Текст книги "Итальянская любовь Максима Горького"

Глава 10
Морской пейзаж с печальной девой

Безумцы прокладывают пути, по которым следом пойдут рассудительные.

Федор Достоевский

Флоренция – Капри. Наши дни

Сборы на Капри были недолгими. Даниэла покидала все в небольшой рюкзак, оделась по-спортивному – шорты, маечка – и села ждать. Витторио должен был заехать за ней через полчаса.

Кто бы мог подумать! Она собралась даже быстрее, чем ожидала.

Полчаса тянулись невыносимо долго. Даниэла успела обменяться эсэмэс со своей подругой, просмотреть почту, пролистать в мобильном горячие новости. Все было одно и то же: похоже, мир сходит с ума! Военные действия на Ближнем Востоке, журналисты нападают на Трампа, английская королева по-прежнему не показывается на публике, симпатяга Кейт выполняет светские визиты, русские держатся, несмотря на санкции. Героический народ: все нипочем!

Раздался звонок в дверь. Даниэла побежала открывать. На пороге стоял Витторио с большой клеткой, в которой сидел Ангел!

– Мне некуда его было девать, – извиняющим тоном сказал Витторио. – Брат отказался, говорит: вредная птица. Соседка – уехала. Не мог же я его отдать первым попавшимся людям.

– Ни за что! – весело подхватила Даниэла. – Будет у нас симпатичный попутчик-путешественник.

Она протянула руку сквозь прутья решетки. Попугай, склонив голову, смотрел на нее. Потом по жердочке придвинулся ближе. Даниэла погладила птицу.

– Ангел – хороший! – заворковала она. – Ангел замечательный. Мне кажется, он хочет пить.

Она пошла на кухню и вернулась со стаканом воды. Даниэла набрала воды в рот и приблизилась к клетке. Ангел открыв клюв, прильнул к ней.

– Какие у нас нежности, – со смехом сказала Даниэла. Но, бросив взгляд на Витторио, осеклась.

Он смотрел на них, не отрываясь, побледнев, казалось, вся краска разом схлынула с его лица. Даниэла невольно смутилась.

– Ну что! Поехали! – нарочито бодро сказала она. – Или кофе выпьем на дорожку?

– Спасибо. Я уже выпил кофе.

– На чем поедем?

– Хороший вопрос! Если бы мне удалось пристроить Ангела, мы бы поехали на мотоцикле.

– Ты ездишь на мотоцикле?

– Обожаю!

– Отложим этот вид транспорта на этот раз. Автомобиль?

– Автомобиль. По-другому и не получится, – сказал Витторио. – Я – за рулем. Ты с Ангелом на заднем сиденье. Один он занервничает.

– Мне, конечно, хотелось бы сидеть на переднем, но ради этой птички…

«Птичка» слушала их диалог, вертя головой, словно понимая, что речь идет о ней.

– Ну хорошо, раз ты готова – поехали.

Уже выходя из квартиры, Даниэла подумала, что нужно было надеть брючки подлиннее, а то шортики – слишком вызывающие.

Дорога была живописнейшей: по обеим сторонам высились оливковые деревья. Витторио открыл верх машины, и ветер охлаждал лицо: свежий, душистый. Даниэла, смеясь, увертывалась от него. Ангел замер, нахохлившись, казалось, ему тоже нравится эта поездка, ветер, ощущение свободы.

– Как хорошо! – воскликнула Даниэла. – Давненько я не ездила так.

– А как ты ездила?

Витторио в темных очках внимательно смотрел на дорогу, его руки с длинными изящными пальцами уверенно лежали на руле.

«Какой он красивый! – неожиданно подумала Даниэла. – Утонченной красотой. Он не такой, как все».

– Ты меня слышишь? – спросил Витторио.

– Не-а, задумалась.

– Я спросил: а как ты ездила раньше?

– По-разному, – уклончиво ответила Даниэла. Ей не хотелось распространяться о своих прошлых ухажерах. Сейчас это ни к чему.

Он посмотрел на нее в зеркальце перед собой и поймал взгляд Даниэлы. Она смотрела на него, а он – на нее. Даниэла первой отвела глаза.

Ангел издал звук, похожий на клокотанье.

