Текст книги "Итальянская любовь Максима Горького"

– Привет! – сказала Даниэла как можно беззаботней и плюхнулась в кресло рядом.

– Добрый день. – Мать подняла на нее глаза, искусно подведенные черными стрелками, и прищурилась.

– Хорошо выглядишь! И это при твоем образе жизни.

– Ты тоже прекрасно выглядишь. – Даниэла встала и, наклонившись, поцеловала мать.

– Ужасно по вам соскучилась.

– Если бы это было так, ты бы не удрала от нас.

Даниэла скорчила шутливую гримаску.

– Ну надо же девочке когда-то повзрослеть и начинать жить отдельно. Как Тони? – спросила она, переводя тему.

– Отлично! Поехал куда-то с друзьями. Я за него ужасно волнуюсь.

– И напрасно. Тони уже взрослый. Все твои дети выросли, мама, а ты не хочешь это понять.

– Ты пришла, чтобы сказать мне это? – холодно спросила мать. Вот так всегда. Мать умела одним щелчком поставить любого человека на место, включая собственных детей и мужа.

– Нет. Я… Я просто пришла навестить вас.

– Отец в городе, Тони уехал. Так что я одна. С Джекки.

Услышав свое имя, ретривер подбежал к хозяйке и улегся около ног, высунув язык.

– Ма, у меня есть один вопрос… – Даниэла заерзала. – Слушай, у нашей бабушки в молодости были русские друзья?

Даниэле показалось, что при этих словах лицо матери помрачнело. Или это игра света и тени?

– С чего ты это взяла?

– Понимаешь, – Даниэла откинула прядь волос, упавшую на лоб, – я недавно пришла к бабушке, она спала, а рядом лежало письмо. И…

– Ты не удержалась и прочитала его? Похвальное поведение, – язвительно заметила мать.

– Ну мамочка! Я нечаянно! Я ничего не могла поделать со своим любопытством!

– Это не оправдание.

– Да, я поступила плохо, но что сделано, то сделано! Так вот, в этом письме упоминалась какая-то Даниэла и русский писатель Максим Горький. Я потом полезла в энциклопедию. Он, оказывается, в России жутко популярный. Ну почти как у нас Д'Аннунцио.

Мать слушала внимательно.

– Я потом спросила бабушку о письме, но она наотрез отказалась обсуждать со мной это. И еще сказала, что семейные тайны – опасны. И я с тех пор изнываю. – Последнее слово Даниэла произнесла, умоляюще глядя на мать.

– Бабушка права!

– Но что там такое, мам? Это же старина глубокая. Прошлый век. И я уже не маленькая…

– Но и не взрослая.

– Мам! Твой шутливый тон здесь не уместен. Я же часть семьи. Я имею право знать. Что за секреты?

– Это все очень запутано… – тихо проговорила мать.

– И это повод держать меня в неведении?

– Мы пытаемся уберечь тебя…

– От чего? – быстро спросила Даниэла.

– От опасности.

– Боже мой! – От нетерпения девушка стукнула ладонью по столику. – Мама!

– Не сейчас, Даниэла. И больше не поднимай эту тему! – отрезала мать.

– Ну хорошо, – сердито сощурилась Даниэла. – Тогда я оставляю за собой полную свободу действий!

– Что ты еще надумала? – встрепенулась мать.

– Позже узнаете.

– Надеюсь, ничего, что шло бы вразрез с фамильной честью и уголовным правом?

– Все будет вполне пристойно. Но раз вы образовали заговор против меня, то… Вы скоро еще обо мне услышите! – с легким театральным пафосом произнесла Даниэла.

– Какая ты еще глупенькая, – улыбнулась мать. – Ну истинный ребенок.

* * *

Москва. Наши дни

Легко сказать – уехать! В первую очередь нужно было как-то подготовить к этому маменьку и Пашку. Если с сыном проще – с ним можно договориться, объяснить, то с матерью все намного сложнее. Начнутся расспросы: что да как, а делиться своими планами и соображениями – категорически не хотелось. Но и откладывать поездку тоже было нельзя. Лучше решить все сразу.

Светлана перевела Вере на банковскую карту четыреста долларов. Еще пятьсот Вера нашла в своей заначке. Осталось только купить билеты – и вперед! Но сначала требовалось поговорить с матерью. Или сначала – купить?

