Текст книги "Всегда с тобой"

Глава 20

Суббота, 2 апреля 1990 года

Джеф уехал в Лондон и без него Мэриел была, как без рук. Она жила ежедневными отчетами Ширли о состоянии Катерины Даны Сексон и всю прошлую неделю только и слышала «она держится» и «еще очень рано о чем-нибудь говорить». Она чувствовала себя виноватой за то, что этот скандал с фотогрфиями стал причиной преждевременных родов Алисы. И теперь Мэриел поняла, чем был вызван гнев Томаса. Шйрли упомянула номер палаты Алисы, на случай, если Мэриел захочет послать цветы. Движимая необходимостью увидеть Томаса, посмотреть как он держится, Мэриел поехала в клинику в Вествуде. Она пообещала себе, что просто остановится перед палатой Алисы и, если Сексон будет там, принесет свои поздравления и справится о ребенке.

Имея ввиду положение родителей, дежурный не выдавал информацию о здоровье ребенка. Мэриел на лифте поднялась на пятый этаж и нашла комнату 505.

– Она выписалась пару часов назад, дорогая. Вы родственница? – высокая сияющая медсестра с приятными чертами лица улыбнулась и посмотрела на ее животик:

– Четыре месяца?

– Пять с половиной.

– Вы очень хорошо выглядите. Мне бы тоже хотелось иметь такой аккуратненький животик, —медсестра еще раз улыбнулась Мэриел.

– Как здоровье малышки? Она уже скоро будет дома?

– Нет, дорогая, это сложный случай. Она все еще находится под интенсивным наблюдением. Я слышала, девочка еще побудет здесь, —медсестра внимательно посмотрела на Мэриел. – Вы подруга его или ее?

– Его.

– Я так и подумала, – медсестра оценивающим взглядом окинула молодую женщину.

– У него есть подруги и я одна из них, – Мэриел начала сердиться.

– О, я не сомневаюсь в этом, – добродушно ответила медсестра. – Все время, пока миссис Сексон была здесь, я видела только его друзей.

Мэриел медленно тронулась в обратный путь. Медсестра шла рядом с ней.

– Да, действительно, он самый красивый белый мужчина, – медсестре явно хотелось поговорить о Сексоне. – Впрочем, он красив для любого цвета. Он бы мог поставить свои ботинки и под мою кровать, – улыбнулась она своей непристойной шутке.

Мэриел смогла ответить ей только смущенной улыбкой. Ее мысли сейчас были далеко.

– Они у малышки?

– Сексон сидит там. С тех пор как родился ребенок, он не покидал клинику. А его жена уехала домой, – медсестра неодобрительно поджала губы. Остановившись перед дверью в палату, она наклонилась к Мэриел и тихо сказала:

– Девочка находится внизу, дорогая. Но вам нельзя туда входить без разрешения родителей, – кивнув головой на прощание, медсестра исчезла за дверью.

Погруженная в мысли, Мэриел продолжала медленно идти по коридору к лифту. Одно дело – . навестить Алису в больничной палате. Совсем другое – если она будет пытаться проникнуть к девочке.

Мэриел вернулась на первый этаж и нашла кафетерий. Она купила себе чашку горячего шоколада, приготовленного в микроволновой печи. В сотый раз Мэриел пыталась собраться с мыслями. Возможно, это и лучше. Появиться без приглашения, когда он, возможно. устал… У него нет оснований быть снисходительным к ней.

Она уже допивала горячий шоколад, как вдруг женщина, сидевшая напротив нее открыла от изумления рот и толкнула соседку:

– Это он. Я же говорила тебе, что ребенок еще здесь.

Мэриел не смогла удержаться. Она обернулась и встретилась с темными глазами Томаса. В джинсах, в серо-зеленом свитере, он держал в одной руке уже пустую чашечку из-под кофе, а в другой – газету. Как только Сексон увидел Мэриел, он тут же изменил направление и подошел к ее столику. Две женщины, затаив дыхание, ловили каждое слово.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он уставшим, слегка охрипшим голосом. Томас похудел; осунувшееся лицо, с кругами под глазами, заросло щетиной. Тем не менее, он, как всегда, выглядел беспечным. Сердце Мэриел готово было вырваться из груди.

– Ширли мне рассказала о малышке и я подумала, что… это касается и меня, – Мэриел не понимала, что она говорит. – С ней все будет хорошо?

Томас сел на стул рядом с ней, в руке он все еще держал стаканчик.

