Текст книги "Право на поражение"

Первый погребальный костер, из-за которого началась эта стычка у деревни, уже догорел, когда они наконец подожгли новый. Он был огромен – деревенские даже развалили пару сараев, чтобы быстро добыть топливо, но Виктор по-прежнему опасался, что и его будет недостаточно для того количества мертвечины, которое им предстояло сжечь.

Лошадей распрягли и отогнали подальше от повозок. Костер был сложен не слишком аккуратно, но это было неважно – они сейчас больше думали не о красоте церемонии, а скорее о быстром избавлении от потенциальной проблемы. Крестьяне щедро поливали бревна, повозки и трупы дегтем, чтобы добавить жару огню и заставить его разгореться еще быстрей. В конце концов Виктор кивнул, и кто-то из местных первым бросил в центр костра факел. Вслед за первым полетели еще несколько, разжигая пламя с разных сторон.

Уже через минуту всем пришлось отходить назад, настолько сильно начал разгораться огонь.

– Куда вы теперь? – спросил Виктор местного старосту, одновременно притрагиваясь к мертвому телу – последнему, оставленному специально для мага.

– Подальше отсюда. Раз до ваших краев нам не добраться, значит, просто подальше, пойдем на запад, насколько сможем, пока уж совсем в болота не упремся. Будем есть лягушек, если придется, все лучше, чем оставаться. Думаете, вы первые обоз перехватываете? В том-то и дело, что нет. Но если мертвецов подрезать еще позволяют – то ли глаза закрывают, то ли руки у них до всего не доходят, то обоз еще ни разу не прощали. Всех в округе через ворота пропустят, еще живыми, чтобы все перед смертью почувствовали. А некроманта вообще еще никто не успокаивал до вас, так что тоже…

– Через ворота? – переспросил Виктор.

– Вы действительно издалека, – кивнул староста. – Нет, я больше не спрашиваю, если нельзя вам этого говорить, то и не надо, тем более что вы нас спасли сегодня. Ворота есть в столице. Главные ворота некроманта. На арку больше смахивают, чем на ворота. Те, кто под ними проходят, превращаются в нежить. Медленно. С болью. Говорят, кричат до одури. Так сильно иногда кричат, что у живых из ушей кровь идет. И такая, говорят, боль, что они даже уже мертвыми кричать продолжают, не могут остановиться. Гвардия нынешнего короля. – Староста презрительно сплюнул. – Так их и делают. Им сразу после превращения прямо к плоти доспехи прибивают, на голову, на плечи, на позвоночник. Ни пробить, ни убить. Хуже, может, только избранные – некрорыцари, но тех хоть мало.

– А это кто? Их, наверное, еще после умерщвления расплавленным оловом заливают? – встрял в разговор Брентон.

– Нет, хуже. Это вообще добровольцы. Те, кто победил на арене. Лучшие воины со всей страны. Обладают правом жить, обладают правом просить умерщвления. И умерщвление им дарует лично он. Говорят, они после смерти, в отличие от остальных, становятся еще быстрее, еще сильнее, ну конечно – ни убить, ни пробить, ни заставить отступить.

– Арена? – задумчиво спросил Брентон.

– Ага. Состязания идут все время. Больше у столицы, конечно, но даже на окраинах арены построили, и они не пустуют. Как ни странно, дураки находятся, и немало. Иногда и рабов на них гонят, они вроде как и не добровольцы, но куда им деваться. Я ж ни разу не видел, но в городе говорили, что он каждый сезон с десяток новых рыцарей «посвящает». А они же бессмертные совсем, вот и считайте. Еще дюжина лет, и совсем туго будет. Пока-то, я ж говорю, кто их видел, этих рыцарей. Даже гвардия только в столице стоит, короля охраняет. Но с каждым годом их все больше, а нам все хуже. Уходить надо, на болота уходить, раз больше некуда.

– Все, этого в костер. – Виктор поднялся от мертвого тела.

