Текст книги "Девственница"

Глава 7

Джура прислонилась к дереву, тяжело дыша после долгого бега. Прошла неделя со смерти Тала, и за все это время она покинула ристалище, только чтобы присутствовать на похоронах. И только раз подняла глаза на мужа, который ответил яростным взглядом, но тут же отвернулся.

Отвернулся! Как все остальные! Женщины ее отряда сторонились Джуры и перешептывались за ее спиной, но замолкали, стоило ей подойти. Через три дня после Онориума ученицы перестали ей повиноваться. Нора, вспыльчивая, тщеславная девушка, мечтавшая стать командиром отряда и упорно боровшаяся за корону, презрительно хмыкала при виде Джуры, а сегодня заявила, что ту все равно бросил муж, значит, и остальным ни к чему уважать падшую женщину. Десяток учениц вызывающе посматривали на нее, и она чувствовала себя прокаженной. Первым порывом было проткнуть Нору кинжалом, но Джура понимала, что ей не выстоять против десятка сильных женщин. Поэтому она с достоинством повернулась и покинула ристалище.

Похоже, от нее отреклись все друзья. Женщины из отряда гвардии считали, что она лгала Силин, а сама всеми силами стремилась завоевать Роуана, поэтому намеренно сбила подругу.

Силин же все это время лежала у себя в комнате, медленно поправляясь, и отказывалась видеть Джуру.

А Джура все яснее понимала, что ненавидит человека, называвшего себя королем и ее мужем.

Ее одолевал такой гнев, что она не услышала шагов и выхватила кинжал, только когда мужчина был уже почти рядом. Это оказался один из английских рыцарей, сопровождавших ее врага в Ланконию.

– Убери это! – рявкнул молодой человек в длинных английских одеяниях. – Мой господин требует твоего прихода.

– Я не подчиняюсь ему, – бросила Джура, по-прежнему держа кинжал наготове.

Рыцарь шагнул к ней.

– Давай попробуй напасть на меня. Буду рад содрать с тебя кусочек шкуры, а может, и не только кусочек. Мне не по душе твои соотечественники, а ты – в особенности!

– Нейл! – послышался чей-то низкий голос.

Джура круто развернулась с кинжалом наготове. Слева стоял еще один английский рыцарь, постарше. А может, он выглядел старше из-за шрама, разделившего волосы на голове. Волосы в этом месте поседели.

– Миледи… – начал рыцарь, но тут же осекся и нахмурился, услышав презрительное фырканье. – Король Роуан желает, чтобы вы явились к нему.

– У меня много дел, – процедила Джура.

– Ах ты, сука! – взвился Нейл, шагнув к ней. Но другой рыцарь выступил вперед.

– Это не приказ. Пожалуйста, идите со мной.

Джура заметила его предостерегающий взгляд. Очевидно, последствия ее отказа будут самыми неприятными. Что же, пришло время платить за победу на Онориуме.

– Я готова, – коротко ответила она, сунув кинжал в ножны.

Пришлось последовать за рыцарем. Нейл держался позади, ближе к опушке леса. Ее ожидала оседланная лошадь. Вторая кобылка была навьючена ее скудным скарбом. Она ничего не возразила против такого своеволия и молча поехала к Эскалону в сопровождении обоих рыцарей.

С самого вечера ее свадьбы она сторонилась людей и не знала, как относятся соплеменники к их ссоре с Роуаном. Но скоро люди дали понять, как относятся к ней. Смеялись, когда она проезжала мимо, и называли Королевой-Девственницей. Всем нравилось, что эту прекрасную молодую женщину, которую вожделело столько мужчин, публично отвергает муж-король.

Джура старалась высоко держать голову по пути к замку Тала. Внутри было куда чище, чем в те времена, когда здесь жила Джура, и она презрительно хмыкнула. Тратить время на подобное легкомыслие! К чему такие старания?..

Английский рыцарь открыл дверь в комнату, которую Джура хорошо знала. Тал привык обдумывать здесь свои военные планы.

Джура вошла, и дверь за ней закрылась. В комнате царил полумрак, и она не сразу увидела Роуана. Тот сидел в глубине комнаты. Сейчас его волосы казались темными.

– Ты можешь сесть, – велел он.

– Я постою, – буркнула она, остро ощущая, как он зол. Но и ее гнев был не менее силен.

– Мы должны поговорить, – процедил он.

– Нам не о чем говорить. Все уже сказано.

