Текст книги "Три мои желания"

ГЛАВА 28

А потом наступило просто какое-то безумие… Верховский как будто с цепи сорвался. Его губы, ладони… Они были везде. Огладили и исцеловали все мое, непонятно с какого чуда ставшее совершенно безвольным тело. Это все была виновата вчерашняя водка. Однозначно! Иначе, с чего бы мне лежать под ним абсолютно расслабленной тушкой и даже не пытаться смыться куда подальше от этого ненормального извращенца? Его язык… Своло-оооочь! Да что же он, вообще, такое со мной творит?! О том, что именно творит, я и так прекрасно понимала, но как же он все это творииит… И как вытворяет. Ууу-уммм…

Сознание куда-то уплывает, видимо, вслед за всеми моими более-менее адекватными мыслями, так как в голове образовался сплошной непроглядный туман.

Мои стоны, или не мои… Нет, скорее всего – мои. Хотя на это совершенно плевать, мне без разницы. По крайней мере, на данный момент. Моему телу было просто в нереальный кайф все то, что с ним делал Верховский, и я даже не пыталась хоть как-то все это прекратить. Сдаюсь окончательно. Прекрасно понимая то, что бегать от Андрея у меня уже нет никаких сил.

Его навязчивое преследование, мое похищение Юрисом… Стрельба, трупы в машине, совсем рядом со мной, его блондинистые однодневные любовницы – все это меня вымотало до нереальности. Забить на все. Все достало. Не хочу ни о чём думать, ни о чём сожалеть, ничего предпринимать. Но Верховский, всё же, ещё та скотина! Хочу хоть как-то, хоть чем-то, дать ему понять, что все равно никогда не прощу ему того, что он с моей жизнью сделал, того, как он меня сломал. Сволочь! Зло и резко провожу совсем немаленькими ногтями по спине Верховского. С нажимом, до крови… За что, моментально получаю болезненный шлепок по заднице от отшатнувшегося от меня Андрея, очень недовольного моей выходкой и, теперь, сверлящего меня весьма недобрым взглядом:

– Лерка, больше так не делай, иначе я буду вынужден тебя наказать. И тебе это наказание совсем не понравится. Мне, кстати, тоже…

Верю. И прекрасно понимаю, что Андрей именно это свое обещание сдержит. Но и просто так смириться с тем, что очень ясно дал мне понять Верховский я не могла. Пусть это было и полнейшим безумием, но он мне нравился… И это еще было мягко сказано. Точно так же как и его ласки, прикосновения, поцелуи… Весь он, в полном комплекте. Хотя и мой, ненадолго включившийся мозг так и вопил о том, что Андрей совершенно не подходящая кандидатура для того, чтобы быть с ним рядом… Точнее под ним… Вот же придурок озабоченный!

– Ты что делаешь? – шиплю возмущенно, в панике ощущая как мои колени разводят широко в стороны. после чего меня снова придавливают своей тяжелой тушей сверху.

– А ты догадайся. – Доверительно шепчет мне в ухо Андрей, одновременно с чем весьма недвусмысленно проводит членом у меня между ног.

Крайне идиотское предложение. Можно подумать у меня были хоть какие-нибудь сомнения в том, что именно собрался делать со мной этот озабоченный придурок. Обидно и досадно до ужаса. Меня опять, даже для приличия, не спросили о согласии. Хотя всего лишь несколько дней назад я категорично заявила Андрею о том, что спать с ним не собираюсь.

– Опять насиловать меня будешь? – тоскливо интересуюсь тихим голосом, закрыв глаза, не желая видеть лицо того, кого именно в этот момент очень хотела прибить собственными руками. Но Андрей меня услышал. После чего очень шустро с меня скатился и, сел рядом со мной на кровати.

– Не хочу я тебя насиловать! – зло заорал на меня Верховский и даже ладони в кулаки сжал, еле сдерживаясь, чтобы не замахнуться. – Идиотка ты, ненормальная! Вот почему ты такая, а? Ведь весь мозг уже мне вынесла своими выходками… Блядь! И откуда ты вообще взялась на мою голову?!