Некоторые крестьяне копались вилами в золе, пытаясь убедиться, что после погребения не осталось несгоревших трупов. Остальные уже вовсю собирали пожитки. Эта деревня казалась странно слаженной, шустрой и боевитой. Или, возможно, она просто стала такой под правлением некроманта. Похожие поселения Виктор видел на западной границе, у берегов Хагона. Те крестьяне тоже были такими – хмурыми, сосредоточенными и быстрыми на сборы. Орки научили их быть такими на несколько поколений вперед.

Староста махнул рукой, подзывая своих родичей, и несколько крестьян утащили последний труп на уже подготовленное ложе из дров.

– Ну а вы куда дальше? – спросил старик.

– Пока не знаем, – качнул головой Виктор. – В столицу бы нам, конечно, посмотреть самим, что да как. Только вот непонятно пока как. Там живые хоть остались, в столице, или только скелеты да мертвецы?

– Остались, конечно. И много еще осталось. Слышал – некоторым там даже по нраву новая власть пришлась. На арену зрителей приходит – не протолкнуться. Только вот все больше людей метки себе ставят. Им за это даже платят, вишь. Вот и получается, что скоро никто спокойно к Лодочнику уходить не будет – сначала к некроманту в услужение.

– Ну, давайте. Мы уходим. Вы тоже не задерживайтесь. Костер был большой, мало ли кто на огонек спешит. Удачи вам и побольше хороших рецептов блюд из лягушек.

– Ну и вам удачи. Чую я, не простые вы наемники, таких только самые богачи нанять могут. Думаю, непростое дело вам дали. А по тому, как вы мертвечину не любите, желаю, чтобы оно удалось вам все выполнить.

Магу снился сон. То самое бескрайнее поле, только теперь на нем не было демона и его врага. Без их громадных туш поле казалось пустым и еще более бесконечным. Без звона мечей вместо них начинала звенеть тишина.

В этом сне, внутри него, маг грезил. Дуб, ветвь которого он сломал когда-то в детстве, пытаясь добиться благосклонности учителя, то появлялся, то исчезал на горизонте. Так далеко, что маг не мог его видеть. А если и мог, то никогда не смог бы определить, греза это или реальность, удаленная настолько, что может быть приравнена к грезе.

Круг некромантов появлялся у него за спиной. Они стояли молча, уставившись в самый центр своего миража. Какое-то заклинание, из тех, что можно сделать только вместе, плелось там в абсолютной тишине.

Но это было за спиной, и маг не мог сказать, стоят ли его враги-друзья-помощники, утаптывая пшеницу, или ему это только кажется. Как отделить грезу от реальности, если ты не можешь повернуться? Можно сделать любимых тобою людей бессмертными – для этого надо только уйти от них, оставить их навечно. И пока ты не увидишь их могилу, они будут жить вечно – ведь ты не видел их мертвыми.

Некроманты пели немую песню, пытаясь ему помочь. Как могли его враги стать друзьями? Чей коварный замысел они исполняли, втираясь к нему в доверие? Что хотели ему объяснить те, кого не было за спиной? Какое желание мага собирались исполнить?

Каждый осколок первозданного хаоса дрожал, меняя картины грез, зовущих мага. Его зрение туманилось, и порой ему казалось, как через осколки, лишь слегка приминая колосья, мчится тень рыси. Но не было самой рыси, поэтому это тоже был только бред. Как тень могла мчаться без того, что загораживает путь свету? И, если уж на то пошло, откуда могла взяться тень, если на всем бесконечном синем небе этого мира, до самого горизонта, уходящего даже за пределы этой бесконечности, не было солнца?

Как тишина могла звенеть настолько сильно, что болели уши? И как в эту тишину мог вплетаться рев медведя? Откуда в мире колосьев взяться медведю? И его рыку в полной тишине? Откуда взялась эта греза?

И почему фокус глаз мага все время плыл, как будто он находился в чужом теле, к которому никак не мог приспособиться?

И не главная ли эта греза – отсутствие демона? Как он мог отсутствовать, если этот мир – всего лишь его часть? И может быть, демон здесь, никуда не делся, но маг просто не видит его, потому что сложно разглядеть самого себя?

