Текст книги "Тень Башни"

10

Вильгельм разрезал булочку пополам. Сейчас. Надо расспросить их обо всём. В конце концов, он им не домохозяйка. И любопытно. Очень. Анализы, над которыми они вчера с братом работали. Чья это была кровь? Что за расследование они ведут? Зачем такая секретность? Вопросов много. Пора получить на них ответы. Вильгельм решительно сжал ложечку.

– Отто, так не честно. Ты должен мне рассказать! – Вильгельм посмотрел брату в глаза, – даже Солнышко знает. Дядя Харальд, ну хоть ты. Я могу помочь. Я уже помогаю, только не знаю в чём. Я умею хранить секреты. Я же всё понимаю!

– Вильгельм, это слишком опасно, – Отто покачал головой, – я не хочу тебя втягивать.

– Знаешь, Отто, я уже втянут, – Вильгельм упрямо сжал губы, – я хочу хотя бы знать, во что.

– Он прав, – Харальд посмотрел на Отто, – но решать тебе. Знать ему об опасности и рисковать ещё больше или попытаться выяснить правду самому. Отто, ты же знаешь, какой у тебя упрямый брат.

– Знаю. Но всё-таки… – Отто развёл руками, – Вильгельм всё равно узнает. Харальд, расскажешь?

– Я перечислю факты. И некоторые выводы, – Харальд сплёл пальцы, – факт первый. Мы расследуем убийство Индиго.

– Индиго? – Вильгельм подался вперёд, – это такие…, которые живут в Башне и дают мудрые советы Канцлеру? Ты их видел? На кого они похожи?

– На детей. С ярко-синими глазами, – Харальд откинулся на спинку стула, – а чем отличаются? Хотел бы я знать.

– На детей? Надо же. Как убили этого Индиго?

– На месте живота у трупа была оплавленная дыра. Выстрел из плазморужья.

– Застрелили, значит, – Вильгельм разочарованно вздохнул. Индиго были тайной. Про них почти ничего не было известно. Только то, что они есть, и что они – благо для Империи. Их почти никто не видел. Он даже завидовал Харальду, который бывал в Башне достаточно часто. Индиго казались чем-то… чем-то величественным и бесконечно мудрым. Они похожи на людей…

– Нет, выстрел её не убил, – Харальд покачал головой. Индиго всегда держались в тени. Даже мысль выступить против них была невозможна. Как можно сражаться против врага, о котором ничего не знаешь? Так было раньше.

– Так это была девушка?

– Это была Индиго. После выстрела она сделала ещё несколько шагов.

– Тогда что? – Вильгельм уже догадался, но не хотел портить брату и Харальду удовольствие.

– Тот коктейль, что мы нашли в её крови, – Отто снял и протёр очки, – нейротоксин парализовал её. Гепаринообразное вещество не дало крови свернуться. Белковое соединение послужило промотором и разрушило нервную систему. Тот, кто ввёл ей эту смесь, знал все слабые места Индиго. Знал, как убить.

– Я только одно не могу понять. Зачем разжижать кровь? Если бы она свернулась, яд быстрее бы всосался. А так получилось, что большая часть смеси вытекла почти сразу.

– Того, что успело распространиться по телу, вполне хватило. Паралич наступил почти мгновенно, сразу начался апоптоз нейронов периферии. То, что кровь вытекла, лишь растянуло агонию. А ещё усложнило определение причины смерти и добавило версию обескровливания.

– Логично. Но тогда надо было очень чётко просчитать концентрацию веществ, – Вильгельм задумчиво крутил ложечку в пальцах, – я об Индиго почти ничего не знаю. И никто не знает. А тут без особых знаний не обойтись.

– Верно, – Харальд улыбнулся, – да, у убийцы была информация. И возможность ею воспользоваться. Недостаточно знать, какой нужен состав, необходимо научиться его вырабатывать. Все вещества имеют биологическое происхождение. Они были синтезированы в живом теле. Убийцей был химера.

– Значит, за ним стоял кто-то ещё? Ну, обычно же химер используют только как элитных бойцов, у них не может быть доступа к информации. И возможности модифицировать себя. Да и химер вообще мало, – Вильгельм озадачено уставился на ложечку.

