Текст книги "Марготта"

– Живем, мальчик! – радостно возвестила я коню, в порыве беспредельного счастья целуя его в лоб. – Пошли питаться! Нет, слово «пошли» означает, что я пойду пешком. Я тебя, конечно, очень люблю, но снова ехать без седла… Да и в седле тоже… Родной, я уже отбила об тебя все, что только можно, да и то, что нельзя, тоже!

И мы бодро зашагали вдоль по улице в направлении неаппетитной вывески и вкусных ароматов. Честное слово, я чувствовала их даже отсюда!

А медальон, кстати, уже не дрожал.

Местный трактир оказался сравнительно чистым и уютным заведением. Смотря с чем сравнивать, конечно, но наша школьная столовая явно проиграла бы ему по всем параметрам. По всей площади огромного зала равномерно распределялись столы и лавки, на стенах красовались плетенки лука и чеснока (может, от нечисти, а может, просто для атмосферы), на второй этаж вела широкая деревянная лестница с резными перилами, а за стойкой клевал носом опрятный толстячок в безразмерном переднике.

Увидев меня, застывшую в дверях, он приветливо улыбнулся и почему-то подмигнул.

– Заходите, молодой человек, садитесь. Чего на пороге-то стоять? В ногах правды нету!

Так, понятно, меня опять приняли за мальчишку. Обычно я воспринимала это достаточно спокойно, но в этот раз почему-то захотела внести ясность с самого начала.

– Я девушка. И у меня там лошадь. – Я кивнула наружу, где нетерпеливо переминался с ноги на ногу Глазастый. – И он тоже хочет есть.

– Ну лошадь мы мигом накормим и напоим, а что девушка – так разве я сказал, что парень? Или вы молодым человеком быть не согласны, а изволите называть себя старым гномом? Так это мы завсегда, только намекните! – И, не дождавшись, пока я отвечу что-нибудь путное, толстяк заорал в приоткрытую дверь позади стойки:

– Ли-и-ито, где тебя черти носят?

На крик в зал выглянул рыжий паренек, безумно похожий на трактирщика, только раза в четыре поуже и лет на двадцать младше. Наверно, сын.

– Че еще? – непочтительно осведомился он.

– Лошадь накормить, напоить и спать уложить! Тьфу ты, в стойло загнать. Ну чего застыл?

– Да иду уже, – отмахнулся парень, перехватил у меня повод Глазастого и повел его через незаметную калиточку во внутренний двор дома. Я наконец-то зашла в помещение, прикрыла за собой дверь и плюхнулась на ближайшую лавку, только сейчас сообразив, что смертельно устала. А ведь вроде бы и выспалась…

– Что кушать будете, госпожа? – осведомился трактирщик, рассматривая меня с нескрываемым любопытством.

– А что у вас есть? – спросила в ответ я, очень смутно представляя себе, что здесь можно заказать.

– А все что захотите – то и будет. Курочка, теленочек, поросеночек. С картошечкой, рисом, гречкой. Салатики разные. Или еще можно…

– Куриную ножку с картошкой! – решительно перебила его я. – И попить чего-нибудь… только безалкогольного.

– Ну молоко есть, сок яблочный… водичка обычная…

– Тогда пусть будет сок. И сколько это выйдет?

– Да серебрушки хватит, еще и на леденец останется. Хочешь? – И трактирщик вытащил откуда-то из-под стойки здоровенного карамельного петуха на палочке.

– Хочу, – созналась я, принимая угощение.

Серебряных монет у меня не было, и я, поколебавшись, выложила на стойку золотую. Толстяк принял ее не задумываясь (безо всяких там надкусываний, как в популярных фильмах) и отсчитал мне девять серебрушек сдачи. А потом снова обернулся к приоткрытой двери (я решила, что она ведет на кухню).

– Ли-и-итка, мать твою – жену мою! Куру и картошку сюда, живо!

– Ага, бегу и спотыкаюсь! – откликнулся ехидный голос из-за двери. – Щас все принесу, сырое и нечищеное!

– Вы уж извините, госпожа. – Трактирщик смущенно улыбнулся, – Утро раннее, вот еще ничего и не готово. Да вы не волнуйтесь, Литка – девчонка справная, она живо со всем разберется. Или вы куда-то торопитесь?