Хаос оставался, он никуда не исчез, просто уютно устроился глубоко в сознании мага. Восторгом, колосьями пшеницы, далеким горизонтом хаос лишь напоминал о себе. Давал власть над тем, что не дозволено простым смертным. Подарок демона или проклятие, но оно было с ним, с магом. Частью демона и был маг. Может быть, он был рожден только для того, чтобы стать хранителем частички древней силы. Или демон возник, вырос, жил и сражался, а потом ждал несколько вечностей подряд – только для того, чтобы маг что-то понял.

И тень рыси шепнула сквозь тишину: «Я с тобой».

И в рыке медведя послышалось отчетливое: «Мы рядом».

И маг знал, что это единственное, чему можно верить. Потому что это было единственным, во что он хотел поверить.

Они шли открыто по дороге, ни от кого не таясь. Все пятеро. Брентон лишь слегка прикрывал мага, идя на пару шагов впереди, а остальные, наоборот, шли сзади, чтобы иметь возможность быстро защитить тыл или рассредоточиться по краям дороги, пока пустынной.

Встречные не увидели бы лишь Фантома и Молнию, прикрывающих фланги. Сейчас им приходилось пробираться меж деревьев, но им обоим было не привыкать. Возможно, конечно, Даниэлю было все же чуть легче, ведь он всегда был рейнджером, а Ким начал учиться двигаться по лесу лишь в западных чащах, вместе со всеми.

Пока дорога оставалась пустой, Виктор тихо подводил итоги:

– Тут все запущено значительно сильнее, чем думалось нашему королю. Грегор сказал, чтобы мы лишь разведали – и мы разведали. Но если возвращаться сейчас, то это бесполезная разведка.

– Больше через ту пещеру не попрусь, – хмуро заявил Мугра.

– Вот-вот. Обратно еще надо дойти. А там зима. Да и что после зимы? Перевалы как были завалены, так и остаются. По подземным пещерам войско не проведешь. А если проведешь, то какое должно быть войско, чтобы тут что-то сделать? А некромант, тот, в столице, растет в силе. Пауки на наших дорогах, твари в море – чем больше я смотрю, что происходит здесь, тем больше думаю, что это все – лишь отголоски его силы. Он бы и рад ее спрятать до поры до времени, но не может, так насосался. И данью этой он обложил Сунару не просто так, как пить дать.

– Войско собирает, – подтвердил Брентон. – А тут только и воевать, что разморозить перевалы – и на юг. Если с ходу возьмут Дассан, а там сейчас и гарнизон-то всего ничего, то расползутся по всему королевству. Будут ножичками народ травить, каждый новый убитый к ним может встать.

– Ты прав и не прав. Некромант, любой, тоже ограничен. Тот, кого мы здесь успокоили, вообще слабенький был – только и мог, что печати сдергивать и живых в мертвецов превращать. Тот, что в столице, может армию создать. Но не бесконечно большую. На это и сила нужна, и время. Поэтому он тут и прячется. И перевалы завалил. Силы накопить. Чем больше через его руки смертей прошло, тем больше у него силы. Это я догадываюсь, но чувствую, что догадки мои верны.

– Так и что делаем? – спросил Рем. – Судя по всему, нам одно остается – лично нового короля Сунары окончательно упокоить, если он уже мертвый, или сначала еще и убить, если нет.

– Ну да, – кивнул Брентон. – Думаю, что так.

– И личный должок к нему есть, – добавил Мугра.

По улицам гулял ветер, но дождь прекратился, уступая место редким, сухим и жестким снежинкам. Зима приближалась, была где-то совсем близко от порога, но пока его не переступала. Возникло какое-то странное состояние неустойчивого баланса – когда осень вовсю пытается сдать пост и уйти отдыхать, считая, что все дела сделаны: листья раскрашены и сброшены на землю, почва закалена промозглыми и нудными дождями, воздух выстужен неспокойными ветрами и ждет теперь только мороза. Но зима еще ленится, иногда открывая глаза и бросая вниз снежинку-другую, подмораживая лужи то здесь, то там, но все никак не проснется окончательно, чтобы заняться своими прямыми обязанностями.