– Будь ты проклята! – взорвался он. – Во всем виновата ты одна. Завлекла меня и заставила поверить в свою любовь!

Да, несмотря на внешнее несходство с отцом, характеры у них одинаковые. Тал тоже считал, что не может ошибаться, и вечно перекладывал вину на окружающих.

– Не нужно путать похоть с любовью, – спокойно заметила она. – Я могу вожделеть хорошо сложенного кузнеца, но это еще не означает, что мне взбредет в голову стать его женой.

– Я твой король, а не кузнец.

– Ты не мой король, – парировала она. – Ты англичанин, который благодаря жестокой шутке богов стал моим мужем. Но существуют способы разорвать этот брак.

Роуан поднялся и подошел к узкой амбразуре, заменявшей окно.

– Да, – выдохнул он, – я пытался что-то предпринять, но, боюсь, это невозможно. По крайней мере сейчас, когда исход Онориума еще свеж в памяти людей.

Он помолчал, и Джура увидела, как его плечи опустились.

– Я проклинаю тот день, когда мои родители встретились. Матери следовало выйти за своего соотечественника, а не за ланконийца. Титул принца всегда был для меня тяжким бременем, но это – самое тяжелое.

Роуан говорил так тихо, что она едва разбирала слова.

– Я намереваюсь объединить племена Ланконии, – продолжал он, обернувшись к ней, – и боюсь, ириалы не последуют за мной, если я откажусь от единокровной сестры сына их прежнего короля.

– Объединить ланконийские племена? – улыбнулась Джура. – Может, заодно и передвинешь Тарновийские горы? Наверное, тебе хочется видеть их немного южнее. Или желаешь изменить русла рек?

Его глаза вспыхнули синим огнем.

– Почему я позволил телу управлять разумом?! Почему не поговорил с тобой, прежде чем созвать Онориум?

– Так это ты созвал Онориум? Я думала, это Тал приказал дать каждому племени шанс побороться за английского принца.

– О нет, это я, глупец, созвал его, в надежде получить тебя в жены. Я был уверен, что ты победишь.

Задохнувшись от ярости, Джура набросилась на него с кулаками.

– Ты искалечил мою подругу Силин только ради своей похоти? – вопила она. – Разорвал мою с Дейром помолвку из-за неутоленного вожделения?!

Роуан поймал ее почти на лету, но при этом ударился спиной о каменную стену. Он был зол на нее, безумно зол, взбешен до потери рассудка. Но стоило коснуться ее, как злоба сменилась желанием. Роуан сжал ее в объятиях, смял губами губы, и Джура ответила ему. Ее тело словно расплавилось, вросло в него. Руки сами собой обвили его шею, притягивая Роуана ближе, губы приоткрылись под натиском его рта. Ее гнев, отчаяние, одиночество превратились в исступленное желание. Она принадлежит ему. Только ему. Пусть делает с ней что пожелает.

Но он вдруг оттолкнул ее, и Джура растянулась на холодном каменном полу.

– Мы должны поговорить, – повторил Роуан, тяжело дыша, как загнанная лошадь. Луч солнца проник в узкое отверстие и осветил его затылок. – Я проклинаю тебя, Джура, – бросил он. – И дал обет, что не коснусь тебя. И не коснусь.

Джура пыталась прийти в себя.

– Мы муж и жена.

Пусть она не понимает, чего он добивается, это не имеет ничего общего с ее желанием к нему.

– Тогда тебе придется молить меня! – отрезал он.

– Ч-что?! – заикаясь, пролепетала она.

– Если хочешь лечь со мной в постель, тебе придется молить меня.

Джура недоуменно моргнула.

– Это один из твоих английских обычаев? Заставляешь молить своих беспомощных англичанок, чтобы унизить их, а самому чувствовать себя всемогущим? Ланконийским мужчинам ни к чему заставлять своих женщин пресмыкаться. Потому что они настоящие мужчины.

Его гнев разгорелся с новой силой. Роуан шагнул к Джуре, но тут же отпрянул, как от огня.

– Я дал обет Господу и не нарушу его. А теперь нам нужно кое-что обсудить.

– Нам нечего обсуждать, – бросила Джура, устремившись к двери. Он поймал ее руку, но тут же отпустил и приказал сесть.

Джура пожала плечами и подчинилась.

Роуан отвернулся от нее и стал мерить шагами комнату.