– Нет. – Я покачала головой, вгрызаясь в леденец.

Трактирщик некоторое время изучал меня из-за стойки, потом подошел и тяжело плюхнулся на лавочку, стоящую напротив моей.

– Ты не обиделась за то, что я тебя так обозвал? Ну молодым человеком? А то ходят тут тоже всякие, в мужской одежде да стриженые… Ты им: «Здравствуйте, девушка!» – а они в ответ: «Да как вы смеете, я – мужчина!» Вот взяли моду: из дому убегать да под парней косить. Кто от неугодного жениха, кто в солдаты, а кому просто шило в заднем месте спокойно жить не дает.

Я лениво кивнула, мысленно причислив себя к последним. Болтовню толстяка я слушала вполуха, леденец интересовал меня куда сильнее. И еще внезапно охватило жгучее чувство стыда перед Хозяином. Ну зачем я с ним поругалась? Ладно, он сам начал на меня орать. Ну поорал бы и перестал. Чего я-то, как последняя идиотка…

А вот за нагло присвоенный кошелек совесть не терзала ни капельки. Девчонка та – сама растыка, что карманника так близко подпустила. А потом еще и удрала неизвестно куда. Одно слово – дура.

– А есть еще другие, так те наоборот, – продолжал рассказывать о нравах современной молодежи трактирщик. – В железо закуются, да так специально подберут, чтоб всю женственность напоказ выставить. Если кольчуга – так с вырезом во всю грудь и разрезами до пояса, а под разрезами теми одна юбочка коротенькая болтается, не прикрывает ничего. Наручи на голые руки, шлем с золочеными финтифлюшками – это я вообще молчу. Ну и всенепременно меч, да чем длиннее, тем лучше. А владеть им – это при такой красоте неписаной уже необязательно. Как зайдет такая куколка, так все клиенты сразу под столы скатываются. Думаешь, от страха перед невиданной мощью воительницы? Нет, от смеха! Ну и не дуры ли они после этого?

– Угу, – невпопад поддакнула я. Толстяк, конечно, рассуждал вполне логично, но я вдруг живо представила себя в сверкающих доспехах и с мечом и поняла, что тоже хочу в воительницы. Тем более если они тут не такая уж и редкость.

Рыжая девушка (точная копия давешнего парня, только с поправкой на половые признаки) неслышно появилась из кухни, поставила передо мной тарелку с едой и поспешно удалилась. Я набросилась на курицу с таким воодушевлением, будто не ела целую вечность. – А уж гонору-то у этих девиц – на целый отряд Дамира Черного. Нет бы тихо войти да кашки себе заказать или той же картошечки. Так ведь пиво же хлещут литрами, винище тоже, да и чем покрепче не брезгуют. Ввалится сюда, бывало, такая цаца, по двери ногой шандарахнет так, что чуть не выбьет, и орет со всей дури: «Льени, водки мне!»…

Дверь в трактир распахнулась от мощного пинка. Солнце било как раз в спину очередного клиента, поэтому я увидела только высокий широкоплечий силуэт, застывший на пороге.

Трактирщик резко побледнел и попытался стать незаметным, как одиноко висящая в дальнем углу паутинка. Учитывая его нехилую комплекцию, попытка успехом не увенчалась.

– Льени, водки мне! – проорал обладатель силуэта, вваливаясь в помещение. Его голос показался мне знакомым. Слишком хорошо знакомым!

Великий Инквизитор проморгался и уставился в потолок. Потолок был очень странный – весь из толстых металлических прутьев – да и стены не сильно от него отличались. Оглядевшись, Инквизитор понял, что он в клетке. А напротив него, на свободе, вольготно развалились в креслах давешние ведьмы.

– Мы остановились на личности твоей Госпожи, – подсказала светловолосая. – Только, пожалуйста, избавь нас от нудного перечисления всех ее имен, включая несуществующие. О них мы с удовольствием поговорим в следующий раз, когда будет время. А сейчас нас интересует то ее имя, по которому мы смогли бы ее опознать. Настоящее или наиболее известное. Думаю, ты меня понял. Ведь понял же?

