Текст книги "400 школьных сочинений"

Над кем смеется Салтыков-Щедрин? (по сказкам «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Дикий помещик»)

В своих сказках М. Е. Салтыков-Щедрин выступал против социальной несправедливости и общественного зла в любых его проявлениях. «Я вырос на лоне крепостного права», – вспоминал писатель впоследствии. Выросший в Тверской губернии, среди болот и лесов, мальчик рано соприкоснулся с жестоким миром крепостной действительности.

Основная проблема, затрагиваемая автором в произведениях (особенно в сказках), – взаимоотношения эксплуататоров и эксплуатируемых, помещиков и крестьян, эта тема особенно четко прослеживается в сказках «Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил» и «Дикий помещик».

М. Е. Салтыков-Щедрин считает, что первоосновой и источником жизни является простой русский мужик, что создатель всего того, что нас окружает, – народ. Нет народа – государство погибнет. Он поэтизирует ловкость и находчивость мужика, его трудолюбивые руки и чуткость к кормилице-земле. Помещики и генералы на таком фоне выглядят жалкими, никчемными людьми, совершенно не приспособленными к жизни, умеющими лишь отдавать приказы. «Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре, там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали». Эти люди (если их можно так назвать) не вызывают у меня ничего, кроме чувства презрения.

Самодовольные, «сытые, белые, веселые», они воспринимают все блага в жизни как должное, как непреложный атрибут дворянского происхождения. «Вот как оно хорошо быть генералами – нигде не пропадешь!» – так рассуждают генералы из сказки «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил».

Автор постоянно подчеркивает бесполезность существования генералов, их потребительское отношение ко всему окружающему, об этом красноречиво говорит следующая фраза: «Я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают!» Обращает на себя внимание то, с какой любовью автор описывает мужика, которого жизнь научила быть сильным, ловким, сообразительным. Мужик сумел поймать рябчика силком, сделанным из собственных волос, «развел огонь», «стал даже суп в пригоршне варить».

Салтыков-Щедрин осуждает паразитическую жизнь генералов, но в то же время с горькой иронией, с болью в сердце сатирик говорит о крестьянской привычке повиновения, осуждая чрезмерную покорность и неистощимое терпение. Не случайно мужик в сказке сам изготавливает веревку, которой генералы привязывают его к дереву, чтоб не убежал. А когда заскучали генералы, «начал мужик на бобах разводить, как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися». И награду получил мужик за то, что построил корабль и переправил генералов «вплоть до самой Подъяческой». Выслали ему рюмку водки: «веселись, мужичина!»

Подобными чувствами пронизана и другая сказка Салтыкова-Щедрина «Дикий помещик», в которой автор, сохраняя язык народной сказки, повествует о событиях современной ему жизни. Хотя действие происходит в «некотором царстве, некотором государстве», в произведении изображен вполне конкретный образ русского помещика – князя Урус-Кучум-Кильдибаева. Смысл его существования заключается в том, чтобы «понежить свое тело». Он полностью живет за счет своих мужиков, но ненавидит их, боится, презирает, не выносит «холопьего духу». Он молит бога о том, чтобы он все его владения очистил от мужика. И однажды «не стало мужика на всем пространстве владений помещика».

Отсутствие мужиков сразу же отразилось на жизни всего государства: «остановились и подати, и регалии, и не стало возможности достать на базаре ни фунта муки, ни куска мяса», и, следовательно, на существовании помещика. Он совсем одичал без мужиков, полностью потерял свое человеческое обличье: «весь он, с головы до ног, оброс волосами, а ногти у него сделались, как железные. Сморкаться он уже давно перестал, ходил все больше на четвереньках... утратил способность членораздельно произносить звуки...»

Человек, считающий себя истинным представителем России, его опорой, потомственный российский дворянин, без мужиков превратился в дикого помещика, больше похожего на животное.

Типы правителей в «Истории одного города»

Тема самодержавия, как и тема собственности, постоянно была в центре внимания Салтыкова-Щедрина. Служение призраку собственности нашло свое выражение в ыромане «Господа Головлевы», особенно в образе Иудушки, а служение призраку государства обрело аналогичное, классическое воплощение в «Истории одного города», где писатель создал целую галерею самовластных правителей, которую завершает зловеще монументальная фигура Угрюм-Бурчеева.

