Текст книги "Вопрос времени"

Глава 4

Пока миссис Морели-Джонсон играла на террасе в бридж со своими друзьями, Бромхид открыл дверь пентхауза и, пройдя вестибюлем, вошел в кабинет Шейлы. Утром, когда он усаживал в «роллс-ройс» миссис Морели-Джонсон, Шейла шепнула ему, что хочет поговорить с ним.

Шейла, как обычно, сидела за столом. Была суббота, и прошло уже шесть дней с тех пор, как она встречалась с Петтерсоном. Каждый раз, когда Петтерсон приходил в пентхауз, она под благовидным предлогом избегала встречаться с ним, разрешая Бромхиду открывать дверь.

У Бромхида, со своей стороны, тоже практически не было возможности переговорить с Шейлой, и теперь, глянув на нее, он увидел, что она чем-то обеспокоена.

– Закрой дверь, – сухо сказала она.

Закрыв дверь, он подошел к креслу, стоящему возле стола, и уселся.

– Что-то не так?

– Мы не можем дольше ждать. Твоя блестящая идея с париком и плащом лопнула, как мыльный пузырь. Прошлой ночью, когда я возвращалась со свидания с Джеральдом, детектив, работающий в отеле, остановил меня и поинтересовался, куда это я направляюсь. Мне еще повезло. Дверь лифта была открыта. Я юркнула туда и нажала кнопку, прежде чем он успел мне помешать. Но по индикатору он, разумеется, понял, что я поднялась на девятнадцатый этаж. После того как я вошла в пентхауз, я сбросила парик и плащ и вновь вернулась к лифту. Так вот, он поднялся на девятнадцатый этаж. Детектив явно пытался отыскать меня. Ты должен уничтожить парик и плащ, Джек. Эти вещи слишком опасны.

Бромхид недовольно поморщился. Но она была права. Джо Хэндли, ночной детектив, был весьма сообразительным человеком, и не следовало об этом забывать. Бромхид знал, что на девятнадцатом этаже жили только четыре пожилые супружеские пары – люди, которые вряд ли интересуются молодыми блондинками, особенно в два часа ночи. И все же блондинка поехала именно на девятнадцатый этаж и там бесследно исчезла. Эту загадку Хэндли обязательно попытается разгадать, это уж точно.

К счастью, он приступал к своим обязанностям в 21.00 и сдавал смену в 7.00 утра, так что он вряд ли мог увидеть Шейлу без парика. Дневной детектив, Фред Лаусон, проработал в отеле много лет и был ленив и неповоротлив, но если Хэндли случайно увидит Шейлу днем, могут возникнуть неприятности, так как он может опознать в ней загадочную блондинку, которая проникла в отель в два часа ночи. Это было действительно опасно.

– У Джеральда тоже крыша поехала, – продолжала Шейла. – Он хочет видеть меня каждую ночь. Он страшно ревнует меня к Петтерсону. Сам понимаешь, ведь он ничем не занят на протяжении дня. Денег, которые я ему дала, не хватило на неделю. Мы не можем ждать дольше. Я позвоню Петтерсону и сообщу, что готова.

– Но к чему такая спешка? – хмуро спросил Бромхид. – Я же поставил акцент именно на этом моменте. Торопливость может погубить все.

– Тебе хорошо говорить. – Несмотря на стресс, Шейла внешне выглядела очень спокойной. – Тебе же не приходится развлекать ни Джеральда, ни Петтерсона... Это все легло на мои плечи. Я уверена, что полностью подчинила себе Петтерсона. К чему дольше ждать?

Бромхид заколебался, потом пожал плечами.

– Нет вопросов. Итак, завтра?

– Да, – Шейла кинула взгляд на настольные часы. – Как мне кажется, сейчас он уже дома. – Она набрала домашний телефон Петтерсона.

Последовала долгая пауза, и она уже собралась повесить трубку, когда вдруг услышала его недовольный голос:

– Да? Кто это?

– Извини, Крис. Я помешала тебе?

Бромхид удовлетворенно кивнул. Настоящий мастер своего дела, подумал он. Этот чувственный голос подействовал даже на него.

– Шейла! – голос Петтерсона совершенно изменился. – Я так надеялся услышать тебя! Ведь я не видел тебя целую неделю. – Она слышала его дыхание, взволнованное, учащенное. – Я только что вернулся с игры в гольф. Чем ты была занята все это время?