Инквизитор кивнул. Имя-то он знал. И даже догадывался, что, назвав его, подпишет себе смертный приговор. Ведьмам больше нечего будет выпытывать, и тогда он станет лишь ненужным свидетелем. А таких, как известно, убивают.

– Я жду! – поторопила рыжая, чуть подавшись вперед. – Еще секунда промедления, и кактусом ты уже не отделаешься!

– Арая Лоо, – еле слышно буркнул Инквизитор.

– Что-о-о? – Блондинка побледнела и вцепилась в подлокотники кресла.

– Ее зовут Арая Лоо, – уже громче повторил Инквизитор.

– Так эта сволочь все еще жива? Вот ведь стерва престарелая, чтоб ей икалось не переставая!

– Встречались? – ехидно осведомилась рыжая, которой это имя явно ни о чем не говорило.

– Доводилось, – кивнула блондинка. – Ух и погоняла она меня тогда. Ну ничего, в этот раз я отыграюсь. Но зачем, интересно, ей понадобились твои девчонки?

– Убить и сжечь, – охотно подсказал Инквизитор и сразу же понял, что лучше бы он вообще не открывал рот. Перед глазами разлилась уже знакомая темнота, тело перестало ощущать само себя, мир перевернулся…

Красивая рыжеволосая женщина удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Во время разговора она честно пыталась сдерживаться, но в последний момент все же не вытерпела.

– Довольно интересный… хм… результат! – прокомментировала блондинка. – И чего ты пыталась добиться?

– Честно говоря, и сама не знаю. Сначала я подумала о жабе, потом о шкатулке для хранения особо опасных ядов, а под конец еще и инфузория-туфелька откуда-то из подсознания выплыла. Ничего, переживет. Это ему за моих девочек!

Пупырчатая полупрозрачная шкатулка обиженно квакнула и попыталась протиснуться сквозь прутья клетки, благо те находились достаточно далеко друг от друга. Но внезапно перед самым ее носом что-то мелькнуло, и спустя мгновение шкатулка обнаружила, что находится под сплошным стеклянным колпаком.

– Ну что, пусть живет, что ли? – поинтересовалась блондинка у подруги.

– Да разве же это жизнь? Это существование! – отмахнулась та. – Но если я узнаю, что с девочками что-то случилось…

Шкатулка понятливо кивнула глазами, покачивающимися на длинных тонких стебельках, и улеглась, поджав мохнатые перепончатые лапы. У нее впереди было еще много времени, чтобы обдумать все произошедшее.

Глава 8
О ГЛИСТАХ И ОБОРОТНЯХ

Топиэр Рулипп айр Муллен плюхнулся на скамью рядом со мной и вперился невидящим взглядом в противоположную стену. Кажется, он вообще не заметил ни меня, ни трактирщика, торопливо засеменившего к стойке.

– Ли-и-итка, тащи водку!

Вновь выскочила девушка, поставила на стол запотевший графин с прозрачной жидкостью, рюмку и блюдце с малосольными огурчиками и снова нырнула в кухню. Впрочем, нырнула не до конца – спряталась за прикрытой дверью и с любопытством уставилась в щелку.

Хозяин наполнил рюмку, выпил ее одним глотком, снова наполнил… Я решила, что пора вмешаться:

– Доброе утро, господин Муллен.

Хозяин поперхнулся второй порцией водки и зашелся хриплым кашлем, едва успев выдохнуть:

– Марго???

– Ну а кто же еще? – Я услужливо похлопала его по спине, точнее по кольчуге. – У вас что-то случилось?

– Случилось… ничего не случилось. Просто все настолько погано… Вот сейчас напьюсь и пойду топиться! Только полный комплект доспехов надену, чтоб уж наверняка ко дну пойти.

– Да успокойтесь вы, не может все быть так плохо.

– Может, – уверенно заявил Хозяин, заливая горе третьей рюмкой.

Я отодвинула графин на другой край стола, подтолкнула поближе огурчики и призадумалась. Что же еще могло случиться, что он даже передумал на меня злиться? Вроде бы о том, как расколдовать Тьяру, он и так в курсе, даже клетку заказал.

– Не может.

– А я говорю, что может!

