Текст книги "Волшебная страна"

– За что все это? – обливаясь слезами, спросила Морган. – Кто эта мадам Николь? Для чего мы ей нужны? Почему он просто не убьет нас? Если бы он нас убил, я была бы уже там, где Сет.

– Сет – твой муж? Морган кивнула.

– Я не уверена, но, по-моему, она занимается продажей с аукциона белых рабынь. Француз оставляет в живых не всех женщин. Только тех, кто ему нужен.

– Рабынь? – переспросила Морган. – Я не понимаю. Нельзя продать белую женщину.

– Да, но, похоже, француз может и собирается это сделать. Я слышала, они говорили о Сан-Франциско.

– Радуйся, что ты маленькая и красивая.

Морган повернулась к другой женщине. В хижине было темно, но Морган знала, что та молода, волосы у нее были ярко-рыжие – красивого цвета. Но слишком большой рот портил лицо.

– Ее матери повезло меньше. – Рыжая кивнула на тихо плакавшую в углу девушку, которой было всего шестнадцать.

– Они изнасиловали ее мать, а потом убили. А девушке пришлось смотреть.

– Меня зовут Джессика, – сказала рыжеволосая женщина, – но все зовут меня Джесси.

– А я Мери, – сказала та, что все еще успокаивала Морган.

Фамилию никто по молчаливому согласию не называл.

Морган пробормотала свое имя.

– Морган? Странное имя для девушки, – сказала Джесси.

Морган не ответила, и Джесси продолжала:

– А ту, в углу, зовут Элис. – Она снова повернулась к Морган. – Как они поймали тебя? Но Мери перебила ее:

– Не приставай к ней сейчас, Джесси, ей надо отдохнуть. Она еще не может рассказывать о себе.

Однако Джесси не унималась:

– Я тебя понимаю, но для меня все лучше, чем мой старик. Они его тоже убили, но мне его не жалко. Да я вообще-то рада, что еду в Сан-Франциско. С тех пор как я услыхала про золото, мне прямо-таки неймется.

– Давайте спать, – прервала рассказ Джессики Мери. – Они рано разбудят нас. Но не забывайте, что мы должны держаться друг друга.

В конце дня они опять соорудили лагерь Морган постепенно училась разбирать и возводить хижины. Три женщины уже сблизились и работали вместе. Элис по-прежнему ни с кем не говорила, все валилось у нее из рук. Как и другие женщины, Морган старалась отвлечь внимание от ее медлительности и промахов.

Морган положила около хижины охапку травы. Выпрямившись, она почувствовала на волосах руку. Она знала, что это один из индейцев. Она видела, как жадно смотрят они каждое утро, когда она торопливо заплетает косы. Ей непроизвольно захотелось кричать. Но едва она открыла рот, как его зажала рука, пахнувшая дымом и лошадьми.

Морган затряслась от страха. Она не любила индейцев. Они были так невозмутимы и бесчувственны.

Индеец-апач спокойно расплел косу и расправил светлый шелк ее волос так, чтобы и в нем заблестел луч солнца. Он произнес несколько гортанных слов и с удовольствием погладил рукой мягкие волосы.

Прогремел выстрел. Индеец отдернул руки от Морган и схватился за нож. Она обернулась и увидела Жака, целившегося в индейца. Мужчины обменялись гортанными восклицаниями, апач сердито отвернулся и ушел.

Жак приблизился к Морган. Она еще дрожала от страха. Француз схватил распущенную прядь и дважды намотал ее себе на пальцы. Не отрываясь, глядя ему в глаза, она спросила:

– Куда вы нас везете? Зачем вы меня похитили?

Француз рассмеялся:

– Не люблю худых, но твои глаза и волосы могут ввести в искушение. – Он приблизился к ней. – Ты спрашиваешь меня. И я отвечу, та petite. Какое-то время я торговал мехами, но это трудная работа. Я встретил мадам Николь, и мы с ней заключили сделку. Я привожу ей молодых красивых женщин, и она мне платит.

Видя ее потрясение, Жак улыбнулся.

– Но вы не можете продавать людей!

– Нет, крошка, могу. Мадам Николь считает, что некоторым посетителям больше нравятся строптивые девушки, чем те, которые покорно выполняют их прихоти. И еще одно… Не заставляй меня сердиться, красотка. За такую, как ты, мадам Николь мне хорошо заплатит. Я не хочу терять свои денежки.

