Текст книги "Мисс Популярность"

Глава 13
Выбор сделан

На следующий день были бесконечно долгие уроки, взволнованный шепот, быстрые переглядывания…

Алька заметила, что Настя сегодня хороша, как никогда. Ее волосы с самого утра уже были уложены в замысловатую прическу, лицо умело подкрашено, а на переливающихся от хамелеонистого лака ногтях, казавшихся произведением искусства, блестели стразики.

Разумеется, все девчонки приложили старания, чтобы выглядеть как можно лучше. Даже те, кто по результатам первой четверти не был допущен к участию в конкурсе.

К Алькиному удивлению, Оксана Приходько вовсе не производила впечатления расстроенной. Она даже подошла к Альке на перемене и сказала, что желает ей выиграть конкурс, и пообещала голосовать за нее.

– Да, – вдруг спохватилась она напоследок. – Помнишь, когда Зоя ту бучу с Димкой подняла, я на тебя стрелки перевела – мол, ты его подставила. Помнишь?

– Помню, а что?

– Все забываю сказать… Это же меня Настя подучила так сделать. Знаешь, она тебя на самом деле очень не любит, и вообще она какая-то… – Оксане не хватило слов, и она щелкнула пальцами.

– Знаю, спасибо, – улыбнулась в ответ Алька.

– Ну и хорошо. Удачи тебе на конкурсе!

– Вижу, вы совсем подружились, – ревниво бросила Ирка, наблюдавшая за беседой в небольшом отдалении.

– А знаешь, Оксанка вовсе не плохая. Мы всегда над ней смеялись, а зря, – ответила Алька задумчиво. Но заметив, какое расстроенное выражение приняло Иркино лицо, рассмеялась, – а самая близкая подруга у меня уже есть. Сколько песочных куличиков было слеплено с ней вместе! Сколько мороженого съедено!

Наконец занятия закончились, итоги первой четверти были оглашены, и все девчонки, допущенные к участию в конкурсе, отправились в раздевалку.

Настино платье оказалось действительно выше всех похвал. Черное, с блестками и нежной голубой отделкой, очень эффектное и необычное, оно удивительно шло своей владелице.

Чуть погодя в раздевалку ввалились «ашки». И тут…

Алька увидела, что вокруг Тани Синяевой образовалась небольшая толпа, а сама Таня стоит, держа на вытянутых руках свое нарядное новое платье, посреди юбки которого зияет огромная дыра…

– Это мог сделать только кто-то из нас, – сказала вдруг староста девятого «А».

И все разговоры, ахи и охи внезапно стихли.

Таня молчала, в ее глазах стояли слезы.

– Найду, кто это сделал, точно убью! – «Ашка» обняла Таню и подозрительно оглядела собравшихся. – А теперь, девочки, не обижайтесь, но вытряхните, пожалуйста, сумки.

– Она что, всех обыскивать собирается? – возмутилась Ирка.

– Собираюсь. С Таней поступили подло! Хорошо, пусть та, кто сделал это, признается сейчас, и мы пообещаем не доводить это происшествие до сведения директора!

Таня по-прежнему молчала. Лицо ее выражало такое глубокое отчаяние, что у Альки сжалось сердце.

Все молчали.

– У нас мало времени. Вот-вот должен начаться конкурс. Хотя он, наверное, не начнется, раз так, – взволнованно заговорила Алька. – Найти того, кто испортил Танино платье, надо. Вот моя сумка. А Таня… Таня может взять мое платье. На самом деле я не так уж хотела участвовать.

Алька сказала это и сама почувствовала фальшь. На самом деле она очень хотела участвовать и, предлагая, ужасно боялась, что сейчас Танька возьмет и согласится.

Таня подняла голову и впервые за это время заговорила.

– Н-нет, не надо. Я тоже не так уж хотела…

И как раз в это время в дверь постучали.

– Девочки, вы готовы? – послышался веселый голос классной девятого «А», Вали.

Ее впустили, и вскоре Валя уже была в курсе происходившего.

