Текст книги "Книга огня"

Но долго отдыхать не пришлось. Прямо над ее головой в толще воды возникло светлое пятно. Оно стремительно приближалось, увеличиваясь в размере, словно распускался гигантский цветок лилии с темной сердцевиной. Потом цветок принял очертания человека, который, мощными гребками рассекая воду, приближался к девушке.

Лида испуганно забилась, попробовала спрятаться под машину, но пронзительная боль в ноге не позволила ей этого.

Обреченно вскинула голову – и узнала Лазаря. Никогда прежде она не видела у друга такого лица, искаженного страхом и гневом.

Оказавшись рядом, он первым делом сжал ладонями виски девушки и вгляделся ей в лицо. Лида усиленно заморгала, давая понять, что жива. Потом, поднырнув к днищу машины, парень осторожно прощупал правую ногу девушки, и боль вспыхнула с новой силой. Лида заорала, выпустив к поверхности огромные пузыри.

Лазарь тут же занялся машиной и своими огромными ручищами в минуту буквально разодрал капот. Лида оказалась на свободе. Зависнув в воде, оглядела себя, содрогнулась от ужаса: правая нога, с которой сползла оторванная штанина, походила на мраморную колонну, испещренную кровоточащими трещинами.

Лазарь, ухватив девушку за талию, начал осторожный подъем. Скоро они достигли поверхности Невы, метрах в двадцати от кишащей народом Стрелки. Лида едва успела выплюнуть проникшую в рот воду и сделать пару вздохов, а наружу уже рвался панический вопрос:

– Лазарь, я что, перестала быть вечницей?!

Парень покосился на нее с тревожным изумлением:

– Это невозможно, Лидуся.

– Но почему тогда…

– Помолчи-ка, сделай милость, – велел друг, озираясь. Сбоку нарастал рев, к ним неслась моторка. – И прими соответствующий вид – ты больше пяти минут пробыла под водой.

– Они же не станут делать мне искусственное дыхание? – запаниковала Лида. – Может, уйдем на дно и выберемся где-нибудь в другом месте?

– Послушай, – перебил ее Лазарь. – Тебе придется сейчас поехать в больницу. Постарайся с врачами не препираться, по возможности не раздражайся и не пугайся, иначе им не поздоровится.

– Я не смогу, – жалобно заскулила девушка.

От пережитого шока она напрочь растеряла самообладание и теперь ощущала себя перепуганным ребенком лет пяти, готовым биться в истерике по любому поводу.

Но вот лодка, окатив их водопадом брызг, замерла рядом. И Лазарь, чуточку задыхаясь для приличия, начал пояснять спасателям, что сам дотащит сестру до берега, поскольку она сильно травмирована. Им нужно только быть рядом для подстраховки. Сверху на нее смотрели полные сочувствия лица.

На берегу Лазарь самолично уложил Лиду на носилки подоспевшей «неотложки». В какой-то момент в поле ее зрения попался Саша, который рвался к машине, но был оттеснен санитарами. Люди в форме поспешно очищали Стрелку от народа, наверное, готовились тащить из воды джип и искать тела неосторожных пассажиров. Но все это Лиду больше не тревожило.

Глава 7
Побег

В больнице ей пришлось несладко, любая процедура казалась чем-то вроде средневековой пытки. Но укрепляла мысль о том, что Вере подобное приходилось выносить постоянно, а Лида никогда не слышала от матери ни единого стона.

«И что, люди по правде такое терпят?» – на этой мысли она предпочла провалиться в медикаментозный сон.

За больничным голым окном уже стояли плотные сумерки, когда Лида очнулась в одноместной палате с ногой, упакованной в гипс. И Лазарь, конечно, возвышался рядом на стуле.

– Как тебя не выгнали, ночь ведь уже?

– Я договорился, – лукаво улыбнулся профессор. – Ну, и как тебе в гипсе?

– Пока не знаю, паршиво, наверно, – предположила Лида.

– Знаешь, мало кому из вечников удается приобрести такой захватывающий опыт даже за тысячелетия.

– Издеваешься, – вздохнула девушка. – Скажи лучше, как со мной такое могло произойти? Анна говорила, что никакая машина не может меня сбить.

