Текст книги "Мистерия убийства"
Автор книги: Джон Кейз
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 14
Когда я принес прошение об отставке, все принялись меня уговаривать не делать этого. Мне говорили, что надо еще подождать и все такое прочее. Казалось, они считали, что я погибну, находясь вне студии.
Большой Дейв покачал огромной головой и положил мое заявление перед собой на стол текстом вниз.
– Я буду считать это отпуском без сохранения содержания, – сказал он. – Ну, скажем, на три месяца.
– Не могу ничего обещать, – ответил я. – Пока не знаю, сколько времени это займет.
Когда Дейву приходится говорить то, что ему говорить совсем не хочется, он наклоняет голову и сверлит вас взглядом из-под насупленных бровей, словно гигантская черепаха. Увидев, как он опустил голову, я приготовился выслушать малоприятное замечание, но мои ожидания не сбылись.
– И что же ты намерен использовать вместо денег? – спросил он.
Дейв достаточно хорошо знал мое финансовое положение и понимал, что у меня могут возникнуть серьезные проблемы. Мы были с ним достаточно близки, и босс даже несколько раз удостоил посещением наш дом, чтобы принять участие в тщательно спланированных и искусно подготовленных моей супругой ужинах. Ему было прекрасно известно, что мы не купаемся в деньгах и что наш разъезд породил дополнительные трудности.
– Послушай, если вдруг окажешься без средств, звони – мы поможем. – По тому, с какой силой он сжал мне руку, я понял, что это предложение он сделал не без душевной боли.
По правде говоря, я пока не знал, как стану решать финансовые проблемы. Ни при каких обстоятельствах я не мог просить Лиз дать мне разрешение на залог дома. Строго говоря, согласно условиям договора о раздельном проживании, я не мог даже взять отпуск без сохранения содержания, поскольку это уменьшало мою финансовую поддержку супруги. Надо было найти такой способ розыска детей, который не уменьшал бы выплат для Лиз. Я не мог оставить ее без средств.
Можно, конечно, позаимствовать денег у отца, хотя он, подобно всем остальным, считал мой уход с работы ошибкой. Кроме того, у меня имелась пара друзей – Майкл и Скотт, способных отстегнуть мне несколько тысяч.
Итак, я собирался решать финансовую проблему, залезая в долги и попрошайничая.
– Я все же думаю, что ты совершаешь ошибку, – сказал Большой Дейв, пожимая мне руку, но я чувствовал, что за дискомфортом, который он испытывал, беседуя со мной, скрывается облегчение. Босса радовало, что ему больше не придется заниматься моими проблемами.
* * *
Все началось с Дейва, но им дело не кончилось. Родственники, друзья и знакомые продолжали твердить, что я совершаю непоправимую ошибку. Да и что я могу сделать, помимо того, что уже сделано? Вслух это, конечно, не произносилось, но в глубине души все считали, что я гоняюсь за призраками, что мои дети мертвы и я должен смотреть правде в глаза – не теряя, разумеется, при этом надежды.
Чудеса случаются. И примером такого чуда оказалась Элизабет Смарт.
Даже Шоффлер пытался меня переубедить.
– Алекс, – сказал он тоном разочарованного в своем отпрыске отца. – Не делай этого. Я не раз был свидетелем подобного поведения, и, поверь, все кончалось жестоким, болезненным разочарованием. Если ты примешься за поиски, то сгоришь эмоционально и материально.
– Ну и что?
Дело было в том, что, отринув идею «работы», я сразу задался вопросом – почему не сделал этого раньше.
– Большинство подобных расследований, – со вздохом продолжил детектив, – разрешается, если разрешается вообще, в результате каких-то внешних факторов. Ты можешь до помутнения рассудка копаться в деле без всякого результата. А затем какой-то парень в какой-то тюряге шепнет что-то своему сокамернику, или тот, кого ты безуспешно ищешь, попадется на аналогичном преступлении в другом месте. Компьютер сравнит оба случая, и пожалуйста...