Он ушел, а она стояла и смотрела ему вслед.

– Я много об этом думала. – Рядом с Морган стояла Джессика. – Я слышала, что такие дома есть в Сан-Франциско. Девушки там могут жить в роскоши.

Морган повернулась и уставилась на Джесси. То, что случилось с ней за последние несколько дней, вдруг стало для Морган просто невыносимо, и она стремительно кинулась прочь, спотыкаясь о собак. Они бросались на нее, оскалив зубы, но Морган их едва замечала. Ее обуревало одно желание – сбежать, исчезнуть, спрятаться от похитителей. Разум покинул Морган.

Ее схватила Мери, больно дернувшая беглянку за руку.

– Морган! Остановись! Посмотри вокруг. Ты не можешь убежать – тебя сразу убьют! – Пальцы Мери больно впились ей в предплечье. – Посмотри на меня и выслушай. Таким образом бежать нельзя. Как долго, по-твоему, сможешь ты выжить в этих краях?

– Мне все равно. Я просто хочу убежать. Пусть я даже умру, но я не могу жить без Сета. Я не вынесу того, что они нам готовят. Не вынесу.

Взгляд Мери стал жестким.

– Вынесешь. Что бы они ни сделали, мы ведь еще живы, и нам надо выстоять. Слезы текли по щекам Морган.

– Ты знаешь, что они хотят с нами сделать? Продать в дом терпимости, сделать проститутками. Проститутками! Да знаешь ли ты, что всего несколько месяцев назад я и не подозревала, что означает это слово? А теперь мне предстоит стать одной из них! Забавно, не правда ли? – Голос ее окреп. – Еще пять недель назад я была девственницей. Теперь… – И она громко рассмеялась.

Мери оглянулась и увидела, что вокруг них собираются индейцы и показывают на Морган. За ними она увидела Жака. Он приближался к ним со злобным лицом. Мери встряхнула Морган:

– Перестань! Перестань сейчас же! Привлекаешь к себе внимание на свою же голову. Идем в хижину.

Морган пошла за Мери, и та с облегчением увидела, что Жак повернулся и пошел прочь.

В хижине Мери сказала:

– Почему бы тебе не помочь ей? – Она кивнула на Элис. – Ни Джесси, ни я не можем утешить ее. Может, если ты немного поможешь другим, ты перестанешь думать только о себе.

Морган тихо подсела к девушке, ничего не замечавшей вокруг. Мери была права. Она не одна тут. Морган положила вялую руку Элис к себе на колени.

– Иногда мне кажется, что если я буду долго-долго плакать или очень захочу, то все это исчезнет и я снова буду дома… и увижу Сета. – Произнеся имя мужа, Морган снова заплакала. – Знаешь, как я сюда попала? – продолжала Морган. – Один сосед, друг моего мужа, захотел, чтобы я ему отдалась. Я отказалась, и тогда он убил моего мужа и заплатил Жаку, чтобы тот взял меня с собой. Всю мою жизнь мама твердила мне, что мужчины – дурные, жестокие люди, для которых женщины низшие существа. Потом я встретила Сета. Долгое время я боролась со своим чувством к нему, но потом поняла, что я его очень люблю. Сет самый… он был… самый красивый мужчина, такой нежный. На ранчо его все любили. У него было несколько старых собак, таких ленивых, что они начинали лаять, только когда незнакомец входил уже в дом. А у Сета было такое доброе сердце, что он не мог от них избавиться.

Морган замолчала. Элис смотрела на нее, и в кротких карих глазах девушки стояли слезы. Морган обняла ее за плечи и положила ее голову себе на плечо.

Морган была только на два года старше Элис, но чувствовала себя такой старой, словно годилась ей в матери.

Они посидели молча, а потом Элис тихо заговорила:

– Мой отец отправился на золотые прииски и сказал, что когда он найдет богатую жилу, то пришлет за нами. Он уехал, а мама сказала, что не может без него жить, и мы отправились на Запад. Мы хотели присоединиться в Санта-Фе к другим фургонам, но мы туда не добрались. Всего с нами было четыре фургона. Они… убили всех, всех мужчин. Маму и меня они взяли с собой. Когда мы приехали в лагерь, Жак сорвал с нас платья. Он приказал индейцу держать меня, пока они… пока они… – Элис не могла продолжать и уткнулась лицом в мягкое плечо Морган. Через несколько минут она сказала: – Они заставили меня смотреть. Перед самой смертью мама сказала, как она любит меня.