– В Башне их много, – Харальд потёр подбородок, – самых лучших не отличишь от людей, пока они не трансформируются. Возможно, химера была инструментом. А может, и нет. Им есть, за что ненавидеть власть, армию, людей. Одно ясно. У нас в Башне есть враг. Сильный, расчётливый, с доступом к информации и ресурсам. Знающий об Индиго гораздо больше, чем мы. Понимаешь, Вильгельм, почему брат не хотел ничего тебе рассказывать?

– Теперь понимаю, – сказал Вильгельм тихо, – но я хочу помочь. Как смогу. Чем быстрее вы раскроете убийство, тем лучше.

– Правда может стоить нам жизни, Вильгельм, – Отто серьёзно посмотрел на брата, – ты можешь уехать. Подумай как следует.

– Тут нечего думать, – Вильгельм решительно кивнул, – разве есть место, безопасней этого? Если вас решат убрать, семьи тоже пострадают. Твою, дядя Харальд, может, и не тронут. Слишком чистая кровь и большое влияние. А вот наша… Я потом и на работу не устроюсь, если выживу. Это в моих интересах. Этот дом охраняют, ведь так? Убийца не станет повторяться, да ещё под самым носом… На кого вы сейчас работаете?

– На Башню. Ты прав. Дом под охраной, – Харальд допил почти остывший чай, – сейчас у нас есть одна зацепка. Тот человек, что стрелял в Индиго, жив и скрывается. Я не знаю, где. Искать его будем не только мы. Убийце он тоже мешает. Где может скрываться беглый террорист, один, без поддержки, которого ищут по всему городу?

В дверь позвонили. Солнышко вскочила, потом села, умоляюще посмотрела на Вильгельма. Как же она могла забыть. Заказ должны были доставить ближе к обеду. Но, похоже, решили угодить постоянному клиенту. Ещё вчера она сняла все мерки с Дэнеля и позвонила в магазин. Вильгельм встал и пошёл открывать. Солнышко так на него смотрела. Не мог же он отказать. Да уж, братец, у тебя точно есть вкус. На пороге стояли двое. Мальчик-посыльный в форменной одежде магазина с большим свёртком в руках и мальчишка, продававший сладости и газеты. Вильгельм забрал заказ у посыльного.

– Тебе чего? – юноша вопросительно посмотрел на продавца газет.

– Вот, господин хотел купить конфеты. Пожалуйста, возьмите, – мальчик протянул Вильгельму свёрнутую конусом газету, в которую были насыпаны леденцы. Только не конфеты, опять. Вчера они с Солнышком пол дня потратили на поиски шифра, написанного от руки на внутренней стороне фантика. Нашли в предпоследней. Он больше смотреть не мог на сладости. Вильгельм забрал газетный конус и заплатил мальчику. Вернувшись на кухню, он протянул свёрток с одеждой Солнышко, а конфеты – брату.

– Сам всё съешь, – Вильгельм налил себе чай. Несладкий.

Отто высыпал леденцы в вазочку. Эрих уже сообщил ему, куда переехал. Что же ещё? Планы изменились? Или он нашёл что-то в тех образцах? Да, хорошо бы это было так. Фантик хрустнул под пальцами.

– Солнышко, что там у тебя? – Отто не сразу заметил свёрток в руках девушки

– Это из магазина, – Солнышко счастливо улыбнулась и посмотрела на Харальда, – я заказала одежду Дэнелю, господин Харальд, ты ведь не против? А то он ходит в одной рубашке. И мне показалось, так будет лучше. Отто разрешил мне.

– Солнышко, ты молодец, – Харальд улыбнулся девушке, – я как раз собирался тебя попросить. Дэнель, у меня для тебя будет задание. Отто, мне надо будет навестить Вальтера.

– Тогда я к другу схожу, – Вильгельм пожал плечами, – Я давно обещал ему зайти. Хочу немного отдохнуть. Заодно послушаю свежие сплетни. Буду осторожен, честно.

– Вильгельм, что за друг? Из Академии? – Отто обеспокоено посмотрел на брата. Выходить из дома было рискованно, но запирать его здесь… Нет, так тоже нельзя.

– Да, Юрген. Его старший брат учится в отделении модификаций, будущий создатель химер. А сам Юрген – на врача. Он из знатной семьи, но не зазнаётся, – Вильгельм хитро улыбнулся, – я уже не ребёнок, Отто. Могу я иногда развлечься?