– Кажется, я выпил кофе, – он выбросил стаканчик и устало поднялся. – Я иду вниз…

Мэриел сидела не поднимая глаз, но чувствовала, что Томас пристально смотрит на нее.

– Ты не хочешь взглянуть на девочку? – предложил он.

– С удовольствием.

– Мы молимся за вас, – сказала одна из женщин. Сексон кивнул ей в знак благодарности. Мэриел вышла из-за стола и Томас перевел взгляд на ее живот. Но он ничего не сказал и ей не хотелось нарушать тишину. Мэриел тихо радовалась тому, что может быть рядом с любимым.

Они дважды вымыли руки перед тем, как надеть маски и халаты. Мэриел прошла вслед за Томасом в реанимацию и он подвел ее к ярко освещенному кувезу. У Мэриел сердце сжалось при виде крошечного ребенка. Девочка лежала с закрытыми глазками, к ее маленькому тельцу были протянуты проводки… Бойс Джеймсон, еще неродившийся малыш был больше. От этой мысли у Мэриел закружилась голова.

– Все окей, – прошептал ей Томас. – Она проснулась. Они только что сменили ей все. У нас есть почти две минуты.

Сексон протянул руку и положил ее на животик малышки. Мэриел, сдерживая слезы, просунула руку через отверстие с другой стороны. Она нежно погладила щечку неестественно спокойной малышки.

– Привет, – тихо произнесла Мэриел. – Ты красивая и замечательная. Я очень рада тебя видеть.

Ей очень хотелось помочь этому маленькому существу. Она посылала свою энергию неподвижному младенцу. Мэриел чувствовала, как ее тепло перетекает в хрупкое тельце. Катерина Дана зевнула, едва заметно пошевелив пальчиками. Потом сделала несколько сосательных движений и опять затихла.

– Она впервые сделала так, – прошептал Томас и по его сияющим глазам было видно, как он счастлив. Через четыре минуты пришла медсестра.

– Извините, мистер Сексон, вам придется оставить ее, – произнесла она серьезным голосом, но не без сожаления. Томас и Мэриел покорно достали руки из кувеза.

Пока Сексон разговаривал с сестрой, Мэриел вышла из палаты, сняла халат и осталась ждать его в холле. Слезы стояли у нее в глазах. Боже, что будет с маленькой Даной? Она такая маленькая… Мэриел дрожащими руками сжимала носовой платок. От страха за будущее малышки тоскливо сжалось сердце. Господи, помоги этому младенцу…

Через минуту в холл вышел Томас.

– Сейчас у нее пятьдесят шансов из ста. Так они мне сказали, – произнес он ослабевшим голосом. Казалось, что силы и надежды покидают его. – Она совсем не набирает вес, но, правда, и не теряет.

Ноги не слушались ее. Боль и страх за судьбу его ребенка тяжким грузом легли на ее плечи. «Пятьдесят шансов из ста». Мэриел и Томас медленно пошли к выходу.

– Через два часа я опять смогу ее увидеть. Мне разрешили поспать в кабинете врача, – он вяло улыбнулся и, отвернувшись в сторону, зевнул. Мэриел смотрела на него и думала, что Сексон уже не представляет свою жизнь без Даны. Он верит в то, что она обязательно выживет. Боже, что будет с Томасом, если он потеряет еще одного ребенка.

– Я рад, что ты пришла, – Сексон запнулся, опустил глаза и слегка нахмурился. – Я получил твою записку и фотографии. Мне очень жаль, что я так вел себя с тобой. Мне следовало бы знать, что ты не могла… – усталый вздох оборвал незаконченную фразу.

– Я понимаю. У тебя были все основания, – неуверенным голосом начала Мэриел. Но Томас не дал ей договорить.

– Нет, у меня их не было, – сказал он, четко произнося каждое слово. – Я мог выслушать тебя. Я должен был выслушать тебя.

Мэриел хотела что-то возразить, но ей никак не удавалось сосредоточиться на том, что говорит ей Томас. Его крошечная дочка находилась в ста шагах отсюда и пыталась выжить. Это все, о чем она могла сейчас думать. И Томас, наверно, тоже.

– Тем не менее, – продолжал Сексон, не давая Мэриел даже открыть рта, – мой адвокат провел расследование этого дела. Женщина из лаборатории продала снимки в журнал. Мы изъяли их, ее вышвырнули с работы. Я не собираюсь привлекать ее к суду. У меня больше нет на это времени.

Сексон опять зевнул и замотал головой, стараясь отогнать дремоту. Мэриел стало до слез жалко измученного Томаса.

