Текст книги "400 школьных сочинений"

А. Рыбаков

Мои размышления над трилогией Анатолия Рыбакова «Дети Арбата», «Тридцать пятый и другие годы», «Страх»

«Дети Арбата» Анатолия Рыбакова были той первой ласточкой перестройки и гласности, что прилетела в сердца и умы читателей в конце 80-х годов. В чем феномен этой книги? Разве мы не знали раньше обо всех страшных фактах 30-х годов? Но это было чем-то далеким, неосязаемым, в полном объеме известном лишь специалистам. А в «Детях Арбата» автор впервые в открытую назвал вещи своими именами. Впервые мы узнали, как готовилось покушение на Кирова – в подробностях почти документальных, разве что мысли Сталина были «додуманы» автором, все остальное соответствует историческим фактам.

Впрочем, в трех книгах Рыбаков дает нам немало и собственных версий событий, действительно происходивших в то страшное время. Так, мы прекрасно помнили из учебников истории, что Серго Орджоникидзе покончил жизнь самоубийством. А согласно авторской версии Рыбакова, это не самоубийство, а убийство.

Если из всех частей трилогии выбирать название для всего цикла, я бы назвал его «Страхом». Рыбаков мастерски описывает, как в те годы страх охватывал практически всех. Все население страны минус один человек боялось ареста, боялось пыток – самых изощренных, а вот один человек – Сталин – боялся всего остального населения, которое могло его свергнуть.

Пуще всех Сталин в том далеком 37-м году боялся не Бухарина с Рыковым – за ними не было реальной политической силы. Сталин боялся Тухачевского – за ним была армия. Описание заговора Сталина против Тухачевского занимает в третьей книге значительное место. Как все остальные, был сломлен и Тухачевский.

И этот вопрос меня мучает все время: почему они ломались – Тухачевский, Блюхер, Уборевич. Разве не пытали наших партизан еще в гражданскую, а затем в Великую Отечественную войну? Но ведь абсолютное большинство выдерживало, умирало, но не сдавалось! Вспомним хотя бы некоторых из них: Сергея Лазо, Зою Космодемьянскую, Мусу Джалиля... Выходит, рядовые советские граждане были сильнее духом своих вождей и военачальников?

Наряду с реально существовавшими людьми – Сталиным, Тухачевским, Ежовым, автор прослеживает судьбы и трех главных действующих лиц трилогии – Саши Панкратова, Вари и Нины.

Саша освободился из ссылки, имеет минус в паспорте. Ему тяжело устроиться на работу даже в Калинине – нынешней Твери. Цепь случайностей помогает ему: неожиданное знакомство в столовой с официанткой Людой, ее приятели в автохозяйстве, секретарь местного обкома партии Михайлов, – каждый понемногу устраивает его судьбу.

Одноклассница Нина, ставшая школьной учительницей, не идет на компромисс с собственной совестью, как большинство коммунистов той поры, а без оглядки бросается в защиту директора школы в конфликте с типичной сталинисткой – старшей пионервожатой. Справедливость не торжествует: директора исключают из партии и арестовывают по дороге домой. Та же участь наверняка ждет и Нину: ее дело передано партследователю. Только решительное вмешательство младшей сестры Вари спасает Нину от неминуемого ареста.

Сложны взаимоотношения Саши и Вари. Они любят друг друга, но Варя совершает необдуманный поступок: выходит замуж за случайного знакомого, на поверку оказавшегося вором и шулером. Конечно, в конце концов она разводится с ним, но можно представить состояние Саши, когда он узнает о ее замужестве!

Роман заканчивается на перепутье: идет 37-й год, усиливаются тоталитарный режим, репрессии. Калинин становится режимным городом, Саша вынужден покинуть его. По «Детям Арбата» мы знаем о дальнейших планах автора продолжить повествование. Сюжетная линия уже намечена: начнется война, Саша попадет офицером на фронт. Рыбаков выбрал для своих романов жанр хроники: год за годом он раскрывает всю страшную сущность жизни страны.