– Нет, не может. Даже если все совсем плохо, обязательно найдется что-нибудь хорошее.

– Ну попробуй! Найди сейчас во мне хоть что-нибудь хорошее.

– Да запросто. Вот у вас глисты есть?

Рука Хозяина, снова потянувшаяся за графином, застыла в воздухе. Трактирщик за стойкой согнулся от неудержимого хохота, безуспешно пытаясь скрыть его за кашлем. Из кухни донеслось сдавленное хихиканье Литы, а с улицы – хмыканье ее брата (оказалось, что он тоже нагло подсматривал в щелочку).

– Цыц всем! – прикрикнул Хозяин, отдергивая руку от вожделенного графина. – Не настолько же хорошее!

– Тогда говорите, что случилось! – не отставала я.

Топиэр посмотрел по сторонам, убеждаясь в отсутствии нежелательных свидетелей, еще раз цыкнул на Льени и его детей (трактирщик поспешно смылся на кухню) и возвестил трагическим шепотом:

– Она сбежала.

– Куда? В смысле, откуда?

– Из подвала, откуда же еще! Добралась до маленького окошка под самым потолком, выломала в нем решетку и сбежала.

– А слуги что, не могли это окошко чем-нибудь закрыть?

– Да им и в голову не пришло. Там такая решетка, что прутья даже я согнуть не могу…

– Но в полнолуние оборотень становится необычайно сильным, даже находясь в человеческом обличье. Я еще удивляюсь, как она дверь не выломала! – Я ухватила из миски огурчик и смачно им захрустела. – Когда это произошло?

– Или этой ночью, или совсем ранним утром. Вчера вечером проверяли – все было нормально. Если бы мы тогда поторопились, то, может быть, еще и успели бы…

– Если бы вы не начали со мной ругаться, то точно бы успели! И чего же вы тут теперь сидите? Думаете, за это время она могла далеко уйти? Нужно отправить на поиски как можно большее число людей, передать всем, чтоб ее не выпускали через ворота. Это же в вашей власти!

– В моей, – мрачно согласился Хозяин. – Но как ты себе это представляешь? Чтобы начальник стражи посылал своих людей на поиски своей же дочери? Ты представляешь, что подумают горожане? А если пойдут слухи? Если хоть кто-нибудь узнает о том, что случилось… – Он глухо застонал и обхватил голову руками. Спорить я не стала, но подход к делу меня откровенно удивил. Выходило, что карьера и общественное мнение ему дороже родной дочери? Вот ведь глупость какая!

Однако надо было что-то делать. Хотя бы самим попробовать поискать. Допустим, она не вышла за пределы города…

Я красочно представила себе девушку, которая осознала, что с ней происходит что-то странное и страшное. За магию и ее проявления в этом мире могут и сжечь, а значит, она скорее всего побоится рассказать кому-нибудь о своей проблеме. И вот она идет по улице – растерянная, запутавшаяся, опасающаяся всех и вся. Куда она может пойти?

В голове словно что-то щелкнуло. Все кусочки мозаики сложились воедино, и я поняла, что знаю ответ. Конечно, притянутый за уши, но вполне вероятный. А действительно, чем черт не шутит? Бывают же в мире совпадения.

– Скажите, а ваша дочь блондинка или брюнетка?

Вопрос застал Хозяина врасплох. Мне даже показалось, что сейчас он выдавит из себя жалкое «не помню». Но нет, обошлось.

– Вроде брюнетка. А что? От этого что-то зависит?

– В данный момент довольно многое, – кивнула я и, поколебавшись, протянула Хозяину кошелек той самой трусливой растыки. – Это случайно не ее вещичка?

– Да! – Топиэр вцепился в кошелек, словно испугавшись, что сейчас он растает в воздухе. – Где ты его взяла?

– Нашла! – уклончиво ответила я. – И даже пыталась догнать девушку, которая его потеряла. И догнала бы, но она вошла в один из домов. Показать каких или вы так и будете изображать из себя жертву обстоятельств?

Хозяин вскочил так резко, что чуть не опрокинул стол, и бешеной пулей вылетел из трактира. Я последовала за ним нарочито медленно. Пусть хоть весь испереживается, зараза. Зато в следующий раз будет думать, прежде чем на меня кричать.

Рыжий сын трактирщика подвел ко мне Глазастого, Хозяин вскочил на свою лошадь и обернулся ко мне.

– Ну быстрее же. Показывай, где эти дома?

– А где мой Глюк? – в ответ спросила я, попутно пытаясь определить, как же я тогда в пылу ссоры с первого раза умудрилась забраться на спину Глазастому. Сейчас она казалась мне недосягаемой, как верхушка телебашни.

Хозяин подхватил меня за ворот рубашки, легко приподнял над землей и плюхнул на коня.

– Дома твой Глюк, отсыпается и отъедается. Езжай давай!

И мы поехали искать то место, где Тьяре удалось от меня скрыться. Как ни странно, нашли безо всякого труда. Или это Глазастый нашел?

И вот все тот же тупик, все те же пять дверей. Мы спешились, Хозяин подошел к ближайшей двери и замер. Не знаю, хотел ли он что-нибудь услышать, увидеть или почувствовать, но в любом случае ничего из этого не получилось. Тишина вокруг стояла просто гробовая.

– Ну и что вы застыли? Стучите в дверь.

Хозяин бросил на меня такой взгляд, будто я сказала заведомую глупость.

– Вот сама и стучи. Что я скажу, если ее там нет?

– А если она там есть? И вообще, это уже ваши проблемы, – нагло заявила я и на всякий случай заранее отступила к соседнему дому.

Но в этот раз Топиэр решил не связываться с самоуверенной малолеткой. Он демонстративно отвернулся от меня и хотел уже совершить хоть один умный поступок за сегодня, то есть постучать-таки в дверь, но тут я почувствовала мелкую вибрацию медальона.

– Стойте! – Я сделала еще один шаг в направлении соседней двери, и украшение задрожало сильнее. – Она здесь.

– Откуда ты знаешь?

– А откуда вы знаете, что ее здесь нет?

Провокационный вопрос застал Хозяина врасплох. Он недоверчиво оглядел сначала меня, потом обе двери, поколебался мгновение и выбрал из двух зол то, ответственность за которое можно было легко свалить на одну не по возрасту нахальную остроухую девчонку.

Дверную колотушку, по совместительству являющуюся еще и ручкой, Хозяин демонстративно проигнорировал, постучав по доскам оголовьем меча. По ту сторону двери слышались звуки приглушенной возни, что-то упало, кто-то сдавленно сообщил, что ему отдавили ногу…

– Кто там? – настороженно спросил хриплый мужской голос.

– Внешняя стража, – возвестил Топиэр, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

«Идиот», – обреченно подумала я. Вот далась ему эта стража. Нет бы честно спросить, извините, мол, у вас тут дочь моя не завалялась? А вот если бы они его послали, тогда можно и вопить про занимаемые должности и прочее тому подобное.

Возня за дверью усилилась, и за постоянными шорохами и шепотами я явственно услышала перестук каблуков по паркетному полу. Медальон задрожал еще сильнее, пришлось даже прижать его рукой сквозь рубашку, чтобы Хозяин не заметил.

– А у нас ничего не случилось, – сообщил голос спустя несколько минут.

– Ничего, сейчас случится, – мрачно пообещал Хозяин.

– Э-э-э… А вы тогда по какому поводу?

– Сначала откройте, а потом разберемся.

Дверь приоткрылась с натужным скрипом. Стоящий на пороге человечек и так весь трясся от страха (скорее всего, именно от упоминания о внешней страже), а уж увидев, кто именно пришел по его душу, чуть было не грохнулся в обморок.

– Где моя дочь?

– К-к-ка-какая дочь?

– Моя дочь! Где вы ее прячете? И что она вообще тут делает?

Вибрация медальона заметно ослабла. Кажется, Тьяра пыталась незаметно покинуть дом, причем не через главный вход. Я огляделась в поисках скрытой двери, но ничего не обнаружила. Может, с другой стороны? Соседние дома, как назло, почти соприкасались боковыми стенами, в узенький проход между ними не пролезла бы даже я. Пожалев, что со мной нет Глюка, я поспешно выбежала из тупичка и попыталась определить, как же теперь найти тыльную сторону нужного дома. Но в поле моего зрения попадались исключительно богато изукрашенные фасады, образуя сплошную неприступную стену.