«История одного города» дает целую галерею удивительных, как экзотические животные, правителей. С виду они кажутся людьми, но многие из них в конце концов обнаруживают свои нечеловеческую природу. Утрата правителем простых человеческих качеств – основная идея фантасмагории Салтыкова-Щедрина.

Хронологические рамки повествования достаточно условны, но в правителях временами угадываются черты реальных русских государей и других видных общественных и политических деятелей. О статском советнике Грустилове, например, сказано: «Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил пить чай в городской роще и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и умер от меланхолии в 1825 году». Эта биографическая справка завершена кратким замечанием: «Дань с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год». Можно говорить об императоре Александре I как историческом прототипе Грустилова. Но Грустилов в такой же мере злая насмешка над правлением Александра II.

Ограниченность и тупоумие начальства разливаются в «Истории одного города» таким широким потоком, что на этом фоне выглядит достоверно совершенно фантастический гротеск, когда градоначальником впопыхах был назначен Дементий Варламович Брудастый, в черепную коробку которого был вмонтирован несложный механизм, способный выкрикивать два слова: «не потерплю» и «разорю». Однако это примитивное устройство не помешало Органчику, как его прозвали исправно исполнять главную обязанность: привести в порядок недоимки, запущенные его предшественником.

В галерее глуповских правителей есть одна зловещая особенность: от губернатора к губернатору все меньше в них остается от человека, все меньше нелепых, но в чем-то даже привлекательных качеств, которыми отличались правители вроде Грустилова.

Завершает же этот зверинец губернатор Угрюм-Бурчеев, который «принадлежал к числу самых фантастических нивеляторов... Начертавши прямую линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый мир, и при этом с таким непременным расчетом, чтобы нельзя было повернуться ни взад, ни вперед, ни направо». Идеальный мир представлялся ему образцовой казармой. Угрюм-Бурчеев – это монументальный гротескно-сатирический образ, представляющий собой сочетание самых отвратительных, враждебных человеку качеств. Это человекоподобный истукан «с каким-то деревянным лицом», который «всякое естество в себе победил», для которого характерно «умственное окаменение». Это «со всех сторон, наглухо закупоренное существо», которому чужды любые «естественные проявления человеческой природы» и которое действует «с регулярностью самого отчетливого механизма». Если в Брудастом было лишь нечто от вещи (органчик вместо мозга), то Угрюм-Бурчеев целиком представляет собой некий бездушный автомат, стремящийся все живое вокруг уничтожить, землю превратить в пустыню, а людей – в обезличенные тени, способные лишь молча маршировать и исчезать в каком-то фантастическом провале. Вот почему Угрюм-Бурчеев – фигура не только комическая, но и страшная. «Он был ужасен» – эта фраза дважды повторяется в начале главы, посвященной всевластному идиоту.

Такой представлялась сатирику надвигающаяся эпоха. После Александра II в России начали проводиться «контрреформы», охота на вольнодумцев вошла в острую фазу. Тупая военщина порабощала умы, время Дениса Давыдова прошло. Вот почему так мрачно завершается летопись города. С высоты своего времени мы можем сказать, что антиутопическая картина, нарисованная сатириком, больше походит на советское время. Возможно, в этом сказался дар предвидения, который есть у любого талантливого писателя.

Образы животных в сказках Салтыкова-Щедрина

И. С. Тургенев писал об особенностях сатиры Салтыкова: «В Салтыкове есть нечто свифтовское: этот серьезный и злобный юмор, этот реализм, трезвый и ясный среди самой необузданной игры воображения, и особенно этот неколебимый здравый смысл, сохраняемый несмотря на неистовства и преувеличения формы».