– Дела... – она помолчала, затем спросила: – Можем мы встретиться завтра?

– Конечно! Как насчет ресторана «Коук д'Ор»?

Шейла вновь намеренно сделала паузу.

– Я думала, Крис... Что-нибудь более интимное. Мне достаточно будет и пары сандвичей. Главное, чтобы был ты.

Она услышала, как он шумно втянул в себя воздух.

– Ты это серьезно?

– Крис... Пожалуйста...

– Я все сделаю. Встретимся на том же месте и в то же время.

– Да... И, Крис, куда мы поедем?

– Я знаю один мотель. Это прекрасное место, и тебе понравится.

Она глянула на Бромхида.

– Ты имеешь в виду мотель «Стар», Крис?

– Ты знаешь это место? – удивленно спросил Петтерсон.

– Вчера мы ездили на прогулку и проезжали мимо. Действительно, это место выглядит превосходно.

– Это действительно так... тебе понравится. Я все устрою, Шейла...

– Не будем об этом, – бесцеремонно оборвала она его излияния. – Итак, в шесть.

– Договорились... восхитительно... чудесно!

Она положила трубку.

– Итак, мотель «Стар»? – спросил Бромхид.

Она кивнула.

– Прекрасно. Я буду там примерно в семь часов, – сказал он. – Протяни время... ты понимаешь?

– Да.

Они глянули друг на друга.

– Если бы этот маленький негодяй не был таким нетерпеливым, – сказал Бромхид. – Если бы у нас было больше времени, мы могли бы рассчитывать на стопроцентный успех, а так... Мы должны быть очень осторожны.

– Мы и так очень осторожны. Меня просто беспокоит этот детектив.

– Забудем о нем... С кем не бывает. Я поговорю с ним. – Бромхид поднялся. – Первым делом нужно взять в оборот Петтерсона. А на следующей неделе мы решим, что делать с Джеральдом. Ты не имеешь никакой возможности увидеть его сегодня ночью, – он помедлил, прежде чем сказать. – Я ненавижу тратить деньги, но мне кажется, будет лучше, если он на время уедет из города, до тех пор, пока все не будет готово. Почему бы не отправить его в Лос-Анджелес? Имея в кармане пятьсот долларов, он сможет там неплохо развлечься, не так ли?

– Я уже думала об этом, но теперь, как мне кажется, он отсюда не уедет. Он так привязался ко мне... ничего не поделаешь. А тут еще ревность к Петтерсону. Он совершенно перестал говорить о деньгах, и я – единственное, что он хочет. Кстати, а где мы найдем пятьсот долларов?

– Это не проблема, – сказал Бромхид, думая о Солли Марксе. – Я думаю, мне лучше поговорить с Джеральдом на эту тему. – Бромхид глянул на нее и впервые со времени их знакомства Шейла увидела его истинный характер. Черты его лица застыли, и она поняла, что это безжалостный и жестокий человек... Такой не остановится и перед убийством. Шейла почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине.

– Нет! Будет лучше, если с ним поговорю я, – сказала она. – Ведь я его знаю лучше. Его не следует принуждать, лучше убедить. Он, в сущности, просто упрямый ребенок.

Черты лица Бромхида смягчились, и вновь перед ней стоял услужливый водитель машины.

– Но в первую очередь займемся Петтерсоном. Ты уйдешь отсюда незадолго до шести вечера?

– Да.

– Перед уходом я принесу тебе микрофон. Это очень маленькая и удобная игрушка. Его можно прикрепить к любой гладкой поверхности... например, к внутренней поверхности ночного столика.

Она кивнула.

– Уверен, все будет как надо. – Бромхид направился к двери. – Можешь не беспокоиться обо мне. Да, завтра я уничтожу плащ и парик.

Когда Бромхид пересекал холл отеля, направляясь в свою комнату, перед ним возник Фред Лаусон и взял его за руку. Бромхид равнодушно глянул на него.

– Хэлло, Фред... в чем дело?

Лаусон был мощного телосложения неповоротливый мужчина с редкими черными волосами, маленькими проницательными глазками и ртом, похожим на мышеловку.

– Можно тебя на минутку, Джек?

– Я как раз тороплюсь посмотреть по телевизору спортивное обозрение... Что ты хочешь спросить?

