Текст книги "Вопрос времени"

Глава 6

Когда поздно ночью в номере Бромхида зазвонил телефон, он как раз смотрел телевизор. Сердце его тревожно екнуло, так как он знал, что это мог быть только Солли Маркс.

– Джек?

– Я.

– Я буду в отеле «Франклин» в шесть вечера завтра, – коротко сказал адвокат и повесил трубку.

Бромхид задумчиво положил трубку и, поднявшись, выключил телевизор. Некоторое время он стоял размышляя. Этот звонок мог означать две вещи. Прошло уже три недели и четыре дня с тех пор, как Джеральд был удален со сцены, и с ним могло что-нибудь случиться, или же Маркс хотел больше денег.

Внезапно, впервые за все время, Бромхид забеспокоился. Давление Маркса его угнетало. Операция была запланирована на длительный срок, но он уже понимал, что обстоятельства вынудят его форсировать события, даже если придется и пойти на определенный риск.

Некоторое время он раздумывал, не проконсультироваться ли по этому поводу с Шейлой, но в конце концов решил, что это его проблема. Кроме того, он не хотел говорить ей правду о том, где находится Джеральд. Он решил поговорить с ней после того, как встретится с Марксом.

На следующий вечер он встретился с Марксом в баре отеля «Франклин». Маркс сидел за столиком, маленькими глотками пил виски и курил сигару. Бромхид присел напротив него. В баре было почти пусто, и Бромхид тоже заказал себе виски.

– Итак? Какие-нибудь неприятности? – спросил Бромхид.

– Ваш приятель начинает проявлять характер.

Бромхид отпил виски.

– Но я же плачу вам десять тысяч, чтобы вы держали его в узде.

– Все правильно, но прошло уже двадцать девять дней. Это очень долгий срок, и ваш приятель встал всем уже поперек горла. Хэнк очень устал. Два дня назад Джеральду удалось удрать, и Хэнк снял его прямо с подножки автобуса. Он хотел вернуться сюда.

– Как он смог удрать?

Маркс пожал плечами.

– Хэнк же не может следить за ним каждую минуту. Ему надо когда-то и поспать. Могу я нанять еще одного человека?

Бромхид допил виски. Итак, придется платить снова. Заплатив раз за ту или иную услугу, потом придется платить снова и снова.

– Сколько?

Маркс сделал небольшой глоток.

– Дело принимает непредвиденный оборот, Джек. Этот мальчишка оказался настолько несносным, что привел в ужас Хэнка. Нужно еще десять тысяч.

– Как мне кажется, других чисел вы вообще не знаете, – заметил Бромхид. – Разговор всегда идет о десяти тысячах.

Маркс устремил взор в пространство.

– Я же сказал, что возникли непредвиденные осложнения. Так мне искать еще одного человека?

Бромхид понял, что вновь придется раскошелиться. Теперь его долг Солли возрос до тридцати двух тысяч долларов. И тем не менее, когда дело закончится, у него останется довольно внушительная сумма.

– Да, – он вытащил блокнот, написал еще одну долговую расписку на десять тысяч долларов и расписался.

Маркс прочитал и, довольно кивнув, сунул в карман.

– Мне кажется, вы затеяли действительно серьезное дело, – сказал он, впервые серьезно заинтересовавшись.

– Достаточно большое, – сухо сказал Бромхид.

Маркс кивнул.

– О'кей, Джек, ваш протеже будет под надежной опекой. Но должен тебя предупредить, не нравится мне все это. И я не буду нести никакой ответственности, если он вдруг выкинет какой-нибудь фокус. Хэнк жаловался, что ему часто приходилось пускать в ход кулаки, чтобы успокоить этого маленького негодяя...

– Когда мы достигнем цели, проблема разрешится сама собой.

Маркс пожал плечами.

– Ваша проблема... не моя.

Бромхид не нуждался в утешении. Он поднялся.

– Прошу вас, присматривайте за ним еще с неделю. А потом я сам позабочусь о мальчишке.

– Через какое время вы оплатите все мои расходы, Джек? – спросил Маркс.

– Пока не знаю. В этом деле самое главное не спешить. Вы получите проценты.