Морган погладила каштановые волосы девушки:

– Мы должны остаться в живых.

– Зачем? Чтобы они сделали с нами то, что сделали с мамой?

– Не знаю, Элис. Я тоже хотела умереть, но ведь должна моя жизнь чего-то стоить. Я знаю. Сет не захотел бы, чтобы я умерла. Если бы он был здесь, он велел быть мне выжить любой ценой.

Из дней складывались недели. И каждый день они были в пути. Путешествие из Кентукки в Санта-Фе было приятной прогулкой по сравнению с мучительным странствием с индейцами. Морган узнала больше о разбойниках-апачах, которые следовали с французом. В пути женщины сооружали из пучков травы хижины и готовили пищу. У одной из индианок – ее звали Маленький Цветок – был грудной ребенок: его колыбель была привязана к шесту за спиной матери. После одной попытки завладеть Морган индейцы оставили четырех белых женщин в покое. Пленным давали сушеное мясо и коренья, которые индианки собирали во время долгого изнурительного пути.

Морган стала готовить для своей четверки. Маленький Цветок, которая была почти ровесницей Морган, научила ее размалывать зерно и варить его вместе с тушеным мясом или дичью, добытой мужчинами. Мало-помалу они стали понимать друг друга, обмениваясь жестами и несколькими словами, позаимствованными из двух языков.

На ночных привалах Маленький Цветок вынимала сына из колыбели, и он играл на расстеленном одеяле, пока сама она занималась приготовлением пищи.

Однажды Морган спросила жестами у Маленького Цветка, можно ли ей взять на руки ребенка.

– Зачем ты возишься с ребенком язычников? – Морган обернулась и увидела рассерженную Мери. – Неужели ты не понимаешь, что, возможно, именно папаша этого малыша убил твоего драгоценного Сета?

Морган спокойно наблюдала, как младенец тянулся круглой ладошкой к ее золотистой косе. Когда он радостно загукал, потому что Морган дала ему ухватиться пальчиками за мягкие волосы, она улыбнулась.

– Моего мужа убили белые, и какая мне разница, если он убит, кто убийцы. Дети не виноваты, кем бы ни были их родители.

– Но только не индейцы! Взбешенная Мери повернулась и ушла.

– Не обращай на нее внимания, – сказала Джесси. – С тех пор как убили ее ребенка, она просто не может смотреть на детей. Что до меня, то, надеюсь, их никогда у меня не будет. – Она посмотрела на ребенка на руках у Морган с пренебрежением, а он радостно уже запихнул кончик косы в свой жадный ротик. – Они всегда или пищат, или мочатся. – Она вздернула голову и посмотрела на Морган. – Думаю, однако, что тебе это понравилось бы. А может, ты уже беременна?

Морган вздрогнула. При мысли о ребенке от Сета ее охватил жар. Лицо прояснилось.

– Да, – тихо сказала она. – Я была бы рада. Мне бы очень хотелось иметь ребенка… ребенка Сета.

Джесси ушла в хижину, и Морган осталась с малышом. Теперь у нее появилась надежда. Шли дни, и она стала горячо молиться, чтобы в ее чреве действительно был ребенок.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Три дня ехал верхом Джейк, прежде чем увидел кружащих в небе стервятников. Он снял шляпу, вытер пот со лба и увидел на берегу ручья темное и неподвижное тело. Он выстрелил в парящих птиц и рассеял стаю. Он не сомневался, что это лежит Сет под беспощадным солнцем. Джейк не чувствовал слез, катившихся по щекам.

Сет лежал ничком, вокруг головы образовалось кровавое пятно, кровь запеклась и на плечах. Джейк осторожно перевернул его большое тело и обнял окровавленную голову. Рыдания стали громче, и он вытер рукавом нос.

– Сет, мальчик мой! Ты меня слышишь? Это Джейк, я приехал, чтобы забрать тебя домой.

Немного успокоившись, Джейк приложил ухо к груди Сета. Услышав слабое биение, он поднял вверх полные слез глаза и возблагодарил небо.

Он опустил голову раненого на землю и пошел к лошади, чтобы взять фляжку. Очень медленно он влил несколько капель воды в потрескавшиеся от жары, пересохшие губы. Сет повернул голову набок и застонал.

– Тише, немного потерпи, мальчик. Все будет хорошо. Пей медленно, пей же.