– Тот, кто испортил Танино платье, действовал как трус и подлец. И рано или поздно он будет наказан. Не за это, так за другой подобный поступок. Недаром говорят, что злоба сама себя губит, – сказала Валя, строго оглядывая притихших девочек. – А с Таней… Таня, давай не будем терять времени. Пошли со мной. У меня есть платье, которое может тебе подойти.

Алька облегченно вздохнула. Ее жертва не потребовалась. Как хорошо, что Валя такая молодая и стройная!

– А как же жюри? Вы же в жюри должны быть? – спросила одна из «ашек».

– Обойдутся, – махнула рукой Валя. – Побежали, а то не успеем. Девочки, скажите, пусть выход Тани поставят последним. Мы быстро!

И она, таща за руку растерянную Таню, выбежала из раздевалки.

Осмотр сумок ничего не дал. Вернее, у нескольких девочек нашлись маникюрные наборы, ножницы из которых могли послужить для нечистых целей, но это только запутало все дело.

Зато все дружно решили до поры промолчать о происшествии, чтобы не сорвать конкурс.

Подошло назначенное время, и Зоя, осознавая свой высокий статус завуча, поприветствовала собравшихся, произнесла положенную, по ее мнению, вступительную речь и уселась за стол, за которым уже сидели вошедшие в жюри учителя.

Алька ужасно волновалась, поэтому едва слушала ответы девочек, которые выходили на сцену перед ней. Но вот подошла ее очередь. Она на секунду закрыла глаза, как делала всегда в детстве, когда чего-то боялась, и шагнула на сцену.

Альке казалось, что ноги ее внезапно стали деревянными, а коленки никак не хотели гнуться. Она смотрела прямо перед собой, но не различала лиц собравшихся в зале людей. «Все просто, – уговаривала она себя, – подойти к краю сцены, остановиться, улыбнуться, представиться».

– Александра Шустова, девятый «Б» класс, – как будто со стороны услышала она свой тонкий голосок.

Ей задавали какие-то вопросы, она отвечала, но все словно проходило мимо ее сознания.

– Наверное, Саша подготовила нам какое-нибудь стихотворение? – словно из параллельного мира донесся до нее голос Зои.

Разумеется, уж Зоя-то прекрасно знала, что за стихотворение подготовила Алька. Но вдруг, совершенно неожиданно для себя, вместо подготовленного стихотворения Пушкина Алька стала читать Пастернака, сама с удивлением слушая хорошо знакомые строчки:

 
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси…[4]4
  Строки из стихотворения «Гамлет», вошедшего в состав романа Б. Пастернака «Доктор Живаго».


[Закрыть]
 

– Хорошо, Шустова, можешь идти, – сухо произнесла Зоя, когда Алька закончила. – Мы ждем следующую участницу.

Алька присоединилась к девчонкам из своего класса, среди которых уже были Настя и Ирка.

«Интересно, успеет ли Таня? Хоть бы успела!» – подумала Алька и сжала кулаки – на удачу.

Таня успела. Она появилась на сцене в темно-синем Валином платье и держалась уверенно и решительно. Подошла к краю сцены, улыбнулась:

– Здравствуйте, я Таня Синяева из девятого «А».

Последовал ряд вопросов, на которые Таня тоже ответила. И вот дошло дело до чтения стихотворения.

Таня сделала еще шаг и заговорила:

– Я прочту вам стихотворение татарского поэта Мусы Джалиля. Он писал свои стихи в концлагере. Они заучивались наизусть его товарищами и так дошли до нас. Потому что сам Муса Джалиль был казнен фашистами и не дожил до присуждения ему главной премии того времени. Стихотворение называется «Варварство» и посвящается всем варварам всех времен и народов. Тем, что были. Тем, что есть. Тем, что будут.

 
Они с детьми согнали матерей
И яму рыть заставили.
А сами они стояли —
Кучка дикарей —
И хриплыми смеялись голосами…
 

Она читала, и каждая строчка казалась пулей, сгустком боли, обжигающим ледяным ветром.

Алька чувствовала, что по щекам у нее текут слезы и она сейчас, как самая большая дура, плачет прямо на сцене.

Когда Таня произнесла последнее слово, в зале воцарилась мертвая тишина. Это было первое стихотворение о войне за сегодняшний вечер. Это было жесткое и страшное стихотворение, переворачивающее все.

Хорошо, что Таня была последней. Невозможно представить ничего нелепее, чем если бы после «Варварства» в зале прозвучала какая-нибудь «Ворона и лисица».

– Спасибо, можешь идти. Прошу дежурных собрать голоса зала. Жюри удаляется на совещание. Ждем участниц и гостей здесь же через два часа, – сказала Зоя, нарушая затянувшуюся паузу.

Алька попыталась незаметно вытереть слезы и украдкой взглянула на одноклассниц. Многие из них казались взволнованными, у Ирки тоже были мокрые щеки, а Настя… Бледная Настя смотрела на Таню Синяеву с отчаянной ненавистью.

«А вдруг это она испортила Танино платье? – мелькнуло у Альки в голове. – Она же так хотела победить. И тогда с двойкой и с журналом…»

Тем временем по залу ходили специально назначенные дежурные, обнося зрителей ящичком для голосования, куда каждый кидал бумажку с фамилией и именем понравившейся участницы.

Два часа. Результаты обещали сообщить через два часа. Совершенно непонятно, куда девать такую бездну времени.

Алька заметила в толпе Димку Белова. Он подошел к Тане и что-то сказал ей. Та ответила, и он улыбнулся. Так тепло, как Алька еще не видела.

Коря себя за беспричинное раздражение, Алька отправилась к Ирке.

– Я думаю, Таня выиграет. Она это заслужила. Особенно после той гадкой истории с платьем, – сказала она подруге.

Ира кивнула.

– Конечно! Пожалейте эту страдалицу! Платье ей разрезали! Какая неприятность! А она еще на жалость бьет! – Настя произнесла все на одном дыхании, в глазах ее сверкала откровенная злоба, и, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла прочь.

Подруги переглянулись, но не стали окликать ее.

Через два часа все снова собрались в актовом зале. Зрители – на своих местах, участницы – на сцене. Наконец появилось и жюри, возглавляемое Зоей.

Выйдя к микрофону, она долго говорила о проявленных участницами знаниях и незнаниях, выражала свою радость по поводу их мнимой сплоченности и дружелюбия, так что вскоре не только конкурсантки, но и весь зал смотрел на нее с ненавистью.

– А теперь подведем итоги конкурса, – заявила Зоя, когда терпение зрителей совсем истощилось. – Победительницей абсолютным большинством голосов зала и жюри признана… – она сделала эффектную паузу, – Таня Синяева из девятого класса «А». Пожалуйста, поаплодируем Танечке.

– Молодчина, Танька! – взвизгнула староста девятого «А» и кинулась обнимать победительницу.

На этом официальная часть конкурса завершилась, и школьники начали расходиться по домам.

– Тебе не обидно, что выиграла Танька? – спросила Ирка, заглядывая Альке в глаза.

Алька улыбнулась.

– Знаешь, а нисколько. Я так переволновалась, когда нужно было выйти на сцену, а потом вдруг успокоилась и подумала, что вовсе не страшно, что я не выиграю. А то, что я не выиграю, мне стало понятно сразу, как только на сцене появилась Таня. Вот она, наверное, прирожденная актриса. И ты же еще не слышала, как она поет!

Поймав Танин взгляд, Алька выставила вверх большой палец и улыбнулась ей.

– И мне не обидно, – легко согласилась Ирка. – А давай сегодня пойдем куда-нибудь?.. Или ты с кем-то уже договорилась?

– Ты об Андрее? Нет, не договаривалась. Знаешь, на самом деле я и вправду не хочу с ним встречаться. Наверное, я еще недостаточно взрослая, чтобы встречаться с кем-то просто для того, чтобы не быть одной.

