Текст книги "Вопрос времени"

– Мы? – она всплеснула руками, и бриллианты засверкали всеми цветами радуги. Радужные сполохи отразились на потолке. – Я старая женщина, Крис, но в полном порядке. Все очень хорошо, и я благодарю вас за мисс Олдхилл. Мы уже стали большими друзьями. Она прекрасно читает и к тому же очень спокойная и выдержанная особа. А это многое значит. Если я говорю спокойная и выдержанная – значит, так оно и есть. Ведь я так нуждаюсь в покое. Я должна сказать вам: она уже успела купить мне подарок. Я послала ее вчера в универсам – знаете, купить что-либо из одежды... так, ничего особенного. И что она купила мне? Она приобрела для меня пластинку с фортепианным концертом Бетховена в исполнении Кемпфа. – Она счастливо улыбнулась. – Кемпф! Вот это мастер! Я провела большую часть утра в постели... слушала. Благодарю вас, Петтерсон, что вы подыскали мне эту девушку.

– Надеюсь, она оправдает ваши надежды, – сказал Петтерсон, удивляясь прыти Шейлы.

Они еще немного поболтали на отвлеченные темы, затем Петтерсон достал бумаги, требующие подписи, и старая дама подписала их. Ее подпись была витиеватой закорючкой, да иначе и быть не могло, ведь она плохо видела. Затем он передал ей пять тысяч долларов стодолларовыми банкнотами.

– Вы ведь просили, чтобы я привез их вам, миссис Морели-Джонсон.

Старая леди взяла деньги и спрятала их в сумочку.

– Я часто нуждаюсь в наличных деньгах, и мисс Олдхилл сказала, что всегда неплохо иметь некоторую сумму под руками... Это правильно, не так ли, Крис?

Петтерсон был в нерешительности.

– Чеки более надежны. – Итак, это именно Шейла натолкнула на подобную мысль старую леди. – Могу я еще что-нибудь для вас сделать?

Миссис Морели-Джонсон похлопала его по руке своими длинными пальцами.

– Не думаете ли вы, что я превращаюсь в ребенка?

Петтерсон рассмеялся.

– Это последняя вещь в мире, о которой я подумаю. – Это вдруг насторожило его. Он знал, что эта старая леди отнюдь не ребенок. Он контролировал все ее капиталы, и вдруг эта тревожная нотка. С чего бы это?

– Не буду отнимать ваше время, Крис, – сказала миссис Морели-Джонсон. – Я так же заставляю ждать Бромхида. Жизнь – это вечная гонка, не так ли? А надо так много еще сделать сегодня. – Она вновь дотронулась до кисти Петтерсона. – На следующей неделе мы обязательно должны отобедать вместе. Я попрошу Шейлу позвонить вам.

– Буду весьма вам обязан. – Петтерсон поднялся. Он был разочарован и взволнован. У него не было никакой возможности переговорить с Шейлой. Когда он вышел в холл, то наткнулся на Бромхида в серо-зеленой униформе. Он скользнул взглядом по подходившему Петтерсону и открыл перед ним дверь.

– Доброе утро, мистер Петтерсон, – сказал он своим прекрасно поставленным голосом. – Надеюсь, мадам чувствует себя хорошо?

Привычка – вторая натура, и даже в этот момент Петтерсон адресовал Бромхиду обаятельную улыбку.

– Она выглядит превосходно, – он специально повысил голос, в надежде на то, что старая леди услышит его слова. – Замечательный человек!

Бромхид наклонил голову, видя Петтерсона насквозь.

– Вы совершенно правы, сэр... это замечательный человек.

Миссис Морели-Джонсон все слышала. «Какие милые люди эти двое мужчин», – подумала она.