Они заскочили в таверну как раз до дождя и сейчас сидели, забившись в угол, неторопливо ожидая еду и тихонько прислушиваясь к разговорам вокруг. Хозяин еще с порога предупредил, что комнат у него нет – все занял высокородный, решивший остановиться на ночлег, пока не стемнело. Но они могут спать в общей – прямо под столом и на лавках, где найдут место. И дорого с них не возьмут, все ж времена неспокойные, и лишняя пара мечей не повредит.

Хозяин так и не уточнил, что же может беспокоить уважаемого трактирщика в центре королевства. Просто принял заказ и принес еще эля, чтобы им было чем позабавиться, пока готовится мясо.

Народу в таверне было немного. Несколько местных, забредших влить в себя кружку-другую, пара путников, сидящих каждый сам по себе и ни с кем не общающихся, да тот самый высокородный, занявший самый лучший стол.

Его свита была невелика, всего несколько человек, и, что было даже более странно, среди них можно было легко определить лишь двух воинов, скорее всего – телохранителей. Либо высокородный был слишком уверен в спокойствии местных дорог, либо он явно переоценивал возможности двух своих бойцов.

Как вскоре выяснилось, оба предположения были ложными.

Телохранители высокородного то и дело нервно озирались по сторонам, косились на дверь. А так как единственная серьезная угроза, которую они могли найти в таверне, исходила как раз из угла, где сидел отряд, то друзья получили излишнее внимание, хотя именно этого пытались сейчас избежать.

Но оружие и доспехи, пусть даже легкие, не скроешь от глаз. От них за версту разило силой, и единственная надежда была на то, что их опять примут за наемников – просто потому, что у большинства местных в голове не укладывались менее стандартные варианты.

Поэтому сейчас они сидели тихо, стараясь не высовываться. Ким краем глаза наблюдал за наемниками и высокородным, остальные же вообще уткнулись носами в кружки, чтобы чем-нибудь не выдать свое инородное происхождение.

Отряд мог перебить всех в этой темной таверне. Но они не могли всю дорогу до столицы устлать трупами, им надо было научиться вести себя как местные и вызывать поменьше любопытства и ненужных вопросов.

Ким видел, как телохранитель что-то прошептал своему господину, указывая на их угол. Похоже, тихий вечер мог так и не удаться. Высокородный кивнул и отдал негромкий приказ сидящему рядом слуге.

– Ты говори, – шепнул Мугре вор. – Сойдешь за атамана.

Мугра не сразу сообразил, в чем дело, но слуга уже подошел к их столу.

– Если мечи глубокоуважаемых господ продаются, на что мы очень надеемся, – напыщенно начал слуга, – то в этом заведении найдется тот, кто готов заплатить за них честную цену.

– Честную цену вы на рынке поищите, – экспромтом буркнул быстро входящий в роль Волк. – А наши мечи стоят бесчестно дорого.

– Как мне представить лидера уважаемых господ за столом моего хозяина, чтобы вы могли спокойно обсудить и дела, и цену и вкусить все скромные прелести кухни, которые способен предоставить этот приют?

– Моряком кличут. – Мугра вошел во вкус. – Обсудить могу, обещать ничего не обещаю.

Слуга степенно кивнул. Манеры его навевали воспоминания о сплетнях насчет излишеств, которые позволяли себе северные дворяне. Но рядом с высокородным сидела женщина, весьма красивая и, несмотря на дорожные одежды, ухоженная. Так что было непонятно, что в свите делает подобный слуга.

– Мой господин хотел бы пригласить уважаемого… Моряка за свой стол, – слуга повел рукой, окончательно вогнав Мугру в ступор, – и сделать ему предложение, которое заинтересует ваш отряд. А чтобы остальные тем временем не скучали, мой хозяин сейчас же прикажет принести за ваш стол кувшин лучшего эля, который может предложить эта скромная обитель.

– Ну пусть принесут, – кивнул Мугра, вставая из-за стола.

Торговаться он любил, так что его ожидало развлечение, омраченное только тем, что постоянно приходилось помнить, кто он, и стараться себя не выдать.