– Это не займет много времени, – Лаусон увлек его в коридор, где располагался его маленький кабинет. – Я только хотел кое о чем тебя спросить. – Он уселся за свой стол и махнул в направлении кресла. – Не знаешь ли ты чего-нибудь о высокой, прекрасного телосложения женщине, блондинке, около тридцати лет, которая одета в долгополый плащ?

Бромхид почувствовал, как у него сильнее застучало сердце, но сохранил невозмутимое выражение лица.

– Я знаю много блондинок, – сказал он, улыбнувшись, – но все они без плаща. – Здесь надо было действовать осторожно. Это была реальная опасность. Игнорировать это было нельзя, так как Хэндли просто так это не оставит и со своей стороны будет давить на Лаусона. Если рапорт об этом происшествии будет подан на имя директора отеля, это будет динамит. – А почему ты меня об этом спрашиваешь, Фред?

Лаусон нахмурился.

– Это все Хэндли... Из-за него я заработаю себе язву, если проработаю еще несколько лет. Он сообщил, что видел женщину, но она воспользовалась лифтом и удрала, прежде чем он успел ее остановить. Это было примерно в два часа ночи. Эта блондинка поднялась в лифте на девятнадцатый этаж и там словно растворилась в воздухе. Никто не знает о ней ни на девятнадцатом этаже, ни на восемнадцатом. Остается предположить, что она живет в пентхаузе. Хэндли попросил, чтобы я переговорил со старой леди, но я вначале решил спросить тебя. Ведь старой леди наверняка не понравится... как ты думаешь?

– Совершенно верно, – Бромхид уже принял решение и добавил: – Я говорил ей, что это очень рискованно, но она меня не послушалась. Мне очень жаль, Фред. Я пытался остановить ее, так как чувствовал, что это чревато неприятностями.

Лаусон непонимающе уставился на него.

– Говорил, кому? О чем ты говоришь?

– О мисс Олдхилл, разумеется. Видишь ли, Фред, она только недавно работает у нас, и старая леди очень привязалась к ней и...

Лаусон махнул короткопалой толстой рукой.

– Минутку. Ты говоришь о новой компаньонке?.. Олдхилл? Так ее зовут?

– Да. У нее есть подружка... Именно она и была одета в плащ. Эта девушка была проездом в нашем городе, так как направлялась в Лос-Анджелес. Она захотела навестить мисс Олдхилл. К тому же у нее практически не было денег... сам понимаешь, такое часто бывает. В автобусе она познакомилась с молодым человеком, который предложил показать ей город. Она попросила мисс Олдхилл, чтобы та разрешила ей переночевать у нее. Мисс Олдхилл спросила меня. Я сказал, что дирекция отеля таких вещей не одобряет, но если девушка проскользнет в отель незаметно, то никто об этом и не узнает. Сознаюсь, Фред, это было весьма неосторожно с моей стороны, но кто же знал, что у Хэндли столь тонкий нюх. Я сожалею, что причинил тебе такие неприятности.

Лаусон тяжело вздохнул и, нахмурясь, посмотрел на Бромхида.

– Ну, зачем же нарушать правила, Джек? Ты же мог причинить мне массу неприятностей. Неужели ты этого не знаешь?

Бромхид хорошо знал этого человека и знал, что тот охотно берет взятки.

– Ты совершенно прав. Если ты сможешь забыть это, Фред... Я буду помнить это. – Он сделал паузу. – Я как раз вчера разговаривал со старой леди. Ты можешь мне верить, можешь не верить, но она даже не подозревала, что при отеле имеется детектив. И она интересовалась, к кому ей обратиться по поводу особых услуг. Я сказал ей, что узнаю, – Бромхид улыбнулся. – Ты забудешь... Я буду помнить... Правильно?

Но Лаусон с хмурым видом рассматривал свои толстые руки. Бромхиду казалось, что он слышит, как скрипят его мозги. Наконец он сказал:

– Я не знаю, Джек. Хэндли из кожи лезет, чтобы выслужиться. Что я скажу ему?

Но Бромхид уже имел ответ на этот вопрос.

– Скажешь ему, что вы расспрашивали об этом старую леди и выяснили, что девушка была ее гостьей.

Лицо Лаусона просветлело.

– Ха!.. Это мысль! О'кей, Джек, так и будет... Договорились.

