилась на Томаса. – Так уж получилось, что я знаю – ты сейчас ведешь переговоры о новом проекте. Запомни, я слежу за такими вещами.
– На этот раз я тебя проучу.
– Я не верю тебе.
– Берегись меня, —направляясь к выходу, Томас затылком чувствовал ее взгляд. В кабинете он снял трубку и набрал номер Купера.
– Я изменил свое решение. Скажи на телевидении, что я не буду больше сниматься в следующем сезоне, – попросил он Бари. – В этом году сделаю еще три серии и все.
– Если это просто уловка, чтобы получить больше денег, то скажи мне об этом прямо сейчас. Дело на девяносто процентов решено и может разгореться скандал вокруг твоего имени, – его друг и адвокат был обеспокоен.
– Мне плевать. Я устал и заплатил все, что с меня причиталось. Уже отснято серий больше, чем достаточно. И никто, кроме меня, финансово не пострадает. Шоу исчерпало себя. Ну, возможно, оно продержится еще сезон. Я хочу уйти, пока оно пользуется спросом…
Купер молчал.
– И еще я хочу, чтобы ты составил договор между мной и Алисой. Мне наплевать, как ты назовешь мой поступок. Мы разводимся и я даю ей пять миллионов, – почти прокричал Сексон.
– Так вот почему ты бросаешь бомбу в самую середину карьеры?
– Я назвал тебе причину. Я устал. Я устал от шоу, я устал от своего героя, я устал от работы до седьмого пота. Мне нужно немного времени, чтобы подумать о своей жизни. И больше всего я хочу отделаться от этого проклятого брака.
– Алиса никогда не пойдет на такой шаг. Ты стоишь в десять раз больше, тем более у нее твой ребенок, – убеждал Бари.
– Я хочу быть опекуном ребенка. Абсолютным и единственным. Дана не интересует ее мать. Это часть нашего договора.
– Ты потерял разум. Никогда в жизни Алиса не пойдет на это.
– Ты только сделай это, окей? Как друг? Просто подготовь бумаги, а остальное оставь мне.
Как только известие об отставке дошло до администраторов телевидения, телефон стал звонить не смолкая. Бесконечные ленчи, обеды, уговоры, подарки, обхаживания и титулы посыпались градом. Сексона удивила дополнительная сумма денег, которую вдруг предоставили к его услугам. Тем временем, шли подготовка последнего эпизода и обычные репетиции. Серия была выпущена на экране. Зрители узнали о его решении уйти из сериала и повалил поток писем от поклонников с просьбами не оставлять работу.
Все это время его жена ходила с поджатыми губами. Она была похожа на вулкан, готовый вот-вот извергнуться. Алиса отказывалась верить в то, что Томас действительно серьезно настроен, и ждала, когда все вернется на свои места.
Под дверью их квартиры стали появляться сценарии, в его агентство стали приходить предложения сделать подобный сериал. В свою очередь, агенты Томаса начали новый круг звонков, обедов и приглашений на стканчик виски с уговорами возобновить работу. Они намекали, что перед тем, как он вынесет окончательное решение, не мешало бы его обсудить с ними.
Но, несмотря на давление, Сексон оставался непреклонным. Он ежедневно справлялся у Купера о ходе работы над договором с Алисой. Одновременно Томас пустил в ход все свое влияние, чтобы участники сериала не остались без работы.
Вечеринка по случаю окончания сериала проходила в «Чейзенс». Начало было скучным. Но вскоре от актеров и членов съемочной группы посыпались искренние пожелания всего хорошего. Они все были профессионалами и знали, что в бизнесе развлечений ничто не длится вечно. Старики радовались – шоу распрощалось со зрителями, как классная дама, пока оно было на пике популярности, а не у ее подножия. Сериал не потерял своей привлекательности у зрителя и не истощился творчески.
В разгар вечеринки появилась Алиса. Слабая надежда Сексона на то, что она останется дома, не оправдалась. Впрочем, Алиса удивила – пришла совершенно трезвая. Зато злости в ней накопилось через край. С каждым, кто ее слушал, она пускалась в утомительные рассуждения по поводу решения мужа уйти с работы. Такой поступок Алиса не могла одобрить. Через час она уже была пьяна. Томас старался не вмешиваться. Но Алиса не собиралась скрывать своих эмоций. Джон Мейсон делал все, что было в его силах, пытаясь контролировать ситуацию, но актриса была настроена на откровенный разговор.