– За одним исключением, – помрачнел Лазарь. – За рулем сидел вечник, а значит, машина превратилась в его орудие нападения.

– И не один, а целых четыре. Так я даже могла умереть? – спросила Лида, стараясь казаться невозмутимой.

– Да, могла, – не стал увиливать друг. – Но все обошлось.

– Может, они вовсе и не за мной охотились? Да, точно, – сообразила девушка, – они ведь мчались на Сашку, моего одноклассника, а я его оттолкнула. Он-то им зачем сдался?

– Этого я пока не знаю, – пожал плечами Лазарь. – Возможно, это начало того беспредела, которого я опасался: большая концентрация неподалеку от города вечников, не перегруженных моральными принципами. Впрочем, это могло быть и случайностью.

Но Лида уловила в его голосе нотки колебания и быстро спросила:

– Сам ты так не считаешь, верно?

– Просто нахожу подобное совпадение слегка натянутым.

– Слушай, насчет совпадений: а ты-то как там оказался, а? – Лида даже на локтях приподнялась.

– А ты всерьез полагала, что после приключения в метро я оставлю тебя без надзора? – ухмыльнулся парень.

– Ясненько. Очень мило. То есть спасибо, конечно. Представляешь, тебя бы там не было? Меня бы через пару часов нашли водолазы и обнаружили, что я жива и отлично выгляжу. Круто!

– Ничего, списали бы все на «бледное» утопление, – оптимистично подметил Лазарь. – Вода как раз была ледяная.

Происходит спазм голосовой щели, а потом метаболизм сводится к нулю, и вот ты словно куколка, замороженная по всем правилам науки…

– Ненавижу воду, – откидываясь на подушку, простонала Лида.

И тут же вспомнила кое-что еще.

– Слушай, мне один мальчик сегодня почти признался в любви. А сам при этом прекрасно себя чувствовал, даже не побледнел. Врал, конечно?

– Это тот, который теперь обязан тебе жизнью? – уточнил профессор. – Не думаю, что он соврал. Я видел, как он переживал, когда тебя увозили. Даже дал ему свой номер телефона, чтобы был на связи.

– Но как же это?..

– Пока не знаю. Расскажешь о нем?

И девушка в общих чертах изложила историю знакомства и сближения с Сашей Ревуновым.

– Теперь понятно, – сказал Лазарь. – Помнишь, мы говорили о приоритетах, которые заставляют людей в нашем присутствии забывать о страхе смерти? Думаю, тут происходит нечто подобное. Лидуня, не сомневаюсь даже, что этот парень в тебя влюблен. Но еще больше он пока что влюблен в свой поступок. Ты дала ему шанс преодолеть себя, перестать бояться общественного осуждения. Ты вернула ему самоуважение, с которым он уже навеки попрощался. И все это вместе дает ему такой подъем, что ты больше не являешься опасностью для него. Но это, конечно, лишь вопрос времени.

– Понятно, – поскучнела Лида.

Она так надеялась, что наложенное Сергеем проклятие как-то само собой выдохлось и испарилось.

– Кстати, я договорился, чтобы к тебе не пускали посетителей. Думаю, так будет безопасней… и тебе, и им.

– Но ты ведь все время будешь со мной? – вскрикнула девушка, вспомнив жуткое лицо того вечника под водой. – Эй, даже не вздумай меня здесь оставить одну!

– Конечно, – ласково погладил ее по голове названый брат. – И я постараюсь забрать тебя отсюда как можно раньше. Думаю, смогу убедить здешних эскулапов, что все эти уколы-процедуры умею делать не хуже их.

– Кто бы сомневался! Спасибо!

Но все же пришлось отлежать в палате бесконечные четыре дня. Увы, это далеко не лучшим образом отразилось на состоянии здоровья, как минимум, двух медсестер, которые прониклись к девушке особым расположением. И Лида сильно подозревала, что причина этого кроется в ее якобы старшем брате. Поэтому теребила его каждый день, требуя ускорить выписку. В конце концов Лазарь «договорился».

В утро выписки одна из медсестричек – второй пришлось взять больничный, – помогая Лиде одеться, приговаривала:

– Даже жалко терять такую интересную пациентку.

– И чего во мне интересного? – с недоверчивым видом уточнила девушка.