Я уже совсем отчаялась разобраться в особенностях тангарской архитектуры, но внезапно услышала за спиной стук каблуков. Медальон на груди подпрыгнул, как наша школьная химичка при виде белой мышки. Я развернулась и еще успела заметить, как за углом скрывается высокая темноволосая девушка. Тьяра появилась неведомо откуда и сейчас убегала неизвестно куда. Я рванула следом, готовая в любой момент садануть по ней пульсаром.

Стоп! Какой еще пульсар? Мне нужна живая девушка, а не ее дотлевающие остатки!

Но никакие способы поймать Тьяру (и при этом не покалечить ее) в голову почему-то не шли. Кроме одного, самого банального.

Бегала я быстро и без труда догнала дочь Хозяина, подобравшись к ней на расстояние прыжка. Оставалась сущая малость – сам прыжок, в процессе которого я планировала навалиться на девушку сзади, прижать ее к земле и не выпускать до прихода Хозяина. В принципе план был выполнимый, даже если учесть, что Тьяра была старше и выше меня. В конце концов, и не с такими справлялись.

Я резко оттолкнулась, прыгнула и уже в воздухе поняла, что опять не учла самого важного. Выше, старше – ерунда. Но Тьяра была оборотнем, а значит, ее сила и реакция превышали мои в несколько раз.

Не знаю каким образом, но, пока я прыгала, она успела развернуться, и приземлилась я в ее распростертые объятия. Мы в обнимку грохнулись на мостовую (то есть Тьяра на мостовую, а я – на Тьяру) и покатились по булыжникам. Небо и земля несколько раз поменялись местами, а когда оказались там, где им положено, то выяснилось, что я лежу на спине, а дочь Хозяина нависает надо мной, как разгневанный крокодил.

Ну с крокодилом я, конечно, загнула, девушка была довольно симпатичная, зато атмосферу нагнетали се зубы – неестественно крупные, острые и настырно лязгающие где-то в районе моего уха. Несмотря на светлое время суток, звериное все же брало в ней верх над человеческим, и ничего хорошего это не предвещало.

– Что я тебе сделала? Почему ты меня преследуешь? – с надрывом в голосе спросила Тьяра, плотнее прижимая меня к тротуару.

– Кошелек хочу вернуть! – брякнула я первое, что пришло в голову. – Ты его недалеко отсюда потеряла.

– Врешь ты все! Ни один дурак не будет мотаться за кем-нибудь, чтобы вернуть кошелек, тем более если он с деньгами.

– А я не дурак, я – дура.

– Ну и что?

Девушка и не думала ослаблять хватку, но разговором я пыталась добиться вовсе не этого. Мне нужно было другое – разбудить в ней человека. Подействовало. Зубы приняли нормальный вид, хищный блеск в глазах погас.

– Тебя отец ищет!

– Он меня убьет!

– За что?

– Он ненавидит магию и нечисть. Нечисть даже больше, чем магию.

– Да, но тебя он в любом случае любит больше. Он тебя расколдовать хочет!

– А пусть перехочет! Меня и так устраивает!!!

Ее голос перешел в низкий рык. Оборотень одержал очередную победу и теперь жаждал разорвать меня на мелкие лоскутки. И от того, что находился он при этом в теле молодой девушки, легче не становилось.

И тогда я сделала то, что нужно было сделать с самого начала. Я зажмурилась и завизжала. Хорошо так завизжала, громко, самозабвенно.

Сначала мне показалось, что Тьяру смело звуковой волной. Потом я рискнула открыть глаза и выяснила, что в роли волны выступил Хозяин, бесцеремонно стащивший с меня собственную дочь. Видимо, он не стал долго пререкаться с тем дрожащим человечком, а пошел-таки следом за мной. Ну хоть что-то в жизни есть хорошее!

– Пап, отпусти меня, – всхлипнула Тьяра, пытаясь вырваться из отцовских объятий.

– Завтра утром отпущу, – пообещал Топиэр, перекидывая ее через плечо и выпрямляясь. – Тогда и поговорим!

И с этими словами он понес девушку вниз по улице. Мне осталось только прихватить лошадей и последовать за ним.