– Морган, – хрипло прошептал Сет, прерывисто дыша.

– Сейчас помолчи. Дай старому Джейку о тебе позаботиться, как тогда, когда ты был еще малышом.

Джейк намочил в воде носовой платок и стал вытирать лицо Сета. Сначала нельзя было судить, сколько у него ран – он весь о г. головы до пояса, был покрыт пятнами засохшей крови. Джейк использовал почти всю воду из двух фляжек, чтобы омыть тяжелую рану на голове.

– Теперь я должен довезти тебя домой, и там мы о тебе как следует позаботимся. – Старик улыбнулся, глядя на огромное тело. – Ты всегда был чересчур большой, и это тебе только во вред. Теперь небось ты бы хотел заиметь обыкновенный рост, чтобы старик Джейк смог получше управиться с тобой.

Джейк вытер рукавом слезы.

– Вот видишь, реву, словно ребенок. Потому, как всегда, уж больно люблю тебя. – Джейк посмотрел на густой кустарник и деревья возле ручья, прикинув их высоту. Затем погладил лоб Сета. Тот пылал, очевидно, у него была и лихорадка. – Мы тебя отсюда вывезем на индейский манер.

То, что Сет был жив, придало Джейку сил, хотя три последних дня он провел в седле. Тщательно, не торопясь, он смастерил из двух молодых деревьев и разорванного на полосы одеяла нечто вроде носилок на полозьях На это ушло несколько часов – ведь ему нужно было сделать крепкое устройство, которое вынесло бы тяжесть огромного тела.

Его конь устал и только заржал, выражая протест, когда Джейк прикрепил полозья к седлу. Солнце уже садилось, и горизонт был красно-оранжевый. Джейк знал, что они с лошадью нуждаются в отдыхе, но если он подождет до утра, потом придется идти под палящим солнцем.

Неимоверным усилием ему удалось перетащить Сета на полозья. Сет не издал ни звука, он вряд ли даже приоткрыл глаза, но по лицу было видно, что ему очень больно от малейшего движения. Он все еще находился в полубессознательном состоянии, и Джейк знал, что Сет сейчас напряг всю свою волю, чтобы не стонать. У него снова начало кровоточить плечо. Сквозная рана на голове набухла, и впечатление было такое, что она воспалилась.

– Вот и хорошо, мальчик. Самое трудное позади. И теперь мы побредем тихо-тихо и доберемся домой.

Они двигались всю ночь. Большую часть пути Джейк вел коня в поводу, чтобы не отягощать его еще и своим весом. Но таким образом он мог также лучше видеть дорогу и обходить с усталой лошадью ухабы и густой кустарник. Джейк часто останавливался и протирал лицо Сета прохладной водой. Сет, по-видимому, начал понимать, что ему пришли на помощь. Он несколько расслабился и уже не пытался преодолевать боль.

А затем усилилась лихорадка, и он начал терять сознание. И все время звал Морган.

– Мы найдем девчушку. Как только доберемся до ранчо, мы будем ее искать и отыщем. А может быть, она уже на ранчо и с ума сходит по тебе от беспокойства.

Уже всходило солнце, и Джейк стал озираться вокруг, ища место, где можно было бы провести самую жаркую часть дня. Джейк не решался путешествовать в палящий зной. Он нашел болотистый ручей и, выкопав ямку в два фута глубиной, собрал достаточно воды, чтобы омывать раны Сета. Сидя в тени старого дерева, он разрезал на Сете рубашку и начал осматривать рану Отверстие было сквозное.

Теперь его радость, что нашел Сета живым, уступила место злобе.

– За что они так тяжело ранили моего мальчика? – все спрашивал он себя, прислушиваясь к свистящему дыханию Сета. – Я убью того, кто это сделал, кто бы он ни был. Выстрелить в человека и оставить его умирать, истекая кровью. Они даже не удосужились проверить, мертвый он или еще дышит, и бросили гнить на солнце. Даже с собакой люди так не поступают.

Чтобы срезать рубашку с другой стороны, он перевалил Сета набок. Лицо раненого побелело, и Джейк понял, что тот испытывает сильнейшую боль. Он осторожно ощупал бок и понял, что у Сета сломаны ребра. Он снял с себя рубашку и туго завязал ее вокруг тела, забинтовывая таким образом ребра

Джейк укрыл Сета от сквозняков, и великан уснул. Теперь ему нечем было прикрыть свое худое, костлявое тело, защититься от острых песчинок и мелких камешков, но он лег около Сета и тоже уснул.