– Что случилось, то случилось. Судьба посмеялась над нами. Сделала мужем и женой. Я бы отказался от тебя, будь обстоятельства иными. Но я наполовину англичанин, а ты – единокровная сестра Джералта. Ничего не поделаешь, мы крепко связаны. Поэтому придется терпеть последствия. Завтра я еду к вателлам, поговорить с их вождем, и ты должна сопровождать меня.

– Ни за что на свете! – объявила Джура, поднимаясь. Но Роуан встал перед ней и наклонился так, что их носы почти соприкасались.

– Я не доверяю тебе! Ты вполне способна собрать армию, чтобы посадить на трон своего неотесанного, спесивого братца. Нет. Вы оба будете рядом со мной, у меня на глазах, чтобы я видел, чем вы занимаетесь.

– А может, просто не хочешь, чтобы люди подумали, будто ты не способен взять невинность молодой жены? – съязвила она, ощущая на губах его дыхание.

Он слегка опустил ресницы.

– О, не волнуйся, я вполне способен овладеть тобой. Но не сделаю этого.

Она невольно отступила. Каковы бы ни были идиотские причины, по которым он отвергал ее, ничего не поделаешь. Муж не желал иметь с ней дела. Еще один пункт в длинном списке ее обид и претензий.

– Я останусь здесь, и…

– Нет! – громко перебил он. – Хочешь ты этого или нет, но ты моя жена и будешь вести себя как таковая. Пусть ты не делишь мою постель, но станешь делить со мной комнату, или шатер, или что придется. Я никому не позволю встать на моем пути и помешать объединению племен. Если люди желают видеть меня рядом с моей девственной женой, значит, так тому и быть. Заодно я смогу быть спокоен, что ты не затеешь никакой подлости за моей спиной.

– Не волнуйся, если я пойду на тебя с мечом, то проткну твое сердце, а не нападу со спины.

– Полагаю, это должно меня утешить, – сухо бросил он.

– А это уж как тебе угодно, – фыркнула она, но тут же с любопытством спросила: – Как ты намерен объединить племена? Завоевать их?

Роуан кивнул:

– Что-то в этом роде. Я хочу переженить их членов между собой, и через пару поколений они настолько перемешаются, что сами не будут знать, какого они племени. Они останутся только ланконийцами.

Джура улыбнулась ему:

– И как ты собираешься это сделать? Просить их жениться и выходить замуж за людей, которых они ненавидят? – Ее улыбка исчезла. – Ты ничего о нас не знаешь. Люди умрут, но откажутся лишиться права называться членами того или иного племени. Почему бы тебе не вернуться в Англию и не оставить нас в покое, прежде чем затеешь войну, если, конечно, доживешь до этой войны?

– А ты вернешься со мной?

– Жить в Англии?! – возмутилась Джура. – В стране, где женщины должны молить мужчин о ласке?

Роуан хотел было объяснить, что это не так, но передумал.

– Я не стану распространяться на эту тему. Твоя обязанность повиноваться, и только. Поэтому ты поедешь со мной по всей Ланконии, и ничего больше. От тебя не требуется ни советов, ни замечаний. Учись быть достойной женой.

– То есть английской мышкой? – прошипела она. – Ты скоро поймешь, что ланконийку не так легко покорить, как твоих бледных английских кукол. Я поеду с тобой. Какое это имеет значение? К следующему полнолунию я стану вдовой.

Резко развернувшись, она покинула комнату.

Направляясь по темным каменным коридорам к парадному залу, она думала о том, как глуп ее муж. Можно подумать, так легко войти в столицу каждого племени и потребовать положить конец взаимной ненависти! Нет, она уверена, что через несколько дней дурака попросту убьют!

Да, но все же непонятно, почему он до сих пор не овладел ею! Может, просто не хочет ее? Но такая мысль казалась сущим вздором. Он набрасывался на нее, как голодный на еду! Или не способен, не в силах осуществить их брак? Кто может понять чужеземного глупца?

– Ты Джура, – пропищал чей-то задыхающийся голосок. – Ты победила.

Глянув вниз, девушка увидела маленького сына англичанки. Похоже, он моложе, чем кажется с виду, а его светлые волосы и кожа напоминали ей недопеченный хлеб. При свете факела лицо мальчика выглядело вырезанным из жемчужины.

– Что ты хочешь? – спросила она, оглядывая ребенка. Перед ней враг, хоть еще и очень молодой.

– Я видел тебя, – пояснил мальчик, с глазами круглыми, как голубые цветы на лугах. – Видел, как ты победила. Поборола всех соперниц. Ты научишь меня бегать так же быстро? И бороться? И стрелять из лука?