Едва Петтерсон вышел из лифта, немного взволнованный и обеспокоенный, он увидел Шейлу, которая покупала «Лайф» в газетном киоске. Это была не случайная встреча. Ее подготовил Бромхид, рассчитав все с точностью до секунды. Слушая через дверь беседу Петтерсона и старой леди, он услышал, как та прощалась с Петтерсоном, и моментально дал сигнал Шейле. Та на лифте спустилась в холл. Стоя за газетным киоском, она сквозь стекло наблюдала за лифтом. Когда лифт начал опускаться, она купила журнал и, делая вид, что не замечает Петтерсона, направилась в его сторону.

– Шейла!

Она замедлила шаг и подняла глаза.

– Что... Крис? – Она подарила ему неуверенную улыбку. – Я надеялась поговорить с вами. – Она подошла поближе. – Я хотела поблагодарить тебя за...

– Не надо об этом, – Петтерсон тяжело задышал. – Благодарность можно перенести и на более поздний срок. Старая леди будет здесь через несколько минут. Когда мы увидимся, Шейла?

Дымчато-голубые глаза раскрылись пошире.

– Увидимся? Но... Но я же здесь.

Она что, издевается над ним? «Но я всегда плачу свои долги», – так ведь сказала она. Так в чем дело? Он глянул ей в глаза, надеясь найти намек на обещание, но ее строгие очки создавали непреодолимый барьер.

– Мне бы хотелось еще раз поужинать с тобой.

– Как это мило с твоей стороны.

Последовала продолжительная пауза, на протяжении которой он ждал еще какой-нибудь реплики, и когда этого не произошло, Петтерсон сказал:

– Прекрасно. Я знаю чудесный ресторанчик не так далеко отсюда. Когда мы сможем встретиться?

– Даже не знаю. У меня совершенно нет свободного времени. Я позвоню тебе.

– Но у тебя же есть выходной день... Твоя предшественница всегда была свободна по воскресеньям. Предположим, мы встретимся в ближайшее воскресенье?

– Это было бы чудесно, но мне так много еще надо сделать, прежде чем у меня будет выходной. – Она снова улыбнулась. – Я позвоню тебе. Мне нужно идти. Пока миссис Морели-Джонсон отсутствует, мне нужно сделать уйму вещей. Я позвоню тебе. – Она обошла его, взмахнув рукой на прощание, и исчезла в лифте.

Петтерсон в задумчивости пересек холл, игнорируя швейцара, который попрощался с ним, и вышел на улицу, направляясь к своей машине.

* * *

Пока миссис Морели-Джонсон проводила время в обществе своих друзей в парадном зале отеля, Шейла, наскоро перекусив жареным цыпленком, занялась корреспонденцией старой леди. Большое количество писем требовало ответа. Шейла решила, что прочтет все письма миссис Морели-Джонсон, а уж потом та конкретно скажет, кому отвечать.

Углубившись в чтение очередного письма, Шейла вдруг услышала, как открылась входная дверь. Только она и Бромхид имели ключи от входной двери пентхауза, так что Шейла отложила письмо и выжидательно откинулась в кресле.

В кабинет вошел Бромхид. На нем как всегда была униформа водителя. Этот человек вселял в нее уверенность, так как был настоящим профессионалом. С тех пор, как она с ним познакомилась, она видела его в разных ролях, в том числе и в роли услужливого слуги.

Он уселся напротив нее.

– Видела Петтерсона?

– Да, – она коротко описала содержание разговора, и Бромхид довольно кивнул.

– Отлично... Заставь его помучиться. Не звони ему до пятницы вечера, а затем сообщи, что нашла время для встречи с ним.

– Именно это я и собиралась сделать.

Бромхид опять удовлетворенно кивнул. Эта женщина все понимала с полуслова.

– Он обычно привозит своих женщин в мотель «Стар». Он находится в тридцати милях от города, так что можно не опасаться встретить кого-нибудь из знакомых. Вопросов там тоже не задают. Ты поедешь с ним в этот мотель в воскресенье, если он попросит?

Она отрицательно покачала головой.