– Старая леди постоянно дает мне деньги, чтобы я расплачивался с обслуживающим персоналом. Я не вижу причины, почему ты должен ждать, – он вытащил бумажник, и вынув оттуда стодолларовый банкнот, вложил его в руку Лаусона. – Не так ли, Фред?

– Нет вопросов, Джек. Но скажи этой Олдхилл, чтобы впредь она не проделывала подобных фокусов. Из-за нее я могу потерять работу.

– Я поговорю с ней, Фред.

– Главное, чтобы это не повторилось.

– Эта девушка уезжает на автобусе в 7.30. Ты можешь поговорить с ней.

Лаусон, который в это время завтракал, покачал головой.

– Хорошо... Все в порядке.

– Хорошо, она уйдет. – Бромхид поднялся. – Спасибо, Фред. Приходи на Рождество. Мы будем рады видеть тебя. У нее очень хорошее настроение на Рождество, ты понимаешь.

Когда Джо Хэндли появился вечером в отеле, чтобы приступить к своим обязанностям, Лаусон сказал своему сменщику:

– Слушай, Джо... может быть, ты считаешь себя очень смышленым, и я не против того, чтобы ты держал глаза и уши настороже... но все же иногда шевели извилинами. Я разговаривал с миссис Морели-Джонсон. Эта женщина – ее гостья. Миссис Морели-Джонсон была очень не довольна. Ты и сам знаешь, насколько она чувствительна к подобным вещам... запомни это на будущее.

Хэндли внимательно посмотрел на Лаусона.

– Но эта девушка поднялась на девятнадцатый этаж, – сказал он веско. – Почему бы ей сразу не подняться в пентхауз?

Лаусон совершенно не подумал об этом. Чтобы не выдать свою растерянность, он повысил голос.

– Брось! Я разговаривал со старой леди. Если она довольна, то и мы довольны.

– Получается, эта женщина поднялась к ней по служебной лестнице... не так ли?

– Я же сказал, забудь об этом, – Лаусон нахмурился. – Перестань! Приступай к своим обязанностям.

Хэндли понял, что Лаусона подкупили. Он решил помнить об этой блондинке и в случае необходимости, в будущем, вернуться к этому вопросу.

* * *

Свет, проникающий из полуоткрытой двери ванной, едва освещал удобную, прекрасно меблированную спальню мотеля, гостиная была погружена в темноту.

На большой двухспальной кровати в темном углу спальни только два огонька от сигарет свидетельствовали о том, что там двое. Шум от оживленного движения автомашин на магистрали в этот воскресный вечер едва проникал сквозь двойные стекла, кондиционер создавал живительную прохладу, все располагало к интиму.

Петтерсон, расслабленный и довольный, вспоминал прошедшие полчаса. Эта женщина, лежащая рядом с ним, полностью оправдала все его ожидания. И даже больше. Это была очень опытная женщина, которая знала, что хочет, и при этом не забывала дарить наслаждение партнеру. Все еще находящийся под впечатлением наслаждения, Петтерсон припомнил свои ранние любовные похождения. Нет, никогда еще с ним не было такой женщины! Он затянулся и выпустил дым через ноздри. Его терпение было полностью вознаграждено.

– Крис... который час? – спросила Шейла из темноты.

Этот вопрос прервал размышления Петтерсона. Ну кто в такие минуты спрашивает о времени? Он взглянул на светящийся циферблат часов.

– Половина восьмого... И что?

– Мне надо вернуться к одиннадцати.

«Ну как можно в такой момент разговаривать о подобных вещах? – думал он. – Вот так всегда! Какие же они все болтливые особы! Неужели они не могут понять, что мужчина должен отдохнуть, расслабиться, прежде чем вновь заниматься любовью?»

– Ты вернешься вовремя. – Он загасил сигарету и закрыл глаза. У них было еще два с половиной часа до того, как нужно будет покинуть мотель. Если она позволит ему отдохнуть полчаса, он вновь сможет заняться с ней любовью.

– Тебе было хорошо, Крис?

– Это было восхитительно!

Он сказал это, не открывая глаз. Может быть, она замолчит и подремлет немного, но Шейла вновь заговорила:

– Мне никогда не было так хорошо, Крис.

Ничего не поделаешь, ей хочется поговорить, так что придется поддерживать разговор.

– Да... мне тоже.

Пауза, потом она сказала:

– Ты не хочешь мне ничего сказать?