Молчу, так как прекрасно понимаю, что этому психу мои ответы абсолютно без надобности. А Андрей… Навис надо мной, в упор смотрит, ждет непонятно чего. Отворачиваю лицо в сторону и тут же вздрагиваю от неожиданности. Кулак, молниеносно впечатанный в подушку практически рядом с моим носом, в сопровождении отборного мата заставил меня резко отшатнуться в сторону, и я чуть было не свалилась с кровати.

– Дура! – недовольно рыкнул на меня Верховский, успевая перехватить почти что у самого края постели. После чего небрежно отпихнув меня к середине кровати, сам торопливо с нее вскочил. – И какого черта я вообще с тобой связался? Ношусь как не знаю с кем?

– Хорошие вопросы, – согласно киваю я на его слова и тут же интересуюсь в ответ: – Я что, напрашивалась на то, что бы ты со мной носился? И на все остальное тоже? Между прочим, это ты сам мне навязался, даже не интересуясь моим мнением на этот счет. Хотя я тебе столько раз уже говорила, что ты мне НЕ НУЖЕН!

Последние слова я уже кричу. Довел! Отворачиваюсь опять, краем глаза отмечая еще сильнее помрачневшее лицо Верховского. Плевать! Со всем этим сумасшедшим домом нужно заканчивать раз и навсегда. Потому что ничего хорошего и нормального между нами просто быть не может.

– Значит, я тебе не нужен? – как-то отрешенно переспросил у меня Андрей и тут же сжав губы в тонкую линию, неохотно процедил: – хорошо, я тебя понял.

И после этих слов торопливо вышел из собственной комнаты, оставив меня одну. Сижу в кровати, медитирую на закрывшуюся за Андреем дверь и с подкрадывающейся паникой пытаюсь просчитать, чего еще такого оригинального может прийти в совершенно непредсказуемую голову Верховского после моего резкого заявления.

Ждала я его ответной реакции совсем недолго. Андрей вернулся максимум минут через пять после своего ухода. Уже одетый в спортивный костюм и с телефоном приставленным к уху.

– Думаю минут двадцать ей на сборы должно хватить. – сообщил Верховский неизвестному собеседнику и, одарив меня совершенно безразличным взглядом, с легкой иронией добавил: – … а может быть она и еще быстрее соберется, так что высылай за ней машину прямо сейчас.

Отключив телефон Андрей небрежно засунул его в карман мастерки и уставился на меня весьма тяжелым взглядом.

– И чего ты ждешь, особого приглашения? – после недолгого молчания во время которого мы сверлили друг-друга весьма враждебными взглядами, спросил у меня Верховский и зло ухмыльнулся: – Генка за твоей драгоценной персоной уже транспорт видимо выслал. Так что собирай свои шмотки и вали из моего дома на все четыре стороны. Я за тобой бегать больше не буду, на этот счёт можешь не переживать. Живи как хочешь и… С кем хочешь.

Меня отпускают? Насовсем? Ничего себе заявочки! Неужели Андрей не врет? Судя по каменному выражению его лица, скорее всего, нет. А если не врет, то что мне теперь со всем этим делать? Радоваться? Не знаю, но настроение отчего-то наоборот, резко начало падать вниз. Я идиотка, которая сама не знает чего именно хочет? Скорее всего, да. Ведь судя по всему, Андрея я смогла довести до определенной точки. А именно, до той самой, после которой он может и вправду вычеркнуть меня из своей жизни, только на этот раз окончательно и бесповоротно. Навсегда.

Здорово? Не знаю.. Я уже не была абсолютно уверена в том, что это именно то, чего мне на самом деле хочется. Вот же… Чувствую себя самой настоящей капризной и избалованной блондинкой на всю голову. Паршивое, нужно признать, ощущение… То, что именно сейчас мне надо свалить из этого дома, ни малейших сомнений не вызывало. Просто мне нужно было время, чтобы все это обдумать. Спокойно. И как можно дальше от Верховского, поскольку рядом с ним я вообще не могу размышлять адекватно.