– Пока нет... слишком рано.

– Согласен. Нам спешить ни к чему. Но ты меня обязательно предупреди, когда надумаешь это сделать. – Он прямо глянул на нее. – И не дай себя обмануть. В чем-чем, а в обаянии ему не откажешь. Нам нужно все тщательно подготовить, прежде чем захлопнуть ловушку. Да ты и сама это все прекрасно знаешь.

Шейла глянула на него.

– Ни один мужчина не может вскружить мне голову.

– Тем лучше. Не будем больше об этом. – Он помолчал, затем спросил: – Где Джеральд?

– Пока от него нет никаких известий, но я дала ему семьдесят долларов. Так что он наверняка даст о себе знать в ближайшее время. – Она отвела взгляд от Бромхида. – Он беспокоит меня.

– Меня тоже. Он совершенно непредсказуем. И, мне кажется, он слишком глуп, чтобы понять все могущество денег. Я бы с удовольствием отказался от его услуг, но ничего не поделаешь, он важный аргумент в нашем плане. – Бромхид рассеянно посмотрел на свои тщательно ухоженные ногти. – В первую очередь надо позаботиться о том, чтобы он не связался с другой женщиной. Никогда нельзя забывать об этом.

Шейла взяла авторучку и в задумчивости начала чертить узоры на лежащем перед ней конверте.

– Об этом я и сама знаю, но из-за Петтерсона это будет достаточно трудно сделать. Я ведь могу быть свободна только по воскресеньям, а воскресенья я должна буду посвящать Петтерсону.

– Старая леди всегда ложится спать в одиннадцать. Ты могла бы встречаться с Джеральдом после одиннадцати.

Шейла некоторое время обдумывала это, затем покачала головой.

– Слишком рискованно. Если она вдруг проснется и позовет меня... Это может все испортить.

– Но ты же медсестра... существует снотворное.

Она быстро глянула на него.

– Неужели ты думаешь, я могу это сделать?

– Я только предложил.

Она вновь задумалась, но отрицательно качнула головой.

– Нет. Я не могу встречаться с Джеральдом в городе. Нас могут увидеть.

«Она права, – подумал Бромхид. – Хотя без риска не обойтись, но риск должен быть минимальный».

– У Джеральда имеется автомобиль. Я думаю, не будет слишком большим риском встречаться с ним в машине недалеко от отеля.

Она пожала плечами.

– Ну, это уже кое-что.

Бромхид был удовлетворен. Если Шейла и Джеральд будут встречаться и помнить, что этим встречам они обязаны ему, то впоследствии он сможет оказать давление не только на Петтерсона, но и на Джеральда.

– Что ж, без риска не обойтись. И все же мы должны свести его до минимума, – сказал он выжидательно слушающей его Шейле, которая была уверена, что он сможет разрешить любую проблему. – Прежде всего очень важно, чтобы тебя получше узнал обслуживающий персонал отеля. Поэтому советую почаще появляться на первом этаже под предлогом покупки газет, журналов, марок и тому подобного. К тому же здесь имеется служебная лестница. Кстати, вход на нее имеется в твоем кабинете. Лестница ведет на девятнадцатый этаж. Тебе достаточно купить светлый парик, плащ, и все будет в порядке. С девятнадцатого этажа спокойно можно спуститься в лифте. С одиннадцати ночи он работает без лифтера. Самое главное – быть уверенной в себе. Ночная смена вообще не обратит на тебя внимания. Но проделывать это надо не чаще двух раз в неделю. А старой леди придется все же давать снотворное. Я думаю, два раза в неделю для Джеральда будет более чем достаточно, не так ли?

Она немного подумала, затем кивнула.

– Да.

– О'кей. – Бромхид поднялся. – Как ты находишь старую леди?

– Приятная женщина... Она мне нравится.

Бромхид задержался у двери.