После недолгого размышления Вера решила купить авиабилеты и тем самым отрезать себе все пути к отступлению. Чтобы больше не колебаться и не раздумывать…

Забронировав билеты, Вера постучалась к матери в комнату. Разговор получился на удивление коротким. И все разрешилось довольно просто. Осенью в одном из подмосковных городов готовилась большая концертная программа, и мать попросили выступить с двумя сольными номерами. Она сразу воспряла духом, принялась обзванивать «старую гвардию», думать о номерах… Словом, ей было не до дочери.

Обстоятельства складывались в пользу Веры. И это не могло не радовать! Вера сбивчиво объяснила матери, что ее пригласила отдохнуть в Италию одна из ее учениц, у которой там живет знакомая. И она решила воспользоваться представившейся возможностью – дешево отдохнуть в Италии. Почти задаром. Она не будет платить ни за жилье, ни за питание. Итого – Вера тратит только на билеты, тем самым проявляя чудеса экономии. И поездка у нее получается – ну очень, очень дешевой. Даже ниже экономкласса.

Мать слушала ее вполуха, рассеянно кивая. Мысленно она уже была на сцене и выводила рулады.

Ну что ж! Это к лучшему… Теперь Вере ничто и никто не мешал.

Жребий брошен, мосты сожжены, рубикон перейден.

Шенген Вера сделала год назад, когда хотела улететь в Чехию, но не получилось… А теперь пришло время воспользоваться им!

Завтра она улетает во Флоренцию. Именно там обитает род Орбини, если верить интернету.

Глава 4
Город вечной весны

 
Флоренция, ты ирис нежный;
По ком томился я один
Любовью длинной, безнадежной,
Весь день в пыли твоих Кашин?
 
 
О, сладко вспомнить безнадежность:
Мечтать и жить в твоей глуши;
Уйти в твой древний зной и в нежность
Своей стареющей души…
 

Александр Блок

Флоренция. Наши дни

Даниэла решила, что ей неплохо бы обзавестись помощником в этом семейном расследовании, как она окрестила историю с письмом про себя. Как на грех, все знакомые и друзья разъехались: кто куда. Это она задержалась в городе, а теперь даже собиралась отменить запланированную поездку на Ибицу. Она не сможет уехать и беззаботно отдыхать, когда у нее под носом образовалась семейная тайна. Нет, она, конечно, может уехать, но отдых в этом случае превратится в утонченную пытку, она все время будет думать: что и как… Нет, поездка однозначно отменяется. Но что она сможет сделать одна? Даниэла была натурой шумной, неугомонной, не любила одиночество, ей требовались собеседники, на худой конец – слушатели. А тут сиди и думай над всем этим в одиночку. Конечно, она все может сделать и горы свернуть, и моря осушить, но все-таки перспектива быть с какой-то живой душой рядом – вдохновляет больше.

Обзвон приятелей только подтвердил ее худшие опасения. Все уехали, оставив ее торчать в городе…

Неожиданно Даниэла вспомнила об одном человеке, которого однажды порекомендовала ей подруга. Пару месяцев назад ей нужно было проконсультироваться по вопросу, связанному с картиной Тициана. Но тогда до знакомства дело не дошло, вопрос решился сам собой, а телефон человека – остался. Парень был искусствоведом. И звали его не то Витторио, не то Виктором. И где ж этот телефон?

Номер Витторио Даниэла нашла не сразу, а когда позвонила, трубку долго не брали, но наконец прозвучал приятный мужской голос:

– Я слушаю.

– Витторио? – уточнила Даниэла.

– Да. С кем имею честь…

– Даниэла Орбини. Мне необходимо с тобой встретиться. Ты сейчас дома?

– Да, но я занят. Пишу сложный текст… – растерянно ответил Витторио.

Но Даниэла не слушала, она привыкла получать то, что ей нужно, немедленно.

– Диктуй адрес. Сейчас подъеду. Есть дело одно. Срочное и неотложное. К тому же – секретное.

Квартира, где жил Витторио, находилась в самом сердце Флоренции. В старинном доме без лифта. Когда Даниэла поднялась пешком на седьмой этаж, она подумала, что каждый день преодолевать такие препятствия под силу только выносливым молодым людям.