– Про прошествии трех месяцев проценты будут постоянно расти, – спокойно заметил Маркс. – Сорок процентов. Через следующие три месяца еще пятьдесят процентов.

– Вы не забываете о своих интересах, не так ли?

– Разумеется... К тому же у меня имеются кассиры, которые умеют выколачивать долги. – Маркс сделал глоток виски, глядя на Бромхида. – Я подумал, что будет не лишним напомнить вам об этом.

– Знаю, – тихо сказал Бромхид. – Слышал о них.

Он действительно слышал о сборщиках долгов Солли Маркса. Они прибывали с обрезками труб, завернутыми в газеты, вначале разговаривали очень вежливо, но если клиент проявлял ненужную строптивость, прибегали к довольно сильнодействующим методам убеждения нерадивых должников.

Маркс протянул потную толстую руку.

– Рад, что мы понимаем друг друга... ведь речь идет о солидной сумме денег.

Когда Бромхид покинул отель «Франклин» и по оживленному бульвару пешком отправился в отель «Плаза-Бич», он уже решил, что операцию придется ускорить, так как загорелся уже красный свет. Только бы Джеральд не подвел. Он уже обошелся Бромхиду в двадцать тысяч долларов. Когда он впервые встретился с ним, он и думать не мог, что есть люди, совершенно равнодушные к деньгам. Шейла уверила, что будет держать под контролем этого молокососа. Да, когда он составлял план, все казалось простым: найти старую женщину (что и было сделано). Подделать ее завещание (что тоже было сделано). Посулить племяннику старой леди значительную сумму денег (что тоже было сделано). Затем затаиться и спокойно дожидаться, пока старая леди встретится с Богом, и забрать причитающиеся деньги. В теории это выглядело достаточно просто, но вот на практике сразу пошли осложнения. Он изрядно постарел. Потерял контакты с подрастающим поколением. Когда он был в возрасте Джеральда, он бы пошел на все, что угодно, лишь бы заработать миллион! А этот грязный маленький слюнтяй совершенно равнодушен к деньгам.

Бромхид начал мысленно подсчитывать сумму. Итак, доход составит полтора миллиона долларов. Когда старая леди умрет, эту сумму придется разделить на троих. Но первое, что нужно будет сделать, так это из этой суммы уплатить Марксу. После всего этого у него будет примерно четыреста тысяч долларов. С такими деньгами можно будет бросить работу и жить в свое удовольствие. Шейла и Джеральд тоже не останутся в накладе. У них будет почти миллион на двоих. Это более чем достаточно.

Но сейчас пошли сплошные осложнения. Маркс серьезно беспокоил его. «Пятьдесят процентов после истечения следующих трех месяцев!» А вдруг старая леди проживет еще долго? Будет ли Маркс ждать годы? «У меня имеются сборщики долгов!» Да, этого в своем плане Бромхид как раз и не учел. Если Джеральд откажется с ним сотрудничать, если Маркс начнет выколачивать из него деньги... Было над чем подумать.

Он вошел в маленькое кафе и сел за столик в углу, заказав чашку кофе. Помешивая ложечкой в чашке, он напряженно размышлял над возникшими проблемами.

После пяти минут напряженных размышлений он пришел к выводу, что, в связи с поведением Джеральда, его план нельзя назвать идеальным. Более того, промедление в его реализации может привести к катастрофе. Фальшивое завещание уже находится в банке. Если миссис Морели-Джонсон благополучно скончается в течение следующих нескольких недель, все проблемы будут разрешены. Думая над этим, он пытался найти безопасное решение, как ускорить ее смерть. Но на ум ничего не приходило, кроме беспочвенных фантазий.

Пожелать смерти старой леди было значительно легче, чем организовать ее. Да, в пентхаузе, под опекой Шейлы, она всегда в безопасности. Даже когда она спускается в ресторан, ее всегда сопровождает официант. Когда же едет в «роллс-ройсе», она находится под его личной опекой. А надо организовать так, чтобы на него не пало и тени подозрения. Если полиция заинтересуется его прошлым, дело примет фатальный оборот. Он подумал о Шейле. Она имела диплом медсестры. Может быть, дать старой леди смертельную дозу снотворного? Это была неплохая мысль, но вряд ли Шейла решится на убийство. Она хотела лишь денег. Согласилась на подлог, но не более того. О том, чтобы пойти на убийство старой леди... об этом не могло быть и речи.