– Только не привязывайся к ней слишком сильно... она ведь тоже смертная.

Когда он ушел, Шейла поднялась и, подойдя к большому окну, посмотрела вниз, на гавань, где у причала покачивались роскошные яхты. От солнечных бликов на воде рябило в глазах. Струя холодного воздуха из кондиционера вызвала у нее озноб. Открыв дверь террасы, она вышла под яркие лучи солнца. Глядя вниз на город, на море, на оживленное движение внизу, она никак не могла согреться.

* * *

Застонав от удовольствия, Джеральд выпустил Шейлу из объятий и повалился на спину. Она знала, что повторения не последует, и была благодарна ему за это. Джеральд был еще слишком молод, неопытен и эгоистичен и, получив удовлетворение, сразу же засыпал. Шейла выждала, пока он ровно начал дышать, затем взяла полотенце и вытерла пот со своего тела. Она с удовольствием приняла бы душ, но боялась разбудить Джеральда. Поэтому она тихо лежала на спине, глядя в грязный потолок, освещаемый неоновой рекламой, которая вспыхивала и гасла на фасаде ночного клуба, расположенного через улицу.

Комнатка была маленькой и невыносимо душной. Сквозь открытое окно слышались шум гавани, пьяные голоса, визг женщин, музыка, топот ног.

Это, напоминала она себе снова и снова, можно было вынести лишь два раза в неделю. Но даже и в этом случае у нее не было никакой гарантии, что он не свяжется с какой-нибудь девкой. Но она с самого начала понимала, как будет трудно. Джеральд совсем не понимал, чего можно добиться в жизни, имея большие деньги. Он только понимал, что такое скука. Если ему дать немного денег, накормить, дать выпить и позволить поваляться в постели с хорошенькой женщиной, а потом потрепать языком с парнями его возраста, он будет счастлив. Шейла решила изменить характер этого прожигателя жизни, заставить его понять величие власти денег. И тем не менее были и такие моменты, когда она спрашивала себя, как долго ей еще удастся удержать его под своим контролем. Бромхид постоянно повторял: «Время на нашей стороне. Это долговременная операция». Но о чем это говорит? Ясно лишь одно, Бромхид знать не желает о ее трудностях. Бывали времена, когда она испытывала чувство острой тревоги, так как понимала, что Бромхид не доверяет ей, впрочем, так же, как и она ему. Она знала, что обладает талантом притягивать к себе мужчин, и ей было противно выполнять капризы этого юнца, еще ничего не смыслящего в сексе, каковым был Джеральд. Но что делать, если Джеральд ключевая фигура в их плане? Без него, как считала она, у нее не будет будущего, а раз так, то не будет и денег. Деньги? Бромхид как-то сказал своим невозмутимым голосом, что это дело может принести им полтора миллиона долларов, которые можно будет разделить на троих.

Она глянула на туалетный столик, где лежал светлый парик, то и дело освещаемый мигающей неоновой рекламой.

Бромхид хитер, подумала она. Его мысль о парике и плаще полностью себя оправдала. Для нее не составило особых трудностей встретиться с Джеральдом на автомобильной стоянке возле отеля, а затем вернуться в свою комнату в пентхаузе. Она не беспокоилась и о том, что миссис Морели-Джонсон может проснуться. Она подсыпала ей снотворное в стакан с молоком, который старая леди выпивала на сон грядущий каждый вечер.

Но все еще оставалась проблема Джеральда. Когда она подошла к «фольксвагену» Джерри, по всему было видно, что он не узнал ее в этом парике и плаще. И лишь когда она обратилась к нему, он расплылся в улыбке.

– Я люблю блондинок, бэби. Неплохая мысль.

Она была в шоке от комнаты, которую он нашел для себя, но она была не настолько глупа, чтобы сказать ему об этом. Это был верхний этаж многоквартирного дома, совсем рядом с гаванью. Ничего другого за семьдесят долларов в неделю на жизнь он не мог найти, объяснил Джеральд. Это беспокоило ее. Хотя он и был неприхотлив, и требовалось ему очень малое. Его можно было сравнить с животным, по части удовлетворения своих инстинктов.

