Текст книги "Марготта"

Глава 6
ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!

Проехав через владения Волчьей Тетушки, мы действительно очень не слабо срезали путь. Из рассказов Хозяина выходило, что он с караваном Бискета добирался от Тангара до Релты больше чем двое суток. Мы же уложились часов эдак в четырнадцать. Правда, думаю, что караван и передвигался в несколько раз медленнее, и остановки делал подлиннее, да и ночевки опять же занимали немало времени… Но в любом случае еще только начало смеркаться, а мы уже видели вдалеке белые стены Тангара.

– Знакомься, эльфеныш. Это – славный город Тангар, столица Предонии! – с легким оттенком пафоса воскликнул Топиэр Рулипп айр Муллен.

– Приятно познакомиться, – хмуро откликнулась я.

Настроение у меня действительно было паршивое: мало того что жрать хотелось зверски (оказалось, что Хозяин попросту забыл все съестное в одной из повозок), так еще и эта головоломка с языками навалилась. По заверениям Хозяина, я теперь говорила по-предонски получше некоторых коренных жителей страны, да и на эльфийском порой выдавала такие слова, которые никогда не знала и знать не могла. При всем этом я не имела ни малейшего понятия о том, как, когда и почему это могло случиться. Вот просто снизошло! И почему-то именно сейчас. Нет бы пару месяцев назад, когда я красиво завалила годовую контрольную по английскому.

– Не обижайся, Марго, но Тангар действительно один из самых красивых и известных городов в нашем мире. Сколько о нем баллад и песен сложено – не сосчитать! А какие люди в нем жили и живут! Самые богатые, самые знаменитые, самые умные и талантливые, самые… ну как их там…

– Вредные, – подсказала я.

– Почему вредные? – удивился Хозяин.

– А потому что решили запереть городские ворота, не дождавшись нас. Вон несколько человек уже обратно повернули. Теперь нам здесь до утра торчать?

– Почему до утра? Я не согласен ждать до утра! У меня там дочь, и если мне не откроют… Тогда я очень хорошо попрошу, и мне откроют! – вскричал Хозяин, но как-то очень уж неуверенно.

– Да не беспокойтесь вы, перелезем где-нибудь. А если и до утра ждать придется… Сегодня же только шестая ночь оборотничества, у нас еще куча свободного времени.

В ответ Хозяин смерил меня взглядом, не обещавшим ничего хорошего.

– Я не беспокоюсь, я просто… Не знаю… Да чтоб вас всех! Я должен быть там!

– Все нормально, мы уже успели. У нас впереди сутки до следующей ночи.

– Точно? – Хозяин перевел взор с меня на бледную луну, которая все еще казалась круглой, но уже заметно похудела. – Объясни хоть, что нам за эти сутки нужно будет сделать?

– Ладно, объясняю. – Я снова почувствовала себя школьной учительницей. – Точного класса оборотней, к которому относится ваша дочь, я не знаю. Вообще очень сложно делать выводы, не имея перед собой… мм… объект для тщательного изучения. Но обычно воздействия такого рода легко снимаются с помощью серебра или железа. В идеале делается небольшая, но прочная клетка, в которой серебряные прутья чередуются с железными, и туда запихивается оборотень. Можно еще надеть на него серебряные браслеты или цепочку, можно вообще с ног до головы увешать драгоценностями – если хватит фантазии и денег, но обычно клетки вполне достаточно.

– И что дальше? Так всю жизнь и держать его… ее в клетке?

– Нет, почему всю жизнь? Только до рассвета, причем лучше, чтобы она увидела этот рассвет своими глазами. А потом постараться в полнолуние не выходить из дома и постоянно носить на шее серебряную цепочку. Есть еще какие-то отвары, но это я уже не помню.

– А какова вероятность, что Тьяра все равно останется оборотнем?

– Ну… очень маленькая. Если это действительно ее первое полнолуние, то все должно пройти хорошо. Это ведь ее первое полнолуние как оборотня?

– Да! – уверенно кивнул Хозяин. На мой взгляд, слишком уверенно.

