Текст книги "Искренне Ваша"

Глава 9

Крэншоу-Парк славился на всю округу самым обширным и ухоженным парком. Здесь были и рукотворные руины в греческом стиле, и барочные фонтаны, и пруды с лилиями, и клумбы, сплошь засаженные пестрыми цветами и травами, благоуханными и приятными глазу. А в замысловатом лабиринте живой изгороди прятались деревья, подстриженные в виде замысловатых фигур.

Любимым уголком Лайзы был китайский садик. Он раскинулся у пруда с оранжевыми и желтыми карпами. Лайза часто кормила их крошками с причудливого, изогнутого аркой деревянного мостика, ведущего к беседке в виде миниатюрной пагоды. Садик не был виден из дома, но располагался неподалеку от него. Но сегодня даже это убежище наводнили веселящиеся гости.

Семейство Крэншоу важно расхаживало по дорожкам парка среди гостей. Джеку предложили сопровождать тетю Патти, и ему несколько раз мерещилось, что старушка кокетничает с ним. Возможно, виноват был романтический отблеск факелов или веселье подгулявших гостей, на один вечер почувствовавших себя богачами. А может, Джеку просто казалось, что всем вокруг, молодым и старым, как воздух необходима та любовь, которую сам он отвергал. Прогуливаясь с миссис Брамбл, он посматривал по сторонам и ждал минуты, чтобы поговорить с Лайзой наедине.

Лайза вместе с матерью благосклонно принимала свидетельства почтения от жен арендаторов, но при первом же удобном случае улизнула. Мысль о поставленном капкане не давала ей покоя. О наглости Баррингтона она думала не иначе как с содроганием.

Наверное, его подозрительность усилилась потому, что назначенный день объявления помолвки стремительно приближался. Не желая терять добычу у самой финишной черты, он явно почувствовал в появлении Джека угрозу. Как все это гадко, думала Лайза, передергивая плечами. Как ее угораздило принять предложение Баррингтона? Но что еще ей оставалось?

Управляющего мистера Гормана она разыскала у клумбы пеларгоний, окруженной бордюром из курчавой мяты. Без предисловий Лайза заявила, что отец будет очень недоволен, узнав, что без его позволения у пруда поставили капкан. Покрасневший управляющий робко возразил, что выполнял приказ виконта, но Лайза понимающе усмехнулась и ледяным тоном известила его, что хозяин поместья – отнюдь не лорд Баррингтон. И распорядилась немедленно убрать капкан, что мистер Горман и отправился исполнять. Ослушаться Лайзу в доме не осмеливался никто. Все слуги знали, что родители обожают ее и во всем с ней соглашаются.

Свернув на усыпанную гравием дорожку вокруг клумбы гиацинтов, Лайза увидела приближающихся Джека и тетю Патти. При виде этих двоих она воспряла духом.

Тетушка висела на руке Джека с кокетством светской красавицы, а Джек слушал ее с учтивостью влюбленного кавалера.

– Добрый вечер! – обратилась к ним Лайза, и оба ответили ей улыбками.

– А вот и она! – воскликнул Джек. – Я как раз искал вас, мисс Крэншоу.

– Напрасно ты так долго пряталась, милочка, – нежно упрекнула тетя Патти, шутливо хлопнула Джека сложенным веером по плечу и лихо подмигнула. – Мистер Фэрчайлд – само очарование.

– Знаю, – сухо подтвердила Лайза, встретилась взглядом с Джеком и улыбнулась. – Осталось только найти Селию, и все мои самые близкие будут рядом.

Джек вскинул бровь, гадая, с каких это пор он причислен к кругу «самых близких» людей Лайзы.

– Вы не видели ее, тетя Патти?

– Что, дорогая? – Тетушка приставила к уху ладонь в белой перчатке.

– Селию не видели? – почти крикнула Лайза.

– Полчаса назад. Она шла к розарию.

У Лайзы мгновенно пересохло во рту: к пруду Селия обычно ходила напрямик, через розарий. Ей представилась хрупкая ножка Селии, зажатая в железных челюстях капкана.

– О Господи! Я опоздала!

– Что случилось, мисс Крэншоу?

Лайза взглянула на Джека и поняла, что может без опасений поделиться с ним:

– Мистер Фэрчайлд, перед самым ужином лорд Баррингтон сказал мне, что поставил у пруда капкан. После ужина я разыскала управляющего и велела убрать капкан, но, кажется, опоздала… Господи, только бы Селия осталась невредима!