Она не выразила никакого недовольства, когда он привез ее в эту конуру.

– Чертов город! – ворчал он. – Все о'кей, если у тебя деньги. Здесь бешеные цены, и совершенно нечем заняться. Как долго все это будет продолжаться?

Как она могла ответить на этот вопрос, если сама не знала. Если бы она дала ему достаточно денег, он бы уехал в Лос-Анджелес и, найдя там какую-нибудь девушку, жил бы в свое удовольствие и вернулся бы, когда пришло время, говорил он. А что можно сделать на семьдесят долларов?

Лежа на постели и слушая его ровное дыхание, она размышляла, сколько еще она удержит контроль над этим юнцом.

Она осторожно пододвинулась к краю постели и встала. Джеральд что-то пробормотал во сне, но продолжал спать. Она прошла в ванную и, встав под душ, включила холодную воду. Вытершись насухо, она обвязала полотенце вокруг талии и вернулась в комнату. Духота вновь навалилась на нее. Она быстро оделась и, подойдя к окну, глянула на часы, воспользовавшись светом неоновой рекламы. Было 1.15 ночи. Предстояла долгая прогулка пешком вдоль набережной, чтобы добраться до отеля «Плаза-Бич». На это уйдет много времени, а она планировала вернуться в отель к двум ночи. Но если попросить Джеральда подбросить ее на «фольксвагене», то он будет только хныкать. Мысль о том, что она будет совершать подобный марш-бросок два раза в неделю, заставила ее содрогнуться.

Надев светлый парик и плащ, она была вынуждена зажечь свет, чтобы убедиться, что парик сидит как надо. Но это разбудило Джеральда, и он сел на постели.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Спи, Джеральд. Все в порядке. Просто мне надо уходить.

– Сколько времени?

– Чуть больше часа.

Он нащупал выключатель ночника и зажег лампу. Сидя совершенно обнаженным на постели, он казался юным и беззащитным.

– Бог мой! Что делает парик! Совершенно другая женщина! – Он откинул одеяло и соскользнул с кровати. – Я отвезу тебя в отель.

– Нет... Спи. Я пройду пешком.

Он натянул джинсы.

– За кого ты меня принимаешь? – он глянул на нее. – Неужели ты думаешь, что я такой негодяй, что позволю тебе идти пешком?

– Нет. – Внезапно она почувствовала слабость. – Я думаю, тебе лучше поспать.

– А что я еще делаю в этом чертовом городе, как не сплю? – Он натянул свитер через голову. – Ты принимаешь меня за мальчишку, не так ли?

– Нет, Джерри.

Подойдя к ней, он обнял ее и прижал к себе. Заставив себя, Шейла тоже обняла его и поцеловала. Они простояли так некоторое время, прижимаясь друг к другу, и Шейла вдруг почувствовала, как в ней поднимается желание. Она крепче прижалась к нему.

– Я знаю, что я негодяй, – прошептал он, и его руки начали ласкать ее грудь. – Я знаю это, но ты самая лучшая женщина из всех, что встречались мне. Ты хочешь денег. О'кей, это твои трудности... но мне деньги приносят лишь неприятности... А я не хочу неприятностей... Я хочу тебя.

Она запустила пальцы в его густые, взлохмаченные волосы.

– Я должна идти, Джерри.

Он выпустил ее из объятий и открыл дверь.

– О'кей... уходим.

Хотя она смертельно устала и очень хотела спать, а на следующий день ей предстояла утомительная встреча с Петтерсоном, она почувствовала необходимость выразить признательность Джерри. Ведь он сказал самые желанные и прекрасные слова, какие только мог сказать. «Я хочу тебя!» Никакой другой мужчина так не говорил. Все они говорили: «Я люблю тебя!» Много, много раз... Но что это значит? Любовь? Ничто! Но «я хочу тебя» – это что-нибудь да значит!