Все это абсолютно верно для сказок Салтыкова-Щедрина. Сказки – это особый литературный жанр, основанный на народных легендах, былях, песнях, суевериях. В них часто используются традиционные сюжеты, персонажи (Василиса Прекрасная, Иван-царевич, серый волк), художественные приемы (фантастика, устойчивые обороты, присказки, устойчивые эпитеты, антитеза). Сказки Салтыкова-Щедрина имеют фольклорную основу – сказки о животных, но это только форма. По сути своей эти произведения являются политическими памфлетами.

Первое знакомство с творчеством М. Е. Салтыкова-Щедрина начинается со сказок «Премудрый пескарь», «Самоотверженный заяц», «Орел-меценат», «Верный Трезор», «Медведь на воеводстве» и др. Все эти сказки знакомы нам с детских лет. За образами животных в этих сказках скрываются известные человеческие пороки и недостатки.

Автор рисует читателю образы обывателей, смирившихся перед властью например в сказке «Самоотверженный заяц». Почему простой человек так быстро смиряется со своей участью? Почему он так покорен и беззащитен? Отчего обыватели считают правомерным свое бесправное положение? Салтыков-Щедрин показывает немало положительных черт зайца: благородство, любовь к ближним, честность, прямоту, но все они бессмысленны перед рабской покорностью и боязнью ослушаться волка, то есть власть. Заяц выступает здесь в той же роли, что и в русских сказках, но в народных историях о животных слабейший почти всегда оказывался победителем.

В сказке «Орел-меценат» разоблачению подвергнут глупый и жадный правитель. Он иронично назван меценатом, представляя собой образец правительственного мракобесия. Он уничтожил соловья за его вольные песни, дятла-ученого «нарядил в кандалы и заточил в дупло навечно», дотла разорил ворон-мужиков. Но Орла ждало наказание: бунт.

«Верный Трезор» – сказка-сатира на раболепную покорность и «собачью преданность» подчиненных своим неблагодарным хозяевам. Но классическим образом крестьянской России стал Коняга. Коняга – труженик, источник жизни для всех. Без отдыха, без собственной цели, без вознаграждения трудится скотина. «Нет конца работе!» Работой исчерпывается весь смысл его существования.

Сказки о животных Салтыкова-Щедрина имеют литературных предшественников. Это не только русские народные сказки, где животные также зачастую изобличают социальные пороки. Схожий сюжет, например, в средневековом французском романе-фаблио «Роман о Лисе». Лис в этой истории – мелкий феодал. Он обманывает более крупных хищников – волка, медведя, льва, и тогда мы сочувствует ему. Но когда Лис начинает обижать более слабых – кур, зайца, он получает заслуженное наказание.

Политические сказки Салтыкова-Щедрина ближе к басне. Как и в баснях, в сказках Щедрина есть мораль-заключение, все герои статичны (они являются воплощением тех или иных пороков, отрицательных черт человека), отсутствует образ положительного героя.

Сказки Салтыкова-Щедрина не просто изображают абстрактные пороки, как это было в нравоучительных баснях XVIII в., но они дают представление о реальной жизни России во второй половине XIX в. Сам Щедрин был уверен, что пишет на злобу дня. Он так об этом говорит: «...Писания мои до такой степени проникнуты современностью, так плотно прилаживаются к ней, что ежели и можно думать, что они будут иметь какую-нибудь ценность в будущем, то именно и единственно как иллюстрация этой современности». Действительно, многие описываемые им реалии ушли с исторической сцены. Нет крепостного права, правитель уже не имеет столько власти казнить и миловать, но до сих пор остались премудрые пескари, жестокие хищные волки. Автор обычно тщеславен, но вряд ли Салтыков-Щедрин порадовался бы, узнав, что его сказки до сих пор более-менее отражают объективную современную действительность.

Семья Головлевых (по роману М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»)

В «Господах Головлевых» автор исследует природу того, что неумолимо отдаляетлюдей друг от друга. Он исследует такие стремления, которые начинаются с исступленного желания наилучшим образом устроить свой дом, обеспечить будущее своего рода. Дом, семья, род – вот ценности подлинные, а не мнимые. И именно им самозабвенно отдает всю свою яркую жизненную одаренность родоначальница и глава семейства Арина Петровна Головлева. И вроде бы добивается успеха: могущество головлевского рода неоспоримо. Она сама это горделиво осознает: «Какую махину выстроила!». Но когда цель, как кажется, достигнута, выясняется, что она была иллюзорной, что все потеряно, а жизнь, своя собственная и близких, была бессмысленно принесена в жертву. Роман, посвященный упорному созиданию «семейной твердыни», кончается полным человеческим крахом: опустением дома и распадом родственных связей.

