Текст книги "Волчье озеро"

Глава 59

Уснуть было невозможно. В голове роилось несметное количество тревог, мыслей, планов.

В определенном смысле, с интеллектуальной точки зрения дело было раскрыто. Нашлись ответы на все самые сложные вопросы, главные злодеи были разоблачены. Пазл сложился. Однако по ходу дела заварилась нешуточная каша.

Бюрократическая волокита и служебные проволочки, скорее всего, все только усугубят. Вероятность получить хоть какую-то информацию от подразделения, в котором работал Лэндон, равнялась нулю. А если это действительно было подразделение ЦРУ, то и того меньше. Да и в Бюро вряд ли захотят проводить повторное расследование, после которого их изначальный подход к делу будет выглядеть по меньшей мере нелепо.

С эмоциональной точки зрения, все было далеко не слава богу.

Всю ночь они с Мадлен провели, прижавшись друг к другу на диване, напротив камина, не снимая лыжной одежды. Скрип и скрежет старого дома ни на минуту не давали Гурни расслабиться, заставляя его думать о том, где сейчас Лэндон, в каком он состоянии и что задумал.

Он не мог выбросить его из головы. Так же как и мысли о том, какое место Колин Бантри занимал в жизни Мадлен, и о том, сможет ли она восстановиться после всех ужасов, увиденных ей; о жадности и бессердечности Остена Стекла, о запутанной истории семьи Голлов и о навязчивых идеях тех, кто ненавидел Америку, и тех, кто клялся ей в бесконечной любви.

Мысль, не раз приходившая ему на ум, ударила ему в голову с новой силой: Господи, убереги нас от спасителей наших.

Время от времени он подбрасывал в камин дрова. Мадлен то и дело приподнималась и принимала какую-нибудь позу из йоги.

Несмотря на то что им было что обсудить, они почти не разговаривали.

С первыми лучами рассвета оба задремали.

Но вскоре их разбудил непонятный механический гул.

Попытавшись распознать источник шума, Гурни понял, что он доносится с улицы. Он влез в ботинки, отодвинул стул от балконной двери и вышел на морозный ветер.

Звук становился все громче. И тут он увидел большой желтый грузовик, который поворачивал на приозерную дорогу, по направлению к гостинице. Спереди к грузовику был прикреплен огромный промышленный роторный снегоочиститель. Гигантские лопасти, которые затягивали снег и лед в его пасть, вращались с такой скоростью, что их толком нельзя было разглядеть. Вспомогательные лопасти вертушки, должно быть, вращались с еще большей скоростью, судя по тому, с какой силой перемолотый в пудру снег и лед вылетал из трубы.

На высоте десяти-пятнадцати метров встречный ветер подхватывал эту снежную пыль и уносил ее в сосновый лес. Когда трактор подъехал к участку перед гостиницей, где дул еще более сильный ветер, морозную пудру разнесло на сотни футов над поверхностью озера.

Трактор проехал мимо гостиницы в сторону шале и особняка Голлов, без лишних усилий расчищая дорогу от покрытых корками льда сугробов.

Мадлен вышла на балкон вслед за ним.

– Может быть, ты остановишь его и попросишь передать сообщение в полицию?

– Дорога заканчивается тупиком, точнее, особняком Голла. По пути обратно я его и остановлю.

Мадлен посмотрела в сторону восточного хребта, подсвеченного холодным утренним солнцем.

– Слава богу, снег перестал. Но на улице слишком холодно. Пойдем в комнату.

– Пойдем.

Они вошли, плотно закрыли дверь и остановились около окна.

Мадлен слабо улыбнулась.

– Кажется, сегодня наконец-то будет голубое небо.

– Да?

Она с любопытством взглянула на него.

– О чем ты думаешь?

– Мне интересно, почему казенный грузовик расчищает частную дорогу.

Она не отрывала от него глаз.

– По-моему, этому можно только порадоваться.

– Вот ты и радуйся. А я буду волноваться.

– Ну да, кажется, это твое основное занятие. – Мадлен задумалась. – Кажется, я готова уехать отсюда. А ты?

– И я готов. Но когда мы сообщим обо всем полиции, нам придется давать показания. Обо всем, что здесь произошло. Это может занять какое-то время. И только тогда мы сможем уехать.

Мадлен с тревогой посмотрела в сторону дороги.

