Текст книги "Волчье озеро"

Глава 57

Гурни попытался уговорить Мадлен вернуться в соседнюю комнату, но она отказалась.

Она попросила остаться с ним и, поджав губы, наблюдала за тем, как он обыскивает гостиную, альков, ванную и балкон, чтобы убедиться, что убийцы нет в номере. Она не отвела глаз и с трудом и отвращением смотрела, как он начал осмотр обезображенного тела.

За годы службы в отделе убийств Гурни не раз сталкивался с жуткими зрелищами вроде этого.

Он достал смартфон и сделал несколько фотографий тела, уделив особое внимание гротескности нанесенных повреждений. Несмотря на отсутствие сигнала и доступа в интернет, батарея телефона все еще работала и позволяла пользоваться остальными функциями.

Он сфотографировал и пространство вокруг трупа, и разбитое стекло в балконной двери, и сам балкон – изнутри, чтобы сохранить нетронутым место преступления.

Гурни не видел смысла проверять трупные пятна, температуру тела и другие признаки трупного окоченения, которые помогли бы установить время смерти. Убийство произошло в относительно короткий промежуток времени, пока Гурни не было в номере.

С помощью фонарика он более тщательно осмотрел остатки головы. Несомненно, окончательное заключение выдаст медэксперт, но у него не было сомнений, что он смотрел на результат многочисленных ударов, нанесенных толстым и острым лезвием вроде топора.

Наподобие топорика Барлоу Тарра.

Топорика, который Стекл принес с собой в номер.

Топорика, который исчез.

Чтобы сохранить место преступления максимально нетронутым, они оставили труп точно в том же месте, где и обнаружили его. Они не собирались оставаться здесь, и им нужно было только собрать свои вещи.

Гурни достал из комода свежую простыню и расстелил ее на кровати. Положив на нее их сумки, одежду, туалетные принадлежности, компьютер и планшет, он связал вместе уголки простыни, соорудив огромный мешок, в котором они за один раз могли перенести все, что им было нужно.

Они перетащили все в комнату, где собирались держать Стекла. Их действия не совсем соответствовали протоколу поведения на месте происшествия, но в данных обстоятельствах они сделали все, что могли.

Когда шок и ужас от произошедшего стал проходить и они с некоторой опаской заняли свою новую комнату, Гурни почувствовал себя загнанным в тупик. Казалось, он не может ничего из того, что было необходимо срочно сделать.

Нужно было отловить этого безумца с топориком. Дать знать полицейским, что ситуация изменилась. Нужно было предупредить Хэммондов. Но телефоны не работали, наступала ночь, дороги заносило снегом, а все машины были изувечены.

Он чувствовал себя обязанным сообщить обо всем Ричарду и Джейн, но как? Он не оставит Мадлен одну в гостинице, пока где-то здесь ходит убийца с топором. Но и брать ее в поход в минусовую температуру, в метель он не собирался.

Он знал, что, несмотря на собственное бессилие, должен подчиниться ситуации и сосредоточиться на том, что можно сделать.

Огонь, который он разжег, разгорелся, и в комнате стало теплее. Он проверил запас керосина для ламп и прикинул, что его хватит на несколько дней. В ванной он включил краны и, пока не кончилось давление в баке, сумел набрать несколько галлонов воды.

Чтобы сохранить тепло, он закрыл все шторы на заледенелых окнах, запер двери на балкон и в коридор и подставил к дверям стулья в качестве самодельных распорок.

Он отлаживал тягу в камине, чтобы растянуть время горения дров, а Мадлен стояла около кровати, глядя на простыню со всеми вещами, которые они принесли из своего номера. Она взяла в руку перо, которое он подобрал на озере.

– Это отвалилось от той твари, когда ты в нее стрелял?

Он оглянулся.

– Да. По-моему, это хвостовое перо.

– Может быть, оно и с хвоста, но на ощупь на перо не похоже.

– То есть как не похоже?