То, что дядя Гена выслал за мной машину немного обнадеживало. В том смысле, что просто на улицу меня вышвыривать не собираются. Не то, что я была особенно против этого момента. Но здравая мысль о том, что без надежной защиты я могу в очень скором времени оказаться в руках у какого-нибудь мутного типа наподобие Юриса или Чернышевского, заставила заткнуться мою взбрыкнувшую было гордость и молча смириться с данной ситуацией.

Так что когда за мной прибыла машина, высланная Ольшевским, я сразу же загрузилась в нее без малейшего выдергивания, успев одеться в рекордные сроки и даже захватить свою сумку. Верховский, сволочь такая, даже проводить меня не соизволил выйти. Он испарился из поля моего зрения сразу же после того, как послал на все четыре стороны.

Только вот уехать мне так и не удалось. Начальник охраны Верховского, споивший меня вчерашним вечером Дмитрий, чуть ли не под колеса машины бросился. В тот самый момент, когда мы уже из двора выезжали. Придурок! Это было наше общее мнение громко высказанное вслух одновременно с водителем, который едва успел притормозить перед внезапно возникшим перед капотом мужчиной. Психанув и распахнув дверь со своей стороны, водитель Ольшевского едва сдерживаясь от мата, довольно вежливо, правда сквозь стиснутые зубы, поинтересовался:

– И что такого срочного должно было случиться…

– Рот закрой, – не менее вежливо перебил его Дмитрий, после чего гаркнул уже в мою сторону: – а ты, деточка, быстренько вытащила свою драгоценную задницу из машины и потопала обратно в дом. И без выкрутасов. Ты уже никуда не едешь.

– Ошибаешься. я уезжаю и немедленно. Твой хозяин меня сам вышвырнул. Причем даже машину у Ольшевского потребовал, чтобы как можно быстрее от меня избавиться… И если не веришь мне, то можешь поинтересоваться этим вопросом у него сам, лично. – дерзко вздернув подбородок вверх заявила я, одновременно с чем вцепившись сразу же вспотевшими от страха ладонями в колени, пытаясь всем своим видом показать, что этот, отчего-то неожиданно ставший довольно жутковатым дяденька, реально смог меня напугать. Причем конкретно… Если бы он мог убивать только лишь взглядом, то я уже за секунду стала бы компактной кучкой свежего перекрученного фарша. Бррр…

– Вышела из машины. Быссстро! – просто замораживающим тоном повторно приказал мне Дмитрий и на этот раз я просто малодушно не рискнула ему перечить. Водителя, видимо, тоже проняло не слабо, поскольку тот даже слова вякнуть в мою защиту не рискнул и даже как-то заметно втянул голову в плечи, стараясь выглядеть как можно более незаметно. И если честно, то я прекрасно его понимала. Сама была бы совсем не против очутиться от этого стремного телохранителя как можно дальше.

Так что из машины я выползла довольно быстро, если принимать во внимание отчаянно трясущиеся в коленях ноги. Вот что еще этому мужику от меня нужно? Сомнительно мне, что ему просто опять выпить не с кем. Тем более, что собутыльница из меня теперь вообще никудышная. Поскольку именно с этого, крайне тяжелого для меня утра, я решила с этим делом завязать навсегда. Мутило меня все-таки еще не слабо. И то обстоятельство, что едва я выбралась из машины, меня тут же ухватив за ворот пуховика потащили обратно в сторону дома, хорошего настроения мне не добавило.

– Куда ты меня тащишь? – полузадушено задала я весьма идиотский даже в собственном понимании вопрос, и даже не удивилась тому, что мне ничего не соизволили на него ответить. А вместо этого, молча протащили по ступеням к двери. Не проронив ни единого слова, впихнули не особо и сопротивляющуюся меня в дом, после чего отконвоировали на уже хорошо знакомую мне кухню. И вот уже там охранника наконец прорвало: – Ты что же такое вытворяешь, паршивка пришибленная, а?! – практически прошипел он мне чуть ли не в лицо, предварительно со всей дури впечатав спиной в стену и нависнув надо мной с весьма угрожающим видом.– Я же тебя предупреждал о том, чтобы перестала ерундой заниматься. А ты?