– Может, тебе лучше пойти вниз, чтобы не пропустить его, когда он будет возвращаться?

– Закрой за мной дверь.

На всякий случай, чтобы не быть застанным врасплох Лэндоном, он достал из кармана “беретту” и зажал ее в руке, дулом вниз.

Он вышел на улицу, остановился у входа и поднял воротник, защищаясь от пронизывающего ветра. Через несколько минут на дороге показался огромный грузовик. Гурни очень удивился, когда он съехал с дороги в сторону гостиницы. Снегоочиститель был выключен. Машина проехала в его сторону, медленно заехала под навес и остановилась. Огромный дизельный двигатель порычал еще несколько секунд и затих.

Из высокой кабины вылез водитель, на ходу снимая шерстяную шапку и толстый шарф, которые закрывали его лицо почти полностью.

– Черт, тут холодно. Как здесь люди живут, черт возьми?

– Джек?

– Нет, твоя фея-крестная.

Гурни недоуменно показал на грузовик.

– Откуда… как… ты где его…

– Взял на время. По-другому я бы сюда не добрался. Какой на хрен Адирондак. Здесь настоящая Сибирь, мать ее!

– Взял на время эту штуку?

– Типа, одолжил, изъял. Вроде как полицейская необходимость, все такое.

– Но ты ведь не полицейский.

– Не было времени вдаваться в детали. Скажи-ка, почему у тебя в руке пистолет?

– Долго рассказывать. Если вкратце – Остен Стекл мертв, Барлоу Тарр мертв, а я пристрелил агента ЦРУ, который, может быть, мертв, а может, и нет.

Гурни рассказал Хардвику про план Стекла завладеть деньгами Голлов и про то, как его хитрый замысел с кошмарами переплелся с амбициями команды Лэндона в ЦРУ.

– И ты считаешь, что в итоге Лэндон хотел спасти свою карьеру, пытаясь устранить все последствия своей ошибки?

– Вроде того.

– В том числе тебя и Мадлен?

– Скорее всего.

– Охренеть. Даже сложно сказать, кто хуже – Стекл или Лэндон.

Гурни, не задумываясь, выпалил:

– Лэндон.

– Почему?

– Стекл был чудовищем. А Лэндон был чудовищем, которое считало себя святым. Эти – хуже всего.

– Что-то в этом есть.

– Так что у тебя за новости для меня?

– Теперь это уже не важно, учитывая, что Стекл мертв. Но Эсти хорошенько покопалась в его прошлом, когда он еще был Альфонсом Вуком. Так вот, как ты думаешь, что по-хорватски значит Вук?

Гурни улыбнулся. Сейчас эта новость была уже бесполезной. Но было приятно, что их подозрения снова подтвердились.

– Волк?

– Именно. А теперь давай все-таки зайдем внутрь, пока мои яйца не превратились в ледышки.

В каминном зале была всего одна дверь, не было окон, и оттуда хорошо проглядывался холл, и они решили, что лучше всего будет устроиться там, чтобы обсудить дальнейшие действия. Хардвик взялся разжигать огонь в камине.

Гурни пошел наверх за Мадлен.

Он рассказал ей про то, как Хардвик угнал снегоочиститель, и про находку Эсти Морено, которая подтверждала связь Стекла с лагерем “Брайтуотер”.

Она отреагировала очень спокойно.

– И что будем делать дальше?

– Нам нужно найти Лэндона, проверить Хэммондов, Пейтона, посмотреть, что произошло с генераторами, связаться с департаментом местного шерифа и с Бюро криминальных расследований. А дальше – это уже не наши заботы.

Она улыбнулась и кивнула.

– Ты сделал это.

– Сделал что?

– Ты спас Ричарда.

Он понимал – бессмысленно было повторять, что спасение Ричарда не являлось его первостепенной целью. К тому же он не был до конца уверен, что тот жив.

– Сейчас нам с Джеком нужно решить, кто что будет делать.

По темному коридору они дошли до главной лестницы, освещенной утренним светом, проникавшим в дом через окна и дверь со стеклянными вставками. Когда они спускались по лестнице, Гурни услышал голоса в каминном зале.

– Похоже, это Ричард и Джейн, – радостно улыбаясь, сказала Мадлен.

Хэммонды были целы и невредимы. Джейн с Хардвиком вели оживленную беседу, а Ричард стоял немного в стороне и внимательно слушал.

