Текст книги "Итальянская любовь Максима Горького"

Вера не знала, что и сказать. Но, похоже, Паоло прав, судьба действительно иногда непонятно, причудливо поворачивается самыми разными сторонами. Вера почувствовала волнение.

– Что теперь? – подняла она глаза на Паоло.

– Возможно, вам лучше встретиться с Даниэлой Орбини и обсудить эти вопросы тет-а-тет. Как вы полагаете?

Паоло был сама учтивость.

– А это возможно? – не поверила Вера в такую удачу.

– Почему же нет? Здесь нет ничего невозможного. Я полагаю, не стоит откладывать это дело надолго. Давайте я сейчас позвоню и попробую решить этот вопрос.

Кратко переговорив, Паоло обратился к Вере:

– Они будут здесь через полчаса.

– Они?

– Да. Юная синьора и ее друг.

Оставшееся время Вера и Паоло беседовали. Он рассказывал о своей жизни: что давно занимается адвокатской практикой, овдовел, младший сын учится в Риме. Старший живет и работает в Америке. Есть уже и внуки. Паоло показал на мобильном снимки внуков и фотографию младшего сына на фоне Пантеона.

– Вот так я и живу, – подвел итог он и улыбнулся, посмотрев куда-то за спину Веры. – А вот и наши друзья подоспели.

В кафе вошла… Нет – ворвалась черноволосая красивая итальянка в короткой юбке и блузке с обнаженными плечами. Следом за ней шел молодой человек, выглядевший как дворянин, сошедший с картин старых итальянских мастеров.

– Паоло! – закричала на все кафе итальянка. – Мы здесь!

– Даниэла! Очень рад тебя видеть, – приложился Паоло к щечке красавицы. – Привет, Витторио! Друзья, позвольте мне представить вам гостью из России. Вера Шевардина. Она, кстати, прекрасно говорит по-итальянски. Так что проблем с переводом у нас не будет.

– Замечательно! Вы и правда из России? – непосредственно спросила Даниэла, садясь на стул.

– Да. Из Москвы.

– Отлично! Я закажу кофе и десерт.

Подошел официант и, приняв заказ, удалился.

– Ну что, приступим к главному? – предложил Паоло.

– Я слушаю. – Даниэла подалась вперед и сцепила руки от волнения.

Вера рассказала молодым людям о найденном письме и о том, что еще ранее, по запросу в генеалогическое общество, она узнала о своем родстве с родом Орбини. Когда она попыталась рассмотреть этот вопрос повторно и более подробно, то столкнулась с шокирующим и непонятным фактом: сначала ей сообщили, что данные ошибочные, а сегодня утром она получила письмо, в котором говорилось, что человек, занимавшийся ее делом, убит при весьма загадочных обстоятельствах. Связано ли это с ее делом или нет – остается только гадать. Об убийстве ей сообщили сотрудники историко-консультативного общества, в которое она обратилась за помощью.

Даниэла слушала ее, приоткрыв рот. Витторио же, напротив, выглядел спокойным и безразличным.

– Я, конечно, не могу оставить это просто так… – Вера запнулась. Ну как было рассказать этим людям, что ей хотелось быть частью их семьи, их рода? Правда, мотивы ее были самыми что ни на есть прозаическими – желанием решить свои материальные проблемы. Стыдоба да и только! До чего довела ее жизнь! И кто же признается по доброй воле в таких низменных желаниях? Но сейчас, сидя в кафе и глядя на свою молодую собеседницу, которая, возможно, являлась ее родственницей, Вера почувствовала, как впервые в ней шевельнулось что-то глубокое – желание ощутить в себе корни, осознать, что ты не песчинка малая и не травинка в поле, а что у тебя есть род, семья, то, что поддерживает и хранит в любых ситуациях и проблемах.

Вера перевела взгляд на Паоло и увидела, что тот ободряюще улыбнулся ей.

– Я решила перепроверить эту информацию сама. И поэтому я – здесь!

– Но это же невероятно! – вскричала Даниэла. – Фантастика! Витторио, ты не находишь?

– Нахожу, – откликнулся тот.

Даниэла залпом выпила кофе, а к десерту даже не притронулась.

– А это письмо у вас с собой?

– Я сняла копию.