Лайза посмотрела на растерявшуюся тетушку, потом обвела взглядом толпу, не зная, кого послать за сестрой. Внезапно ей вспомнилось: несколько дней назад Селия призналась, что получила любовное письмо. Это признание далось ей с трудом, никаких подробностей Лайзе она не сообщила. А если неизвестный поклонник назначил ей встречу у пруда? Многолюдный праздник – самое подходящее время, чтобы улизнуть на рандеву. В толпе гостей родители не хватятся младшей дочери. Значит, послав кого-нибудь за Селией, Лайза рисковала вызвать скандал.

– Кажется, Селия направилась к пруду. Я схожу за ней сама. Прошу меня простить. – Вежливо кивнув, Лайза направилась прочь.

– Постой! – окликнула ее тетя Патти. – Не ходи туда одна, детка. Уже поздно, у пруда темно. Отправь за Селией кого-нибудь из слуг.

– Нет, тетушка, не могу. Это наше семейное дело. А за меня не бойся. Маме я ничего не скажу – не стоит волновать се понапрасну.

– Я с вами, – вызвался Джек, целуя руку своей пожилой спутницы. – Дорогая миссис Брамбл, со мной вашей племяннице ничто не угрожает.

По щекам тетушки разбежалось изысканное кружево морщинок, губы раздвинулись в улыбке, глаза заговорщицки прищурились.

– Знаете, мистер Фэрчайлд, будь я помоложе, я охотно сбежала бы с вами в Гретна-Грин. На месте племянницы я бы всерьез задумалась об этом.

Не выдержав, Лайза круто повернулась и заспешила прочь. Джек следовал за ней на почтительном расстоянии.

Когда они уже отдалились от дома, Джек догнал спутницу, и она быстрым шагом повела его через луг к пруду. В темноте Лайза оступилась, Джек поддержал ее, и она с благодарностью взяла его под руку. Поглощенная мыслями о Селии, она тем не менее чувствовала каждое движение Джека. То и дело их ноги соприкасались, и Лайза наслаждалась этим новым для нее ощущением.

– Спасибо вам, мистер Фэрчайлд, – сказала она. – Не могу высказать, как отрадно видеть поддержку со стороны джентльмена.

– Я к вашим услугам, дорогая моя мисс Крэншоу.

Джек был слишком деликатен, чтобы справедливо указать, что об этой поддержке Лайзе следовало бы попросить Баррингтона.

– Вы, наверное, гадаете, почему я позволила вам сопровождать меня.

Он усмехнулся:

– Верно, но боюсь спугнуть удачу, задавая столь щекотливый вопрос.

– Если Селия пострадала, мистеру Горману понадобится ваша помощь. Если же Селия невредима, вам придется увести управляющего, чтобы он не заподозрил, что у нее свидание. Чего я боюсь больше, не знаю.

– Ясно, – отозвался Джек таким тоном, что Лайза сразу поняла: повторных объяснений ему не понадобится. В понятливости Джека она ни на минуту не сомневалась. Он принадлежал к мужчинам, способным быть не только любовниками, но и друзьями.

К тому времени как они приблизились к пруду, Лайза уже запыхалась. Остановившись в тени дерева, они присмотрелись и увидели, что мистер Горман торопливо убирает капкан.

– Слава Богу, она не попалась! – прошептала Лайза. Бесшумно ступая, она повела Джека в обход пруда, туда, где в укромном углу возле каменного грота стояла удобная скамья. Возле кустов, которыми был обсажен грот, они остановились и прислушались. Черная туча заволокла луну, грот скрылся из виду. В темноте слышались женский смех и низкий мужской шепот. Внезапно тучи разошлись, и серебристый лунный свет озарил Селию в объятиях мужчины.

– О нет! – простонала Лайза.

Джек замер и нахмурился.

– Это ваша сестра?

– Да! Мистер Фэрчайлд, мне придется попросить вас…

– Нет, мисс Крэншоу, ни о чем просить не надо. Обещаю вам, я буду нем как рыба. Поговорите с сестрой, а я подожду здесь. Посмотрите, с кем она. Еще неизвестно, стоит ли поднимать шум.