Когда Гурни с Мадлен вошли в комнату, Джейн замолчала на полуслове и с надеждой в глазах повернулась к ним.

– Это правда? Неужели все закончилось?

– Что касается Ричарда, то да, я бы сказал, что все закончилось. Очевидно, что он просто был пятой жертвой этого запутанного сюжета. Не было никакого транса и никаких самоубийств. Все четыре случая – убийства. Было сложно распутать это преступление, но мотивы оказались проще простого – алчность и желание доминировать.

Гурни снова пересказал подробности случившегося.

У Джейн отвисла челюсть.

– Боже! А мы ничего не знали. Вообще ни сном ни духом. Когда к шале подъехал снегоочиститель и мы наконец-то смогли выехать, мы решили, что нужно заехать в гостиницу, убедиться, что с вами все в порядке, и узнать у Остена насчет генераторов. Но приехав, увидели Джека, и, собственно, вот мы и здесь.

Ричард сделал шаг вперед и протянул руку.

– Спасибо вам, Дэвид.

Это было все, что он сказал, но он произнес это настолько искренне, что больше и не нужно было никаких слов.

Джейн восторженно закивала.

– Спасибо. Спасибо вам большое.

Она подошла к Гурни и со слезами на глазах обняла его. А затем обняла и Хардвика.

– Спасибо вам обоим. Вы спасли нас.

Хардвику явно хотелось поскорее закончить с эмоциональной частью.

– Если вы хотите подать иск против полиции штата или лично против Фентона…

Ричард прервал его.

– Нет. Меня вполне устраивает, что со всем этим покончено. Судя по тому, что вы рассказали, версия Фентона полностью развалилась. На этом и завершим.

Он едва договорил, как дверь гостиницы распахнулась и в холл вошел сам Фентон, а за ним последовал полицейский в форме. Полицейский остановился возле двери, а Фентон шагнул в сторону каминного зала и остановился в арочном проходе.

Он переводил взгляд с одного лица на другое, пока не увидел Хардвика. Его рот искривился в самодовольной ухмылке.

– Так-так. До меня дошли гнусные слухи о том, что мой старый приятель Джек пытается развалить мое очень важное дело. Затем, вот только сегодня утром, мне звонят из дорожного управления и сообщают о том, что кто-то, представившись сотрудником БКР, изъял один из главных агрегатов дорожного оборудования. Я как знал, что стоит проверить самому. И посмотрите, где я нашел украденное оборудование? Увы, мне кажется, все здесь присутствующие так или иначе к этому причастны.

Его улыбка стала почти садистской.

– Проблема весьма серьезная. И боюсь, что наша былая дружба не помешает мне исполнить служебный долг.

Хардвик улыбнулся и очень любезным голосом сказал:

– Знаешь, Гил, у тебя мозги никогда особо не варили. Но сейчас ты, конечно, установил новый рекорд по тупорылости.

Возможно, из-за несоответствия интонации и содержания, Фентон не сразу сообразил, что сказал Хардвик. Когда же до него дошло, он двинулся в сторону Хардвика, а полицейский в форме направился в каминный зал, держа руку на кобуре с “глоком”.

Предчувствуя катастрофу, в ситуацию вмешался Гурни. Громко и четко он объявил:

– Остен Стекл мертв. Норрис Лэндон убил его.

Фентон замер на месте.

Полицейский остановился у двери.

У обоих был настолько ошарашенный вид, как будто Гурни объявил о нашествии инопланетян.

Следующие десять минут Фентон с каменным лицом, не считая то и дело дергавшегося глаза, слушал подробный рассказ о дьявольском плане Остена Стекла, центральной темой которого стали самоубийства, вызываемые с помощью гипноза; о том, как эта идея отозвалась в темном уголке мира национальной безопасности; и об отчаянной попытке Лэндона спрятать концы в воду.

Спустя какое-то время Фентон пробормотал:

– Стекл?

Гурни кивнул.

– Очень неглупый человек. Возможно, единственный убийца в истории, который додумался уговорить своих будущих жертв заявить о том, что они подумывают о самоубийстве.

– И вы стреляли в Лэндона?

– Пришлось. Он пытался убить здесь всех, в том числе и меня, который мог предать гласности его ошибку. В его мире легковерие – это смертный грех.