– Ну, как же! Взять хотя бы эти загадочные букеты, которые поступают на отделение утром и вечером. И каждый раз только один вид цветов. Мы даже пари с девочками заключали, чего ждать в следующий раз.

Медсестра указала подбородком на две пузатые банки на подоконнике: в одной теснились герберы всех возможных цветов, в другой стояли великолепные камелии, белоснежные с красными вкраплениями.

– Луж твой брат вообще очаровал все отделение. Так печется о сестренке, хотя сам совсем еще молоденький!

И жалобно вздохнула. Самой медсестре было на вид лет двадцать шесть, и Лида закатила глаза: сколько раз ей еще выслушивать про молодость своего двухтысячелетнего «брата»?

Болеть оказалось делом мучительным даже в домашних условиях. Правда, сломанная кость срасталась стремительно, так что Лазарь, ухмыляясь, предлагал слегка обновлять перелом перед рентгеном, дабы не смущать докторов. Но Лида с трудом выносила каждый лишний день в постели. К тому же она чувствовала неотвратимое приближение еще больших неприятностей. И на третий день эти предчувствия начали сбываться.

Как-то вечером, накормив ее поразительно вкусными оладьями с изюмом, Лазарь произнес роковые слова:

– Что ж, давай подумаем о будущем, Лидуня. Опытным путем доказано, что оставаться в этом городе для тебя опасно.

– Ни за что не уеду отсюда! – обреченно пробубнила девушка. Она понимала, что на этот раз отбиться будет непросто.

– У нас был договор, – напомнил парень. – И я не допускаю мысли, что ты меня обманывала.

– Не обманывала, а думала, что все обойдется! – горячо отмела подозрения в нечестности Лида. – И что нас пригласят в город. Туда со всего мира вечники едут, а мы что, хуже всех?

– Плохая и одновременно хорошая новость заключается в том, что мы лучше тех, кто получил официальное приглашение. Точно так же без приглашений остались почти все мои друзья – замечательные ученые, врачи, просто хорошие люди. И я рад за них.

Лида ощутила большой мерзкий ком в груди, тяжело задышала, пытаясь протолкнуть его вниз, в желудок, только бы не позволить ему вырваться наружу горючими слезами. Она давно объявила решительный бой дурацкой слезливости.

– Я тоже рада. За них, но не за нас. Нам необходимо оказаться в городе. И потом, что они вообще обо мне знают? Может, я тоже на все согласна ради этих гадских талантов?

– Боюсь, Лида, они знают про тебя что-то такое, чего даже я не знаю. – Этой фразой Лазарь ввел девушку в ступор. – Хозяин Книги не закрывал город, пока ты не оказалась за его пределами. Чем могла ему помешать несовершеннолетняя вечница? День и ночь я пытаюсь найти этому хоть какое-то достойное объяснение. И, знаешь, пусть лучше я никогда этого не узнаю, но ты должна оказаться в безопасности!

– Хозяин – в смысле, Сергей?

– Нет конечно. Сергей – лишь пешка, за ним наверняка стоит кто-то еще.

Лида тревожно заерзала на кровати. А Лазарь продолжил:

– Лида, ты даже не представляешь, как поможешь мне, если позволишь увезти тебя и спрятать у друзей в Европе, – проникновенно произнес он. – Пойми, невозможно разобраться в ситуации, пока я ни на секунду не могу отвлечься от тебя. Помоги же мне! Полагаю, я не глупей нынешнего хозяина Книги и уж точно гораздо старше его.

Лиде очень хотелось расспросить об этом загадочном хозяине, но сейчас любопытство отступило на второй план. Хуже всего было то, что в глубине души она и сама была готова бежать без оглядки из этих мест, где повсюду таилась опасность. Вот бы улететь к маме, броситься в ее объятия, наболтаться вдоволь, поселиться вместе в каком-нибудь безопасном месте! Но такую возможность отняла проклятая Книга!

– Лазарь, ты же веришь в вечную жизнь? – проникновенным голосом спросила она. – Ну, то есть в ту жизнь, которая наступает после смерти на земле?

– Конечно. – По лицу друга явственно читалось, что он просчитывает ее замыслы на десяток ходов вперед.