Лайза благодарно кивнула, неслышно прошла по высокой осоке и остановилась в двадцати футах от грота. Незнакомый мужчина по-прежнему обнимал Селию. Слышались звуки страстных поцелуев. Это зрелище потрясло Лайзу, она в ужасе отпрянула. Во всем виновата она. И Дезире.

– Селия! – нерешительно позвала она. Шестнадцатилетняя девушка вырвалась из объятий мужчины, и Лайза наконец-то узнала его.

– Джайлс Ханикат!

Джайлс разинул рот:

– Мисс Крэншоу!

Селия была готова умереть от стыда.

– Лайза, что ты здесь делаешь?

– Пришла спасать тебя… Бог весть от чего. Селия, о чем ты только думала, убегая из дому среди ночи?

– Вряд ли они вообще хоть о чем-то подумали, – подал голос Джек. Он подошел к Лайзе и дружески взял ее за локоть, пригвоздив Джайлса к месту ледяным взглядом. – Прошу простить за вторжение, но я готов биться об заклад, что знаю исход этого свидания. Джайлс, вас ждет взбучка.

– Мистер Фэрчайлд, это совсем не то, что вы подумали!

– Да, это гораздо хуже, – вмешалась Лайза. – Знаете, мистер Ханикат, что сделает с вами мой отец, если обо всем узнает?

– Пожалуйста, Лайза, не говори ему! – со слезами взмолилась Селия.

– Придется! Чтобы такое не повторилось.

– Не повторится, – Заверил Джек, сунув руки в карманы. – Если Джайлс не хочет лишиться места.

Юная парочка в смятении переглянулась.

– Ступайте домой, мистер Ханикат, – велела Лайза.

Бросив на Селию еще один тоскливый взгляд, Джайлс шаркнул ногой и побрел прочь.

– Вот прохвост! – проворчал Джек, глядя вслед любвеобильному юнцу.

– О, Лайза, прости! Я знаю, теперь ты меня, ненавидишь…

Лайза повернулась к сестре, ее гнев мгновенно растворился в волнах облегчения.

– Нет, дорогая, что ты!

Селия бросилась к ней на шею. Лайза обняла сестру, крепко прижимая к себе, приглаживала волосы и целовала в макушку.

– Селия, сестренка моя! Что здесь произошло?

– Ничего. Он только целовал меня. – Она всхлипнула, орошая горячими слезами грудь Лайзы.

– Селия, – мягко, но настойчиво продолжала Лайза, – он мог погубить тебя. Если бы кто-нибудь узнал, что ты была с ним здесь одна, на твою репутацию навсегда легло бы черное пятно.

– Но я люблю его!

Лайза пренебрежительно засмеялась:

– Нет, не любишь. Ты еще слишком мала.

– Я не ребенок! – Селия вырвалась и с вызовом уставилась на нее. – Ты ничего не понимаешь – потому, что сама никого никогда не любила!

У Лайзы вспыхнули уши. Какая досада, что Джек рядом!

– Откуда тебе знать, что такое страсть, Лайза? Если бы ты знала, ты ни за что не согласилась бы выйти за лорда Баррингтона.

Лайза крепко взяла сестру за руки.

– Мне знакома страсть. Я просто не рассказывала тебе, что уже была влюблена.

– Когда? – выпалила Селия, заливаясь слезами. – Когда это было?

«Когда я танцевала с Джеком Фэрчайлдом, – мысленно ответила Лайза. – Когда он поцеловал меня и пробудил во мне плотский голод и страсть, а я и не подозревала, что способна на нее». Но сказать об этом в присутствии Джека она не могла и от досады расплакалась. Унизительные слезы потекли по лицу, она закрыла его ладонями и принялась оплакивать то, чего лишилась навсегда.

– Не плачь, Лайза! Этого я не вынесу! Ну пожалуйста!

Селия обняла сестру, Лайза прильнула к ней.

– Сестренка, как я люблю тебя!

– И я тебя, Лайза.

– Не могу видеть, как ты портишь себе всю жизнь.

– Обещаю, этого не случится.

Лайза отстранилась, взяла сестру за плечи и слегка встряхнула ее.

– Тогда пообещай, что больше никогда не увидишься с мистером Ханикатом. Понимаешь? Иначе ты погибла!

– А как же твоя репутация? – Селии явно не хотелось отказываться от свиданий с Джайлсом.