И все же надо было найти выход. От этого зависел весь успех плана. Старая леди должна умереть в ближайшие две-три недели. Но как отправить уважаемую даму на тот свет так, чтобы на него и Шейлу не пало даже тени подозрения?

Он допил кофе и закурил сигарету.

Предположим, он найдет кого-нибудь для этой акции. Нанять кого-либо для убийства было слишком опасно. Всегда оставался риск шантажа со стороны убийцы. Но, предположим, он найдет кого-нибудь, кому может доверять. Как этот человек сможет проникнуть в пентхауз? Как он проскользнет мимо портье и Фреда Лаусона? Что за причина позволит этому наемному убийце убедить портье, что ему нужно в пентхауз? Как насчет Шейлы? Она почти постоянно находится со старой леди. Да, задача... Предположим, он найдет, как обойти все эти трудности: убийца проникает в пентхауз, убивает старую леди и благополучно исчезает. Но остается самое главное: мотив убийства. Но при чем здесь мотив? Если полиция не найдет мотива, они начнут копать глубже, а этого Бромхид старался избежать. У него должно быть стопроцентное алиби. Он и Шейла должны быть вне подозрений!

Он немного успокоился. Где найти профессионального убийцу? Слишком опасно обращаться к Солли Марксу. Маркс в этом случае будет шантажировать его до конца дней. Это совершенно ясно. Где же найти человека, которому можно доверять? Он начал добросовестно копаться в своем прошлом... и лишь тогда вспомнил Гарри Миллера.

Гарри Миллер!

Бромхид ударил кулаком о ладонь. Это выход!

Некоторое время он еще размышлял, затем расплатился и, поднявшись, вышел на дышащий зноем бульвар.

«Итак, если думать над проблемой достаточно упорно, всегда найдется выход, – размышлял он, идя в направлении отеля. – Надо лишь думать, думать, думать, и проблема будет решена».

Совершенно успокоенный, он, тихо насвистывая себе под нос, поднимался по ступенькам отеля «Плаза-Бич». Зайдя в одну из телефонных кабин, он взял телефонный справочник Нью-Йорка и, после непродолжительных поисков, отыскал то, что хотел: «Гарри Миллер», – далее шли домашний адрес и номер телефона.

Он вырвал страницу с нужной информацией. Если бы можно было так же вырвать из жизни миссис Морели-Джонсон, то в его жизни открылась бы новая страница.

* * *

Душным шумным утром в Нью-Йорке человек, известный под именем Гарри Миллер, вдруг получил пухлый конверт. Это было первое письмо, которое он получил за многие месяцы.

Миллер не любил получать письма: слишком часто это доставляло ему изрядные неприятности, но раз письмо было получено, он вскрыл его. Внутри лежал билет на самолет, стодолларовый банкнот и короткая записка, гласившая:

«Я нуждаюсь в твоей помощи. Буду ждать тебя в аэропорту в 20.00. Джек».

Гарри нахмурился, уставясь в пространство. Джек? Он кивнул, вспомнив. Джек... да... Джек Бромхид, великий мастер по подделке подписей. Гарри еще раз перечитал записку. Вот уже около пяти лет, как они виделись друг с другом. И если бы не Бромхид...

Хотя прошло немало времени, он в точности помнил все то, что сказал Бромхиду после одного события: «Я ничего не забываю. Если тебе что-то понадобится, только скажи, и я уплачу свой долг».

Остается добавить, что по складу характера Гарри Миллер всегда держал слово. Итак, Бромхид хочет его видеть. Гарри вновь кивнул. Тем лучше. Ведь прошло пять лет. Этот долг начал его угнетать.