– А что я?! – с вызовом уставившись на Дмитрия, озадачиваю его встречным вопросом: – Вообще-то Андрей меня сам послал прямым текстом, так какие могут быть претензии в мою сторону?

– Ты его опять довела своими тупыми выходками. – зло процедил в ответ мужчина и обвинительно ткнул мне в грудь пальцем. – Только у тебя получается довести Андрея до такого состояния, что он по-черному бухать начинает.

А вот это заявление меня весьма задело… Неприятно задело. Верховский ведь не мог… Из-за меня? Он ведь не такой, он сильный. Хотя-яяя… Юрис же мне рассказывал о том, что Верховский ушел в запой после того, как я вены себе резала. Гадство! И как же меня все это бесит!

Задумчиво уставившись куда-то в область плеча все еще стоящего рядом со мной мужчины, неохотно у него интересуюсь: – Где он?

– Заперся у себя в кабинете, предварительно вытащив из бара две бутылки водки и бутылку коньяка. – недовольно пробурчал мне здоровяк и неохотно отступил от меня на пару шагов назад. После чего, прислонившись спиной к стене и демонстративно скрестив руки на груди, холодно мне заявил: – Я тебя, деточка, вообще не понимаю… Вчера вечером ты мне тут вовсю сопли распускала, чуть ли не в истерике рыдая о том, что Андрей на тебя вообще внимания не обращает, а уже с утра в отказ идешь? Сама же ночью к нему в спальню ломилась, и на весь дом орала о том, что не позволишь ему ни с кем трахаться… Кроме тебя.

– Вранье! Такого просто не могло быть! – возопила я, в ужасе уставившись на уже совершенно спокойного Дмитрия, чем вызвал на его лице ехидную ухмылку.

– Хочешь, я могу прокрутить тебе вчерашние записи с камер видео наблюдения, если ты такая недоверчивая? Там все четко видно… И даже прекрасно слышно. Особенно то, как ты вчерашнюю Андрееву подстилку, весьма красноречиво материла. Даже я заслушался…

Не хочу я ничего смотреть и тем более слушать! Ошарашенно таращусь на телохранителя и с ужасом понимаю, что мужчина, скорее всего, говорит правду. Вот же ж… Бляяяя! Что я натворила?! И что мне теперь со всем этим делать?

– Поговори с ним.– Тут же ответил на мой невысказанный вопрос Дмитрий. – Просто поговори. Нормально. Без истерик и оскорблений.

– О чем мне с ним разговаривать? – опустив глаза вниз, поинтересовалась я у пола, но ответил мне все-таки телохранитель: – О том, о чем ты мне вчера весь вечер ныла. О том что любишь его, и о том…

– Врешь! Не могла я такого говорить! Это все ложь! – Ору во все горло, с кулаками налетая на этого наглого брехуна. Скрутил он меня моментально, шустро заломил руки за спину и впечатав в стену уже грудью. Задолбал!

– Не вру, – совершенно не запыхавшись, удерживая изо всех сил вырывающуюся из его рук меня, довольным тоном сообщил мне мужчина. – Это тоже все записано на камеру. Ты знаешь, я очень тщательно отношусь к обустройству охраны этого дома.

– Андрей уже видел эти записи? – сразу же замерев в крепко удерживающих меня руках, потеряно поинтересовалась я у Дмитрия. На душе было тошно до такой степени, что хоть головой о стенку стучись. Ведь сам-то я прекрасно знала о том, что вполне даже могла во вчерашнем конкретном подпитии сказать то, в чем сам себе боялась признаться. Не знаю когда, совершенно непонятно за что, но в Верховского я все же видимо умудрилась влюбиться, как бы тупо это не звучало. И окончательно поняла я это тогда, когда в него выстрелил Юрис. Да я чуть инфаркт тогда не получила от страха за этого придурка говорливого, который прибалта специально своим трепом доводил. И вздохнула с облегчением только лишь в тот момент, когда Юрис меня из дома выволок, где Верховский уже вполне себе спокойно спать изволил. Но делиться своими душевными переживаниями я вообще ни с кем не собиралась, и вот теперь…

– Нет, он эти записи не видел. Пока что. Но я обязательно их ему покажу. Особенно при том раскладе, если ты сама ему не решишься все рассказать. И можешь мне поверить, вот тогда он разозлится по-настоящему и уж точно устроит тебе такую шикарную трепку, что на задницу ты долго еще нормально сесть не сможешь. И будет в этот моменте абсолютно прав.