Моряку освободили место рядом с дворянином, слуга сначала отправился давать новые распоряжения трактирщику, а потом пересел на другой край стола.

– Мои телохранители, те из них, кто остались живы, обратили мое внимание на ваш отряд, – тихо и спокойно начал высокородный. – Могу я задать вам несколько вопросов о вас и ваших людях, прежде чем перейти к сути?

– Ну задавайте, уважаемый, почему бы и не задать, – степенно, подстраиваясь под неспешность собеседника, ответил Мугра.

– Позвольте прежде всего узнать, продаете ли вы свои услуги и не связаны какими-либо обязательствами, которые не дают вам возможность брать на себя новые?

– Да вроде нет, – стараясь выглядеть уверенно, ответил Мугра, – не помню ничего такого.

– Тогда позвольте представиться, – кивнул высокородный. – Мое имя Сингар, мое небольшое поместье расположено слегка к востоку от столицы и дает мне весьма неплохой доход.

– Рад, что имею дело с состоятельным клиентом, – не преминул вставить Мугра. – Мои ребята привыкли зарабатывать много своими услугами. А я не люблю их разочаровывать.

– Я не буду спрашивать, кто вы и откуда, – продолжил Сингар. – Тем более что ваша деятельность зачастую бросает вас с одного конца королевства в другой, а иногда и за его пределы. Выглядите вы необычно, но я сейчас не в той ситуации, чтобы привередничать. Главное, что на первый взгляд вам можно верить, а ваше наверняка темное прошлое меня волнует мало.

– Да уж, пусть лучше вас волнует ваше светлое будущее, уважаемый Сингар.

– Вот-вот, прямо в точку, – тут же ответил дворянин. – Мое будущее сейчас зависит от того, насколько спокойно я смогу добраться до столицы. Дней десять пути, но дороги нынче такие неспокойные, вы знаете. Я вышел в дорогу с дюжиной отличных бойцов, но упыри уже начали вылезать даже на дороги, пусть хранят боги нашего короля и пусть он здравствует еще долго. Половину моей свиты пришлось проводить к праотцам, а вместе с ними и почти всех хранителей моего тела. И вы первые хорошие мечи, – продолжил Сингар, – которые я увидел с тех пор. Поэтому мое предложение: пять серебряных в день, а если случится так, что кто-то из вас семерых перейдет в армию нашего короля, дай ему боги здоровья, ползолотого остальным.

– Каждому, – ответил Мугра.

– Что каждому? – не сразу понял барон.

– Пять серебряков каждому за день пути. А умирать мы не собираемся, так что ползолотого можете оставить себе.

Сингар кивнул:

– Но до столицы вам придется довольствоваться пятью на всех. Я не вожу с собой столько монет.

Краем глаза заметив, как шевельнулся один из телохранителей, Мугра ответил:

– Ну мы же вам доверяем, так что это ничего, заплатите остальное по прибытии. И ту же цену двум вашим людям. Хотя бы за то, что они выжили.

– Справедливо, – кивнул Сингар. – Хотя они и так получали неплохо.

– Ну, тогда договорились, – улыбнулся Мугра. – Кстати, я надеюсь, что расходы в пути вы галантно берете на себя, начиная с этого момента?

Сингар лишь вздохнул.

Уже когда они начали подниматься из-за стола, Мугра как бы невзначай задал тот вопрос, который был единственным, на самом деле имеющим для него значение. И даже не сам вопрос, а лишь его тень, ниточку, за которую он смог бы потянуть, не вызывая у высокородного еще больше подозрений:

– Так, говорите, упыри стали появляться на дорогах? Как странно…

– Да странного ничего нет. Чем больше мертвяков, одетых в королевские мундиры, извините за мою прямоту, патрулируют страну и пытаются унять беспорядки, тем больше шансов, что где-то что-то в этой магии не сработает. – Сингар захмелел, пока они обсуждали детали перехода до столицы. – Слухи ходят, что каждый двадцатый из возрожденных выходит из-под контроля. Но большую их часть вылавливают сразу после возрождения. А все, кого не вылавливают, сбиваются в стаи и ищут, кого бы разодрать. Хорошо хоть, что они не заразные. Ну вот и сложите одно с другим: чем больше армия, которую король рассылает по всем провинциям, тем больше этих… так сказать… дезертиров. Чем больше дезертиров, тем больше королю нужно рассылать отрядов на их поиски и уничтожение. Замкнутый круг. А живых в армии все меньше, да и те в основном к сборщикам нашей замечательной подати прикреплены.