– Потрогай его.

Текстура была жесткая, больше похожая на пластик. Но он про перья не знал ничего. Мадлен же, наоборот, знала предостаточно. Каждый раз находя новое перо на их участке в Уолнат-Кроссинге, она приносила его домой и собирала о нем информацию в интернете. У нее собралась целая коллекция: перья индюка, тетерева, ворона, голубой сойки, кардинала и даже ястреба и совы.

– А каким оно должно быть?

– Не таким. И еще кое-что. Что произошло там, на озере? Ястребы так себя ведут, только если их гнезду угрожает опасность.

Тут он вспомнил слова Барлоу Тарра. Что-то про “повелителя ястреба”, который отпускает птицу. “К солнцу и к луне”. Тогда это прозвучало как полная ахинея. Ведь ястребы не летают ночью, так что эта фраза тогда не имела никакого смысла.

Разве что, как предположила Мадлен, это был вовсе не ястреб.

Настроить мини-дрон так, чтобы он двигался, да и еще и выглядел как птица, – не самая простая техническая задача. Хотя для секретных операций дрон, замаскированный под птицу, был бы идеальным прибором с кучей преимуществ, которые стоили бы затрат на его разработку, особенно при условии, что никто бы и предположить не смог, что такое возможно.

Мадлен нахмурилась.

– На озере Грейсон над нами кружил ястреб.

– Я помню. И по дороге к озеру. И здесь, над озером, каждый день.

– Неужели он следил за нами?

– Возможно.

– То есть за нами наблюдают с воздуха, прослушивают нашу комнату и следят за передвижениями нашей машины.

– Получается, что так.

– И все это делает тот же тип, который спроецировал фотографию Колина?

– Скорее всего.

– Господи, Дэвид, кто же это?

– Кто-то, кто ужасно нервничает, пока мы здесь. Кто-то с колоссальными возможностями. Кто-то, чьи приказы охотно выполняет Гилберт Фентон.

– Кто-то, кто хочет, чтобы Ричарда судили и признали виновным в этих четырех убийствах?

Он почти было согласился с ней. Но вдруг вспомнил странную подробность, о которой Хэммонд упомянул за ужином. Якобы больше всего Фентон хочет, чтобы Ричард признал свою вину, и даже пообещал ему, что, если тот признается, все будет хорошо.

Тогда Гурни счел это жалкой попыткой обманом выбить признание и очень удивился, что Фентон решил проделать подобный финт с таким образованным человеком, как Хэммонд. Но самое странное – сам Ричард был убежден, что Фентон действительно верит в то, что признание вины избавит Ричарда от дальнейших неприятностей.

Что, если целью действительно было чистосердечное признание, а не приговор? Что тогда?

– Дэвид?

– Что?

– Я спросила тебя: как ты думаешь, кто стоит за этими шпионскими делами?

– Возможно, я смогу ответить на этот вопрос, когда пойму, зачем им так нужно признание Ричарда.

Мадлен, казалось, была сбита с толку.

Гурни напомнил ей о том, что Ричард говорил за ужином. И пока рассказывал, вспомнил, как Фентон злился на него за то, что он подает ложные надежды и продлевает мучения человека, чей единственный выход – полное признание вины.

– Поэтому они и хотят от нас избавиться? Потому что ты не даешь ему прийти с повинной?

– Думаю, да. Но чтобы докопаться до сути, мне необходимо понять, в чем ценность этого признания.

– Между тем, – промолвила Мадлен, – думаю, нам действительно стоит предупредить Хэммондов.

– Я бы рад. Но я смогу добраться до них только пешком. А оставлять тебя здесь одну я не могу. Особенно после того, что произошло со Стеклом.

– Тогда я пойду с тобой.

– В такую метель?

– У нас с собой лыжная одежда. И маски. И снегоступы.

– Там темно.

– У нас есть фонарики.