– Вы не дадите посмотреть?

– Может быть, мы продолжим беседу у меня в конторе? – предложил Паоло. – Как вы на это смотрите?

– Решено, перемещаемся туда! – энергично воскликнула Даниэла, стремительно вставая с места.

В конторе Паоло они возобновили разговор. Вера зачитала письмо.

– Значит, эта Дарья Андреевна Шевардина – из нашего рода?

– Да, на мой запрос в генеалогическое общество сначала ответили именно так.

Даниэла посмотрела на Витторио:

– Это все еще надо осмыслить! Правда, Витторио?

Молодой человек кивнул.

– Я никогда и не думала, что у нас могут быть родственники в России.

– Скажите еще раз, где вы нашли это письмо? – задал вопрос Витторио.

– На даче. В ящике старого трюмо.

– Советую внимательно осмотреть это трюмо еще раз. Вполне возможно, там есть потайной ящик. Вероятно, ваша родственница хотела засекретить эту информацию, спрятать ее ото всех, учитывая времена, в которых она жила. Это было небезопасно, она не могла афишировать свое происхождение и рисковать семьей. Потому наверняка данные письма или записи хранятся там же…

– Откуда вы знаете?

– Мы, флорентийцы, любим потайные ящики и невидимые миру яды. Успокойтесь, – сказал Витторио, увидев, как вздрогнула Вера. – Это относится к миру преданий. В конце концов Екатерина Медичи из нашего, флорентийского рода. Но насчет потайных ящиков, следует все внимательно осмотреть. Возможно, именно там находится то, что вы ищете.

– Спасибо. – Вера посмотрела на Паоло.

– Ну если беседа закончилась, то… – Он развел руками.

– Оставьте мне ваш телефон и почту, – сказала Даниэла. – Витторио, запиши.

– Да-да… – Тот вбил в мобильный координаты Веры.

Все встали.

– Может быть, вы еще задержитесь здесь? – предложил Паоло Вере. – А я пока провожу наших гостей.

Паоло пошел провожать Даниэлу и Витторио, а Вера, оставшись одна, задумалась. Похоже, ей не поверили… Или подумали, что она самозванка? Вера горько усмехнулась. А что сделала бы она на месте Даниэлы? Наверное, тоже отнеслась бы к подобной информации с изрядной долей скептицизма. Или бросилась бы на шею к новоиспеченным родственникам?

Ее размышления прервал Паоло, вновь появившись в комнате.

– Вы, я вижу, расстроены и устали, – проницательно заметил он. – И мне думается, вам следует выпить что-то покрепче кофе.

Он достал бутылку коньяка. Выпив рюмку хорошего ароматного коньяка, Вера расплакалась.

– Ну-ну, успокойтесь, – отечески похлопал ее по плечу Паоло. – Вы держались молодцом. И вообще вы – славная женщина. Что вас беспокоит в этой истории?

Вера вытерла слезы.

– Мне обидно, что они подумают, будто я к ним набиваюсь. И мне показалось, что они не очень-то поверили моей истории. И это обиднее всего, – заключила Вера. – Не знаю, правильно ли я все объяснила.

– Конечно – они не поверили.

– Вот видите! – с горечью воскликнула Вера.

– Но это не значит, что все закончится плохо. Даниэла будет думать, размышлять. Перепроверять. Не забывайте, из какого она рода. Орбини по определению ничего не могут принимать на веру. Это – порода, это кровь… Вы сделали все, что могли. Теперь лучшее, что вы можете сделать – отдаться на милость провидения. Оно часто мудрее нас. Все образуется лучшим способом. Поверьте мне.

От его спокойного, ласкового тона Вера немного пришла в себя.

– Я не выглядела ужасно?

– Что вы! Напротив: достойно, весьма достойно. Что вы теперь намерены делать?

– Думаю, уехать обратно в Москву и как следует осмотреть старинное бабушкино трюмо.

– Это правильный выход. Но мне будет вас не хватать, – улыбнулся Паоло. – За это краткое время я привязался к вам.

Вера невольно покраснела.

– Мне тоже нравились наши прогулки и беседы.

– На это я могу сказать одно! Возвращайтесь, Вера! Италия и Флоренция будут ждать вас! Я тоже буду ждать. А пока я предлагаю вам небольшую прогулку по вечерней Флоренции.

