Текст книги "Диадема со звезд"

Кхатеят ахнула:

– Алейтис, что это?

Алейтис почувствовала необычную легкость в голове. Она замерла, ожидая, пока успокоится вода, и всмотрелась в колеблющееся отражение – рыжие волосы, космами спадающие на лицо. И ничего больше. Она осторожно коснулась головы. На ней ничего не было – диадема загадочным образом исчезла. Испарилась, словно роса под солнцем. Изумленная Алейтис повернулась к колдунье.

– Что произошло? Что ты сделала?

– Ничего… – Старшая женщина была мрачнее тучи. – Я ничего не сделала, поверь. Очевидно, придется тебе самой найти общий язык с диадемой. Если Р'ненаваталава велела нам передать эту вещь тебе, значит, этим она преследовала какую-то цель. Может быть, это предположение поможет тебе легче переносить боль?

Алейтис плеснула холодной водой на свое разгоряченное лицо.

– Ты очень добра ко мне, Кхатеят, – произнесла она грустно. – Извини, что я… сказала не те слова. Просто… все произошло слишком быстро… Со мной вообще в последнее время все происходит так стремительно… то вверх, то вниз… я не успеваю перестраиваться, то и дело теряю равновесие…

Она опустила руки в воду и ощутила медленное прохладное течение. Потом она присела, чтобы река охладила и успокоила ее несчастное, измученное тело. Раксидан… Кард… Массарат… Малаканех… – вода всегда оказывала на нее магическое воздействие. Она повела плечами, вздрогнула и отбросила мысли о всех своих предстоящих трудностях.

– Нужно наконец помыть свои жутко грязные волосы, – вздохнула она.

Кхатеят устало улыбнулась и бросила Алейтис мыло.

Некоторое время спустя Алейтис, чистая, насытившаяся, проглотив последний кусочек вкусного, приправленного острыми специями даза, улыбнулась и обратилась к колдуньям со словами благодарности:

– Вот я и снова человек. Спасибо вам.

Н'фрат в ответ только усмехнулась. Но так как все продолжали хранить мертвое молчание, она сочла нужным сказать:

– Когда ты сыт, мир кажется розовым.

Алейтис, прижав к груди обеими руками горячую чашку с вкусным травяным настоем, оглядела кружок колдуний, глубоко вздохнула и, утвердив свою решимость, произнесла:

– Мне необходима ваша помощь. Я хотела бы перейти через Вазаел Вер. Возьмете ли вы меня с собой?

Шесть женщин неловко посмотрели на нее, потом обменялись взглядами и, потом…

С пылающим лицом, с гневом в глазах, Ракат выпалила:

– Нет! – Она нахмурилась и посмотрела на остальных: – Нам не нужны чужаки!

Н'фрат, покачиваясь с пятки на носок, сердито возразила ей:

– Ты хотела бы послать ее назад, в лапы к этому?.. Разве ты его не чувствуешь? – Она содрогнулась. – Что это на тебя нашло? Ведь она не собирается оставаться с нами. И она ведь не из какого-нибудь другого клана. – Н'фрат фыркнула. – Ты почему-то не возражала, заполучив того, кто принес диадему. А?

– Н'фрат права, – застенчиво вступила в разговор Р'прат. – И Р'ненаваталава сказала, чтобы мы оберегали ее! – Она повернулась к Кхатеят: – Скажи, разве я не права?

Алейтис подалась вперед:

– Пожалуйста! Хотя бы спроси… Их… – Почему-то она не назвала даже ни одного имени. – Спроси, не согласятся ли они сопроводить… – Алейтис замолчала и, оглянувшись, посмотрела на холм: – Тарнсиан. Он уже близко. – Отшатнувшись, она встала лицом к колдуньям: – Назад у меня нет пути! – сказала она прямо.

– Я понимаю. Я… – произнесла через мгновение Кхатеят, но тут Алейтис внезапно рухнула на землю и забилась в судорогах.

С тихим вскриком Кхатеят шагнула к ней. Н'фрат и Р'прат тоже склонились над девушкой, пытаясь помочь ей.

Ракат схватила Кхатеят за плечо:

– Не надо. Пусть сражается сама. И почему это мы должны ей помогать? Кто она нам? Чужая. Она нарушила наше спокойствие. Принесла одни неприятности.

Н'фрат подняла голову:

– О чем ты? Помоги нам лучше!