Вот же! Шантажист шкафообразный!

– И как мне с ним разговаривать, если он по твоим же собственным словам у себя в кабинете заперся и бухает? – Привела я последний имеющийся у меня довод отмазаться от общения со скорее всего уже в стельку пьяным Верховским. Не прокатило. Поскольку начальник Андреевой охраны тут же сообщил мне с самодовольной ухмылкой на наглой морде:

– Детка, не переживай. У меня имеются дубликаты ключей от всех дверей этого дома.

ГЛАВА 29

И все-таки этот Дмитрий– самый настоящий, даже скорее всего, профессиональный манипулятор. Никак иначе объяснить то обстоятельство, что я все-таки повелась на его предложение, у меня просто не получается. И вот теперь я стою под дверью кабинета Верховского, которую только что соизволил открыть запасным комплектом ключей начальник его же собственной охраны, и отчаянно трушу, не решаясь даже взяться за ручку.

– Деточка, если ты надумала изображать из себя статую и дальше, то толку из этого все равно никакого не будет. – тихий, полный ехидства голос стоящего практически за моей спиной телохранителя, заставил меня хоть как-то начать действовать. Медленно охватываю пальцами дверную ручку и все равно не решаюсь потянуть ее на себя. Как-то все это… Стремно, что ли? Может ну его все? Бросить все, развернуться и уйти? Пускай даже и пешком, хотя имелся небольшой шанс на то, что водитель присланный за мной «дядей Геной» Ольшевским все-таки дожидается меня где-нибудь невдалеке от этого дома.

– Господи, да решайся ты уже хоть на что-то… – опять подал голос телохранитель и у меня появилось резкое желание врезать кое-кому по морде. Вот чего он опять под руку лезет? Я и так уже пошла у него на поводу, вместо того, чтобы просто банально удрать. От Андрея и от тех многочисленных проблем, которые он мне постоянно устраивает. Ведь Верховский меня отпустил, так какого черта мне опять нужно напрашиваться на его внимание? А тот момент, что он мне… Эмннн… Как бы нравится… Совсем немного нравится, можно и забыть. Со временем. Главное чтобы этот извращенец мне прекратил периодически глаза мозолить, как он это делал в течении всего предыдущего года. А для этого просто нужно уехать из Москвы как можно дальше. А не торчать вместо этого под дверью Верховского и ждать непонятно чего. Бухает же товарищ, так чего же ему мешать?

– Это уже даже не особо и смешно.– Недовольно буркнули за моей спиной и, накрыв мои пальцы тяжелой ладонью, резко нажали на ручку двери, тем самым открывая ее нараспашку. Подлый пинок в спину и я на полной скорости влетаю в кабинет Андрея. Блядь!

– А где водка? – Еле слышно интересуюсь я у придурошного телохранителя стоящего сзади, обалдело при этом таращась на совершенно спокойно сидящего за столом Верховского, который вдумчиво что-то вычитывал в лежащих перед ним бумагах. Никаких бутылок с крепкими горячительными напитками вблизи Андрея не наблюдалось и это означало только лишь то, что меня только что развели как последнюю лохушку.

– А водку я вам сейчас принесу… Вместе с закуской. Хотя могу и шампанского.– С ехидцей заявил Дмитрий и с громким стуком захлопнул прямо за моей спиной дверь. Еще, судя по звукам, опять закрыл ее при этом на ключ. Придурок! И я тоже дура. По крайней мере, именно такой я себя ощущала под пристальным изучающим взглядом Андрея, которым он неотрывно смотрел на настороженно замершую возле двери меня. Молчим оба. Долго молчим и это напрягает. Не выдерживаю первой и малодушно отвожу глаза в сторону. Хочется сбежать отсюда, из этого кабинета, от Верховского. И от очень тяжелого для меня разговора с ним, который я, честно говоря, даже не знала с чего начать.

– Почему ты не уехала? – Все-таки решил первым прервать напрягающую тишину Андрей и с тяжелым вздохом отложил документы в сторону. – Ты ведь так сильно хотела избавиться от моего общества, что я все же решился на то, чтобы тебя отпустить. И что теперь?

– Не знаю. – Опустив глаза к полу, едва сумела выдавить я из себя.

– А кто знает? – дебильный вопрос, какой-то идиотский разговор… Молчу. И как-то отстраненно размышляю о том, что все-таки начальник охраны Верховского необычайно продуманная сволочь. Не запер бы он за собой так предусмотрительно дверь, то я смогла бы уйти, прямо сейчас, практически не колеблясь ни секунды. А вместо этого стою, подпирая спиной дверь и отчаянно мечтаю испариться из этого кабинета как можно быстрее и как можно дальше. Тупиковая ситуация. Молчим опять. Как же все это сложно…

– У тебя есть запасные ключи от двери? – наконец не выдерживаю я тягостного ожидания непонятно какого чуда и задаю очередной глупый вопрос. Не удивляюсь, что мне на него даже не отвечают. Вместо этого Андрей неторопливо встает из-за стола и идет в мою сторону. Отворачиваюсь, не хочу на него смотреть. Все это было как-то так… Глупо?

Он совсем близко. Подошел. Отодвигает меня в бок и открывает нараспашку дверь, которая оказалась даже не запертой. После этого тут же разворачивается для того, чтобы вернуться обратно. Не понимаю зачем, но цепляюсь пальцами за рукав его мастерки. Крепко. Он останавливается и неохотно цедит сквозь зубы, даже не глядя в мою сторону: – Что тебе еще от меня нужно? Ковровую дорожку к выходу расстелить?

– Я хочу… С тобой поговорить. – еле слышно выдавливаю из себя и опять замолкаю.

– Так говори! – Уже чуть ли не кричит на меня Верховский и, резко развернувшись, смотрит едва ли не с ненавистью.

А я молчу как партизанка на допросе и опять опускаю глаза к полу.

– Блядь! Как же ты меня уже достала! – Орет Андрей, одновременно с чем толкая меня в грудь ладонью. Лечу назад и врезаюсь спиной в стену, а Верховский тут же впечатывается в меня. Всем телом, да еще и вцепившись в мои плечи руками, не давая даже шанса на то, чтобы вырваться. Но я и не пытаюсь этого сделать… Смотрю прямо в его глаза, жду непонятно чего. И дожидаюсь…

Его рот чуть ли не сминает мои губы… Больно! Практически рвет кожу зубами, сдавливает мне ребра своими руками до синяков, еще сильнее вдавливает собой в стену… Скорее всего делает это специально. Для чего? Неужели ждет, что я испугаюсь и опять попытаюсь сбежать? Идиот– ОН! Да и я ничуть не лучше… Не убегу. Надоело мне уже бегать. Тем более, что от себя все равно не убежишь. А на все остальное плевать! Цепляюсь в него сама. Не хочу отпускать. Боюсь, что теперь он решит бросить меня сам и в самом деле додумается найти кого-нибудь менее проблемную чем я. А желающих попасть в его постель вокруг Андрея просто немерено вьется, есть из чего выбрать…

– Лерка, что же ты со мной такое делаешь? – Ненадолго от меня оторвавшись и уткнувшись своим лбом в мой, практически простонал Верховский. – У меня уже никаких сил не осталось твои выкрутасы терпеть. Я ведь и правда решился тебя отпустить, думал что так для нас обоих проще будет. А ты опять… Вот что ты от меня хочешь, объясни?

– Я… Я хочу попробовать… – еле слышно выдавиливаю я из себя, опять трусливо отводя глаза в сторону от настырного взгляда Верховского.