– Знаю.
– Мне известно, что ты думаешь. Ты, как тебе кажется, поведешь расследование более энергично и целеустремленно, чем любые профессионалы, и добьешься успеха там, где все остальные потерпели фиаско. Тебе кажется, что если ты больше любишь своих детей, чем мы, то обязательно их найдешь. Я хочу сказать...
– Я их обязательно отыщу, – оборвал я его. – Или по меньшей мере узнаю, что с ними случилось. И если для этого потребуются все мои ресурсы, если я на этом, как ты выразился «сгорю», то пусть так и будет.
Шоффлер вздохнул и долго молчал. Откуда-то издалека до меня долетали голоса людей, телефонные звонки, стук клавиш.
– Что ж, – произнес он устало, – держи со мной связь.
* * *
Кевин и Шон. Шон и Кевин.
К поискам детей я во многом был готов лучше, чем большинство родителей. Я – репортер и поэтому постоянно веду розыск.
Но прежде чем задавать вопросы или просить о помощи, надо подумать, почему это произошло. Я размышлял над этим проклятым вопросом, наверное, тысячу раз. И тем не менее...
Начнем с Дудочника. К тому времени, когда копы закончили опрос, они нашли более десятка свидетелей, видевших, как Дудочник и мальчики шли по направлению к парковке.
Я продолжал звать парня Дудочником, несмотря на предупреждение Шоффлера, что его наряд мог быть лишь маскировкой. Проблема состояла в том, что он оставался для меня эфемерным образом – скорее идеей, нежели личностью во плоти.
Но он существовал вполне реально. Этот человек где-то жил, покупал продукты, водил машину, носил любимого цвета носки... и он похитил моих сыновей. Поскольку я о нем почти ничего не знал, то не мог воспроизвести для себя его истинный облик. Поэтому следовало сосредоточить все внимание на том, что было известно. И на том, что он сделал. Парень увел моих детей и имел для этого какие-то мотивы.
МОТИВ – написал я вверху первой страницы блокнота и стал продумывать все возможные варианты.
Нажива? Выкупа похититель не требовал, что, видимо, исключало алчность как мотив преступления.
Месть? Может, кто-то украл детей, чтобы отомстить мне за один из моих материалов? Да, моя работа действительно сводила меня с плохими парнями, но Шоффлер, проверив эту версию, начисто ее отмел. В случае, когда мотивом является месть, преступник, как правило, дает об этом знать своей жертве. Шоффлер называл такие поступки «фактором самодовольной ухмылки».
– Этот парень – настоящий забавник, – сказал как-то Шоффлер. – Я имею в виду окровавленную футболку, звонок из дома и все такое прочее. Но это все же не «фактор ухмылки». Если он хотел с тобой свести счеты, то где же проявление его злорадства?
Мы с Шоффлером долго ломали голову, пытаясь найти связь оставленных Дудочником следов с одним из моих журналистских расследований, однако никакой связи не обнаружили.
Сексуальный маньяк? Этот мотив следовал по умолчанию, но я его, по правде говоря, не принимал. Зачем похищать двоих детей, если это только осложняло задачу? Но даже если и так, то с какой стати парень возвратился с детьми в мой дом, звонил по телефону и сознательно запутывал дело с помощью залитой кровью футболки? Сексуальные маньяки, как правило, импульсивны и действуют исходя из обстоятельств. Во всяком случае, так о них говорят. Возвращение домой и оставленные «сувениры» были заранее продуманным поступком. Так что с классической схемой это никак не вяжется.
Детская порнография? Привлекательные светловолосые близнецы. Может, их захватила организованная группа, чтобы сделать фильм или продать какому-нибудь извращенцу, имеющему тягу к близняшкам? Шоффлер тщательно прорабатывал эту версию, но ничего не нашел. Большую часть детей, барахтающихся в мутных водах порномира, не похитили, а «купили» у родственников или у опекунов. Похищение, которое неизбежно должно было вызвать бурю в средствах массовой информации, явно не отвечало интересам сообщества, предпочитающего таиться в самых темных закоулках. И тем не менее...