– Ты не понимаешь, детка. – Ракат отмахнулась от молодой колдуньи и снова тряхнула Кхатеят за плечо: – Это неправильно, Кхатеят. Нам не нужно этого делать!

Н'фрат вдруг вспыхнула, ее юное лицо запылало гневом.

– Я все теперь поняла! – крикнула она. – Оказывается, вот в чем дело! Ты просто ревнуешь. Ты боишься, что она окажется сильнее тебя! – Она указала подбородком на склонившихся над скорченным телом Алейтис Кхатеят и Р'прат.

– Смотри! Они не стали спрашивать, кто она и откуда. Уходи прочь! Ты не нужна нам! – Закрыв глаза, напрягая тела в невидимом усилии, три женщины вели бой за Алейтис с преследующим ее врагом.

Н'фрат взяла искаженное лицо Алейтис в свои сильные молодые ладони и, глядя в остановившиеся потемневшие глаза, прошептала:

– Борись! Борись, Алейтис, борись! Помни, ты сильнее, чем они! Борись!

Н'фрат закрыла глаза и, сконцентрировав всю силу, которой обладала, в кончиках пальцев, передала ее девушке.

Ракат посмотрела на Алейтис – ее губы беззвучно и вяло шевелились: она отражала атаки Тарнсиана. Сердито вскрикнув, Ракат кинула короткий взгляд на Кхатеят в бросилась прочь: в мгновение ока она скрылась среди деревьев.

– Алейтис, раскрасневшаяся от вложенной в нее тремя парами дружеских рук силы, слабо улыбнулась.

– Он отступил… – произнесла она чуть слышно. – На время… – Она попыталась пошевелиться и тут же тихо ахнула от боли: мышцы, напряженные до каменной твердости, расслаблялись очень неохотно. – Помогите мне, пожалуйста.

Опираясь на Н'фрат, она с трудом поднялась. Потом вдруг резко выпрямилась, напряглась и повернулась к деревьям, росшим вдоль берега реки. Черные крылья бешено били вокруг, затмевая все. Это была не атака, но угроза, указание на то, что он возьмет ее длительной осадой.

Тарнсиан выехал из тени деревьев. Огромная черная громада неумолимо приближалась. Месть, излучаемая им, обвила ее мозг, сковала голову огненным кольцом. Алейтис нерешительно дотронулась до висков. Раздался серебряный звон. Диадема!

Воздух вокруг Алейтис неожиданно стал удивительно ярким, он словно отвердел. Абсолютная его неподвижность испугала ее больше появления Тарнсиана. Полная тишина нависла над людьми. Алейтис втянула воздух, застонала и схватилась за грудь: она не слышала даже собственного дыхания…

Тарнсиан ехал прямо на нее. Его конь делал длинные-длинные, долгие-долгие шаги. Целая минута уходила на то, чтобы копыта оторвались от земли, еще минута – чтобы снова коснулись ее. Тарнсиан медленно-медленно повернул голову и увидел Алейтис. Вот он поплыл вниз с седла – прошла целая вечность, пока его ноги коснулись земли. Его движения были так плавны, что создавалось впечатление – это не человек, а сухой лист на ветру. Тарнсиан выпрямился, взглянул на нее – на его лицо медленно, как плавящийся воск, наплыла ненависть. Он потянулся к поясу за ножом. И опять потекли нескончаемые минуты, прежде чем он вытащил нож. Воздух стал еще гуще. Тарнсиан летел на нее, выставив вперед нож, лезвие которого красновато блестело в лучах Хорли.

И вдруг ее собственное тело, без всякого ее участия, пришло в движение. Она громко охнула, руки ее вытянулись вперед. Изумленная, она наблюдала за тем, что происходило с ее телом. Вот одна нога ушла вперед и вверх, другой она оттолкнулась от земли и – в стремительном прыжке – выбила нож из руки Тарнсиана; по медленной спирали оружие полетело прочь.

Потом она приземлилась и, отскочив в сторону, легко уклонилась от попытки Тарнсиана схватить ее. Потом руки ее, сцепившись в замок, нанесли удар в затылок Тарнсиана, медленно проплывавшего мимо.

Внезапно тело нападавшего начало двигаться быстрее. Она услышала тихий треск – как будто сломалась под ногой сухая ветка. Раскинув руки, Тарнсиан перекувырнулся, ударился о землю и остался лежать, странно скрючившись.