Тут мы наконец-то подъехали к воротам. Они действительно оказались закрыты, а с обеих сторон уже толпились многочисленные опоздавшие. Были здесь и гости из других городов, не успевшие миновать стену до заката или случайно задержавшиеся у родственников и знакомых, заигравшиеся дети, не рассчитавшие время влюбленные парочки и просто любопытные. В ответ на многочисленные вопли на тему: «А пропусти, пожалуйста. Ну за золотой. За два золотых. Слушай, пусти по-хорошему, тогда тебе, так и быть, ничего не будет» – стражники только успевали неопределенно пожимать плечами и отнекиваться классическим: «Не положено!»

Почему-то все происходящее напомнило мне момент, когда в Питере разводят мосты. Я, правда, никогда не была в Северной столице, но воображение имела хорошее.

Тем временем импровизированный аукцион перед воротами набирал силу. За возможность войти предлагали уже пять золотых, пегую свинью и новый, но немножко обгорелый плащ.

– Не пропустят, – покачал головой Хозяин.

– А откуда вы знаете? Деньги открывают любые двери.

– Любые, но не эти. Потому что в ребятах, которые их охраняют, я уверен, как в себе. А иногда даже больше, чем в себе.

– Так вы их знаете?! – завопила я. – Чего же молчали? Уж знакомого-то они в любом случае пустят.

– Не пустят. Но, если хочешь, можно проверить. Пошли.

Хозяин спешился и, подхватив лошадь под уздцы, начал ловко проталкиваться поближе к воротам. Я выкарабкалась из седла и поспешила следом, таща за собой Глазастого. Он, конечно, не больно-то и сопротивлялся, но все равно то, что я с ним делала, нельзя было назвать словом «вела». Может, на худой конец, волочила.

Завидев Хозяина, люди натянуто улыбались и спешили отойти с дороги. Чувствовалось, что многие здесь его знали, а несведущих спешили просветить соседи по толпе. Я почувствовала себя полной идиоткой, от которой вроде бы ничего не скрывают, но и правды не говорят. А может, я просто не умею задавать вопросы? В любом случае, состояние идиотизма только усилилось, когда ближайший стражник вытянулся по стойке смирно, едва только завидев фигуру Топиэра.

– Здравия желаю, господин Муллен! – одним духом выпалил он, сверкая глазами из-под шлема. Его напарник, упрямо отказывающийся от пегой свиньи, обернулся на звук и тоже застыл, как почетный караул у мавзолея.

– Здорово, орлы, – в том же духе ответил Хозяин. – Как настроение?

– Да вот, стоим… – неопределенно пожал плечами первый стражник. – Только что ворота заперли. Мы вот тут, а Щокур и Ворднк с городской стороны. Все как положено.

– Ничего непредвиденного не было?

– Не-э-э… У нас все чисто. Это у городских вечно какие-то проблемы. Опять вот…

– Что?

– Да не, ничего особенного, – поспешно вклинился в разговор второй стражник. – Упились все на свадьбе у Бикзора-то, вот и мерещится всякое. Вино надо было закусывать, а не пивом запивать.

– Да что мерещится-то? – заинтересовался Хозяин.

– Ну зверюга какая-то прошлой ночью прямо у них перед носом прошмыгнула, навроде собаки, вроде даже не покусала никого, а им показалось невесть что. Сначала орали, что волк, а сегодня к обеду заявили, что волков тех целая стая была, да все здоровенные, с хорошую лошадь, а зубы у каждого – что твои кинжалы, да все стальные, да в три ряда.

Хозяин нервно оглянулся на меня. Я подумала и кивнула. Да, вполне возможно. Не с лошадь, конечно, но оборотень размером с пони – вполне реальная вещь. Да, скорее всего, он похож на волка или собаку. Нет, животные они не стадные, охотятся всегда поодиночке. Да, пить надо меньше. И надеюсь, что он действительно никого не покусал.

Не знаю, понял ли Топиэр по моему кивку все, что я хотела ему сказать, но если и не понял, то недостающие выводы вполне мог сделать сам. Неутешительные, прямо говоря, выводы. Если те упившиеся ребята действительно видели Тьяру, значит, она каким-то образом выбралась из подвала, куда ее заперли. Если же это был другой оборотень… Сколько же их еще бегает но городу?! Впрочем, был и третий вариант…

Я осторожно тронула Хозяина за рукав кольчуги:

– Может, просто какая-нибудь дворняга? Ночь была, могли и не разглядеть.