– Только не увлекайся, – Отто вздохнул, – и возвращайся к обеду.

– Хорошо, папочка, обязательно вернусь, – Вильгельм встал из-за стола и направился в свою комнату. Надо же… Харальд сказал, что Дэнель его помощник. Где же тогда может быть его одежда. Он ведь почти не появляется и ходит в одной рубашке, которая ему велика. Так одеваются разве что мальчики. Но у него есть имя. Не мог же Харальд… Хотя почему не мог? Вильгельм давно понял, что внутренние представления о чести значили для Харальда больше, чем принятые нормы, негласные правила жизни Империи. Как и тогда… В тот день шёл сильный ливень. Харальд постучал в их дверь. С ним был юноша, бледный, едва живой. Харальд до этого почти не общался с братом, они учились на разных факультетах и почти не пересекались. Но он попросил его о помощи. Потому, что ты лучший – так он сказал. Рискованно. Настоящее безумие. Тот, кто владеет чужой тайной, имеет власть над тем, чью тайну знает. Но Харальд рискнул. Тот юноша не был его, они вообще почти не были знакомы. Пару раз встречались на приёмах. Вильгельм тогда удивился. Как можно так стараться ради чужого человека? Но потом, когда брат пошёл работать в Седьмое Управление, и Харальд стал бывать у них дома, понял. Просто он такой. Не может иначе. Старомодно. Глупо. Но это Харальд. Вильгельм улыбнулся. Да, Харальд, человек, которым он восхищался. Всегда. Тот юноша, как же его звали? Вильгельм так и не узнал, что с ним случилось потом. Ах, да, Сигфрид.

Падал мелкий колючий снег. Тёмно-серый, почти чёрный. Вильгельм надвинул капюшон поглубже. Уж лучше дождь. Он свернул с центральной улицы. Особняки благородных родов находились чуть в стороне от городского шума, но достаточно близко к дорогим магазинам. Вильгельм хмыкнул. Юрген был вторым сыном в уважаемой и богатой семье. Старинный род, долгая история, длинная вереница предков, чистая кровь. Не то, что у него. Но Юрген никогда не зазнавался. Ему было интересно всё, и особенно то, что нельзя. Нельзя знать, нельзя пробовать, нельзя видеть. Он таскал Вильгельма и ещё пару приятелей из Академии на подпольные бои, в сомнительные забегаловки на окраинах, на секретные заводы и в лаборатории. Знал все последние сплетни. Если бы только брат узнал об этом… Вильгельм виновато улыбнулся. Он слишком беспокоится о нём. Слишком заботится. Вильгельм всегда чувствовал себя виноватым после опасных вылазок, которые устраивал Юрген. Если с ним что-нибудь случится, брат этого просто не переживёт. Жениться ему надо. И детей завести. Нет. Вильгельм просто не мог представить рядом с ним никого, кроме Солнышко. Надо же. Имя. Это ведь уже больше, чем прозвище. Ох, Отто, что же ты творишь. Сам ведёшь себя как ребёнок.

Дворецкий впустил его, сказал, что Юрген у себя, надменно поджал губы. Лицемер. Вильгельм уже бывал здесь. Знал расположение комнат. Боковая лестница, два пролёта, повернуть направо, третья дверь. Вильгельм поднял руку, но постучать не успел. Дверь распахнулась. На пороге стоял Юрген. Светлые волосы, как всегда, взлохмачены, одежда в полном беспорядке. На лице улыбка. Он редко хмурился. Наверное, поэтому они и подружились. Юноша улыбнулся другу.

– Вилли! – Юрген обнял Вильгельма, – наконец, решил навестить меня. Без тебя так скучно, заходи скорее. Старший недавно приехал, заперся у себя. Какие-то очередные экзамены. Мать отменила две приёмы, чтобы не мешать, и уехала к подругам.

Вильгельм зашёл в комнату. Просторная, светлая. Вдоль стен стоят шкафы, половина занята безделушками и дисками. Вторая – книгами. В основном по биологии и медицине. В углу у окна стоит низкий столик, заставленный колбами и ретортами. Сепаратор тихо жужжит. Маленькая биохимическая лаборатория. Рядом со столиком – небольшой холодильник с образцами и завёрнутым в бумагу бутербродом. На подоконнике стоят три одинаковых микроскопа. Дверь в спальню распахнута. На полу видны три ровных стопки книг и горка распечаток, закатанных в пластик.