– Птичка! Я тебя люблю, – пропела Даниэла.

Они ехали с остановками: перекусывали в ресторанах, любовались видами, немного отдыхали и снова отправлялись в путь. Ночь застала их в дороге: они остановились в небольшом отеле. Витторио заказал раздельные номера, и Даниэла подумала, что никогда еще у нее не было такого кавалера. Но кавалер ли он? Или просто друг? Она даже не могла ответить на этот вопрос, разобраться в собственных ощущениях. Но, немного поразмыслив, решила не копаться в этом, а отдаться на волю судьбы. Как все идет, так и идет. «Нельзя обгонять ветер» – гласит пословица, то есть не торопи естественный ход вещей.

Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по номерам.

Оставив машину на паркинге, добрались до Капри на пароходике. Стоял полдень. Жаркое солнце, вода, блестящая от миллиона солнечных лучей… Даниэла прищурилась.

– Какая красота! – выдохнула она.

Витторио кивнул, выглядел он уставшим.

– Устал? – с участием спросила девушка.

Он выпрямился.

– Нет.

«Не хочет показывать при мне слабости, – поняла Даниэла, – гордый…».

– Куда теперь лежит наш путь? – спросила она.

– В гостиницу. Или ты хочешь сразу к родственникам?

– Не знаю, – призналась Даниэла. – Не знаю, как лучше. Вот так вот свалиться им на голову – хорошего мало. Сразу пойдут звонки матери: что да как. А этого не хочется.

– Если не предупредить их – звонков не избежать.

– Я все понимаю, – вздохнула она. – Не знаю, какой вариант выбрать… Я же все скрыла от родных, непонятно, как они к этому отнесутся. Тогда мать наотрез отказалась говорить со мной о бабушкиных письмах, обронив, что это опасные тайны. Все еще считает, что я еще маленькая и ничего не смыслю в жизни, – с обидой сказала Даниэла. – К Антонио она и то лучше относится, советуется с ним. А со мной…

– Ну раз пока в голову ничего не идет, предлагаю такой вариант. Остановиться в гостинице и пойти на море искупаться. Но прежде отдохнуть. Как тебе такой план?

– Отлично. Но для начала лучше где-нибудь перекусить.

– Это само собой. У тебя, я смотрю, хороший аппетит.

Даниэла поморщилась. «Еще подумает, что я обжора».

– Ем я вообще-то не очень много.

Витторио расхохотался.

– Что мне в тебе нравится, так это очаровательная непосредственность.

– И то хорошо, – буркнула Даниэла.

После сытного обеда и распитой бутылочки красного вина они разошлись по номерам.

Даниэла уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки. Проснулась от звонка мобильного. Звонила мать.

Сон слетел мигом.

– Дани, добрый день! – пророкотал в трубке величественный голос матери. – Ты где?

Даниэла посмотрела в окно. Прямо перед ней простиралась великолепная ярко-синяя морская гладь.

– На море. Отдыхаю.

Она назвала маленький курортный городок.

– Ты не говорила, что собираешься на море.

– Прости, мамочка, – быстро ответила Даниэла. – Не успела. Все получилось спонтанно.

– У тебя все в порядке?

– Да.

– Ты одна?

– Нет. – Даниэла подавила смешок. – С молодым человеком.

– Он хотя бы приличный?

– Очень! – выдохнула Даниэла. – Он замечательный. – В трубке возникла пауза.

– Для тебя главное – не влюбиться. Будь осторожна.

– Это почему же? – запротестовала Даниэла. – Я что, не человек, что ли?

– Для тебя влюбляться – опасно. Ты слишком импульсивная. Нырнешь в свою любовь с головой и натворишь дел.

– Я буду осторожной, мамочка! – пообещала Даниэла.

– Вот и хорошо. Я тебя люблю и целую. Будь умной и хорошей девочкой.

– Обещаю. И я тебя обнимаю, целую.

В дверь раздался стук.

– Войдите! – крикнула Даниэла. На пороге стоял Витторио.

– Проснулась?

– Ага! Звонила мать. – Она кивнула на трубку мобильного. – Пришлось соврать, где я нахожусь. Ничего не поделаешь. Зачем ее лишний раз волновать. Она у меня такая… – Даниэла задумалась. – Как из позапрошлого века. Тонкая, неземная. Вся в книгах, музыке, светских вечеринках. Милая мамочка!