По настойчивому тону Мадлен Гурни понял, что продолжать спор не имеет смысла. Спустя десять минут, вопреки всему здравому смыслу, они были внизу, в холле гостиницы, и пристегивали снегоступы к ботинкам. Надев лыжные штаны поверх джинсов, куртки с капюшонами поверх свитеров и натянув лыжные маски, они двинулись по приозерной дороге.

В лучах света фонариков, Гурни разглядел слегка заметенные снегом очертания следов. Когда они дошли до угла гостиницы, Гурни заметил, что едва заметные следы сворачивают, огибая здание гостиницы, и ведут в направлении генераторов. Это напомнило ему о Лэндоне, который, собираясь в погоню за Тарром, хотел заодно проверить генераторы.

В надежде, что Лэндон еще мог быть там, Гурни уговорил Мадлен сделать небольшой крюк.

С трудом пробираясь через сугробы, они обошли дом. На краю участка, отделявшего гостиницу от окружавшего ее леса, стояли два больших прямоугольных ящика. Подойдя ближе, Гурни увидел вентиляционные отверстия, силовые кабели и топливные цистерны. Сооружение, похожее на навес для автомобиля и предназначавшееся для защиты генераторов от снега, было частично разрушено – покатую металлическую крышу на высоких столбах придавило деревом.

Мадлен дернулась, услышав, как где-то неподалеку в лесу с треском сломалась ветка.

Не найдя никаких следов Лэндона и решив, что более тщательный осмотр генераторов, скорее всего, мало что даст, Гурни в последний раз осветил участок фонариком.

– Что это? – спросила Мадлен.

Он посмотрел в ту сторону, куда она указывала.

Сначала он ничего не увидел.

Но потом заметил, что за ближайшим генератором на земле лежит что-то темное.

Это было что-то, очень похожее на руку в перчатке.

– Стой здесь.

Он осторожно обошел генератор, чтобы было лучше видно, что находится с другой стороны.

И все стало ясно.

Это действительно была рука в перчатке. Рука принадлежала телу, лежавшему животом на снегу. Ветер припорошил одну сторону трупа снегом. Но оно все равно было легко узнаваемо: высокие резиновые сапоги, роскошная куртка “Барбур”, клетчатый шарф.

Подойдя поближе, Гурни осветил фонариком все тело. И отшатнулся назад.

Голова была разрублена по крайней мере на шесть окровавленных частей.

– Что там? – спросила Мадлен, двинувшись к нему.

– Стой на месте, – машинально рявкнул Гурни. А затем более человеческим голосом добавил: – Тебе этого лучше не видеть.

– Что там?

– Примерно то же самое, что мы видели в нашем номере.

– О боже. Кто…

– Похоже, что Тарр нашел Лэндона раньше, чем Лэндон нашел Тарра.

Гурни с трудом заставил себя осмотреть изувеченную голову. Похоже, она была разрублена таким же образом, как и голова Стекла, и скорее всего, тем же оружием. Кровь пропитала снег вокруг этого жуткого месива, образовав причудливый ореол из красного льда.

Снова осветив труп фонариком со стороны, припорошенной снегом, он разглядел ствол винтовки. Он наклонился и расчистил снег. Это была сделанная на заказ “уэзерби”, с изготовленной вручную рукояткой из светлого каштана. Он попытался поднять ее с земли, чтобы проверить, стреляли ли из нее, но она примерзла к земле.

Он понял, что и само тело, вместе с отрубленной головой, почти наверняка тоже примерзло к земле.

Ничто не могло заставить Гурни перенести останки тела в дом – ни острозубые падальщики, которые наверняка наведались бы туда в ночи, ни желание помочь медэкспертам.

Он вернулся к Мадлен.

– Нам нужно вернуться в гостиницу.

– Но мы должны предупредить Ричарда и Джейн.

Он покачал головой.

– Нет. После того что я сейчас видел, нет. Я не собираюсь рисковать твоим благополучием ради их благополучия. Перед тем как помогать другим, нам необходимо обеспечить собственную безопасность.