* * *

Они медленно шли по улице, и Даниэла то и дело останавливалась, восклицая:

– Ты веришь этой истории?

Витторио дипломатично молчал.

– Нет, ну что ты молчишь? – хватала его за руки Даниэла. – Скажи что-нибудь.

– Это может быть и правдой…

– Ты в этом уверен? А если она – самозванка, – произнесла трагическим тоном Даниэла. – Ты же знаешь, о русских иногда говорят не очень хорошие вещи. Там коррупция, олигархат, сплошной криминал…

– Ну, во-первых, эта женщина не похожа на олигархат, согласись. А во-вторых, можно подумать, у нас в Италии нет олигархов или коррупции. И уж тем более криминала. Не забывай, Италия – родина мафии. И наши земляки Аль Капоне и Лаки Лучиано наводили шороху на всю Америку в тридцатые годы прошлого века.

– Ну да, – согласилась Даниэла. – Совершенно верно.

Но через минуту она снова восклицала:

– У меня голова идет кругом! А если это правда?

– Нужно все как следует проверить. Ошибок здесь быть не должно.

– Какие ошибки?! Это же невероятно! – хваталась за голову Даниэла. – Курьезно! Феерично! А что скажет вся наша родня?

– Думаю, твоя мать в некоторой степени в курсе этой истории.

– Да? Ты так думаешь? Ну точно! Она же не захотела со мной обсуждать этот вопрос. Для нее это все опасные семейные тайны. А если спросить ее напрямую?

– Думаю, это очень плохая идея.

Даниэла остановилась и сказала, наматывая прядь черных волос на палец:

– Я чувствую себя такой растерянной!

– Мы справимся и с этим.

Солнце палило. Даниэла нырнула в тень, потянув за собой Витторио.

– Слушай, – сказала она. – Мы уже находимся недалеко от моей квартиры. Давай пойдем ко мне. Ты можешь остаться у меня на ночь. – Она устремила на него призывный взгляд и кокетливо закусила нижнюю губу.

Витторио внимательно посмотрел на нее.

– Не могу. – И демонстративно поглядел на наручные часы. – Кстати, у меня сейчас дела. И мне надо идти.

Только подумать: ее отвергли! Даниэла почувствовала в себе закипающий гнев.

– Да ты в своем уме?! – громко выпалила она. – Ты соображаешь, что говоришь! Я к тебе потянулась, а ты! Ты… Ну и сиди со своими книгами и картинами! Монах несчастный!

На глазах выступили слезы, и, резко повернувшись, Даниэла побежала прочь, мечтая оказаться как можно дальше от него.

Глава 7
Лабиринт с запасным выходом

Будь способен знать начало и путь древности, и это знание позволит тебе увидеть путеводную нить, ведущую к сегодняшнему дню.

Лао-цзы, древнекитайский философ

Москва. Наши дни

Варвара посмотрела сначала за окно, потом – в турку. Кофе закипало. Нужно было вовремя снять его, подержать на весу, а потом снова поставить на плиту. И так три раза. В результате этих нехитрых манипуляций получается особенно вкусный кофе с насыщенной пенкой.

Все! Готово! Варвара отпила несколько глотков и задумалась. Мыслями она была еще на Крите, куда недавно ездила со своим женихом. С Гошей Кунцевичем. Вначале они хотели отправиться в Париж или Берлин. Но в последний момент Варвара протянула мечтательное: «А если – Крит?».

– Почему Крит? – не понял Гоша. Они разговаривали по скайпу. Он находился в Америке, в Нью-Йорке, она – в Москве. Десять дней отдыха они планировали давно, с трудом выкроив «окошко» в плотном графике работы. Эти деньки сигналили заветными маячками. Когда можно было расслабиться без помех и насладиться обществом друг друга. Не виртуальными беседами, не телефонными разговорами впопыхах, а – наяву…

– Я вспомнила древнюю крито-минойскую цивилизацию. А еще лабиринт Минотавра. Помнишь легенду?

– Конечно, помню. По истории у меня всегда была пятерка.

– Это что-то такое древнее, – мечтательно говорила Варвара. – Интересное.