Молодой человек, открывший ей дверь, был высокий и худой, вдобавок горло обмотано шарфом. Он стоял на пороге и смотрел на гостью в смущении.

– Можно пройти? – нетерпеливо спросила Даниэла.

– Конечно… Только… у меня тут некоторый беспорядок.

– Нашел чем пугать! – пробормотала Даниэла. Она сама частенько все разбрасывала по квартире, ничуть не смущаясь. Однако комната, в которой она оказалась сейчас, напоминала не то кунсткамеру, не то запасник какого-нибудь музея…

– Здорово! – присвистнула Даниэла. – Ты здесь живешь?

– Да.

– Ну и конурка!

– Главное, отсюда хороший вид на купол Брунеллески.

– Это явно единственное достоинство твоего жилья, – осмотревшись, проговорила Даниэла.

– Нет, – несколько обиженно ответил Витторио. – Здесь аутентичная обстановка. Конечно, во Флоренции все дышит древностью. Но здесь дух особый…

В комнате было темно, занавески закрывали все окно, не пропуская ни одного солнечного луча.

– Здесь так темно… – Даниэла решительно подошла к окну и отдернула занавески. А потом открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух.

Что-то тяжелое пролетело над ее головой, Даниэла вскрикнула от страха. Сзади нее тоже раздался вопль и звук разбившейся посуды.

– Что ты наделала? – горестно воскликнул Витторио. – Он улетел!

– Кто?

– Ангел.

– Ангел? – удивилась Даниэла, на мгновение решив, что парень, возможно, сумасшедший.

– Попугай, которого зовут Ангел, – сердито пояснил Витторио.

– А, попугай… Вернется.

– Ты не понимаешь! Один раз он уже улетел, и мне пришлось несколько дней разыскивать его. А сейчас в городе – толпы туристов, что с ним будет? Ангел такой обидчивый…

– Я не знала. Прости! – пробормотала Даниэла.

– Что толку в словах? – вздохнул Витторио.

– Так пойдем искать твою птицу! Нечего раскисать, собирайся. Все лучше, чем сокрушаться здесь… – И девушка первая направилась к двери.

Выйдя на улицу, они сразу увидели попугая. Ангел сидел на подоконнике одной из квартир.

– Вот он. Сокровище мое, – прошептал Витторио. – Ангел. Спускайся, мой хороший.

Даниэла насмешливо прищурилась, но смех сдержала. Только спросила:

– Кто живет в той квартире?

– Кажется, одна старушка.

– Моли бога, чтобы она была дома.

Боги были на стороне Ангела, потому что бабушка Розалинда, так звали хозяйку квартиры, была дома и после бурного и краткого объяснения впустила Даниэлу и Витторио к себе.

– Вы думаете, что можете ее поймать?

– Уверены, – заявила Даниэла.

Она прикинула расстояние. Ангел никуда и не думал улетать. Попугай смотрел в сторону, словно не замечая их. До него можно было добраться по карнизу.

Даниэла решительно направилась к балкону.

– Что ты придумала? – заволновался Витторио. – Это же опасно!

– Чепуха! – бесстрашно отмахнулась девушка.

– Мамма миа! – воскликнула старушка-хозяйка. – Только этого еще не хватало! Здесь все-таки высоко. Подумай о себе.

Но Даниэла уже, никого не слушая, шагнула за окно. Ладошки у нее вспотели. Карниз под ногами был слишком узкий. «Только не смотри вниз, – призывала она себя, – не смотри!»

Птица была уже от нее на расстоянии вытянутой руки. Но как ее поймать? Не хватать же за хвост!

– Что делать? – спросила шепотом Даниэла. – Как его приманить? Что он ест?

– У меня в кармане его любимая игрушка. Попробуй, – отозвался Витторио.

Не отводя взгляда от попугая, Даниэла протянула руку назад и в ее ладонь вложили что-то гладкое. Небольшое.

Она протянула Ангелу небольшую стеклянную палочку с шариком на конце.

Заметив знакомый предмет, попугай повернул голову.

– Давай, давай, иди сюда, – позвала его Даниэла, – Цып-цып-цып, кис-кис.

– Это не кошка, – заметила Розалинда.

– А как его приманивать?

– Ангел! – с отчаянием воскликнул Витторио.

Попугай сделал шажок в сторону игрушки.

– Давай, давай!