Алейтис, ощущая внутри растущий ужас, смотрела на него. Не обращая внимания на изумленные возгласы женщин, она упала на колени перед поверженным врагом и попробовала поднять его. Голова Тарнсиана болталась, как у старой тряпичной куклы. Глаза были закрыты, губы испачканы пылью. Она тронула его за шею и почувствовала, как свободно двигаются под ее пальцами перемолотые кости.

– Я не хотела… Я не думала… – Алейтис начала убирать грязь с его лица, на котором воцарилось странное спокойствие. – Тарнсиан… – тихонько позвала она. Он выглядел до смешного похудевшим, молодым. Смерть смыла с его заострившегося лица маску зла. – У него никогда не было даже шанса стать… – Она беспомощно опустила на землю мертвую голову.

Потом дотронулась до диадемы.

Услышав чистые прозрачные ноты, она почувствовала отвратительное головокружение. Музыка казалась невероятно красивой в наступившей тишине. Она схватила диадему, дернула за золотые сплетения. Звуки стали громче, боль раскаленными иглами вонзилась в мозг. Она вскрикнула и опять провалилась на тысячу миль в черноту.

Придя в себя, Алейтис обнаружила, что голова ее лежит на коленях у Кхатеят, а Н'фрат омывает ее лицо холодной речной водой. Она оттолкнула руку молодой колдуньи и, поднявшись, спросила:

– Где он?

– Мы отдали его реке. – Кхатеят встала рядом.

Они вместе подошли к воде.

– Его дух вернулся во владения Р'ненаваталава, – тихо произнесла Кхатеят, не сводя взгляда с потрясенного лица девушки. – Когда он снова родится, пусть его жизнь окажется счастливее…

– Он был рабом своей силы… – Алейтис начала плакать. Колдунья заключила ее в свои объятия, пытаясь успокоить. Алейтис всхлипывала до тех пор, пока в горле не запершило, а судороги не начали сотрясать все ее тело.

Н'фрат подошла к ним с чашкой дымящегося жидкого даза. Она сурово посмотрела на Алейтис, в изумлении уставившуюся на воду. В приливе вины и печали, Н'фрат погладила волосы Алейтис:

– Выпей это, и ты почувствуешь себя лучше.

Алейтис всхлипнула, взяла чашку, глотнула горячего острого напитка и тяжело вздохнула.

– Он был очень плохой человек, и я не понимаю, почему ты…

Прислонившись к плечу Кхатеят, Алейтис виновато улыбнулась:

– Он был первым живым человеком, которого я… убила собственными руками. И… и, в каком-то смысле, именно таким его сделала тоже я…

Н'фрат посмотрела на нее и покачала головой:

– Он был плохим человеком, и для всех будет лучше, что он мертв. – Она уперлась одной рукой в бедро, внимательно глядя на Алейтис. – Если у тебя есть враг и он на тебя нападает, убей его. Таков закон. – Она мягко улыбнулась и, подняв руку, прочертила в воздухе круг. – Таков закон живой природы.

– В горах нас учат не так, – печально заметила Алейтис. – Но я понимаю, что должна сейчас постичь другие законы. У меня все еще впереди. И мне все еще необходимо перебраться на ту сторону Великого Зеленого. – Она встала, потянулась и повернулась к колдуньям: – Итак, вы возьмете меня?

Кхатеят вздохнула:

– Мы спросим у Р'ненаваталавы. Ты понимаешь, что только тогда ты сможешь пойти с нами? Если они возьмут тебя под свою защиту. Иначе – ты погибнешь, покинув это место. – Она развела руки. – Таков закон моего народа. И это необходимый закон. Жизнь у нас на равнине Вазаел Вер трудная.

– Я понимаю. И принимаю. – Алейтис подошла к берегу реки, остановилась, глядя в воду. – Мне ничего не остается. Но позволь тебя спросить: как ты спросишь их? И когда?

Кхатеят посмотрела на небо, на солнце.

– На восходе лун. Тогда сама увидишь, как это делается. – Она тихо засмеялась и кивнула Н'фрат: – Н'фрат и ты, Р'прат, приготовьте лагерь, ладно?

– Хорошо, Кхатеят. – Молодая колдунья заколебалась, явно расстроенная. – А Ракат все еще не вернулась. За ней пошла…

– Не беспокойся о ней, – перебила ее Кхатеят. – Иди и делай, что я сказала. – С печальным вздохом Кхатеят дотронулась до ее щеки.

