Текст книги "Три мои желания"

– И имей в виду, – крайне суровым тоном заявила я обалдело на меня уставившемуся мужчине, – если ты прямо сейчас не решишься меня трахнуть по-нормальному, то я уже практически готова к тому, чтобы самой тебя изнасиловать. – после чего демонстративно кладу ладонь на его, явно заинтересовавшийся моим обещанием член, и предупреждающе сжимаю на нем свои пальцы.

ГЛАВА 33

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ…

– Андрей, придурок неадекватный, прекрати немедленно! – Возмущенно рычу я, одновременно с чем пытаясь оторвать от своей задницы крепко ее сжавшие ладони абсолютно охреневшего Верховского.

– А можно немного больше почтения к своему прямому начальству? – С коротким смешком поинтересовался у меня этот озабоченный псих, после чего принялся торопливо расстегивать боковую «молнию» на моей юбке Отбрыкиваюсь изо всех сил, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело, совершенно неожиданно набросившегося на меня сзади мужчины. Который сразу же после того как облапил меня за задницу, шустро воспользовавшись мой растерянностью, тут же уложил животом на свой рабочий стол, в своем собственном кабинете. Да еще и дверь не озаботившись предварительно запереть. Так что у всего этого сумасшедшего цирка, который в данный момент устроил Андрей, вполне могли появиться крайне благодарные зрители.

Алину, его блондинистую дуру-секретаршу я уже даже не остерегалась. Эта недалекая девица модельной внешности уже ЧЕТЫРЕ раза в течении всего лишь одного месяца, умудрилась застукать своего работодателя во время процесса… Эмммн, ну… В общем, о том, что в то время, когда в его кабинете находится практикантка Валерия Ольшевская, туда заходить не стоит, Андрей ей объяснил весьма громко и, надеюсь, что доходчиво. Как и то, что во все глаза пялиться ни на него, ни тем более на его девушку, особенно когда эта самая девушка находится в полностью обнаженном виде, ей тоже не стоит. Если, конечно, Алина уже не подыскала себе работу где-нибудь в другой фирме. Так что теперь при моем появлении возле ее столика, секретарша под этот самый столик чуть ли не с головой прячется. И никого в кабинет своего начальника не пускает… Ну практически никого. Дядя Гена мимо нее один раз прошел вполне спокойно. Даже не обратив особого внимания на еле слышный писк секретарши о том, что Андрей Викторович очень сильно занят и никого не принимает. Думаю, о своей невнимательности Ольшевский очень сильно пожалел в тот самый момент, когда открыл дверь и прямо от входа увидел весьма потрясшую его картину. Сам-то Верховский, как примерный руководитель солидной компании сидел за своим столом, в своем кресле, при костюме… А вот я уже сидела на нем. Почти что голая и опять же… В процессе… Но зато в галстуке Андрея Викторовича на своей собственной шее.

После этого случая дядя Гена о своих внеплановых визитах начал благоразумно предупреждать заранее и отчаянно краснел каждый раз, когда видел меня рядом со своим другом. Верховскому хоть бы что, его это все только веселило, а вот мне было реально стыдно.

– Андрей Викторович, – добавив в голос побольше холода, я умудрилась развернуться и, раздраженно уставившись в лицо мужчины уже принявшегося стаскивать с меня юбку вместе с нижним бельем, суровым тоном ему заявила: – вообще-то вот ЭТО, – киваю головой на свою совершенно беззащитную и уже полностью голую задницу, – называется сексуальным домогательством на рабочем месте… А это статья.

– Можешь написать на меня заявление в полицию. – ехидно хмыкнул на эти слова Верховский и, с оттяжкой шлепнув меня ладонью по полупопию, доверительным тоном добавил: – дядю моего повеселишь и адвоката порадуешь… Он как раз вчера мне жаловался на полный штиль в работе. – и с этими словами Андрей коленом раздвигает мне ноги и медленно, но верно входит в меня своим здоровенным агрегатом. Шиплю от легкого но мимолетного дискомфорта… Вот же отрастил себе… Зараза! Последнее, я видимо произнесла вслух. Потому что Андрей, слегка притормозив и успокаивающе огладив меня по спине ладонью, улегся на меня всем своим нехилым весом и прошептал в ухо очень громким шепотом: «сама ты-зараза», после чего вошел полностью, одним рывком. Умммн! Убью сволочь, а еще лучше куплю интимную игрушку побольше и сама его ею трахну, чтобы знал, как оно бывает, когда в тебя такую махину с размаху загоняют. Хорошо, что Андрей хоть смазкой воспользоваться не забыл… Гад предусмотрительный. Так что вроде бы не особо и больно, но все равно как-то… Странно. Правда иногда и очень приятно, да еще приятно до такой степени, что я сама начинаю весьма активно принимать участие во всем этом безобразии. Вот и сейчас… Дугой прогибаюсь в спине и еле сдерживаюсь от того, чтобы не заорать во все горло, практически сразу же после того, как Верховский начал во мне двигаться. Быстрые и мощные толчки прямым попаданием бьющие именно туда, куда мне было так необходимо. Дикий и яркий фейерверк просто крышесносных впечатлений, ничуть не уступающий тому самому безумию в наш первый нормальный раз. В день тридцатилетия Верховского. Мы тогда тогда с ним три дня из спальни почти не выходили, только лишь изредка совершая набеги на кухню с банальной целью пожрать. Хотя я не бегала, я скорее сползала, держась за лестничные перила. Большое спасибо за это Верховскому. Дорвался, называется. Я потом еще долго нормально ноги сдвинуть не могла, поскольку между ними все довольно болезненно саднило. А этот озабоченный гад до сих пор успокоится никак не может, нагибая меня чуть ли не каждый день и трахая до тех пор, пока я не начинала орать, срывая себе горло.