– Я, действительно, слишком устал, чтобы разговаривать. Но я очень рад тебя видеть. У тебя все нормально? – заботливым тоном спросил он и его взгляд скользнул по ее аккуратненькому животику. – Ты бережешь себя?

– У меня все хорошо. Доктор говорит, что все идет отлично, – ответила Мэриел, явно смущенная беспокойством Томаса.

Усталость полностью овладела им и Сексон с трудом открывал глаза. Мэриел видела, что Томас почти засыпает на ходу.

– У тебя, действительно, все хорошо? – на какое-то мгновение забота о ней превозмогла усталость его измученного организма. Томасу стоило это очень больших усилий.

Перед глазами молодой женщины возник образ крошечной девочки, которая так страдала с первых минут своей жизни. Ее сердце опять болезненно сжалось.

– Честное слово, – она говорила правду и Томас поверил ей.

– Так и держись, – изможденный Сексон усталой походкой направился к лифту. – Послушай, Дана какое-то время будет находиться здесь. И я буду здесь. Если ты захочешь ее увидеть, дай мне знать.

Они попрощались и Мэриел направилась к машине.

В Лондоне Джеф ответил на звонок, предназначавшийся Мэриел.

– Вы не знаете меня, мистер Мак Клири, но мне хотелось бы представиться. Мое имя Кети Элвис. Я представляю галерею «Элвис». К вам мне порекомендовал обратиться один джентльмен из музея Человечества. Он сообщил мне, что вы представляете коллекцию произведений искусства Ашанти. Могли бы мы с вами встретиться и обсудить одно интересное предложение.

– Конечно.

– Хорошо. Где вы собираетесь провести ланч? – спрашивал на том конце провода настойчивый голос, принадлежавший молодой женщине.

Джеф не знал, где он проводит ланч.

Официант, «Мардант Хауза» провел Джефа к столику, где его ожидала одна из красивейших женщин, каких он когда-либо встречал. Ее красные блестящие губы улыбнулись ему и она протянула ему визитную карточку с выпуклым текстом: «Катарина Элвис. Галерея Элвис. Брукслесс – Лондон – Париж».

Идеально стройная фигура, блестящие черные волосы, зачесанные назад, милое, в форме сердечка, лицо с прекрасной кожей, бархатные глаза и шикарные длинные ноги. На ней был белый костюм от Шанель. Потому, как идеально сшит костюм, Джеф понял, что он был чрезвычайно дорогой. Перед поездкой Джеф пролистал несколько книг по ювелирным изделиям. И теперь, он бросил небрежный взгляд на ожерелья, украшавшие ее шею: длинные ажурные цепочки с золотыми капельками и отшлифованными камнями черного янтаря; изумительная двойная нитка черного жемчуга, который, Джеф был в этом абсолютно уверен, был настоящим. Потом он опустил глаза на ее белую шелковую блузку. Из глубокого выреза виднелись ее упругие, полные груди.

В школе юристов, среди своих ученых собратьев, он слыл большим знатоком идеальной женской груди. Джеф выделял три размера: минимальный – второй, третий – более предпочтительный, ну, а четвертый – идеальный. Соски должны быть высокими, смотрящими Вперед и немного вздернуты вверх. Для определения идеальной женской груди он придумал тест: удержится или нет положенный под грудь карандаш. Если грудь упругая, карандаш упадет, значит после этого ее можно расценивать как идеальную. Также он считал, что для идеальной груди не нужен лифчик.

Когда Джеф женился на Мэриел, у нее была грудь четвертого размера и совершеннее ее трудно было найти. Теперь из-за беременности грудь увеличилась и, если после того, как она кончит кормить ребенка, не ввести в нее силикон, она уже никогда не будет идеальной.

Кэти протянула руку в перчатке, гладкая ткань ее блузки слегка обтянула грудь и Джеф рассмотрел маленький торчащий сосок. Третий размер, заключил он, действительно идеальная.

В ушах озорно сверкали сережки из шести бриллиантов. В дополнение к коротким черным перчаткам она надела изящные золотые часики от Картье. Рядом с ними на ее запястье блестел тонкий крученый золотой браслет. Джеф подсчитал, что украшения тянули на десять-пятнадцать тысяч долларов. Наряд молодой женщины стоил, по крайней мере, три тысячи. Только за один костюм от Шанель она отдала не меньше тысячи.

От нее исходил прекрасный запах духов. Джеф мог поклясться, что ее глаза смотрели на него с особым женским интересом. Правда, только одно мгновение. Потом она отвела взгляд и когда вновь обратила на него внимание, глаза выражали только деловой интерес.