Фентон кивнул с видом человека, получившего сотрясение мозга. Повисла тишина, которая спустя несколько секунд была прервана кутерьмой в холле; однако Фентон, казалось, ничего не замечал.

В гостиницу ворвался здоровяк в кожаной куртке и громко заговорил с человеком в форме – он требовал полицейского сопровождения в областную больницу в Платтсбурге.

Гурни сразу подумал, что это как-то связано с Лэндоном. Но когда полицейский подробнее допросил здоровяка, тот объяснил, что Пейтон Голл с “дамой” лежат в “мерседесе”, и возможно, они замерзли до смерти. По его словам, немного выпив, они уснули в джакузи, которое, когда отключилось электричество, превратилось в контейнер с ледяной водой. Гурни подумал, что это было настолько нелепо, что, скорее всего, было правдой.

Когда полицейский подошел к Фентону за инструкциями, тот непонимающе уставился на него и пробормотал:

– Делай что хочешь.

Полицейский велел здоровяку, в котором Гурни узнал неприветливого охранника, сидевшего на въезде в дом Пейтона, как можно скорее отвезти своих замороженных пассажиров в Платтсбург. Мужчина громко возмутился, выругался и ушел.

Гурни посоветовал полицейскому вызвать подкрепление, чтобы начать поиски Лэндона, команду криминалистов для осмотра двух трупов, электрика для восстановления подачи электричества и еще одного старшего следователя из Бюро для поддержки в сложившейся ситуации. Все это он произнес достаточно громко, так что все в комнате слышали его – а полицейский знал, что Фентон все слышал и не возражает.

Сказав, что его рация лучше работает на горе, он отправился выполнять поручение Гурни. Фентон дошел с ним до машины, но садиться в нее не стал. Когда машина уехала, Фентон остался стоять под навесом, глядя ей вслед.

– Он в полной жопе, – сказал Хардвик.

– Да.

Хардвик откашлялся в грязный платок.

– Думаю, мне стоит вернуть снегоочиститель в гараж дорожного департамента и замять всю эту ерунду по поводу украденного оборудования.

– Отличная мысль.

– Я там оставил фургон Эсти, так что скоро вернусь.

– Когда окажешься в стране работающих телефонов, свяжись с нашими контактами в Палм-Бич, Тинеке и в Нью-Джерси. Расскажи Эсти. И Робин Вигг. Да кому угодно. Я хочу быть уверен, что это дело не свернут и не предадут забвению.

Хардвик застегнул куртку и направился к чудовищных размеров машине.

Ни он, ни Фентон даже не взглянули друг на друга.

Глава 60

Вскоре после отъезда Хардвика Хэммонды сказали, что хотят вернуться в шале, собрать вещи. Хотя пока что ничего не было понятно, и неизвестно было, сколько еще им придется пробыть в Адирондаке, они предполагали, что довольно скоро уедут обратно в Милл-Вэлли.

Вместе со своей долей ликвидных активов семейного имущества Пейтон должен был унаследовать гостиницу, озеро и несколько тысяч акров Адирондакского заповедника. О его планах ничего не было известно, но в одном Ричард был совершенно уверен – ему здесь больше рады не будут, да и сам бы он не остался.

Когда Хэммонды двинулись обратно в шале, солнце поднялось уже высоко над восточным хребтом, и снег серебрился в его лучах. Мадлен очень хотела вырваться из сумрака огромного дома на свет. Гурни принес из комнаты их теплые куртки, шарфы, перчатки и шапки. Укутавшись потеплее, они вышли на морозный воздух.

Явно желая избежать какого-либо общения, Фентон вышел из-под навеса и медленно побрел вдоль дороги, в противоположном от Хэммондов направлении.

– Его, наверное, нужно бы пожалеть, – проговорила Мадлен. – Но, когда я думаю о том, каково было Ричарду… – Она покачала головой. – Какой кошмар ему пришлось пережить.

– Всему виной привычка принимать желаемое за действительное.

– Фентона?

– Всеобщая тенденция. Итан хотел верить, что его реабилитационная программа может превратить социопата Альфонса Вука в добродетельного Остена Стекла. Лэндон поверил, что тайная техника по управлению человеческим разумом, за которой он гонялся столько лет, оказалась почти что у него в руках, оставалось лишь вытянуть ее из Хэммонда. Фентон хотел верить, что он в этой справедливой войне – образцовый солдат, бьющийся на стороне добра.

