Автор книги: Е. Акунченко
Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Как пишет И. А. Дамм, целью подкупа лиц, ответственных за обеспечение открытости и публичности избирательного процесса, является предотвращение разглашения ими увиденных фактов фальсификации избирательных документов, итогов голосования[129]129
См.: Дамм И. А. Коррупция в российском избирательном процессе: понятие и противодействие. С. 60.
[Закрыть]. Кроме того, по мнению некоторых исследователей, если в процессе избирательной кампании происходит подкуп иностранных (международных) наблюдателей, принимающих участие в наблюдении за избирательными процессами на законных основаниях, то есть аккредитованными ЦИК России, «то можно говорить о проявлении другого негативного социально-политического и правового феномена – международной или транснациональной электоральной коррупции»[130]130
Кабанов П. А., Райков Г. И. Указ. соч. С. 23.
[Закрыть]. Но, несмотря на заявления политтехнологов о том, что подкуп наблюдателей имеет широкое распространение, практика привлечения субъектов таких коррупционных сделок к ответственности на сегодняшний день отсутствует.
Последним видом подкупа в предложенном нами перечне, но далеко не последним по степени общественной опасности, является подкуп представителей средств массовой информации (далее – СМИ). В современном мире масс-медиа выступают важнейшим инструментом социальной и, как следствие, политической коммуникации[131]131
See: Gurevitch, M., & Blumler, J. (2000) Political Communication Systems and Democratic Values. In Doris A. Graber (Ed.), Media Power in Politics, pp. 24–35. Washington DC: Congressional Quarterly.
[Закрыть]. О степени их влияния на процесс формирования политических предпочтений избирателей высказываются противоположные точки зрения. Проведенный А. М. Паликовой обзор наглядно демонстрирует существующую палитру мнений, однако в одном исследователи единодушны: отрицать влияние СМИ на содержание электоральных установок граждан не представляется возможным[132]132
См.: Паликова А. М. Влияние средств массовой информации на формирование электоральных предпочтений российских избирателей: дис… канд. полит. наук. М., 2011. С. 46.
[Закрыть].
Информационное обеспечение выборов, осуществляемое в виде информирования и агитации, направлено на полноценную реализацию конституционного права граждан на свободный доступ и распространение информации в рамках избирательного процесса. Установленные законом жесткие правила участия СМИ в избирательной кампании призваны гарантировать объективность и свободу волеформирования избирателей. Данное обстоятельство продиктовано тем, что деятельность масс-медиа в период подготовки и проведения выборов имеет значительный девиантогенный потенциал и под влиянием различных коррупционных выгод приобретает самостоятельное криминологически значимое содержание. Но существующие средства реагирования на противоправное поведение представителей СМИ не способны обеспечить безопасность электоральных отношений. Как справедливо отмечает И. А. Дамм, «некоторые представители медийного сообщества грубо и систематически нарушают предписания избирательного законодательства», поскольку «зачастую в размер оплаты очевидно агитационных публикаций под видом информационных или аналитических уже заложены риски привлечения к административной ответственности»[133]133
Зырянова (Дамм) И. А. Основные формы коррупции в избирательном процессе // Актуальные проблемы экономики и права. 2011. № 4. С. 50.
[Закрыть]. Подчеркнем, что максимальный размер штрафа, предусмотренного КоАП РФ за нарушение порядка участия СМИ в информационном обеспечении выборов, не превышает 100 000 рублей, в то время как стоимость 30 секунд эфирного времени может достигать 1 500 000 руб.[134]134
См.: Первый канал оценил прайм-тайм по будням для предвыборной агитации дороже «России-1» // Газета. RU. URL: https://www.gazeta.ru/news/lenta/2011/09/28/n_2029286.shtml
[Закрыть] В подобных условиях актуальной представляется проблема уголовной ответственности за подкуп и «продажность» представителей СМИ в период избирательной кампании.