– Собственную безопасность…

Она повторила его слова, словно хотела перенять его уверенность. Она кивнула и поглядела на примерзшую к земле винтовку Лэндона, которую было уже почти не видно под снегом.

– Как ты думаешь, может, у него в комнате есть еще оружие?

– Весьма вероятно. Нам нужно его найти, чтобы было чем обороняться, и важно сделать это до того, как до них доберется Тарр или еще кто-то.

– Еще кто-то?

– Скорее всего, Лэндона и Стекла убил Тарр, но мы не знаем наверняка. В конце концов, это может быть Пейтон или кто-то, кто на него работает. Я пока что не осмыслил эти два новых убийства.

Глава 58

Кроме того, чтобы отыскать оружие, которое Лэндон привез с собой в гостиницу, Гурни надеялся найти ключ к разгадке его гибели, а возможно, и гибели Стекла.

Судя по времени убийств, у убийцы был доступ к передаваемым с одного из жучков данным, и он слышал не только как Стекл сознался в содеянном, но и как Гурни покинул номер. Неужели они так сильно недооценивали Тарра?

К его удивлению, Мадлен захотела остаться в их новой комнате, пока он проводил обыск у Лэндона в номере.

Прежде чем выйти в коридор, Гурни еще раз в целях безопасности осмотрел балкон и окна. Комната отличалась от президентского номера, и в данных обстоятельствах эти отличия были им только на руку – балконная дверь была целиком деревянная, без стеклянной вставки, а окна были намного меньше. Забраться сюда с улицы было бы намного сложнее.

Он проверил “беретту”, чтобы убедиться, что она заряжена и в магазине все пятнадцать патронов. Он хотел было убрать пистолет в кобуру на голени, но передумал и положил его в карман, чтобы было сподручнее.

Взяв с собой большой фонарь “мэглайт” и ключ, открывающий все двери, он вышел в темный коридор. Он дождался, пока Мадлен запрет за ним дверь на два замка, и направился к номеру Лэндона.

Гурни подергал ручку, но дверь, как он и предполагал, была заперта. Он вставил ключ, повернул его, и дверь открылась.

Он вошел и осветил фонариком комнату, которая оказалась уменьшенной версией президентского номера, очень похожей на комнату, которую они занимали сейчас. Даже мебель была расставлена так же. На каминной полке стояли две керосиновые лампы. На дровнице лежала пропановая зажигалка. Гурни зажег лампы.

На столике между диваном и камином лежали три ноутбука, три смартфона, стоял сканнер и металлическая коробка для документов под замком – весьма необычная экипировка для отдыхающего охотника.

Затем он осмотрел спальный альков. Кровать была аккуратно застелена, а шкаф набит, судя по всему, довольно дорогой спортивной одеждой. За вешалками с рубашками и куртками стоял переносной ореховый футляр для ружья с кодовым замком.

В целом комната выглядела роскошной и изысканной.

Если бы не запах.

Он был едва уловим, но при этом омерзителен.

Словно запах прокисшего пота. С ноткой гниения.

Не забывая, зачем пришел сюда, он достал из шкафа футляр для ружья и отнес его в большую комнату. Положив его на пол, он взял у камина железную кочергу. Он собирался было сорвать с футляра замок, как вдруг заметил красный мигающий огонек на одном из ноутбуков. Это говорило о том, что компьютер не выключен, а просто закрыт и находится в спящем режиме.

Он открыл его. Загорелся экран. На рабочем столе было около двадцати папок и дюжина файлов, в основном фото и видео.

Перед тем как открыть их, он включил два других ноутбука. На экране каждого из них появились окошки для ввода логина и пароля. Не успел он ничего сообразить, как через несколько секунд оба экрана погасли и компьютеры выключились. Заново включить их ему не удалось.

Подобный уровень безопасности, мягко говоря, интриговал.