Алейтис посмотрела вслед уходящей Н'фрат.

– Почему?..

Кхатеят отвернулась:

– Понимаешь, девочка, тебе нельзя будет взять с собой коня…

– Как?! – Алейтис схватила за руку колдунью. – Почему нельзя?!

– Конь – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. – Кхатеят улыбнулась. – Кажется, ты к нему привязана. Тебе ведь не хотелось бы увидеть его в котле в виде жаркого?

Алейтис содрогнулась.

– Кровавые клыки Ашлы! – воскликнула она.

– Если ты оставишь своего коня здесь, его подберет какой-нибудь караван, приходящий в тиджарат. Тот, кто возьмет его себе, хорошо позаботится о твоем коне, о таком прекрасном коне… Так что о его судьбе можешь не волноваться.

Алейтис мрачно ковыряла траву большим пальцем ноги.

– Я буду скучать о нем, – пробормотала она горестно. – О, Мадар! Ведь это все, что осталось у меня от той жизни!

– Иди сюда, садись и расскажи, как тебя сюда занесло. – Кхатеят кивнула в сторону дерева, возле которого сидела Алейтис, когда они увидели ее в первый раз. – Мне кажется, что история эта весьма интересна.

2

Алейтис выбралась из своего чона, выпрямилась и потянулась, чтобы расправить онемевшие после ночного сна суставы, и с наслаждением ощутила, как приятная шелковистая ткань, из которой была сшита ее новая одежда, ласкает ее отдохнувшее тело. Она присела перед низким тентом и, пробежавшись ловкими пальцами по огненным прядям, вытащила кисточки из кос. Потом она принялась расчесывать волосы костяным гребнем. На миг в ней вспыхнуло воспоминание о Тианит, улыбающейся, выговаривающей Алейтис за ее тщеславие; сердце защемило от тоски.

Она улыбнулась, потом с удовольствие вобрала в себя звуки, запахи и картины пробуждающегося лагеря: кряхтение – это мальчишки раздирают грубыми костяными гребнями свою густую желтую шерсть… тихое шипение костров ид'р-пат, дым которых пахнет травами… усиливающийся запах жареного мяса и горячего даза – это загораются костер за костром… шутки женщин, готовящих завтрак для младших и старших детей. Отдельные пряди-картины сплетались в пестрое полотно-гобелен.

Алейтис перевязала свои густые косы тонкими кожаными ремешками с кисточками и перекинула их за спину – такая прическа гораздо удобнее, чем непослушная огненно-рыжая копна. Она посмотрела на соседний чон и вздохнула: Кхатеят наклонилась над костром, помешивая в горшке даз. Женщина подняла голову и, увидев Алейтис, махнула ей рукой, приглашая подойти.

Алейтис, сидевшая на коленях, прыжком выпрямилась:

– Доброе утро, хас-хемет.

– Нате хрей, юная Алейтис. – Кхатеят положила ложку, перевернула на сковородке кусок жареного мяса. – Ты голодна?

– Просто умираю с голоду, – сморщила нос Алейтис. – После этого перехода через горы я никак не могу наесться. – Она махнула в сторону голубоватой линии на горизонте, на востоке.

Кхатеят усмехнулась, кивнула, воткнула длинную двузубую вилку в кусок мяса и положила его на тарелку:

– Вот так, Лейта, даз тоже уже готов – бери себе чашку.

Оставшееся мясо она положила на другую тарелку. Алейтис с любопытством огляделась вокруг.

– А где остальные?

– Охраняют стада. – Заметив недоумевающий взгляд девушки, Кхатеят добавила: – От набегов соседних племен. Вот завтра оставим реку и можно будет тогда немного отдохнуть. – Она накрыла приготовленную еду куском полотна, взяла свою тарелку.

Алейтис прожевала сочный кусочек мяса, проглотила его и серьезно спросила:

– Мне не понятно одно: почему Ракат так меня ненавидит? Я ведь ей ничего не сделала.

Кхатеят сжала губы, ковырнула мясо в своей тарелке:

– Что это за мясо?! Надо полагать, что несчастное животное плелось сюда от самого начала Вазаел Вер.

Алейтис почувствовала, что вопрос не понравился женщине и она не хочет отвечать на него. Лицо ее замкнулось. Алейтис, потягивая горячий даз, думала, как бы смягчить ситуацию. Внезапно она увидела высокого худощавого мужчину, прошедшего мимо, и задала вопрос;

– Расскажи мне вот об этом человеке.