Психоз на религиозной почве? По этому вопросу сказать мне было нечего.
Медицинские эксперименты? Шоффлер отверг гипотезу «доктора Менгеле» на том основании, что подобных прецедентов не имелось и о близнецах, похищенных в медицинских целях, не было никаких упоминаний. Но почему бы Кевину и Шону не стать первыми?
Я долго пытался придумать другие возможности. В мире, где многие пары откладывают рождение детей на более поздний срок, а множество семей просто не способно к деторождению, нельзя исключать и того, что близнецов похитили люди, до безумия желающие иметь детишек. Кто-то, разгуливая по ярмарке, увидел моих парней и воспользовался представившейся возможностью. Некоторое время я размышлял над этой идеей, взвешивая все «за» и «против».
Поскольку никто не видел мальчиков со дня похищения, то кем бы ни являлся похититель, он должен был обитать в полной изоляции – жить вне общества. И как это соотносилось с появлением монет? Футболки? Телефонным звонком? Нет, все эти факты никак не вязались с версией о человеке, одержимом идеей иметь ребенка.
Изоляция. Она была совершенно необходима для похитителя, но эта простая мысль почему-то раньше не приходила мне в голову. В отличие от Элизабет Смарт никто не мог перемещаться с парой близнецов на поводке, не вызвав при этом подозрения. Итак, где же они могут находиться, если еще живы? Кто бы ни похитил Кевина и Шона, дети укрыты от посторонних взглядов. Изолированы.
Я еще раз взглянул на перечень возможных мотивов. Нажива, месть, сексуальный маньяк, детская порнография, религиозный психоз, «доктор Менгеле» и одержимый мыслью о ребенке. Один вид этого списка привел меня в дрожь. Наименее ужасающим мотивом было обыкновенное сумасшествие, все же остальные таили в себе подлинное зло.
Глубоко вздохнув, я подвел черту под перечнем возможных мотивов и чуть ниже написал слова: КЛЮЧИ и УЛИКИ.
Оригами (бумажный кролик).
Куриная кровь.
Ряд десяти центовых монет.
Сувениры, оставленные для нас похитителем. Джуди Джонс установила, что кролик сложен из стандартного материала, на нем не осталось отпечатков пальцев и фигура была достаточно сложной. Вот и все.
Дудочник оставил фигурку на комоде со стороны Шона. Почему?
Куриная кровь. Вполне вероятно, что футболка была пропитана кровью, чтобы подозрение пало на меня. Но это всего лишь допущение. Кровь могла играть совсем иную роль. В полицейской лаборатории установили, что кровь принадлежит породе кур, разводимой в промышленных масштабах.
Монеты. В полицейской лаборатории их проверили на наличие отпечатков, но ничего не нашли. Кроме того, копы попытались установить источник их появления, однако выяснилось – несмотря на то что подобные монеты встречаются очень редко, в обращении их осталось еще несколько миллионов. Их чеканили почти тридцать лет, с 1916 по 1945 год, когда Франклин Делано Рузвельт изменил рисунок головы статуи Свободы. Полиция и ФБР изучали также значки монетных дворов и время чеканки, но какой-либо системы не выявили.
Тем не менее монеты были размещены сознательно. Дудочник не пожалел времени, чтобы выстроить их в ровную линию. Они должны были иметь какое-то значение.
Были и иные ключи, способные помочь раскрытию преступления. Например, собака. Дудочник использовал славную маленькую собачку, чтобы приманивать детей. Шоффлер проверил собачью линию и сказал, что популярность уиппетов непрерывно возрастает и развелось их великое множество. Но сколько их на самом деле? Я ни разу не видел человека, выгуливающего уиппета.