– Мой муж не хотел, чтобы я приходила сюда сегодня, – объявила она смущенной толпе. – И я хочу, чтобы вы знали – он оставляет сериал только для того, чтобы заставить меня подчиниться. Но не тут-то было. А все вы из-за него остались без работы.
Она продолжала заплетающимся языком нести чушь и оставшиеся гости стали искать выход. Одни проходили мимо Томаса, словно не замечая его, другие громко прощались. Он был благодарен и тем, и другим.
На следующий день все четыре копии были готовы. Томас подписал и швырнул их на стол перед Алисой.
– Время истекло, – напомнил он. – Пять миллионов долларов. Давай считать это сделкой.
Она взяла одну копию и начала читать. И делала это так долго, что Томас устал ждать. Наконец Алиса положила документ на стол и с усмешкой посмотрела на Сексона.
– Здесь говорится, что ты забираешь Дану. Я не согласна с этим.
– Ты не хочешь с ней жить. Ты никогда не хотела этого. Ты стыдишься ее. К чему эта комедия?
– Где ручка?
Томас не верил, что дело так быстро уладится. Он подал ей ручку и стал наблюдать. Алиса потянулась за оставшимися листами и начала вычеркивать абзацы соглашения. Методично она находила параграфы в каждой копии, зачеркивала их, ставила рядом свои инициалы. Закончив, Алиса спокойно подвинула бумаги к нему.
– Ты хочешь забрать Дану? Это будет стоить еще пять миллионов.
Еще пять миллионов? Томас хорошо знал Алису и понимал – стоит ему уступить и ее требования никогда не прекратятся.
– Об этом не может быть и речи, – спокойно ответил он.
Боже, помоги ему. Есть еще один путь.
Глава 31
29 сентября 1990 года
Десять дней оставалось до свадьбы Розы, и «Матери» были заняты приготовлениями. Мэриел стояла в своей гостиной на маленькой табуретке, пока Роза и портниха из магазина Неймана измеряли длину бледно-персикового платья подневесницы. Почтальонша восхищалась ее нарядом, потом подошла к Мэриел, неподвижно стоящей на своем пьедестале, чтобы получить ее роспись в квитанции о получении письма из Лондона. Все еще стоя на табуретке, миссис Мак Клири заполнила бланк и со страхом уставилась на плотный конверт.
В верхнем левом углу стояла красивая печать английского министерства финансов. Мэриел надеялась, оно не придет до свадьбы. Ради Розы она взглянула на него безо всякого интереса и бросила в груду счетов. Она отказывалась думать об этом конверте.
Когда же Мэриел набралась смелости и вскрыла его, ее удивлению не было предела. Меньше всего на свете она ожидала увидеть краткое сообщение от британского правительства о том, что все претензии, касающиеся наследства Бойса Джеймсона Мак Клири, удовлетворены; Мэриел не верила своим глазам и несколько раз прочитала письмо. Потом бросилась к телефону, звонить Джефу. Ей хотелось выяснить, как это получилось.
– Я понятия не имею, – откровенно признался он. Джеф был удивлен не меньше ее. – Я не имею к этому никакого отношения.
Бари Купер так же отрицал свое участие в этом деле и поздравил Мэриел с удачным окончанием процесса. Для Аврама Халкина из офиса Ретига Бернсайда в Лондоне эта новость тоже была загадкой. Дальнейшие расспросы двух других юридических фирм тоже ни к чему не привели. Кроме подтверждения того, что дело было действительно закрыто, нельзя было получить никакой дополнительной информации. Наконец, миссис Гибс в личной, а, следовательно, неофициальной беседе со своей подругой из министерства финансов удалось выяснить, что оценочная стоимость была снижена наполовину и оплачена наличными. Оплата производилась анонимно, и ни при каких обстоятельствах не подлежит публичной огласке.
Мэриел окончательно зашла в тупик и отказывалась верить в свою удачу. Она пыталась понять, зачем кому-то понадобилось платить за нее. С какой целью?
– Может быть просто кто-нибудь там окончательно убедился, что золото действительно там и у нас нет возможности собрать такие деньги. Может быть они побоялись, что это попадет в газеты. Преследуя судом трехмесячного ребенка, они выглядели бы хищниками. Все это чертовски невероятно. Может быть поэтому они не говорят, что деньги заплачены, а просто, что дело удовлетворено. Единственное, что я знаю – ты больше ничего не должна, – Джеф смотрел, как Мэриел кормила ребенка.