Последняя книга трилогии весьма символично названа «Страхом». Страх – исконно советское чувство, которым держали в повиновении народ все годы советской власти. И думаю, от каждого из нас сегодня зависит сделать так, чтобы страну, будущие поколения не поглотили новые волны страха, корежащего души людей, ломающего их судьбы и лишающего счастья.

С. Алексиевич

«У войны – не женское лицо» (по одноименному роману С. Алексиевич»)

Пятьдесят семь лет назад нашу страну озарил свет победы, победы в Великой Отечественной войне. Нелегкой ценой досталась она. Долгие годы советский народ шел тропами войны, шел, чтобы спасти свою Родину и все человечество от фашистского гнета.

Каждому русскому человеку дорога эта победа, и, наверное, поэтому тема Великой Отечественной войны не только не утрачивает своей актуальности, но и с каждым годом находит все новые и новые воплощения в русской литературе.

В своих книгах писатели-фронтовики доверяют нам все лично пережитое на огневых рубежах, во фронтовых окопах, в партизанских отрядах, в фашистских застенках – все это отражено в их повестях и романах. «Прокляты и убиты», «Обертон» В. Астафьева, «Знак беды» В. Быкова, «Блокада» М. Кураева и многие другие – возвращение в «крошево» войны, в кошмарные и бесчеловечные страницы нашей истории.

Но существует еще одна тема, заслуживающая особого внимания, – тема нелегкой доли женщины на войне. Этой теме посвящены такие повести, как «А зори здесь тихие...» Б. Васильева, «Полюби меня, солдатик» В. Быкова. Но особое и неизгладимое впечатление производит роман белорусской писательницы-публицистки С. Алексиевич «У войны – не женское лицо».

В отличие от других писателей, С. Алексиевич героями своей книги сделала не выдуманных персонажей, а реальных женщин. Понятность, доступность романа и его необыкновенная внешняя ясность, кажущаяся незатейливость его формы относятся к достоинствам этой замечательной книги. Ее роман лишен сюжета, он построен в форме беседы, в форме воспоминаний. Долгие четыре года писательница шла «обожжеными километрами чужой боли и памяти», записывала сотни рассказов медсестер, летчиц, партизанок, десантниц, которые со слезами на глазах вспоминали ужасные годы.

Одна из глав романа под названием «Не хочу вспоминать...» повествует о тех чувствах, которые живут в сердцах этих женщин по сей день, которые и хотелось бы забыть, но нет возможности. Страх наравне с истинным чувством патриотизма жил в сердцах девушек. Так описывает одна из женщин свой первый выстрел: «Мы залегли, и я наблюдаю. И вот я вижу: один немец приподнялся. Я щелкнула, и он упал. И вот, знаете, меня всю затрясло, меня колотило всю.

Я заплакала. Когда по мишеням стреляла – ничего, а тут: как это я убила человека?..».

Потрясают и воспоминания женщин о голоде, когда они были вынуждены убивать своих лошадей, чтобы не умереть. В главе «Это была не я» одна из героинь, медсестра, вспоминает о своей первой встрече с фашистами: «Я перевязала раненых, рядом лежал фашист, я думала, он мертвый... а он раненый, он хотел меня убить. Я как почувствовала, как кто-то меня подтолкнул, и к нему повернулась. Успела выбить ногой автомат. Я его не убила, но и не перевязала, ушла. У него было ранение в живот...».

Война – это, прежде всего, смерть. Читая воспоминания женщин о смерти наших бойцов, чьих-то мужей, сыновей, отцов или братьев, делается страшно: «К смерти нельзя привыкнуть. К гибели... Трое суток мы были с ранеными. Они здоровые, крепкие мужчины. Они не хотели умирать. Они все время просили пить, а пить им нельзя, ранение в живот. Умирали они на наших глазах, один за другим, и мы ничем не могли им помочь...».