– У меня полный бардак, ну как всегда, – Юрген смахнул с письменного стола на пол стопку медицинских журналов, – кстати, недавно статью одну видел. По ксеномедицине. Я тебе дам почитать. Зря ты не пошёл на ксено. Вместе учились бы.

– Ты же знаешь, Юр, кровь не та. Да у семьи и денег таких нет. На стипендию места тогда только на обычной медицине были. Хотя лечить химер, наверное, интересно, – Вильгельм взял у Юргена стаканы, – но мне нравится то, чем я занимаюсь. Правда, это тоже интересно. Да и брат учился на медицинском.

– Но на патологоанатома же! – Юрген поставил на стол бутылку вина. – Разливай, Вильгельм. Хватит киснуть. Погода мерзкая, но это ведь хороший повод навестить друга, да?

– Верно, – Вильгельм поднял стакан. Глубокий рубиновый цвет. У Юргена всегда было хорошее вино, – брат, кстати, на хирурга учился.

Юрген положил на стол копию статьи. Вино кончилось, ему пришлось допивать его самому. Вильгельм всегда соглашался на авантюры, но пить не умел. Совершенно. Юрген успел рассказать все новости, кроме одной, самой интересной. Вильгельм незаметно скосил глаза в угол, где стояли массивные старинные часы. Он здесь уже два часа. Юрген рассказал ему много нового, но ничего, что могло бы помочь Харальду и брату.

– Юрген, спасибо за статью. Я пойду, пожалуй, – Вильгельм поднялся, – потом ещё зайду.

– Погоди, – Юрген потёр кончик носа, он всегда так делал, когда нервничал. Глупая, детская привычка, – у меня есть ещё одна новость. Точнее, не совсем новость. Узнал у одного парня про клуб. Подпольный, там один сброд собирается. Но, говорят, там частенько бывают террористы с окраин. Те психи, что взрывают поезда. Вербуют новичков, обмениваются новостями. Говорят, туда забредают одиночки, группировки которых распались или были уничтожены. Иногда заходят торговцы органами и те, кто за деньги может изменить тебе внешность. Но это всё неважно. Тот парень сказал мне, что хозяйка этого клуба – не из Империи! Ты представляешь! Нам точно надо туда сходить! Хочу посмотреть на неё! Опасно, конечно, но нам же не привыкать, правда?

– Юрген, подожди! – Вильгельм почувствовал, как учащённо забилось сердце, – а контрабандой там не торгуют?

– Ну может, а с чего ты взял? – глаза Юргена заблестели, – было бы здорово!

– Сам посуди, – Вильгельм постарался привести мысли в порядок, – хозяйка не из Империи, одиночки там бывают. Наверное, она им помогает сбежать из страны или прибиться к другой банде. Чтобы перевести кого-то через границу, нужны связи. Так почему бы ей и не переправлять не только людей, но и товары?

– Было бы здорово. Слушай, пойдём туда, а? – Юрген взял Вильгельма за руку, заглянул в глаза, – ну пойдём, я ещё ребятам позвоню.

– Подожди, ты их сначала уговори, а там подумаем, – Вильгельм старался не выдать волнения, – а где этот клуб?

– Ты только без меня не ходи! – Юрген положил руку на плечо друга, – я тебе доверяю, так что скажу. Это район пятого литейного завода, угол Эйсенштрассе и Шёрфенштрассе, дом 11/2. Я там ещё не был. Не самый спокойный райончик.

– Спасибо, Юрген, – Вильгельм повторил жест друга, – мы сходим туда. Мне пора идти. Увидимся.

Вильгельм накинул капюшон. Снег усилился, чёрный, мелкий. Почти ничего не видно. Юноша улыбался, прижимая к груди папку с распечатанной статьёй. Тот клуб. Самое подходящее место для сбежавшего террориста. Он всё-таки сможет быть полезен брату. И Харальду. Вильгельм едва не врезался в прохожего. И откуда он взялся? Высокий, в чёрном кожаном плаще. Чёрные волосы коротко острижены. Хищный, цепкий взгляд. Вильгельм остановился, замер. Поднял голову. Военная форма. Нашивки Пятого Управления, Башня.