Он вернулся к первому ноутбуку. Ему было любопытно, почему этот компьютер не защищен паролем, – может, на нем не было ничего важного? Или же Лэндон в спешке забыл выключить его надлежащим образом? Надеясь на последнее, Гурни начал открывать файлы с фотографиями.

Первые девять были аэроснимками загородных дорог. Присмотревшись поближе, он заметил одну объединяющую их деталь. Присутствие на каждой из них его “аутбека”.

На следующих десяти снимках “аутбек” был запечатлен в разных уголках Волчьего озера: выезжающий из-под навеса, по дороге к шале, припаркованный у шале, по дороге обратно.

Он собирался открыть следующую фотографию, как вдруг заметил дату в названии одной из папок. Сегодняшний день. Он открыл папку, в которой лежал аудиофайл. Он открыл его и нажал кнопку “Прослушать”. Он тут же узнал свой собственный голос и голос Стекла – это была запись их разговора в номере. Самообличительные заявления Стекла. Признание о “Брайтуотере”. Его связь с Хораном, Пардозой и Бальзаком.

Гурни вернулся к файлам на рабочем столе и продолжил просматривать их. Три видео были сняты с воздуха на озере Грейсон: вот они с Мадлен вылезают из машины, вот стоят у обвалившегося дома, а вот они остановились на берегу самого озера.

Следующее видео было снято с быстро двигающейся, летевшей вниз камеры. На видео была в страхе убегающая на середину Волчьего озера Мадлен. И сам он, направлявший “беретту” прямо в камеру, на секунду промелькнул на экране.

Ну и наконец, там была целая папка обработанных в фотошопе фотографий молодого парня в кожаной куртке, с кривой ухмылкой и шрамом на брови. Первый снимок вполне сгодился бы для школьного альбома, но каждая следующая фотография становилась все больше и больше похожей на разбухший труп.

Стиснув зубы, Гурни весь напрягся от злости.

Значит, за всеми этими высокотехнологичными приспособлениями для слежки стоял Норрис Лэндон. Это Норрис Лэндон причинил столько боли Мадлен. Гурни захотелось воскресить Лэндона – чтобы убить его снова.

Самому взять в руки тот смертоносный топорик.

Немного успокоившись, Гурни серьезно задумался о том, какое место Лэндон занимал в этом деле.

Что связывало его с остальными участниками? Со Стеклом? С Фентоном? С Хэммондом? С четырьмя убитыми мужчинами?

Что, в конце концов, всех их связывало? Каков был замысел?

Но вдруг ему в голову пришел более актуальный вопрос: что за ужасный запах?

Было непонятно, откуда он исходит. Казалось, он везде. Гурни проверил шкаф, ящики письменного стола, кровать, стулья, диван, приставные столики, мини-бар, ванную, душевую кабину, а также полы, стены и окна.

Он посмотрел под кроватью, заглянул под кресла, под диван, под кофейный столик, приподнял ковры. Не сумев найти источник запаха, он решил попытаться понять, что это за запах. Едкий, тухловатый и как будто знакомый. Если отвлечься и перестать думать об этом, ответ скорее придет в голову, как это бывало, когда он забывал чье-то имя или слово. Чтобы переключиться, Гурни сел на диван и стал снова просматривать фотографии и видеозаписи.

Они лишь подкрепили растущую уверенность Гурни в том, что Лэндон и был тем самым анонимным представителем интересов “национальной безопасности”, о котором ему не раз намекали Фентон и Вигг. А если так, возможно, именно с его подачи Фентон выдвинул свою версию и жаждал заполучить от Ричарда чистосердечное признание.

Гурни вспомнил статью в “Нью-Йорк таймс” про бывшего цэрэушника Сильвана Маршалка, слившего информацию про секретное подразделение агентства, изучавшего возможность вызывать самоубийства с помощью гипноза.