– Так и чего мне тогда бояться? Даже если погибну, что с того? Все равно ведь лучше, чем такая жизнь… Сам знаешь, вечником быть несладко, а уж в моем случае… – Она позволила паре слезинок скатиться по щекам, утирать не спешила.

– Не хитри, Лидуся, – усмехнулся парень. – Рановато думать о вечной жизни, тебе еще в этой нужно многому научиться.

– Да научилась уже! Чему еще-то?

– Если бы научилась, не спорила бы со мной сейчас. А понимала бы, почему для меня важнее всего на свете уберечь тебя. Если хочешь, для меня это – вопрос чести, – ловко подытожил Лазарь.

Лида обреченно уронила голову. Аргументов больше не было. Друг с видом, полным сочувствия, ждал удобного момента, чтобы перейти к деталям эвакуации. И тут раздался звонок в дверь.

Лиду буквально подбросило на кровати от страха: прежде к ним никогда никто не приходил.

– Ой, кто это?

Ей уже мерещилась банда вечников, врывающаяся в квартиру.

– Сейчас разберемся. – Лазарь поднялся на ноги, быстро обвел глазами комнату, словно продумывая пути к отступлению.

И направился в прихожую.

А потом Лида с изумлением услышала оживленные голоса и смех. И через полминуты они ввалились в комнату всем скопом: Полина, Доминика, Соня, Вадик и Саша, стыдливо скрывающий лицо за убойного размера букетом желтых роз.

Лида окинула молниеносным взглядом гостиную, пытаясь понять, какое впечатление она произведет на ее обеспеченных одноклассников. Нет, кажется, все в порядке: квартира после евроремонта, мебель стильная, самый необходимый минимум.

Лазарь живо обеспечил всех посадочными местами и снова исчез. Доминика с отстраненным видом поставила на подоконник высокую корзину, полную экзотических фруктов, большинство из которых Лида не только не пробовала, но и никогда не видела.

– Вот, решили тебя навестить, – чуточку натянутым тоном произнесла классная активистка. – А то в Сети ты не появляешься, на звонки не отвечаешь…

– Мы еще раньше хотели в больницу нагрянуть, но туда никого не пускали, – подал голос Вадик Струев. – Это потому, что тебя полиция охраняла как свидетельницу, да?

– А от кого защищать-то? Я слышала, все, кто были в машине, погибли, – тонким голоском протянула Соня.

– Молчи, – шикнула на нее Доминика. – Не факт, что погибли, тел ведь не нашли.

– Ну, там же течение!

– Да ладно вам!

Повисло смущенное молчание. Видно было, как тяжело ребятам воспринимать ненавистную одноклассницу в роли героини и пострадавшей. Да и едва ли им прежде приходилось вот так лично навещать болящего. Лида вовсе не собиралась приходить им на помощь – из соображений безопасности посетителей.

Но тут Лазарь разрядил обстановку вкатив стеклянный столик на колесиках и предложив всем попробовать настоящий английский пудинг, запивая его чаем с молоком.

– Ой, это у вас типа такой английский день сегодня? – пискнула и даже подпрыгнула от восторга Соня, бросаясь помогать и опрокидывая молочник.

Смущение скоро прошло без остатка. Все переместились на пушистый изумрудный ковер, расселись вокруг столика, пили чай и болтали, почти забыв о болящей. Саша Ревунов воспользовался случаем и решительно вложил огромный букет девушке в руки.

– Слушай, прям не знаю, чего говорить-то, – замялся он. – Ты ведь мне конкретно жизнь спасла. Родители в шоке, они тебе подарок какой-то готовят грандиозный. Только стремно как-то: с чего это вдруг ты меня спасала? Погибнуть же могла.

– Я об этом тогда не думала, – скромно улыбнулась Лида.

– А, ну если только… и как ты успела сообразить хоть что-то? Лично у меня в голове словно черная дыра образовалась, ничего не понимал, просто смотрел, как он приближается…

– Да я тоже… не понимала. Как-то на уровне инстинктов.

– Ничего так инстинкты у тебя. Мне бы такие. – Ревунов метнул на нее тоскливый взгляд, наверное, за это время много раз мечтал о том, чтобы все произошло с точностью до наоборот.