Отто поднял воротник. Похолодало. Снег набивался за шиворот, лип к стёклам очков. Он уже минут пятнадцать плутал по заводскому району. Один раз его попытались ограбить, два раза – убить. Причём во второй раз – какая-то размалёванная девица, которую он отшил. Наконец, Отто заметил выведенные красной краской на стене цифры пять и один. Пятнадцатый склад консервного завода. Один из ориентиров. Теперь надо свернуть налево.

– Эй ты, задохлик! Куда собрался?

Отто не сразу понял, что обращаются к нему. Пятеро, одеты слишком легко. Высокие, мускулистые, в глазах – желание развлечься и заработать. Отто всегда обходил таких стороной. Убежать не успеет. Сзади послышались шаги, едва различимые за шуршанием падающего снега. Отто сунул руку в карман. Холодный металл пистолета немного успокоил. Успеет ли? Он видел много трупов за свою жизнь, и ему совсем не хотелось становиться одним из них.

Харальд вставил идентификационную карту в считывающее устройство. Чёрный вход. То, на что он мог рассчитывать. Управление Имперской безопасности занимало целый комплекс зданий, связанных переходами и пристройками. Самым необычным и закрытым из них была Башня. Обычно попасть в неё можно было через главный вход. Она стояла отдельно, чуть в стороне. Свой пропускной пункт. Своя система безопасности. Своя разведка, напомнил себе Харальд. Ещё одно стоявшее чуть в стороне здание, приземистое, всего два этажа над землёй и пять – под, занимало Пятнадцатое Управление. Сюда попасть не так уж трудно. Выйти сложнее. Сейчас Харальд пользовался временным пропуском, который ему выдал Рейнер. Он нигде не фиксировался, не оставлял следов в базе данных. Полчаса назад Харальд позвонил Рейнеру, ему требовалось разрешение на встречу с Вальтером. Дверь мигнула зелёной лампочкой и отъехала в сторону. Харальд вошёл. Белый коридор с голыми стенами, ровный свет. Ни одного человека, только чёрные бусинки камер под потолком. На верхних этажах всегда пусто. Обычно сотрудники Управления пользуются подземными коридорами. Или их приводят через главный вход. Харальд вызвал лифт. Последнее Управление. Здесь проводились допросы, выведывались самые сокровенные тайны. Здесь ломались все. Рано или поздно. Харальд нажал кнопку четвёртого подземного этажа. Белые створки сошлись с тихим шорохом. Захваченных террористов доставили сюда прошлой ночью. К этому времени уже могла появиться какая-то информация. Вряд ли больше того, что узнал Гери. Но проверить было необходимо. И подтвердить. Внизу его уже ждали. Сам глава Пятнадцатого Управления Вальтер фон Вейфрунг. И автоматчик.

– Вы всегда так приветствуете гостей? – Харальд заставил себя не обращать внимания на охрану. У Вальтера просто такие шутки. Предупреждение Рейнера тут ни при чём. Совсем.

– Только особо почётных, – Вальтер улыбнулся и протянул руку Харальду, – рад видеть тебя, мой мальчик.

Харальд пожал протянутую руку. Вальтер выглядел старым, но сил у него ещё было много. Может, даже слишком. Харальд сохранил на лице вежливую улыбку. Ему показалось, что пальцы хрустнули, ладонь болела. Вальтер был невысоким, добродушным на вид старичком. А ещё он был человеком, которого боялись все. Потому что от обвинения в измене никто не застрахован. А все изменники попадают сюда, и со многими Вальтер беседовал лично. Долго никто не выдерживал.

– Неплохую работку ты мне подкинул вчера, – Вальтер снова улыбнулся, – всю ночь проработали. Они такие упрямые. Как и все, заражённые идеей. Причём не важно, какой. Пойдём, расскажу поподробней. Рудольф, можешь идти.

Охранник отдал честь и ушёл. Харальд бывал здесь часто и успел изучить характер Вальтера. Такие шутки были в его стиле. Толстая бронированная дверь тяжело отъехала в сторону. Длинный коридор, тусклое освещение. Здесь располагались комнаты для допросов. Воздух казался тяжёлым, давил на лёгкие, хотя вентиляция работала исправно. Страх. Им здесь было пропитано всё. Он прятался в тенях по углам, невидимой влагой стекал по стенам, ядом наполнял воздух. Отчаянье. Липкое, тёмное, холодное. Нет выхода. Нет надежды. Крик, приглушённый стенами, вывел Харальда из оцепенения.