Все, что мы знаем о женщине, умещается в понятии милосердие. Есть и другие слова – сестра, жена, подруга и самое высокое – мать. Но милосердие в их содержании присутствует как суть, как назначение, как конечный смысл. Женщина дает жизнь, женщина оберегает жизнь, понятия «женщина» и «жизнь» – синонимы. Роман С. Алексиевич – еще одна страница истории, подаренная читателям после долгих лет вынужденного молчания. Это еще одна страшная правда о войне. В заключение хочется привести фразу еще одной героини книги «У войны – не женское лицо»: «Женщина на войне... Это что-то такое, о чем еще нет человеческих слов...».

В. Кондратьев

Анализ повести В. Кондратьева «Сашка»

Повесть Вячеслава Кондратьева «Сашка» рассказывает о молодом русском пареньке, который волею судьбы оказался на фронте. Война изменила жизнь целых поколений, отняла мирный быт, возможность жить, работать.

Однако человеческие представления о чести, совести, добре и зле невозможно искоренить в человеке. Сашка удивительно добр, ему свойственно милосердие и сострадание к ближнему. Сашке удается взять в плен молодого немца. Если бы им суждено было встретиться в бою, не было бы никаких сомнений, как поступить. А теперь пленник совершенно беспомощен.

Комбат приказывает Сашке расстрелять пленного. Этот приказ вызывает у парня сильнейшее сопротивление. Мысль о том, что он должен расстрелять беззащитного человека, кажется Сашке чудовищной. Капитан догадывается о состоянии Сашки, поэтому приказывает другому бойцу проверить исполнение приказа.

В сознании каждого человека заложена уверенность, что жизнь человеческая священна. Сашка не может убить беззащитного пленного немца. Он не случайно находит в пленном немце сходство со своим хорошим знакомым. В довершение ко всему он не может забыть листовку, которую показывал немцу. В листовке была обещана жизнь, и Сашка не может понять, как же можно нарушить это обещание.

Ценность человеческой жизни – важный фактор. И пусть Сашка слишком прост, чтобы обратиться к теориям великих философов и гуманистов, в душе он четко осознает свою правоту. И именно это заставляет его медлить с выполнением приказа.

Даже в условиях войны Сашка не ожесточился, общечеловеческие ценности для него не потеряли свой смысл. Не случайно уже после того, как комбат отменил приказ, Сашка понял: «...коли живой останется, то из всего, им на передке пережитого, будет для него случай этот самым памятным, самым незабывным...».

Пришлось Сашке из-за ранения отправиться в тыл. Волнует предстоящая встреча с девушкой Зиной, которая была медсестрой. И пусть сознает Сашка, что ничего серьезного у него с Зиной не было, но все-таки мысль о ней согревала его душу, вселяла надежду.

Неожиданно на Сашку обрушивается чужое недоверие, которое шокирует его. Ранен он был в левую руку, и присутствующий на осмотре лейтенант счел, что сделано это целенаправленно самим бойцом, чтобы покинуть поле боя и отправиться в тыл. Сашка не сразу понял, о чем идет речь. «Но потом, поймав на себе подозрительный, пристальный взгляд, догадался: этот аккуратненький, … не хлебнувший и тысячной доли того, что довелось Сашке и его товарищам, подозревает его, Сашку, что он... сам себя... Да в самые лихие дни, когда казалось, проще и легче – пулю в лоб, чтоб не мучиться, не приходила Сашке такая мысль».

Встреча с Зиной оказалась не столь волнующей, как ожидалось. Не сразу, но узнает Сашка об ее измене.

И становится ему горько и тоскливо. Поначалу возникло у него желание «завтра же утром на передок податься, пусть добивают». Но потом понял Сашка, что у него есть мама и сестра, и не может он так безрассудно распоряжаться своей жизнью.

Сашка открыт и искренен, он весь как на ладони, он не скрывает ничего. Это тип простого русского человека, который, в общем-то, и выиграл войну. Сколько таких Сашек, молодых, искренних, добрых и чистых душой, погибло в Великую Отечественную войну!