– Что именно ты «хочешь попробовать»? – после недолгой заминки несколько ошарашенно переспросил у меня Андрей. С ответом я не особо и торопилась. Собиралась духом, чтобы продолжить, но у меня отчего-то не особенно хорошо это получалось. И вот как мне объяснить этому придурку то, что я сама себе объяснить была не в силах. Единственное, в чем я была практически полностью уверена, было то, что Андрея я потерять не хочу. Ни в коем случае, даже не смотря на то, что он временами может быть просто невероятной скотиной. И если для того, чтобы его удержать мне придется принять этого мужчину со всеми его недостатками, то я пойду даже на это, хотя мне не очень и хотелось этого делать.

– С тобой быть хочу! – быстро выпалила я, отчаянно боясь передумать и опять ляпнуть какую-нибудь глупость. И торопливо добавляю еще более недоверчиво уставившемуся на меня мужчине: – Тебя хочу. Все хочу. Секс… Тоже.

Молчит. Напряженно замер, мертвой болезненной хваткой вцепившись пальцами в мое предплечье и смотрит куда-то в стену над моим плечом. Долго молчит. Почему?! Может быть я зря все это ему сказала? Может оно мне вообще не нужно? А если…

– Лера… Ты хотя бы понимаешь то, что сейчас мне сама же и выдала?

– Ну-ууу… – Хороший вопрос, актуальный. Может быть сообщить ему о том, что это была просто глупая шутка? И по-быстрому свалить отсюда, пока не поздно. Тем более, что вот именно к СЕКСУ с Андреем я как раз-таки готова и не была. По крайней мере, не сейчас.

– Нет, лучше молчи. – Как-то чересчур уж торопливо перебил меня Верховский, одновременно с чем, крепко закрывая мой рот ладонью. – Считай, что я ничего не спрашивал. Но то, что ты мне сейчас сказала я услышал и запомнил. Так что отвертеться от своих слов у тебя уже не получится.

И кто бы в этом сомневался? Я ведь уже давно поняла, что Андрей совсем не тот человек, который легко и просто упустит то, что к нему само в руки попало. А сейчас попала в них я… Тем более, по собственной глупости. Тяжело вздыхаю и трусливо отвожу глаза в сторону. И вот что я сейчас наделала? Во что вляпалась и на что напросилась? При чем САМА! Дураааа…

– Лера.– С тяжелым вздохом оторвав от моего рта ладонь, Андрей скользнул пальцами в жалкие остатки моих волос. Взъерошил их и с некоторой напряженностью в голосе произнес: – Я даже не знаю… Все, что ты сейчас сказала… Для меня это, скажем так, совершенно неожиданно. Я как-то уже привык к тому, что ты меня ненавидишь… И даже признаю, что ненавидишь вполне заслуженно.

Тяжелый вздох. Отведенные в сторону глаза. Его вторая ладонь, осторожно скользнувшая в мои волосы. Дико. Всегда абсолютно уверенный в себе Верховский маялся, не зная или не решаясь хоть что-то мне сказать.

– Лера. Я не буду тебя больше ни к чему принуждать… – после долгого, напряженного молчания, которое я так и не решилась прервать, уже более уверенным тоном проговорил Верховский: – Торопить тебя не буду. Я подожду пока ты сама решишь, что полностью готова быть со мной… Во всех смыслах этого слова. И когда это будет правдой, а не одолжением с твоей стороны.

– Я правда готова… – сумела выдавить из себя еле слышимое, одновременно с чем, сама же себе захотела отвесить подзатыльников за свой чересчур длинный язык.

– Не ври. – С кривой ухмылкой заявил Андрей и уставившись на меня в упор, продолжил: – Лера, ты слишком много для меня значишь и теперь, когда ты мне дала реальный шанс, я не собираюсь его упустить, банально поспешив. Итак много глупостей я уже наделал, чтобы совершить еще одну. Некоторое время без полноценного секса я продержаться вполне способен, тем более, что полностью от него отказываться не собираюсь.

И поймав мой недоуменный, слегка испуганный взгляд, Андрей торопливо пояснил:

– Ведь кое-что в нашей близости тебе все-таки нравилось? – шальная улыбка в половину Верховской морды сопровождающая этот стремный вопрос и резво метнувшаяся к моему паху ладонь, заставили меня нервно дернуться назад. Соответственно со всего маху врезаюсь затылком в стенку и возмущенно шиплю от боли.