В памяти Гурни стали всплывать и другие отрывки информации. Тот факт, что Ричард работал на Волчьем озере два года и Лэндон ездил сюда в течение тех же двух лет. Статьи Ричарда, в которых он описывал, как ломал границы возможного в области гипноза. И его знания о смертоносной психологии шаманов вуду. А также слова Джейн о том, что к Ричарду с предложениями о сотрудничестве обращались некие организации, чьи цели и источники финансирования не поддавались проверке.

По отдельности все эти детали мало что значили, но глядя на них в комплексе, можно было предположить, что Ричардом давно заинтересовалась какая-то секретная группа, вроде той, которую пытался разоблачить Сильван Маршалк. Лэндон вполне мог оказаться их агентом, работающим под прикрытием с целью наблюдения за прогрессивными разработками Ричарда в области гипнотерапии и дальнейшей вербовки.

Сидя на диване Лэндона и перебирая в уме различные версии, Гурни вдруг понял, как дело сложилось из двух совершенно отдельных частей. Стекла интересовало состояние Голлов. А в Ричарде были заинтересованы люди из государственных структур.

Эти две линии могли бы никогда не пересечься, если бы Остен Стекл не попытался подставить Ричарда, а Норрис Лэндон не хотел бы так сильно в это поверить.

Гурни знал, что и зачем делал Стекл. Он был необычайно умным и до известной степени успешным человеком. Но чего он никак не мог предугадать, так это столь ярого интереса к делу теневых госструктур в лице Лэндона. И того, как этот интерес отразится на расследовании.

Гурни вдруг осознал, что неприятный запах был сильнее всего именно там, где он сейчас сидел – на диване перед журнальным столиком. Он встал и поднял с дивана подушки. Он осматривал каждую из них и внезапно услышал за спиной звук – словно капля воды упала на твердую поверхность. Он повернулся к камину.

Решив было, что ему показалось, он снова услышал этот звук.

Он подошел к камину и направил фонарик в покрытую сажей топку, а затем осветил железную топочную решетку. На ней он увидел темное блестящее пятно. Он наклонился, чтобы разглядеть получше, как вдруг сверху снова капнуло.

Он решил, что, должно быть, протекает труба. Возможно, тает лед.

Но приблизив фонарик к пятну, он увидел, что жидкость на решетке была темно-красного цвета.

Он слегка дотронулся до нее кончиком пальца.

Вязкую консистенцию ни с чем нельзя было перепутать – это была кровь.

Он опустился на колени и, стиснув зубы, посветил фонарем в трубу.

Сложно было понять, что перед ним. Это было что-то со спутанной шерстью. А посередине – неровное кровавое пятно.

Сначала он с ужасом подумал, что видит макушку чьей-то головы, а значит, голову или даже все тело целиком, что маловероятно, запихнули в трубу вверх ногами.

Это казалось невозможным.

Он наклонился еще ближе, и ему в нос ударил невыносимый запах.

Скрепя сердце он лег на каменную плиту перед камином и осветил фонарем окровавленный волосатый ошметок.

Он был намного крупнее человеческой головы. Возможно, это был зверь. Если так, то это был крупный зверь. Свалявшаяся шерсть была серого цвета.

Может быть, это волк?

С самого начала волки стали неотъемлемой частью этого дела.

Он взял с железной подставки щипцы для камина и крепко обхватил ими волосатый шар.

Он резко потянул вниз, шар упал в топку, и Гурни на секунду показалось, что он живой и шевелится. Гурни отшатнулся, но потом понял, что перед ним свернутая зимняя одежда – заляпанная меховая шапка, грязная парусиновая куртка, изношенные кожаные ботинки. Щипцами он достал шапку из топки и положил на пол. Ее задняя часть была пропитана слегка запекшейся кровью.

Затем он достал куртку и ботинки.

Почти сразу он понял, что это одежда Барлоу Тарра.

Какого черта она спрятана в камине Норриса Лэндона?

Где же сам Тарр?