– Это маленькая спасительная ложь. Ради спокойствия родных. Так что не переживай. Ты поступила правильно. И ни в чем не раскаивайся.

– Ты так думаешь? – Даниэла посмотрела на него сквозь длинные черные ресницы.

– Уверен!

– Слушай, Витторио! – весело прищурилась она. – Сегодня мы уже никуда под вечер не завалимся. Да и плана у нас особого нет. Предлагаю пойти на море искупаться. Ты не против?

– Я – за!

Купанье было настоящим блаженством. Солнечные зайчики скользили по волнам, которые отливали то золотом, то серебром. Они нашли симпатичную бухточку и плавали там. Солнце клонилось к закату, они выходили на берег, лежали и нежились под ласковыми лучами, а потом снова ныряли в воду.

Витторио входил в море спокойно, рассекал гладь быстрыми и резкими взмахами рук. Он заплывал далеко, и Даниэла волновалась за него. Ей было приятней, когда он рядом с ней.

Она же заходила в воду с разбега, брызги реяли вокруг нее, ей нравилось это шумное погружение, плеск воды: упругий, звонкий… Разговаривали они мало, лишь изредка обменивались репликами.

А потом – уже при закате солнца – сидели близко-близко друг от друга, расстояние между ними было всего несколько миллиметров, и Даниэла чувствовала кожей жар, который исходил от тела Витторио. Но они сидели, не соприкасаясь, Витторио даже не повернул к ней головы. Они сидели и смотрели, как расплавленный диск солнца опускается в море, и ощущали величие и торжественность этих минут.

* * *

– Что теперь? – спросил Витторио за завтраком. Они сидели в кафе на террасе отеля.

У Даниэлы было прекрасное настроение: она выспалась, утро обещало чудесный день, а все происходящее с ней она рассматривала как необыкновенное приключение. Вот только ее отношение к Витторио – можно ли назвать это приключением? Или здесь таится нечто большее?

Даниэла тряхнула волосами, отгоняя от себя этот вопрос. «Пусть все идет как идет, – пробормотала она про себя. – Я буду благоразумной и не стану торопить события. Не стану обгонять ветер».

– Ты что-то бормочешь?

– Просто так! – весело ответила Даниэла. – У меня сегодня хорошее настроение. Посмотри только: какой вид! Не могу отвести глаз.

С террасы открывался волшебный вид на море – ослепительно-лазурная гладь, с белыми завитками пены, а солнечные лучи пронзают воду, подсвечивая ее золотом.

– Ты становишься поэтом! – улыбнулся Витторио.

– Ага! Как Ангел?

– Прекрасно! Ему тоже нравится путешествовать. Но ты не ответила на вопрос: что теперь?

– Навестим моих родственников.

– Ты их хорошо знаешь?

– Не очень. Но, может, это и к лучшему…

– Смотря как они нас встретят.

– О, я уверена с объятьями. «Боже, это наша малышка Даниэла, как же она выросла! Давно ли она бегала в коротких платьицах. А сейчас уже невеста! И какая она стала красавица!» – со смехом проговорила она.

– Но это все правда. Ты – настоящая красавица!

Даниэла смущенно замолкла.

– Спасибо, – быстро сказала она. – Но ты не смеешься надо мной?

– Что ты!

Вновь возникла пауза.

– Ну что, пойдем? – спросил Витторио.

– Сейчас, только допью кофе.

Вилла Орбини находилась на холме, и до нее можно было добраться только пешком. Они шли по склону холма, солнце припекало все сильнее и сильнее. Вскоре перед ними вырос забор, вход был сбоку. Калитка закрыта. Витторио вопросительно посмотрел на Даниэлу.

– Может быть, пора позвонить?

Она достала сотовый и набрала номер телефона.

Ей ответил мелодичный голос автоответчика.

– Клаудия! Это Даниэла, дочь Валентины. Я приехала в гости. Извините, что внезапно. Так уж получилось. Стою у ворот.

В трубке они услышали женский голос:

– Даниэла! Сейчас.

Через несколько минут они увидели, как к воротам спешит маленькая полная женщина в ярком цветастом платье. Она запустила гостей.