Проснулся он уже к вечеру. Дыхание Сета было поверхностным и частым. Джейк потрогал его лоб и пальцы. Они были холодные. Он то сбрасывал одеяло, то делал попытку снова натянуть его на себя.

– Осторожнее, мальчик. Лежи тихо.

– Морган…

– Мы к ней едем. Мы ее найдем. Только успокойся, и ты скоро ее увидишь.

Они опять отправились в долгий, многочасовой путь, и Джейк все больше и больше беспокоился. Шагая рядом с уставшим конем, он пытался соединить в целое отрывочные сведения о нескольких днях, предшествовавших ранению Сета. И когда он добрался до колтеровского ранчо, он знал, что виноват во всем Джоакин Монтойя.

Люпита почти не спала с того самого дня, когда Морган отправилась с Леной в Санта-Фе. Интуитивно она уже знала, что из этой поездки ничего хорошего не выйдет. Когда же ни Морган, ни Сет не вернулись на следующий день после вечеринки, она была уже уверена, что случилось какое-то несчастье. Пол, конечно, смеялся над ее страхами, но Джейк волновался за Сета не меньше, чем она. Они ждали весь день и ночь, и на второй день рано утром Джейк отправился на поиски Сета.

– Тебе же станет стыдно, когда увидишь, что они уютно устроились вдвоем в какой-нибудь хижине. Если они ведут себя так, как здесь, они сюда доберутся через несколько недель, – поддразнивал Пол Джейка.

Но почти беззубый рот Джейка был плотно сжат.

– Лучше бы мне вот так напороться на них, чем быть здесь, когда мальчик во мне, может быть, нуждается.

Пол чуть пополам не согнулся о г. смеха:

– Ничего себе мальчик! Вряд ли ему потребуется помощь, чтобы управиться с его крошкой женой. Джейк молча оседлал коня.

Все дни, пока отсутствовал Джейк, Люпита была настороже. Как только увидела при лунном свете силуэт падающего от усталости Джейка, она побежала навстречу. При виде полозьев она остановилась и кинулась к хижине Пола. Тот быстро оделся и побежал впереди Люпиты к Джейку.

Втроем молча они перенесли Сета в дом и положили на широкую двуспальную кровать, которую совсем недавно он делил с Морган. Люпита сноровисто и ловко сняла с него остаток одежды и начала его мыть. Он весь горел и застонал, когда тряпка, смоченная холодной водой, коснулась его разгоряченного лихорадкой тела. Постепенно Люпита стала вникать в громкий разговор, доносившийся из смежной комнаты.

– Никуда тебе нельзя, старик. Ты не доедешь даже до коралля.

– Кого это, черт возьми, ты назвал стариком? Этот старик довез его сюда. – И Джейк гневно сжал кулаки, явно угрожая Полу.

– Что происходит? – вторглась в разговор Люпита. – Неужели у нас мало неприятностей, что вы еще драку затеваете? И почему вы оба здесь? Один должен пойти…

Джейк разжал кулаки и осмотрел ружье:

– Вот я пойду и убью этого Монтойя.

– Джейк, этим делом должен заняться шериф. Ты не можешь просто так явиться на ранчо Монтойя и застрелить Джоакина.

– Шериф! Застрелить Джоакина! – закричала Люпита. – Один здесь уже лежит полумертвый, а вы хотите еще убивать! Но прежде чем убьете, доставьте мне врача!

Пол и Джейк тупо взглянули на Люпиту.

– Джейк, мне понадобится твоя помощь здесь. – Она понимала, как смертельно устал этот маленький человек. – Пол, а ты отправляйся в город и привези доктора, а потом – шерифа, но доктор нам нужнее.

Она пошла было опять в спальню, но затем вернулась:

– Неужели же человеку надо умереть, чтобы заставить вас пошевеливаться?

Пол немедля отправился в город.

Несколько часов спустя Сет начал бредить, все время зовя Морган. Люпита, которая обтирала его водой, заметила, что левая рука у него сжата в кулак и не разжимается.

– Джейк, а что это у него в кулаке? Вдвоем они с трудом разжали его. Джейк прочел записку Морган сначала про себя, потом вслух.

– Как же она могла такое сделать? Как могла бросить Сета ради такого, как Монтойя? – Опять он глядел на Сета сквозь слезы. – Она так и сделала, но это же все равно что самой его застрелить.

– Нет, – прошептала Люпита. – Не верю я этому. Нет. – Она посмотрела на Джейка. – Это какая-то ошибка. Она Сета любила. Она бы не смогла так хорошо притворяться.

– Но ведь у нас есть доказательство, что она хотела бежать, и Монтойя имел к этому отношение.

Люпита поглядела на него с вызовом.

– Ты можешь верить этой маленькой бумажке, коли хочешь, но я знаю, что права. Сеньора Колтер была очень влюблена в Сета и по своей доброй воле его бы не бросила.

Джейк отвернулся.

– Посмотрим, что скажет шериф, – пробормотал он.

Уже почти совсем рассвело, когда Пол вернулся с шерифом Джейк к этому времени задремал, сидя в большом кресле у кровати, на которой лежал Сет, но быстро встрепенулся и прямо на пороге протянул шерифу записку.

– Крепись, Джейк. Я знаю, что ты чувствуешь, но я же не могу взять и застрелить человека. Мы уже были на ранчо Монтойя, и сеньор представил свидетелей, что ту ночь он провел дома. Да, Джоакин в записке упоминается, но мы же не знаем точно, когда она была написана.

– Меня не касается, сколько свидетелей представил этот коротконогий ублюдок. Он едва не убил моего мальчика!

– Ладно. Мы туда поедем снова и покажем ему записку. А доктор придет с минуты на минуту. Он был в Пекосе, когда мы заехали за ним, оттуда надо еще добраться. Пол, ты готов?

Джейк беспомощно стоял и смотрел им вслед.

Через час приехал доктор. Он осмотрел раненого и похвалил Джейка за ту неотложную помощь, которую тот оказал Сету, и крепко перетянул бинтом грудь больного, чтобы тот не мог слишком глубоко дышать.

Несколько дней Сет горел в лихорадке. Люпита и Джейк по очереди обтирали его потное тело и насильно вливали ему в горло бульон. Сет много бредил и в бреду все время говорил о Морган. И с каждым упоминанием ее имени Джейк все больше ее ненавидел.

Пол и шериф вернулись на ранчо Колтера почти через неделю. Все это время они разыскивали Джоакина и Лену Монгойя, которые сразу же после первого посещения шерифа скрылись неизвестно куда.

– Они не рассчитывали, что Сет останется в живых, – прорычал в беспомощной ярости Джейк.

– Но надо искать и сеньору Колтер, – сказала Люпита.

Трое мужчин удивленно посмотрели на нее.

– Но ведь она во всем виновата. Они с Монтойя заранее составили план бегства.

– Джейк правду говорит, – спокойно и устало добавил Пол. – Наверное, пусть лучше этим занимается Сет. Когда поправится, он сам решит, верить этой записке или нет. – Выражение его лица ясно говорило, какие чувства он сейчас испытывает к Морган.

Люпита вздохнула и снова занялась Сетом.

Прошло еще две недели, прежде чем лихорадка унялась.

– Люпита?

Люпита отвернулась от окна и мгновенно оказалась у кровати.

– Сеньор Колтер. Вы, значит, в порядке. – В голосе ее слышались радость и чувство облегчения. Сет слабо ей улыбнулся:

– Ну, не думаю, что я на что-либо сейчас способен. Все болит. Как долго я болею?

– Вот уже три недели.

– Три недели1 А где все? Где Морган и Джейк, и Пол, и… еда! Скажи Морган, что я хочу горячих пончиков и сыр, запеченный в тесте с беконом. – Он усмехнулся, увидев, как Люпита бросилась из комнаты. – Но прежде всего я хочу, чтобы Морган сама пришла ко мне, – крикнул он ей вслед, потом провел рукой по голове и нащупал углубление под волосами и глубокий рубец.

– Три недели! – пробормотал Сет. – У Морган, наверное, дел по горло, но я наверстаю упущенное время.

Он улыбнулся про себя. Из кухни тянулись приятные запахи, но Морган не приходила. Почему же она так задерживается?

Сет протянул перед собой руки, расправляя мускулы, и онемение, вызванное долгим пребыванием в постели, стало понемногу проходить. «Три недели в кровати, – засмеялся он. – Клянусь, следующие три я тоже проведу здесь, но уже по другой причине. Да где же она?»

И только тогда обратил внимание на белую полоску на мизинце, на котором носил обручальное кольцо. Кольцо Морган! А оно где? И тут он мгновенно вспомнил все отвратительные подробности происшедшего.