– Об этом рабе?

– Угу. Я думала, вы убиваете всех пленных чужаков.

С видимой неохотой Кхатеят установила тарелку в ненадежном равновесии на своем колене и повернулась к Алейтис.

– А если я попрошу тебя забыть об этом, а, хес Алейтис?

Правая бровь Алейтис удивленно приподнялась. Она задумалась:

– О чем я должна забыть?

Кхатеят вздохнула:

– Ты взрослая женщина, ты носишь ребенка…

Алейтис усмехнулась:

– Так где вы его нашли?

– Он принадлежит Ракат. Забудь о нем, Лейта.

– Но, Кхатеят, друг мой, любопытство не дает мне покоя.

Старшая женщина вздохнула:

– Хорошо. Но давай не возвращаться к этому в дальнейшем, прошу тебя. Он прилетел вместе с метеором. Метеор упал в озеро, в западной части Вера. А его мы поймали, когда он выползал из воды.

Алейтис хитро прищурилась:

– Но это не все, да?

– Он принес в наш мир диадему. – Кхатеят говорила довольно тихо, но взгляд ее беспокойно сновал из стороны в сторону. – Он ее украл. Он вор и к тому же чужак. Ему нельзя доверять. Но по какой-то причине Р'ненаваталава не позволяет убить его. Хотя призвала нас не доверять ему. – Она посмотрела в глаза Алейтис и повторила с нажимом: – Ему нельзя доверять ни в чем!

– Я думаю…

– Что именно, Лейта?

Улыбка озарила лицо девушки:

– Я всегда считала, что дикие зверьки мне нравятся больше ручных. С ручными я уже натерпелась неприятностей.

– Есть дикие и есть дикари! Не забивай себе голову ерундой!

– Не беспокойся о моей голове! – Она засмеялась, поерзала на кожаной подстилке.

Ставвер снова прошел мимо, искоса посмотрев на нее. Она проводила его взглядом – Ставвер обогнул край хребта и пропал.

– Алейтис! – Голос Кхатеят был тверд. – Чтобы пересечь Вер, понадобится пять месяцев. Я знаю, что они наложили на нас бремя – довести тебя до гор, но… Подумай сама! Если ты будешь вести себя слишком активно, нам не избежать кровопролития!

Алейтис протрезвела.

– Ты права, хас' хемет, я понимаю. Я просто пошутила. – Она наклонилась вперед, тронула старшую женщину за рукав. – Если я сейчас веду себя, как глупое дитя, то только потому, что первый раз за долгое время мне выпал случай чуть-чуть повеселиться. – Она выпрямилась и похлопала себя по животу. – Еще пару месяцев, и мой малютка решит вопрос однозначно: никаких глупостей, и точка! – Она осушила чашку и отправила в рот еще один кусочек мяса.

Кхатеят невесело ковырялась в своей тарелке.

– Лейта, извини, мне очень хотелось бы, чтобы… – Она быстро прожевала кусочек мяса, запила глотком горячего даза. – Хочешь ты этого или нет, но ты станешь клином, вбитым между нами. – Некоторое время она задумчиво жевала. Потом, увидев, что к лагерю направляются пять всадников – пять маленьких фигурок, поднялась.

– Лейта! – нерешительно произнесла она и, глянув на приближающихся к лагерю, попросила: – Лейта! Ты не могла бы… куда-нибудь уйти, на некоторое время? Понимаешь, лучше не напирать с самого начала. По возможности.

Быстро встав, Алейтис тронула ее за руку:

– Я понимаю. – Она поставила кружку в тарелку, передала ее Кхатеят, повернулась и ушла прочь.

Оказавшись в дальнем конце херрета, она посмотрела в сторону деревьев, обозначавших берег реки.

– Кхатеят добра, – пробормотала она. – Но я – всего лишь чужак. Ее личные интересы и интересы своих всегда будут стоять для нее на первом месте. – Она поддала ногой засохший кусок грязи, который попал в шатер и вызвал недовольный плач ребенка – очевидно, он больно ударил малыша, лежавшего у самой стены. – Не принимай близко к сердцу подобные неприятности, Лейта. Держи голову пониже и не поднимай шума. Кхас!