Повесть заканчивается размышлениями Сашки, которые возникают у него при взгляде на спокойную, почти мирную Москву. И Сашка понимает: «...чем разительней отличалась эта спокойная, почти мирная Москва от того, что было там, тем яснее и ощутимее становилась для него связь между тем, что делал он там, и тем, что увидел здесь, тем значительней виделось ему его дело там...».

Каждое произведение о войне стремится донести до последующих поколений всю трагедию, с которой вынуждены были столкнуться советские люди в период с сорок первого по сорок пятый. Чем больше времени отделяет нас от того страшного периода, тем меньше остается живых людей, помнящих ту кровавую мясорубку. И именно поэтому произведения о войне необходимо читать и перечитывать, чтобы иметь достоверное понятие о сложной судьбе России.

Б. Л. Пастернак

Темы и мотивы поэзии Б. Пастернака (по стихотворениям «Февраль. Достать чернил и плакать...», «На ранних поездах», «Лето в городе», «Гамлет», «Зимняя ночь»)

Поэзия Бориса Пастернака представляет собой явление, совершенно новое в русской литературе вообще и в литературе серебряного века в частности. Стихи Пастернака оригинальны и по форме, и по содержанию.

В знаменитом стихотворении «Февраль», которое принадлежит к ранней прозе Пастернака и входит в сборник «Начальная пора», поэт выражает свое настроение – грустное, унылое, разочарованное, гнетущее:

 
Февраль. Достать чернил и плакать!
 

Автор всегда старается точно указать время года, состояние природы, которая присутствует почти во всех произведениях и помогает раскрыть душевное состояние лирического героя. Известно, что в стихах Пастернака природа и автор составляют единое целое, и часто не Пастернак рассказывает о дождях и ветре, а они сами ведут речь о душевном состоянии поэта.

В этом же стихотворении звучит тема поэзии, творчества. Поэт рассказывает о том, как мучительно ему даются строки, намекая на свою нелегкую судьбу:

 
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
 

Поэт уточняет, что «чем случайней, тем вернее слагаются стихи навзрыд». И этот мотив случайности всего происходящего в жизни Пастернак часто использует в своей лирике, указывая на то, что настоящие стихи рождаются часто мгновенно, неожиданно, отсюда их правдивость, меткость, неповторимая красота.

Другое стихотворение, относящееся к более позднему периоду творчества «На ранних поездах», поэт снова начинает с описания времени года, погоды: «зима», «январь», «снег», «стужа», «на улице ни зги»...

Само название указывает на то, что в этом стихотворении будет повторен знакомый по многим произведениям Пастернака мотив железной дороги, мотив пути. В поезде, глядя в вагонное окно, поэт «сквозь прошлого перипетии и годы войн и нищеты» узнает «России неповторимые черты». Стук колес навевает ему далекие воспоминания детства. С чувством «обожания» и «боготворения» он наблюдает за теми, кто ему встречается на пути: «здесь были бабы, слобожане, учащиеся, слесаря», – и с тихой радостью и гордостью восхищается выносливостью простых русских людей:

 
В них не было следов холопства,
Которые кладет нужда,
И новости, и неудобства
Они несли как господа.
 

Тема поэта и поэзии звучит в стихотворении «Гамлет».

Писатель строчкой «я ловлю в далеком отголоске, что случится на моем веку» определяет свое предчувствие судьбы, точнее, ее трагического финала: «неотвратим конец пути». Поэт намекает на обстоятельства собственной жизни (ведь он на самом деле находился под жестким контролем): «На меня наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси», – и молит о том, чтобы его избежала участь многих других коллег по перу.

Пастернак пишет другое восхитительное стихотворение – «Зимняя ночь. Образ метели символичен: метель – революция, гражданская война. Мело людей, словно снегом, круговорот истории заметал в неизвестность людские жизни и судьбы („судьбы скрещенья“). Стихотворение является одним из самых гениальных, на мой взгляд, произведений Пастернака.