– Я заказала шампанское. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

Он ничего не имел против.

Ланч прошел просто прекрасно. Джеф старался доказать ей, что любой ее личный интерес будет встречен с радостью и интузиазмом. В то же время, он держал себя в рамках, на случай, если он вдруг ошибся.

– К сожалению, – она смотрела поверх его плеча. – Сегодня днем я улетаю в Париж, поэтому я не займу у вас много времени.

Джеф наслаждался ее низким голосом, европейской манерой произносить слова. По интонациям ее голоса он никак не мог понять, то ли она его соблазняет, то ли просто искренна с ним.

Кэти смотрела ему прямо в глаза.

– Галерея «Элвис» готова предложить вам сто пятьдесят тысяч долларов за эксклюзивное право показывать произведения Ашанти на протяжении трех лет. Это все.

И когда не последовало немедленного ответа от Джефа, она мило улыбнулась и добавила с небольшой досадой в голосе:

– Плюс, конечно, вам будут идти проценты от стоимости билетов за вход. Мы хотели бы с вами обсудить этот вопрос.

– Мне надо обдумать ваше предложение, – осторожно ответил Джеф, чувствуя себя в этот момент самым удачливым юристом из всех живущих. Он совершенно ничего не знал о процентах от стоимости билета, пока она сама ничего не сказала ему об этом. – Я надеюсь, мы договоримся о сумме процентов.

Мак Клири допивал свое шампанское и чувствовал себя превосходно. Это было много больше, на что он мог надеяться в данной ситуации.

Джеф встретился с Кэти глазами. Они выражали гораздо меньше того, чего ему хотелось. Он заставил себя продолжать разговор, а сам думал, как она выглядит без одежды и украшений, и без этой удивительной красной помады. Только запах ее тела и великолепные груди.

– Мы также заинтересованы в приобретении всей-коллекции и уже сейчас бы приобрели небольшую ее часть.

Джеф вернулся к разговору. Он поднял голову и поймал ее взгляд. На этот раз уже не было никаких сомнений. Он привлекал ее. Джеф не мог поверить в свою удачу. Он был явно интересен ей как мужчина. Мак Клири чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

– Конечно. Хотя в настоящее время продажа коллекции невозможна, – сказал Джеф доверительным тоном. Она наклонилась вперед и от ее запаха у него закружилась голова.

– Позвольте мне предложить вам сумму, и после этого продажа станет возможной, – настаивала Кэти. Она вернулась на свое место и не сводила с него глаз, пока неутомимый официант наполнял бокалы. В мыслях Джеф уже ласкал ее в своих объятиях.

– Мы готовы предложить вам сумму в три миллиона долларов при условии, что коллекция останется нетронутой, – наконец сказала она.

Джеф медленно выдохнул и на мгновение отвел взгляд, стараясь не выдать своих эмоций. Отхлебнул шампанское. Три миллиона долларов.

– Коллекция оценивается немного меньше, – уклончиво ответил Джеф, когда смог спокойно посмотреть на нее. Три миллиона долларов! Кто бы мог подумать, что такая сумма возможна.

Кэти улыбалась ему, ее глаза сияли.

– Конечно, ведь музею приходится существовать на собственные средства, он не располагает большими деньгами и в наших интересах снизить стоимость коллекции, – она многозначительно помолчала, – пока мы не приобретем ее.

Они продолжали пить шампанское. Он объяснял ей, что золотом будут управлять по доверенности, и неизвестно, когда им можно будет распорядиться. Возникает множество сложностей с законом. Трудно, но не невозможно.

– Но ведь ими еще не распорядились, не так ли? – Кэти осушила свой стакан, на нем остались красные следы от помады. Ее влажные глаза смотрели прямо на него. Они больше чем обычно выражали деловую заинтересованность.

«Нет. Бог мой, как она красива… и увлечена мной». Это был один из самых замечательных дней в его жизни.

– Значит мой вопрос остается открытым. Если золотом еще не знают как распорядиться, значит нам придется пересмотреть мое предложение. Вам понятно?

– Конечно. А почему вы предлагаете такую большую сумму? – Джеф взял на себя обязанности официанта и сам налил шампанское.

– Когда узнают о таких вещах, то потенциальные покупатели стараются не обнародовать свои интересы. Галерея «Элвис» покупает коллекцию, чтобы в течение нескольких лет ее увидели в различных музеях и подобных организациях с хорошей репутацией. Это обеспечит свободный доступ к ней и приведет к повышению стоимости. Мы покупаем ее и, если возникнет необходимость, будем продавать по одной вещи, и надеемся на приличный доход. – Они допили шампанское и Кэти с легкостью положила свою руку к нему на запястье.