И наконец, оставался сам Дудочник. Вернее, его наряд. Была ли это маскировка, или костюм имел какое-то специфическое значение? Надо будет перечитать легенду о «Дудочнике в пестром костюме». Возникал вопрос, где можно раздобыть подобное одеяние? Я видел его лишь мельком, но покрой показался мне весьма необычным. А как насчет круглых плоеных воротников? Так называемых жабо? Выяснял ли Шоффлер, где их можно купить? И если выяснял, то что ему удалось узнать?
В рубрику КЛЮЧИ и УЛИКИ я добавил:
Уиппет.
Дудочник (легенда).
Костюм.
Воротник.
Похоже, мне придется заглянуть в файлы Шоффлера. Те самые, которые теперь стали файлами Мюрел Петрич.
Я поднял трубку и позвонил Петрич, но ее не оказалось на месте. Я оставил сообщение и попробовал позвонить ей домой. Вместо скрипа автоответчика или робота голосовой почты я услышал голосок ребенка, имеющего сложные отношения со звуком "Р". «Пвивет, вы гововите с домом Питева, Мювел и Бвитанни. Если...»
Маленькая девочка, чей голос я слышал, показалась мне такой славной, гордой собой и настолько уязвимой, что я не выдержал. У меня было такое чувство, словно мне предстояло прыгнуть с края утеса. Я еще раз осознал, что потерял. И повесил трубку.
Мне хотелось снова позвонить Петрич и попросить убрать детский голос со своей голосовой почты. Ведь она наверняка знает, что каждый может получить ее адрес из соответствующего справочника. Надо совсем обезуметь, чтобы оповещать случайных людей о том, что в доме находится ребенок!
Я глубоко вздохнул и, подавив приступ бдительности, звонить не стал. Несмотря на свою работу, Петрич продолжала верить в дружелюбие нашего мира. Теоретически она, конечно, знает, что внешнее дружелюбие может мгновенно испариться, но по-настоящему, видимо, не понимает этого.
Глава 15
Не было никакого смысла заниматься монетами или кроликом без ознакомления с полицейскими файлами. Прежде чем двигаться дальше, надо было узнать, что накопали копы. Чтобы не терять времени в ожидании ответного звонка от Петрич, я влез в Интернет и снова погрузился в мрачный мир потерявшихся детей. С большинством этих сайтов я уже успел ознакомиться, но в них могло оказаться что-то, не замеченное мной с первого раза.
И вот я снова в стране молочных пакетов и объявлений частных детективов, специализирующихся на розыске пропавших детей. Внимательно разглядываю тех, кто исчез, включая Кевина и Шона.
Но я сразу же себя поправил. Никто просто так не «исчезает». Ведь это же не трюк фокусника. Этих детей похитили. Человек, явившийся на «Праздник Ренессанса» в одежде Дудочника, вырвал детей из моей жизни... и утащил в свой мир. И я намерен узнать, кто он и почему так поступил.
Я посетил сайт, поддерживаемый ИРЕ – организацией журналистов, специализирующихся на расследованиях. Поначалу я решил, что сайт не имеет отношения к моим проблемам. Но более пристальное изучение показало, что это не совсем так. Большую часть базы данных о киднеппинге составляли сообщения в режиме он-лайн[2]2
Общение в режиме реального времени.
[Закрыть] под рубрикой «Опасности Интернета». Я нашел десятки историй о непотопляемых агентах ФБР и хищниках, притаившихся в тиши чатрумов.
Однако моим детям подобная опасность не грозила. Некоторые шестилетки на удивление легко обращаются с компьютером, но Кевин и Шон в число этих юных гениев не входили. Во-первых, их доступ к компьютеру строго контролировала Лиз. Во-вторых, они только учились читать, не умели писать и тем более печатать. Короче говоря, не имели никакой возможности проникнуть в чатрум и тем более условиться там с каким-то незнакомцем о встрече.