Сингар встал и, слегка пошатываясь, пошел к лестнице, ведущей к комнатам наверху:

– Забудьте. Не ваша работа – слушать бредни пьяного дворянина. Для этого у короля есть соглядатаи. Что государство, что поместье – ими управлять нужно. Тут одной магией не обойдешься. Это я так, без имен.

Мугре осталось лишь пожелать высокородному спокойной ночи и попросить оставить ему телохранителей «для обсуждения наилучших способов уберечь благородного Сингара от опасностей пути».

А уж за общим столом, когда двое телохранителей остались вместе с семерыми наемниками, выудить из них детали не составило труда.

– Нет, ну вот вы мне скажите, – Мугра наклонился почти к самому лицу наемника постарше по имени Дормуд, – как вы упырей-то прошляпили?

Выдавать себя за абсолютно пьяного у него выходило совсем неплохо. Хотя они и понимали, что спаивать двух бойцов – не самый правильный путь к укреплению обороноспособности отряда в пути, но сейчас им важнее были сведения.

Брентон, оставивший себе прежнее прозвище, сидел в обнимку со вторым телохранителем по имени Вар и раскачивался в такт песне. Пел, в общем-то, только Вар, Брентон лишь бормотал что-то, иногда переходя на подвывание, так как ни единого слова из песни он, очевидно, не знал. Но получалось у них двоих тем не менее хорошо. Пели они что-то весьма героическое, хотя слов было не разобрать. Скорее всего, Вар их знал, но он напирал на громкость, а заодно еще и на пиво с крупными кусками мяса, и это сочетание не добавляло тексту разборчивости.

Трактирщик хмурился, но они оставались чуть ли не единственными посетителями, да еще и за столом, который был щедро оплачен. И не собирались рано укладываться спать.

– Да ты их видел?! – вскинулся Дормуд. – Ты, Моряк, конечно, правильный воин, и я тебя уважаю, но ты аккуратней. Эти упыри стали такими шустрыми, и башка почти как у живых работает. Так что-то в столице придумывают, что-то колдуют… Я вот недавно впервые мертвяка увидел, который говорить умеет. А раньше они внятно и мечом махать не умели. Больше страху, чем опасности. Затворник их все умнее делает. И те, что сбегают, тоже умнее, конечно. Они нас вообще голыми руками взяли. Они же – что сбежавшие, что нет – выглядят одинаково. До последнего думали, что навстречу патруль их мертвячий идет. А когда мы посторонились, чтобы дать им дорогу, тут они и напали. И что теперь? А что нам делать-то – каждый патруль клинками встречать? Так за это быстро в штабель уложат, к остальным, до возрождения.

– И что, они настолько шустрые, что десятерых враз вальнули? – изобразил удивление Мугра.

К песне, во время уже в пятый раз повторяющегося припева, присоединился Рем. И теперь они раскачивались уже втроем. Магу то и дело приходилось отодвигать свою кружку все дальше и дальше, потому что, казалось, движение было неотъемлемой частью героического эпоса.

– Да у нас половина до мечей не дотянулась, как они уже налетели. Ну – его милость-то живы? И мы живы. Их там тоже с дюжину было, так мы всем бошки сняли в конце концов. И знаешь что? Я тебе не хвастаться, но только ты никому. – Дормуд наклонился к самому уху Мугры и горячим шепотом продолжил: – Наш все-таки настоящий благородный. Все трупы приказал сжечь. Хотя все знают, что за это сейчас бывает. Но только ты никому, он с нас обещание взял. Я бы тебе ни в жизнь не сказал, но тебе завтра его на дороге от беды беречь, так что тебе говорю. Ты не смотри, что ему постель то жена, то любовник греет, это ж за закрытой дверью происходит. Главное, что когда до дела дойдет, он нас не бросит. Ты это помни, это важно. Потому что хороший ты воин, правильный, и ватага у вас хорошая, таких сейчас вообще не сыскать. Если дойдем, вы меня потом не забывайте. Может, и я вам сгожусь.