– Проходите. Я Джульетта, служанка синьоры.

Они шли по дорожке к дому, по обе стороны высились цветы. Настоящее многоцветье: гвоздики, лилии, львиный зев.

На террасе стояла сама Клаудия – пожилая женщина лет восьмидесяти, она опиралась на черную трость. Седые волосы были убраны в пучок, одета она была в темное платье, на плечах – светлая газовая косынка.

Даниэла расцеловалась с родственницей.

– Здравствуй, здравствуй, – протянула Клаудия. – Настоящей красавицей выросла. А это кто? Жених?

– Нет, просто хороший друг. Витторио Колонни.

Клаудия удивленно подняла брови.

– Вы из тех самых Колонни? – спросила она.

Витторио кивнул и поцеловал женщине руку.

– Очень приятно. Я была знакома с Софи Колонни…

Она замолчала, погрузившись в воспоминания, а Даниэла корила себя за то, что не поинтересовалась у Витторио его родом.

– Проходите! – наконец спохватилась Клаудия. – Чай, кофе, лимонад?

– Жарко! – сказала Даниэла. – Хотелось бы лимонада.

– Конечно. Но, может, вы хотите пообедать?

– Нет-нет, мы сыты. Просто лимонад.

– Апельсиновый? Грушевый?

– У вас есть грушевый лимонад? Я пила его только в детстве, – мечтательно улыбнулась Даниэла.

– Ну вот сейчас и вспомнишь свое детство, – ласково проговорила Клаудия.

– Да. Воспоминания – вещь приятная, – начала Даниэла издалека, подбираясь к теме семейных тайн.

– Тебе еще рано говорить об этом. У тебя все впереди.

– А я не люблю, когда так говорят, – возмутилась она. – Молодежь тоже хочет соприкасаться с историей семьи, рода, с тем, что когда-то было пережито…

– На кого учишься, Даниэла? Или пока отдыхаешь, присматриваешься к будущей профессии?

– Как же, с мамой отдохнешь! Она не даст и дня на безделье. Студентка университета. Специальность – социология.

– Да, твоя мама, Валентина, – строгая. Что есть, то есть… Как папа твой за ней долго ухаживал, мы уж думали, что у него терпение иссякнет. Она им вертела как хотела…

Мысль о том, что когда-то папа был молодой и мама им «вертела», никак не могла уложиться в голове Даниэлы. Ее строгий папа. Уважаемый банкир… И сходил с ума по маме.

Даниэла вздохнула:

– Да, мы мало знаем о родителях.

– Все знать и не надо. У каждого свои тайны, правильно я говорю, молодой человек? Вам понравилось бы, если девушка взяла и сразу выложила бы все тайны?

– Я бы и так их узнал, – улыбнулся Витторио.

Даниэла расхохоталась:

– Спасибо. Буду иметь в виду, – и тут же осеклась. Прозвучало так, словно она претендует на роль его девушки. Вряд ли это понравится Витторио, он может обидеться.

– Прошу, – пригласила хозяйка. – В сад или на террасу с видом на море? Выбирайте.

– Лучше терраса, – сказала Даниэла, вопросительно глядя на Витторио.

– Я тоже за террасу.

Обогнув дом, они вышли на террасу, и Даниэла ахнула не в силах сдержать восторг. Море было так прекрасно, так упоительно, что на глазах Даниэлы невольно выступили слезы.

– Клаудия! Это же чудо!

– Да, вид – хорош! – согласилась хозяйка. – Спорить не буду.

– Я, наверное, старею, в последнее время изъясняюсь как-то туманно, чуть что – в слезливость ударяюсь.

– Ничего удивительного. Ты – итальянка, а мы – итальянцы – очень остро чувствуем красоту. И прежде всего красоту земную, преходящую, но вместе с тем и вечную…

Клаудия обернулась к Витторио:

– А вы чем занимаетесь?

– Искусствовед. Чем же еще можно заниматься во Флоренции, этой цитадели красоты? – усмехнулся он.

– Давненько я не была во Флоренции. Лет пять… Надо бы освежить память, да годы свое берут. Не так легка я на подъем, как раньше. Что поделаешь, жизнь летит так стремительно…

На террасе под навесом стоял столик со стульями. Джульетта хлопотала расставляя кувшин с лимонадом, бокалы, тарелки с печеньем и фруктами.