Она сняла плащ и бросила его на пол.

– Я тоже хочу тебя, Джерри, – сказала она, улыбнувшись, и, закрыв дверь, протянула к нему руки.

Когда взволнованную и совершенно обессилевшую он вез ее в отель, Шейла вдруг вспомнила слова, которые любил часто повторять отец: «Что посеешь, то и пожнешь!»

Это можно было понимать как угодно: и как циничную фразу, и как жизненную философию.

* * *

Ресторан «Коук д'Ор» был расположен в десяти милях от города и заслуженно считался одним из лучших ресторанов на тихоокеанском побережье.

В воскресенье здесь бывало довольно много народа, но люди из круга знакомых Петтерсона никогда не появлялись здесь. Он всегда все тщательно взвешивал, прежде чем пригласить куда-нибудь свою подругу. Ведь любая сплетня, дошедшая до дирекции банка, могла стоить ему карьеры.

В пятницу, уже в конце рабочего дня, когда Петтерсон намеревался покинуть банк, ему позвонила Шейла. Она сказала, что может встретиться с ним в 18.00 в воскресенье. Звук ее спокойного голоса заставил его задрожать. Он тут же предложил ей встретиться в холле отеля «Сплендид». Это была не лишняя предосторожность, так как швейцар «Плаза-Бич» его хорошо знал.

Когда он зашел в холл, Шейла уже ждала его. Шейла вновь надела свое белое платье и слегка подкрасила губы. Но Петтерсон почувствовал, что между ними возник какой-то барьер.

Езда по запруженным автомобилями улицам в воскресный вечер требовала полного внимания, так что по дороге они практически не разговаривали.

Он заранее заказал столик в углу в ресторане «Коук д'Ор», и так как в баре было полно народа, то они, взяв коктейль, сразу же направились к своему столику. Хотя было чуть позже 19.00, посетители уже танцевали. Четверо музыкантов достаточно профессионально наигрывали танцевальные мелодии.

Метрдотель подвел их к столику. Тут же принесли шампанское. Петтерсон сказал метрдотелю, что пригласит его немного позже.

Оставшись наедине, они посмотрели друг на друга, но Шейла тут же отвела взгляд и осмотрела зал.

– А здесь мило... И оркестр на уровне.

Петтерсона совершенно не интересовал оркестр. Он буквально пожирал глазами Шейлу.

– Как дела? – спросил он. – Ты довольна?

Она кивнула.

– Да, спасибо. Миссис Морели-Джонсон чудесная женщина. Она мне очень понравилась.

– Да... очень эксцентричная старая леди. Но настроение ее меняется совершенно неожиданно, так что ты должна быть постоянно начеку... Иногда она бывает совершенно невыносимой.

Шейла сделала глоток из бокала, не глядя на него.

– Но ведь большинство людей поступает подобным образом. – Она быстро глянула на Петтерсона. – Что касается меня, то я слишком мало знаю ее, чтобы делать какие-то выводы.

– Да, – Петтерсон обворожительно улыбнулся. – Я просто хотел предупредить тебя. К тому же я знаю признаки. Если у нее неважное настроение, она гремит браслетами и тихо напевает под нос. Так вот, в эти минуты тебе лучше не противоречить ей и во всем соглашаться.

Шейла кивнула, вертя в пальцах бокал с шампанским.

– Спасибо.

Он откинулся на спинку кресла, довольный и уверенный в себе.

– Я знаю ее уже четыре года и всегда умел ладить с ней... Даже в минуты самого дурного настроения.

Шейла отпила еще глоток, прежде чем сказать:

– Да, но она же влюблена в тебя.