– Не по себе, да? – Вальтер усмехнулся, внимательно посмотрев на Харальда, – многие здесь бывали, но мало кто так реагирует. Из гостей. К тому же, ты здесь не первый раз. И всегда замираешь на пороге. Ладно, пойдём.

Вальтер провёл Харальда в одну из комнат. Тусклое, мерцающее освещение. Высокий стол, застеленный белой тканью. На столе, раскинув руки, лежит молодой мужчина. Лицо закрыто мокрой тряпкой. На животе – тяжёлый металлический круг. Крепкий мужчина в белом халате медленно льёт воду на тряпку. Второй – высокий, светловолосый с бесстрастным лицом, стоит рядом с блокнотом и что-то записывает. Зачем Вальтер привёл его сюда? И как много он знает? Про подозрения Рейнера… Харальд перевёл взгляд с дёргающихся ног террориста на Алоиса, помощника Вальтера. Глава Третьего Отдела, поднявшийся так высоко исключительно благодаря упорству и целеустремлённости. Как и Вальтер, часто лично участвовал в допросах. Алоис поднял глаза от блокнота.

– Герр Вейфрунг? Мы почти закончили, – Алоис оценивающе посмотрел на Харальда, – хотя этот, похоже, тоже не выживет.

– Доложите о результатах, мой мальчик, – Вальтер мягко улыбнулся, – вам удалось проверить слова той девочки?

– Да, герр Вейфрунг, удалось, – Алоис держался холодно, высокомерно, – это была обычная террористическая группировка. Пол года назад в неё попала та девушка, Гретхен, – он сверился с записями в блокноте, – месяц назад лидеры группировки решили украсть оружие у военных. Девушка сама вызвалась помочь с братом. Оружие они получили. После этого лидеры начали говорить об избранности и их особом пути. О великой мисси. Присоединили к себе ещё несколько группировок. Второй раз человек, подавший идею с оружием, появился неделю назад.

– Откуда стало известно, что такой человек вообще был? – Харальд посмотрел прямо в глаза Алоису. Не смей относиться ко мне как к грязи. Моя кровь намного чище.

– Слухи. Они появились среди террористов спустя неделю после его первого визита. Проболтался один из охранников, провожавших лидеров на встречу. Но самого человека никто не видел. Кроме двоих людей. Хейнец Холтберг и Вермерт Шарц, – Алоис даже не пытался скрыть высокомерного презрения в голосе, – я продолжу, если позволите.

– Алоис, мальчик мой, – в голосе Вальтера звучала забота, – не будь таким колючим. Харальд нам друг, а не подопечный. Пока, по крайней мере. Шучу. Продолжай, а то бедняга скоро умрёт.

Вальтер похлопал юного террориста по ноге. Тот почти не дышал. Не сопротивлялся. Только хрипел и захлёбывался, когда помощник Алоиса лил воду ему на лицо. Тяжёлый груз уже превратил его внутренности в кашу, у юноши больше не было сил бороться за свою жизнь.

– Второй раз этот человек появился неделю назад, – с нажимом продолжил Алоис, – после этого они забрали с военного склада три плазморужья. Одно из них сразу отдали тому человеку вместе с тремя патронами. Тогда же лидеры впервые заявили, что за миссия на них возложена. Уничтожить зло, засевшее в самом сердце Империи.

– Достаточно, – Вальтер посмотрел на Алоиса, – мы поняли, что это за зло, продолжай.

Харальд подумал, что слышал уже что-то подобное. Слышал совсем недавно. Зло в самом сердце Империи. Зло, которое надо уничтожить. Что-то важное, что-то ускользающее. Тогда он не понял, о ком были сказаны эти слова. Индиго. Чужеродные существа, правящие расой чистокровных. Харальд вспомнил хрупкое тело, едва прикрытое тонкой тканью. Девочка, почти ребёнок. Атарэль. Она не казалась чудовищем. Она не казалась мутантом. Просто девочка. Мёртвая. Брошенная в грязи. Инструмент чьих-то игр.