Деяния представителей коммерческих и государственных СМИ, направленные на причинение вреда общественным отношениям, которые складываются в связи с формированием и обновлением органов государственной и местной власти, на практике квалифицируются как преступления в сфере экономики либо как преступления против государственной власти, без оглядки на принципиально иное качество рассматриваемого объекта охраны[135]135
См.: В отношении главреда Ивановского телеканала возбудили уголовное дело // Коммерсант. RU. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3060493
[Закрыть]. В литературе неоднократно высказывались предложения о совершенствовании действующего уголовного закона путем специальной криминализации подкупа («продажности») представителей СМИ в ходе избирательной кампании, криминализации злоупотребления свободой массовой информации, выделения отдельной главы, посвященной охране избирательных отношений[136]136
См.: Дамм И. А. Коррупция в российском избирательном процессе: понятие и противодействие. С. 15–16; Климова Ю. Н. Преступность и массовая коммуникация в период предвыборной агитации: дис… канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. С. 175; Толстикова И. Н. Уголовная ответственность за нарушения законодательства о выборах: дис… канд. юрид. наук. Красноярск, 2005. С. 179 и др.
[Закрыть]. Каждый из предложенных вариантов необходим и может быть реализован в интегрированном виде. Но на сегодня никаких подвижек по совершенствованию механизма уголовно-правовой охраны избирательных отношений от противоправного и основанного на подкупе информационного воздействия, к сожалению, не происходит[137]137
См.: Акунченко Е. А. Некоторые вопросы уголовной ответственности представителей СМИ за совершение коррупционных деяний в период избирательной кампании // Енисейские правовые чтения: сб. науч. статей. Красноярск: Общественный комитет по защите прав человека, 2017. С. 444–446.
[Закрыть].
Таковы основные формы подкупа как типа коррупционной преступности в избирательном процессе. Приведенный обзор общественно опасных девиаций электорального поведения позволяет сделать вывод о несоответствии механизма уголовно-правовой охраны избирательных отношений текущему уровню развития противоправных избирательных технологий. Очевидно, что одной уголовно-правовой нормы, сформулированной с точки зрения объективной стороны состава преступления как воспрепятствование осуществлению избирательных прав, недостаточно, чтобы охватить весь объем коррупционных деяний в избирательном процессе. В контексте избирательных отношений воспрепятствование предполагает нарушение прав граждан на ознакомление со списками избирателей, неисполнение решения избирательной комиссии, несоблюдение порядка предоставления сведений об избирателях и принципов участия СМИ в информационном обеспечении выборов и т. д.[138]138
См.: Шевченко Г. Н. Уголовно-правовая охрана избирательных прав граждан: дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006. С. 157.
[Закрыть] Полагаем, что проникновение коррупции в избирательный процесс и непрерывное развитие данного негативного социального явления на протяжении более чем 25 лет существования современных демократических институтов в Российской Федерации в полной мере подготовило криминологическую основу для выделения подкупа участников избирательного процесса в качестве отдельного состава преступления.
Следующим типом коррупционной преступности в избирательном процессе является злоупотребление административным ресурсом. В рамках избирательных отношений термин «административный ресурс» имеет специальное и в большей степени отрицательное значение, несмотря на изначально нейтральную окраску исходных языковых единиц («административный» от лат. глагола administrare – управлять, руководить и «ресурс» от франц. ressources — вспомогательное средство[139]139
См.: Словарь иностранных слов современного русского языка / сост. Т. В. Егорова. М.: Аделант, 2014. С. 21, 578.
[Закрыть]). Фактически означая совокупность тех или иных управленческих возможностей, «административный ресурс» благодаря высказыванию Д. В. Ольшанского в августе 1995 г. приобрел статус электорального штампа, характеризующего уровень поддержки различных политических сил со стороны госаппарата и региональных властей[140]140
См.: Словарь русского публичного языка конца XX века // Коммерсантъ Власть. 2003. № 24. С. 64.
[Закрыть].