– Просто ты неудобно стоял, на самом парапете. А то это ты бы меня спас.

Сашка испустил протяжный вздох.

За столом хохотали и стучали вилками, приканчивая пудинг. Лазарь рассказывал ребятам о том, какими проделками доводили в средневековых школах студиозусы своих профессоров, и по изысканным деталям рассказа Лида догадывалась, кто был главным заводилой.

– Ты в лицей когда собираешься? – спросил Ревунов.

«Похоже, никогда».

– Когда гипс снимут, наверное, – сказала вслух. – А пока буду сама заниматься, чтобы не отстать.

– Давай я буду приходить после школы? – У Саши даже уши запылали от подобной перспективы. – Могли бы вместе уроки делать, веселее же!

– Ну, не знаю, я пока сплю много, из-за таблеток, – выкрутилась Лида. – Давай через пару дней все решим, ладно?

«И где я окажусь через эту пару дней? В каком-нибудь тайном бункере добрых вечников? Ну уж нет!»

Посиделки затянулись до позднего вечера. По разомлевшим лицам одноклассников Лида догадывалась, что им давно не приходилось так здорово проводить время. Потом начались звонки, родители требовали от своих чад немедленного возвращения домой. Одним из первых ушел Ревунов, такой же мрачный, как в начале вечера.

– Родители трясутся теперь по любому поводу, – пояснил он. – Так что, жду твоего звонка?

– Ага, – закивала с показной готовностью Лида.

Саша вдруг совершил нечто странное: быстро нагнулся и чмокнул ее в щеку. Лида отпрянула, изумленная его смелостью.

– И никакой идиосинкразии, – со смешком заявил парень. – Доказано экспериментом.

– Ага, ты до дома сперва доберись.

– Да без проблем.

Скоро разошлись и другие. Только Полина все сидела безмолвно в уголке, видно, ждала возможности поговорить с Лидой – она никогда не открывала рта при скоплении народа. Да ее восторженная подружка Соня бродила по комнате и тыкала пальчиком в свой мобильник, то и дело нарочито громко выражая негодование на кого-то. Потом заявила:

– Нет, ну прикиньте, не могу дозвониться до отцовского водителя. А родители сейчас в отъезде. Лазарь, может, проводишь меня до дома?

– Разумеется, – с готовностью отозвался профессор. – Как раз сам собирался предложить.

Соня бросилась одеваться. Лазарь метнул на Лиду слегка озадаченный взгляд.

– Я п-посижу с ней, – подала голос из своего угла Полина. – Мне недалеко д-до д-дома.

Рыжий гигант благодарно ей улыбнулся.

Едва захлопнулась входная дверь, заглушив счастливый смех и болтовню Сони, как Полина встрепенулась, перебралась на краешек дивана, глянула на Лиду широко распахнутыми и оттого еще более прекрасными глазами:

– Лида, я… я п-поражена твоим п-поступком. И мне с-стыдно. Я даже не п-посмела п-прийти к тебе раньше…

– Да почему тебе стыдно? Если из-за той истории в раздевалке, то за нее ты уже извинялась.

– Н-не только это. Я… осуждала т-тебя. Думала, ты наддменная и на людей т-тебе н-наплевать.

Лида ограничилась неопределенным пожатием плечами. Потом спросила, чтобы замять неловкость:

– А твои не будут волноваться, что ты так долго? Или ты их предупредила?

Лицо Полины вдруг удивительным образом изменилось, стало злым и далеко не таким красивым. Губы скривились, и она процедила:

– Им н-наплевать. Они и н-не знают, г-где я вообще.

– Как это? – поразилась Лида.

– Они за г-городом живут. Ая – в г-городской к-квартире.

– Что, одна?!

– Н-нет, конечно. У меня т-типа гувернантка постоянная, живет со мной.

– Ясно.

– Она, к-конечно, н-названивала. – Полина хлопнула по карману школьного жакета, где, видимо, лежал телефон. – М-может, уже родителям сообщила, н-не знаю. Т-только они все равно н-не п-помчатся сюда…

– У вас неважные отношения?

– Н-нормальные отношения! П-просто им д-дочь-заика не нужна, вот и все. У н-них еще одна есть, удачная. А м-меня – с-с глаз долой.