– Не говори «чертовски», —она сделала ему замечание.-Ты абсолютно уверен?
– Абсолютно.
– Значит деньги Джимми в безопасности?
– Да, – он пристально посмотрел на нее. – Это значит, что ты не выйдешь за меня замуж, не так ли?
– Значит ты уверена? – Роза пришла в себя. Этим вечером состоялась традиционная встреча «Матерей» у «Тонио». Малыш спокойно спал в своей колыбельке, стоящей на четвертом стуле. Джозеф принес за счет ресторана чай со льдом.
– Я не знаю, – ответила Мэриел. – Ведь основная причина решения выйти замуж за него – это то, что Джимми будет материально обеспечен. Но теперь мне не надо волноваться о деньгах, просто мне придется обдумать еще раз его предложение. Может быть, в конце концов, это и правильно.
– Значит ты действительно собираешься за него замуж?
– Да, и вы знаете, что странно? Это почти как предзнаменование. Теперь, когда мне не надо больше думать о будущем Джимми, идея выйти замуж за Джефа уже непохожа на компромисс, – Мэриел встряхнула лед в чае и продолжила. – У меня опять начался цикл и Джеф постоянно твердит о братике или сестричке для Джимми. Может быть так и должно быть.
Роза посмотрела на нее взглядом хитрой рыбешки, которой удалось безнаказанно проглотить наживку.
– Вы ведь с Джефом собираетесь быть на моей свадьбе вдвоем, не так ли?
– Да, – медленно согласилась она. Она поняла мысль Розы. – Это произойдет меньше, чем через восемь дней, совсем немного времени, – предупредила она.
– Через двадцать четыре часа у тебя будет свадебное платье, – разрешение на брак – через три дня, и свадьба – в Йосимити в следующий четверг. Если ты, конечно, готова к этому.
– Я понятия не имею, что скажет Джеф, – Мэриел уклонилась от. прямого ответа. Но мысль устроить свадьбу в Йосимити, в одном из самых красивых городов мира, показалась ей заманчивой. Честно говоря, когда Роза сказала ей о предстоящем замужестве, Мэриел позавидовала подруге. Когда они с Джефом поженились, у них была обычная брачная церемония в церкви. И если она собирается выходить за него второй раз замуж, все должно быть по-новому. Символическая сила гранитного монолита казалась ей привлекательной и простота брачной церемонии на свежем воздухе должна быть удивительной.
– Если бы я была уверена, что мы сможем сделать свадьбу в это же время…
Ширли взяла Мэриел за руку.
– Жизнь не дает никаких гарантий, Мэриел. И единственный способ выжить – это цепляться за жизнь обеими руками. Это отвратительно и прекрасно. Мы с Биллом едва не расстроили свадьбу и одному Богу известно, какие у нас были проблемы. Но мы прожили вместе пятнадцать лет, прежде, чем я потеряла его и Джоди, – Ширли тяжело вздохнула. – Дети совершенно меняют твою жизнь. И только они стоят того.
– Ты на меня не смотри, – предостерегла Роза. – Все, что я хочу, я получу, когда выйду замуж за Кела. На твоем месте я бы задала себе три вопроса.
Роза приготовилась загибать пальцы.
– Любит ли он меня? Любит ли он ребенка? Хочу ли я прожить с ним всю жизнь? Если ты на все три вопроса ответишь «да», отбрасывай все сомнения и принимай решение. Джеф не будет ждать вечно.
Мэриел подумала, что она не может ни на один вопрос ответить «нет».
Когда она возвращалась домой, Джеф ждал ее у дверей. Они вошли в дом, и после того, как она уложила ребенка спать, Мэриел крепко поцеловала бывшего мужа. Она рассказала ему о предложении Розы устроить двойное торжество. Эта идея очень понравилась Джефу, хотя и озадачила. Он не ожидал, что все произойдет так быстро.
– Только у меня есть одна просьба, – тихо произнес Джеф. – Мне хочется, чтобы у нас была отдельная церемония. Мне все равно, кто будет первым. Я не хочу, чтобы мы произносили наши клятвы с кем-нибудь в одно время.
На этот раз, когда Джеф поцеловал ее. Мэриел ответила эмоциональнее, но ничто не говорило в ней о страсти.
– Мне бы очень хотелось заняться с тобой любовью, – глаза его блестели, – но я не могу сказать" что ты этого хочешь так же, как и я. Не на все сто процентов.