Даниэла аккуратно пятилась обратно, моля Бога, чтобы она не сорвалась случайно вниз.

От напряжения ныла спина, на лбу выступили капельки пота.

Наконец они «дошли» до балкона.

– Бери! – шепнула Даниэла Витторио. – Ну быстрей же!

Он сделал рывок вперед и схватил попугая.

– Все! – раздался его ликующий возглас. – Он у меня.

– Уф! – с облегчением выдохнула Даниэла, спрыгивая на пол. – Думала, что свалюсь.

– Браво! – зарукоплескала Розалинда. – Брависсимо. Вы удивительно храбрая девушка.

– Спасибо, – шепнул Витторио и нежный румянец окрасил его щеки.

– У меня есть сладкий пирог и вишневое мороженое. Приглашаю к столу. – сказала хозяйка. – Чай, кофе, молочный коктейль?

– А что-нибудь покрепче есть? – спросила Даниэла.

– Конечно, милочка! Виски, ром, граппа, русская водка? Выбирайте!

* * *

Отметив удачное возвращение попугая, они вернулись в квартиру Витторио, и Даниэла вдруг подумала, что она впервые появилась здесь пару часов назад, а кажется, что с той поры прошла целая вечность. Ангел сидел на книжной полке нахохлившийся и грустный. Витторио стоял посередине комнаты и смотрел на Даниэлу.

– Спасибо тебе! – с чувством сказал он.

Даниэла почему-то смутилась и поспешно сказала:

– Давай уберем разбитые чашки. Ты вскрикнул, когда улетел Ангел, и разбил их…

– Старинные… – вздохнул Витторио, переводя взгляд на осколки.

– Мне очень жаль, что так получилось. Ты очень расстроен?

– Нет. Иначе бы я не познакомился с тобой, – улыбнулся Витторио и слегка покраснел.

Даниэла собрала осколки и стряхнула их в ведро на кухне.

В кухне она осмотрелась. Она впервые была в таком помещении. Все напоминало средневековое жилище. Никакой современной мебели. Никаких технических приспособлений.

– Веселенькое у тебя тут помещение, – протянула Даниэла. – Холодильник с плитой хотя бы имеются?

– Конечно, просто я их замаскировал, – улыбнулся Витторио. Ангел сидел у него на плече.

– Что-то он грустный… – протянула Даниэла.

– Да, не в настроении. Расстроился, что не удалось погулять. Чем мне тебя угостить?

– Мы у Розалинды хорошо поели. Но кофе я бы выпила.

– Тогда я сейчас…

Даниэла ушла в комнату, следом за ней прилетел Ангел. Девушка пыталась наладить контакт с птицей, но попугай упорно не шел ни на какое общение. Более того, он демонстративно отворачивался от гостьи, когда она разговаривала с ним.

В комнату вернулся Витторио с подносом в руках. И двумя очаровательными чашками.

– Из другого сервиза? А может, что-то попроще, а то опять разобьются.

– Мы пьем и едим только из старинной посуды. Семейная традиция.

– Да. Традиции – это серьезно. Против них не пойдешь. Так ты поможешь мне?

– Я слушаю тебя. Ангел!

– Какая прелесть! Так меня еще никто не называл! – усмехнулась Даниэла.

– Это я – птице, – смущенно проговорил Витторио, вновь усаживая попугая к себе на плечо.

– А я уже обрадовалась новому титулу.

– Ты – замечательная… – пробормотал Витторио и замолчал.

Даниэла сделала вид, что не заметила этого неловкого комплимента, отпила пару глотков кофе.

– Кофе по средневековому рецепту?

– Представь себе, что нет. Вполне современный. Я вообще не особо умею готовить. Только если по праздникам. Для себя делать это не очень-то хочется. А вот кофе мне удается.

– Может, мы для начала познакомимся? – предложила Даниэла. – А потом уже приступим к делу. Я собираюсь доверить тебе семейную тайну, а ничего о тебе не знаю. Кто ты, чем занимаешься…

Из объяснений Витторио Даниэла поняла, что он искусствовед, увлекается Средневековьем и ранним Ренессансом. Впрочем, обожает все эпохи. Кроме современной, которую считает варварством.

– Это даже не архаика! Там была тонкая магическая связь с изображаемым предметом. А современное искусство – настоящее варварство. Кто у тебя любимый художник?