Полина тряслась с ног до головы, и Лида испугалась, что у одноклассницы сейчас начнется истерика. Но девушка совладала с собой, поморгала длиннющими ресницами, загоняя назад злые слезы, и вдруг улыбнулась ясной и почти веселой улыбкой:

– А меня ведь п-пригласили в группу, ну, п-помнишь?

– В «Вечников»? – встрепенулась Лида. – Доминика дала рекомендацию?

– Н-нет, я с-спрашивала, она – нет. П-просто вдруг написали, п-попросили о себе рассказать. К-короткое эссе. А п-потом фамилия появилась в списке участников.

– Не страшно было писать о себе неизвестно кому? Мало ли какие там маньяки сидят.

– Ой, п-перестань! – скривилась Полина. – Чушь это.

– Как знаешь, – чуточку оскорбилась Лида. – Ну, приняли в группу, здорово, дальше что?

– Если п-повезет плюс б-буду активной, п-попаду на сейшен.

– Ага, я в курсе.

– Эт-то моя мечта. П-призы всякие меня не волнуют. Т-только т-тренинги, – рассказывала Полина. Прежде Лида никогда не видела ее счастливой, когда приходилось открывать рот. – Ты п-посмотри в интернете – все орут с этих с-сейшенов.

– А не жалуется никто? В смысле, там ничего не случалось такого, ну, опасного?

Полина картинно закатила глаза:

– Т-ты как старушка п-прямо! Всего б-боишься.

– Уж какая есть, – вздохнула Лида. – Слушай, у меня тут просьба к тебе… только не удивляйся. В общем, ты и твоя гувернантка не будете против, если я у вас пару дней поживу?

Полина изумленно распахнула глаза:

– 3-зачем т-тебе?

– Ну, может сложиться такая ситуация, что мне придется слинять отсюда в темпе. Ненадолго.

– Но п-почему? У тебя б-брат классный.

– Меня старушкой называешь, а сама до всего докапываешься, – сердито надулась Лида. – Если не можешь помочь, так и скажи.

Полина изящно махнула рукой, давая понять, что вопрос решен:

– П-приходи и живи с-сколько надо. Я же п-понимаю, у всех с-свои заморочки. Гувернантка и с-слова не с-скажет, она м-место боится п-потерять.

И тут заскрежетал ключ в замке, вернулся Лазарь. Пока он разувался в прихожей, Полина шустро записала на клочке бумаги свой адрес и на вошедшего в комнату парня глянула как-то подозрительно. Словно засомневалась, брат ли он Лиде на самом деле и не стоит ли за всем этим какая-то темная история. На предложение проводить до дома надменно ответила, что у нее, в отличие от Сони, родительский водитель всегда под рукой.

Последующие три дня прошли для Лиды в судорожных попытках определить стратегию поведения. Это было нелегко: она то снова начинала спорить с другом насчет отъезда, то вроде как с большим скрипом соглашалась, при этом всем своим видом давая понять, что, конечно, кое-что замышляет – но это уже после, за границей, когда Лазарь не сумеет ей помешать. Врать и хитрить было противно до тошноты.

Наконец наступил тот роковой день, когда названый брат недрогнувшей рукой собрал ее документы и уехал решать вопрос с загранпаспортом. Тут уж девушка не стала терять времени. Прежде всего, проковыляв на кухню, отыскала в посудном шкафу самый большой нож и безжалостно всадила его в гипсовый сапог на ноге. Сорвав его, попробовала ступить на ногу – та, конечно, была еще немного вялой и слабой до дрожи, но по ощущениям совершенно здоровой.

Засунув гипс в угол и на прощание показав ему кулак, Лида присела к столу – писать другу прощальную записку.

«Лазарь, пожалуйста, прости меня, как ты всегда прощал, – старательно выводила она на тетрадном листке. – Но я никак не могу сейчас уехать, и для меня это тоже – вопрос чести. Я чувствую себя ужасно виноватой. Вы жили прекрасно, пока не встретили меня. Не понимаю, как вышло, что я все разрушила и разлучила вас. Но если есть хоть малейшая надежда все исправить – я хочу это сделать. Зачем мне жизнь, тем более вечная, если я не спасу самых близких мне людей?»