– На девяносто, – призналась она, не желая притворяться.
– Оставшиеся десять самые критические, – рассудительно заметил он.
– У нас еще есть неделя до свадьбы. Если каждый день я смогу прибавлять по одному проценту, тогда все будет в полном порядке, – пообещала она.
– Так, это девяносто семь процентов, – подсчитал Джеф. – Я не буду больше спорить.
Роза была крайне удивлена.
– Конечно, ты будешь выходить замуж отдельно, я и не предлагала произносить наши клятвы одновременно. Просто в один и тот же день. Мы бросим монетку. У кого «орел», тот и будет первым. Идет?
– Идет.
Мэриел выиграла.
Счастливая, что дело, наконец, решилось, она принялась за работу. Следующие дни были чрезвычайно беспокойными. Мэриел звонила в офис боссу, сотрудникам и друзьям, чтобы сообщить им о предстоящем торжестве и пригласить на свадьбу. Она долго решала, позвонить или не позвонить Томасу. Но потом отбросила эту мысль. Как бы Мэриел себя не подготавливала, но сказать ему: «Томас, я выхожу замуж», она не могла.
Она решила, что бледно-персиковое платье подойдет для обоих случаев: и на своей свадьбе, и на свадьбе Розы.
Мэриел достала фотографию своих родителей и внимательно рассмотрела ее. Под стеклом, в старой рамке на пожелтевшем снимке стоял отец, Стефан Джонас, рослый и гордый в строгой армейской форме. Он обнимал молодую и счастливую женщину в цветастом платье и в смелой шляпке с белой вуалью – ее мать. Это была их свадебная фотография.
Мэриел поставила ее на место и направилась в кладовку, где хранились вещи матери. Ей хотелось найти что-нибудь «старенькое». Там она и обнаружила шляпу с большими полями и белой кружевной вуалью, в которой мать выходила замуж.
Мэриел принесла ее в гостинную и примерила. Шляпка прекрасно сохранилась и молодая леди выглядела в ней потрясающе. Нужно только поменять вуаль. Мэриел поставила перед зеркалом свадебную фотографию родителей и стала сравнивать себя с матерью. И тут она увидела на груди молодой женщины золотое ожерелье и медальон с камеей.
Она отложила шляпку и достала из шкатулки с драгоценностями старинную камею и лайковую сумочку, в которой лежали обручальные кольца ее родителей. На внутренней стороне отцовского кольца было выгравировано «Люби всегда, Ти». Будучи еще ребенком, Мэриел удивлялась, как мама могла написать эти слова изнутри.
«Люби всегда, Стефан» – эта надпись была на кольце матери. Мэриел померила его, но оно не подошло ей, зато кольцо отца было впору. Она одела его на левую руку. Скоро она снова будет носить кольцо Джефа и подумала, одобрили бы ее поступок родители. Мэриел повесила на шею медальон, поправила его и вернулась к зеркалу. На этот раз она осталась довольна.
Ширли права. В жизни нет никаких гарантий. Ее мать выходила замуж и не знала, что отец уедет на опасную и ненужную войну. Ее мать не требовала гарантий, она следовала велению своего сердца.
Во все времена жить было сложно. Все время приходится идти на риск и преодолевать препятствия. Хватило б только сил.
Золотое ожерелье было самым любимым украшением Мэриел. Она вспомнила, как мать вставила в медальон ее фотографию. Спустя несколько лет замочек в медальоне сломался, но мать не хотела его ремонтировать. Она говорила ей, что внутри находится человек, которого она любит больше всего на свете и поэтому нет причины открывать его.
Мэриел попыталась открыть замочек, но механизм не поддавался. Настало время поменять фотографию самого любимого человека. У нее был удивительный снимок Джимми подходящего размера.
На следующее утро Мэриел и Джеф зашли в департамент регистрации браков за разрешением на брак и оттуда направились в ювелирный магазин выбирать обручальные кольца. Мэриел не согласилась брать кольцо с камнем и выбрала тоненькое золотое колечко.
В магазине она подошла к ювелиру и попросила посмотреть медальон. Мастер заверил ее, что замочек очень просто починить. С чувством легкого беспокойства Мэриел оставила ему медальон для ремонта.
Джеф преподнес ей, как свадебный подарок, красивый золотой браслет и удивил щедрым ланчем в «Лорганьер».
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.