– Что-что? – Ирка забавно вылупила глаза.

– Ничего, пошли переодеваться!

– Алька! – окликнула ее Таня уже на выходе. – Я еще не сказала «спасибо» за твое сегодняшнее предложение. Я на самом деле очень-очень благодарна. Давай… Нет, давайте как-нибудь на каникулах встретимся. Поболтаем. Ира, ты тоже приходи, хорошо? Вот мой номер…

И они тут же обменялись номерами мобильных.

Тем временем актовый зал стремительно пустел. Подруги выскользнули в боковую дверь и отправились в раздевалку. Переодевшись, они уже собирались пойти домой, когда Ирка вдруг обнаружила, что ее чудесная заколка исчезла.

Облазив все в раздевалке, они не нашли пропажу. Зато обнаружили под лавкой вырезанный кусок от Таниного платья. Таня уже ушла, и Алька сунула кусок себе в карман.

– Наверное, я ее в зале потеряла! – жалобно сказала расстроенная Ирка. – Пошли со мной поищем, а?

Подойдя к запасной двери у сцены актового зала, девочки услышали голоса, в одном из которых Алька без труда узнала Димкин, а во втором – Настин. Она хотела было уйти, но остановилась, с удивлением прислушавшись к странному диалогу. Ирка замерла рядом и даже вытянула шею, чтобы не упустить ни слова.

– И вот тогда я понял, что это была именно ты, – говорил Димка. – Я сидел у директрисы, когда ты пришла за ключами от раздевалки, и прекрасно тебя видел!

– Ах, какой глазастый! – воскликнула Настя. – Ну и что? Попробуй докажи, что это сделала я! Никто тебе не поверит! Вот так-то!

– А я думаю, поверят. Если не учителя, то ребята. И Таня поверит. Все видели, как ты злилась, когда объявили победителя.

– Ну Димочка у нас принципиальный мальчик – гроза хулиганов, обличитель негодяек, портящих платья смазливым «ашкам»!

– Пока, Настя, нам больше не о чем говорить. Как сказал один герой: «а теперь, когда я вырвал тебе жало, кусайся, если сможешь».

– Иди-иди, благородный мушкетер! А твоя Констанция, между прочим, встречается с моим братом!

– Ты уже говорила. Еще в сентябре, – послышался равнодушный Димкин голос, и Алька вздрогнула.

– Тогда, может, тебе будет приятно узнать, что он в нее нисколечко не влюблен! Зато она теперь трясется над ним! Знаешь, как мы ее ловко обманули, сделав вид, что Андрей в отчаянии и чуть ли не собирается свести счеты с жизнью! Он просто ждал в условленном месте, куда я ее и направила! А она и поверила! Доверчивая дура! Что, съел?

– Гадина ты, Настя! – ответил Димка. – И вот что я тебе скажу: убирайтесь-ка оба из нашей школы. В Москву. Или в Париж. Или к черту на кулички! Здесь такие, как вы, никому не нужны!

Хлопнула дверь, и тут же раздался грохот.

Алька с Ирой вбежали в зал.

Настя Коробейникова стояла посреди зала, и по щекам ее катились слезы, а сумка ее, которую она, очевидно, запустила вслед Димке, валялась у двери.

– Ну что, подслушивали, да?! – крикнула она срывающимся от рыданий голосом. – Ненавижу! Всех ненавижу!

– Мы все слышали. Это ты испортила Танькино платье! – сказала Ира, наступая на Настю. – Димка прав: уезжай обратно в свою Москву. Нам таких, как вы с твоим братцем, не надо!

– Ах, уже не надо! А кто за Андреем хвостиком бегал? – Настя вытерла кулаком слезы.

Выглядела она сейчас жутко: тушь размазалась, глаза красные, злые, даже прекрасные локоны, которыми она так дорожила, будто потеряли свой блеск и жалко обвисли.

– Твой брат – подлец! – по-прежнему шла в наступление Ирка.