– Вот так мы и живем с ней вдвоем, – кивнула Клаудия на служанку. – Ну еще у нас кот есть. Вергилий.

Услышав свое имя, огромный черно-белый кот появился на террасе.

– Мужчина в нашем женском царстве. Красавец, правда? – Клаудия села, кот запрыгнул ей на руки, хозяйка почесала его за ушком.

– Красавец, – подтвердила Даниэла. – А можно мне взять его на руки?

– Если он дастся. Попробуй. К чужим Вергилий относится обычно с опаской.

Даниэла протянула руки к коту, погладила, и он подошел, потерся о ее ноги.

– Он просто душка! – Даниэла взяла кота на руки. – Какой тяжелый. Килограмм десять. Как вы его откормили?

– Балуем наше сокровище, а он пользуется этим и вьет из нас веревки.

– Я тебя сейчас сфотографирую, – сказал Витторио, доставая мобильный. – Очень уж хорошо вы с ним смотритесь.

Опустив кота на пол, Даниэла села к столу.

Отпив лимонад, провела языком по губам.

– Вот это да! Вкуснятина!

Клаудия смотрела на нее с улыбкой.

Даниэла тряхнула волосами, решаясь, и спросила:

– Тетя Клаудия, а у вас есть какие-нибудь семейные альбомы? Когда мама была маленькой или просто снимки родственников? Это так интересно!

– Есть, конечно. Ты хочешь прямо сейчас рассматривать семейные альбомы?

Даниэла поняла, что свой интерес надо замаскировать, иначе это вызовет подозрения.

– Ну не прямо сейчас, я просто спросила. А сейчас я бы хотела искупаться. У вас есть спуск к воде?

– Конечно! Можно сказать, у нас персональный пляж.

– Отлично! – захлопала Даниэла в ладоши. – Значит, нам никто не помешает наслаждаться морем.

– Ну если только любопытные рыбки, – улыбнулась Клаудия, вставая из-за стола. – Джульетта, проводи гостей к спуску.

Спуск к пляжу был довольно крутым. Джульетта показала тропинку, вившуюся между деревьев. Она осталась наверху, а Даниэла с Витторио отправились купаться. Даниэла оступилась и, чтобы не упасть, схватилась за какой-то куст. Витторио подхватил ее, поддержал.

– Ой. – Даниэла посмотрела на свой палец. – Поцарапалась.

– Покажи! – Витторио взял ее за руку и подул на рану.

– Щекотно! – зажмурилась Даниэла.

– Ничего страшного, главное, чтобы земля туда не попала. В соленой воде все продезинфицируется.

Пляж представлял собой полоску каменистого берега, с двух сторон нависали скалы.

– Какая прелесть! – крикнула Даниэла и, сбрасывая с себя одежду на ходу, побежала в море.

Она услышала, как в воду зашел Витторио, и повернулась к нему, лежа на спине.

– Ну как? Правда здорово! Все так необычно! Столько раз собиралась заехать к родственникам. А только сейчас выбралась. И то, потому что у нас – расследование…

– Во всем можно найти свои положительные, я бы даже сказал – прекрасные стороны. Надо только постараться.

– Какая красота! – Даниэла прищурилась. – Когда смотришь на солнце, кажется, что оно – в тебе. Обожаю лето! Даже не представляю себе страны, где зима по полгода.

– Например, Россию?

– Да. Я бы не выдержала…

Солнечное тепло проникало в воду и, казалось, обнимало. Даниэле было лень даже плыть. Хотелось просто лежать на воде, покачиваясь, и смотреть на солнце, сквозь прищуренные ресницы.

– Как же это все здорово! И я рада, что ты со мной… – сказала она, поворачиваясь к Витторио. Но того рядом не было.

– Витторио! – крикнула Даниэла. – Эй! Ты где?

Она приложила ладонь козырьком ко лбу. Молодого человека нигде не было видно, Даниэлу охватила легкая паника. «Куда же он делся? – лихорадочно думала она. – А если с ним что-то случилось? Нет-нет. Я даже не буду думать об этом, не буду допускать такой мысли! Но где же он?»