Этот вечер закончился только тогда, когда песня Вара медленно превратилась в храп, хотя он продолжал качаться из стороны в сторону, поддерживаемый Гномом и Ремом. Дормуд к тому моменту уже уронил голову на стол, опрокинув кружку с остатками эля.

Лошадей у Сингара было недостаточно, так что они продолжали двигаться пешком. Запряженная четверка везла дорожную карету, в которой ехали сам Сингар, его жена и, если Дормуд спьяну не выдумал, любовник.

Еще двое слуг и Вар тоже были верхом. Дормуд шел справа от телеги, пытаясь сделать вид, что болтает с возничим, но на самом деле всего лишь пытаясь придумать, как пристроиться рядом. Судя по его виду, выпитое вчера до сих пор давало о себе знать.

За полдня пути они не встретили ни одного живого и столкнулись с одним патрулем, состоящим сплошь из возрожденных. Трупы не обратили на путников никакого внимания, лишь самый рослый из мертвецов, с уже привычным красным пером, прикрепленным к голове, проводил отряд равнодушным взглядом единственного невытекшего глаза.

Фантом и Ким, как всегда, шли где-то, скрытые деревьями, незаметные с дороги. Брентон двигался впереди всех остальных, на десяток-другой шагов опережая запряженных лошадей. Больше всего им мешали слуги, которые постоянно то отставали, то пытались пришпорить лошадей и ускакать вперед.

Виктор старался идти позади кареты и не высовываться. Магию применять нельзя было ни в коем случае: судя по всему, обычных магов в Сунаре не осталось вовсе – либо были обращены в новую веру, либо уничтожены. Хотя насчет уничтожения он не был так уверен. Вернее, очень хотел бы, чтобы живущие здесь когда-то маги были просто уничтожены. Но боялся худшего.

Он мог полагаться только на меч или на те заклинания, которые простой смертный даже не увидит.

Первую проблему, с которой им пришлось столкнуться, они разрешили достаточно быстро. Это был упырь-одиночка, то ли отбившийся от своей стаи, то ли так ее и не нашедший. Он вылетел на дорогу прямиком на Брентона. К тому моменту Гном был предупрежден. Конечно, Фантом очень хорошо изображал пение трещотки, но за годы, проведенные вместе, Брентон легко отличал настоящую трещотку от имитации. И даже мог определить, кто именно из отряда изображает пение птицы. Сейчас это был Фантом.

Брентон чуть отступил в сторону, пропустил несущегося во весь опор мертвеца мимо себя и наискосок ударил секирой, перерубив упырю позвоночник. Потом подошел и на всякий случай отрубил у мгновенно переставшего шевелиться трупа голову.

– Останавливаться будем? – буднично спросил Мугра у высунувшегося было из кареты Сингара.

– Нет, – решил дворянин, – не будем. Только сбросьте труп в кусты, чтобы уж совсем на виду не валялся. – И, уже прячась обратно в карету, добавил: – К слову, я рад, что не ошибся в своем решении.

К концу третьего дня пути они увидели дым на горизонте. Сингар, как раз решивший размять ноги, покачал головой:

– Я собирался остановиться в городке в часе пути. Но что-то мне подсказывает, что нам с вами придется искать новое место для ночлега, а то и вовсе ночевать в лесу.

– Я умею делать прекрасные шалаши, ваша милость, – откликнулся Мугра.

С полчаса они шли в полном молчании, пока наконец не наткнулись на очередной патруль. Два десятка скелетов, ведомых единственным живым воином, стояли на развилке дорог, перегородив путь к городу.

– Что случилось, благородный гвардеец? – Сингар сразу взял инициативу в свои руки.