– Одним словом, архаика, – подытожил Гоша.

– Вот-вот…

– Вопрос к рассмотрению принят.

– Почему к рассмотрению?

Гоша встал, а потом оказался перед экраном компьютера с блокнотом в руках. Раскрыл его.

– Потому что ты уже несколько раз меняла место путешествия. Здесь у меня значится – два раза Берлин, три – Париж, Лондону повезло меньше – он фигурировал всего единожды, по одному разу также был остров Бали, Таиланд, сюда же затесались расхожие Мальдивы и Гоа. Были предложены Марокко и Хорватия. Робко возник Амстердам. Список, как видишь, внушителен.

– Гошечка, дорогой! Вот такая я ветреная особа.

– Более чем!

– Но вот теперь почему-то хочу на Крит.

– Давай оставим вопрос до завтра. А то завтра у тебя возникнут вершины Мачу-Пикчу.

– Что-то знакомое. Это далеко?

– От меня – не очень. А от тебя – прилично.

– Ладно… Как ты?

– Я стою в списке твоих вопросов и проблем на последнем месте, – усмехнулся Гоша.

– Но путешествие для нас обоих так важно… – обиженно отозвалась Варя.

– Я шучу, дорогая. Я готов идти хоть сзади, хоть в хвосте, главное – с тобой.

Варвара опустила глаза от нахлынувших чувств. Нет, все-таки этот скайп ужасное изобретение человечества. Садистское. Не можешь ни погладить любимого человека, ни обнять. Видишь только плоскую картинку.

– Варь!

– Да!

– Ты плачешь?

– Смеюсь, – сердито ответила Варвара.

– Варюсик…

И без слов они протянули руки к экрану и одновременно коснулись его.

Крит превзошел все ожидания. Это было нечто грозное и прекрасное. Древний пейзаж, внушавший чувство, что все преходяще, лишь природа – вечна.

Как ни странно – им так много хотелось сказать друг другу, но в этой поездке они больше молчали. Как только начинали говорить, странное оцепенение нападало на них, и воцарялось молчание. Но молчание было не тягостным – напротив, легким, свободным, казалось, их мысли невольно переплетаются и от этой безмолвной полноты на сердце словно кто-то водил бархатной кисточкой. Так было приятно.

Уже при расставании Варвара сказала:

– Боюсь, я тебе показалась почти немой. И скучной.

– Наоборот, мы с тобой прошли серьезное испытание – молчанием. Говорят же, если люди могут молчать и наслаждаться этим безмолвным общением – они точно друг другу подходят. Не случайно в древности в пифагорейское общество принимали после обета пятилетнего молчания. Разговор забивает тонкие мысли…

Гоша объяснял это ей уже в аэропорту, вертя в руках дужку очков. У него были красивые длинные пальцы. Варвара невольно вспомнила, как этой ночью Гоша ласкал ее этими самым пальцами. Как его руки скользили по ее телу, исследуя каждый потаенный уголок… Она невольно покраснела. Гоша провел пальцем по ее лицу, словно очерчивая его.

– Пытаюсь запомнить тебя на ощупь, – грустно пошутил он. – Дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону…

– Я буду скучать.

– Обо мне и говорить нечего!

Варварин рейс был первым. Она, подхватив чемодан, пошла к стойке регистрации, но когда обернулась, то увидела, что Гоша сосредоточенно, не сходя с места, смотрит на нее, Варвара помахала ему рукой. Но на сердце была грусть.

* * *

После поездки Варвара окунулась с головой в работу. Дела были мелкие – в основном обработка информации. Но вот шеф вызвал ее и сказал, что предстоит новое дело.

– Ты как, готова? – спросил он, сканируя сотрудницу внимательным взглядом.

– Конечно! – откликнулась Варвара.

– Не вижу боевого задора в глазах.

«А задор весь остался на Крите», – хотела сказать Варвара, но промолчала.

– Гм-м… Ладно, слушай, надеюсь, отдашься новому делу с головой.

– Постараюсь.

– Тут дело вот такое… – Шеф ходил по кабинету, сцепив сзади руки. – Тонкое. Связано с государственной безопасностью.

Варвара не моргнула и глазом. Такие поручения они выполняли, и нередко.