– Да ночь-то, конечно, темная была, но луна-то полная не зря светит, – откликнулся стражник, хотя обращалась я вовсе не к нему. – Да и фонари на всех улицах горели, уж за этим-то городские следят хорошо. А то, если без света, так им самим ночью страшно от трактира до дома идти.

Видимо, это была шутка, потому что оба стражника, да и часть присутствующего народа громко расхохотались, не замечая глубокой морщинки, появившейся на лбу Хозяина. Но тут Топиэр резко махнул рукой, и хохот мгновенно оборвался.

– Что-то случилось, господин Муллен? – запоздало поинтересовался первый стражник.

– Риш, мне нужно попасть в город.

– Не пущу, – пробубнил парень, зачем-то уставившись на собственные сапоги. Сапоги были явно новые, кожаные, но заляпанные грязью до такой степени, что различить их цвет не было никакой возможности.

– Точно не пустишь?

– Не пущу. Без особого приказа с печатью… Да вы и сами все знаете. И не упрашивайте. Лучше сразу выгоняйте…

– Успокойся, не буду упрашивать. И выгонять не буду. Ну хоть письмо передать разрешишь?

– Ну… насчет писем особого приказа не было. Давайте я ребят с той стороны крикну, они отнесут куда надо.

– Давайте, – хмыкнул Хозяин. – Его сначала написать надо. Так что ждите… орлы.

– Рады стараться! – хором крикнули оба стражника.

Через несколько минут толпа у ворот угомонилась. Кто-то уже сноровисто разводил костер, другого послали за водой до ближайшего ручейка. Несколько мальчишек, увидев, что все веселье закончилось, убежали куда-то вдоль стены. Наверно, торопились пробраться в город через им одним известные дыры. Я могла бы, конечно, последовать за ними, но это означало уйти от Хозяина и снова остаться одной. Не слишком приятная перспектива. Да и вряд ли лошади пролезли бы сквозь мальчишеский лаз, а я уже успела привязаться к Глазастому.

Впрочем, ведь я-то никуда и не торопилась. Разве что домой. Но это мне, видимо, в ближайшее время не грозило.

Я поймала себя на мысли, что думаю о доме как-то отстраненно. Да, скучаю по родителям и знакомым. Но не испытываю никакого желания вот прямо сейчас вернуться туда, в родной (и даже любимый) город, где от жары плавится асфальт, а запах пыли, смешиваясь с выхлопными газами снующих машин, приобретает неизгладимый аромат, который надолго впитывается в кожу, волосы и мысли.

Гораздо больше я хотела бы встретиться с Ксанкой, но и то скорее потому, что беспокоилась о ее судьбе. Ведь с момента нашего перемещения прошло уже почти двое суток, и у меня все пока складывалась достаточно неплохо. А вот что в это время происходило с ней – оставалось только гадать.

От разгоревшегося костра запахло съестным. Я настороженно прислушалась к бурлению в животе. Есть хотелось жутко, я еще никогда не ходила голодной столько времени. У Топиэра нашлись и бумага, и перо, и даже маленькая походная чернильница, чтобы написать письмо (чем он сейчас и занимался, сидя неподалеку на сухом бревнышке), но вопросы питания его, казалось, не волновали совершенно.

Я подошла поближе и осторожно заглянула ему через плечо. Мне всегда было любопытно, как же можно на самом деле писать настоящим пером. С шариковой ручкой все понятно, а тут… Из под руки Хозяина одна за другой выходили ровные строчки букв, похожих на латинские. Почерк у него был замечательный, четкий, и я без труда вникала в смысл послания. Оно было адресовано какой-то Шедаре и содержало просьбу (а может, и приказ) раздобыть до утра серебряно-железную клетку любыми средствами и за любые деньги. Вот так банально. Если честно, мне даже в голову не могло прийти, что с клеткой могут возникнуть проблемы. Например, у нас такая уже давно пылилась в кладовке. Просто так, на всякий случай.