Она бросила взгляд через плечо и увидела косматую беловолосую голову похитителя диадемы, маячившего неподалеку. Насвистывая сквозь зубы, она направилась в сторону деревьев. Белая голова поплыла следом. Достигнув берега, она набрала пригоршню камешков и уселась на траву, дожидаясь, пока раб незаметно приблизится к ней. Камешки один за другим шлепались в воду.

– Весьма бесцельное занятие!

Она обернулась, намеренно широко раскрыв глаза, и подчеркнуто внимательно осмотрела его с ног до головы:

– Раб!

Он сморщился.

– Лучше зови меня Ставвер. – Он присел рядом, оглянулся.

– Со стороны лагеря тебя не увидят. К тому же сейчас время завтрака. Ты уже ел?

– Да. – Он с нескрываемым любопытством рассматривал ее.

– Ты инопланетянин?

Он удивленно приподнял брови.

– Верно, – согласился он и, взглянув на солнце, переместился в ненадежную тень бидарракха. – А как ты узнала?

– Кхатеят сказала. – Она развернулась лицом к нему, скрестила ноги, руки положила на колени.

Кожа у него была красная, облазила. Чешуйки слетали с кожи возле носа и рта, когда он говорил.

«Высокий, тощий… Впрочем, нет, нет, нельзя сказать, что он очень тощий… Ай-Ашла! Он пролезет в замочную скважину… А голова моя ему едва по ребра. Он, видимо, был очень белокожий, пока Хеш его не обжег. Как моя мать…»

Взволнованная этим сравнением, она заглянула в его глаза. «Кхас! – разочарованно подумала она. – Как водянистое молоко… А у Врия глаза зеленые…» – Она подавила смешок. Белые, как лунный свет, волосы, торчали космами. Борода тоже была неопрятная.

– Довольна, юная загадка? – Его длинные зубы сверкнули из-под густых усов.

– Почему ты так меня называешь?

– Загадкой? – Он пожал плечами. – А разве ты не загадка? Ты ведь не из медвей. С такими-то волосами. – Он усмехнулся, показывая на ее огненно-рыжие волосы. – И ты не рабыня. Ты вдруг возникаешь ниоткуда, тебя оберегает целая банда колдуний. Ты с какой-то тайной целью отправляешься в поход через враждебную равнину. Цель эту не знает никто в лагере, кроме тебя. И местные боги почему-то благоволят к тебе. Итак, загадка! Правильно?

– Ну ладно, а ты сам? – Она нервно забарабанила пальцами по коленям. – Ты здесь почему? Зачем звездному скитальцу прилетать на Ядугар?

Он печально улыбнулся:

– Не было выбора. Или Ядугар, или встреча с весьма разумными пауками, которые меня терпеть не могли, особенно после некоторых дел.

– Пауки?

– Ищейки РМоала шли по моему следу. Хотели кое-что у меня отобрать. – Он прищурился и зло улыбнулся.

– Кхатеят сказала, что ты вор. И что я тебе не должна верить ни в чем. – Она пренебрежительно посмотрела на сидевшего перед ней Ставвера, нечесаного, немытого, неряшливого.

– Тогда иди ко мне сюда, где я могу с тобой как следует поговорить. – Он раскрыл руки для объятия и лениво усмехнулся. Она пересела поближе. Теперь его рука обнимала ее плечо.

– Ведь так гораздо более по-дружески, верно? – осклабился он.

– Но, тем не менее, не очень благоразумно с моей стороны.

Он опять усмехнулся:

– Если нас поймает Ракат, то уж наверняка она немного попортит твою беленькую шкурку.

– О, она так дорожит тобой? Ты такой ценный приз?

– Редкий, – сухо произнес Ставвер, прислонившись спиной к бугристому стволу бидарракха. – Это ее причуда, не моя.

– А какой он, твой мир? – У Алейтис перехватило дыхание – она приближалась к вопросу, который хотела задать, но старалась, чтобы голос не выдал ее волнения.

– Я был там так давно, красавица, очень давно. И понадобится год, чтобы рассказать о всех мирах, какие я видел.

– Мне нужно выбраться с этой планеты, – медленно произнесла она. – Ты умеешь управлять звездным кораблем?

– А как, по-твоему, я сюда попал? – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза: – Кто ты?

– Я родилась в горах. – Она рывком освободилась и кивнула в сторону востока. – В одной горной долине я провела всю свою жизнь, кроме, разве что, последних нескольких месяцев.