– Это моя работа. Я устрою все так, как не сделает ни один частный владелец. Я обеспечу обслуживание. У меня прекрасный опыт в таких делах. – Она улыбнулась, прекрасно понимая двойной смысл сказанных ею слов. Вполне возможно, что она могла краснеть, но он не был в этом уверен.

Неожиданно улыбка исчезла и женщина, стараясь принять деловое выражение лица посмотрела на часы.

– Думаю, вам понадобится какое-то время, чтобы принять решение, а я уже засиделась. Я опаздываю на самолет.

– Вы уверены? Разве нельзя улететь позже? – он подозвал официанта и взял ее за руку. На какую-то долю секунды Кэти задумалась.

– Сегодня вечером у меня важная встреча. Я, действительно, не могу, – в ее влажных глазах чувствовалось тепло и желание, но она была непреклонна в своем решении.

– Когда же мы сможем поговорить? Чертовы дела. К черту все самолеты.

– Я вернусь в Лондон в пятницу, – она надела на свои красивые руки перчатки.

– Вы будете здесь? – Джеф мгновенно прикинул, что для того, чтобы найти приличного фотографа, понадобится, может быть, больше дней.

– Это входит в мои планы, – сказал он, небрежно улыбнувшись.

– Можно мне позвонить вам и узнать о вашем решении, – Кэти подождала, пока он кивнул в знак согласия, и встала. Она быстро пожала ему руку и вышла из ресторана. Джеф заметил, как мужчины за соседними столиками провожали ее восхищенными взглядами, по-трм обернулись на него, пытаясь определить характер их отношений. Джеф все еще чувствовал на своем запястье прикосновение ее руки. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так приятно проводить время с женщиной.

Подошел официант:

– Счет оплачен, сэр. Когда леди пришла сюда, она распорядилась об этом, – этот мужчина был образцом благоразумия и прекрасно разбирался в подобного рода вещах. – Надеюсь, сэр, все было сделано для вашего удовольствия.

Джеф щедро заплатил ему пятьдесят долларов чаевых и с чувством удовлетворения покинул ресторан.

В этот же день он ознакомился со списком вещей и провел предварительные переговоры с правлением банка. В четыре часа Джеф впервые увидел коллекцию. Он ожидал, что зрелище будет захватывающим, но не до такой степени. Из сейфа появлялся предмет за предметом, это возбуждало его так, как не возбуждала ни одна женщина. Даже Кэти Элвис. Несмотря на то, что он хотел ее.

Лаская эти красивые предметы, упиваясь совершенством творений рук человеческих, его неповторимым своеобразием, радуясь прикосновениям к настоящему золоту, Джеф удивлялся спокойному отношению Мэриел к такому богатству. Для нее обладание этими вещами прежде всего было счастливой случайностью в ее жизни. Свою беременность она считала более важным событием.

Для Джефа эти произведения искусства составляли гораздо больший интерес. Они были залогом благосостояния. Они наделяли гораздо большей властью, чем та, которой он наделялся в суде. Та власть была на бумаге, в банках, в напечатанных деньгах. А эта была реальной, осязаемой, она сверкала и манила его. Власть стоимостью в три миллиона долларов.

Получив достаточную информацию во время разговора за ланчем, Джеф был удовлетворен точностью эксперта в оценке материальной и духовной стоимости драгоценностей. Он наблюдал, как страховой агент с равнодушным выражением лица записывал дорогой авторучкой в блокноте ряды цифр.

Они пришли к соглашению по поводу стоимости и условий промежуточных доходов. Они обеспечат сохранность трех миллионов долларов, пока само золото будет находиться в сейфе. Были обговорены меры предосторожности во время показа коллекции в различных местах, где и каким образом она будет охраняться. В случае кражи золота во время его перевозки в Соединенные Штаты в силу войдет другой пункт договора, который удваивает сумму.

Выполнив свою миссию, Джеф вернулся в гостиницу. Он позвонил Ретигу Бернсайду, но не застал его. Затем Джеф набрал номер своего офиса и по автоответчику передал, что по важному делу на несколько дней задерживается в Лондоне. Возможно – на неделю. Завтра он решил позвонить в первую очередь Мэриел.

Сегодняшний день был примечателен двумя событиями – встречей с золотом и свиданием с Кэти Элвис. День, действительно, выдался отличным. Джеф видел прекрасные сны.