Убедившись, что письмо не представляет ничего интересного, я пошла продолжать знакомство с собственным конем. Хозяин явно собирался куковать перед воротами до утра, а значит, Глазастого нужно было расседлать. Я очень приблизительно представляла себе, как это делается, но учиться, как говорится, никогда не поздно.

Конь (как и две оставшиеся лошади) обнаружился чуть поодаль от основного скопления народа, под раскидистым дубом. Он задумчиво жевал какую-то травку, время от времени отмахиваясь роскошным хвостом от чересчур наглых мух. Завидев меня, приветливо мотнул головой и поспешил навстречу.

– Ну что, будем тебя раздевать? – спросила я, пытаясь расстегнуть первую попавшуюся на глаза пряжку. Застегнута она была туго и поддавалась с трудом, но когда я ее одолела, то поняла, что все было не зря. Глазастый встряхнулся, и седло, ничем больше не удерживаемое, грохнулось на землю. В одной из притороченных к нему сумок что-то глухо звякнуло. Я сообразила, что сумки остались еще от прошлого хозяина конька, то есть от одного из разбойников. Интересно, что в них?

Совесть, очень не вовремя вынырнувшая из постоянной спячки, попыталась робко воспротивиться и объяснить, что в чужих вещах рыться нехорошо, но я отработанным усилием воли затолкала ее поглубже в дебри организма. Где же ты была, родная, когда эти бандиты нас грабили? Спала? Вот и продолжай в том же духе!

В сумке был образцовый беспорядок. Грязный носовой платок соседствовал там с пачкой мятой бумаги, толстыми кожаными перчатками, недозрелой грушей и еще кучей вещей, не поддававшихся быстрому опознанию. Грушу я, конечно, тут же съела, а вот вещами занялась поподробнее. В большинстве своем это была одежда. Какие-то штаны, несколько рубашек, плащ. Я не представляла, зачем лесному разбойнику, идя на дело, брать с собой одежду. Разве что сразу после этого он намеревался куда-то удрать. Теперь уже не удерет…

Почтив память грабителей секундой молчания, я продолжила поиски.

Внутри плаща явственно прощупывалось что-то жесткое и бугристое. Развернув, я обнаружила три небольших (величиной с ладонь) мешочка из плотной ткани. Заглянула в один из них и не поверила своим глазам – он был забит драгоценными камнями. И не какими-то там безделушками типа кошачьего глаза. Нет, это были настоящие камни: рубины, изумруды, сапфиры. Бриллианты. Ну по крайней мере мне они показались очень даже настоящими.

Окрыленная находкой, я открыла второй мешочек. Золото. Золотые монеты с изображением дубового листочка с одной стороны и каменной башни с другой. А я-то всегда думала, что на таких монетах чеканят портреты разных царей-королей.

Я красочно представила себе, что было бы, если бы я не заинтересовалась содержимым сумок. Хотя… ничего бы не было, наверное. Во всяком случае, не сидела бы сейчас, перебирая деньги и сгорая от нетерпения посмотреть, что же находится в третьем мешочке. Фантазия уже отказывалась предполагать, что могло в нем храниться, и когда я пытливо заглянула внутрь, вздох разочарования вырвался сам собой.

Нет, он был не пустой. Но по сравнению с двумя предыдущими… После драгоценных камней и золота простой медальон на кожаном шнурке как-то не вдохновлял. Хотя не такой уж и простой, наверное. Украшение было сделано из черненого серебра и представляло собой силуэт какого-то зверя, вписанный в круг диаметром сантиметра четыре. Поизучав орнамент несколько минут, я поняла, что животное, похожее на недодавленного таракана, у которого на почве нервного потрясения случились судороги всего организма, – это всего-навсего стилизованный волк. Бррр… Не многовато ли волков на мою голову в такой короткий промежуток времени?

Положение осложнялось тем, что от медальона исходила слабая магическая аура. Распознать ее природу я не могла, но уж присутствие-то чувствовала явственно.