Злоупотребление властью для достижения определенных политических целей также не является новшеством в рамках современного избирательного процесса. Как пишет видный советский историк С. Л. Утченко, в январе 55 г. до н. э. в ходе консульских выборов для того, чтобы не допустить избрания своего непримиримого врага и ставленника олигархической сенатской группировки Луция Домиция Агенобарба, Цезарь вывел на Марсово поле своих солдат. В ходе вооруженного столкновения Агенобарбу пришлось спасаться бегством, а победу на выборах одержали сторонники Цезаря, которые сразу после своего избрания добились продления его полномочий по управлению провинциями еще на пять лет[141]141
См.: Утченко С. Л. Юлий Цезарь: монография. М.: Мысль, 1976. С. 138.
[Закрыть].
В отечественной науке до настоящего времени не выработан общепризнанный подход к пониманию административного ресурса в избирательном процессе, не определена система основных признаков и форм данного явления, продолжаются споры вокруг эффективности существующего механизма его предупреждения. Кроме того, приходится констатировать отсутствие единого терминологического аппарата и наличие различных трактовок коррупционной сущности административного ресурса в силу междисциплинарности последнего. Анализ специальной литературы позволяет выделить как минимум три относительно самостоятельных доктринальных подхода: социально-политический, политико-экономический и формально-юридический.
В рамках первого (социально-политического) подхода административный ресурс рассматривается как инструмент публичного управления, направленный на достижение целей политической системы в условиях ее нестабильности. Он, как неотъемлемый институт дискреционной власти, не несет позитивный или негативный характер. Как пишет Ю. А. Нисневич, все виды ресурсов публичной власти являются нейтральными в смысле их коррупциогенности, вместе с тем проявления коррупции в избирательном процессе зависят от того, какие конкретные виды этого ресурса и на каких этапах были неправомерно использованы[142]142
Нисневич Ю. А. Электоральная коррупция и модель участия в выборах в России // Актуальные проблемы экономики и права. 2013. № 4. С. 53.
[Закрыть]. В рамках данного подхода оценка полезности административного ресурса как такового должна проводиться в соотношении с эффективностью государственного управления.
В рамках второго (политико-экономического) подхода административный ресурс понимается как результат монополизации власти, который отражает «влияние экономических факторов на политический выбор и обратное влияние политического фактора на экономику»[143]143
Шульгин С. Г. Влияние рентоориентированного поведения на политические деловые циклы: дис… канд. экон. наук. М., 2006. С. 89.
[Закрыть]. С одной стороны, административный ресурс – это накопленная политическая рента (следствие ее присвоения), а с другой – потенциал политика, позволяющий ему получать политическую ренту в будущем (предпосылка ее получения)[144]144
См.: Нуреев P. M., Шульгин С. Г. Взаимосвязь экономического и политического монополизма в российских регионах: административный ресурс и формы его проявления // Terra Economicus. 2006. № 3. С. 33.
[Закрыть]. Как отмечает В. Л. Римский, «выборы превращаются в конкуренцию за доступ к административному ресурсу, который даже руководители крупного бизнеса вынуждены покупать за свои деньги, потому что иначе никакими вложениями финансовых и других ресурсов они не в состоянии обеспечить победы на выборах своим кандидатам и политическим партиям»[145]145
Римский В. Л. Административный ресурс на федеральных выборах 2003–2004 годов // Интернет-мониторинг выборов 2003–2004 годов в России: в 2 т. М.: ИНДЕМ, 2004. Т. 2: Проблемы российских выборов. URL: http://www.indem.ru/idd2000/conf/4/Predlojeniya/Admin_Rim.htm
[Закрыть]. Административный ресурс в данном случае – это ресурс для принятия необходимых управленческих решений в период организации и проведения выборов, который может быть использован как для достижения политического результата в интересах действующей власти, так и без ущерба для нее монетизирован.
Безусловно, данные подходы имеют важное значение для концептуального познания сущности административного ресурса как многогранного междисциплинарного явления. Но его преломление сквозь призму избирательного процесса сообразно предмету нашего исследования обуславливает пристальное внимание к третьему (формально-юридическому) подходу, поскольку именно в рамках него возможно в достаточной степени оценить общественную опасность нецелевого использования преимуществ служебного положения и, как следствие, представить административный ресурс в качестве объекта правового воздействия.