– Витторио! – Ее голос звучал жалобно. – Эй! – Ей показалось, что рядом раздалось слабое эхо. Даниэла обогнула скалу справа и увидела Витторио, сидевшего на камне. Он застыл как изваяние, как статуя. Даниэла залюбовалась им.

Услышав плеск воды, он повернул голову.

– Я уже испугалась, куда ты пропал, – призналась Даниэла.

– Случайно заглянул за скалу и увидел вот это чудо. Замечательная бухточка.

Бухточка была раза в три меньше той, где они только что плавали, и напоминала вход в пещеру, позади виднелось углубление, похожее на грот.

– Невероятно, правда? Напоминает картины Клода Лоррена или Пуссена. По мягкому колориту.

– Да, – кивнула Даниэла, слабо представляя, кто такие Лоррен и Пуссен. Кажется, художники…

Витторио подал ей руку, она забралась на камень рядом с ним. Ее охватила дрожь от потрясающей картины, открывшейся перед глазами. Перед ними простиралось море, в котором тонул солнечный свет, настолько эта голубизна была мягкой, золотистой, почти сливалась с нежным, прозрачным от зноя воздухом. На горизонте белыми птицами реяли яхты…

Даниэла вскрикнула и спрятала лицо на груди Витторио.

– О Дева Мария, это восхитительно! – Вся дрожа выдохнула она. Витторио погладил ее по голове, а потом, наклонившись, поцеловал в краешек губ. И этот невинный поцелуй отозвался горячими токами в сердце.

– Ты тоже часть пейзажа, – проговорил Витторио. – И лучшая.

Даниэла запрокинула голову. Ей хотелось придвинуться к нему еще ближе, но она боялась нарушить эту чудесную минуту. Она была так взволнована, так растеряна, и даже себе она не могла признаться, как ее взволновал поцелуй.

Обед был превосходный.

– Клаудия, я вернусь толстой-претолстой! И мама будет меня пытать: где я была, – смеясь, сказала Даниэла.

Вергилий лежал на каменном парапете, свесив хвост, и лениво наблюдал за людьми.

– А ты разве маме не сказала, куда поехала? – удивилась Клаудия.

Даниэла на секунду запнулась. Нужно быть очень осторожной при разговоре, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего.

– Нет, не сказала. – И она улыбнулась как можно очаровательней. – Мама до сих пор думает, что я маленькая и старается меня контролировать. Она могла запретить мне сюда поехать, а мне так хотелось покупаться в море на Капри! – протянула Даниэла. – Я так устала за год учебы.

– Ты, наверное, прилежная студентка?

– Стараюсь, – уклончиво ответила Даниэла, поспешно переводя тему. О том, что она училась с трудом, тетушке знать не стоит.

После обеда, выпив два бокала грушевого лимонада, Даниэла протянула как можно небрежней:

– Сейчас бы самое время посмотреть семейные альбомы…

– Может быть, вы сначала отдохнете? – предложила Клаудия.

– Нет-нет, мы ничуть не устали, – заверила ее Даниэла. – Лучше проведем время с пользой. Правда, Витторио?

– Для нас плаванье было лучшим отдыхом.

– Ну хорошо, тогда идите за мной…

Клаудия встала, опираясь на трость, и пошла впереди гостей – в дом. Даниэла и Витторио последовали за ней.

Они миновали прохладные темные комнаты с закрытыми окнами, чтобы раскаленное солнце не проникало в дом, и очутились в полукруглой зале с огромными окнами, которые выходили в сад. Вдоль стен, скрывая их сверху донизу, стояли книжные полки.

Массивный стол из темного дерева располагался на небольшом возвышении. Как рояль в концертном зале. По углам – напольные вазы с цветами. На стене висела картина, изображающая грот и ту самую бухточку, где они сегодня плавали. На камне в море сидела девушка с распущенными волосами и смотрела вперед – словно пыталась проникнуть за линию горизонта.

– Мы называем эту картину: «Морской пейзаж с печальной девой». Это работа художника начала двадцататого века. Здесь вам будет удобно. Это фамильная библиотека, – пояснила Клаудия. – Правда, не такая роскошная, как у вас во Флоренции, – повернулась она к Даниэле. – Но все равно, у меня тоже есть любопытные издания. Семейные альбомы на третьей полке сверху. Не поможете достать? – попросила она Витторио.