– А ты – крыса! И прическа у тебя отвратительная! Смешная! Понятно?! Посмотри на себя: с тобой никто ни за какие коврижки встречаться не будет! – кричала в ответ Настя.

– Ну, с ней-то будут, а с тобой – уж точно нет. – Алька взяла Ирку под локоть и потащила за собой.

– Врунья! Дешевая интриганка! – кричала Насте упирающаяся Ирка.

И только выйдя из зала, девочки вспомнили, что так и не нашли Иркину заколку.

– Ну и черт с ней, – махнула рукой подруга. – Не будем возвращаться. Эта паучиха небось еще там. Бесится.

– Точно? Не пожалеешь потом?

– Не пожалею.

Девочки вышли на школьный двор, жмурясь от яркого солнца.

– Ну что, пойдем гулять? – уточнила Ирка.

– Давай лучше завтра, – предложила Алька и вдруг остановилась. К ней приближался Андрей.

– Привет! – небрежно бросил он. – А я тебя жду. Знаете, девчонки, смотрел я на вас из зала и думал: ну чего стараетесь? Это же такая фикция! Понимаю, было бы что-то важное типа конкурса «Мисс мира», а тут захудалый школьный конкурс. И название-то какое дурацкое «Мисс Популярность»!.. Так зачем…

– Это ты своей сестрице скажи! – оборвала его Алька. – Она там переживает.

– Попереживает и успокоится, – отмахнулся Андрей, протягивая руку к Алькиной сумке. – Давай помогу.

– Не стоит. – Она отступила на шаг и, чуть склонив набок голову, внимательно посмотрела на него. – Можешь не стараться. Я уже все знаю.

– Интересно, и что это «все»?

– Ступай к Насте. Она тебе расскажет.

– Вот именно! – поддержала Ирка. – И уйми свою сестру, пока она там полшколы не разнесла.

– Ого, – причмокнул Андрей, – вижу, дело серьезное. Ну, тогда я пошел. Потом поговорим.

– А смысл? – тихо сказала Алька, глядя Андрею в спину.

Смысла действительно не было. Оставалось только вернуть Андрею пару дисков. Объясняться с ним ей совершенно не хотелось.

– Пойдем, – дернула она Ирку. – Мне нужно отнести Андрею его вещи, и я хочу сделать это, пока его самого нет дома.

– ОК, ромашки. Будет все, как ты захочешь!

Глава 14
Когда конец становится началом

Торопясь, чтобы успеть до возвращения Андрея и Насти, Алька забежала домой, бросила сумку, схватила одолженные у Андрея диски и побежала к его дому.

Поднявшись на нужный этаж, она немного отдышалась и нажала на кнопку звонка.

Дверь открыла Софья Евгеньевна.

– Здравствуй, Сашенька! – обрадовалась она. – А Настеньки нет дома. И Андрея тоже. У вас как, занятия уже закончились?

– Закончились. Они, наверное, скоро придут. Но я только на минуту. Вот, передайте, пожалуйста, Андрею. – Алька протянула бабушке диски и уже собиралась уйти, но та остановила ее:

– Может, зайдешь? Я понимаю, что я тебе не компания. Но, может, попьешь со мной чайку?

– Ну… я немного спешу… – отозвалась Алька, удивленная неожиданным приглашением.

– Так я тебя не задержу долго. Просто порасспросить кой о чем хотелось. Уж не откажи старухе.

– Хорошо… – Алька представила, как вытянутся лица у Андрея и Насти, если, придя домой, они застанут ее на своей кухне, но шагнула через порог.

Бабушка живо налила чай в тонкие красивые чашки, расписанные синими пагодами и драконами, достала вазочку с конфетами и баранками, усадила Альку на удобный мягкий стул и села напротив, облокотившись о стол полными руками.

– Я вот что тебя спросить хотела… – Она смотрела в свою чашку, словно ответ должен был всплыть на поверхность среди хоровода чаинок. – Как у вас в школе, все в порядке?