– Возможно, – невольно улыбнулась Джура.

Мальчик ответил сияющей улыбкой.

– Вот ты где! – воскликнул кто-то. Это оказался молодой человек по имени Монтгомери, и рука Джуры невольно потянулась к кинжалу. Но оруженосец с таким восхищением уставился на нее, что она успокоилась.

– Это Джура! – гордо объявил мальчик.

– Знаю, – кивнул Монтгомери улыбаясь. Джура подумала, что когда-нибудь он станет настоящим красавцем, и улыбнулась в ответ.

– Кто там?! – крикнул Роуан. – Монтгомери, тебе что, больше делать нечего, кроме как облизываться на мою жену? Все доспехи вычищены? Все оружие заточено? Все уроки выучены?

– Сейчас, милорд, – пробормотал юноша, но перед уходом снова улыбнулся Джуре.

Услышав крики дяди, юный Филипп встал между Джурой и стеной, обхватил ногу девушки и прижался к ней. Джура изумленно уставилась на него.

– Филипп! – резко окликнул Роуан. – Что это ты вытворяешь?!

– Это Джура, – ответил мальчик, словно ее имя все объясняло.

– Я прекрасно знаю, кто она. А теперь отойди от нее.

– Если не можешь справиться с ребенком, – съязвила Джура, – как же ты усмиришь Бриту и Йена, вождей других племен? И жирного старого Марека?

Роуан попытался схватить Филиппа за руку, но мальчик спрятался за Джуру, а та встала между ним и Роуаном. Тот внезапно выпрямился.

– Ты имеешь власть надо мной, – тихо признался он. – В твоем присутствии я веду себя как мальчишка. И не стану драться с тобой из-за Филиппа. Ты, вне всякого сомнения, околдовала и его. Но помни, он не мой наследник. Ты ничего не выиграешь, причинив ему зло.

– Причинить зло ребенку? – в ужасе ахнула Джура. – Даже английскому ребенку? Ты слишком далеко заходишь. Мне ни к чему вредить англичанам. Ты сам себя погубишь. Мы, ланконийцы, быстро устанем от твоего высокомерия и бездумья, и кто-нибудь другой, не я, постарается снести несколько голов. А этот твой Нейл будет первым!

– Нейл? – переспросил Роуан. – Он добивался твоей благосклонности?

– Перестань хотя бы на минуту думать тем, что находится у тебя в штанах! Твой рыцарь ненавидит нас и не скрывает этого. А теперь я пойду ужинать, потому что очень проголодалась. Мне позволено есть, или ты дал обет уморить меня голодом?

Ноздри Роуана гневно раздулись, но он не ответил на выпад.

– Иди. Ешь. Кто я такой, чтобы что-то тебе запрещать?

Он повернулся и пошел к залу. Джура хотела последовать за ним, но Филипп попытался взять ее за руку.

– Ланконийские воины не держатся за руки, – строго сказала она. – И распрями плечи. Какой ты ланкониец, если будешь сутулиться?

– Да, сэр, – ответил Филипп, выпрямляясь, и Джура не стала его поправлять.

– Может, мы сумеем найти тебе одежду, более подобающую ланконийскому воину? – с улыбкой спросила она.

– И кинжал? – выпалил он, блестя глазами.

– Обязательно.

Длинные раскладные столы уже были расставлены в парадном зале, и слуги вносили блюда с мясом и овощами. Джура хотела занять место в конце стола, но Роуан, хмурясь, показал на соседний с ним стул. Филипп следовал за ней как тень.

– Филипп! – окликнула сына Лора, сидевшая по другую руку от Роуана, и поманила его к себе.

– Джура позволит мне сесть рядом с ним, – уверенно сказал мальчик, держа спину прямо.

Лора стала подниматься, но Роуан остановил ее.

Священник благословил еду, и пятьдесят с лишним обедающих заработали челюстями с таким усердием, словно век голодали. При этом они громко спорили об оружии, лошадях и о том, кто из них лучший воин.

Через некоторое время двое вцепились друг другу в глотки. Каждый пытался придушить врага. Роуан, уже привыкший к вспыльчивости ланконийцев, все же не был готов к подобным взрывам. В этот момент он как раз беседовал с Лорой и не успел среагировать немедленно.

В отличие от Джуры. Она вспрыгнула на стол, почти свалилась на дерущихся и ловко сбила с ног обоих, так что все трое рухнули на пол, в горы мусора, распугав лающих собак.