– Конечно. – Молодой человек придвинул лесенку, стоявшую в углу, и достал с полки тяжелый прямоугольный альбом из темно-синей кожи.

– Берите по одному, – предложила Клаудия. – Только аккуратно. Знаю, что предупреждать лишнее, вы знаете, как обращаться с семейными реликвиями. Но все равно… Если что нужно, можно позвать Джульетту. Запишите ее телефон. Позвоните, и она придет.

Клаудия продиктовала телефон служанки и ушла.

– Ну что, приступим? – воодушевленно сказал Витторио.

Они листали альбомы – внимательно рассматривая снимки, изучая надписи под ними. Один раз Витторио не вытерпел и спросил Даниэлу:

– Ты можешь сформулировать: что мы ищем?

Она подняла глаза от очередного снимка.

– Не знаю. Мы ищем какие-то следы пребывания здесь той Даниэлы. Должно же что-то остаться.

– А если спросить Клаудию прямо? Она должна ее помнить.

– Не знаю, как она к этому отнесется. Если так же, как моя мама… Хотя боюсь, что в конце концов, если мы ничего не найдем, нам придется обратиться к ней. Другого выхода – нет.

– Ты устала?

– Немного.

Она отложила альбом. На нее смотрели лица уже ушедших людей, красивые дамы и статные мужчины позировали перед фотографом, еще не зная, что их ждет вечность. Что те мгновения, когда они стояли перед камерой, останутся навсегда. Лица были разными – серьезными, улыбающимися, молодыми, старыми, детскими, задорными, грустными, веселыми…

Давно умершие предки словно вступали с Даниэлой в безмолвный диалог.

– Можем пойти в сад, отдохнуть, – предложил Витторио.

– Давай.

Через стеклянную дверь они вышли в сад. Около стены стояли два шезлонга. Даниэла забралась в один из них.

Летний зной плыл в воздухе. Она посмотрела вверх – кроны деревьев смыкались над головой. Незаметно Даниэла задремала. Проснулась от того, что кто-то полз по ноге.

Она вскочила с шезлонга. По правой ноге карабкался жучок. Она стряхнула его. И заозиралась, Витторио в саду не было. Даниэла нашла его в библиотеке, он продолжал рассматривать снимки. Повернул голову, когда она вошла, улыбнулся:

– Проснулась?

– Да. Почему ты меня не разбудил? Нам время дорого, тут не до сна.

– Ты так сладко, так хорошо спала. Я подходил и любовался.

– Так нечестно! – запротестовала она. – Я спала, а ты сидел и работал…

– Ничего страшного, главное, что ты выспалась. А у меня есть чем тебя обрадовать. Я, кажется, нашел то, что мы искали.

Витторио придвинул к ней альбом.

– Смотри! Вот она, Даниэла из писем. В юности, примерно в то время, когда она была здесь, на Капри. Рядом с ней еще одна девочка. Подпись – Бьянка. А это групповой семейный снимок – куча всяких тетушек и дядюшек. А вот дальше, смотри… – Он перелистнул несколько страниц. – Здесь появляется маленькая девочка – Мария. По датам совпадает, это и есть дочка Даниэлы. Смотри внимательно.

Даниэла смотрела во все глаза.

Черно-белое фото маленькой девочки с двумя бантиками. Девочка крепко держалась за руку Даниэлы-первой.

На нескольких снимках они были вдвоем. И что-то неуловимо похожее было в их лицах. На паре фотографий с ним была еще одна женщина. Бьянка.

У Даниэлы резко закружилась голова. Эта малышка, этот серьезный взгляд, маленькая, едва различимая родинка над ее правой губой. И Даниэла-первая… Поразительное сходство… Неужели девочка Мария ее родная бабушка Мари-Роз? И – Даниэла поняла, что сознание ускользает, она падала в обморок. Впервые в жизни.

Очнулась она на кровати. Рядом сидели Витторио и Клаудия.

– Пришла в себя? – беспокойно спросила Клаудия, кладя ей прохладную руку на разгоряченный лоб.

– Что это было? – спросила Даниэла шепотом.