– Мне нет до нее дела. Моя жизнь кончится, едва я выйду замуж за виконта. Думаешь, я этого не знаю? Так какое мне дело, что скажут обо мне люди? А о тебе мы должны позаботиться – и я, и мама с папой. Ради вас троих я готова на все. Вы – самое дорогое, что у меня есть.

Селия вытерла слезы, и ее невинное личико посерьезнело: копилка житейской мудрости девушки пополнилась за один вечер.

– Лайза, какая я эгоистка! Я даже не подумала о тебе и о том, чем ты пожертвовала ради меня… Конечно, я все сделаю, как ты скажешь. Ты хочешь, чтобы я… рассталась с мистером Ханикатом?

– Нет, милая, я просто прошу тебя подождать. Ты доверяешь мне, родная? – Дождавшись, когда Селия кивнет, Лайза продолжала: – Если хочешь, можешь выйти за мистера Ханиката замуж, но сначала дождись, когда выйду замуж я.

– Лучше бы ты этого не делала.

Лайза невесело усмехнулась:

– Придется. Это мой долг. Папа спит и видит, как бы поскорее породниться с титулованной особой.

– Но ведь Баррингтон не единственный аристократ в мире, Лайза. А он ужасен! Почему же ты выбрала его?

– У меня на то свои причины. – Лайза поцеловала Селию в лоб. – Не думай об этом. Как только я стану виконтессой, папа с радостью выдаст тебя за кого угодно.

– Думаешь? – Личико Селии осветилось надеждой. – О, Лайза, это было бы чудесно!

– Только наберись терпения, милая. Скоро я выйду замуж, а ты начнешь выезжать в свет. Пококетничай с лордом Как-его-там, с графом Денежным Мешком или маркизом Занудой, а потом, если мистер Ханикат не передумает, убеги с ним в Гретна-Грин. К тому времени у меня уже будет наследник, а то и двое, и папа простит тебе опрометчивый выбор.

Селия жадно ловила каждое слово и, дослушав, снова кинулась к сестре на шею:

– О, Лайза, я тебя обожаю! Как бы я хотела, чтобы ты тоже вышла замуж по любви!

Лайза улыбнулась, отстранившись и погладив сестру по щеке:

– Это невозможно, дорогая. А теперь будь умницей, хорошо, Селия? Иначе не миновать тебе свадьбы с графом Бедволдом!

Селия передернулась всем телом и поморщилась:

– О, только не это! Ты же видела его!

Лайза кивнула. По слухам, тучный, колышущийся, как желе, граф предпочитал юношей. Разумеется, этим сплетням отец Лайзы не верил. Стремление удачно выдать дочерей замуж за аристократов ослепило его.

– Лучше умереть, чем быть его женой, – всхлипнула Селия.

– Ты права. Но мы этого не допустим. А теперь возвращайся домой, и веди себя как ни в чем не бывало.

– Ладно. – Селия утерла последние слезы и вдруг вспомнила про Джека. Он стоял чуть поодаль, ловя каждое слово. Селия недоуменно посмотрела на Лайзу, не понимая, почему та посвящает постороннего человека в семейные тайны. Селия была уверена, что до конца жизни так и не поймет свою чудесную и взбалмошную старшую сестру. Повернувшись, она зашагала к дому.

Глава 10

Лайза смотрела вслед Селии, не двигаясь с места. Над самой головой порхнула сова с таким гулким и жутким уханьем, что по спине Лайзы прошла дрожь, а по щеке скатилась слеза. Порой жизнь казалась ей такой мучительно-прекрасной, что слезы сами наворачивались на глаза. Слава Богу, она еще способна чувствовать! Но надолго ли она останется прежней после свадьбы?

Шурша травой, Джек подошел к ней и встал за спиной. Лайза ощущала его присутствие так остро, что у нее покалывало спину. Она жаждала объятий и утешений, но вовремя вспомнила, что в проступке Селии виноват не кто иной, как Джек. Когда Джек попытался взять Лайзу за руку, она отпрянула и попятилась, борясь с влечением.

– Не прикасайтесь, – холодно процедила она. – Больше никогда не прикасайтесь ко мне.

– Мисс Крэншоу…

– Нет! Я ничего не желаю слышать. Это вы виноваты. Или вы еще не поняли? Как же вы, умный и сообразительный человек, не сумели этого понять?

Джек нахмурился, слушая ее пронзительный от гнева голос, и сделал еще шаг вперед.