– Гордая девушка! – Мужчина повернул ее за плечи. – Что тебе тогда делать там? – Он показал рукой на утреннее небо. – Тебя слопают, как комара, который обитает возле пруда, где полно жаб. Так зачем тебе туда?

– Зачем? – Она поморщилась. – Это мое дело!

Ставвер потянулся, улыбнулся лениво. Глаза его сузились, усы скрыли рот. Теперь он напоминал кота в жаркий день, но это была лишь поза, видимость. Алейтис чувствовала исходившую из него интенсивную вибрацию любопытства и желания.

– Как же ты думаешь выбраться отсюда?

Алейтис ничего не ответила, лишь пожала плечами. «Однако чем черт не шутит!» – подумала она.

– Сначала нужно кое-что пояснить. Гм-м… А скажи мне, великий похититель, в своих замечательных странствиях слышал ли ты о расе Врийя и о планете Вритиан?

Выражение лица похитителя напомнило Алейтис гарба, который съел сливки и теперь опасается быть обнаруженным.

– Да, я слышал, – наконец выдавил он из себя.

– Расскажи, что тебе известно?

– И это просит девушка с гор! О, боже!.. Откуда можешь ты знать эти названия? – Он наблюдал за ней с хитроумным отблеском в светлых глазах.

Алейтис погладила ладонью мягкую кожу своих шаровар. Текла, тихо журча, река, шелестел листвой деревьев ветерок, а она пыталась решить проблему, нащупать верную тактику, помня предупреждения матери: «Никому не говори, что ты частично Врихх!»

Да и Кхатеят советовала не доверять этому человеку ни в коем случае! Но… Алейтис посмотрела на раба, напряженно хмурясь, стараясь оценить его потенциальную опасность.

«Я с ним справлюсь, – решила она наконец. – После всего, что я перенесла, после Тарнсиана… Однако не надо спешить!..»

– Эти названия сказал мне один человек…

– Какой человек? – Ставвер сидел совершенно неподвижно, на губах по-прежнему играла равнодушная ухмылка. – Как он выглядел?

Она пожала плечами:

– Какое это имеет значение? Ты ведь его не знаешь! И никогда не будешь знать!

Он притянул ее к себе, обнял за плечи, погладил по спине. Она со вздохом откинула голову на его жилистое плечо и посмотрела ему в глаза.

– А ты, наверное, думаешь, что он был Врихх? – Она рассмеялась и расслабилась. – Нет, – покачала она головой. – Это был всего лишь грезитель, музыкант из моей долины. Мой любимый. – Она снова вздохнула. – Он был чуть-чуть выше меня, с темными волосами, с карими глазами… О, даже дрожь по телу при воспоминании. Был… был… Теперь он слеп…

Похититель прищурился, вокруг глаз образовалась сеточка морщин.

– И поэтому ты покинула его?

Алейтис резко ударила его локтем в живот и отскочила, сопровождаемая стоном боли, вырвавшимся у не ожидавшего такого поворота дел Ставвера.

– Будь ты проклят! Ай-Ашла! Да я бы и сейчас была с ним, если бы не…

Она закрыла глаза, слезы защекотали щеки и шею. Чувство потери и вины разгорелось в ней горячим костром. Минуту спустя она почувствовала, как его рука, успокаивая, гладит ее спину. Он снова осторожно положил ее голову на свое плечо. Он молча обнимал ее, легонько баюкал, пока она не успокоилась.

Алейтис вздохнула и открыла глаза. Боль прошла.

– Я убежала, потому что они собирались убить меня. Привязать к столбу и развести у ног костер.

Брови его взлетели, потом опустились. Возле уголков рта прорезались глубокие морщины. Он погладил ее обнаженную руку, чуть задержавшись на чувствительном месте около локтя.

– Я тебя сразу заметил, как только колдуньи привели тебя сюда.

Алейтис позволила себе расслабиться, пытаясь точно определить, какие чувства испытывает. Когда его ладонь осторожно легла ей на грудь, она почувствовала, как учащается ее дыхание, становится все более прерывистым. Вихрь эмоций не давал ей думать. Она вся пылала… ненавидя и желая одновременно…

Он начал ласкать ее золотисто-янтарное тело, и она не стала сопротивляться. Быстрой тенью мелькнула хладнокровная мысль: «Он из внешнего мира, а именно туда я и должна выбраться!»

Алейтис чуть отстранилась.