– Не понял? – он попытался контролировать свой голос, но это ему мало удалось.

– Пожалуйста, скажи так: Я, Крис Петтерсон, свидетельствую, что Шейла Олдхилл в постели превосходит всех других женщин.

И чего только ни приходит во взбалмошные мозги женщинам, подумал он.

– Послушай, дорогая, я хотел немного вздремнуть. Затем мы вновь займемся любовью. Что ты думаешь по этому поводу?

– Скажи мне это, Крис, пожалуйста. Мне так хочется услышать это, а затем мы поспим... Я обещаю.

«Черт! Женщины!» – подумал он, но все же сказал, немного торжественно, немного шутливо:

– Я, Кристофер Петтерсон считаю Шейлу Олдхилл самой замечательной, восхитительной и сексуальной женщиной, с какой я когда-либо ложился в постель. Так?

Думая о Бромхиде, который записывал все происходящее в спальне на магнитофон, сидя в машине «Остин-Купер», принадлежащей миссис Морели-Джонсон, она хотела бы видеть его лицо. Да, теперь он будет удовлетворен.

– Спасибо, дорогой. Может быть, это и кажется немного странным, но я так хотела услышать эти слова из твоих уст... Теперь можно немного вздремнуть.

Петтерсон задремал, в то время как Шейла так и не сомкнула глаз. Она лежала неподвижно примерно с полчаса, затем осторожно поднялась и прошла в ванную. Она вспомнила, что говорил ей Бромхид: «Не торопись! – предупредил он, передавая ей микрофон. – Помни... такой шанс выпадает раз в жизни!»

Она вышла из ванной, оставив дверь открытой. Едва свет осветил спальню, Петтерсон проснулся и сел на постели.

– В чем дело?

– Я приняла душ. – Она прошла по спальне, совершенно обнаженная, и Петтерсон вновь почувствовал желание.

– Иди ко мне.

– Крис... Я хочу поговорить с тобой.

– Не сейчас... Иди ко мне!

Она надела халат, предоставляемый мотелем.

– Ты понимаешь, Крис, насколько опасны наши встречи, так что подобное не должно повториться.

– Что ты имеешь в виду?.. Опасны?

– Опасны для тебя.

– Ох, иди сюда, Шейла. Ты имеешь в виду банк? Перестань! Это место безопасно на все сто процентов.

– Я не имею в виду банк. Я имела в виду миссис Морели-Джонсон.

– Опасность? О чем это ты, Шейла?

– Но ведь она влюблена в тебя, Крис.

– Абсурд! Я знаю, она порочная старая дама. В молодости у нее были дюжины любовников, но сейчас, когда ей семьдесят восемь, мой Бог! – Петтерсон раскатисто рассмеялся. – Она просто смотрит на меня, как на принца из сказки, но это же ни о чем не говорит... для меня. Я вынужден бывать у нее и потакать ее причудам лишь по долгу службы. Скажу откровенно: своими прихотями она действует мне на нервы. – Внезапно до него дошло, что он слишком разоткровенничался. – Иди сюда, дорогая. Не будем терять время.

– Время еще есть, – она подошла и села на постели, подальше от него. Она не была уверена в мощности микрофона, хотя Бромхид и уверял, что тот фиксирует все звуки в спальне. – Но если она узнает о нашей связи, это причинит ей боль, Крис. Ты понимаешь это?

– Как она об этом узнает? Сейчас не время для подобных разговоров! – Он включил настольную лампу на ночном столике и посмотрел на Шейлу. К ней вновь вернулось спокойствие, и Петтерсон ощутил, что барьер между ними возник снова. Его охватило неприятное чувство, хотя он и не мог понять, чем оно вызвано. – В чем дело, Шейла?

– Я не понимаю тебя, – сказала она. – Я же видела, как ты себя ведешь со старой леди. Неужели ты играл все это время? Ты так мил с ней... так предупредителен... А теперь ты утверждаешь, что она действует тебе на нервы.

– Не будем вступать в дискуссии по поводу этой старухи, – требовательно сказал Петтерсон, теряя самообладание. – Иди сюда! Я хочу тебя!

– Ты считаешь ее сумасбродной?

– О чем ты? – раздраженно сказал Петтерсон. – На что ты намекаешь? В возрасте семидесяти восьми лет, наполовину слепая, неужели ты веришь, что она может влюбиться в молодого мужчину?