Буквально в каждой строчке – образы, символы. Так, например, свеча – библейский образ, воплощение света, надежды и веры поэта в просветленное будущее, в торжество добра и справедливости. «Озаренный потолок» – небо, Бог. «Скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья», «крест», «ангел» – связь с образом Иисуса Христа, надежда на его воскресение.

Стихотворение насквозь пронизано христианскими мотивами и верой в божественное, справедливое торжество, в возрождение мира и добра на земле, а особенно в России.

Таким образом, в поэзии Пастернака можно выделить несколько значительных тем: тему поэзии и трагической судьбы поэта в советском государстве, тему России и русского народа, тему Бога и тему природы.

«Когда строку диктует чувство…» (по лирике Б. Пастернака)

Борис Пастернак родился и жил в эпоху великих преобразований. Он пережил царя, временное правительство, три революции, две мировых войны… Все это не могло не отразиться на его поэзии.

Если без желания, просто так попытаться прочитать его стихи, ничего не получится: меткие эпитеты распадутся в бессвязную бессмыслицу. Только если с душой «окунуться» в его творчество, можно что-то понять. Более того, его стихи иногда даже хочется петь, настолько они чувственны, красноречивы и гармоничны.

Чтобы лучше объяснить это, приведу несколько примеров. Начать, конечно, следует с «Февраля»:

 
Февраль. Достать чернил и плакать»
Писать о феврале навзрыд…
 

Здесь поэт сразу задает тон, энергетику:

 
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд
 

Пожалуй, еще никто до Пастернака так не предлагал писать стихи.

Хотя многие другие его стихотворения были переполнены трудными для восприятия сравнениями все равно они наполнены самой характерной чертой Пастернака – чувственностью:

 
Прощай же, пора, моря радость!
Я спрыгну сейчас, проводник…
…Срывается поле и ветер, —
О, быть бы и мне в их числе!
 

(отрывок из «Вокзала»)

 
Венеция венецианкой
Бросалась с набережных вплавь
 

(«Венеция»)

В 1930–1940-е годы Борис Пастернак в корне меняет свой стиль. Из несколько «заумного» он становится простым и ясным – классическим для русской литературы. Причиной послужила поездка автора на Урал, где он увидел бедное, испуганное население, разоренные деревни, нищету и разруху. К стихам этого переходного периода относится «О, знал бы я, что так бывает». Я вижу в этом некий стыд за ранее написанные стихи, которые не отражают действительность («дебют») теперь же автор увидел настоящее горе, и ему предстоит писать об этом стихи, которые «убивают».

 
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство
И дышат почва и судьба
 

Никак нельзя обойти любовную лирику поэта. Женщин у Пастернака было много, много было и любовных стихов:

 
Любить иных тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен
 

Наверное, ни одна женщина не осталась равнодушной, прочитав эти строки.

В завершении любовной темы я хотел бы отметить благодарность автора всем женщинам, с которыми его свела судьба. Стихотворение «Женщины в детстве» было написано автором уже в конце жизни:

 
«Всем им, вскользь промелькнувшим где-либо
И пропавшим на том берегу,
Всем им, мимо прошедшим, – спасибо,
Перед ними я всеми в долгу»
 

Также нельзя не вспомнить стихотворение «Быть знаменитым некрасиво». Это и послание начинающим поэтам, и исповедь, и жизненное кредо Пастернака.

 
«Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь»
«Цель творчества – самоотдача,
А не шумиха, не успех»
«Но надо жить без самозванства –
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов»
 

И это пишет уже почти старик! Борис Пастернак до конца не хотел отстать от эпохи и даже думал о будущем:

 
«И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои стихи…»
«Но быть живым, живым и только,
Живым и только – до конца»
 

Это и есть кредо Пастернака. Именно чувственность, живость его поэзии находят себе поклонников даже через 40 лет после смерти автора, после запретов и лжи, обрушившихся на его творчество. За эту тягу к жизни, искренность его стихов его любят и уважают до сих пор. Именно чувственность его стихов есть оригинальная черта его творчества, благодаря ей он был популярен.