– Обморок, – кратко сказал Витторио и, незаметно подмигнув, добавил: – Тебе стало плохо от жары, и ты упала в обморок. Все-таки дорога, купанье под солнцем, впечатления разные… Вот и не выдержала.

– Как ты сейчас? Получше? – пытливо смотрела на нее Клаудия.

– Вроде – да. – Даниэла попыталась сесть. Витторио наклонился к ней, чтобы помочь.

– Лежи. Пока лежи!

– Так неудобно, что я причинила вам хлопоты.

– Ерунда! – отмахнулась Клаудия. – Я рада, что вы заглянули ко мне. Развеяли старческую скуку.

– Можно мне лимонада? – попросила Даниэла.

– Сейчас принесу, – сказал Витторио.

Когда молодой человек вышел, Клаудия, наклонившись к ней, спросила:

– А по женской части все в порядке?

– Что вы имеете в виду? – спросила Даниэла и тут же вспыхнула. – О, нет, это не то, что вы подумали…

– Я просто уточняю. В молодом возрасте всякое бывает. А вы – люди молодые, кровь горячая.

– Тетя Клаудия! Вы не поверите: между нами ничего нет.

– Нет, так будет, – философски заметила Клаудия. – Это дело времени.

– Вы так думаете?

– Уверена! Я видела, как он на тебя смотрел.

– Мне, кажется, он видит во мне лишь друга… – вздохнула Даниэла.

– Просто Витторио очень сдержанный и своих чувств не показывает. Есть такие мужчины – все в себе. Не часто они встречаются, но бывает.

– Спасибо! – просияла Даниэла. Ее охватила беспричинная радость.

Пришел Витторио с лимонадом.

– Ваш лимонад – просто чудо, – тараторила Даниэла, принимая стакан из рук Витторио. – Сто лет такого не пила. Правда-правда…

– Рада слышать. Ну я вас оставлю. – Клаудия поднялась. – Поправляйся, а я загляну попозже.

Когда они остались наедине, Даниэла сказала шепотом:

– Никогда не думала, что брякнусь в обморок. Мне так стыдно: устроила переполох.

– Да, ты нас испугала. Хорошо, что все обошлось. Ты и вправду себя лучше чувствуешь?

– Да. Все в порядке, открой окно.

Витторио подошел к окну и потянул тяжелые портьеры. Солнечный свет брызнул в комнату.

Даниэла спустила ноги с кровати. Попыталась встать, но голова вновь закружилась, она слабо застонала…

Витторио мигом оказался рядом.

– Что с тобой?

– Голова кружится… А так хочется в сад…

Он смотрел на нее, потом взял на руки. Даниэла раскраснелась, запах Витторио – такой родной, хотелось обхватить его руками за шею, прильнуть и замереть так на вечно… Она закрыла глаза, рисуя в своем воображении картины: одна сладостней другой. А когда открыла глаза, то они были уже в саду. Витторио усадил ее в шезлонг.

– Сиди и набирайся сил! Когда захочешь в дом, унесу тебя обратно.

– Но что же, я ходить совсем не могу?

– Мне приятно носить тебя на руках.

– Спасибо, я теперь есть перестану, чтобы меня легче таскать было, – усмехнулась Даниэла.

Витторио рассмеялся.

– Когда я проходил мимо кухни, то понял, что тушится баранина с розмарином. И сейчас принесу ее тебе.

Баранина была чудесной, а выпив за ужином бокал красного вина, Даниэла почувствовала прилив сил.

– Значит, это моя бабушка Мари-Роз, – сказала она. – Никогда бы не подумала… Значит, во мне течет кровь Даниэлы-первой, – прошептала она.

– Да. Потому ты испытала такое потрясение. Помнишь, я высказал такое предположение. И оказался – прав.

– До сих пор не могу в это поверить… – призналась Даниэла. – Как подумаю…

– Конечно, все нужно еще осмыслить.

– Я жила, ничего не зная об этом, а тут… Налей еще вино. Ты меня не осуждаешь? – внезапно спросила она.

– За что?

– За вино, легкомыслие и… вообще…

– Ты – замечательная девушка!

Витторио налил два бокала вина.

– За что выпьем?

– За успех дальнейшего расследования. За семейные тайны!