Он вспомнил дела давно минувших дней и вновь непроизвольно вздрогнул. Их было трое, и они шли прямо на него. С двумя он еще мог бы справиться, но с тремя... Это случилось во дворике тюрьмы, где он отбывал срок за разбойное нападение. Он получил пять лет, и это было ошибкой. К этому времени все его деньги утекли между пальцев, как вода в песок. У него не было высокой должности в гангстерской табели о рангах: он был профессиональным убийцей. Он работал со многими организациями и зарабатывал приличные деньги, которые тут же умудрялся спускать на бегах. К тому же настало трудное время, и заказов практически не было. Вдруг оказавшись совершенно без денег, он решил ограбить бензоколонку, но ему не повезло. В тот момент, когда он открывал сейф, за его спиной возник коп с револьвером 38-го калибра в руке.

Служащий бензоколонки дал соответствующие показания, и судья, ничтоже сумняшеся, припаял ему пять лет.

К несчастью для него, несколько месяцев назад он, выполняя очередной заказ, ликвидировал Тони Бианко. Сработал он настолько быстро, что Тони отправился на тот свет, даже не успев сообразить, что же конкретно произошло. И надо же было так случиться, что именно в этой тюрьме отбывал наказание брат Тони, который получил двадцать лет за убийство полицейского.

Слова проникают даже сквозь стены тюрьмы, так что там вскоре узнали, что Гарри и был именно тем человеком, который убил Тони. Луиджи тут же начал обдумывать планы мести. Но Луиджи понимал, что Гарри еще тот подарок, и решил действовать наверняка. Он нашел еще двух итальянцев, которые согласились помочь ему. Они окружили Гарри в дальнем конце тюремного двора. У всех были остро отточенные ножи, сделанные из обрезков металла. Всем казалось, что участь Гарри не вызывает сомнений. Он мог справиться с двумя, но третий... И Гарри уже мысленно попрощался с жизнью. Но в этот момент появился Бромхид. Пока Гарри занимался Луиджи и еще одним итальянцем, Джек взял на себя третьего. Весь поединок длился всего несколько секунд.

Думая об этом, Гарри снова сказал себе, что, не подоспей в тот момент помощь, кости его давно бы истлели в земле. И вот теперь у него появился шанс уплатить по старым долгам.

Я нуждаюсь в твоей помощи!

Гарри был доволен. Сегодня было шестнадцатое, так что до назначенного срока оставалось еще четыре дня. Бромхид всегда действует с размахом: билет на самолет и сто долларов. Это недвусмысленно свидетельствует, что он твердо стоит на ногах.

Неплохо. Гарри уважал Бромхида. Это был великий фальшивомонетчик и мог с легкостью подделать любую подпись, да и за себя постоять умел. Итак, билет и сотня долларов. Эти деньги ничего не значили для Гарри. С тех пор, как он вышел из тюрьмы, он словно забыл о существовании ипподрома, где проходили скачки. В течение следующих четырех лет профессия наемного убийцы позволила ему сколотить неплохой капитал.

Последний год, если можно так выразиться, Гарри отошел от дел. Поскольку он не был экстравагантным человеком и любил простую жизнь, то предпочитал коротать время, сидя у телевизора, посещая кинотеатры или же читая книги авторов типа Гарольда Роббинса. Он не имел друзей... Друзей по роду его работы было иметь весьма опасно. От друзей всегда можно было ожидать каких-либо неприятностей, они всегда чего-то хотели, но ничего не давали взамен. Так что уже долгое время он привык обходиться без друзей.

Гарри было сорок восемь лет. Это был небольшого роста коренастый человек с ввалившимися щеками и бегающими проницательными глазами. Картину дополняли сломанный нос и практически безгубый рот. Он поддерживал себя в превосходной форме, проводя утром каждодневные тренировки. Что же касается человеческой жизни, то она стоила для него не больше жизни мухи.

Этот человек убивал руками. Револьверы он считал слишком шумным оружием и поэтому опасным, ножи слишком грязными, а обрезки свинцовых труб слишком непрофессиональными. Он усердно занимался каратэ и достиг в этой области внушительных успехов. Одним ударом он мог разбить кирпич, а это говорило о том, что руки – грозное оружие. Это было безопасно и надежно. Когда какой-нибудь ретивый полицейский останавливал его и обыскивал, он не находил ничего. Разве мог подумать коп, что самое грозное оружие – это ребро ладони. Более смертоносное, чем револьвер, нож или обрезок трубы.