Но некоторые статьи в архиве ИРЕ напугали меня до полусмерти. В одной из них речь шла о регулярно посещавшей церковь богопослушной паре, которой государство доверяло временное опекунство над детьми. Где-то в сельской части Иллинойса парочка содержала целый «детский дом», из которого и продавала детишек педофилам. В другой статье говорилось о каких-то мерзавцах из Айдахо, укравших десятилетнюю девочку, чтобы снять документальный фильм о ее убийстве. Один кошмар сменялся другим, и каждый последующий был мрачнее предыдущего.
Другой сайт напомнил, что в стране ежегодно происходит не менее сотни похищений и их жертвами не обязательно становятся маленькие дети. В основном похищаются подростки, сообщал сайт, и более половины всех случаев приходится на девочек старше двенадцати лет. Я просмотрел десятки выданных на мой запрос сайтов, и в каждом из них речь шла о пропавшем ребенке. Появляющиеся на экране мордашки действовали на меня угнетающе. А сами сайты походили на отдаленные аванпосты, затерянные в дебрях бесконечного дикого мира. Должен признаться, что фотографии на молочных пакетах с надписью «НЕ ВИДЕЛИ ЛИ ВЫ ЭТУ ДЕВОЧКУ?» всегда вгоняли меня в депрессию.
Стрельба наугад.
Сайты для разных детей – посвященный Кевину и Шону был одним из них – снова и снова появлялись на экране монитора. Здесь же, в правой части экрана, размещались платные объявления о других пропавших детях. Я решил спросить у своего друга, компьютерного гения Эзры, сколько может стоить такое объявление. Не полагаясь на память, я занес эту мысль в блокнот. Теперь, когда дети стали появляться в новостях лишь изредка, может быть, стоило поместить платное объявление, с поисковым термином «похищенные дети».
И возможно, настало время обратиться к услугам специалиста по пиару, который мог бы организовать сюжет в программах 20/20 или «Дейтлайн» и добиться, чтобы Кевин и Шон чаще появлялись в выпусках новостей. Семейство Смарт сумело устроить часовую передачу с демонстрацией фотографий даже через восемь месяцев после исчезновения своей дочери. Я посмотрел передачу в Центре борьбы с детской эксплуатацией. Полиция тогда решила, что ребенка похитил рабочий с криминальным прошлым, умерший через несколько месяцев после похищения. Эта более или менее правдоподобная версия базировалась на косвенных уликах, связанных с его автомобилем. Жена этого человека упорно настаивала на его невиновности.
Даже после смерти подозреваемого семейство Смарт пыталось привлечь внимание общества к делу своей дочери. Возможно, они надеялись найти ее останки, но из передачи можно было сделать и иной вывод: «Не надо слишком полагаться на полицейские теории».
Повинуясь внезапному импульсу, наряду с ключевыми словами похищение, пропажа, исчезновение, дети я включил в поле поиска и слово близнецы.
И получил примерно сто тысяч сайтов.
Тогда я уточнил: пропавшие близнецы. И прождал двадцать минут лишь для того, чтобы узнать – в подавляющей части материалов речь идет о Кевине и Шоне.
Я обратился к системе Lexis/Nexis, воспользовавшись своим студийным паролем. И снова использовал термин «пропавшие близнецы», но ввел ограничение. Мне нужны были лишь те сведения, которые появились до исчезновения моих детей.
Система выдала более тысячи статей, но только три из них имели прямое отношение к похищению близняшек.
Мальчики Рамирес. Пресса вернулась к этому делу буквально через несколько часов после исчезновения Кевина и Шона – настолько разительным было сходство. Хулио и Вильсона Рамиресов похитили из рекреационного центра в Лос-Анджелесе. Сходство заключалось не только в том, что они были однояйцевыми близнецами, – к моменту похищения им исполнилось семь лет. Иными словами, они были почти ровесниками Кевина и Шона.
Я вспомнил о мальчиках Рамирес сразу же после катастрофы сидя на скамье в ожидании Гэри Преббла, шефа службы безопасности ярмарки.
* * *
Это случилось пару лет назад. Мальчики пропали, и начались масштабные поиски – однако не столь масштабные, чтобы не вызвать критики. Раздавались голоса, что поиски велись бы гораздо энергичнее, будь пропавшие мальчики англосаксами.
Через три месяца после их исчезновения убийца был схвачен с поличным, если можно так выразиться. Его задержали в жалкой лачуге в горах неподалеку от Биг-Шура – красивейшего места Калифорнии. Тела мальчиков были обнаружены в жалкой хижине – одно в холодильнике, разрезанное на куски подобно говядине и аккуратно упакованное, а другое в колодце. Убийца назвал себя сразу. Это был Чарли Вермильон, сексуальный психопат, выпущенный из психушки в Луизиане примерно за пару месяцев до пропажи мальчиков. На него надели наручники и сунули в полицейскую машину. Но еще до того, как автомобиль доехал до местной тюряги, Вермильон испустил дух, раскусив припрятанную в воротнике рубашки капсулу с цианистым калием.
Таким образом, дело Рамиресов было закрыто и, поскольку преступник умер, не могло иметь отношения к моим мальчикам. И слава Богу. Шоффлер и ФБР проверили возможность имитации данного преступления, но ни к чему не пришли.
Вторая группа сайтов посвящалась близнецам Габлер. Но это дело мне тоже ничего не давало, поскольку Габлер были женщинами и работали на эстраде в Лас-Вегасе. Материал о них появился, потому что одним из ключевых слов запроса было слово «дети». По материалам прессы сестры Габлер незадолго до исчезновения выступали в заведении «Голубой попугай». Музыкальное ревю называлось «Дети будущего».
Они исчезли примерно три года назад, их разложившиеся тела были найдены три месяца спустя в двадцати милях от Вегаса. На опубликованных в прессе фотографиях сестры Габлер были еще живы. Они стояли бок о бок в весьма лаконичных нарядах – сетчатых чулках и с футуристическими прическами.
Вряд ли их исчезновение можно было связать с пропажей моих детей.
Оставались близнецы по фамилии Сандлинг – Чандлер и Коннор. С этим делом я тоже был знаком, и оно в отличие от других имело счастливый конец. Насколько я помнил, в похищении подозревалась мать, однако она избежала судебного преследования. В деле был замешан и ее приятель.
Поскольку главной подозреваемой была мать, в дело близнецов Сандлинг я серьезно не вникал. Но сейчас решил снова взглянуть на него. Ведь я не забыл, кого совсем недавно подозревали в похищении собственных детей.
Итак, я приступил к изучению этого дела. В отличие от меня Эмму Сандлинг нельзя было назвать достойным членом общества, поскольку она вела «несколько необычный образ жизни». И это, надо признать, слишком мягкая оценка. Дама когда-то сидела на игле, прошла через бесконечное число реабилитационных программ и была, как говорится, никудышной мамашей. Ее дети часто жили у родственников или друзей, а несколько раз их передавали под опеку в другие семьи.
В некоторых статьях упоминался инцидент, имевший место в одной из семей, где жили Коннор и Чандлер. Некоторые авторы называли этот случай «первым похищением». Прочитав их материалы, я решил, что слово «похищение» является серьезным преувеличением и употреблять его в данном контексте по меньшей мере несправедливо. Хлесткие слова запустили в оборот после того, как законно навещавшие мать дети вернулись к опекунам на два дня позже положенного. Эмма объяснила задержку поломкой машины.
Журналисты подробно рассказывали о ее постоянном бой-френде и подчеркивали, что во время похищения Сандлинг с сыновьями обитала в палатке в государственном парке около города Корвалис, штат Орегон.
Бойфренд, который, по словам самой Сандлинг, оставался для нее просто «другом», был бродягой по имени Трублад. Она познакомилась с парнем во время прохождения одной из реабилитационных программ и, случайно наткнувшись на него в библиотеке города Юджин, пригласила пожить несколько недель в своей палатке. Трублад нарушил условия досрочного освобождения из тюрьмы, но Сандлинг клялась, что ничего об этом не знает.
Органы защиты детей были, мягко говоря, огорчены, узнав, что близнецы живут в палатке. И огорчились еще сильнее, выяснив, что под одной крышей с ними обитал находящийся в розыске правонарушитель. Когда исчезли мальчики, вместе с ними исчез и Трублад. Полиция имела все основания подозревать в похищении бродягу, и подозревали его до тех пор, пока он не объявился несколько недель спустя. Вдрызг пьяный Трублад, накинув на себя красный полицейский дождевик, руководил уличным движением в самом центре Портленда.
С учетом ее наркотического прошлого, «нетрадиционного образа жизни» и пропавшего бойфренда Сандлинг стала главной подозреваемой. Правоохранительные органы считали, что она и Трублад, вступив в сговор, спрятали детей, чтобы потребовать выкуп. Но требований такого рода не последовало, а Трублад, когда копы задержали его в Портленде, сказал, что сбежал из Юджина, потому что похищение детей его «напугало».
Похищение мальчиков Сандлинг произошло достаточно тривиально. Эмма привела ребят в «Макдоналдс» в Корвалисе, чтобы побаловать их чем-нибудь вкусненьким. Она встала в очередь за едой, оставив мальчишек в игровой зоне. Других детей, так же как и взрослых, там в этот момент не было. В главном зале ресторана находилось девять человек, шесть из которых были людьми весьма преклонного возраста. Старцы собрались для того, чтобы совместно обсудить какую-то книгу. Когда Сандлинг вернулась с заказом, мальчиков в «Мак-доналдсе» уже не оказалось.
К ее несчастью, персонал ресторана и посетители позже заявили, что запомнили только ее, а детей не видели. Некоторые статьи сопровождались диаграммами, на которых было помечено местонахождение работников заведения и всех посетителей. Из этих схем следовало, что Сандлинг и мальчики должны были оказаться в поле зрения всех, кто в тот момент находился в «Макдоналдсе». Кроме девяти посетителей в зале, за прилавком на раздаче находились шесть служащих ресторана. В зоне обслуживания «Мак-авто» на момент исчезновения было два автомобиля. Одним словом, никто ничего не видел.
Против Сандлинг говорило и то, что она, как стало известно после несложного расследования, регулярно оставляла детей в публичной библиотеке, пока убирала чужие дома.
То, что последовало за этим, предсказать было совсем не сложно. Бюрократы из призванных защищать интересы детей заведений обрушили на Сандлинг лавину критики, а копы сосредоточили все свое внимание на безутешной матери. Все без исключения осуждали судью, который за год до этого разрешил воссоединить мальчиков с прошедшей очередной курс реабилитации и «исправившейся» Эммой, а социальных работников, официально подтвердивших факт «исправления», пресса просто уничтожила. Многие били себя в грудь, признавая со слезами на глазах, что Коннор и Чандлер провалились в трещины («бреши», как выразилась одна из газет Портленда), существующие в системе защиты прав ребенка. Раздавались призывы провести основательное расследование и коренным образом изменить саму систему.
Эмма Сандлинг, если исходить из моего опыта, подверглась жестким допросам, но у нее в отличие от меня хватило ума пригласить адвоката. Формальных обвинений против нее не последовало, но она была задержана на тридцать два часа «для ответов на вопросы».
Мальчики объявились восемь недель спустя в Калифорнии в торговом центре неподалеку от города Юрика. Согласно очерку, опубликованному в местной газете «Сакраментская пчелка», мальчиков «долго везли» в доме на колесах, являвшем собой некий гибрид грузовика и трейлера, в котором место шофера было отделено от пассажирского помещения. Когда водитель остановился для заправки, мальчики ждали, что им позволят выйти на воздух. Им не терпелось сказать водителю, что в прицепе очень жарко, они мечтают о мороженом и очень хотят в туалет. Но водитель не появился. Они принялись стучать в стену трейлера и громко вопить. На помощь никто не приходил, и тогда один из мальчиков навалился на дверь. К их изумлению, дверь распахнулась.
Ребятишки выбрались наружу, и один из них собрался бежать в закусочную, чтобы найти водителя и взять у него денег на мороженое. Однако его брат к тому времени уже не верил похитителю. Его удивляло, что их ни разу не вывозили с территории, где содержали. Путешествие на трейлере было первым за все это время. Смышленый парнишка решил позвонить лучшему другу их мамы по имени Феб. Одним словом, оба побежали в торговый центр, чтобы позвонить по таксофону, причем с оплатой принимающей стороны. Аппарат не работал, и в павильоне сувениров они попросили разрешения воспользоваться телефоном. Продавец их сразу узнал и позвонил в полицию.
К тому времени, когда на сцене появились копы, гибрид грузовика и трейлера успел испариться.
Пресса, надо сказать, весьма сдержанно откликнулась на счастливое воссоединение семейства. Появилось немало саркастических замечаний по поводу «распахнувшейся двери» и увенчавшихся успехом усилий матери не допустить жесткого допроса детей (добиться этого ей помог работавший бесплатно адвокат). Общественное мнение и полиция были так сильно настроены против Эммы Сандлинг, что ей лишь ценой больших усилий удалось вернуть детей после нового судебного решения. Ее друзьям, работодателям, учителям школы, где учились мальчики, и другим доброжелателям пришлось несколько месяцев ломать копья, доказывая, что Эмма после очередного курса реабилитации полностью изменила стиль жизни и стала совсем иным человеком.
Я расширил поиск и, прочитав все, касавшееся дела братьев Сандлинг, решил, что подходил к нему предвзято, поскольку козлом отпущения пресса и власти избрали Эмму Сандлинг. На тот же крючок, видимо, попались детектив Шоффлер и агент ФБР Джуди Джонс. Во всяком случае, они никогда не говорили, что дело Сандлингов способно как-то пролить свет на наше следствие, несмотря на обилие общих черт.
Параллель казалась столь разительной (шестилетние близнецы были похищены в публичном месте), что я никак не мог заставить себя прекратить чтение вырезок. Я боялся пропустить какие-то важные сведения, уверовав в то, что Эмма причастна к похищению своих детей. Повторное чтение убедило меня, что в деле нет фактов, опровергающих показания матери. Трублад имел железное алиби. Каких-либо иных потенциальных сообщников следствие не выявило. Сандлинг ни разу не меняла своих показаний. И хотя продавец сувенирной лавки получил часть обещанного вознаграждения, самой Эмме не досталось ни цента.
Два следующих часа я провел за телефонными разговорами с копами в Корвалисе и Юрике. Когда я, представившись, интересовался делом братьев Сандлинг, собеседники отделывались ничего не значащими вежливыми фразами, но едва я пытался настаивать, как сразу натыкался на каменную стену.
Опираясь на полученные из газет сведения, я нашел телефоны клиентов Эммы Сандлинг, социальных работников, ее адвоката и многих других связанных с ней людей. Примерно с половиной из них мне удалось поговорить. Но результат был все тот же. Никто не знал, где она живет. Никто не мог мне помочь.
* * *
Я с трудом поднялся с кресла. За окном было уже темно, и я понял, что горбился за компьютером несколько часов. Мне хотелось продолжать поиск Эммы Сандлинг, но прежде надо было хоть немного перекусить. С того момента, как Лиз меня покинула, я постоянно терял в весе. Окружающие уже стали обращать на это внимание.
Я отправился в кухню на поиски пропитания, хотя и знал, что там мало что осталось. В холодильнике нашлась пара сухих кусков сыра, плесневелая дыня и пакет скисшего молока. Курица-гриль, которую я забыл завернуть в фольгу, успела превратиться в мумию. В морозильнике обнаружилась горсть наполовину испарившихся кубиков льда и смерзшаяся пицца. Я изучил коробку с пиццей в поисках даты производства и, обнаружив ее под коркой ледяных кристаллов, с трудом разобрал, что яство было доставлено в наш дом более года назад.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?