Сет сильно нажал пальцами на глаза, словно хотел выдавить эти образы из зрительной памяти… Джоакин и Морган в саду… Джоакин передает ему записку… Джоакин прицеливается и стреляет.

– Нет, – прошептал он, – пожалуйста. Господи нет.

– Вот и еда. Сейчас придут Джейк и Пол. Они счастливы, что вам лучше. – Люпита внесла в комнату поднос с едой, но взглянув на Сета, перестала улыбаться. Она поняла, что вылечить его раненый дух будет гораздо труднее, чем телесные раны.

– Это все так и было…

Люпита продала бы душу дьяволу, лишь бы иметь возможность разуверить его и сказать, что его прекрасная жена сейчас, сию минуту, прибежит.

– Нет, я этому не верю. Маленькая сеньора на такое бы не пошла. И наверное, ее надо искать.

– Ну я-то не поеду, – Сет и Люпита увидели, что в дверях стоит Джейк. – Мы прочли записку. Если она не хочет здесь жить, зачем же ее искать.

В глазах Сета отразилась такая сердечная боль, что Люпита не выдержала:

– Она вас любит. Она очень вас любит. Она бы не могла так вести себя с вами, если бы не любила. Когда Лена за ней приехала, ей не хотелось уезжать. Она хотела остаться дома. Она была здесь так счастлива.

– Перестань. – И Сет упал в подушки. – Для меня она… мертва. Я больше не хочу слышать ее имени, и мы больше никогда не будем о ней говорить. – Глаза его глядели холодно, но и Джейк, и Люпита знали, как ему больно. – А теперь я посплю.

– Но ваша еда! Вам же надо поесть!

– Нет, Люпита, я не хочу есть.

Джейк сурово взглянул на Люпиту, и она перестала возражать.

– И правильно, мальчик, отдохни, наберись сил. А еда подождет. Поешь, когда проснешься!

Сет выздоравливал медленно. Он, казалось, не возражал, чтобы подольше оставаться лежачим больным, и ничто его не интересовало. Джейк пытался спрашивать его советов и распоряжений по ранчо, однако Сет едва отвечал. Постепенно он стал подниматься и немного прохаживаться по комнате, но его хватало всего на несколько шагов – от кресла до кровати. Он сразу садился и уставлял взгляд на стены. Люпита хотела, чтобы он побольше сидел в маленьком внутреннем дворике при спальне, но ему было безразлично, где находиться.

По мере того как боль уходила из тела, боль в сердце все усиливалась. Все ему напоминало здесь о Морган. Казалось, она тут, повсюду. Он начал спать на кушетке в гостиной – он не мог ложиться в кровать, где они спали вместе. Как-то он выехал верхом вместе с Джейком, но она, казалось, присутствует повсюду. Группа деревьев напоминала ему, как однажды она принесла сюда ему завтрак и затем, смеясь, убегала от него, на ходу расстегивая одежды. Даже солнечный свет заставлял вспоминать о ее волосах и коже.

Когда пошел снег, он вспомнит, как мечтал о длинной зиме, наполненной постоянной любовной близостью.

На Рождество Люпита украсила дом стручками Красного перца и кукурузными початками. Ссг равнодушно взирал на то, как Люпита, Джейк и Пол наряжают маленькую сосенку.

В сочельник Сет вспомнил о музыкальной шкатулке, которую украдкой упаковал в багаж, когда они уезжали из Кентукки. Она предназначалась Морган как рождественский подарок.

Вот уже несколько недель он не входил в спальню. Сейчас он вошел и отыскал шкатулку. Он завел механизм и послушал мелодию. Как бы ей понравилась изящная резьба на ящичке!

– За что, Морган, почему? Ведь он не мог тебя любить больше, чем я. Ведь это просто невозможно! – Он изо всей силы ударил кулаком по шкатулке и разбил ее вдребезги.

Глядя на обломки, он поклялся:

– Если я когда-нибудь тебя найду, Морган, Я тебя убью. – И одним махом смел обломки на пол.

Он вышел и объявил всем присутствующим, что весной уедет в Калифорнию на золотые прииски.

В марте 1850-го, когда только-только сошел снег, Сет уехал. Вот уже год в Калифорнию стекались золотоискатели. Отъехав несколько миль от Санта-Фе, он присоединился к семейству Чэндлеров, фургоны которою направлялись в ту же сторону.