Даниэла задумалась.

– Наверное, Беллини и Джорджоне. Один Беллини есть в нашей коллекции.

– Тогда ты понимаешь, о чем я. Там гармония, красота, пропорции. А сейчас все поклоняются бриллиантовому черепу Дамиэна Херста. Вот скажи, тебе был бы нужен бриллиантовый череп?

– Зачем мне череп? У меня есть бриллиантовое колье. Фамильное.

– В этом пункте мы с тобой сходимся. Насчет искусства. А о чем ты мечтаешь?

Такие вопросы Даниэле раньше никто не задавал. Ее окружение – подруги и приятели жили сегодняшним днем, не задумываясь о завтра.

– Не знаю, – призналась она. – А ты?

– Это секрет. – Витторио помрачнел.

– Ну что ж! Я уважаю чужие тайны, – со вздохом сказала Даниэла. – Кстати, как раз одну из тайн я тебе и собиралась сейчас поведать в надежде, что ты поможешь ее разгадать.

– Я же не сыщик.

– Но я не требую ничего расследовать. Мне просто нужна живая душа! – запротестовала Даниэла. – Тот, кто может меня выслушать и помочь, направить в нужное русло.

– Считай, что теперь у тебя две живые души, – улыбнулся Витторио. – Я и Ангел.

Рассказав свою историю, Даниэла замолчала. Она ожидала от Витторио какой-нибудь реакции, но тот тоже молчал. И девушка подумала, что со стороны это все, наверное, выглядит глупо и нелепо. Ей надо все оставить как есть и уехать на Ибицу. И через некоторое время загадочное письмо и старые тайны выветрятся у нее из головы: новые знакомства, новые впечатления, новая влюбленность…

– Я думаю, все оставить, – наконец проговорила она, первой нарушив молчание. – Здесь, видимо, ничего не поделаешь. Раз предки молчат, это – железно. Информация за семью печатями.

– Напрасно ты так думаешь, ничего не бывает за семью печатями, – возразил Витторио.

– Ты так думаешь? – горько усмехнулась Даниэла. – Сейчас, когда я все изложила тебе, эта история мне кажется безнадежной.

– А я считаю иначе. Я уверен, что ты стоишь на пороге увлекательного приключения. А потом, насколько я тебя понял, ты – не тот человек, который сдается и пасует перед трудностями. Я подумаю над твоим случаем и в скором времени позвоню. Думаю, какая-то интересная и полезная мысль мне придет в голову.

* * *

Витторио позвонил через несколько дней и попросил приехать к нему.

Через полчаса Даниэла стояла у его квартиры и нажимала на кнопку звонка.

– Как подумаю, что от меня скрывают семейные тайны, так становится не по себе, – выпалила она с порога. – Форменное безобразие! Они считают, что я неразумное дитя. А ведь я уже взрослая.

– О том, что их дети выросли, родители узнают последними.

– Да уж! Но что ты выяснил?

– Кажется, у меня есть решение твоей проблемы.

– Витторио! – взмолилась Даниэла. – Не тяни же!

– Тогда слушай! У меня есть один знакомый. Дальний родственник. Он – адвокат, давно ведет дела и знает многих в нашем городе. Наверняка он в курсе, что случилось в твоей семье много лет назад. Его зовут Паоло Фосканери.

– Я слышала это имя, – сказала Даниэла, сдвинув брови. – Но не помню, где и при каких обстоятельствах. Когда мы можем его посетить?

– Он готов принять нас сегодня.

– Тогда не будем медлить! Поехали. Мы должны успеть. У меня вечером сегодня еще клубная вечеринка.

– Только сделаю контрольный звонок. Так, на всякий случай.

Даниэла смотрела на Паоло Фосканери во все глаза. Пожилой адвокат напоминал ей кого-то – вот только кого, она вспомнить никак не могла. Они сидели в его офисе.

– Мы с вами пересекались, юная барышня, – с улыбкой сказал Паоло, заметив ее пристальное внимание. – И неоднократно. Просто вы обычно не обращали на меня внимания. Я для вас слишком стар. Ничего, ничего, – похлопал он по руке Даниэлу, заметив ее смущение. – Все нормально. У молодости есть свои привилегии и предпочтения. Я и сам был таким, – он подмигнул Даниэле. – Я вас внимательно слушаю.