Хозяин жил в сравнительно небольшом двухэтажном особнячке в самом центре города. К дому примыкала конюшня, деревянный сарайчик непонятного назначения и фруктовый садик с маленькой круглой беседочкой. Я уважительно присвистнула. Судя по общей ухоженности здания и прилегающей территории, начальник внешней стражи неплохо зарабатывал.

Впрочем, слуг в доме было совсем немного. Или же они просто очень старались не высовываться без особой надобности. Дверь нам открыл пожилой камердинер (или как там еще эта должность называется?), выбежала поздороваться толстая краснощекая кухарка да стонала где-то наверху служанка Салина, покусанная собственной хозяйкой.

Клетку должны были привезти ближе к вечеру, а до этого времени пришлось снова запереть Тьяру в подвале, предварительно заколотив единственное окошечко прочными дубовыми досками. Девушка то ревела навзрыд и жалобно причитала, то кричала, что так этого не оставит, то просто принималась тоскливо подвывать.

Ничего путного она, правда, своим поведением не добилась. Хозяина и слуг я заранее предупредила, чтоб не поддавались на провокации, Глюк торчал на конюшне, пытаясь наладить контакт с Глазастым, а самой мне было глубоко наплевать на все выкрутасы Тьяры. Кроме разве что подвываний. Иногда они получались такие мелодичные и душещипательные, что я даже присоединялась к импровизированному концерту. Вот и сидели мы с Тьярой по разные стороны подвальной двери – она выла, я скулила.

Потом брыкающуюся девушку вытащили из подвала и запихали в клетку. Она почему-то решила, что запереть ее среди серебряных прутьев – это такой новый зверский способ убиения монстров, и начала голосить еще громче. На самом же деле серебро и железо должны были всего лишь помешать ей превратиться в зверя, что я и Хозяин неоднократно пытались ей растолковать. Объяснения не помогали, вопли становились все оглушительнее, и закат все обитатели дома встретили с больной головой и заложенными ушами.

Впрочем, слуг Хозяин заранее разогнал по комнатам и приказал до рассвета даже носа из дверей не показывать. По его же настоянию мы не стали выставлять клетку во двор, на обозрение соседей и прохожих. Я покопалась в памяти и решила, что вполне допустимо оставить эту громогласную конструкцию в помещении, но только в том, где из окна утром видно восходящее солнце. Помещение нашли – им оказалась одна из пустующих комнат на первом этаже. Мы установили клетку напротив окна и устроились поудобнее, приготовившись ждать рассвета.

А с закатом началось самое интересное.

Едва только солнце скрылось за горизонтом, Тьяра окончательно потеряла контроль над собой и попыталась броситься на нас. Угу, прямо сквозь прутья клетки! Наткнувшись на них, она с визгом отпрянула назад. Металл обжигал ее и сдерживал трансформацию. Она вынуждена была находиться в человеческом обличье, при этом зверь изо всех сил старался выбраться наружу… Короче, зрелище было колоритное, да и звуковое оформление не подкачало. Все предыдущие вопли девушки показались мне пением райских пташек, когда она открыла рот (или все же пасть?) и издала длиннющий переливистый визг, переходящий в рев. Куда там Витасу! В доме задрожали не только окна, но и стены. Медальон под рубашкой изображал из себя сторожевую собаку, грозящую вот-вот сорваться с цепи.

– Это же все сейчас услышат! Если прибегут соседи – мне конец! – прокричал Хозяин, пытаясь заглушить вопль.

Я кивнула и попыталась вспомнить, как ставить звуковую блокаду. Как и следовало ожидать, не вспомнила, но через несколько минут Тьяра выдохлась и заткнулась сама собой. Теперь она просто сидела посреди клетки, пытаясь держаться как можно дальше от прутьев, и смотрела на отца умоляющим взглядом, способным растопить даже самое каменное сердце.

Но сердце Хозяина, видимо, было сделано из алмаза и упорно не хотело растапливаться. Или все дело в том, что он изо всех сил пытался не смотреть на дочь, внимательно изучая то облупившуюся краску на потолке, то кольцо у себя на пальце, а то и шнурки моих кроссовок.