С раннего детства меня приучали, что с неизвестной магией лучше не связываться – себе дороже выйдет. Самым разумным поступком с моей стороны было бы выкинуть медальон и забыть о его существовании. Но чтоб я хоть раз сделала что-то разумное?! И я недолго думая напялила украшение на шею, спрятав его под рубашку.

Что делать с остальными вещами, я не знала, поэтому просто запихала обратно в сумку. Авось и пригодятся когда-нибудь. А пока пусть лежат.

И с такими пофигистскими мыслями я полезла во вторую сумку. А там меня ждал еще более приятный сюрприз – еда! Хлеб, вяленое мясо, домашний сыр (по виду и вкусу очень похож на брынзу, только более пресный), какая-то крупа, фляжка с… С чем? Я принюхалась и опознала вино. Ну нет бы водички налить или соку какого-нибудь! Так и алкоголиком стать можно!

Но питаться всухомятку не хотелось, а звать Хозяина, чтобы он присоединился к трапезе и принес с собой что-нибудь менее алкогольное, я не стала исключительно из-за природной вредности. В конце концов, это по его вине у меня с самого вчерашнего вечера во рту ни крошки не было. О том, что также «по его вине» я все еще жива и относительно здорова, думать почему-то не хотелось.

Да и вино оказалось на редкость вкусным и даже, кажется, совсем некрепким. Хотя опыта по определению количества градусов на вкус у меня было немного. Честно говоря, совсем не было.

Хозяин появился сам, как всегда, неслышно. Или я просто не расслышала шаги за собственным чавканьем?

– Питаешься? – вопросил он, присаживаясь рядом. Я кивнула, не в силах оторваться от восхитительного мяса. – Где взяла?

– В сумке нашла. Там и еще есть, можете присоединиться.

– Могу. И присоединяюсь.

Спустя несколько минут Хозяин уже вовсю уплетал свеженарезанные бутерброды, не переставая давать мне ценные указания о жизни в Предонии.

– Ни в коем случае не колдуй при людях. А лучше – вообще не колдуй. Никому не говори, что мы проезжали через владения Волчьей Тетушки. Далеко от меня не отходи и попытайся чем-нибудь прикрыть уши, а то они слишком бросаются в глаза.

– Чем же я их прикрою?

– Да хоть бы и волосами.

– Не получится, стрижка слишком короткая.

– Тогда хоть челку на лоб зачеши, чтоб клеймо видно не было. И запомни: официально ты – свободный человек, потому что рабства в Предонии нет.

Я от такого заявления даже подавилась куском сыра.

– Как это нет? Вы же сами купили меня у Роледо. И сказали, что я вам принадлежу. Или я чего-то не понимаю?

– Рабства в Предонии нет, – терпеливо повторил Хозяин, – но один человек может добровольно поступить в полное распоряжение другого, если у него будет на то веская причина. Например, огромное количество долгов. Тогда он будет работать на своего владельца, пока не выплатит все. Иногда рабство используется как некая форма опеки – пока ты под моей защитой, любой, кто посмеет причинить тебе вред, будет иметь дело со мной. Так часто делают политические преступники, прося защиты и покровительства у высокопоставленных персон. Но в таком случае они в любой момент могут добровольно покинуть своего хозяина. И уж конечно ни тех, ни других рабов нельзя продавать, дарить, брать взаймы. Это все строго карается законом.

– А как же я? И вообще…

– А вообще, законы у нас, как и в большинстве цивилизованных стран, существуют исключительно для того, чтобы их нарушать. Но я этого делать не собираюсь, по крайней мере сейчас. Так что ты свободна!

Тут мне, наверно, полагалось завизжать от радости и броситься на шею Хозяину (или теперь уже и не Хозяину?), душа его в объятиях, но я почему-то восприняла это известие совершенно спокойно. Наверное, потому, что никогда до конца не чувствовала себя настоящей рабыней.

– И как же мне теперь вас называть? Я вроде только что привыкла…

– Да называй как хочешь, мне без разницы. Просто имей в виду.

– Угу. – Я кивнула. Что-то ведь еще хотела спросить, но что… А, вспомнила: – Где Глюк?