– Ракат… – прошептала она.

– Там… в кустах… есть небольшая… полянка, – хрипло, отрывисто произнес он. Они поднялись и, толкаемые холодным благоразумием, углубились в заросли раушани.

Некоторое время спустя Ставвер, облокотясь о землю, наблюдал, как Алейтис заново переплетает свои волосы. Потом она стряхнула с себя листья и травинки и через голову натянула куртку-тунику.

– Ты колдовская женщина, – сказал он задумчиво. Алейтис возилась с завязками туники, продевая их в дырочки и бросая на Ставвера быстрые взгляды исподлобья.

Он почесал подбородок.

– Ты притягиваешь мужчину, как магнит. В тебе есть что-то неуловимое, неподдающееся… Я имел и более красивых женщин. – Он хитро посмотрел на Алейтис и добавил: – Более интересных… – Увидев, как сердито запылали ее щеки, он немного помолчал, потом, покачав головой, спросил: – А откуда этот твой музыкант-грезитель узнал о Врийя?

Фыркнув с отвращением, Алейтис продела в шаровары сначала одну ногу, потом вторую и принялась зашнуровываться.

– Он знал других женщин!!! Ахай! Ну и ползи к своей Ракат! – Она туго затянула шнурки, завязала их крепким узлом.

Он поймал ее за щиколотку.

– Отпусти меня! – приказала она, угрожающе занося над ним кулак.

Он засмеялся, потянул ее к себе и, когда она упала, усадил на траву, примятую их телами.

– Так откуда же он все-таки узнал о Врийя?

– Ты упрямый кхинзерисар!

– А что это такое?

Она засмеялась, дернула его за бороду, потом еще раз. Ставвер, вскрикнув, положил Алейтис на спину и навалился сверху всей своей тяжестью.

– Предлагаю сделку, – пропыхтела она.

– А именно?

– Расскажи мне все, что знаешь о Врийя, а я, возможно, расскажу… как мы могли бы выбраться с Ядугара…

Он откатился в сторону, сел.

– Кажется, иначе ответа мне не получить, не так ли?

Алейтис поднялась на колени, стряхнула мусор с одежды и, прищурившись, взглянула на Ставвера:

– Надень штаны, идиот. И не надейся, что ты меня отвлечешь, демонстрируя… свои мужские атрибуты. Если бы тебя увидела Ракат…

Он улыбнулся, натянул рубашку и штаны.

– Всякий раз, когда я натягиваю эти тряпки, у меня мурашки пробегают по коже. – Он сел с ней рядом, поглядывая на солнце. – Время идет…

– Сколько уже?

– Времени хватит, если мы не будем его терять. Скоро мне нужно идти ставить навесы.

– Итак?

Он провел ладонями по траве, задумчиво взглянул на нее и произнес:

– Понимаешь, Алейтис, Врийя хранят одну тайну, разгадку которой я не променял бы даже на близость с тобой.

– Ахайя, ми-машуг, что же это такое? – Она вспомнила слова матери.

– Координаты их родной планеты, дитя мое! – Он со свистом втянул воздух, устремил взгляд в пространство. – Считается, что их планета – самая большая, самая сказочная сокровищница Галактики. – Он вздохнул, прислонился спиной к одинокому баллуту, росшему в кругу раушани. – Легенда гласит, что Врийя – прирожденные путешественники, скитальцы и коллекционеры. Некоторые называют их скрягами, потому что они никогда ничего не продают из своих сокровищ, и никто их никогда больше не видит…

Ставвер облизал пересохшие губы и, сцепив руки за головой, жадно посмотрел на зеленоватое небо, просвечивавшее сквозь листву.

– Разбросанные по всем звездным закоулкам, – мечтательно прошептал он, – Врийя мчатся на своих маленьких кораблях. Каждый их корабль – уникальное произведение, созданное, как они сами говорят, в соответствии с духом его владельца. Я видел их не раз…

Голос Ставвера стал отрешенным, лицо замкнулось – зависть и жадность грызли его.

– А откуда ты знал, что это их корабли?

– Ха! Ошибка исключается… Да, ты не можешь понять этого…

Он посмотрел на свою ладонь.

– О, боже! Я отдал бы… Ну неважно. – Он хитро усмехнулся. – Дьяволы, они шныряют повсюду – куда только захотят, туда и отправляются, словно им принадлежит все пространство, вся эта чертова Галактика. Говорят, что…