В дни своей молодости Гарри немного работал в театре. У него был небольшой талант драматического актера, и он всячески совершенствовал это мастерство, делая акцент на искусстве перевоплощения. И этот талант много раз спасал ему жизнь. Он знал также и то, что ФБР и департамент полиции считали его человеком со множеством лиц.

Когда двадцатого числа Гарри прибыл в аэропорт, при нем был только маленький черный саквояж. Ему хотелось удивить Бромхида, и поэтому он обратил особое внимание на свою экипировку. Тщательно наклеенные маленькие усики, пенсне и другие мелочи настолько изменили его внешность, что Бромхид вряд ли смог бы его узнать.

Бромхид ожидал его возле выхода из аэропорта. Его глаза внимательно осматривали каждого пассажира, выходившего из здания. Гарри Миллера не было. И лишь когда он почувствовал на своем запястье железные пальцы, а тихий голос произнес:

«Хэлло, Джек, давно не виделись», он понял, что Гарри все-таки прилетел.

Двадцать минут спустя двое мужчин уже сидели в одной из комнат в мотеле, расположенного в двух милях от аэропорта, и разговаривали. Точнее, говорил лишь Бромхид, а Гарри внимательно слушал.

Вначале Гарри даже не мог поверить в то, о чем говорил Бромхид.

– Ты серьезно хочешь, чтобы я успокоил старуху семидесяти восьми лет, Джек? – удивился он.

– Именно. Это очень важно для меня, Гарри!

Гарри рассмеялся.

– Во имя Господа! А я-то думал, ты попросишь о чем-то серьезном. О'кей, Джек, можешь не беспокоиться, объясни поконкретнее, и все будет в ажуре.

Хотя Бромхид и не ожидал другого ответа, он облегченно вздохнул.

– Ты это сделаешь не даром, Гарри, – сказал он. – У старой леди полно драгоценностей. На ней всегда их примерно на двести тысяч долларов. Иногда даже на триста тысяч долларов... это при удаче. Ты можешь забрать их себе.

Гарри покачал головой.

– Нет, спасибо... Этого мне не надо. В моем возрасте, Джек, не следует интересоваться деньгами. Я сделаю эту работу для тебя, но мне ничего не надо.

Бромхид удивленно воззрился на него.

– Это все, чего ты хочешь? – он наклонился вперед. – Ты что, откажешься от трехсот тысяч долларов?

Мозг его сверлила только одна мысль: «В моем возрасте не следует интересоваться деньгами!» Что случилось с этим проклятым миром!? Как в нем жить?

Снова Гарри отрицательно покачал головой.

– Мне не нужно это, Джек. Помочь тебе – вот и все, что мне надо. Мне нравится простая жизнь... так что забудем об этом. Когда нужно это сделать?

Бромхид недоверчиво смотрел на Миллера. Он никак не мог поверить, что кто-то согласится работать, не требуя оплаты. Видимо, у Гарри немного поехала крыша.

– Но ведь нужен же какой-то мотив, Гарри, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Иначе полиция может заинтересоваться моим прошлым.

Как профессионал Гарри не мог не согласиться с доводом Бромхида.

– О'кей... будет мотив... так и сделаем.

– Когда ты успокоишь старую леди, забери ее кольца, браслеты и жемчуг. Забери это... пусть это будет твоим гонораром.

Гарри сделал нетерпеливый жест.

– Я же уже сказал! Я передам эти драгоценности тебе, Джек. Для меня главное рассчитаться с долгами.

Бромхид никак не мог поверить в это.

– Но, Гарри... Ради Бога! На этом я заработаю сотни тысяч.

По лицу Миллера Джек понял, что тому смертельно скучно.

– Забудем, – сказал Гарри. – Скажи мне, когда надо выполнить эту работу.

Тон, каким были произнесены эти слова, заставил Джека понять, что Гарри говорит серьезно. Уговаривать дальше не имело смысла. Бромхид вспомнил о Джеральде. Как видно, не только у молодежи наплевательское отношение к деньгам. Что-то здесь было не так.

– О'кей, Гарри, только не говори потом, что я тебе этого не предлагал. Если таково твое желание... что ж, у каждого свои трудности.

– Давай не будем затрагивать эту тему. Расскажи лучше, как ты все это представляешь.