Петтерсон удивленно глянул на нее. Но когда он увидел, что она просто констатирует факт, провел рукой по своим тщательно причесанным волосам и мягко улыбнулся.

– Ну, не в прямом смысле, конечно. Но это можно сказать и так, – согласился он. – Если бы она была на двадцать лет моложе, мне надо было бы быть очень осторожным. – И он рассмеялся.

Последовала неловкая пауза, затем Шейла продолжала:

– Но ты, конечно, неотразим в отношениях с женщинами.

Петтерсон расслабился. Такая реплика из ее уст немало стоит. Он знал, что нравится женщинам. Но Шейла была первой, кто прямо сказал об этом. Он допил шампанское и натянуто улыбнулся.

– Может быть, для большинства женщин... но не для тебя.

Она глянула через его плечо на кружащиеся на площадке пары.

– Почему ты так решил?

Поигрывая вилкой, он сказал, пытаясь придать голосу равнодушный тон:

– Я чувствую, как между нами возник какой-то барьер... ты ведешь себя, словно на светском приеме.

Она смотрела на него некоторое время, затем поднялась и отодвинула кресло.

– Так мы будем танцевать?

Хотя на танцевальной площадке было очень тесно, Шейла танцевала очень хорошо. Ее тело, льнувшее к нему, возбуждало в Петтерсоне острое желание, да еще такое, которого он никогда раньше не испытывал.

Когда они вернулись к столику, их уже дожидался метрдотель.

Совершенно не интересуясь ее мнением, он заказал поистине королевский ужин, лишь вино заставило его засомневаться.

– Красное божоле, Жан... или вы можете предложить нечто получше?

– Вы настоящий профессионал, мистер Петтерсон. – Метрдотель поклонился и исчез.

– Я вижу, ты весьма опытен в делах подобного рода, – заметила Шейла.

Петтерсон довольно улыбнулся. Он впитывал лесть, как губка воду.

– Пустяки, – он взмахнул рукой. – Ты танцевала прекрасно... Я говорю это совершенно искренне.

– Ты тоже прекрасный партнер.

Последовала продолжительная пауза, затем он сказал:

– Но ты все же должна признать, что между нами существует какой-то барьер.

Она покачала головой.

– Крис... Не надо ускорять ход событий. – Она положила прохладную руку на его кисть. – У нас все еще впереди. Ведь мы не собираемся умирать. У меня такое мнение, что ты вообще не можешь ждать. А я так не могу. Надо все взвесить, проверить чувства и лишь потом сделать шаг навстречу. Пожалуйста, пойми меня.

Кровь его забурлила в жилах. Петтерсон схватил ее за руку.

– Но вдруг мы действительно умрем завтра? Такие вещи иногда случаются, жизнь выбрасывает и не такие фокусы. Вдруг, возвращаясь назад, мы столкнемся с грузовиком? Ты говоришь, что мы умрем не завтра? Но ведь мы можем умереть еще сегодня! Неужели ты не чувствуешь, в какое время мы живем? От жизни надо брать максимум возможного, и сегодня, ибо завтра уже может быть поздно.

Она мягко высвободила руку.

– Ты что, не веришь в судьбу? То, что должно случиться, обязательно случится, хотим мы этого или нет.

Петтерсон сделал нетерпеливый жест.

– Не верю я в это. Да... я верю в судьбу, но я также знаю, что от жизни надо брать все, и уже сегодня.

Официант принес заказ, и они молча ждали, пока он наливал вино в бокалы. Лишь когда он ушел и они приступили к еде, Шейла сказала:

– Я понимаю, но, пожалуйста, пойми и меня, – она улыбнулась. – Я очень нерешительная особа, Крис. Мне нужно время. – Она еще раз улыбнулась.

Впервые за все время знакомства он увидел в ее дымчато-голубых глазах нечто похожее на участие. Запах секса, исходящий от этой женщины, усилился. Сердце Петтерсона забилось сильнее, а во рту пересохло.