– В чем моя вина?

– Она видела, как вы целовали меня! – произнесла Лайза таким тоном, словно все остальное должно быть ясно даже болвану. – Она все видела, вот у нее и появились ненужные мысли!

Джек усмехнулся:

– Сомневаюсь. Сегодняшнего свидания мисс Селия ждала с давних пор.

Лайза яростно встряхнула головой:

– Нет, это я невольно подучила ее, когда позволила вам украсть тот злополучный поцелуй! Селия боготворит меня и во всем следует моему примеру!

– Вы слишком строги к себе, мисс Крэншоу. Вы вовсе не обязаны брать на свои хрупкие плечи ответственность за всех близких. У меня разрывается сердце при мысли, что вы готовы пожертвовать собой, лишь бы ваш отец мог гордиться титулованным внуком.

Лайза замерла и при свете луны стала похожа на изваяние.

– У вас разрывается сердце? Ваше сердце? То самое, которое билось в вашей груди на балу восемь лет назад?

Джек сложил руки на груди.

– Почему тот бал так запомнился вам?

– Он изменил всю мою жизнь.

Джек промолчал.

Вскинув голову, Лайза горько улыбнулась:

– Вы мне не верите. Значит, вы ничего не вспомнили?

– А что я должен был вспомнить?

– Мерзавец! – вскипела Лайза. – И это вы не помните?

Она шагнула к нему, вцепилась в лацканы фрака и притянула его к себе так, что их губы встретились. Сердце Лайзы пропустило положенный удар. Джек сначала широко раскрыл глаза, потом смежил веки. Лайза обняла его за шею, продлевая поцелуй, раздувая страсть. Она сама приоткрыла языком губы Джека, просунула кончик языка между зубами и проникла в темную пещеру рта. Джек замер, стиснув ее талию. Его достоинство настырно уперлось Лайзе в живот.

Джек застонал и придвинул се к себе, нависая над ней, требуя ответа на, поцелуи так, как только что она требовала от него. Он исследовал глубины ее рта, прихватывал язык зубами, запрокидывал ей голову, чтобы погрузить язык как можно глубже. Внезапно они разжали объятия и отпрянули друг от друга, Джек задыхался, как от быстрого бега. Выпрямившись, он вдруг просиял:

– Господи, вспомнил!

– Как же вы могли забыть? – Лайза изумленно покачала головой.

Джек покаянно сложил руки:

– Простите… Таких поцелуев было у меня так много…

– А для меня он был единственным. Если бы вы подумали обо мне и не проявили такого пыла, я сумела бы вскоре забыть о нем. Это вы во всем виноваты! Одним-единственным поцелуем вы дали мне почти все и столько же отняли у меня!

– Ради Бога, простите, дорогая. Объясните же, как это могло случиться?

Лайза зябко обняла себя за плечи.

– Я выезжала только второй сезон. Несмотря на все советы компаньонки и ее бдительный надзор, я сумела принять ваше приглашение на танец. – Лайзу вдруг охватила усталость, она опустила голову на грудь Джеку. Он обнял ее, прижал к себе, и воспоминания вернулись к нему – отчетливые, как из вчерашнего дня.

Ко второму сезону семнадцатилетняя Лайза уже почувствовала себя дамой большого света. Она точно знала, какие платья привлекают особое внимание на балах и суаре, помнила наперечет лучших танцоров. Ослепленная столичным блеском, слишком упрямая, чтобы признать поражение, она вовсе не горевала о том, что не сумела сделать партию в первом сезоне.

От брака она ждала немногого: может быть, титула, вежливого обхождения, детей. Если муж будет хорош собой – прекрасно, но за красотой она не гналась. Отец не раз объяснял Лайзе, как важно сделать удачную партию. С этой обязанностью она смирилась, не прекословя – в основном, чтобы угодить любимому папочке. Выбирая мужа, Лайза с удовольствием окунулась в водоворот балов и раутов, забыв о скуке провинциальной жизни. И все шло как по маслу, пока однажды она не встретила Джека Фэрчайлда.

В то время он был моложе, но выглядел таким же дерзким светским щеголем, чаще смеялся, всегда был окружен разодетыми в пух и прах молодыми аристократами. Лайза увидела его на балу у Карлтонов. Она как раз проходила мимо, а он стоял в кругу приятелей. Зацепившись за нее взглядом, Джек с любопытством вскинул подбородок и приподнял в улыбке уголки губ. Лайза сразу отвернулась, но вспыхнула с макушки до пят. Одним-единственным взглядом он разрушил все ее планы, заставил забыть о долге перед семьей. Неуловимым обаянием, против которого было невозможно устоять, он вверг Лайзу в пучину желаний. Искушение оказалось непреодолимым, хотя Лайза и знала о том, сколько у Джека любовниц. Замужних любовниц.

Позднее, когда начались танцы, Джек ухитрился куда-то услать сына графа Хилборна, для которого Лайза оставила танец, и сам пригласил ее. И в вихре вальса преспокойно увел в противоположный от тети Патти и ее подруги, миссис Грин, угол зала. Широко раскрыв от изумления глаза, Лайза даже не попыталась остановить его – напротив, чуть не лопалась от гордости, оттого что ей достался танец с великолепным Джеком Фэрчайлдом. К уговорам внутреннего голоса, который настойчиво твердил, что Джек способен погубить репутацию юной леди, Лайза осталась глуха.

Джека представили Лайзе неделей раньше, на многолюдном рауте в доме, где яблоку было негде упасть. Джек почти ничего не успел узнать о новой знакомой, но, судя по жадному и любопытному взгляду, был не прочь побеседовать с ней наедине.

– Дорогая моя мисс Крэншоу, – заговорил он, плавно кружа Лайзу по залу, – такой пленительной красоты и свежести я не встречал уже много лет.

Лайза густо покраснела. Каждым словом, движением век, прикосновением рук Джек пробуждал в ней непривычный, острый голод.

– Ручаюсь, произносить этот комплимент вам не впервой, – сумела ответить она. – Возможно, не далее как сегодня какая-нибудь юная красавица уже слышала его от вас.

Мужественное лицо Джека осветилось улыбкой, на щеках обозначились ямочки.

– О, мисс Крэншоу, вы пронзили мне сердце!

– Но не стрелой Купидона. Я все про вас знаю, сэр: самые изысканные комплименты вы приберегаете для неприступных дам, таких как миссис Вертро.

– Миссис Вертро – мой давний друг.

– Хотела бы я быть вашим другом, – сказала Лайза и тут же покраснела до корней волос, сообразив, как двусмысленно прозвучало ее наивное заявление.

– Но ведь и вас прозвали «неприступной»! Неприступная мисс Лайза Крэншоу слишком хороша для простых смертных. И теперь я знаю, почему. Вы обречены оправдывать надежды близких, дорогая. И не имеете права довольствоваться малым.

Он обаятельно улыбнулся, и она поняла, что услышала комплимент. Танец продолжался, Джек флиртовал, Лайза охотно участвовала в словесной дуэли, и вскоре ему стало ясно: неопытная девушка влюблена. Когда танец закончился, им удалось ускользнуть на балкон. Это вышло не случайно: Лайза почувствовала, что Джек незаметно уводит ее в сторону. Она последовала за ним, отмахнувшись от предостережений рассудка: «Не надо, не ходи! Это опасный путь. Ты его не получишь. Он отнимет у тебя самое дорогое и сбежит с добычей, а ты останешься ни с чем. Остановись сейчас же. Поверни обратно, пока можешь».

Но сердце не слушало. Лайза знала только, что ее неудержимо тянет на этот опасный, запретный путь. Прислушиваясь к гулкому стуку сердца в груди, она, задыхаясь, вышла вслед за Джеком на балкон и остановилась за распахнутой дверью. Драпировки скрывали их из виду, балкон был пуст. В этом ненадежном укрытии Джек поцеловал Лайзу.

Первый поцелуй был почти дружеским. Лайза могла бы успеть возмутиться и отвесить обидчику пощечину. Но она замерла, охваченная огнем вожделения, пала его жертвой. Пришлось признаться самой себе, что неделю назад она влюбилась с первого взгляда. С тех пор она мечтала о Джеке, думала о нем, представляла его рядом, убежденная в его недосягаемости.

Не встретив сопротивления, он обнял Лайзу за талию и снова прильнул к ее губам. Ей показалось, что он весь состоит из упругих мышц, гибких конечностей и сильных ладоней. Он словно высасывал из нее жизненную силу и тут же отдавал ее обратно, был нежным и требовательным, дышал ее дыханием, чувственно ласкал ее языком и губами.