Даниэла посмотрела на Витторио, и он кивнул в знак ободрения.

Она тряхнула волосами и неторопливо начала рассказывать о бабушкином письме, страшно боясь упустить какую-нибудь важную деталь.

Выслушав ее, Паоло проговорил:

– История эта, как я чувствую, весьма сложна и запутанна, но я постараюсь помочь вам. Скорого ответа не обещаю, но все, что в моих силах, сделаю. Грех не помочь такой милой барышне, чей род – гордость нашего города и всей Италии.

– Спасибо, – с чувством ответила Даниэла. – Я буду очень ждать от вас сообщения. С большим нетерпением.

– Как ты думаешь, Паоло нам поможет? – спросила Даниэла, когда они с Витторио вышли на улицу.

– Я уверен в этом. И вообще – у нас все получится.

От уверенности, которая прозвучала в голосе Витторио, Даниэле стало легче. Всегда приятно, когда есть кто-то, кто верит в тебя больше, чем ты сам.

– Спасибо.

Погода была замечательная, домой не хотелось.

– Ты что сейчас делаешь? – спросила после краткой паузы Даниэла.

– Иду домой. Дописывать статью для сборника по раннему Средневековью.

– А я… Я хотела бы прогуляться, – сказала Даниэла. – Просто пройтись по вечернему городу.

– А как же твой ночной клуб?

– Обойдется без меня. Составишь мне компанию? Ну, пожалуйста…

Витторио молча смотрел на нее. Он молчал так долго, что Даниэла уже собиралась обидеться и распрощаться с ним.

– Я вообще-то не навязываюсь, – вспыхнула она.

– Я просто думаю: куда тебя лучше повести, – улыбнулся Витторио.

Даниэла никогда бы не подумала, что после угара вечеринок, коктейлей, шумных возгласов, накуренных помещений, запаха вина и разгоряченных тел ее потянет просто бродить по улицам Флоренции. Что можно просто смотреть на озеро в саду Боболи и думать о чем-то своем. Почему-то вспомнилось детство и как они с Тони купались в море на Капри. Как они, загорелые, весело носились по берегу, поднимая брызги. И небо сливалось с морем. Вспомнилась прохладная каменная терраса, вкуснейшие пончики с клубничным вареньем и грушевый лимонад. И как после полудня глаза слипаются и хочется спать. А ветер залетает в окно детской и теребит волосы…

– О чем ты думаешь? – тихо спросил Витторио.

– Вспомнила детство.

– Это хорошо.

– Почему?

– Значит, твоя душа растет.

Даниэла с любопытством посмотрела на него.

– Не представляю тебя в ночном клубе.

– И слава богу! – усмехнулся Витторио. – Что мне там делать?

Даниэла коснулась рукой воды: зеленоватая, приятно охлаждающая. Она приложила мокрую руку ко лбу.

– Я сейчас подумала вот о чем. Все эти семейные тайны… Они ведь странным образом влияют на нашу судьбу. Я знала, что за мной стоит древний род. Знала свою родословную. Но я думала об этом как-то отвлеченно, это было со мной, и в то же время меня как бы и не касалось. У меня еще все впереди, думала я, в том числе и время поразмышлять над всеми этими вопросами. И вдруг появилась какая-то тайна, белое пятно, и я так живо почувствовала кровь поколений. Понимаю, что все это звучит напыщенно. Но это так.

– Мы, итальянцы, древняя нация, – серьезно проговорил Витторио. – Мы несем в себе усталость, красоту. Так утверждал еще Петрарка…

– Я еще подумала о русских. Все эти революции, которые происходили у них… Это лишило их главного – родовых корней, все перемешались, не знают – откуда они, где жили их предки. Наверное, это ужасно! Как ты считаешь?

– Сейчас многие русские пытаются восстановить свои корни. Конечно, есть люди, которые всегда помнили своих предков. Многие из этих людей эмигрировали. А из тех, кто остался, большинство не хотели помнить своего происхождения. Смогут ли они восстановить память поколений? Не знаю.

– Ты думаешь, это все и вправду важно?

Витторио улыбнулся краешками губ.

– Когда осознаешь, что твой предок пировал вместе с Нероном, – это впечатляет.