Шейла перевела дыхание. Если эти слова будут записаны на магнитофон, материалов на Петтерсона у них более чем достаточно.

Слушая их разговор за домиком напротив, Бромхид решил, что этого вполне хватит. Он выключил магнитофон, завел двигатель машины и, прежде чем уехать, просигналил три раза. Затем быстро поехал в направлении отеля «Плаза-Бич».

Услышав сигнал, Шейла поднялась. Первая часть операции успешно завершена. Но впереди предстояло самое трудное.

– Я проголодалась, – сказала она. – Почему бы нам не поесть?

Шейла взяла пластиковый мешочек, который Петтерсон принес с собой, и вытащила два пакетика.

Петтерсон наблюдал за ней. Откуда возникло это неприятное чувство? Эта женщина вдруг совершенно изменилась и совсем не похожа на стонущую от наслаждения фурию, лежащую в его объятиях всего лишь час назад и впивающуюся в его тело ногтями...

Хорошо, может быть, она действительно проголодалась... времени еще вполне достаточно. Он глянул на часы: 19.45. Да... это неплохая мысль. Почему бы и ему не подкрепиться. Он вдруг почувствовал, что тоже проголодался.

Она подошла к холодильнику и вытащила бутылку шабли. Пробку он предусмотрительно наполовину вытащил. Она разлила вино по бокалам.

Он молча следил за ней, жалея, что на ней халат.

– Сними халат, Шейла, – не выдержав, попросил он. – Я хочу полюбоваться тобой.

– Позже, – она раскрыла пакетик и положила перед ним, затем уселась поодаль с другим пакетиком на коленях. – Крис... ты знаком с завещанием старой леди? – Она начала есть сандвич с копченой рыбой. – Ее последнее завещание... я имею в виду.

Рука, потянувшаяся за сандвичем, застыла на полдороге.

– Завещание? Почему ты о нем спросила?

– Я задала тебе простой вопрос, неужели ты не можешь дать мне простой ответ?

«Бог мой! – подумал он. – С чего бы это она вдруг стала такой деловой?» Он вдруг вспомнил, что сидит на постели совершенно обнаженный, и непроизвольно потянул одеяло на себя. Каким-то шестым чувством он вдруг понял, что повторения сеанса любви не последует.

– Мне ничего не известно о ее завещании. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Деньги для тебя что-нибудь значат?

Он начал сердиться. Это было заметно по его голосу, когда он сказал:

– Конечно, значат... а для тебя разве нет?

– Да, – последовала маленькая пауза, затем она добавила:

– Тогда тебе следует поинтересоваться завещанием.

Лицо Петтерсона отвердело. Он осознал глупое положение, в котором очутился. Спустив ноги на пол, он прямо взглянул на Шейлу.

Та, как ни в чем не бывало, невозмутимо жевала сандвич, словно это доставляло ей огромное удовольствие.

– Шейла... что все это значит?

– Так ты не знаешь, что она завещала тебе много денег?

– Мне? – он удивленно смотрел на нее. – Много денег? Откуда это тебе известно?

Она закончила сандвич и принялась за другой. Лицо ее стало напряженным.

– Она сама мне сказала.

– Она сказала тебе, что завещала мне деньги? – Петтерсон никак не мог поверить в это. Ведь Шейла прослужила у старой леди всего лишь восемь дней. Старая леди никогда не разговаривала на подобные темы... с чего бы это она разоткровенничалась с новой компаньонкой?

– Ты уверена в том, что ты говоришь, Шейла?

– Как бы я могла сказать тебе, если бы не знала? – Она откусила кусок сандвича и глянула на него. В холодных, дымчато-голубых глазах было отрешенное выражение. – Ты что, не веришь мне?

– Если искренне... нет! – Он знал, что любовь подошла к концу. Надо было одеваться. Он ощущал некоторую неловкость от ощущения своей наготы. – Момент!.. Завернувшись в простыню, он подхватил одежду и пошел в ванную.

Шейла отпила глоток шабли и прикончила очередной сандвич. Теперь нужно быть предельно осторожной. Рыбка заглотнула наживку, но нужно ждать удобный момент.

Петтерсон вернулся и присел на край постели. Он надел носки и туфли. Она молча наблюдала за ним.