Бромхид наклонился вперед, положив руки на колени.

– Главное – проникнуть в пентхауз. Это достаточно сложно. У детектива отеля ушки все время на макушке. Никто не может подняться в лифте, не объяснив портье цели прихода. Но ты так умеешь перевоплощаться... Почему бы тебе не выдать себя за настройщика роялей...

* * *

Пока происходил этот разговор, Петтерсон закончил беседу с миссис ван Дэвис и провожал старую леди к вращающейся двери банка, за которой ее ждал роскошный «кадиллак». Водитель предусмотрительно открыл дверцу.

Миссис ван Дэвис только что, по совету Петтерсона, вложила пятьдесят тысяч долларов в акции концерна IBM. Забравшись в машину с грацией слона, садящегося на стул, миссис ван Дэвис махнула на прощание толстой рукой, и машина влилась в поток других автомобилей, несущихся по бульвару.

Петтерсон облегченно вздохнул и вернулся в свой кабинет. Это был последний посетитель перед обедом. Петтерсон глянул на золотую «Омегу», тоже подарок миссис Морели-Джонсон. Оставалось еще двадцать пять минут до встречи с Берни Коханом, с которым он договорился пообедать.

Прошло уже три недели с тех пор, как он передал секретарше Фэллоуза фальшивое завещание. Первую неделю его мучили угрызения совести, но потом он успокоил себя мыслями о том, что до смерти старой леди ничего не произойдет. А, судя по ее виду, старая леди вовсе не собиралась переходить в мир иной.

Он должен не бояться всего этого. Его поразил Бромхид. Это было так неожиданно, что Бромхид и Шейла работали вместе, но, думая об этом, Петтерсон понял, что одна Шейла вряд ли смогла бы расставить подобную ловушку. Как ловко они его поддели на крючок! Ладно его, но Эйб Вейдман! Да, в знании психологии Бромхиду не откажешь! Это очень опасный человек.

Усевшись за стол, он принялся подписывать письма, не переставая думать, но на сей раз о предстоящем обеде. Интересно, что закажет Берни? Скорее всего, что-нибудь простое.

В кабинет заглянула Вера Кросс.

– Крис, звонит миссис Морели-Джонсон.

Петтерсон скривился.

– О'кей... соедини меня.

«Что она хочет?» – подумал он, вслушиваясь в шорохи на линии.

В следующий момент послышался резкий голос, и он непроизвольно отдернул трубку от уха.

– Крис?

– Доброе утро, миссис Морели-Джонсон. Как вы?

– Все хорошо. Я, конечно, не так молода, но грех жаловаться. Да я и не терплю людей, которые вечно хныкают.

– Совершенно с вами согласен.

– А как вы?

Петтерсон взял нож для разрезания бумаги и принялся чертить в блокноте для записей фигурки, размышляя, зачем он ей понадобился.

– Прекрасно, благодарю вас. У вас какое-нибудь дело ко мне, миссис Морели-Джонсон?

– Когда вы так говорите, Крис, я начинаю думать, что вы очень заняты. Я вам не помешала?

– Конечно же, нет! – Петтерсон отложил нож. Насколько же отточенный слух у старой леди. В его голосе едва-едва проскользнуло нетерпение, и она сразу уловила это. Это был тактический промах. – Вы же отлично знаете, что я всегда готов исполнить любую вашу просьбу.

Миссис Морели-Джонсон рассмеялась визгливым девичьим хохотом. Петтерсон недовольно поморщился.

– Дорогой Крис! Как мило с вашей стороны. Но я знаю, что вы всегда очень заняты, поэтому не буду вас задерживать. Не могли бы вы прийти ко мне часов в пять. Мне надо проконсультироваться с вами.

Петтерсон глянул на рабочее расписание. На это время у него не было назначено никаких встреч. Был только один посетитель Джек Дикин на 16.00. Это был директор отеля «Сплендид». Петтерсон был уверен, что полчаса ему за глаза хватит, а затем он будет свободен.

– Я буду у вас в это время.

– И Крис... – последовала пауза, в течение которой Петтерсон успел пробежать глазами письмо, нуждающееся в его подписи.

– Да, миссис Морели-Джонсон?