В этом месте Лида шмыгнула носом, подавила острый приступ жалости к себе и поспешила сменить тон письма на более жизнеутверждающий:

«Обещаю, что буду беречь себя. Постараюсь присылать тебе весточки, что жива и здорова. Только, наверное, с разных телефонов, а то ты снова договоришься с нужными людьми и выследишь меня по номеру. Очень люблю тебя. Лида».

Засмущавшись, она поспешно свернула записку в небольшой квадратик и сунула ее под солонку в центре стола. Потом собрала вещи по давно составленному в голове списку и вышла из квартиры.

Улица ошеломила ее шумом и подоспевшим наконец декабрьским кусачим морозом, к которому девушка не сообразила подготовиться. Она едва не бросилась обратно в квартиру – искать одежду потеплее, но затем решила не терять времени и не рисковать лишний раз.

Из маленького магазинчика на углу она позвонила Полине. Та ответила не слишком довольным тоном – начинался урок, а Лида и думать забыла о школе.

– Адрес п-помнишь? – прошипела она в трубку. – Вот и иди, Ира в к-курсе.

Ирой, вероятно, звали ее домашнюю учительницу.

Нога держалась молодцом, разве что время от времени норовила прогнуться не в ту сторону. Короткими перебежками, то и дело озираясь, Лида добралась до Среднего проспекта.

Дом, где жила Полина, в стиле позднего классицизма, основательный и солидный, с квадратными небольшими окнами, казался смутно знакомым, и Лида даже вспомнила, что прежде он был доходным. Весь первый этаж был занят многочисленными магазинами и кафешками. У железной двери парадной тряслась от холода маленькая женщина лет тридцати. Близоруко приглядевшись к Лиде, она бросилась к ней навстречу и едва не столкнула в радостном порыве обратно на проезжую часть.

– Лидочка? А я тебя дожидаюсь. А то у нас там на входе такой цербер сидит, замучишься объяснять, к кому пришла.

Вдвоем они без лишних слов прошли мимо «цербера» – румяного старичка в униформе. Квартира одноклассницы поразила Лиду размерами и крайне запутанной планировкой. Вероятно, когда-то была выкуплена и объединена вся площадка. Женщина, все еще ежась от озноба, в темпе провела ее в гостиную, и через минуту они уже отогревались ароматным чаем за уютным угловым столиком под низко висящей желтой лампой.

Ирина Андреевна – так она представилась – вблизи оказалась крепенькой и бодрой, с шапочкой коротко подстриженных волос, лежащих монолитно и напоминающих шляпку гриба. С Лидой она общалась словно с дорогой гостьей и лишних вопросов не задавала.

– Полинка совсем скоро из школы прискачет, – сообщила Ирина Андреевна, выставляя на стол тарелки с сырными и мясными нарезками. – У нее огромные планы на выходные, она вся в подготовке.

Лида слегка взволновалась. Вдруг она не впишется в эти планы, и Полина попросит ее уйти? А идти-то ей некуда.

– Но ты не волнуйся, живи здесь, сколько потребуется, – разгадала ее мысли гувернантка. – Комната для тебя уже готова. В этой квартире ты точно никому не помешаешь, места столько, что заблудиться можно. Но у меня единственный и закономерный вопрос: родные в курсе твоих планов и передвижений?

– Да, я предупредила… понимаете… родители далеко, за мной сейчас брат присматривает…

Кажется, бешеный прилив крови к щекам выдал ее с головой. Но Ирина Андреевна лишь замахала короткопалыми крепкими кистями рук:

– Можешь ничего не объяснять. Сама была молодой, знаю, как бывает необходимо сменить обстановку. А уж старшие братья – это особая песня. Тиран и деспот, верно?

Лида кивнула, сгорая от стыда.

– И за Полинку мою я рада, а то ведь сидит вечно одна, как сыч, нахохлится, даже по телефону не говорит, разве что в Сети все пишет кому-то и пишет. Родители ее тут редко появляются, сейчас и вовсе за границей. Вот и кукуем с ней на пару, я – по работе, она – от гордого характера своего.