– Я никогда не думала о России, о русских, это все было для меня как-то слишком далеко. Я вообще интересовалась больше собой, – призналась Даниэла. И тут же вспыхнула. Ну почему ее тянет на откровенность с этим, в сущности незнакомым, человеком? Что с ней происходит? После минутного замешательства Даниэла продолжила: – Но теперь я стала задумывать о многом. Например, что между Италией и Россией много общего.

– Начнем с того, что итальянцы строили русский Кремль, – поддержал ее Витторио. – Так что связи точно налицо.

Внезапно раздался телефонный звонок. Звонила мать Даниэлы. Выслушав ее, Даниэла заплакала. Телефон выпал из рук. Упал на клумбу с цветами, встревоженный Витторио поднял его.

– Что-то случилось?

– Бабушка умерла. Только что… Во сне.

* * *

Флоренция. Наши дни

Вера в самолете задремала, события последних дней так ее вымотали, что едва голова коснулась кресла, она сразу уснула. Один раз ее разбудил сосед, когда принесли еду, но Вера попросила больше ее не будить и благополучно проспала до самого прибытия.

Когда она уже спускалась по трапу, внезапно накатила робость. Правильно ли она сделала, приехав сюда, и не есть ли это авантюра, которая родилась в ее воспаленном мозгу? Легко вычислить, что было виной: ее скучная жизнь, желание досадить матери, а также фантазии насчет обустройства будущей жизни, где она уже нарисовала разные сладостные картины…

На улице накрапывал легкий дождик – вполне под стать настроению. Хотя Вере было все равно какая погода.

Она вдруг подумала, что не позаботилась о карте города, и как ей найти забронированный отель?

Но выйдя с багажом за пределы аэропорта, она сразу нашла таксиста, который отвез Веру к нужному отелю.

* * *

Москва. Наши дни

Анна вот уже полчаса набирала номер генеалогического центра «Фамильное древо», но натыкалась на автоответчик. Наконец, трубку сняли.

– Могу я поговорить с Романом Александровичем Чернышевым? – назвала она сотрудника, который готовил справку для Веры Шевардиной.

– Чернышев уволился.

– Уволился? – удивилась Анна.

– Да, по собственному желанию.

– А причину не объяснил?

– Нет. А кто его спрашивает?

– Это из историко-консультативного центра «Клио». Он выдал нашей клиентке родословную с ошибкой.

– Чем я могу вам помочь?

– Не знаю. А как долго он у вас работал?

– Полгода.

– Вы можете дать его адрес или телефон?

– Мы не даем сведения о сотрудниках. Если у вас есть претензии – можете изложить начальству.

– Спасибо, – сказала Анна и, положив трубку, подумала, что все это более чем странно.

* * *

Флоренция. Наши дни

Адрес особняка Орбини Вера нашла в интернете и сейчас стояла перед воротами. Она нажала на кнопку звонка, ее довольно долго изучали в видеокамеру, а потом перед ней вырос молодой человек в безукоризненном черном костюме и накрахмаленной белой рубашке, как будто бы он только что с великосветского приема.

Вера растерялась.

– Вы к кому? – Молодой человек окинул ее быстрым взглядом.

– К Орбини.

– По какому вопросу?

Вера стушевалась еще больше.

– Видите ли… – начала мямлить она. – Дело личного характера!

Казалось, даже сообщение о тайфуне или землетрясении не могло бы так потрясти этого вышколенного помощника, как ее заявление о личном деле.

Он окинул Веру профессиональным взглядом. Понимаете-мадам-это-моя-обязанность-и-ничего-личного…

Одним взглядом он просканировал Верину одежду, явно простоватую по его меркам, скромную обувь и не сексапильный вид и даже скользнул взглядом по руке. Ну разумеется, она не замужем!

Вера почувствовала, что краснеет. Только отступать было некуда, и вообще раз взялся за гуж, то не говори, что не дюж. Это была одна из любимых пословиц ее матушки, которая таким образом воспитывала в Вере стойкость и сопротивление жизненным невзгодам. Взялся – значит, выполняй то, что тебе надо, невзирая ни на что…

– Я доложу… – наконец проговорил молодой человек. – И дам вам знать. Оставьте мне ваши координаты.