– Один из террористов, Карл, вызвался исполнить эту миссию. Его считают героем. Пророком новой эры, – на лице Алоиса было написано отвращение, – они рады, что он сбежал. Думают, он сможет что-то изменить. Им неплохо промыли мозги. Лидеры мертвы. Все. Кем был тот человек, от них мы уже не узнаем. Мне удалось подтвердить слова той девчонки и всё, больше знали только те двое. Простите, что подвёл вас, герр Вейфрунг.

– Ты не мог сделать большего, мой мальчик, – Вальтер повернулся к Харальду и похлопал его по руке, – пойдём, Харальд, поговорим.

Алоис подошёл к пульту, встроенному в стену, и нажал кнопку вызова. Пока они беседовали, террорист умер. Надо было забрать тело и передать его Четвёртому Отделу для утилизации. Харальд сцепил руки за спиной. Они вышли из камеры. Коридор показался ему почти уютным.

– Ты всегда так нервничаешь, мой мальчик, – Вальтер шёл впереди, – но приходишь сам. Сюда заглядывают только те, кому здесь нравится, или те, кого послали начальники. И ты. Мне это нравится. Тебе страшно?

– Как и любому человеку, – Харальд позволил себе едва заметно улыбнуться, – скорее неуютно. Здесь пахнет смертью.

– Ты чувствуешь, да? – Вальтер провёл карточкой по щели рядом с дверью, – мало кто замечает. Из тех, кто приходит время от времени. А кому-то нравится этот запах смерти.

– Твоей собственной, – Харальд невесело усмехнулся, – я знаю, о ком вы говорите. Но у него совершенно особые вкусы.

– Давненько он не заходил, – Вальтер пропустил Харальда внутрь, – дела, наверное. Да, у него особые вкусы. Ты – удивительный человек, знаешь? Мало кто может не попасть под его влияние и не утратить свою волю.

– Мы живём с ним в разных мирах – Харальд огляделся. Они были в одном из отделений морга. Пара металлических столов, множество небольших дверок с ручками. Холодный воздух, холодный свет, льющийся с потолка. Неяркий, голубоватый, – я никогда не интересовался удовольствиями настолько сильно.

– Но я слышал, что в Академии ты был дружен с Его Высочеством, – Вальтер сел на стул рядом с маленьким столиком в углу.

– Вряд ли такие отношения можно назвать дружбой, – Харальд подошёл к одному из столов, – вы мне устроили очередную экскурсию. Хотите поговорить без свидетелей, герр Вейфрунг?

– Как официально, – Вальтер поморщился, – почему ты решил, что без свидетелей? Кстати, у тебя ничего перекусить нет?

– В морге камеры выключены, когда не проводится вскрытие. Вы упомянули Его Высочество только, когда за нами закрылась дверь, – Харальд достал из внутреннего кармана слегка помятые бутерброды.

– Ты меня просто спасл, – Вальтер развернул бумагу, – ты прав. Бригаденфюрер Гедерберг рассказал мне очень мало. Велел оказывать тебе поддержку, ни о чём не спрашивать и молчать. По всем документам это была очередная операция по зачистке террористов. Даже по тем, что ушли в Канцелярию. Ты ничего не хочешь сказать мне, Харальд? Бригаденфюрер намекнул, что я должен держать одну камеру в готовности про запас. У тебя проблемы?

– Вы как всегда проницательны. Будут, если не раскрою дело. Оно слишком секретное и связано с Башней, – Харальд постучал пальцами по столу, – я подозреваю, что предатель в армии. Более того, в Башне. Так что Гедерберг просто ответил мне взаимностью. Герр Вейфрунг, мне важна любая мелочь, слух, деталь. Особенно о том человеке, который уговорил их красть оружие у военных. Это же настоящее безумие. Армия такого не простит. Рано или поздно их бы уничтожили. Он обещал им что-то, иначе бы они не согласились. У того человека есть ещё какой-то козырь. Или он убедил их, что есть. В любом случае, они были не единственным его орудием.