– Или спит в сумке, или где-то бегает, а что? Не бойся, такой зверек не потеряется, он у тебя умный.

Да уж, умный. Когда ему это выгодно.

Я сообразила, что еще не говорила Хозяину (фиг с ним, пусть уж остается Хозяином!), что Глюк – не совсем обычный крыс. Да и о том, что он вообще не крыс, тоже не говорила. Так что если это существо внезапно глюканется, то будет бо-о-ольшой сюрприз всем. И мне в том числе, потому что предугадать, в кого он превратится на этот раз, практически невозможно. Утешало одно – обычно Глюк ходил в одном облике от двух до шести месяцев, так что еще не скоро. Хотя… в любом правиле рано пли поздно появляются исключения. Но это как раз тот случай, когда лучше поздно! Или вообще никогда!

Но недаром говорится: вспомнишь… что-нибудь, оно и прибежит. Не прошло и минуты, как объявился крыс. Выглядел он встревоженным и даже отказался от великодушно предложенной еды – вещь совершенно невиданная. Обычно он мигом уплетал все, что попадалось ему на глаза, обгоняя в этом благом деле даже ненасытную меня.

– Что-то случилось? – лениво поинтересовалась я. Подозреваю, что он ждал более бурной реакции, но на сытый желудок вскакивать и куда-то бежать категорически не хотелось.

Глюк вздыбил шерсть на затылке, выгнул спину и издал звук, средний между шипением, свистом и рычанием.

– И что это значит? – спросил у меня Хозяин. Я в ответ только пожала плечами:

– Слушай, Глюк, ты можешь объяснить поподробнее. Что случилось-то?

Крыс лязгнул зубами и закрутил в воздухе хвостом, выписывая бесконечные кренделя. Выписывая? Хм, а это идея.

– А написать можешь? Только на земле и чтоб понятно было!

Написать он мог. Глюк выбрал чистое место и быстро-быстро забегал по нему, оставляя за собой следы, которые складывались во вполне понятные буквы, а буквы в слово.

– Зверь, – прочитала я крысиные каракули. – Что еще за зверь? И какое нам до него дело?

Крыс снова засуетился и на земле появилось еще одно слово – «волк». Я мысленно чертыхнулась. Количество разнообразных волков увеличивалось в геометрической прогрессии. Вот только что имелось в виду на этот раз?

– Что еще за волк? – поддержал меня Хозяин. Он, кажется, совсем не удивился тому, что крыса умеет писать. – Попытайся объяснить поподробнее.

В этот раз ответом послужили целых два слова: «страх» и «запах».

– И что это означает? Страшный запах? Запах страха? И то и другое?

Глюк закивал.

– Ты чуешь что-то страшное? Страшного зверя? Волка?

Ответом мне послужила еще одна серия кивков. Хозяин вскочил, оглядываясь в поисках зубастого страшилища. Я хотела последовать его примеру, но внезапно поняла, что вино во фляжке было вовсе не таким легким, как сперва показалось. При первой же попытке встать меня ощутимо повело в сторону, и пришлось неэлегантно плюхнуться обратно, прокомментировав свое поведение фразой: «Пить надо меньше!»

– Ах да, ты же ничего крепче воды не пьешь, – хмыкнул Хозяин, изучая окрестные кусты и деревья. Вроде бы все было тихо. Но Глюк бы не стал паниковать просто так…

В довершение всего медальон под рубашкой ощутимо задрожал, словно реагируя на что-то. На что? Ответ казался очевидным – все на того же волка, которого почуял крыс. Я напряженно уставилась в сторону леса. Может быть, Тетушка не смирилась с тем, что мы так легко проскочили ее чащу, и отправила погоню?

Но неведомый враг пришел вовсе не с той стороны, с которой мы ожидали.

Сначала за воротами раздался вопль – громкий, надрывный. Вскоре он перешел в сдавленный хрип, который утонул в какофонии других звуков. Визжали женщины, орали мужчины, заходились в безудержном лае собаки, на одной высокой ноте верещала пегая свинья.