– Ей сейчас больно? – спросил он, оторвав-таки взгляд от кроссовок.

– Сейчас – нет, – ответила я, – а вот когда дотрагивается до серебра – да. Ей даже Днем было неприятно прикасаться к нему. Собственно это и навело меня на мысль.

– Что?

– В ее кошельке не было ни одной серебряной монеты, только золото и медь. А потом еще медальон…

– Какой медальон?

Упс! Кажется, я ляпнула что-то лишнее! Мне почему-то совсем не хотелось рассказывать об этой занятной штучке, тем более что я еще не разобралась до конца с принципами ее действия. Мало ли что! Поэтому я поспешно ответила:

– Да так, ерунда. Наплевали и забыли!

– Ничего не забыли! Давай рассказывай, что еще…

Конец фразы утонул в сумасшедшем грохоте, раздавшемся из прихожей. Звук был такой, как будто со второго этажа по ступенькам съехал дубовый комод. Хозяин подскочил и бросился к выходу из комнаты, я последовала за ним, уповая на то, что никуда Тьяра из клетки не денется, а наше присутствие-отсутствие уже ничего не изменит.

Выяснилось, что я почти угадала. Только по лестнице прокатился не комод, а целый шкаф. Теперь он лежал на полу, приветливо распахнув чудом не отлетевшие дверцы и поблескивая серебряной инкрустацией.

– Откуда он здесь взялся? – выразил Хозяин нашу общую мысль.

– Сверху, – вполне логично предположила я.

– Это я и сам понимаю, что не из подвала приполз. Но не мог же он просто так упасть. Столько лет простоял – и хоть бы хны, а тут взял и грохнулся.

– Может, его кто-нибудь нечаянно столкнул?

– Кто? Все слуги сидят по комнатам, крыс твой ученый на конюшне ошивается, а ни один случайный вор не будет толкать шкафы. Да и не полезут воры в дом начальника стражи, они же не самоубийцы.

Я внимательно осмотрела шкаф и попыталась приподнять его, подхватив за один угол. Могла бы и не пытаться, сдвинуть его с места было не легче, чем отодвинуть с дороги канализационный люк. А стоял он, помнится, довольно устойчиво, да и на приличном расстоянии от ступенек. Вывод напрашивался сам собой.

– Может, ему кто-нибудь помог?

– А кто? Эльфеныш, ты подумай – кому и зачем могло понадобиться спихивать с лестницы шкаф?

– Не знаю кому, но вот зачем… – Я сделала-таки свою любимую многозначительную паузу. Всегда любила наблюдать, как нетерпение на лице собеседника сменяется на выражение мольбы и надежды, а затем на решимость убить меня прямо здесь и сейчас. Впрочем, до последнего я предпочитала не доводить.

– Ну зачем? – не вытерпел Хозяин.

– Ему нужно было любым способом выманить нас из комнаты.

– Ты что, сразу не могла сказать? – завопил Топиэр, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. – Там же Тьяра!

И только тут я сообразила, что сказала. Выманить нас из комнаты, где Тьяра. А самому в это время… Черт!

К месту заточения девушки я подбежала едва ли не раньше Хозяина. Хотя торопиться было уже некуда. Клетка радовала взор распахнутой дверцей и отсутствием оборотня. Тьяра успела удрать, причем сама она выбраться из клетки не могла, кто-то должен был взломать замок. И почему я его не зачаровала?

Чарование замков на неотпираемость было одним из немногих заклинаний, которые я помнила. По правде сказать, выучила я его исключительно потому, что жутко любила читать Ксанкин личный дневник и многочисленные письма от ее поклонников. Дневник и письма она хранила в ящике стола, запечатав его этим самым заклинанием. За последние несколько лет я так натренировалась совершенно машинально снимать его, а потом накладывать заново, что уже несколько раз ловила себя на том, что, закрывая дверь туалета, пользуюсь не щеколдой, а магией.

А вот дверь клетки заколдовать не догадалась.

В данный момент исправить мою оплошность можно было только одним способом – поспешным запиранием всех входов и выходов, имеющихся в доме. Что я и поспешила сделать.

– Ты куда? – крикнул мне вдогонку Хозяин, тупо разглядывающий клетку.