Наконец он медленно, словно нехотя, отстранился. Веки Лайзы затрепетали и поднялись, взгляд устремился в лицо Джека. Тот хмурился, чем-то озабоченный.

– Удивительно… – потрясение пробормотал он.

Лайза так и не поняла, что это значит: за балконной дверью раздались голоса. Джек торопливо вышел из-за двери, завел с кем-то разговор, увлек в сторону. На выскользнувшую из-за драпировки Лайзу он взглянул только один раз – со странной смесью вожделения и сожаления в глазах. Лайза уже поняла, что убегать с балкона не следует, чтобы не вызвать подозрения у кого-нибудь из гостей.

Насколько ей было известно, про ее запретный поцелуй никто так и не узнал. Ее репутация не пострадала. Зато Лайза убедилась в том, что она одарена страстной натурой. Она стыдилась самой себя, пока от Дезире не узнала, что все это значит. И еще Лайза поняла: если ей не удастся заполучить такого мужчину, как Джек Фэрчайлд, ей никто не нужен.

Она грустно улыбалась, вспоминая события восьмилетней давности во всех мучительных подробностях. Поглядывая на Джека, озаренного луной, она поразилась тому, что он ничуть не изменился.

– Помните, как после танца вы увлекли меня на балкон? И склонились, чтобы поцеловать меня – по-дружески, в щеку? – Лайза изучала его серьезное лицо. Сколько времени прошло, а она помнила его горячее дыхание и каждое касание языка. Они смотрели друг на друга, вновь переживая роковой поцелуй.

– Да, я думал, что поцелуй будет невинным, легким – как знак преклонения перед вашей красотой.

– Но едва наши губы встретились, нас охватило пламя.

Он улыбнулся, вспоминая минуты опаляющей страсти.

– Да. Я изумился тому, что вы со мной сделали.

– Вот как? А попробуйте представить себя на моем месте! Я и не подозревала, что поцелуи бывают такими… яростными.

– Но приятными, – вставил Джек.

– В том-то и дело. Я… совершенно преобразилась.

– И погибли, – грустно заключил он.

– Да, но не так, как вы полагаете. Никто ничего не видел, мистер Фэрчайлд. Моя репутация в ту ночь не пострадала.

Он нахмурился.

– Но уже через несколько минут вы уехали, и, больше в столице я вас не встречал. По крайней мере, в тот сезон.

– Я уехала по своей воле. А когда вернулась в столицу к своему третьему и последнему сезону, то приложила все старания, чтобы нигде не встречаться с вами.

Она легко коснулась его щеки. Кожа Джека была теплой и гладкой, только на подбородке кололась щетина. Прикосновение понравилось Лайзе – оно казалось особой привилегией. Джек стоял как завороженный, боясь нарушить очарование минуты. Сколько раз после того поцелуя Лайзе снилось, что она проводит ладонью по щеке Джека!

– Вы меня испортили, мистер Фэрчайлд. Преподнесли такой прекрасный дар, что ничего другого я уже не желала.

Джек взял ее за руку, поцеловал в ладонь и прижал ее к груди.

– Простите.

– Благодаря этому поцелую я поняла: мне нужен такой мужчина, как вы. Красивый, добрый, страстный и умный.

Его глаза иронично потемнели.

– А вы уверены, что речь обо мне?

Очарованная его скромностью, она издала краткий смешок, гадая, почему судьба вновь свела их.

– Но я знала, что вы созданы не для меня. Вы оповестили весь свет о том, что не собираетесь жениться. По городу ходили слухи, что заманить вас в брачный капкан решительно невозможно. Вы походили на странное божество любви, которое живет по собственным правилам. И даже если бы вы согласились стать моим мужем, мои родители вряд ли одобрили бы такую партию. У вас ужасающая репутация. Обдумав все это, я решила: если я не могу заполучить в мужья кого хочу, я вообще не выйду замуж.

Он побледнел.

– Нет, Лайза, не говорите так. – Джек нахмурился и взял ее за плечи. – Так нельзя. Один поцелуй еще ничего не значит. Признайте, что я прав.

Лайза высвободилась и криво усмехнулась:

– Хорошо. Вы правы.

– Вы лжете, чтобы отвязаться. Черт побери, Лайза, зачем вы приняли это решение? Я почти незнаком с вами.