– Обратились ко мне, скажем так, из одной структуры… – Шеф снова сделал паузу. Варвара знала, что он не столько собирается с мыслями, сколько предполагает, как лучше сообщить информацию. Он еще раз все прокручивает в голове и решает – под каким соусом подать новое дело. У него-то в голове все уже разложено по полочкам. За время работы Варвара неплохо изучила своего начальника. Но следующий его вопрос огорошил ее.

– Что ты знаешь о Максиме Горьком?

– О Горьком? – удивилась Варвара. – Великий пролетарский писатель. Буревестник революции. Создатель романа «Мать».

– Верно. Что у тебя было в школе по литературе?

– Крепкая четверка.

– Хмм… – Шеф надолго замолчал. Варвара ерзала на стуле и не знала, как нарушить возникшую паузу. Негласные правила предписывали, что только шеф может возобновить прерванный разговор. Особенно в тех случаях, когда речь идет о новом задании.

– Ясно… – протянул он. И снова пауза. Варвара прикрыла глаза. – Значит, об архиве Горького ты ничего не знаешь?

– А какие проблемы с архивом? Кажется, все архивы наших писателей хранятся в центральном архиве или в запасниках литературного музея.

– Все, да не все, – глубокомысленно изрек шеф.

«Он испытывает меня, – мелькнуло в голове у Варвары. – Издевается, одним словом…»

– В литературных делах я не особо сведуща, что есть, то есть, – призналась Варвара.

– Филологом быть от тебя и не требуется. Но об архиве Горького я заговорил не случайно. Дело в том, что это один из самых засекреченных архивов, и хранится он не в центральном архиве и уж, конечно, не в музее. Во всяком случае, та его часть, о которой мы говорим. И вообще, судя по всему, не в нашей стране. В этом архиве хранятся письма, бумаги, которые обладают взрывоопасной информацией о многих политиках прошлого, их темных делах, источниках финансирования. Эта информация способна перевернуть наши представления об истории, крупных событиях, революции семнадцатого года, подготовке к ней. И не только… Если ты слышала имя Марии Закревской-Будберг…

– Что-то слышала.

– …То тогда, возможно, тебе станут понятны перипетии, связанные с архивом Горького. Но это очень запутанная история…

– Я внимательно слушаю, – меланхолично откликнулась Варвара и подалась вперед.

* * *

Флоренция – Ибица. Наши дни

Даниэла очень сердилась. Только подумать – в самой недвусмысленной форме Витторио отверг ее. Вообще, что он о себе мнит?! В ней бродила горечь и досада. Хоть волком вой. Было чувство опустошенности и хотелось куда-то уехать. Вспомнилась Ибица. Почему бы не рвануть туда и не оставить этого Витторио со всеми его заморочками. Даниэла Орбини не станет ни за кем бегать и всегда найдет себе кавалера. Стоит ей только захотеть! Вот только – желания не было.

Даниэла посмотрела на календарь. Если она отдохнет на Ибице несколько деньков – ничего не изменится. Это время нужно ей, чтобы прийти в себя, успокоиться и восстановить утраченное равновесие. Однако кто-то более мудрый сказал внутри нее: «А восстановится ли это самое равновесие?».

Даниэла прогнала подобные мысли прочь. Нужно заказать билеты и улететь. Там, высоко в небе, где только облака проплывают мимо: спокойные равнодушные облака, а земля предстает расчерченной на аккуратные квадратики, и еще вода – ровное синее полотно внизу – все горести и печали пройдут, сметутся километрами и милями. Все уйдет…

Так думала она, лихорадочно укладывая чемодан. У нее всегда стояло наготове несколько чемоданов. На этот раз Даниэла выбрала ярко-красный, не очень большой, как раз для того, чтобы слетать на несколько дней и вернуться обратно. Замок щелкнул и открылся. В углу чемодана валялся забытый купальник – две бирюзовые полосочки, красиво оттенявшие ее смуглое тело. Она уже забыла, когда в последний раз летала с этим чемоданом и куда.

Даниэла опустилась на стул. Сначала все-таки нужно позвонить в аэропорт и заказать билеты.