Когда он завязал галстук и надел пиджак, она сказала:

– Ты не голоден, Крис? Сандвичи очень вкусные.

Он хмуро и недоверчиво глянул на нее.

– Что все это значит? Неужели старая леди оставила мне много денег?

Она кивнула.

– Если ты не веришь мне... так к чему так волноваться? Подожди до тех пор, пока она умрет, и тогда все узнаешь сам.

Его мозг лихорадочно работал. Он, конечно, в глубине души надеялся, что миссис Морели-Джонсон не забудет его в своем завещании и оставит ему несколько тысяч долларов. Но что значит: «много денег»? У миссис Морели-Джонсон состояние оценивается примерно в пять миллионов долларов. Они отлично ладили друг с другом, и он знал, что она немножко влюблена в него. Если верить Шейле, то речь идет о действительно крупной сумме. А как он мечтает разбогатеть! Можно будет бросить банк и завести собственное дело. Стать биржевым маклером, например. Но для этого необходим стартовый капитал...

– Она в самом деле сказала тебе это? – еще раз переспросил он, пытаясь придать голосу твердость.

– Почему бы тебе самому не посмотреть завещание? Я что-то не понимаю тебя, – спокойно ответила Шейла.

– Посмотреть ее завещание? Я не могу это сделать! Как ты не понимаешь! Ее завещание находится в юридическом отделе нашего банка. Я просто не могу ознакомиться с ним!

Шейла допила вино.

– Ты не веришь мне и в то же время не можешь проверить, говорю ли я правду... Итак, тебе остается только ждать, не так ли?

Петтерсон почувствовал, что его бросило в пот. Он понял, что у него не будет покоя, пока он сам лично не убедится в этом.

– Не можешь ли ты сказать точно, что она сказала?

Шейла изучающе посмотрела на него. Нельзя было долго водить за нос этого человека. Это не Джеральд. Петтерсон слишком опытен и схватывает все на лету. Но никогда не помешает подлить масла в огонь.

– Она завещала тебе ренту в сто тысяч долларов в год.

Петтерсон глубоко вздохнул и непроизвольно сжал кулаки.

Не может этого быть! Ведь это же целое состояние! Видимо, Шейла что-то не допоняла!

– Минутку, Шейла! Речь, видимо, шла о десяти тысячах долларов, не так ли?

«Итак, он проглотил наживку!» – подумала она.

– Нет, Крис! Я в точности знаю, что она сказала. Сто тысяч долларов... Это очень внушительная сумма, не так ли? Ты должен быть доволен. – Она поднялась, сбросила халат и, совершенно обнаженная, подошла к креслу, где лежала ее одежда. Но Петтерсон вообще не заметил этого. Он тупо смотрел на ковер, но мозг его лихорадочно работал. Бог мой! Если бы это действительно было так! Он мог бы сразу оставить банк! Безоблачная жизнь! Реальная возможность иметь столько женщин, сколько душа пожелает! Лондон, Париж, Рим! Весь мир будет лежать у его ног!

Он оставался недвижимым до тех пор, пока Шейла легко дотронулась до его плеча. Она уже была одета.

– Ты не голоден? Ведь ты ничего не ел.

Глядя на него, Шейла поняла, что Петтерсон сильно отличается от Джеральда. Тот был просто глуп, а этот был умен, но жаден.

Петтерсон поднялся.

– Шейла! Ты не понимаешь... Это очень важно для меня. Ты хотя бы понимаешь, что это значит? Она действительно сказала это?

Она повернулась, подойдя к ночному столику, взяла микрофон и спрятала в сумочку. Петтерсон был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить это.

– Пожалуйста, отвези меня в отель, – сказала она и направилась к двери.

Она сидела в машине, в то время как он расплачивался по счету. Он присоединился к ней, все еще находясь под впечатлением от ее слов. Она отметила, что на лице его блуждает улыбка. Когда они на большой скорости мчались по магистрали, она вдруг подумала, что, скорее всего, деньги для мужчин значат больше, чем секс. Скорее всего, все мужчины практичные люди и реально смотрят на вещи. Наслаждение, даваемое сексом, кратковременно, а деньги, при умелом использовании, могут дарить радость и наслаждение на протяжении всей жизни.

Впереди засверкали огни Морского бульвара, и лишь тогда Петтерсон нарушил молчание:

– Почему она сказала тебе об этом? Вот чего я не могу понять.