Его тоже убили?

Похоже на то, судя по количеству крови на шапке.

Но кто мог его убить?

Гурни вспомнил, как сказал Мадлен: похоже, Тарр нашел Лэндона раньше, чем Лэндон нашел Тарра.

А вдруг все было наоборот?

А что, если весь этот ужас был вовсе не тем, чем казался?

Гурни осенило, вместе с тем его охватил страх за Мадлен, но вдруг он услышал едва заметный звук за спиной – чуть слышно скрипнула дверь. Гурни тут же поднялся на ноги, повернувшись к двери лицом.

Слегка освещенное тусклым янтарным светом керосиновых ламп, лицо Лэндона в темном коридоре было едва различимо.

Он вошел в комнату.

В руке он держал блестящий пистолет небольшого калибра с миниатюрным глушителем, пистолет настоящего убийцы – легкий, бесшумный и небольшой, чтобы удобно было спрятать его. Лэндон медленно перевел взгляд с Гурни на открытый ноутбук, затем на меховую шапку из шкуры койота и снова на Гурни.

В глазах его читалась холодная ненависть.

Гурни посмотрел ему в глаза. Но ничего не сказал. Ему нужно было прочувствовать ситуацию, прежде чем соображать, что нужно делать, чтобы спасти свою жизнь.

Лэндон заговорил первым.

– В идеальном мире я бы обвинил вас в измене родине.

– За раскрытие четырех убийств и спасение невинного человека?

– Черт, Гурни, сколько же от тебя хлопот. Ты же не представляешь, что стоит на кону. Ты даже хуже, чем этот псих, Тарр.

– Псих, который отдал мне ваш проектор?

Лэндон, задумавшись, оценивающе посмотрел на Гурни.

– Тарр и такие, как он, путаются под ногами, а настоящие проблемы от таких, как ты.

Гурни выбрал момент и бросил быстрый взгляд на свою правую голень, а потом, словно в попытке скрыть направление своего взгляда, заморгал. Он хотел сделать вид, что думает о пистолете в кобуре на голени.

На самом деле “беретта” лежала у Гурни в кармане куртки, но он не хотел, чтобы Лэндон об этом знал. Он надеялся, что Лэндон заметит его жест и сделает неправильные выводы. Это была хитрая уловка.

– Что значит такие, как я?

– Зашоренные, – объяснил Лэндон, – люди, которые отказываются видеть реальное положение дел в мире.

Эхо Фентона, подумал Гурни. Или это Фентон был эхом Лэндона.

– Война, Гурни, самая страшная война всех времен. Наш враг одержим, полон решимости и надежды нас уничтожить. Нам необходимо использовать все возможные преимущества.

– Вроде ССТ? – сказал Гурни, правой ногой немного подавшись вперед.

Он видел, что Лэндон заметил его движение за секунду до того, как с явным удивлением услышал аббревиатуру программы ЦРУ по исследованию самоубийств.

Лэндон поднял пистолет и направил его в грудь Гурни.

– Сядь.

– Куда?

– На пол. Лицом ко мне. Рядом с журнальным столиком. Руки – выше пояса. Еще выше. Ненавижу стрелять в помещении. У меня от этого звенит в ушах.

Гурни подчинился его приказу.

– А теперь вытяни ноги прямо перед собой.

И снова Гурни сделал, как было велено. Кобура на голени теперь на сантиметр выглядывала из-под штанины. Он думал, что Лэндон подойдет к нему, чтобы забрать пистолет. Вместо этого Лэндон велел ему подвинуть на себя тяжелый кофейный стол, так чтобы ноги оказались под ним, а руки лежали на столешнице. Гурни послушался и подумал, что в этой позиции он никак не смог бы дотянуться до кобуры.

Лэндон выглядел довольным, а потом с озадаченным выражением лица спросил:

– Что за сокращение ты упомянул?

– ССТ. Суицид в состоянии транса. Сильван Маршалк слил информацию об этой программе журналистам. За что и был убит.