– А Стекл?

– Остен думал, что, заполучив абсолютный контроль и избавившись от всех, кто мог ему помешать, наконец-то станет по-настоящему счастливым.

– А что насчет меня?

– Насчет тебя?

– Я тоже не промах. Я ведь думала, что пережила те далекие события просто благодаря тому, что рассказала о случившемся психотерапевту. Думала, что подвела черту. Мне кажется, и ей самой хотелось верить, что ее терапевтические приемы сотворили чудо. Господи, да ведь самое страшное вранье – когда мы обманываем сами себя, отчаянно желая во что-то верить.

– Удивительно, как часто мы заблуждаемся.

Мадлен улыбнулась ему.

– Может, прогуляемся вдоль озера?

– Конечно, давай.

Когда они переходили дорогу, Гурни заметил на тонком слое утрамбованного снегоочистителем белого снега яркое пятнышко.

Оно было красным, как кровь.

Пройдя еще немного, он увидел еще одну красную крапинку. Они дошли до самого края дороги, но больше пятнышек он не видел.

Мадлен свернула в сторону горной дороги, туда же, куда побрел Фентон.

Шли они не спеша, и Мадлен взяла Гурни под руку.

– А зачем Лэндону было убивать Тарра?

Гурни размышлял о пятнах на снегу – он был почти уверен, что это была кровь. Он не сразу осмыслил ее вопрос.

– Может, он боялся, что Тарру что-то известно. А может, его просто бесило, что Тарр мешал ему и у него хватило духу забрать с чердака приборы Лэндона. Я помню, как он жаловался, что Тарру нравится наводить смуту. Это могло послужить достаточным мотивом для человека, столь одержимого идеей контроля.

– Но зачем он так заморочился с переодеванием трупа?

– Он импровизировал. Задумка показалась ему полезной, чтобы запутать нас, сбить с толку. Не думаю, что у него было время на то, чтобы все хорошенько обдумать. Под конец Лэндон действовал в условиях жутчайшего стресса. На кону была вся его жизнь, его карьера. Там, где он работает, не прощают таких промахов. Вот он и пытался устранить последствия собственных ошибок. Мне кажется, он на ходу придумывал план отступления.

– Как страшно так жить.

– Да.

Они молча продолжали свой путь, Фентона на дороге впереди видно не было, и Гурни в голову пришла пугающая мысль, вероятно, навеянная его же собственным замечанием про план отступления, – мысль о том, что Фентон, ввиду своей чудовищной ошибки, возможно, решил застрелиться.

Он поделился своими опасениями с Мадлен.

Она покачала головой.

– Сомневаюсь. Он производит впечатление человека, который совершает много ошибок, причиняет другим людям много неприятностей и боли, но всегда находит оправдание своим поступкам и перекладывает вину на других. Он плохой человек.

Гурни не мог не согласиться.

– Я начинаю замерзать, – сказала она. – Давай пойдем обратно в гостиницу?

– Пойдем.

– Мне уже не терпится вернуться домой.

Он задумался, а потом спросил:

– Как ты считаешь, приезд сюда помог тебе хоть немного разобраться с прошлым?

– Думаю, да. Но у меня больше нет иллюзий о волшебном ластике. Но, по крайней мере, теперь при мысли о Колине я не впадаю в ступор. А как ты?

– Я?

– Твое расследование – ты доволен результатом?

Гурни вспомнил капли крови на снегу и задумался о том, закончилось ли его расследование.

Она с интересом смотрела на него.

Он пытался придумать, как бы так ответить на ее вопрос, чтобы не напугать ее, но тут увидел автомобиль, приближающийся со стороны хребта.

Оказалось, это Хардвик на пикапе Эсти Морено.

Поравнявшись с ними, он остановился и большим пальцем указал назад.

– Видел там дубину Гилберта. Он, видать, размышляет над перспективами своей напрочь загубленной карьеры. Но знаете, что я скажу. Пошел он в жопу. – Он лучезарно улыбнулся. – Я сделал несколько звонков. И солдатик, что приехал с Фентоном, тоже всех оповестил. Подкрепление едет. Норриса не нашли?

– Пока нет, – ответил Гурни.

– Если что, стреляй в этого ублюдка без предупреждения, – весело сказал Хардвик. – Увидимся в гостинице.