– Почему женщины поверяют тайны друг другу? В этом они отличаются от мужчин... особенно старые женщины. Им хочется поговорить. Поведать свои секреты. Это же так приятно говорить на подобные темы.

И все же Петтерсон недоумевал.

– Почему она это сказала?

Шейла раздраженно махнула рукой.

– Не будь таким скучным, Крис. Я просто передала тебе ее слова. Ты считаешь, что я лгу? Тогда лично прочитай завещание, вот и все.

Легко сказать! Завещание хранится в нотариальном отделе банка. Заведующий отделом Ирвинг Фэллоуз был мало знаком ему, и они с ним не очень-то ладили. Фэллоуз был женат, имел двоих детей и не имел общих интересов с Петтерсоном. Часто Петтерсон чувствовал, что этот тощий, с рыбьим лицом адвокат избегает его. Показать завещание он может лишь по просьбе миссис Морели-Джонсон... это было бы решением вопроса. Но такое распоряжение никогда не последует.

– Это невозможно, – сказал он.

– Что ж, тогда тебе придется принять мои слова на веру.

А в самом деле, почему бы и не поверить? С чего бы ей лгать ему? Сто тысяч долларов в год! Если только Эйб Вейдман, адвокат старой леди, скажет ему это, только тогда он поверит. Да, очень хотелось бы поверить ей. Но почему старая леди вдруг так разоткровенничалась перед молодой компаньонкой? Неужели она впадает в детство? Как же все-таки добраться до завещания?

Он остановил машину напротив отеля «Сплендид». На время выбросив из головы мысли о деньгах, он вышел из машины и открыл дверцу.

Шейла выскользнула из машины.

– Это было чудесно, – сказала она. – Спасибо, Крис.

Все еще во власти своих мыслей, Петтерсон тем не менее коснулся ее руки и вежливо сказал:

– Это было грандиозно!.. Итак, до следующего воскресенья?

– Да... Я очень люблю это. – Она раскрыла сумочку и вытащила оттуда коробочку с миниатюрным микрофоном, вложив ее в руку Петтерсона. – Небольшой сувенир, Крис, на память о прошедшем вечере.

Слегка коснувшись губами его щеки, она повернулась и легко взбежала по ступенькам, направляясь вдоль бульвара к отелю «Плаза-Бич».

* * *

Когда на следующее утро Петтерсон вошел в кабинет, Вера Кросс разбирала почту.

До четырех утра Петтерсон провалялся без сна, все время задавая себе один и тот же вопрос: правду ли сказала ему Шейла. Наконец, в отчаянии, он принял двойную дозу снотворного и уснул так крепко, что даже не услышал будильника. Проснувшись, он в спешке надел тот же костюм, в котором провел уик-энд, чего никогда раньше не делал. Даже не выпив чашку кофе, он мчался в машине на предельной скорости и все же опоздал на десять минут.

– Ох, ох! – сочувственно сказала Вера. – Видимо, вы провели бурное воскресенье.

Но Петтерсон не был расположен шутить.

– Нечего хихикать, – хмуро буркнул он, садясь за стол. – Ну, опоздал... о'кей... ничего страшного.

Услышав его тон, Вера побледнела, став белее конвертов.

– Ох уж эти мужчины! И слова поперек нельзя сказать.

– Действительно, – неуверенной рукой он вытащил сигарету и, прикурив, сказал: – Сделала бы мне чашку кофе. Кто-нибудь записан на прием?

– Мистер Кохан на десять утра. Мистер Лампсон на одиннадцать сорок. Совещания сегодня не будет.

– Это я и так знаю, – буркнул Петтерсон. – Заседания не проводятся в понедельник.

«Встал не с той ноги! – подумала Вера. – Ну и видок у него! Мужчина!» – она содрогнулась.

– Да, мистер Петтерсон, сэр!

– Можешь идти, – сказал он, – я не в настроении.

Она была рада покинуть кабинет.

Петтерсон погладил небритый подбородок. Глянув в зеркало, висевшее на стене, он сделал недовольную гримасу. Бог мой! Он выглядел отвратительно. Хорошо, что сегодня не было заседания. Глянув на груду писем, он недовольно поморщился. Ну, что за жизнь! Пашешь, как раб, и никакой благодарности! Он разом покончит с этим, если будет иметь годовой доход в сто тысяч долларов!