Хозяин бросился туда, на бегу выхватывая меч. Я поняла, что если сейчас не встану, то пропущу самое интересное, но все равно осталась сидеть. Эх, ведь было же какое-то отрезвляющее заклинание. Было. Но я его, конечно, не помнила – кто же знал, что когда-нибудь понадобится.

Глюк требовательно пискнул и снова забегал по земле, рисуя буквы. Что ему в этот раз надо? Лагд… ещун… дрыит… Пару долгих секунд я смотрела на эту абракадабру, пытаясь понять, что сие означает. Версию, что я упилась до такого состояния, что уже читать разучилась, я откинула сразу же как самую бредовую. Голова соображала вполне нормально, даже язык не заплетался. В глазах тоже не двоилось. Видимо, все алкогольное влияние отразилось в первую очередь на двигательных способностях. Тогда что же оставалось?

Озарение двинуло меня по голове резко, зато действенно. Это же оно и есть, искомое заклинание! Одно из простейших и самых популярных, к нему даже специальные пассы не нужны. Теперь бы еще при прочтении не сбиться… Не сбилась. Хмель вылетел из организма вместе с последним слогом, оставив на память только горечь во рту.

Я встала (приятно, однако, ощущать, что ноги не разъезжаются в разные стороны при первой же попытке шагнуть) и устремилась к воротам. Очень своевременно – как раз в этот момент с городской стороны через них перепрыгнул огромный зверь. Он действительно походил на волка, но крайне отдаленно. Я бы описала его как гибрид рыси с шакалом. Густая рыже-бурая шерсть, фосфоресцирующие в полумраке глаза, внушительный набор зубов и кокетливые кисточки на кончиках ушей – классический оборотень, с какой стороны ни глянь. Габариты тоже классические – раза в полтора крупнее овчарки. Очень крупной овчарки.

Бравые стражники у ворот попытались слиться с окружающим пейзажем, явно жалея, что не родились хамелеонами. Зверюга удостоила их беглым взглядом, но нападать не стала – она уже выбрала себе другую жертву. Более сочную, мягкую, молодую и не закованную с ног до головы в сталь доспехов.

Меня.

Оборотень облизнулся и медленно пошел ко мне. Я так же медленно сделала несколько шагов назад. Вот почему всегда я, а? И чем его свинья не прельстила?

Но свинья, видимо, показалась ему староватой или же слишком жирной. – А я, значит, в самый раз? Ну сейчас я ему устрою шашлык на ребрышках!

Я уже начала создавать огненный пульсар, но одернула себя в самый последний момент, вспомнив наказ Хозяина – ни в коем случае не колдовать прилюдно. А на меня сейчас смотрел по меньшей мере десяток любопытных. Вот нет бы им отвернуться, разбежаться, внезапно ослепнуть… Но слепнуть они не торопились, а оборотень неумолимо приближался. Теперь нас разделял какой-то жалкий десяток шагов. Причем моих шагов, небольших и осторожных. В пересчете на волчьи – один прыжок.

Вопрос встал ребром: или меня съедят, но сейчас, или сожгут, но потом. Я выбрала потом.

Но тут между мной и зверем неожиданно выросла фигура Хозяина. Он что, свихнулся? Поединок оборотня и человека стабильно заканчивался победой первого, даже если второй был вооружен мечем и упакован в кольчугу. Зверю эта кольчуга как мне тюлевая занавеска. Порвет первым же ударом лапы и даже не заметит.

Но Хозяин был настроен решительно. Он не стал тратить время на пустые размышления, как это делала я, а сразу же нанес по зверю серию ударов. От первых оборотень ловко уклонился, но четвертый или пятый все же достал его по передней лапе. Зверь глухо зарычал и лязгнул зубами в сантиметре от ноги человека. Ему явно надоела эта образцово-показательная дурь, царапина на лапе только раззадорила его. Он подобрался, готовясь к прыжку.

На месте Хозяина я бы плюнула на гордость и попыталась спастись хоть как-нибудь. Можно даже бегством. Но на него словно столбняк напал. На меня, впрочем, тоже. Разом отнялись все мышцы, кроме мозгов и языка. Лучше бы уж я сидела пьяная под деревом – разницы никакой.