Билет она взяла с открытой датой. С пересадкой в Мадриде. Можно было лететь завтра более удобным маршрутом, но земля горела под ногами. Даниэле казалось, что если она задержится здесь хотя бы на один день, то не выдержит. Взорвется!

Открытая дата – это правильно. Кто может предполагать, когда она вернется? А вдруг она там встретит настоящую любовь или приключение и задержится на Ибице? И все будет как всегда: жаркие ночи, смятые простыни, запахи разгоряченных тел, стоны, ее спутанные кудри, вино и наутро легкое головокружение…

Сейчас эти воспоминания не вызвали желаемого прилива сил, напротив, они отдавали странной затхлостью, как будто она открыла сундук со старой одеждой и стала доставать пожелтевшие платья.

Но об этом тоже не надо думать! Прочь из этого города, прочь от событий последних дней!

Даниэла обвела глазами комнату и ощутила приступ голода. С утра был только кофе. Но она не будет задерживаться, пообедает в аэропорту или по дороге.

На Ибице в отеле она встретила своих знакомых. Луку и Валентину. Они обрадовались Даниэле и вывалили на нее ворох местных новостей. Самый роскошный клуб острова сегодня устраивал вечеринку, и ребята предлагали присоединиться к ним.

– Конечно, – согласилась Даниэла. – Я приду. Только искупаюсь.

Она плавала долго, но любимое плаванье не принесло бодрящей радости телу, напротив, Даниэла устала, ее клонило в сон.

Она вернулась в отель и уснула, поставив будильник на семь вечера. Проспать вечеринку ни в коем случае не хотелось…

Все вокруг шумело, переливалось огнями. Модный диджей ставил сет за сетом. Ритмичная бодрая музыка приводила в движение нарядные молодые тела.

Даниэла любила танцевать, ее тело было словно создано для грациозных движений. Но в этот раз все было не так…

Как она и предполагала, вскоре к ней приклеился один «хорек», как Даниэла назвала его про себя – молодой человек, юркий, с зубами, чуть выступающими вперед.

– Привет! – крикнул он, стараясь перекричать музыку.

Она ничего не ответила.

– Эй!

– Ну? – процедила она.

– Знакомиться не хочешь?

– Нет!

– А зачем тогда сюда пришла?

– Потанцевать!

– В одиночестве?

– Ага! – Даниэла ускорила темп, волосы упали на лицо, и теперь она смотрела на своего партнера сквозь черные кудри.

– И как?

– Что – как?

– Как танцевать в одиночку?

– Так же, как и жить – прекрасно!

– Странная девушка! А я хотел предложить тебе нечто особенное.

– Это что?

– Закончить вечер на яхте. Здесь одна клевая яхта стоит. Только для своих. Там супербогачи обитают.

– Надо же! – закатила глаза Даниэла. – Супербогачи! Интересно, как они выглядят?

Парень хихикнул.

– И правда – интересно. Меня туда друг один пригласил. Он, между прочим, с русскими связан.

Слово «русские» мгновенно отозвалось в мозгу Даниэлы.

– А что? Идея, собственно говоря, неплоха! – проговорила она. – Давай туда заглянем.

* * *

На яхте собралось весьма интернациональное общество, как отметила про себя Даниэла. Несколько англичан, парочка австралийцев, две сороки-француженки. Она никогда не понимала: почему француженок обычно находят такими привлекательными – кожа да кости.

Мордочки, сморщенные как у обезьянок. Может быть, ей все время попадались не те француженки? Была парочка немцев – крепких, с красными от загара бычьими шеями, семья американцев: она высокая и худая, на высоких шпильках, он – ниже ростом, сверкал вставными зубами. Были люди откуда-то с Востока – не то ливанцы, не то сирийцы…

Ее новый знакомый, которого звали Сандро, везде сновал, стараясь произвести впечатление на спутницу. Его мельтешение только раздражало, но Даниэла старалась стойко терпеть и не высказывать своего недовольства.

– А русские где? – как можно небрежнее спросила она.

Сандро хихикнул.

– Сейчас придут. Ребята деловые. Немного, правда, запаздывают что-то.

«Деловые ребята» оказались связанными с нефтью и газом, скучно трындели о котировках на бирже, и Даниэла подумала, что пришла сюда зря. Напоследок она познакомилась с директором галереи некого Виктора Зардари и получила приглашение на открытие выставки, которое должно состояться в скором времени.