Итак, в романе изображена семья, состоящая из главы – Арины Петровны – и ее детей. Головлева – властная и энергичная помещица, хозяйка всего имения, натура сложная и целеустремленная, но испорченная беспредельной властью над семьей и окружающими. Она единолично правит всем имением, превратив мужа в ненужный придаток и калеча жизнь «постылым детям». Ее большой страстью несомненно является накопительство.

Денежные отношения – основополагающая, самая прочная нить, которая связывает мать и ее сыновей – Степана, Павла и Порфирия. Старший сын, Степан, от природы наделен остроумием и наблюдательностью. Но он – бездеятельный, пассивный. «Постылый Степка-балбес», спивается, умирает. Другой сын – Павел – чудак, который презирает общество живых людей и живет в своем волшебном мире наедине с самим собою. Так и проходила его безрадостная жизнь, пока его не одолел смертельный недуг.

Младший сын, Порфирий, наверное самая выделяющаяся персона в этом семействе. Тираническая власть Арины Петровны, материальная зависимость от матери воспитали в нем лживость и подхалимство. Используя хитрость, Порфирий добивается доверия жестокой и жадной помещицы-крепостницы. Порфирий с детских лет умел опутать «доброго друга маменьку» паутиной лжи и подхалимажа, за что и получил от других членов семьи прозвища «Иудушка» и «кровопийца». Предательство и подхалимство – вот характеризующие его черты. Он предает всех и всегда. Все Иудушкины поступки настолько мелки и ничтожны, что вызывают негодование и омерзение. Даже обращаясь к Богу, он откровенно практичен. Господь для него – нечто вроде высшей инстанции, к которой можно обращаться со своими гнусными прошениями. Порфирий безжалостно отбирает у матери все накопленное ей, разоряет родных братьев. Именно Иудушка становится причиной смерти двух его сыновей.

Потрясает сцена Иудушки с «мертвыми душами»: покойной матерью, братьями, давно умершими слугами. Отвернувшись от живой жизни, герой общается с призраками, пока внезапное пробуждение «одичалой совести» не заставит его с ужасом спросить: «Что такое сделалось?!.. где... все?..». Вся тяжесть ответственности за гибель рода Головлевых падает на Порфирия. Его же Салтыков заставит и очнуться – «за всех». Иудушка, наконец, понимает, что есть настоящие человеческие отношения, законы человеческой связи. Он осознает эгоистическую разъединенность головлевского рода и ответ за все многочисленные семейные грехи возьмет на себя.

Порфирий сам вынесет себе смертный приговор – его найдут замерзшим недалеко от могилы матери. Хотя финал романа вызывает у читателя сомнение. Может ли у такого человека как Иудушка проснуться совесть?

В психологическом романе Салтыкова-Щедтина «Господа Головлевы» показана не только физическая но и нравственная гибель трех поколений. Так почему же головлевский род обречен на вымирание? Почему мать и дети так и не нашли общего языка? Ответ совершенно ясен: деспотизм, привычное подавление личности младших повлекло за собой неумение «головлят» распорядиться собственными судьбами. Отсутствие в семье нравственных устоев, беспредельная власть денег – все это приводило к разложению семьи и каждого из Головлевых. Будущие крушения детей подготовлены здесь, в родных стенах. В богатый, но ненавистный родной угол головлевская молодежь возвращается только погибать.

Сочинение Салтыкова-Щедрина «Господа головлевы» как попытка создания «семейного» романа

Хроника, каковой является роман «Господа Головлевы» первоначально не была самостоятельным произведением. Она входила в цикл сатирических очерков «Благонамеренные речи». Критики называли Салтыкова-Щедрина «великим мастером смеха», но, читая его роман-хронику «Господа Головлевы», мы не смеемся, потому что тяжелое, гнетущее чувство пронизывает это произведение от начала и до конца. У Салтыкова-Щедрина представлены картины безжалостной и суровой природы, увядающего дворянского быта, и все говорит о безысходности и вымирании. Его «дворянское гнездо» не овеяно высокой, благоуханной поэзией.

Свой роман «Господа Головлевы» Салтыков-Щедрин озаглавил: «Эпизоды из жизни одной семьи». Действительно, каждая глава представляет собой законченный рассказ, но в целом роман являет собой единое художественное произведение о трагической судьбе «выморочного семейства», о деградации и гибели отдельных его членов. Каждая из глав романа, а всего их семь, имеет название, намекающее на семейные узы, семейные отношения. На самом же деле их нет, они давно распались. А потому название глав можно воспринимать как сатирические. Нет семейных уз, а есть только слова, пустые по своему содержанию. Головлевы и внешне вроде бы представляют собой семью: они говорят друг другу теплые, ласковые слова, но настоящей теплоты и ласки за ними не ощущается, потому что все это уже превратилось в ритуал. Так, участливость, доброта, сердечность и внимание Иудушки к окружающим – это, в сущности, всего лишь ритуал, бессодержательная, мертвая форма. В каждой главе («Семейный суд», «По-родственному», «Выморочный», «Расчет» и других) рассказывается о смерти, точнее об умерщвлении кого-то из представителей головлевского рода. Постепенно, от главы к главе, из жизни уходят все представители головлевского семейства. В итоге Иудушка остается один.

Семейство Головлевых обречено на гибель: здесь все ненавидят друг друга и каждый жаждет смерти ближнего, чтобы поскорее стать наследником, и потому весь род Головлевых – «выморочный». Всей их жизнью движет страстное стремление к наживе. Глава «семейства» – человек легкомысленный, вечно пьяный, ведущий самый низкий образ жизни. Владимир Михайлович Головлев сорок лет ненавидит жену, Арину Петровну, да и сама она «преисполнена презрительной ненавистью к мужу-шуту». И, видимо, ненависть эта передавалась по наследству всем близким родственникам Головлевым, несмотря на то что здесь говорили друг другу «тетенька» и «дяденька», «сестрица» и «братец». В действительности же «дяденька» ел из одной миски с псом Трезоркой, а «тетенька» и вовсе умерла от «умеренности» (то есть от голода).

На протяжении всего романа перед читателями предстает галерея умирающих родственников: умирает «Степка-балбес»; кончает жизнь самоубийством Любинька; о смерти Анниньки мы узнаем в конце; схоронена Арина Петровна, «желающая всем добра»; найден закоченевший труп Головлева-барина (Иудушки-Порфирия), закончившего свою жизнь в грязи у дороги не лучше бездомной собаки.

Само поместье Головлевых – своего рода государство, т. е. крепостническая Россия в миниатюре. Родственные и деловые отношения в семье – это общественные отношения.

Главный стимул семейства Головлевых – это накопительство и стяжательство, и именно из-за этого здесь разыгрывается трагедия: родственники, поправшие нравственные и семейные устои, гибнут один за другим. Умирают все по-разному, но почти у всех смерть постыдная и мучительная. «Головлевы – это сама смерть, вечно подстерегающая новую жертву», – пишет сатирик. Над семьей Головлевых словно висит злополучный дамоклов меч. На глазах у кровожадного Иудушки умирают все, и причины этого во многом кроются в прошлом семьи, деды и прадеды которой были «озорливые, пустомысленные и никуда не годные пьянчуги».

Беспомощность, лень и непригодность делу воспитывались у всех представителей рода Головлевых изначально: они презирали труд, считая его уделом «подлых людей» (т. е. простого народа). Единственное, что умели делать Головлевы, – морально калечить и унижать свою прислугу и близких. В семье Головлевых царят тусклая атмосфера жизни, полнейшая бездуховность, пустословие. Так что постепенно все они гибнут, становясь жертвами разврата и преступлений других, либо кончают жизнь самоубийством, прожив жизнь впустую.