– Ну… более-менее… – Алька развернула и осторожно надкусила конфету. – А что вы хотели бы знать?

– Как там мои… охламоны… Ничего особенного не случалось?

«Неужели она узнала про то, что Настя испортила Танино платье? Как? Откуда?» – удивилась Алька.

– Ну… Сегодня был конкурс. Настя не победила. Хотя очень хотела… В общем, она расстроена. Очень… – пробормотала Алька, аккуратно поворачивая чашку то в одну, то в другую сторону и наблюдая, как переливается в ней ароматный чай.

– Настя? – удивленно переспросила Софья Евгеньевна, видимо, ожидавшая услышать что-то другое. – Я вообще-то хотела спросить об Андрее…

– Об Андрее? А почему? Что-то случилось?

– Ты девочка хорошая, – бабушка в задумчивости посмотрела на нее, – даже не знаю, кому еще об этом сказать… Ты ведь никому не расскажешь?

– Нет, а что?

– А погляди-ка, что я нашла в комнате Андрея… – Она вышла из кухни и вскоре вернулась, неся…

– Это же наш классный журнал! – От волнения Алька вскочила. – Он уже почти месяц как пропал! Какой скандал тогда поднялся! Учителя, директор! Бедного Диму совсем замучили!.. Вы понимаете, все думали, что журнал украл Димка, а это… это…

– Это сделал мой внук.

Софья Евгеньевна тяжело опустилась на стул и понурилась.

– Но зачем…

И тут она неожиданно все поняла.

Вот Настя получает на истории пару. Она уверена, что все это из-за Димки, который подслушал ее разговор и передал Соколихе. А еще она ужасно хочет принять участие… нет, победить в предстоящем конкурсе. Доказать всем, прежде всего – самой себе, что она – москвичка, красавица, не чета всяким там провинциалкам.

А дальше… Дальше все было просто. Она украла у Димки приметную вещь – его знаменитую ручку – и оставила ее на месте преступления, когда они с Андреем выкрали из учительской журнал. Вот только почему они не уничтожили его, оставалось загадкой.

– Настя очень хотела победить в этом конкурсе, а Андрей помогал ей. – Алька недоуменно посмотрела на недоеденную конфету, которую зачем-то до сих пор держала в руках, и аккуратно положила ее на краешек блюдца. – Простите, мне нужно идти.

– Иди, – бабушка тяжело вздохнула, – я понимаю, что сюда ты больше не придешь. Ну что же, может, и правильно. Андрея и Настю слишком избаловали. Андрей и вовсе несамостоятельный растет. И яични себе не пожарит. Зато, как девка, у зеркала крутится и на голову что-то брызгает, чтобы чуб стоял…

Алька вспомнила аккуратную прическу Андрея, безупречную даже в самый ветреный день. Так вот в чем фишка! Значит, он сбрызгивает прическу лаком! Умереть от смеха!

– И Настя не лучше. Да все себе на уме, – продолжала меж тем Софья Евгеньевна. – Мама не научила их уважать других. А знаешь, Сашенька, что это значит? Это значит, что я сама неправильно воспитала свою дочь.

Алька ушла, унеся с собой странное чувство неловкости. Все эти взрослые. И мама, и тетя Наринэ, и Софья Евгеньевна – все они вдруг оказались не такими большими и не такими сильными, какими виделись ей раньше. Она помнила, как пятилетней девочкой она с мамой шла по залитой солнцем набережной. Алька то и дело убегала вперед – то погнавшись за птицей, то заинтересовавшись красивым цветком, и, возвращаясь к маме, задавала какой-нибудь глупый вопрос. Тогда она думала, что взрослые все знают.

«Димка! – вдруг вспомнила она. – Мне нужно спасти Димку! Но как? Настина бабушка просила никому не рассказывать про журнал… Но я должна хотя бы сказать ему, что я ему верю! Какой же я была дурой, когда обижалась на него!»

Алька никогда не была у Димки в гостях и знала только его подъезд в старом трехэтажном доме через дорогу от ее.