Сказанное доходило до Веры с трудом. То ли это жара так подействовала, то ли она переволновалась. Стало быть, пропускать к обители рая ее никто не собирается. Единственная мысль, которую она вычленила из сказанного. Но следовало все же уточнить. Как говорила ее преподавательница английского: «Не стесняйтесь переспрашивать, иностранный язык таит в себе много идиоматических выражений. Вы можете даже при безупречном знании не так понять». Кто знает, какие загадки были спрятаны в идиоматических выражениях итальянского языка, и Вера уточнила, переспросила. Но смысл от этого, несмотря на ее желание, не поменялся. Увы!

– Вы можете оставить ваши контакты, – бесстрастно повторил молодой человек. – Я помощник синьоры Орбини и сообщу ей о вашем визите.

Вера вздохнула. Визитки остались дома. Старые визитки двухлетней давности, на которой к тому же был старый номер телефона. Как-то руки не доходили сделать новые. «Растяпа!» – сказала бы ее мать и была бы права. «Витаешь в облаках», – ухмыльнулась бы Светлана. И тоже была бы права! «Мам! Вечно ты все забываешь», – весело сказал бы сын. И это было бы правдой. Но сейчас придется как-то выкручиваться.

– Я могу телефон и е-мейл послать вам эсэмэс.

Брови помощника взлетели вверх. Наверное, это проходило по разряду «ох, уж эти русские!»

Но он невозмутимо достал из кармана мобильный с таким видом, с каким в фильмах герои достают коробочку с золотым обручальным кольцом, украшенным внушительным бриллиантом, и с легкой брезгливостью посмотрел на Веру.

Она продиктовала номер, закипая от возмущения. Вот он капитализм в действии! Никого уже за людей не считают! Она вспомнила, как несколько раз отказывалась от частных уроков, потому что обнаглевшие дети смотрели на нее как на прислугу. Подобного Вера не терпела.

– Все? – спросил молодой человек, убирая телефон.

– Все!

– Всего доброго. – И он направился обратно к дому. «И вам счастливо оставаться!» – хотела сказать Вера, но сдержалась и попрощалась в изысканных выражениях. Однако на душе было муторно.

* * *

Вера с грустью размышляла, что все пошло не так, как представлялось из Москвы. Там все виделось четко, понятно, просто… А здесь перед ней вырос Цербер, который к представителям древнего итальянского рода Орбини даже не допустил… И что теперь делать – Вера не знала.

Хотелось пить. Неподалеку Вера увидела вывеску кафе, вошла внутрь. Оформление было потрясающе красивое. Вера решила выпить кофе, чтобы взбодриться. После общения с «мистером Кеном» было жизненно необходимо восполнить утраченную энергию.

Заказав кофе, Вера задумалась. Настроение упало ниже нулевой отметки. Теперь ей казалось, что эта поездка – дурная авантюра, которая скорее всего закончится полным пшиком, и виновата будет лишь она сама.

«Больше позитивного взгляда на жизнь!» – сказала бы Светлана. «Смотри на мир трезво, без практичных мозгов ничего не добьешься!» – поджав губы, процедила бы мать. «Мама, ищи решение!» – воскликнула бы сын. Ей вдруг ужасно захотелось поболтать с Пашей. Она достала телефон, открыла интернет, вышла в скайп, сын был онлайн.

– Привет! – улыбнулась Вера, когда Паша ответил на ее звонок.

Сын сидел на веранде.

– Привет, мама! – Он помахал ей рукой. – Как ты?

– Ничего. А ты?

– Отлично! Купался. У нас была экскурсия в Феодосию. Смотрели генуэзские башни. Все так здорово!

– Я рада.

– Мам, ты чего-то не веселая. Что случилось?

Нет, все-таки Паша обладал потрясающим чутьем и понимал ее как никто.

– Тебе показалось. Все в порядке, – слабо улыбнулась Вера.

– Мам! Я же вижу! Что такое?

– Просто… Эх… Возникли сложности непредвиденного характера, – ответила Вера. – Я их не ожидала. И это меня сильно расстроило.

– И что? Никак нельзя обойти эти сложности?

– Кажется, нельзя!

– Ничего подобного! – заявил сын. – Мам, как ты не понимаешь?! Это как в компьютерной игре. Тебе нужно взять еще одну жизнь. Дополнительную. Запасной вариант. А для препятствий – взять подсказки. Привлечь кого-то к решению проблемы. И все будет о'кей.