– Этот предатель-наркоман твой кумир, что ли?

– Я не был с ним знаком.

– Но ты считаешь его смерть огромной утратой? Дай-ка я тебе объясню. Когда маленький ублюдок вроде Маршалка ставит под удар программу, которая может спасти тысячи американских жизней, он лишается своей. Никакой закон, никакая конституция не дают права ослаблять оборону страны во время войны. Я хочу донести это до тебя. Идет война.

– А Барлоу Тарр тоже был врагом?

– Тарр меня отвлекал.

– А моя жена? Она – враг?

– Ты и твоя жена ошиблись с выбором стороны.

– Потому что стояли на пути Ричарда к чистосердечному признанию?

– Вы встали между страной и человеком, имеющим важное стратегическое значение. Вас предупреждали. И не раз.

– Я полагаю, Хэммонд получил это звание, потому что вы верили, что он знал, как заставить человека совершить самоубийство? Знание, за которое вы и ваши друзья готовы убить.

Лэндон ничего не сказал. У него было отсутствующее выражение лица, без эмоций.

– Когда вы узнали, что кто-то, побывав у Хэммонда, начал жаловаться на кошмары, которые заставили его думать о самоубийстве, а потом и вправду покончил с собой, и случилось это аж четыре раза, – вы решили, что ваша задача с ССТ решена. Оставалось только выяснить у Хэммонда, как он это сделал. Вам плевать было на его признание в том, что он это сделал. Вам нужно было, чтобы он признался, как он это сделал. Увы, ему нечего было вам рассказать. Жаль, что вы оказались неправы. И теперь вам придется разгребать весь этот бардак. Вы же наверняка не хотите, чтобы в агентстве узнали о вашей чудовищной ошибке – о том, как вы купились на аферу Стекла.

Гурни говорил уверенно, расслабленно, почти весело. Он знал, что рискует. Но риск был частью его игры.

Лэндон не выражал никаких эмоций.

Гурни решил импровизировать.

– Кстати об аферах – думаю, вы захотите взглянуть на кое-какие снимки.

Он вспомнил совет Мадлен: просто слегка приоткрой дверь.

– Где эти снимки?

– На флешке.

– Где?

– У меня в кармане.

– Гурни указал на правый карман своей куртки, который в этой позиции был чуть выше края стола.

– Хотите, я вам ее брошу? – спросил Гурни. – Или хотите достать ее сами?

Лэндон помедлил. Затем он подошел ближе и направил пистолет Гурни в горло.

– Медленно вынь флешку из кармана. Очень медленно.

Изобразив тревогу и беззащитность, Гурни робко полез в карман.

Одним плавным движением он схватил пистолет и, не доставая его из кармана, направил на Лэндона и начал стрелять.

Он не был уверен, какая из пуль попала в Лэндона и куда его ранило. Тот страшно заорал и выбежал в коридор. Когда Гурни вылез из-под стола, поднялся на ноги и подбежал к двери с пистолетом в одной руке и с фонариком в другой, в коридоре было уже тихо. Он осветил коридор, но Лэндона нигде не было.

Он выключил фонарик, чтобы не стать легкой мишенью, и на ощупь двинулся по коридору в сторону их комнаты. Он отпер замок и открыл дверь.

На пороге он обнаружил напуганную Мадлен – в тусклом свете керосиновой лампы, она держала в руках кочергу, как бейсбольную биту, готовая нанести удар. Несколько секунд она смотрела на него, не отрываясь, а потом вздохнула и опустила кочергу.

Вкратце пересказав ей, что произошло, он сходил в комнату Лэндона и принес его ноутбуки, смартфоны и футляр с ружьем.

Затем он перезарядил “беретту”, забаррикадировал дверь и развел огонь в камине.

Неистово завывал ветер, наконец подоспела настоящая вьюга, и им оставалось лишь ждать следующего дня.