Лида про себя подумала, что характер Полины здесь ни при чем, скорее, дело в ее дефекте, которого она отчаянно стесняется. Но тут на пороге гостиной возникла сама героиня разговора, в куртке и сапогах, проговорила, чуточку задыхаясь:

– Здрас-сте, Лида, д-давай в мою к-комнату!

Шли, вернее, почти бежали, опять мимо прихожей, где Полина на ходу ловко освободилась от одежды, швырнув куртку на стул, а сапоги оставив валяться рядом. Еще зигзаги по коридорам – и они оказались в комнате девушки, светлой и просторной, с обилием мягкой мебели и зеркал. Рабочий стол с компьютером примыкал к подоконнику. На кожаном стуле сливочного цвета по-хозяйски расположился Саша Ревунов.

– О, привет, – удивилась и растерялась Лида.

Вот уж кого она точно не планировала здесь встретить.

– Н-напросился в гости, к-когда узнал, что т-ты у меня, – пояснила, ухмыляясь, Полина, запрыгнула с ногами на гигантского размера диван нежно-кофейного оттенка и уселась по-турецки.

В домашней обстановке она выглядела куда более спокойной и расслабленной. И даже меньше заикалась.

– Ага, и заодно уволок ее с физры, – довольно кивнул парень. – Сказал, что разумнее сохранить силы и энергию для завтрашнего мероприятия.

– А что завтра?

Но Сашка вдруг нахмурился и уставился на Лиду, точнее сказать, на ее нижние конечности с видом крайнего изумления.

– Э, минуточку, а куда твой гипс подевался?

– Ну-у, сняли, – уклончиво ответила девушка.

– Кто снял? Бандиты на улице?

– Почему сразу бандиты? Врач снял. Сказал, все в порядке, кости срослись.

– Через две недели после перелома? Давай расскажи кому-нибудь другому!

– Ладно, сама сняла, – раздраженно призналась Лида. – У меня отличная костная регенерация, чего ради таскать такую бандуру месяцами?

«И чего лезет, спрашивается? Полина вон молчит, и наплевать ей на мою ногу».

Ревунов снова открыл было рот, но Лида прожгла его недобрым взглядом, и парень притих.

– Так что за планы такие таинственные на выходные? – обратилась Лида к хозяйке комнаты. – Я не помешаю?

– Это связано с г-группой. П-помнишь, я тебе говорила?

– С «Вечниками»?

– Ага.

Привычно оборвалось и ухнуло куда-то под желудок сердце.

– А ты куда собрался? – обратилась она к Сашке.

– Так я, типа, теперь тоже вечник, – расплылся в улыбке Ревунов. – Полинка много чего про них наболтала, когда провожала меня, болезного, до дома. Я нашел группу, по приколу послал заявку, а меня – оп! – и моментом приняли. А вчера нас обоих на сейшен пригласили.

– Поздравляю, – только и смогла выговорить Лида.

Она чувствовала себя окончательно сбитой с толку. И чуточку обиженной: ее заявка так и болталась до сих пор в сети.

– Мне, кстати, не особо и хотелось, – продолжал разглагольствовать одноклассник. – Но одна штука насчет этих их сейшенов меня круто зацепила.

– Какая штука?

– То, что к месту сбора – какой-то там замок в лесу – нужно добираться своими ножками. Дадут карту, компас, а дальше – как знаешь. Типа спортивного ориентирования, только бегать не нужно, как сумеешь, так и дочапаешь, хоть к вечеру воскресенья.

Полина зябко поежилась – кажется, как раз эта часть мероприятия не внушала ей особой радости.

– Ага, я читал в комментах, что некоторые группы организаторы сами подбирали уже на вторую ночь и развозили по домам, – уловив ее движение, расплылся в улыбке Ревунов. – И ничего, все равно все довольны. Полинка, конечно, хочет только призы получать и на тренингах отсвечивать, но лично для меня поход – самое то!

– Мне, п-пожалуйста, сразу в замок, – мрачно пробормотала Полина и еще больше нахохлилась.

– Ты же в моей группе – значит, будешь на месте первой! – заверил ее Ревунов. – Получишь на шею этого своего дракона…

– Ф-феникса!

– Без разницы. Я-то все равно ни на какое место дурацкую побрякушку не надену.

– Они эк-ксклюзивные!

– Даже слов таких не знаю!