В падении Джура успела вытащить кинжал.

– Я вырежу сердце каждому, кто попытается помешать мне обедать! – завопила она.

Мужчины немедленно успокоились и поднялись с пола.

Остальные обедающие почти не обратили внимания на вполне обычное происшествие, но для англичан подобное было немыслимо. Джура встала, отряхиваясь, и увидела лица Роуана и его рыцарей. Англичанка отскочила к стене и испуганно взирала на Джуру, прижимая к себе сына.

Джура не поняла, чем так переполошила англичан. Лицо Роуана было красным, как свекла, на шее вздулись жилы, подбородок дергался. Остальные рыцари в ужасе взирали на нее.

Джура сунула кинжал в ножны.

– Еда остывает.

Филипп вырвался из материнских объятий, бросился к Джуре и обхватил ее ноги. Она положила ладонь на голову мальчика и улыбнулась. Потом, нагнувшись, взяла его за плечи и отстранила, чтобы как следует рассмотреть.

– Что это такое? Страх? У ланконийца?!

– Девочки не могут драться с мальчиками, – прошептал малыш.

– Верно, но это всего лишь Ребан и Сексан. Они вечно дерутся. А теперь распрями плечи, стой гордо и…

Джура осеклась, потому что Лора, немного опомнившись от шока, схватила сына.

– Как ты смеешь? – прошипела она. – Как ты смеешь касаться моего сына и учить его насилию? Ты не женщина! Тебя нельзя подпускать к детям!

Джура шагнула к Лоре. Взгляд ее сделался жестким и холодным. Роуан поспешно встал между женщинами.

– Иди за мной! – велел он Джуре тоном, которого она до сих пор от него не слышала.

К этому времени ланконийцы уже забыли о еде. Всем было любопытно узнать, чем кончится дело. Драка и прыжок Джуры через стол не считались чем-то особенным, но никто не понимал, что творится с этим странным англичанином. Злится, потому что женщина-стражник остановила драку? Но это ее обязанность!

– Иди за мной, – процедил Роуан.

– Я голодна, – отговорилась Джура, глядя на столы, где быстро исчезала еда.

Но пальцы Роуана сомкнулись на ее предплечье. Не успела она опомниться, как он потащил ее к двери. Джура пыталась вырваться, но он крепко держал ее, поэтому она прокляла его за то, что опозорил ее перед людьми.

Роуан затащил ее в открытую дверь маленькой кладовой, где хранились бочонки эля и медовухи.

– Никогда, – бросил он ей в лицо, едва дверь за ними закрылась, – никогда моя жена не станет вести себя подобным образом!

Гнев душил его с такой силой, что он едва выговаривал слова:

– Словно доступная всем шлюха! Прыгать на столы… и бросаться всем телом на этих мужчин!

Никак он спятил?!

– Это мой долг, – терпеливо объяснила Джура. – Женщины-стражницы обязаны гасить ссоры и драки, особенно я, как представительница Тала. Будь в зале Джералт, он справился бы сам.

Лицо Роуана приобрело фиолетовый оттенок.

– Тал мертв. Король отныне я! И я улаживаю споры между своими людьми. Не моя жена.

Тут уже разозлилась Джура:

– Теперь я начинаю понимать! Дело в том, что я женщина. Думаешь, что ланконийки так же трусливы и ни на что не годятся, как твоя сестрица?

Он шагнул к ней.

– Оставь мою сестру в покое. Я говорю, что отныне ты не будешь разыгрывать из себя воина. Ты женщина и веди себя как таковая.

Этот человек просто бредит!

– Я должна целыми днями сидеть и шить, чтобы доказать тебе, что я женщина? Или я похожа на мужчину?

Роуан невольно оглядел ее крепкое тело с высокими, стоявшими торчком грудями, округлыми бедрами и упругой попкой, которую туника облегала так соблазнительно. И в тысячный раз проклял свой вспыльчивый нрав, заставивший его поклясться, что он не прикоснется к этой женщине.

– Ты станешь повиноваться мне или горько пожалеешь, – бросил он.

– И что ты сделаешь? Посадишь меня под замок? Но кто будет подчиняться твоим приказам? Ланконийцы? Попробуй тронуть меня пальцем, и ты не выйдешь живым из ворот Эскалона. И на этом настанет конец твоим ребяческим планам объединения племен.

Роуан стиснул кулаки. Никто не обладал такой способностью выводить его из себя, как эта женщина. Он справлялся с глупыми сыновьями дядюшки Уильяма, ни разу не потеряв терпения. И уж тем более никогда не злился на женщин. Женщины – милые создания, предназначенные для того, чтобы утешать мужчину и слушать все, что он говорит, с широко раскрытыми, обожающими глазами. Если мужчина отправлялся на охоту, по возвращении он мог расписывать жене опасности, поджидавшие его в лесу, а ей следовало ахать и охать, поражаясь его храбрости. Но Джура вполне могла принести с охоты куда более завидную добычу, чем он сам.

– У тебя совсем нет женских одежд? – спросил он. – Почему ты ходишь в подобном виде?

Он брезгливо ткнул пальцем в широкие штаны и высокие сапоги.

– Ты так и остался ребенком! – отрезала она. – Какая разница, что я ношу? В такой одежде удобнее выполнять свои обязанности, и…

Она осеклась, потому что Роуан схватил ее в объятия.

– Твои обязанности – ублажать меня, – хрипло пробормотал он. – Ты не смеешь прижиматься к другим мужчинам.

– Но я всего лишь остановила драку, – едва выдавила она, не в силах думать связно, когда он прикасался к ней.

– Джура, ты что-то сделала со мной. Я не узнаю себя.

– Тогда я скажу, кто ты: англичанин, явившийся в страну, где тебе не место. Тебе лучше вернуться в Англию и отдать трон моему брату.

Он отскочил от нее как ошпаренный:

– Оставь меня! Иди набивай живот и больше не вставай между мной и моими людьми.

– Они не твои люди, а ланконийцы, – возразила она и, выскочив из комнаты, поспешила в парадный зал. Повезет, если на столах хоть что-то осталось.

Слуги уже убирали посуду, но ей удалось стащить с подноса половину пирога с олениной. Жуя на ходу, она вышла из замка подышать свежим воздухом. И уже направлялась к мужским казармам, когда перед ней возник Джералт.

– Тебя не было за ужином, – заметила она.

– Сидеть с моим врагом? – процедил он. – Я слышал, что тебе придется с ним жить.

– И путешествовать тоже. Глупец решил объединить племена, – пояснила она, положив в рот последний кусочек пирога.

Джералт презрительно рассмеялся.

– Его прирежут на земле первого же племени, куда он явится, – предрек он, не спуская с нее глаз.

– Я говорила ему, но он ничего не желает слушать. Его действительно скоро убьют, так что, может, будет лучше побыстрее с этим покончить. Многие ланконийцы на его стороне. Да и Ксанте постоянно держится рядом с ним.

Джералт шагнул ближе и понизил голос:

– Именно тебе легче всего ускорить его смерть.

Джура выплюнула неподатливый хрящик и покачала головой:

– Я не убийца. Он сам приблизит свой конец.

– Значит, это правда, что ты перешла на его сторону. Силин все твердит, что ты хотела заполучить его, поэтому и сбила ее с ног на Онориуме. Скажи, неужели твоя кровь кипит сильнее при виде этого бледного чужака? Неужели ты совсем забыла о своем народе?

Джура задохнулась от бешенства.

– Думаешь, твои коварные оскорбления побудят меня убить его? Тогда ты совсем меня не знаешь! Говорю тебе, он глупец и сам сведет себя в могилу без чьей-либо помощи. Тебя сделают королем, и на твоих руках не будет крови твоего английского брата.

– Сделают… если только ты не родишь от него ребенка, – возразил Джералт.

– На это нет ни малейшего шанса.

– Он не мужчина? – удивился Джералт.

– Не знаю. Он сказал, что дал обет Господу…

Она не договорила и вздохнула.

– За свою короткую жизнь этот человек не успеет зачать ребенка. Жди и наберись терпения. Ты станешь королем.

Джура отвернулась от брата и направилась в город. Обычный шум затих. Люди и животные готовились ко сну.

«Объединить племена, – думала она. – Невозможная идея». Племена ненавидели друг друга, но глупый англичанин никогда этого не поймет. Нужно быть ланконийцем, чтобы понять их образ мыслей.

Ах, какая разница?

Она пожала плечами. Все равно долго он не проживет. Но как жалко, что она не успеет побывать в его постели. Что ни говори, а они ведь муж и жена.

Джура зевнула и побрела к замку Тала. Сегодня она будет ночевать в одной комнате с мужем и, возможно, уже к утру потеряет невинность.

Девушка улыбнулась и ускорила шаг.