Когда она вернулась в отель, Даниэлу вдруг накрыла мощная волна нежности и раскаяния. Она вспомнила Витторио и внутри все похолодело. Как он? Что с ним? И почему она сказала эти глупые слова?

Даниэла расплакалась. И подумала, что завтра возвращается обратно. Во Флоренцию.

* * *

Москва. Наши дни

На следующий день Пронин вызвал Варю к себе в кабинет. Вечером дома она собирала информацию о Горьком, коллекционере Викторе Зардари, который собирал предметы, связанные с ним.

– Ну что? – спросил ее шеф.

– В каком смысле? – подняла брови Варвара.

– В прямом! Что ты думаешь об этом деле?

– На расстоянии трудно что-либо говорить. Виктор Зардари – яркая фигура на небосклоне коллекционеров и антикваров. Сейчас он, как гласят источники, живет между Парижем и Лондоном. Антиквариат собирает и выставки устраивает, которые становятся мгновенно известными по обе стороны Атлантики.

– Лондон – Париж… Кажется, была такая песня.

Брови Варвары вторично взлетели вверх.

В таком раскованном состоянии шефа она никогда не видела.

– Помню, но смутно…

– А я – хорошо. У меня ее дочь напевала, а собака подвывала. Вот такой у меня был на дому и Лондон, и Париж. А если серьезно, – постучал шеф карандашом по столу, – придется тебе, Варвара Епифанова, вылететь поближе к предмету нашего расследования.

– Неужели прямиком в Париж? – усмехнулась Варвара.

Если шеф в таком состоянии, то и она позволит себе маленькие вольности.

– Именно, Варвара, именно. «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если не было такой земли – Москва»… – патетически прочитал он стихи. – Это, как ты помнишь, из Маяковского. Правда, сейчас многие благополучно меняют Москву и Питер не то что на Лондоны с Парижами, но и на земли менее возвышенные. Мотаются по свету вдали от родных просторов, – проворчал шеф. Варвара знала, что начальник был патриотом – даже отпуск проводил исключительно в средней полосе России. На рыбалке и охоте. А его жена уже несколько лет безуспешно пыталась сагитировать собственного супруга провести отпуск хотя бы в Анапе или Сочи, не говоря уже об Антальях и Грециях. А тот ни в какую не соглашался.

Внутренне Варвара ощутила не то что волнение, просто драйв настоящий – даже коленки подкосились. Вот что магическое слово «Париж» делает. Вроде бы возьми билет и смотайся в любую точку земного шара, а все равно название города на Сене туманит голову так же, как оно туманило головы дамам сто лет назад.

– И придется тебе, Варвара Епифанова, вкалывать в этом деле как лошадь. Как рысак орловский.

Если ты думаешь, что тебе в Париже придется по домам моды гулять, то ошибаешься. – Шеф взял мхатовскую паузу и продолжил: – У тебя задача – архисложнейшая. Познакомиться с самим Зардари. Конечно, в данном случае – охотясь за бумагами Горького, – босс снова замолчал. – Зардари явно выполняет поручения или просьбы других людей и структур. Здесь уже работают разведки и органы, связанные с национальной безопасностью. А в архиве Горького, как я тебе уже говорил, есть важная информация о тайных пружинах политики. И с Зардари тебе нужно познакомиться. Под видом арт-дилера начинающего. Легенду мы тебе сваляем. У него галерея на левом берегу Сены. Там традиционно всякая богема обитает. – Варвара поняла, что шеф вопрос проштудировал, прежде чем взяться за него. – Сам Зардари, конечно, там не торчит безвылазно, но тебе важно познакомиться с директором галереи. А следующая главная задача – чтобы тебя пригласили на выставку, которая вскоре откроется. Название у нее громкое: «От Дега до Пикассо. Новые находки».

– Я в искусстве не очень смыслю. На дилетантском уровне.

– Время еще есть. Неделя, – добродушно хмыкнул шеф. – Этого хватит, чтобы изучить биографию не только самого Пикассо, но и его родственников. Но если серьезно, тебе нужно показать свою осведомленность в вопросах искусства. Ты представитель одного из русских олигархов, который не хочется светиться в поле общественности, но намерен стать коллекционером.