Что ж, остается надеяться, что желание быть живым во всем смысле этого слова, чувствовать мир всеми фибрами своей души не иссякнет у нас никогда, как не иссякло оно у Бориса Пастернака.

Анализ стихотворения Бориса Пастернака «Зимняя ночь»

В 1946 г. Борис Пастернак пишет стихотворение «Зимняя ночь». Совсем недавно закончилась война. Казалось, наступило спокойствие! Но бури мировых потрясений не утихли.

Давайте вернемся к стихотворению и посмотрим, что хотел сказать автор читателю, какие мысли он выразил в стройной череде строк.

 
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
 

Свеча – символ надежды, тихого счастья. Этот огонек, являющийся для лирического героя центром его мира, легко потушить. Достаточно легкого дуновения – и вот уже

 
...жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
 

Жар, огонь – символ эмоций, страстей. Но это «жар соблазна». Огонь свечи – светоч жизни тихой, уединенной. Автор изобразил одну стихию в двух диаметрально противоположных ипостасях. Но основой произведения все-таки является антитеза огня и льда. Обратим внимание на первую строфу:

 
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
 

Первые две строки погружают в зиму, рой снежных хлопьев, метель. Причем холодная стихия – царица всего мира, «всей земли», все ей подчинено. И лишь одинокая свеча храбро противостоит этой снежной королеве. Противостоянием дикой пляски, борьбы духов природы и бытия и одинокой человеческой души – свечи – «Зимняя ночь» напоминает пушкинских «Бесов». Но итог здесь совсем иной. Если у Пушкина демоны в образе стихии переворачивают возок затерявшегося путника, ломают его сопротивление, то здесь внешние силы не могут окончательно победить маленький огонек, этот светоч надежды. Последняя строфа повторяет первую:

 
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
 

Последние две строки совпадают, но не первые. Обратим на них внимание. В первой строфе нет ощущения времени, действие сливается с бесконечностью. В последней строфе уже поставлены четкие временные рамки: «в феврале», к тому же слово «мело» не повторяется. Значит, зимняя буря не бесконечна, она имеет свое завершение. Заключительная строка – «свеча горела» – утверждает победу жизни и надежды. Эта борьба заканчивается в пользу чистого источника света, храбро отстоявшего свое право на жизнь. Именно противостояние жизненным бурям как внешнего мира, так и внутреннего является главной идеей произведения. Ее раскрытию служит и кольцевая композиция «Зимней ночи», и эмоциональная окраска произведения. Если мы внимательно приглядимся к нему, прислушаемся к звучанию слов, то поймем, что она очень ярка и красочна. Этому способствует прием аллитерации:

 
Мело, мело по всей земле
Во все пределы...
 

И в другой строфе:

 
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
 

В данном случае указанный прием придает метели звонкость, легкость, мы слышим своеобразный хрустальный звон льдинок, но чувствуем безжизненность. В этом мире легко пропасть, исчезнуть. А вот та часть мира, где царит свеча; для ее описания автор употребляет слова, обозначающие простые, домашние вещи, – это «потолок», «воск», «слузы», «ночник» и так далее. Здесь мило и уютно, но и сюда доносятся отзвуки другого мира, и здесь есть место борьбе и сомнениям. Таким образом, внешний мир стихотворения обрисован достаточно четко.

Внутренний же мир лирического героя стихотворения представить довольно трудно. О нем почти ничего не сказано, он дан отдельными штрихами. Душой лирического героя завладели сомнения, «жар соблазна». Этот жар коварен, здесь употребляется любопытное сравнение:

 
...И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
 

Мы видим явное несоответствие: соблазн, являющийся исключительной прерогативой сатаны, сравнивается с ангелом, символом чистоты и непорочности. И это является ярким показателем мятущейся души лирического героя. Единственным ориентиром в пространстве является символическая «свеча» – оплот веры и надежды. Будет она светить или погаснет под натиском жизненных неурядиц – зависит от самого героя.