– Зато я знаю вас. – Она отстранилась, понимая, как нелепо прозвучали ее слова. – Понимаю, это глупо, но я уверена, что сердце с первой минуты знает, кто ему дорог.

Она обхватила себя руками и сделала еще шаг назад, глядя вверх, на луну.

– Как видите, во всем виноваты вы. Если бы не вы, я давным-давно благополучно вышла бы замуж. И Селия никогда не увидела бы меня бесстыдно целующейся с незнакомцем.

– А если это был не просто поцелуй? – в досаде выпалил Джек.

Лайза гневно нахмурилась:

– Не смейте! Не притворяйтесь, будто питаете ко мне чувства!

Джек выдерживал ее взгляд целую томительную минуту, но, в конце концов, отвернулся первым.

– Один поцелуй со мной – еще не причина выходить замуж за такого мерзавца, как Баррингтон. Эту вину я на себя не возьму.

Лайза печально улыбнулась:

– Разумеется, вы правы. С моей стороны было несправедливо обвинить вас во всем сразу. Вы – это вы, Джек Фэрчайлд. От вас я никогда ничего и не ждала. Я же знала: вы не из тех, кто потакает дамским капризам.

Он прижал ладонь к сердцу, словно уязвленный ее словами.

– Хотите, я помогу вам всадить нож поглубже? Видите ли, мисс Крэншоу, вы меня никогда ни о чем и не просили. Напротив, избегали встреч со мной.

– Мне было стыдно. Ведь я девушка! – возразила Лайза. – В то время мне было всего семнадцать лет. Разве я имела право о чем-то просить искушенного мужчину?

Лайза тяжело вздохнула. Джек тоже вздохнул, запрокинул голову и засмотрелся на звездное небо.

– Придется отдать вам должное, мисс Крэншоу: еще никогда в жизни я ни о чем не жалел, а сегодня вы заставили меня испытать всю тяжесть раскаяния. Восемь лет назад я был слишком глуп, чтобы сообразить, какая вы завидная добыча. И я сожалею об этом.

Она кивнула, принимая извинения, и принужденно улыбнулась:

– Вот и хорошо. Значит, для вас еще не все потеряно. Вас пора готовить к свадьбе, мистер Фэрчайлд: вы давно созрели. А раскаяние – удачный первый шаг.

Она направилась к дому, едва заметно прихрамывая.

– Можно завтра заехать к вам в контору? – бросила она через плечо, не удосужившись посмотреть, догнал ее Джек или нет. – Я хотела просить вас об одном одолжении…

– Завтра я еду с визитом к деду. Если хотите, подождите до послезавтра. Скажем, до трех часов пополудни.

– Отлично. Я как раз жду письма от моей подруги миссис Холлоуэй. Заодно побываю и у вас. Возможно, и письмо наконец-то дойдет.

Добравшись до дома, Джек с удивлением обнаружил, что в окнах горит свет. Он был совершенно уверен, что Хардинг пораньше лег спать и Джайлс последовал его примеру. Каков нахал! Не додумался даже улизнуть незаметно, как нашкодивший пес. Джек распахнул дверь, и клерк вскочил с дивана.

– Вернулись? – глупо спросил Джайлс.

Смерив его гневным взглядом, Джек швырнул шляпу на стол, потом приставил к стене трость и принялся стаскивать перчатки, неотрывно глядя на Джайлса, как на самое презренное существо на земле.

– Почему вы все еще здесь? Неужели вам не стыдно?

– А я думал, вы будете мной гордиться, сэр, – дерзко возразил Джайлс. – Все же знают, какой вы ловелас. Вот и я решил брать с вас пример.

Джек в изумлении обернулся к клерку, поднял указательный палец, погрозил, но так и не сумел подобрать достойный упрек. Он удержался только потому, что понял: по сути дела, Джайлс прав. Джек обвинял юношу в преступлении, которое сам совершал тысячи раз.

– Слушайте, вы! Сегодня я стыжусь своего поведения не меньше, чем вашего. А теперь проваливайте отсюда ко всем чертям, пока я еще трезв.

Это заявление обезоружило клерка:

– А браниться разве не будете?

– Зачем трудиться? – устало отозвался Джек, распуская узел галстука. – Для юнца слова – пустой звук. Вы выслушаете меня, а потом во всю прыть помчитесь к дому Крэншоу. Но если у вас еще сохранилась хоть капля ума, извольте держать штаны застегнутыми.