– Это нереально, – пробормотала Варвара.

– Миссия выполнима! – твердо сказал шеф. – Приступай. Вадим тебе поможет.

Вадим в их конторе был личностью полулегендарной.

Варвара помнила, как она познакомилась с этим человеком. Это было время, когда она находилась в непонятном состоянии: то ли жила, то ли нет. Вадим возник в Варвариной жизни случайно и круто изменил ее. С того момента все пошло по-новому, по-другому. Так, что она даже и не могла мечтать. Жизнь сделала крутой вираж, оставив позади себя прошлое. Решительно и бесповоротно[2]2
  Подробнее об этом в романе Екатерины Барсовой «Роковое пророчество Распутина».


[Закрыть].

Впоследствии Вадим таинственно исчез с ее горизонта, и, как она подозревала, он находился на выполнении ответственного задания. И вот теперь старый знакомый ждал ее в соседней комнате – загорелый, улыбающийся.

На секунду сердце Варвары подпрыгнуло и заныло. Она помнила, какое произвел на нее впечатление Вадим в первый раз. Для того чтобы прийти в чувство, она машинально повертела на пальце кольцо, подаренное Гошей.

– Поздравляю с помолвкой, – широко улыбнулся Вадим. – Дай-ка я погляжу на тебя получше, подруга. Заодно и поздравляю.

Он подошел к Варваре и по-братски приложился к ее щеке.

– Сейчас кофе выпьем и побеседуем.

– Побеседуем, – эхом откликнулась Варвара, собираясь с мыслями.

Комната, где они находились, называлась «Платоновской академией», в ней часто проводился мозговой штурм. Обстановка была располагающей: стены, выкрашенные в спокойный цвет, овальный стол, уютные стулья и кресла, диван.

Для того чтобы не попасть под чары Вадима, Варвара вызвала в памяти образ Гоши.

– Я уже заказал два кофе. Тебе капучино, мне американо.

– Я бы тоже выпила американо.

– Нет проблем.

Вадим позвонил по телефону и переиграл заказ.

«Хорош, зараза, ничего не скажешь», – думала Варвара, изо всех сил стараясь выглядеть по-свойски и дружески. Похоже, у нее это получалось не совсем хорошо. На слабенькую троечку. Потому что кровь невольно приливала к щекам, а руки пытались жить самостоятельной жизнью, и чтобы избежать нервных жестикулирующих движений, Варвара сцепила руки на коленях.

– Итак! – Вадим откинулся на кресле. – У нас с тобой задание – внедриться в окружение Зардари, а впоследствии познакомиться и с ним. Как я понял, шеф тебе все это уже объяснил.

– Как внедриться? – не поняла Варвара. – Шеф сказал, что я скоро вылечу в Париж. Это задание он дал мне. А ты должен, по его словам, познакомить меня с искусством. Ну хотя бы вкратце. Невозможно же охватить весь курс за неделю. Или я все поняла не так?

Вадим расхохотался, сверкнув ослепительно белыми зубами.

– Узнаю нашего милейшего босса. Бросил меня на амбразуру, и я должен отдуваться за него.

Вадим давно работал с шефом, был на хорошем счету и мог позволить себе определенную вольность в разговоре. Сама Варвара таких прав пока не имела.

– Может, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело? – холодно поинтересовалась она.

– Конечно, дорогая. Но, кажется, нам несут кофе.

Дверь комнаты открылась, и помощница шефа принесла на подносе два кофе и вазочку с печеньем.

– Спасибо, – поблагодарил ее Вадим.

Когда они снова остались вдвоем, он подался вперед и сказал, понизив голос:

– Расслабься, сейчас будет самое интересное.

– Обычно мне говорили – сконцентрируйся.

– А одно другого не исключает. Для того чтобы сконцентрироваться – нужно сначала расслабиться.

– А ты философ!

– Кем только не приходилось мне бывать в этой жизни! Ты даже и не представляешь! В том числе и философом.

* * *

Судя по словам Вадима, шеф предложил им совместную поездку в Париж – очевидно, не рассчитывая, что Варвара успешно справится с этим заданием в одиночку. Но словно в ответ на ее мысли, Вадим проговорил: