Текст книги "Владыки земли и моря"

Утром, наспех перекусив и умывшись из собственных фляжек, они помчались дальше. Анса заметил небольшого, жирного криворога, безмятежно пасшегося на заросшем травой холмике. Для выстрела было далековато, но Анса соскучился по свежему мясу и решил рискнуть. Не останавливаясь, он вытащил из седельного чехла свой огромный лук, стрелу, натянул тетиву и с силой отпустил ее. Его люди смотрели расширившимися глазами, как стрела полетела широкой дугой, сбила криворога с ног, пронзив его насквозь; он упал на землю и, взбрыкнув несколько раз, затих.

Остальные выразили свое восхищение громкими криками. Один из них галопом поскакал к холму, не снижая скорости, наклонился с седла и подхватил животное. Вернувшись назад с перекинутым через седло криворогом, он вытащил нож, несколькими умелыми разрезами освободил стрелу и протянул ее командиру, не обращая внимания на кровь, заляпавшую его штаны.

– Я думаю, ты будешь хорошо кормить нас, начальник, – сказал разбойник.

– До тех пор, пока у меня не будет с вами сложностей, – ответил Анса.

Вечером остановились на ночлег рано, чтобы дать отдых скорее животным, чем людям. Они разожгли костер, освежевали и выпотрошили криворога, и вскоре тот уже поджаривался на вертелах над углями сладко пахнущего дерева. Алак сел рядом с Ансой и протянул ему вертел с мясом.

– Ты нам нравишься больше, чем невванцы, начальник, – сказал он, вонзая зубы в сочное, но немного жилистое мясо. – Они вроде как солдаты для парадов, даже благородные господа с границы. А ты ездишь верхом, как мы. Даже немного лучше. И не устаешь, проскакав день по хорошей погоде.

– Рад слышать, – ответил Анса. – Но не думайте, что можно не спешить выполнять мои приказы, потому что я вам нравлюсь.

– Мы не из тех, кто заискивает перед начальством, – сказал Алак, выплюнув хрящик. – Не бойся, нам в битве приказы не нужны. Мы любим сражаться и знаем, как это делается.

– Если я прикажу не сражаться, вам тоже придется повиноваться, – предупредил Анса. – А если я скажу – все прекратить и бежать, значит, так и надо поступить. Наша задача – не самим уничтожать противника, а находить нужных людей. И я не позволю никому подвергать нас опасности только потому, что вам захочется поохотиться за славой.

– Нам не нужна слава. Мы любим трофеи. – Ансе начинало казаться, что они мыслят довольно однообразно. Однако для разбойников, думающих только о добыче, они выглядели не слишком преуспевающими. Может, у них были тяжелые времена? Дома, к примеру, его отец сделал жизнь очень трудной для разбойников. В результате его королевство стало самым безопасным в мире. Невванцам повезло меньше: за их северо-восточной границей находилась Омайя, и трудно было винить Шаззад за то, что она не сумела изгнать подобных головорезов. Во всяком случае, она смогла найти им достойное применение.

Еще один день бешеной скачки – и они почти добрались до места, где Гассем вел боевые действия. Люди бежали на юг, многие несли узлы с вещами, а глаза их затуманились от страха. Им уже приходилось раньше сталкиваться с мародерством островитян Гассема. Они указывали назад, на дорогу, по которой пришли, и говорили, что орды дикарей наступают им на пятки.

– Когда люди в панике, они убегают от преследователей, которых нет и в помине, начальник, – сказал Алак.

– Этим людям есть чего опасаться, – ответил Анса. – Но думаю, ты прав. Как-то непохоже на Гассема – преследовать толпу беженцев. Его воины не медлят, но и не мчатся с головокружительной скоростью. Они движутся неумолимо, разрушая все на своем пути. Это их способ. – Он повернул кабо. – Пожалуй, пора свернуть с дороги. Будем держаться ближе к холмам и прочесывать большой район. Если заметим островитян – спешимся. А когда хорошенько все разведаем, начнем искать подходящих пленных.

Одобрительно ворча, они свернули с дороги и поехали через поля, не обращая внимания на то, что топчут посевы. Все равно за ними уже некому было ухаживать. Все фермеры бежали. Они встретили нескольких на дороге, и Анса догадался, что фермеры отвели свой скот в горы в надежде сохранить его, пока не пройдут войска. Все они поступали одинаково.

Как обычно, на холмах у возделанных земель леса было немного. Люди постоянно нуждались в топливе и строительных материалах, уничтожая леса. Ехать верхом там было легко, но укрыться – негде. Это не очень их волновало: вряд ли у Гассема есть верховые войска, а их собственные кабо были достаточно быстрыми, чтобы в случае чего оторваться от погони. На следующий день они заметили первые признаки нападения островитян. Анса и его люди держались за невысокими холмами, чтобы их не заметили, и через одну-две мили отправляли наверх человека проверить, что происходит впереди и вокруг. Разведчик спешивался, не доезжая вершины, проходил оставшееся расстояние пешком и оглядывал окрестности, высовывая только голову.

Около полудня один из них пошел на разведку и начал описывать копьем круги, что означало: «Вижу противника». Анса и Алак взобрались на холм с теми же предосторожностями, последние метры они проползли и стали осматриваться. Разведчик показал пальцем, и Анса осторожно вытащил подзорную трубу. Он увидел четверых воинов-островитян, одетых только в меховые юбки. Они развлекались с двумя или тремя пленниками, которые убегали чересчур медленно. Воины чем-то походили на шессинов, но трое из них были темноволосыми, а четвертый – с бритой головой. Ни один не держал необычного копья шессинов.

– Лучше и быть не могло, – сказал Анса, складывая подзорную трубу. – Видно еще кого-нибудь?

– Нет, – ответил человек, который обнаружил врагов. – Когда я их заметил, они преследовали тех людей. Поймали их как раз перед тем, как вы поднялись сюда.

– Отлично! Алак, передвигаемся немного ближе к ним, скачем вниз с холма и берем их в плен. Запомните, убивать нельзя. Мне нужно допросить всех четверых.

– Мы знаем, как это делается, начальник, – заверил его Алак.

Анса посмотрел ему прямо в глаза.

– Это не деревенщина, Алак. Может, они и не шессины, но все островитяне очень воинственные и исключительно опытные.

Алак мрачно уставился на него.

– Мы не боимся.

– Да я совсем не это хотел сказать… Ох, да забери его нечистый дух, неважно. Вперед. Время уходит.

Все чувствовали себя возбужденными перед небольшим боем, тем более что он больше казался похожим на спорт, чем на битву. А то, что взять воинов в плен требовалось живыми, придавало им еще больше азарта. Они приготовили веревки и оружие, проехали немного на север, обогнули невысокий холм и пустили кабо галопом. До островитян оставалось не больше ста шагов, когда те их, наконец, заметили.

Бритый указал на них и что-то выкрикнул. Двое других оторвались от женщин, над которыми издевались, и схватились за оружие.

Два всадника с гиканьем и улюлюканьем помчались вперед. Первый набросил аркан на одного из темноволосых воинов, но тот не впал в панику и не стал срывать с себя петлю. Напротив, он кинулся бежать прямо на всадника, резко пригнулся, чтобы избежать удара копьем, и вонзил собственное копье в незащищенный живот противника, сдернув того, пронзительно закричавшего, с седла.

Остальные всадники разразились яростными криками и окружили воинов-островитян, ставших легкой добычей для арканов. Несколько безумных минут – и островитяне, поверженные и связанные, лежали на земле, но еще один разбойник погиб, а некоторые были ранены.

– Теперь поняли, что я имел в виду? – спросил Анса, когда все кончилось. И затем более спокойно добавил: – Вы все молодцы. Они живы и могут говорить.

– Мы должны их немедленно убить! – выкрикнул один из бандитов. – Они убили Амани и Джизу!

Алак повернулся к нему.

– Амани был глупцом, кинувшись на них и надеясь взять их в одиночку! Никто не может одновременно кидать аркан и действовать копьем. А что до Джизы – ему просто изменила удача. Это может случиться с каждым в любой момент. Кроме того, мы не хотим их убивать, потому что у меня для них припасено кое-что более интересное. – Остальные свирепо закивали.

– Что мы будем делать с этими, начальник? – спросил один из бандитов, указывая на беженцев, которых поймали островитяне. Анса проехал вперед и посмотрел на них. Старик лежал мертвый. У юноши в боку зияла большая рана, а на губах пенилась кровь. Две женщины лежали на земле, раздетые и окровавленные, и громко стонали. Одна из них была девчонкой не старше одиннадцати лет.

– Долго они не проживут, – сказал Алак.

– Начальник! – всадник указал в сторону долины. Легкой рысцой к ним спешила бесконечная шеренга воинов с черными щитами.

– Как минимум целый полк, – сказал Анса. Он снова глянул на фигуры, корчившиеся на земле. Можно погрузить их на сменных кабо. Но на это не было времени. И Алак сказал верно – они умирают.

– Не надо заставлять их страдать дальше, – решился Анса. – Прикончите их. – Сверкнули ножи, и несчастные успокоились навсегда. Одновременно была убита щепетильность, которую он ощущал, думая о предстоящем допросе.

Пленников погрузили на сменных кабо, и отряд поспешил прочь раньше, чем до них донесся речитатив приближающегося полка островитян.

Они скакали до вечера. Пленники лежали лицами вниз, перекинутые через спины четырех сменных кабо. Сначала они выражали свое презрение стоическим молчанием, но вскоре поняли, что это гораздо хуже, чем просто оскорбление их достоинства. Не успели они проехать и трех миль, как удары твердых хребтов кабо по животам пленников стали доставлять им страшные мучения. С каждым шагом кабо их головы мотались из стороны в сторону, а лицами они ударялись о потные шкуры животных. Вскоре пленники начали стонать.

Алак посмотрел на них и пронзительно захохотал.

– Это их хорошо обработает, вроде как кусок мяса, который целый день пролежал под седлом. Когда мы остановимся, они как раз будут готовы к костру. – Остальные бандиты вторили его смеху.

Анса настраивался на предстоящий допрос. Он знал, жалеть островитян бессмысленно. Когда-то жители равнин пользовались дурной славой опытных истязателей, но король Гейл искоренил это. Так велико было благоговение к нему, что подданные Гейла охотно отказались от удовольствия причинять страдания врагам. Однако даже Гейл признавал, что иногда, в случае крайней военной необходимости, нужно применять самые жестокие меры, чтобы выбить из противника жизненно важные сведения.

В этот вечер они положили в костер, на котором готовилась еда, железные стержни для клеймения скота. Пленники, полумертвые от мучительной езды, без сил лежали на земле, глядя на раскаленный металл глазами, настолько затуманенными болью, что даже страх не мог пробиться наружу.

Допрос оказался недолгим. Ансе нужно было задать всего несколько вопросов, а разбойники действительно оказались весьма опытными в своем деле. Островитяне так ослабли, что ни один не продержался дольше часа. Анса разделил их, чтобы они не смогли придумать складную историю.

Была и еще одна причина, чтобы допрашивать их по отдельности. Много лет назад отец учил его, что, доведись ему делать это, воины всегда должны быть в одиночестве. Гейл говорил, что главный секрет воинов – сохранять лицо перед товарищами. Хороший воин будет героически сопротивляться, лишь бы не опозориться перед другими. В одиночку такой человек сдается очень быстро. Теперь Анса получил доказательство этому.

– Нехорошо, – угрюмо сказал Анса, сидя у костра и пытаясь смыть кислым вином противный привкус во рту.

– Ты еще молод, начальник, – заверил его Алак. – Ты скоро привыкнешь к такой работе.

– Не в этом дело, – ответил Анса. – Это было необходимо, и я не жалею. Нет, я хотел сказать, что островитяне не болели чумой, хотя она убила множество их рабов. Мне кажется, королева очень рассчитывала, что их потери окажутся не меньше, чем у нее. Хотя выбора не было. Ей пришлось воевать.

– Это правда, – кивнув, сказал Алак. – Мой народ тоже не умирал. Заболели многие, с опухолями в животах и ужасным поносом, но умерло только несколько стариков.

– Странно, как по разному действует чума на разных людей, – задумчиво сказал Анса, глядя на пляшущие языки пламени. – Я сам – наполовину шессин. Может, поэтому она меня и не затронула?

– Это все дела духов, – сказал Алак. – А спрашивать их не стоит. Радуйся, что ты жив, когда другие умерли. Твоя очередь тоже когда-нибудь придет.

– Мудрые слова, – отозвался Анса. – Но у меня плохие предчувствия, а это уже дела не духов. Это дела людей…

Он еще долго сидел и смотрел на пламя.

Глава восьмая

Королева Лериса чувствовала, что все встало на свои места. Никто не сопротивлялся, когда они высаживались на берег, северная провинция Неввы была захвачена очень легко, и воины-островитяне неистово радовались, когда двуногий скот материка в панике бежал. Население полностью утратило силу духа из-за страшной эпидемии, которая только что закончилась, и не могло сопротивляться или защищать свое имущество.

Воины чувствовали себя опьяненными. Исчезли угрюмость и уныние. Лериса думала, что быстрые и легкие победы лучше всего восстанавливают боевой дух. Юношам, которые никогда не бывали на материке, они даровали ощущение власти. Они сошли на берег, обнажили оружие и увидели, как враг бежит от них, похожий на робких кагга. Скоро все изменится: они встретят организованную, дисциплинированную армию Неввы. Но привычка побеждать уже укоренится в них, и они не устрашатся солдат с материка.

– Хорошее начало, супруг мой, – сказала она королю. Тот сидел рядом с Лерисой на носилках, прикрытый от солнца шелковым балдахином. Его самолюбие уязвляло то, что приходится передвигаться на носилках, но он еще не совсем поправился, хотя с каждым днем все больше времени мог проводить на ногах.

– Я согласен, – пробурчал он. – Но мне не нравится такое медленное продвижение. Раньше мы проделывали все походы бегом, потому что я сам возглавлял войска и мог бежать без устали целый день, а когда доходило до битвы, всегда находился впереди. А сейчас… – и он с презрением махнул на богатые носилки, на которых сидел, – меня несут на плечах, как фураж. Даже лучшие мои воины с таким грузом на плечах могут продвигаться вперед только быстрым шагом. – Воины короля не могли допустить, чтобы его несли рабы. Все носильщики были воинами-профессионалами, элита, созданная Гассемом из ветеранов, которые выжили и сумели дожить до увольнения из старших воинов. В битвах они были его стратегическим резервом, а сейчас по очереди несли своего короля.

Лериса потрепала его по руке.

– Ах, Гассем, как можно жаловаться, если всего несколько недель назад ты был прикован к постели, находясь между жизнью и смертью? Ты всю жизнь обучал командиров, и теперь нет никакой необходимости самому участвовать в каждой небольшой стычке. Людям нужен король для главных битв. За весь этот поход будет только одна такая битва, и мы сами выберем место и время для нее.

– Я знаю, что ты права, – проворчал он. – Но меня необходимость провести весь поход, сидя на заднице, в то время как мои воины ведут себя, как подобает настоящим мужчинам, раздражает, как репей на заднице.

Лериса засмеялась.

– Ты просто завидуешь тому, что они получают удовольствие. Пусть повеселятся. У меня появилась идея. Почему бы нам не сесть на корабль и не поплыть вдоль берега, продвигаясь вслед за войсками? Тогда они смогут двигаться на своей обычной скорости, а мы будем путешествовать с удобствами и присоединяться к ним по вечерам.

Гассем немного подумал.

– Идея хороша. Конечно, иногда им придется уходить дальше от берега, и мне захочется к ним присоединиться, но это все упрощает. А какой корабль возьмем?

– Давай возьмем пиратский. Он сейчас не занят, кроме того, это превосходный маленький корабль, быстрый и красивый одновременно. – Для Лерисы последнее обстоятельство было особенно важным. Как весь ее народ, она любила красивые вещи, иногда не обращая внимания на другие их качества. Именно поэтому воины-шессины предпочитали свои красивые бронзовые копья со стальными вставками по краям, хотя копья, целиком сделанные из стали, были удобнее и вполне им доступны. Сталь была практичной, но некрасивой.

Лериса поманила Иласа Нарского, и он подбежал к ней. Шпион хорошо понимал, в каком шатком положении он пребывал. Каждую ночь он гадал, правильное ли принял решение, переметнувшись к этим дикарям. С момента высадки на материке он немного успокоился. Непринужденное продвижение орды дикарей вперед сулило хорошее будущее. С Шаззад покончено, настало время Гассема. Если он хорошо сыграет свою роль, то будет процветать. Островитяне презирали жителей материка, но все же нуждались в них.

Перебежчик был человеком довольно образованным. Он знал, что в прошедшие века многие великие цивилизации были повержены варварами. После обычной неразберихи у варваров появлялся налет культуры, и им требовались искусные и образованные люди из бывших правящих классов, чтобы помочь управлять цивилизованным государством. Именно этим путем Лериса шла в Чиве. Ее муж буйствовал на востоке, а она восстанавливала королевство на руинах разложившейся страны, используя при этом остатки чиновничества так же, как Гассем воспользовался оставшимися в живых солдатами из армии Чивы, сделав их своими наместниками в тылу, в то время как островитяне были его ударной силой.

Точно так же им придется поступить в завоеванной Невве, и Илас Нарский рассчитывал стать старшим советником при королеве Лерисе. И он знал, по словам самой Шаззад, что именно с Лерисой стоит иметь дело. Гассем был своего рода гением, но имел только одну цель и интерес: завоевание. В узких рамках ведения войны у него был только один соперник – король Гейл. А вот Лериса строила и управляла. Она управляла всеми вокруг себя, и Гассемом тоже. Возможно, они были самыми великими завоевателем и правителем, каких знавал мир.

– Да, моя королева, – сказал шпион, приближаясь к носилкам и кланяясь.

– Мы желаем взойти на борт твоего корабля, – сказала королева. – Ты будешь везти нас вдоль берега, все время держась армии.

– Как прикажут мои монархи, – сказал он. Задание ему не нравилось, но он знал, что противоречить не следует. Долгое путешествие вдоль берега означало встречу с опасными скалами и рифами. Даже в прекрасную погоду неожиданный шторм мог бросить корабль на подводные камни с разрушительной скоростью и яростью. Однако, размышлял он, ничто не сравниться с яростью короля Гассема и его королевы.

После обеда королевская чета и свита поднялись на борт «Морского Змея». Вместимость у корабля была небольшой, поэтому Гассем ограничился несколькими женщинами-воинами, а Лериса – небольшой группой юношей. Остальные присоединятся к войскам, идущим вдоль берега, и будут держаться как можно ближе к монархам.

Армия, оставшаяся на все время отсутствия Гассема под руководством Пенду, разделилась на отдельные группы, каждая со своим командиром. Они собирались рыскать по стране, мародерствуя, разрушая, подавляя организованное сопротивление. Они постоянно будут связаны друг с другом посыльными, готовые в любой момент перегруппироваться, если возникнет реальная угроза. Их обучили именно таким приемам ведения войны, и они постоянно применяли их. Поэтому ограниченное число воинов-островитян находило себе наилучшее применение. Гассем терпеть не мог собирать всю армию в одном месте, оставляя позади возможные очаги сопротивления и неразграбленную часть страны. Такая подвижная система гарантировала максимум разрушения, и в то же время армия готова была объединиться, когда появлялся основной противник.

За время своей деятельности Гассем твердо выучился одному – армии развитых государств были очень медлительными. Они вступали в действие вразвалочку, как огромные ленивые звери. Если ими хорошо управляли, они могли собрать большую силу, но он выучил также, что ими редко управляли хорошо. Он сам использовал эти армии лучше, чем полководцы из развитых стран. Они годились лишь для овладения странами, уже завоеванными его воинами, и не было никого лучше для проведения осад.

Единственная сила, равная ему, кисло подумал он, это верховая армия Гейла. Со своей несравненной подвижностью и могучими луками, их результативность намного превышала количество воинов.

– Гейл, – мрачно пробормотал он.

– Что? – Лериса очнулась от приятной задумчивости, навеянной журчанием воды, пока маленький корабль резал носом волны.

– Я думал о Гейле и о том, как его армия разбила мою во время нашей последней встречи.

Лериса подавила готовый вспыхнуть гнев.

– Я с тех пор в основном только об этом и думала.

Гассем кинул на нее исподлобья косой взгляд.

– Ты никогда об этом не говорила.

– Я хотела, чтобы ты сосредоточился на выздоровлении. Возможно, теперь ты уже достаточно поправился, и нам следует поговорить.

– Ну, говори, – сказал он, зная, что его жена не занимается пустословием, когда они обсуждают войны или завоевания.

– Тебе приходило в голову, любовь моя, что, когда ты сражаешься с Гейлом, ты сражаешься сразу с двумя армиями?

– С двумя? Раньше ты не говорила загадками.

– И сейчас не говорю. Я сама до этого недавно додумалась. Гейл командует двумя отдельными армиями – из людей и из животных.

– Кабо, – сказал Гассем.

– Вот именно. Жители равнин настолько неотделимы от животных, что мы привыкли считать их единым созданием. А ведь их двое, и потребности у каждого свои.

– Продолжай.

– У нас на островах не было кабо, пока мы не отправились на материк, поэтому мы и не думаем о них, как, например, о кагга. Но я немного привыкла к ним, когда мы жили в Чиве. У меня был целый королевский табун.

– И ты научилась хорошо ездить верхом, – подтвердил Гассем. Сам он терпеть не мог верховой езды, больше доверяя своим ногам.

– Я еще научилась понимать, что кабо требуется очень много корма, чтобы оставаться здоровым. А если они не здоровы, от них нет толку во время битвы.

– Сколько корма?

– Больше, чем взрослому кагга, наверное, раза в полтора.

– Правда? А они ведь не настолько крупные… – Разговор о скоте вызывал у него интерес, как у любого шессина. В прежние дни они только и думали, что о кагга и о сражениях.

– Так ведь никто не заставляет кагга бежать целый день, милю за милей.

– Действительно, – признал Гассем.

– Они – животные элегантные, а королевские кабо настолько ухожены и вычищены, что просто красавцы. Но никакое другое животное не работает так много. Подумай только, когда всадник отправляется на войну, кабо несет на себе вес всадника, седла, да еще всего оружия и снаряжения. И под всем этим грузом он должен быть таким же проворным и быстрым, как будто бегает на воле по равнинам. Он, наверное, всегда голоден. Чтобы их всех накормить, нужно столько пастбищ, что мы и представить себе не можем.

– Что ты имеешь в виду? – Гассем не умел думать быстро, зато, как любой пастух, мог сосредоточиться и внимательно следить за разумными доводами.

Лериса, улыбаясь, наклонилась к нему.

– Любовь моя, твоя армия состоит только из людей, а где ты видел животное такое же выносливое, как человек? Человек может пойти всюду, в любую погоду, далеко и надолго, имея мало еды и питья. Армия Гейла очень зависит от кабо. Есть много мест, где они не смогут действовать, потому что корма им не хватит. И они не могут вести сражения круглый год.

Ее оживление все нарастало.

– Я изучила два последних похода Гейла на восток. Каждый раз он дожидался начала сезона дождей. Наконец я поняла, почему – он не может выступить, пока трава не станет достаточно высокой, чтобы хватило корма для кабо! Любовь моя, теперь и навсегда – если мы будем правильно планировать наши походы и место их проведения, нам не придется больше бояться Гейла!

Гассем долго молчал, глядя на волны.

– Да. Да, я думаю, ты права. Но что мы будем делать, пока трава высока? Наверняка он может сам проводить походы не меньше полугода.

– Придется на это время слегка притихнуть, – ответила Лериса. – Я понимаю, это ранит нашу гордость и не подобает нашему духу, но придется поступать именно так. Его легкая подвижная армия, вооруженная луками, не может взять укрепленный город. Если мы выступим в поход в засушливый сезон, в конце его можно будет взять большой город и отвезти в него наши трофеи и провиант. Мы будем смеяться над жителями равнин из-за его стен. Они недолго останутся там. Когда корм на многие мили вокруг исчезнет, им придется уйти.

– Мы сможем забрать все до их прихода, – отозвался Гассем, возбужденный этой мыслью. – И, хотя сердце мое болит, мы даже сможем сжечь траву на лугах.

– Если придется, – сказала Лериса, зная, что он последует ее совету.

Его взгляд помрачнел.

– Может, это единственный выход, но трудно будет сохранить дух моих воинов, если им придется скрываться за городскими стенами.

– Но это же не навечно, – сказала Лериса. – Единственный поход, ну, может быть, два. Жители равнин не будут мириться с этим дольше. Два таких бесплодных похода – и они никогда больше не пойдут за Гейлом. Если, – добавила она, – он вообще жив.

– Он жив, – сказал Гассем, испугав ее своей убежденностью. – Если бы он умер, я бы знал это.

Так они много дней плыли вдоль побережья, все время вровень с войском.

Позади «Морского Змея» шли транспорты с продовольствием. Они часто заходили в маленькие порты и брали еще грузы, чтобы армия, если ей придется оказаться на выжженных землях, ни в чем не испытывала недостатка.

Еще больше кораблей курсировало между материком и островами, перевозя воинов для пополнения армии захватчиков.

Однажды утром «Морской Змей» немного опережал сухопутные силы. Это уже вошло у них в привычку, потому что было довольно сложно подстраивать быстрый корабль к пешему передвижению людей, хотя воины Гассема шли очень быстро.

Проще было плыть вперед и ждать передовые войска в удобных бухточках. Если бы появились враждебные корабли, у них хватало времени развернуться и избежать встречи с ними. «Морской Змей» мог обогнать любое судно невванского флота, а уж на берегу, среди своих воинов, им нечего было опасаться.

– Всадники на берегу! – закричал впередсмотрящий на грот-мачте.

– Где? – окликнул его Гассем.

– Вон та точка сразу на выходе из порта, – ответил впередсмотрящий.

Гассем и королева отдыхали на своих мягких тронах, скучая и нуждаясь в развлечении.

Гассем взял подзорную трубу из ящичка, стоявшего рядом, и раздвинул ее.

– Что ты видишь? – спросила Лериса.

– Три всадника… Нет, еще восемь или десять только что присоединились к ним.

– Наверное, на подходе невванская армия! – сказала она. – Сказать Иласу, чтобы он спустил паруса? Мы опять обогнали свои войска.

– Посмотри сама, – сказал Гассем, передавая ей трубу. – Это не войска. На них нет доспехов, а ты знаешь, что невванские всадники обожают яркую бронзу. Эти из нерегулярной армии – легкие всадники, может быть, разведчики. Они могли обогнать основные силы на много дней.

– Все равно нужно быть осторожнее, – предостерегла его Лериса. С ее точки зрения основной ошибкой Гассема было не принимать всерьез никакие угрозы. Она внимательно осмотрела шеренгу всадников. Трое выдвинулись немного вперед. Она еще раз посмотрела на них, и вдруг что-то привлекло ее внимание. Она перевела подзорную трубу на этих троих, задержав взгляд на всаднике в центре.

– Несколько дней назад тут заметили разведчиков, – сказал Гассем. – Они взяли в плен четырех наших, непонятно только, чем им это поможет. Когда сюда подойдут основные силы, мы многое узнаем… Что такое?

– Эти всадники… что-то есть в одном из них…

– Дай мне посмотреть. – Он забрал подзорную трубу и навел ее на всадников.

– Вот тот, в центре группы из троих. Он меня чем-то беспокоит.

– Он одет по-другому, – сказал Гассем, пожимая плечами. – Это все, что я могу сказать с такого расстояния. Я не вижу ничего, о чем стоит беспокоиться.

– Я не знаю. Такое ощущение, что я уже видела его. Наверное, ты прав. Ничего особенного.

– О, вот тут что-то более интересное, – сказал Гассем, переводя подзорную трубу в другую сторону. Там корабль огибал мыс – торговое судно, и оно явно не знало, что на море стало опасно. В тот момент, когда его стало видно, на нем резко опустилась рея. Но корабль не может остановиться сразу, как человек или животное, и его продолжало сносить течением в сторону приближающихся хищнических судов, в то время как рулевой лихорадочно пытался изменить курс.

– Поиграем! – закричал Гассем. – Капитан, подымайте весла и догоняйте его! – Он повернулся к Лерисе и улыбнулся. – Если мы сегодня не можем воевать, давай развлечемся.

Она улыбнулась в ответ, забыв о всадниках.

* * *

Анса сложил подзорную трубу, убрал ее в кожаный футляр, а футляр спрятал в седельный мешок. Он уже несколько дней держался впереди островитян, надеясь увидеть их предводителей. Только вчера ему пришло в голову, что они могут плыть на корабле, и его идея подтвердилась. Можно ли как-то использовать это знание? Он был уверен, что можно, но один вид этих двоих мешал ему рассуждать здраво. Из-за них он пережил несколько часов такого ужаса, какого никогда больше не испытывал.

– Посмотри на этого дурака, – сказал Алак, показывая вперед. Они сосредоточились на кораблях противника и прозевали корабль купца, огибающий мыс. Можно было разглядеть панику на борту, треугольный синий парус спустили, а рулевой сильно дергал румпель.

– Не думаю, что это невванец, – сказал Анса. – Возможно, иноземный корабль, торгующий на южных островах. Они или шли прямо на север, не заходя на материк, чтобы избежать конкуренции, или услышали про эпидемию и не хотели заразиться. Так или иначе, но про вторжение они не знали.

– Теперь знают, – сказал Алак, хлопая себя по бедру и смеясь, в то время как хищники Гассема прижимали беспомощное судно. Любая опасность, не грозящая им самим, развлекала Алака и его людей.

– Пираты видели нас, начальник? – спросил молодой разбойник.

– Ага, они рассматривали меня через подзорную трубу, когда я делал то же самое. Наше появление их не расстроило и не отвлекло от веселья.

Корабли сближались. Весла работали быстро, и маленький военный корабль налетел на торговое судно, как длинношей на раненого кагга. Богатое торговое судно могло с таким же успехом стоять на якоре. За считанные минуты борта соприкоснулись, и купец был взят на абордаж. Даже без подзорной трубы Анса видел, что купцы не предпринимали больше тщетных попыток сопротивления. Это им не помогло. Воины взлетели на палубу, оружие сверкало. Еще несколько минут – и за борт полетели трупы, а море неожиданно забурлило, замелькали плавники и хлещущие хвосты, взбивая розовую от крови пену.

Анса повернул кабо.

– Пора ехать. Мне нужно повидать королеву.