Я так понимаю, что и на летнюю практику в свою фирму он меня устроил именно для того, чтобы иметь свободный доступ к моему телу в любое удобное для себя время. Как будто ему меня дома мало было… Вот и сейчас, вызвал к себе в кабинет под предлогом доставки совершенно ненужной ему макулатуры из отдела маркетинга, где я прохожу практику, и накинулся чуть ли не с порога. Я еле дверь успела за собой захлопнуть, как меня в эту самую дверь спиной и впечатали… Думала, он меня прямо там, возле двери и отымеет, но не угадала. В этот раз Андрей решил использовать в качестве сексодрома свой собственный рабочий стол, в который меня теперь и вдалбливал с такой силой, что я реально опасалась за сохранность этого, уже не единожды опробованного нами предмета интерьера.

А потом мне стало плевать на все… И на эксклюзивно выполненную резную мебель, и на Алину, которая вполне возможно слышит мои вопли перемешанные с матами даже сквозь плотно прикрытую дверь кабинета. В животе все сжалось в тугой напряженный узел, сердце билось так, что я реально боялась того, что оно не выдержит подобного над ним издевательства… Кожа горела, пекла раскаленным огнем… Тяжелое дыхание Андрея за моей спиной… Его легкие поцелуи в шею, в плечи… Его горячий язык, обжигающе прошедшийся по позвоночнику вниз. Его ладони… Одна из которых легла мне на поясницу, заставляя еще сильнее вжаться животом в столешницу и вторая, которая наоборот, охватив под грудью резко вздернула меня вверх, отрывая от стола и прижимая спиной к Верховскому.

– Лерка-аааа.– Простонал Андрей мне в спину, обдавая кожу горячим дыханием и кончая внутри меня. Я его догоняю практически сразу же… После чего опять падаю грудью на стол. Дышу тяжело, как загнанная лошадь. Слышу сзади точно такое же дыхание Верховского, который со всеми удобствами увалился сверху и, уткнувшись лбом мне в шею, легко скользил ладонью по моему боку.

– Андрей Викторович, это уже вообще беспредел.– едва отдышавшись и поняв, что вольготно развалившаяся на мне тяжеленная туша, в ближайшее время покидать такую удобную для себя лежанку, видимо даже не собирается, я попыталась ее спихнуть сама. – Я требую прибавку к жалованию за сверхурочную работу и за тяжелые условия труда…

– И вот за что я тебя люблю, язву такую? – как-то отстранено интересуются за моей спиной и я тут же обалдело затыкаюсь. Не поняла? Резко оборачиваюсь назад чуть ли не сворачивая при этом себе шею.

– Повтори, что ты сейчас сказал… – Каким-то до противного сиплым голосом требую я у Верховского, который смотрит на меня в упор, и с явным ожиданием во взгляде.

– Люблю. – понятливо повторяет он именно то, что именно я хотела от него услышать. Значит, мне это не послышалось. Обалдеть просто! И что мне со всем этим теперь делать?

– А ты ничего не хочешь мне сказать? – Вроде бы практически безразличным тоном спрашивает у меня Андрей, но в его голосе явно проскальзывает некоторое напряжение. Хочу, я много чего хочу ему сказать… Но не могу. Это же вообще черте что! Дикость какая-то! Верховский признался, что меня любит. Мне-то теперь что с этим делать?

– Лера… – С нажимом произносит мое имя Андрей, явно давая понять, что от прямого ответа и прямо сейчас мне не отвертеться. В панике смотрю в его глаза, ищу в них хоть что-нибудь из того, что дало бы мне подсказку к тому, как поступить, что ему сказать, как ответить…

– Лерка… – И смотрит гад так, что душу из меня вытягивает, выкручивает ее, рвет на куски. Сволочь! И я очень четко понимаю, что если сейчас промолчу, не отвечу, то повтора этого вопроса для меня уже не будет… Ничего уже не будет. Андрея рядом со мной не будет, потому что он такой… Ему нужно или все, или ничего. А потерять я его не хочу, не могу… Потому что я и в самом деле его…

– Люблю. – шепчу тихо-тихо, но Андрей меня слышит. Осознает. И я осознаю, понимаю всем своим существом то, что именно сейчас, в эту самую минуту я стала принадлежать Верховскому полностью и без остатка и это было как-то… Правильно. Так, как и должно было быть. Но расслабляться Андрею я все-таки не позволю, поэтому многообещающе ему улыбнувшись, твердо объявляю: – И еще я люблю равноправие в отношениях, так что готовься к веселой и напряженной жизни… – И демонстративно похлопываю Андрея по ягодице, ясно давая ему понять, что он так же как и я попал со своей любовью, и причем попал конкретно.