– Привезите мне мое завещание.

Петтерсон окаменел. Письмо, которое он держал в пальцах, выскользнуло и упало на пол. Он никак не мог поверить в то, что услышал.

– Извините, – пролепетал он, – я что-то не понял. Плохая слышимость. Что вы сказали?

– Но я вас прекрасно слышу... Пожалуйста, привезите мое завещание. Я хочу сделать в нем некоторые изменения.

Петтерсон похолодел, его сердце забилось в бешеном ритме.

– Я позвоню мистеру Вейдману, – продолжала старая леди. – Думаю, он тоже сможет прийти в пять часов. Втроем мы приведем завещание в порядок.

Петтерсона охватила паника. Некоторое время он сидел неподвижно, сжимая трубку в потной руке.

– Крис! – раздался квакающий голос старой леди. – Вы слушаете меня?

Он попытался взять себя в руки.

– Да... просто на линии помехи. Не могу понять, почему. – Мозг его лихорадочно работал. – Боюсь, что невозможно сделать все так быстро. Не звоните мистеру Вейдману. Простите, но чтобы забрать ваше завещание, нужно выполнить массу формальностей. Когда я приду к вам вечером, я принесу на подпись распоряжение об изъятии. В нотариальном отделе мне просто не выдадут завещание без письменного распоряжения, подписанного лично вами.

– Чепуха! – раздраженно сказала старая леди. – Мистер Фэллоуз всегда превосходно относился ко мне. Уверена, он выдаст завещание и без письменной доверенности.

Петтерсон закрыл глаза. Он понимал, что Фэллоуз, не колеблясь, выполнит любое требование старой леди. На каждое Рождество старая леди присылала ему дорогостоящий подарок, и Фэллоуз всегда помнил об этом.

– Мистера Фэллоуза сегодня нет, – сказал Петтерсон, чувствуя, как от этой лжи пот выступил у него на лбу. – Неужели это действительно так срочно? Ведь ваше завещание находится в надежных руках. Банк отвечает за его сохранность. Без вашей подписи никто не имеет права изъять его... пожалуйста, поймите это, миссис Морели-Джонсон.

Последовала продолжительная пауза, затем она раздраженно сказала:

– О'кей, не буду ставить на уши ваш идиотский банк... Я подожду.

Петтерсон вытащил носовой платок и вытер пот со лба.

– Очень мило с вашей стороны, что вы все понимаете. В пять я принесу доверенность, и завтра завещание будет у вас.

– Как все это сложно, – миссис Морели-Джонсон не скрывала раздражения. – Я хотела прочитать завещание еще сегодня.

– Даю гарантию, что завтра утром вы его получите, миссис Морели-Джонсон.

– Хорошо, – она положила трубку.

Петтерсон без сил откинулся на спинку кресла. При мысли о том, что нужно идти на обед, его замутило.

* * *

Ровно в 17.00 Петтерсон нажал кнопку звонка в пентхаузе. В пластиковой обертке он принес букет редких орхидей. По тону голоса старой леди он понял, что та была весьма и весьма не довольна проволочками в получении завещания.

Шейла открыла дверь и отступила в сторону, вопросительно глядя на Петтерсона.

– Я должен поговорить с Бромхидом, – тихо сказал он. – Это очень важно.

Он заметил, как она вздрогнула.

– Когда вы будете уходить, он будет здесь.

Шейла могла слышать, как старая леди сказала:

– Я на вас сердита, дорогой Крис. Проходите, я вас поругаю.

Шейла вошла в свой кабинет и позвонила Бромхиду.

– Приходите в мою комнату, – коротко сказала она и повесила трубку.

Петтерсон оказался совершенно прав. Орхидеи произвели нужное впечатление на старую леди. Миссис Морели-Джонсон была настолько довольна, что забыла отругать его. После «ахов» и «охов» они перекинулись несколькими ничего не значащими фразами, и миссис Морели-Джонсон перешла к сути дела.

– Крис... дорогой, я подумала о Шейле. Очень милая девушка, такая внимательная... Вы себе просто не представляете. Я хочу отблагодарить ее за заботу, вот почему мне понадобилось завещание. Я хочу оставить ей немного денег.