Он закрыл окно и не спеша проехал последние метров сто до входа в гостиницу. Он вылез из машины, закурил и облокотился на заднее крыло.

Когда Мадлен с Гурни вернулись туда, где он видел красные пятна, он сказал, что хочет до приезда полицейских быстренько все осмотреть, что отчасти было правдой. С легким укором она взглянула на него, явно понимая, что он что-то недоговаривает, и ушла к гостинице, присоединившись к Хардвику.

Гурни тем временем расчертил в уме таблицу на снегу вокруг красных пятен, примерно двенадцать на двенадцать метров. И начал расхаживать по ней взад и вперед, постепенно приближаясь к озеру.

Будучи уже у самого края дороги, он заприметил в утрамбованном снегу кусок черного металла. Носком ботинка он расчистил снег и сразу же узнал глушитель, который был прикреплен к дулу малокалиберного пистолета. В прошлый раз этот пистолет он видел в руках Лэндона.

Тут его чуть не стошнило.

Он вспомнил, как с утра выглянул из окна при свете утренней зари… как услышал грохот приближавшегося чудовища-снегоочистителя… и как наблюдал, с какой легкостью, сметая все на своем пути, тот пробирается через огромные сугробы, завалившие дорогу. Он как сейчас видел, как из крутящихся лопастей вертушки поднимается столб измельченного в порошок снега и льда и как ветер вихрем разносит его по поверхности озера.

Сжав зубы от тошноты, подступающей к горлу, он вышел на замерзшую поверхность озера. Сперва он не увидел ничего, кроме кружащегося на ветру снега. Он двинулся дальше и вышел почти на середину озера. И увидел то, что искал, но надеялся не найти. В снегу он разглядел маленький кусочек ткани. И еще один. Пройдя еще немного, он увидел небольшой ошметок, скорее всего, человеческой плоти. А еще чуть дальше – небольшой осколок, вероятно, кости.

Он развернулся, с деланым спокойствием двинулся назад и вскоре присоединился к Мадлен и Хардвику.

Мадлен взглянула на него вопросительно, а потом с беспокойством.

– Может, пойдем внутрь?

Он кивнул.

Они уже направлялись к двери, когда Хардвик оглянулся на дорогу, приложив ладонь к уху. А затем стал насвистывать мелодию из “Одинокого рейнджера” – на дороге показалась вереница полицейских автомобилей.

На какое-то время Гурни с Мадлен остались одни в каминном зале. Гурни достал из гостевого бара бутылочку родниковой воды и залпом выпил ее.

После долгой паузы Мадлен спросила:

– Может быть, ты хочешь мне что-то рассказать?

Он замер на месте, чтобы успокоить свой желудок. И прочистить мозги. Он никак не мог сообразить, как бы помягче об этом сказать.

– Я нашел то, что осталось от Норриса Лэндона.

Мадлен с ужасом смотрела на него.

– Видимо, он недалеко ушел, когда я в него выстрелил. Похоже, что он потерял сознание на дороге. И его замело снегом.

– Замело снегом… а потом утром… Джек… о боже.

Даже после многих лет работы в отделе убийств и после всех тех ужасов, которые видел прошлой ночью, он был ошарашен участью Лэндона – того перемололо на тысячи маленьких кусочков.

Возможно, то, что этот человек был буквально стерт с лица земли, служило мрачным напоминанием.

Прах к праху. В буквальном смысле.

Он вдруг словно онемел от усталости.

Мадлен взяла его за руку.

– Пойдем сядем на диван.

Он позволил ей отвести его к дивану. Она села рядом с ним, крепко держа его за руку.

Он потерял счет времени.

Немного погодя, она сказала:

– По крайней мере, все закончилось.

– Да.

– Что ты им скажешь?

– Только то, в чем уверен. Что я стрелял в Норриса Лэндона, а потом он исчез в темном коридоре. – Он помедлил. – Все остальное – уже их дело.

Он думал о том, что зима только началась.

Снега будет очень много.

Ветер будет дуть с Кладбищенского кряжа и Клыка Дьявола.

В довершение всего Волчье озеро сохранит кровавую тайну.

Он положил голову на плечо Мадлен.

Ему передавалось тепло ее тела.

Проваливаясь в дремоту, он думал о том, куда же улетел ястреб.

И над кем же он теперь кружит.