Почему-то ей показалось особенно важным поговорить с Димкой непременно сегодня, и она поспешила к его подъезду.

Она прислонилась к шершавому теплому стволу старого платана и принялась ждать.

Скрипнула дверь, и из подъезда вышла женщина с коляской. Потом туда вошли две мелкие девочки, за ними – пузатый дядька с пакетом, из которого торчал длинный багет хлеба.

Люди входили и выходили, а Димки все не было.

А вдруг он так и не появится? Будет сидеть дома, и она так и не увидит его. Может быть, даже целые каникулы…

Зазвонил мобильник.

– Привет, ромашки! – послышался из трубки веселый Иркин голос. – Ну как, все ОК?

– Ага. Отдала. Надеюсь больше не увидеть ни одну, ни другого….

– Ну это не факт. Коробейниковы люди наглые… – усомнилась Ирка.

– Да нет, появилось одно обстоятельство…

– Рассказывай, Шустова, не томи! Ну?

– Не могу, по крайней мере, пока. Я обещала… – Алька сама не поверила своим глазам – из подъезда вышел Димка и пошел по улице, так и не заметив ее, притаившуюся за деревом. – Погоди! Я тебе потом перезвоню! – быстро проговорила она и нажала отбой.

Догнать Димку не составило труда.

– Димка! Я тебя так ждала!.. – крикнула она и вдруг замолкла, не зная, что говорить дальше.

Димка обернулся. Альке показалось, что он обрадовался. Или только показалось?

– Привет, Шустова. Ты уверена, что ждала именно меня?

Ну вот, сейчас он все испортит. Мальчишки такие невнимательные! Скажет какую-нибудь гадость и на корню погубит ее попытку помириться.

– Я хотела сказать, что знаю, что ты невиновен в краже журнала. А еще я знаю, кто нас ссорил все это время…

Димка посмотрел на нее серьезно, но в глазах у него плясали искорки, похожие на всполохи далекого костра.

– Ты имеешь в виду какого-то негодяя? Ну, такого мрачного злодея, как в фильмах? – спросил он.

– Нет, – Алька растерялась, – вообще-то дело и во мне тоже… Мне хотелось показать всем, что я не такая, как какая-нибудь Оксанка, а взрослая и умная, – проговорила Алька уже едва слышно.

– И что, доказала?

– Ты прости, я, наверное, лучше пойду. И еще я обязательно что-нибудь придумаю и заставлю тех, кто украл журнал, признаться в этом перед директором.

Она отвернулась и шагнула прочь.

– Я вовсе не хочу мстить Насте с Андреем, – сказал Димка ей в спину. – Меня вполне устроит, если они просто уедут или перейдут в другую школу. Ты меня тоже, того… извини… Я с тобой еще давно поговорить хотел, но Настя сказала, что ты встречаешься с Андреем, а потом я и сам вас видел… В общем, я на тебя тогда разозлился.

– Так это и вправду был ты? Ну там, у моего подъезда?

Димка замялся. Ему ужасно не хотелось отвечать, и в конце концов он просто кивнул, исподлобья глядя на Альку.

– Я, как дурак, торчал у твоего подъезда часа по три. Все хотел убедиться…

Алька улыбнулась. Наверное, ей еще никогда не было так приятно.

– Слушай, – сказала она Димке, искоса поглядывая на него, – а что мы здесь стоим посреди дороги? Хочешь, пойдем к морю? У меня есть одно любимое место… А еще можно купить мороженого. Последний учебный день – это ведь не абы что, нужно отпраздновать.

– Хочу, – кивнул Димка. – Ты какое мороженое больше любишь?..

И они пошли по опустевшей набережной, весело болтая, будто старые друзья. И всякий раз ужасно смущались, если случайно задевали друг друга руками.

А рядом сонно плескалось огромное море, шумели под ветром кроны пальм, и было совершенно ясно, что завтрашний день выдастся обязательно счастливым и солнечным, ведь завтра будет новый день – первый день каникул…