– Хозяин, вы там заснули? – трагическим шепотом спросила я, отстраненно наблюдая за оборотнем. Тот почему-то не торопился прыгать.

– Я тут думаю… – (У-у-у, как все запущено. А я-то наивно полагала, что думать в самых неподходящих ситуациях – моя прерогатива!) – …А это не может быть Тьяра?

Если бы не напряженность ситуации, я позволила бы себе выдержать эффектную паузу, потом расхохотаться и ляпнуть какую-нибудь скабрезность. Но оборотень облизнулся, деловито примериваясь к незащищенной шее Хозяина, и с ответом пришлось поторопиться:

– Нет, вы не заснули, вы ослепли! Это же самец!!!

И тут зверь прыгнул. Хозяин поспешно взмахнул мечом, но оборотень легко ушел от удара, чуть изогнув по-кошачьи гибкое тело… и перепрыгнул через Топиэра. Теперь он стоял прямо передо мной, и я могла посчитать все зубы в его широкой пасти. Но считать не было ни настроения, ни времени. Фиг с ними, наблюдающими, я ведь уже решила: пусть сжигают, но потом. Если у них получится сжечь магичку огненной стихии.

Хозяин с разворота рубанул оборотня по загривку, но зверь даже не обернулся. Он коротко рыкнул, встал на задние лапы и опустил передние мне на плечи. Ноги подогнулись, не выдержав веса громадного тела, я рефлекторно выкинула вперед руки, создавая в правой пульсар, а левой упираясь в морду зверя и пытаясь оттолкнуть ее подальше от себя. Ой, надо было наоборот!

В больном левом запястье что-то громко хрустнуло, и рука сама по себе отдернулась, прижимаясь к телу. К моему телу, не к звериному. А оборотень уже навис надо мной, благоухая сто лет не чищенной пастью. Вот туда-то, в пасть, я и закинула пульсар, одновременно зажмуриваясь и отворачиваясь, насколько позволяла гибкость шеи.

– Чтоб ты сдох!

Шарахнуло хорошо, у меня даже уши заложило! Я и представить себе не могла, что магический огонь при соприкосновении с глоткой зверя может взрываться. Я приоткрыла глаза и торопливо выкарабкалась из-под безжизненного тела. Мне показалось или после смерти оно действительно стало легче?

Деловито оглядевшись (и несказанно удивившись собственной бесстрастности), я обнаружила, что голова оборотня при взрыве оторвалась от туловища и теперь валяется неподалеку. Хозяин стоял рядом, передергиваясь от вида заляпавшей все вокруг крови и ошметков рыже-бурой шкуры. Я поняла, что вся эта неаппетитная смесь находится сейчас и на мне тоже, и бесстрастность испарилась бесследно.

Я вспомнила, что где-то неподалеку был ручеек с чистой родниковой водой, и поспешила туда. Вернее, хотела поспешить, но снова взбрыкнула совесть. Ей нужно было удостовериться… А вдруг… А даже если бы и вдруг!

Естественно, в пылу схватки мне некогда было разглядывать половую принадлежность оборотня, и о том, что он самец, я брякнула наугад, чтобы вывести Хозяина из тупого столбняка. И теперь меня терзали смутные сомненья…

Через несколько секунд после смерти оборотень должен был превратиться в того человека, каким был при жизни. Я не удержалась и обернулась. Как бы ни выглядела пресловутая Тьяра, но на земле лежала однозначно не она. Обезглавленный зверь остался прежним, даже и не думая изменять облик. А это могло означать только одно – человек в нем давно умер. Возможно, от старости или проиграв вечный бой звериному началу. Какая разница?

Совесть удовлетворенно кивнула и свернулась калачиком в недрах души, чтобы снова уснуть. Надеюсь, в этот раз надолго!

– Где они?

Великий Инквизитор ошарашенно попятился. В этот раз фурий было две, и возникли они прямо из воздуха. Одна из них была очень красивая, очень рыжая, очень злая и очень похожая на старшую из тех дурных девчонок. Вторая сама казалось девчонкой, а также являлась счастливой обладательницей длинных светлых волос и более спокойного характера. Впрочем, вроде бы именно она занимала в этой паре главенствующее место.