Мозг Петтерсона лихорадочно работал.

– Никаких проблем, – сказал он. – Достаточно внести в завещание дополнительный пункт. Я могу сам это сделать. Я внесу дополнение и заверю вашу подпись. Ни к чему беспокоить мистера Вейдмана.

Миссис Морели-Джонсон надела очки и глянула на Петтерсона.

– Мне кажется, это будет неэтично. Вейдман всегда вел мои юридические дела.

Петтерсон беспокойно заерзал в кресле.

– Как вам будет угодно, миссис Морели-Джонсон, но Вейдман потребует гонорар, а я могу все сделать бесплатно. Это была последняя отчаянная попытка с его стороны.

– Очень мило с вашей стороны, Крис, но мне не очень хочется обижать мистера Вейдмана. Надо все же привлечь его к этому делу. Что вы скажете, если я оставлю Шейле пятнадцать тысяч долларов?

– С вашей стороны это очень великодушно, – тихо произнес Петтерсон.

– Хорошо! Тогда давайте сюда вашу идиотскую доверенность. Я подпишу ее. Потом сразу же позвоню мистеру Вейдману и отдам необходимые распоряжения.

Петтерсон был в отчаянии. Нужно было выиграть время, чтобы переговорить с Бромхидом. Когда миссис Морели-Джонсон поставила подпись, он сказал:

– Разве вы не знаете? Мистер Вейдман улетел в Нью-Йорк этим утром. Я встретил его незадолго до отъезда. Он вернется лишь в понедельник.

Миссис Морели-Джонсон огорченно всплеснула унизанными кольцами сухонькими руками.

– Вот видите. Что ж, придется ждать, но все же принесите мне завещание завтра. Крис, пожалуйста, – она улыбнулась. – После всего, что вы сказали, я поняла, что это действительно не так срочно. Ведь я не собираюсь умирать завтра.

– Совершенно верно, – хрипло ответил Петтерсон.

– А не выпить ли нам? Думаю, немного шампанского нам не повредит. Сейчас я позову Шейлу.

Для Петтерсона это было уже чересчур. Он поднялся.

– Пожалуйста, простите меня. Я очень занят в это время, так что нужно бежать.

Он поцеловал ей руку, еще раз выслушал благодарность за орхидеи и покинул ее. Проходя через гостиную, он услышал, что старая леди включила магнитофон.

Шейла ждала в вестибюле. Она кивнула в сторону своей спальни. Пройдя туда, он обнаружил Бромхида сидящим в кресле.

Шейла осталась в вестибюле, на тот случай, если ее позовет миссис Морели-Джонсон.

Петтерсон закрыл за собой дверь.

– Она спрашивала меня о завещании, – сказал он, пытаясь скрыть панику. – Нотариальному отделу это может показаться подозрительным. Кто спрашивает завещание два раза за три недели... В этом нет никакого смысла. Заведующий отделом может позвонить ей.

Бромхид кивнул. Его спокойствие несколько уменьшило панику Петтерсона.

– Зачем ей понадобилось завещание?

– Она хочет оставить Шейле пятнадцать тысяч долларов. И, что главное, желает, чтобы необходимую статью в завещание внес Вейдман. Я пытался ее отговорить, но безуспешно.

Бромхид некоторое время смотрел на него, затем вновь кивнул. Его спокойствие начало раздражать Петтерсона.

– Она хотела позвонить Вейдману. Я с трудом отговорил ее, сказав, что он отправился до понедельника в Нью-Йорк.

– Это в самом деле так? – спросил Бромхид.

Петтерсон покачал головой.

– Нет.

– Это опасно.

Петтерсон ударил кулаком по ладони.

– А что мне еще можно было сказать? – вспылил он. – Я в любом случае должен был воспрепятствовать ей связаться с адвокатом.

– Тоже верно. – Бромхид некоторое время думал. Завтра двадцать первое. Ему стало ясно, что он спланировал операцию на самый последний момент. – Не предпринимайте ничего... Ждите.

– Ничего не делать? – Петтерсон недоверчиво смотрел на него. – Что за ерунда? Нужно что-то предпринять.

Бромхид махнул рукой, показывая, что надо говорить потише.