Слаженное администрирование электоральных процедур в целях предоставления преимуществ провластным кандидатам и избирательным объединениям вопреки принципам справедливых выборов нивелирует социальное значение демократической избирательной системы. Как пишет Р. С. Смищенко, административный ресурс – это определенное свойство власти, позволяющее получать специфические преимущества при использовании любого вида ресурсов, тогда как злоупотребление данным ресурсом – это «использование властных полномочий легальным или нелегальным образом, создающее прямые или косвенные препятствия для политических конкурентов и нарушающее права избирателей»[146]146
Смищенко Р. С. Использование административного ресурса в избирательных кампаниях в Российской Федерации // Известия Алтайского государственного университета. 2012. № 4–2. С. 277.
[Закрыть]. Такой подход к целеполаганию видится нам прогрессивным, так как акцент на противоправном ограничении политической конкуренции позволяет рассмотреть данную категорию не только с точки зрения теории политического менеджмента, но также с позиции юридического состава злонамеренного использования административного ресурса в избирательном процессе.
Формализация общественных отношений, образующих содержание административного ресурса в избирательном процессе, в целях организации надлежащего предупредительного воздействия требует определения признаков правонарушения, совокупность которых позволяет различить правомерное и противоправное электоральное поведение. Однако это вызывает определенные сложности. Как пишет А. Е. Чуклинов, «понятие административного ресурса здесь настолько «неуловимо», что в большинстве случаев почти невозможно привлечь должностное лицо к уголовной ответственности за его использование, причем вовсе не в силу пресловутого несовершенства российской правовой системы. Большую роль играет двусмысленность и неопределенность признаков данного правонарушения»[147]147
Чуклинов А. Е. Административный ресурс: проблемы управленческого метода / А. Е. Чуклинов // Отечественные записки. 2004. № 2. URL: http://www.strana-oz.ru
[Закрыть]. Признавая обоснованность указанных опасений, отметим, что современное развитие теоретических представлений о коррупции в целом и о коррупции в избирательном процессе в частности позволяет говорить о полноценном межотраслевом характере рассматриваемого явления, которое выходит далеко за рамки предмета уголовного права и, как следствие, потенциально выражается не только в качестве преступного, но и иного противоправного поведения. Более того, деяния, обладающие признаками коррупции, распространены в «серых» отраслях правового регулирования и представляют собой коррупционное злоупотребление правом. Злоупотребление административным ресурсом, таким образом, создает угрозу для реализации базовых демократических принципов, среди которых выборность и, как следствие, сменяемость органов власти на основе всеобщего, прямого, равного избирательного права.
Е. А. Панфилова и С. Н. Шевердяев справедливо полагают, что феномен злоупотребления административным ресурсом неразрывно связан с институтом злоупотребления должностными полномочиями[148]148
См.: Панфилова Е. А., Шевердяев С. Н. Противодействие злоупотреблению административным ресурсом на выборах: проблемы и перспективы. М.: Де Ново, 2005. С. 8.
[Закрыть]. С позиции одноименного состава преступления указанное деяние представляет собой посягательство на регламентированную нормативными актами деятельность государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил РФ, других войск и воинских формирований, в результате которого существенно нарушаются права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества и государства[149]149
См.: О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 // БВС РФ. 2009. № 12.
[Закрыть].
Вместе с тем, как отмечают сами авторы, фактически злоупотребление административным ресурсом проявляется не только в деяниях должностных лиц государственных органов и органов местного самоуправления, но и в деяниях лиц, осуществляющих управленческие функции в рамках деятельности негосударственных хозяйствующих субъектов, в том числе некоммерческих организаций. Поскольку в последнем случае корпоративно-управленческий ресурс таких лиц в строгом смысле не является административным, то эквивалентным и более точным следует считать термин «неправомерное использование управленческих средств»[150]150
Панфилова Е. А., Шевердяев С. Н. Указ. соч. С. 3.
[Закрыть]. Следовательно, с позиции уголовного права злоупотребление административным ресурсом в избирательном процессе в зависимости от признаков субъекта преступления может быть квалифицировано как злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ) или как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), в том числе превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ).
В целом поддерживая данный подход, укажем, что он нуждается в расширении. В этом аспекте важным также представляется мнение А. Е. Чуклинова, который обращает внимание на нетождественность понятий «система должностных полномочий» и «административный ресурс»: «Говоря о системе полномочий, следует рассматривать только тот их объем, который предусмотрен соответствующими нормативно-правовыми актами без учета сомнительных нюансов, возникающих в процессе государственного администрирования. Вводя же в оборот категорию «административный ресурс», мы изначально подразумеваем возможность использования теми или иными властными субъектами различного рода преимуществ, которые неизбежно существуют у любого носителя власти. Именно эти преимущества способны выступить в роли катализатора политических процессов, кнута или пряника в области взаимодействия должностных лиц и властных структур с различными сферами в государстве»[151]151
Чуклинов А. Е. Административный ресурс как специфическая форма политической коррупции: спец. учебный курс. Саратов: Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, 2004. С. 18–19.
[Закрыть].
По мнению А. Ю. Бузина более корректным следует считать термин «административные избирательные технологии», т. е. технологии влияния действующих властных структур на результаты выборов с целью сохранения своей власти. Акцент именно на технологиях, а не на ресурсе как таковом, подчеркивает, что последний зачастую имеет нематериальную форму: «Информация, которой владеет власть, да и само наличие иерархической административной структуры представляет собой административный ресурс, но – в широком смысле этого слова»[152]152
Бузин А. Ю. Административные избирательные технологии и борьба с ними. М.: Панорама, 2007. С. 65.
[Закрыть]. Поскольку традиционно в доктрине уголовного права под должностным положением понимается не только соответствующий объем полномочий должностного лица, но также и авторитет занимаемой им должности, следует признать, что административный ресурс несколько шире, нежели система должностных полномочий субъекта избирательного процесса.
Рассматривая административный ресурс как одну из основных форм коррупции в избирательном процессе, И. А. Дамм понимает под ним «использование лицами или кандидатами, замещающими государственные или выборные муниципальные должности, находящимися на государственной (гражданской, военной, правоохранительной) или муниципальной службе либо являющимися членами органов управления организаций независимо от формы собственности, преимуществ своего должностного или служебного положения»[153]153
Дамм И. А. Коррупция в российском избирательном процессе: понятие и противодействие. С. 65.
[Закрыть]. Здесь мы также видим широкий подход к пониманию административного ресурса в избирательном процессе, включающий в качестве объективной стороны противоправное использование преимуществ должностного (служебного) положения, а в качестве субъекта – представителей как государственных (муниципальных), так и негосударственных органов и организаций.
Другой подход к пониманию данного типа коррупционной преступности в избирательном процессе предлагают П. А. Кабанов и А. П. Свигузова. Используя термин «электоральное злоупотребление властью», авторы обозначают им «противоправное деяние или деятельность должностного лица или группы должностных лиц с использованием властных полномочий, направленные путем влияния через подчиненных и подконтрольных им людей на ход и результаты избирательного процесса с целью сохранения личной или групповой (партийной либо клановой) власти либо её неправомерного распределения в обществе или федеральных, региональных или муниципальных властных институтах»[154]154
Кабанов П. А., Свигузова А. П. Электоральное злоупотребление властью как криминологическая категория и ее содержание // Следователь. 2009. № 3. С. 63–64.
[Закрыть] и выводят его за рамки проявлений коррупции в избирательном процессе. Признавая теоретическую значимость приведенного определения, укажем его главное преимущество, которое раскрывает один из существенных признаков злоупотребления административным ресурсом как противоправного деяния, – цель подобных действий (бездействия). Заметим также, что указанными политическими целями потенциально может быть обусловлено поведение иных субъектов избирательного процесса, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, например, в негосударственном градообразующем предприятии. Мобилизация работников этого предприятия для участия в выборах может повлечь существенное нарушение избирательных прав, однако, исходя из объема приведенного определения, такие деяния не будут отнесены к числу электоральных злоупотреблений.
Аргументом в пользу более широкого подхода следует признать и существующую систему уголовно-, административно– и конституционно-правовых санкций, направленных на защиту избирательных прав граждан от противоправного использования административного ресурса. Как мы помним, к основным характерным чертам коррупции в избирательном процессе, помимо общеродовых, свойственных любым коррупционным деяниям, относятся особая сфера существования, специальный субъект, использование таковым своего статуса (положения) и специальная цель. Наличие в составе противоправного деяния указанных признаков позволяет признать его в качестве коррупционного и дает основания для применения соответствующих мер правового воздействия.
На сегодняшний день статьи Уголовного кодекса РФ, устанавливающие запрет на противоправное использование административного ресурса, можно подразделить на три группы. К первой относятся общие составы коррупционных преступлений, объективная сторона которых выражается в злоупотреблении или превышении должностных (служебных) полномочий (ст. 285 и ст. 286 УК РФ), а также в злоупотреблении полномочиями (ст. 201 УК РФ). При наличии определенных условий указанные преступления могут совершить субъекты избирательного процесса, обеспечивающие организацию и проведение выборов либо принимающие в них непосредственное участие. Вместе с тем на момент проведения настоящего исследования случаи возбуждения уголовных дел по данным статьям электоральной практике не известны.
Ко второй группе относятся специальные составы коррупционных преступлений, основным непосредственным объектом которых выступают общественные отношения, возникающие в связи с реализацией избирательных прав граждан, а квалифицирующим признаком объективной стороны – использование субъектом преступления своего должностного (служебного) положения. В числе таковых деяния, предусмотренные п. «б» ч. 2 ст. 141, ч. 3 ст. 141, ч. 1 ст. 142, ст. 1421 и ч. 1 ст. 1422 УК РФ. Приведем следующие примеры из судебной практики.
Приговором Олонецкого районного суда и.о. главы администрации одного из муниципальных образований Республики Карелия признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 141 УК РФ. Заведомо зная о решении представительного органа местного самоуправления о назначении досрочных выборов главы муниципального образования и получив от председателя территориальной избирательной комиссии информацию о объеме денежных средств, необходимых для обеспечения работы данной избирательной комиссии по подготовке и проведению выборов, и.о. главы администрации, желая не допустить проведения досрочных выборов главы муниципального образования и тем самым продлить время своего пребывания в должности, бездействовал, не выполняя полномочия по финансовому обеспечению работы территориальной избирательной комиссии, чем воспрепятствовал осуществлению избирательных прав граждан[155]155
Приговор Олонецкого районного суда Республики Карелия от 15 июня 2015 г. // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/YGU1TQuboygT
[Закрыть].
В качестве примера воспрепятствования осуществлению избирательных прав граждан в форме действия следует привести преступление, совершенное главой Уярского района Красноярского края. Глава муниципального образования М., действуя из иной личной заинтересованности и желая продлить срок своего пребывания в должности, издал распоряжение о прекращении деятельности избирательных участков и демонтаже соответствующего оборудования накануне второго тура досрочных выборов главы данного муниципального образования. Получив распоряжение, руководители учреждений, на территории которых были размещены избирательные участки, под угрозой персональной ответственности за его невыполнение распорядились закрыть помещения для голосования. Всего из-за преступных действий М. проведение второго тура досрочных выборов главы муниципального образования было сорвано на 20 избирательных участках[156]156
Приговор Уярского районного суда Красноярского края от 23 ноября 2004 г. // Архив Красноярского краевого суда.
[Закрыть].
Приговором Шебалинского районного суда Республики Алтай глава муниципального образования признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 141 УК РФ. В судебном заседании установлено, что В., являясь должностным лицом, неоднократно вмешивался в деятельность окружной избирательной комиссии по одномандатному избирательному округу, а именно требовал и давал указания членам избирательной комиссии не регистрировать Н. кандидатом в депутаты Государственного Совета Республики Алтай. Действуя из иной личной заинтересованности и желая, чтобы его заместитель был избран депутатом Государственного Совета, осознавая, что председатель комиссии является его подчиненным по службе, вызвал его в свой кабинет и в устной форме потребовал обеспечить голосование членов комиссии против Н. и не регистрировать его в качестве кандидата, угрожая в противном случае уволить председателя комиссии с основного места работы[157]157
Приговор Шебалинского районного суда Республики Алтай от 24 ноября 2011 г. // РосПравосудие. URL: https://rospravosudie.com/court-shebalinskij-rajonnyj-sud-respublika-altaj-s/act-426512397
[Закрыть].
Злоупотребление административным ресурсом со стороны должностных лиц местного самоуправления является наиболее распространенным, однако это не свидетельствует о том, что подобного рода деяния свойственны только уровню муниципальных выборов. В силу упомянутой латентности коррупционной преступности в избирательном процессе выявление противоправных деяний, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 141, ч. 3 ст. 141, ч. 1 ст. 142, ст. 1421 и ч. 1 ст. 1422 УК РФ, на федеральном и региональном уровне требует не только высокой квалификации, но и значительных усилий со стороны сотрудников правоохранительных органов. Не случайно, что на сегодня основные усилия по борьбе с коррупционными преступлениями сосредоточены именно на выявлении малозначительных преступлений[158]158
Илий С. К. Анализ основных тенденций коррупционной преступности в России // Всероссийский криминологический журнал. 2016. № 3. С. 541.
[Закрыть].
К третьей группе следует отнести составы коррупционных преступлений, совершаемых в условиях избирательного процесса и его участниками, но основным непосредственным объектом которых являются иные общественные отношения: ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения); ч. 3 ст. 160 УК РФ (присвоение и растрата, совершенные лицом с использованием своего служебного положения); ст. 292 УК РФ (служебный подлог). Рассмотрим примеры из судебной практики.
Председатель участковой избирательной комиссии М., используя свои служебные полномочия вопреки интересам службы, а также свой авторитет, как председателя комиссии, обманным путем (введя потерпевших членов комиссии в заблуждение) сообщила, что выборы депутатов на данном участке прошли с нарушениями, поэтому потерпевшим дополнительная оплата труда, а также дополнительная оплата за активную работу (выплата премии) по организации и проведению выборов положены в меньшем размере. После чего, изготовив отчетные и платежные документы, М. собственноручно подделала в них подписи потерпевших и похитила денежные средства в размере разницы невыплаченных и обоснованно положенных к выплате, тем самым причинив материальный ущерб на общую сумму 21 823 руб. 30 коп. Приговором Саткинского городского суда Челябинской области М. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ[159]159
Приговор Саткинского городского суда Челябинской области от 10 мая 2017 г. // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/lky9D79Rrfd8
[Закрыть].
Являясь председателем участковой избирательной комиссии, Х. совершила присвоение с использованием своего служебного положения при следующих обстоятельствах. Будучи должностным и материально ответственным лицом, желая присвоить денежные средства, выданные ей для выплаты компенсаций и дополнительной оплаты трудам членам участковой избирательной комиссии К., С. и Н., достоверно зная, что последние как члены участковой избирательной комиссии фактического участия в ее работе не принимали и не претендовали на вознаграждение, желая оставить в личном распоряжении выделенные денежные средства, обеспечила подделку подписей в расчетно-платежных ведомостях от имени К., С. и Н. неустановленными лицами, после чего денежные средства, предназначенные для выплаты компенсаций и дополнительной оплаты труда, присвоила, т. е. похитила и распорядилась ими по своему усмотрению. Приговором Октябрьского районного суда г. Орска Х. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ[160]160
Приговор Октябрьского районного суда г. Орска Оренбургской области от 4 декабря 2015 г. // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/2ITFDywb6T6O
[Закрыть].
Председатель участковой избирательной комиссии М. в период с 5 по 19 сентября 2016 г. использовала 2000 руб. из ранее выданных ей под отчет 5000 руб. на заправку топливом автотранспортных средств, используемых при проведении выборов. Оставшиеся денежные средства М. потратила в личных целях на приобретение продуктов. Не желая возвращать потраченные денежные средства, используя свое служебное положение, М. изготовила официальный подложный документ (расходный кассовый ордер), содержащий сведения о том, что А. получил от М. денежные средства в сумме 5000 руб. за аренду автомобиля в период проведения выборов. Решением Базарно-Карабулакского районного суда Саратовской области М. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ[161]161
Приговор Базарно-Карабулакского районного суда Саратовской области от 21 февраля 2017 г. // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/BJaIYG4QqM5l
[Закрыть].
Злоупотребление служебным положением председателями избиркомов – широко распространенное коррупционное деяние в избирательном процессе, которое по содержанию мотивации преступного поведения и размеру коррупционной выгоды опустилось на уровень «бытовой» коррупции. Зачастую в доктрине эти виды коррупционных преступлений в избирательном процессе не рассматриваются в рамках категории «административный ресурс», что, на наш взгляд, представляется упущением. Функциональная связь между названными группами преступлений заключается в том, что толерантные к коррупционному поведению члены избирательных комиссий при повышении своего статуса начинают наполнять коррупционным содержанием новые профессиональные связи. Тем самым рассмотрение злоупотребления административным ресурсом в качестве типа коррупционной преступности в избирательном процессе должно осуществляться с учетом как специальных, так и общих составов преступлений.
В отличие от норм уголовного права, охрана избирательных отношений от противоправного использования административного ресурса в рамках административного и конституционного права построена вокруг категории «использование преимуществ должностного или служебного положения». Перечень деяний, составляющих ее содержание, определен в п. 5 ст. 40 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и является закрытым.
Практика привлечения лиц, использующих преимущества должностного или служебного положения при проведении избирательной кампании, не отличается многообразием. Как отмечает О. В. Роньжина, в первую очередь, это связано с тем, что в подавляющем большинстве случаев суды принимают сторону должностных лиц и не усматривают в их действиях использования административного ресурса. Анализ судебной практики свидетельствует о том, что доказать использование преимуществ должностного или служебного положения удается в исключительных случаях. Наибольшую сложность, по мнению данного автора, составляет доказывание агитационной цели, которая должна присутствовать в действиях лица, выполняющего свои публичные функции: «При рассмотрении спорных ситуаций суды не принимают во внимание тот факт, что степень информационной активности депутата, зарегистрированного в качестве кандидата, в течение избирательной кампании возрастает в несколько раз по сравнению с аналогичным временным промежутком в межвыборный период»[162]162
Из выступления О. В. Роньжиной на пленарном заседании III Сибирского антикоррупционного форума. Цит. по: Акунченко Е. А., Дамм И. А., Щедрин Н. В. Антикоррупционная безопасность избирательного процесса: состояние и перспективы // Национальная безопасность / nota bene. 2018. № 1. С. 49–71.
[Закрыть].
Нарушение запрета на использование преимуществ должностного или служебного положения в период избирательной кампании выступает основанием для привлечения лица к административной и конституционно-правовой ответственности. В соответствии со ст. 5.45 КоАП РФ использование лицом, замещающим государственную или муниципальную должность, либо находящимся на государственной или муниципальной службе, либо являющимся членом органа управления организации независимо от формы собственности (в организации, высшим органом управления которой является собрание, – членом органа, осуществляющего руководство деятельностью этой организации), за исключением политической партии, преимуществ своего должностного или служебного положения в целях выдвижения и (или) избрания кандидата, списка кандидатов влечет наложение административного штрафа в размере от 3000 до 5000 руб.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