«Гвардеец» жизнерадостно улыбнулся:

– Да тут местные, ваш мил, взбунтовались. – Мечник настолько коверкал обращение к дворянину, как будто специально вызывал в нем раздражение. Судя по всему, к дворянам у подданных некроманта не оставалось ни капли уважения. – Они тут налоги спрятали, ну все как обычно. Уничтожили ценности, принадлежащие его величеству. Ну что ж, дело житейское, сборщики, как всегда, выбрали полсотни живых, раз такое дело. Городок-то немаленький был, ваш мил. Ну а дальше – больше. Странные людишки, не понравилось им, что живых забирают, взбунтовались. А чего бунтовать? Не надо было мертвых тогда прятать, правда ведь, ваш мил?

Стражник внимательно и чрезвычайно доброжелательно взглянул в глаза высокородного. Так доброжелательно, что Сингар отвел взгляд:

– Конечно, гвардеец, конечно. Подать – это святое. Я вот всегда плачу ее вовремя, сборщики еще ни разу не жаловались.

– Это вы молодец, ваш мил. – Казалось, что простой стражник сейчас покровительственно похлопает по плечу дворянина. Но тот сделал другое. – А то ведь знаете, как бывает. Сначала подать прячут, потом бунтуют, потом мои скелетики приходят. – Стражник неожиданно выдернул меч из ножен и тряхнул им высоко над головой.

Все скелеты, как один, тут же подняли оружие и сделали шаг в сторону отряда.

Сингара просто отнесло назад от испуга, прямо за спину Мугры. Но стражник уже поднял другую руку с открытой ладонью, останавливая свое воинство. И снова разулыбался:

– Они у меня ребята послушные, но резвые. Знаете, сколько я с ними бунтов видел? Наверное, кто-то из тех бунтовщиков сейчас в городе, остатки живых вылавливают.

– И что с городом? – из-за спины Мугры спросил дворянин.

– А, – беспечно махнул рукой стражник, заодно отправляя скелетов обратно на пост. – Как всегда. Всех, кого возьмут живьем, – так живьем через ворота и прогонят. Остальных – в штабеля, до поры до времени. Хорошие времена настают! Скоро моих скелетиков обратно в могилы положат, пожалуй. Вы бы видели высоту штабелей вокруг дворца! Скелетики – ребята хорошие, а мои еще и сделаны добротно, но все же неповоротливые они. А вот дадут мне нормальную мертвечинку, вот тогда другое дело.

Мугра видел, что рвение к службе со стороны стражника вызывает все более яркие багровые пятна на шее у Брентона, поэтому быстро перевел разговор в другую плоскость:

– А нам как же? Мы там переночевать собирались.

– Переночуете в Залесках. Они поменьше, но тоже с трактиром. Я всех туда отправляю. Хотя что я говорю – вы же первые, кого я сегодня вижу.

Стражник осклабился.

Сингар после пережитого поспешил забраться в карету. Но как только они двинулись в путь, гвардеец снова махнул рукой, и скелеты снова шагнули вперед.

– А грамоту дорожную не покажете? Куда это вы так спешите?

Сингар высунулся из окна, выпучив глаза:

– Какую грамоту? Опять новый закон?

– Да, – важно кивнул стражник. – Надыть и вышел. Как же вы без грамоты, а еще высокородный? – И сокрушенно покачал головой: – Даже и не знаю, что же с вами делать. Люди вы вроде законопослушные, а тут такое…

Сингар вздохнул и махнул рукой слуге. Слуга тут же спешился, отцепил от пояса кошель и, заботливо взяв стражника под руку, начал что-то ему втолковывать. Судя по всему, и брать, и давать мзду в Сунаре умели виртуозно.

Они отошли в сторону Залесков на полтысячи шагов, и стражник со своими скелетами уже скрылся за поворотом, когда Брентон приостановился:

– Мне тут задержаться надо ненадолго. Я вас догоню.

– Да, – кивнул Виктор, – я тоже с тобой задержусь. Чтобы ты побыстрее все дела решил.

Мугра обернулся и прошипел так, чтобы слышали только свои: