Текст книги "Пять золотых колец"

Глава 9

Что-то теплое щекотало ей нос. В полусне она протянула руку и вздохнула:

– Майкл.

И скатилась на пол.

Ахнув, Эмма протерла глаза. То теплое, что щекотало ей нос, издало жалобный вопль.

– Том.

Эмма уставилась на кота, выгнувшего спину у ее бедра. За окном взвизгнула автомобильная сигнализация.

– Нет.

Ее рука взлетела вверх и опрокинула кружку, из которой она пила горячий шоколад, теперь пустую и холодную. Несколько секунд Эмма только и могла, что оглядывать свою мебель и телевизор, по которому шли утренние новости.

– О Господи, нет!

Золотое кольцо. Она опустила взгляд на свою руку. Кольцо исчезло.

– Майкл?

Как больно, произносить его имя, зная, что ответа не будет!

Все это было сном. Тот городок, та жизнь.

И Майкл.

Все это было потрясающим, прекрасным сном.

Диктор по телевизору объявил о надвигающемся сильном буране, опасных дорожных условиях, образовании льда на дорогах. Сейчас семь часов тридцать минут, добавил он.

Она опоздала – ей надо бежать в школу. На нее накатил приступ тошноты, озноба, боли, какого-то тяжелого головокружения Потом все кончилось.

Эмма машинально проделала необходимые действия – приняла душ, оделась, накормила кота, полила комнатные растения Она двигалась словно в трансе, ничего не чувствуя и не разрешая себе ни о чем думать.

Кольца нигде не было. Эмма на четвереньках облазила всю комнату, но не смогла отыскать кольцо. От синтетических ворсинок ковра горели колени и ладони, но какое это имело значение.

Эмме нужно было поплакать. Она чувствовала, как рыдания поднимаются откуда-то из глубины, не дают вздохнуть; ее охватило непреодолимое желание просто рухнуть на пол и закричать.

Но Эмма не могла. Ее ждал целый «ласе первоклашек. И она знала, что если начнет плакать, то не сможет остановиться. Очень долго.

Возможно, вечером она сможет выплакаться, потрясать кулаками в воздухе и спрашивать, почему ей пришлось смотреть такой сон. Она уже знала, что после этого сна о Майкле ее жизнь рухнула. Никогда больше она не сможет обрести покой, никогда не сможет убедить себя в том, что абсолютно счастлива.

С этого момента любая маленькая радость будет испорчена. Теперь она узнала настоящую радость, но эта радость ускользнула от нее навсегда.

Эмма пошла той дорогой, по которой так часто ходила раньше, зашла в кондитерскую выпить кофе, проверила свою почтовую ячейку в главном офисе школы. Привычный распорядок дня был пустым и бессмысленным, каждый ее поступок казался ей жестокой насмешкой.

Секретарь поздоровалась с ней, и Эмма, кажется, ответила на приветствие. Чья-то мама вручила ей мешочек, полный всякой дребедени Эмма поняла, что это как-то связано с подготовкой к Рождеству.

Классная комната ничуть не изменилась: слегка испачканные парты, запах пластилина и бумаги для рукоделия и легкий аромат чего-то неуловимого, детского. Как может этот класс остаться таким же, если весь ее мир перевернулся?

Дети приходили так же, как всегда, входили в класс, шнурки развязаны, волосы растрепаны и стоят дыбом от статического электричества. Когда Эмма заговорила, она услышала эхо своих слов, словно другая Эмма Грэхем стояла рядом с ней и Произносила те же самые слова:

– Ну, кому надо завязать шнурки?

К ней, шаркая ногами, подошли несколько детишек, пересмеиваясь и толкая друг друга. Она завязала пару кроссовок «Красавица и чудовище», ботинки «Черепашки-ниндзя», кроссовки «Аладдин» и две пары мокасин «Покахонтас». Перед мокасинами она помедлила, почувствовав легкое головокружение.

Маленькая ручка похлопала ее по плечу. Эмма подняла глаза, и на мгновение у «нее перехватило дыхание. Это был тот новенький мальчик, Аза. Он выглядел как-то необычно.

– Мисс Грэхем? Пришел мой папа, он хочет поговорить с вами насчет кольца.

– Прекрасно, – пробормотала Эмма, и перед ней появилась следующая пара ног. «Только этого мне и не хватало, – подумала она, – объяснять совершенно незнакомому человеку, каким образом потерялось его старинное кольцо». Она машинально завязала шнурки на очередных кроссовках прочным двойным узлом, но тут до нее дошло, что эта пара большая и на ней нет рисунков героев мультиков.

Эмма на секунду зажмурилась и потерла пульсирующие виски, чтобы избавиться от боли. Стараясь взять себя в руки, она встала, от души желая, чтобы этот день уже кончился. Чтобы она еще не просыпалась. Чтобы оказаться в любом другом месте, только не здесь.

– Эм? – Его голос прозвучал очень тихо, и она подумала, что ей почудилось.

Глаза Эммы открылись, перед ней стоял Майкл – ее Майкл.

Теперь он был одет в два свитера, один на другой, и в спортивные брюки. Но это был, несомненно, Майкл. Он казался более крупным, сильным и уверенным, и все же это был он – его блестящие волосы, прекрасно вылепленное лицо и удивительные глаза.

– Простите, – произнес он бесцветным голосом, распрямляя плечи. Под глазами у него были круги. – Вы очень похожи на одну мою знакомую – бывшую знакомую. Я отец Азы.

Он протянул руку, и она машинально пожала ее. От его крупной ладони исходило тепло. Она узнала ее.

– Майкл. – Ее голос дрогнул.

– Да, мисс Грэхем? – Один из двух классных Майклов дернул ее за юбку.

– Нет, не ты. Я разговариваю с… – У Эммы задрожали колени, но она продолжала держаться за его руку.

– Эм. – Отец Азы протянул другую руку и заправил ей за ухо прядку волос.

– То золотое кольцо. – сказала Эмма. – Я не могу его найти.

Он кивнул. Он тоже казался ошеломленным.

– Аза рассказал мне, что отнес его в школу. Это пара обручальных колец, реликвия моей семьи. Я проверил коробочку вчера вечером, Эм. Оба лежат там. – Он сглотнул. – Их нельзя разделить. Насколько я знаю, эти кольца спаяны вместе, соединены уже более ста лет. – Он оглядел классную комнату, потом заговорил снова:

– Я держал их в руке прошлой ночью, и мне приснился сон.

– Индиана?

Он глубоко вздохнул.

– Да. Городок в прерии, в тысяча восемьсот тридцать втором году.

– Овертон-Фоллз. – Этого не может быть. – Ларсоны и судья Хокинс.

– Это невозможно. – Произнося эти слова, он положил руку ей на плечо. – С тобой все в порядке, Эм? Я хочу спросить, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – машинально ответила она. Потом покачала головой. – Теперь прекрасно. Сегодня утром, когда я проснулась, мне хотелось умереть.

Он не улыбнулся.

– Мне тоже. Я не знал, что делать, как прожить этот день. – Он шагнул назад, его взгляд снова ласкал ее. – Ты получила свой класс.

– У мисс Грэхем есть парень! У мисс Грэхем есть парень! – Эмма не узнала, чей это голос. Ей было все равно.

Наконец он улыбнулся улыбкой, которая разлилась по лицу и зажгла изнутри его глаза.

Когда она снова смогла говорить, ее голос прозвучал хриплым шепотом:

– А ты? Чем ты занимаешься?

Майкл взглянул на свои свитера и рассмеялся тем густым смехом, который она уже не надеялась услышать наяву, только во сне. Теперь он эхом разносился по ее классу, смешиваясь с радостными голосами детей.

– Собирался пробежаться по парку. Я думал, что от этого у меня прояснится в голове. – Все его тело, казалось, расслабилось.

– Идет снег, Майкл. Земля замерзла, и идет снег.

– Знаю. Я надеялся найти снегоочиститель и бежать вслед за ним. Наверное, я не очень хорошо это продумал. – Запустив руку в волосы, он продолжал:

– Я общественный защитник, Эм. Был партнером в крупной фирме некоторое время, но понял, что не для этого изучал право.

Аза наблюдал за ними. Эмма вдруг поняла, что мальчик смотрит на их переплетенные руки.

– Мы весной собираемся посадить кусты роз во дворе перед домом, мисс Грэхем. Это моя идея. – Аза выпрямил свою узенькую спинку. – Это была целиком моя идея. Целиком моя.

С загадочной улыбкой, от которой он стал казаться гораздо старше своих шести лет, Аза отошел к своей парте.

– Как ты считаешь, что произошло? – Майкл тоже посмотрел вниз, на их руки. – Как нам мог присниться один и тот же сон? И почему мы не ощущаем его как сон?

Поглядев прямо в его глаза, глаза, которые она так хорошо знала, Эмма смогла лишь подавить в себе желание заплакать, на этот раз – от счастья.

– Может быть, – тихо сказала она, – может быть, это просто рождественское чудо.