– Вот видишь… – горько усмехнулся сразу же помрачневший Верховский, отступил от меня на пару шагов и опять отвел глаза в сторону. – Я не хочу, чтобы ты от меня так шарахалась, от моих рук. И именно по-этому я лучше подожду…

***

И он сдержал свое слово… Придурок принципиальный!

Уже ТРЕТИЙ месяц этот ненормальный извращенец трепет мне нервы своей железной выдержкой. Довел меня до такой степени, что я уже сама готова была завалить этого лося непробиваемого и трахнуть в особо извращенной форме.

Жила я в доме Андрея уже на постоянной основе, в его комнате. И ночевала только лишь в его кровати. Вначале я чувствовала себя не совсем уютно от всех этих свалившихся на мою голову обновлений в личной жизни. И все время порывалась смыться в свою бывшую комнату. Но эти попытки были быстренько пресечены и мне категоричным тоном объявили конкретные границы территории моего нынешнего обитания, по крайней мере, ночного. Смирилась, а со временем и привыкла. Тем более, что Андрей делал все возможное для того, чтобы ночевать в одной с ним постели мне нравилось. И он своего добился. Я присела на этого озабоченного придурка как на наркотик. Уже не могла без него. Без его рук, губ, горячего тела, которое я уже сама изучила вдоль и поперек и которое считала чуть ли не своей личной собственностью. Никогда не думала, что я настолько жадная и ревнивая…

Неохотно расставалась с Андреем по утрам, когда мы в очередной раз безнадежно проспав после практически бессонной ночи, суетливо собирались, я на учебу, он-в свой собственный офис. Прогуливать, хотя бы даже первые пары, мне не разрешалось категорично. Поскольку посещаемость мной занятий проверял сам Ольшевский.

Кстати, дядя Гена объявился уже на следующий же день после моего примирения с его другом. Заявился с утра пораньше в приподнятом настроении и легком подпитии… Разбудил нас, совершенно беспардонно вломившись в спальню Андрея, где мы дрыхли совершенно голые, да еще и накрепко переплетенные руками-ногами. Одеяло валялось где-то на полу, куда оно улетело еще ночью, так что перед Ольшевским мы предстали во «всей своей первозданной красе»… Мужчину наша эротишная обнаженка не особенно и смутила. Неопределенно хмыкнув при виде наших заспанных физиономий, особенно моей, так и полыхающей горящими от стыда щеками, мужчина пожелал нам доброго утречка. Хотя по его личному мнению «у нормальных людей это самое утро обычно начинается часов на пять раньше»…

Как выяснилось из его дальнейшего разговора с Верховским, друг и компаньон дяди Гены, мало того, что без предупреждения не явился на очень важные для их общей компании переговоры, но при этом еще и категорически не желал отвечать на многочисленные телефонные звонки как самого Ольшевского, так и своей собственной секретарши. Начав переживать о том, что во время очередных разборок мы вполне могли прибить друг-друга под горячую руку, мужчина решился приехать за другом собственной персоной и лично отконвоировать его в офис, где все еще томились в ожидании потенциальные, крайне денежные клиенты.

Андрей собрался быстро. И пока он ускакал в ванную умываться, дядя Гена сурово наблюдая за тем, как я смущенно кутаюсь под его взглядом в одеяло, категоричным тоном заявил о том, что мой больничный закончился как раз сегодняшним днем. И уже завтра мне предстоит с самого утра отправляться грызть гранит науки в институт, куда меня будет как обычно продолжать возить один из его водителей. Тяжело вздыхаю при этом грустном известии, но спорить по этому поводу не решаюсь. Единственное, что себе позволяю, так это весьма невинный на первый взгляд вопрос о том, как прошла поездка Ольшевского в Мюнхен. Небрежно наврав о том, что в Германии все было просто замечательно, дядя Гена ехидным тоном поздравил меня с началом счастливой семейной жизни, и пообещал в течении дня переправить все мои шмотки в новое жилище. При этом выразил горячую надежду на то, что мозг ему выносить своими бесконечными разборками мы, наконец, перестанем. ОБА.