– Харальд, мой мальчик, – Вальтер вытер руки платком, – то, что говорили пленные, о великой миссии, о своей цели – это всё бредни фанатиков, но не мне тебе объяснять, как важно их слушать. Я догадываюсь, что именно произошло. Ты идёшь по тонкому льду, но останавливаться тебе нельзя. Помни, милость правителей не менее опасна, чем их немилость. Высказанные идеи не страшны, страшны идеи услышанные. И живут они долго. Даже если Гедербергу удастся всё замять, если ты вычислишь предателя, останется идея. И ещё, последнее. У всего есть причина. Ты знаешь это и без меня. И у каждого она своя. У террористов – вложенная в их головы идея, у предателя – его цель, его мечта, у тебя – желание выжить, чувство долга. У жертвы тоже была своя причина оказаться там и умереть.

– Спасибо вам, – Харальд слегка склонил голову. Немыслимый поступок для чистокровного. Знак уважения.

– Всегда рад видеть тебя здесь, мой мальчик, – Вальтер не смотрел на Харальда. По чистоте крови он сильно ему уступал. Такое поведение. Невозможно, – только, когда будешь приходить, не забывай бутерброды.

Не попадайся. Приходи, как офицер армии. Я не хочу слышать твоих криков. Я даже не хочу знать, как скоро сломается твоя гордость, как скоро ты начнёшь кричать. Так что постарайся.

Вальтер проводил Харальда до выхода и передал протоколы допросов. Сломались почти все, его Отдел работал всю ночь. Остались самые крепкие, но он уже не надеялся узнать что-то новое. Вальтер вздохнул. Интересно, кто заворачивал ему бутерброды? Так тщательно, аккуратно. Не хотелось получать его в подопечные. Возни будет много. Упрямый он, слишком упрямый. Вальтер открыл дверь зала совещаний. После тускло освещённого коридора, ровный свет комнаты показался слишком ярким. На диване у столика сидела его лучший химик Тереза. Алоис стоял чуть в стороне, сжимая в ладонях кружку с кофе. Мартин дремал, сидя в кресле. Берхард воевал с кофеваркой. Никак не научится.

– А вот и я, – Вальтер улыбнулся своим людям. Лучшие, проверенные, – Тереза, как там эксперименты? Алоис, что-нибудь узнал? Мартин, проснись и помоги Берхарду. Берхард, да оставь ты её уже.

– Подопечные хорошо реагируют на третий и пятый препараты, герр Вальтер, – Тереза взяла в руки кружку, – но пятый вызывает эйфорию, которая проходит через полчаса. С тошнотой и болью в костях. А третий наоборот – глубокую депрессию. Надо как-то снизить побочные эффекты, я как раз работаю над этим.

– Ничего нового, – Алоис выглядел мрачным, – как я и говорил. Общая идея – мы призваны очистить страну от скверны. Те, что были поближе к главарям, даже знают, от какой именно. Индиго. Говорят, что один из них смог убить Индиго. Думают, народ поднимется, когда узнает. Идиоты. Народ предпочтёт жить. При любой власти. Кто-то их на это толкнул, но видели его только двое. Оба покончили с собой или были убиты – точно определить не удалось. Остальные террористы бесполезны. Лидеры никому ничего не рассказывали, мнения слишком разные, значит, точно никто ничего не знал. Кое-кто считает его чудом выжившим лидером «Шершней». Я лично его допрашивал, и знаю, что он мёртв. Кто-то говорит, это сам Канцлер. Мы теряем время. А тут ещё эта ищейка.

– Алоис, успокойся. Да, у него чистая кровь, но он не рвётся к власти. Тебя злит его происхождение, поведение, я понимаю. Не кипятись так. Он лучше многих.

– Именно это и злит меня большего всего. Что он может себе позволить быть лучше многих, – Алоис сжал кружку. Сволочь. Чистенький. Не рвётся к власти. Не хочет марать руки. Даже старику понравился. Боится и сдерживает свой страх. Он может себе это позволить. Всё равно окажешься здесь. Можешь лгать себе, лицемерить. Но ты всё равно окажешься здесь.

– Ну, что, Берхард, есть что-нибудь? – Вальтер подумал, что придётся ещё серьёзно поговорить с Алоисом. Он талантливый, хороший мальчик. Умеет контролировать эмоции, не показывать, как больно его задевает это разделение по набору генов. Талант, заслуги, старания – всё это не имеет значения, если твоя кровь недостаточно чиста. И самое обидное, что в этом разделении есть смысл. Даже больше. Это основа выживания Империи. Он это прекрасно понимает. И оттого злится ещё сильнее.