Текст книги "Угрешская лира. Выпуск 3"

Юная муза Угреши

Анастасия Ангелярова

Анастасия Сергеевна Ангелярова (Иванова) в 2012 г. окончила РГГУ (факультет истории, политологии и права), стихи пишет с 10 лет. В 2007 г. стала лауреатом 1-го городского конкурса юных литераторов «Юная муза Угреши» (лучший результат в номинации «Поэзия»). Её произведения публиковались в газете «Угрешские вести», альманахах «Угрешская лира», «История Угреши».

Больно. Настолько больно,

Что даже слов нет описать…

Остановись! С меня довольно!

Мне надоело всё прощать.

Я так хочу быть вольной птицей,

Забыть про всех и ввысь лететь,

Но высота мне только снится,

Ведь недостаточно хотеть.

Я никого не упрекаю,

Не вижу тут ничьей вины.

Ты лишь скажи мне: «Отпускаю!» —

И я достигну вышины.

Дотронусь крыльями до неба

И камнем брошусь к тебе вниз.

Каким бы ты у меня ни был,

В одном тебе вся моя жизнь!

 
Слишком жарко, слишком тесно,
Слишком долго, слишком громко…
И совсем неинтересно
Для души прозрачно-тонкой.
 
 
В уши – плеер музыкальный,
Чтоб не слышать перебранки.
Этот шум индустриальный —
Хрип заржавленной шарманки.
 
 
Надоедливо пестреют
Всюду скучные гримасы.
Эх, глаза б закрыть плотнее,
Чтоб не видеть серой массы…
 

 
Мы уходили с тобой в никуда,
Не зная, что будет дальше.
Искали мы новые города,
В которых ни лжи, ни фальши.
 
 
Мы уходили, не зная, зачем
Бросали привычную жизнь.
Мы уходили с тобой от проблем,
От скучных зеркал, тусклых призм.
 
 
Мы уходили от взглядов косых,
Никчёмных и праздных слов
Туда, где на солнечных мостовых
Ждала нас с тобою любовь…
 

 
Она посвящала ему стихи —
Так сильно его любила.
И, слушая ночью его шаги,
С ним мысленно говорила.
 
 
Она раскрывала ему мечты
И вся выливалась в строки.
Любовь достигла такой высоты —
Слезами искрились щёки.
 
 
Она берегла его от невзгод,
Безмерно во всём доверяла…
И вместе встречала с ним Новый год.
И верною спутницей стала.
 
 
Но вдруг оказалась ему чужой,
Беда чёрной тенью нависла…
Неужто случилось это со мной
И я тебе ненавистна?..
 

 
Ночь. На улице темно.
Белый снег летит, не тает…
Всё. Теперь мне всё равно
И ничто не удивляет.
 
 
Больше не придётся мне
Чувствовать такую боль.
Я рисую на окне…
Белый снег похож на соль.
 
 
Ночь. На улице темно,
Белый снег летит, не тает.
Я смотрю, смотрю в окно.
Мне тебя так не хватает…
 

 
Птица с шипом в груди
Вечную песнь поёт.
Песнь великой любви,
Что вовек не умрёт.
 
 
Сквозь страданья и боль,
Трудности и дожди
С этой песней позволь
Путь тернистый пройти.
 
 
Ну а пока живёт
В маленьком сердце свет,
Птица пускай поёт,
Встретив алый рассвет.
 
 
Песнь великой любви
Пусть вовек не умрёт,
Пусть в пронзённой груди
Вечно она живёт.
 

Андрей Завгородний

Андрей Олегович Завгородний – победитель конкурса «Юная муза Угреши» в номинации «Поэзия»(2010), окончил с серебряной медалью гимназию № 5 в г. Дзержинском, студент, стихи начал писать в отрочестве, во время летних каникул работал внештатным корреспондентом газеты «Угрешские вести», где печатались его очерки, заметки и стихи.

 
Моя любовь!
Везде со мною непременно,
Она поёт, когда её о том прошу,
В своих эмоциях всегда проникновенна
И не в обиде на меня, когда в ответ молчу.
Она – мой идеал:
Изгибы, форма, лёгкий стан,
Изящная глава на тонкой шейке
И чуткие послушные уста:
Вы душу ей излейте —
Вам вторит радостно она.
Найдите к ней подход —
И горечь неизбежную невзгод
Вберёт в себя,
Потом, чуть погодя, умолкнет —
И тогда найдёте вы
Источник чистой,
беззаветнейшей любви…
 

 
Ныне я не знаю радости,
Не чувствую печали.
Журавли моей судьбы
Осенний хор свой откричали.
Впереди одна зима – седая,
С бело-бесконечными снегами,
Злыми снами,
Тёмными, безмолвными лесами,
По которым будто в сумерках
Бреду
И волчьей стаи,
Сотканной из тени и печали,
Жду.
Я жду всего,
Но только радости одной не ожидаю —
В неё не верю, не о ней мечтаю.
По череде неясных образов в тумане
Ищу свой путь, о цели забывая,
И, отдыхая
Средь тиши лесной,
Всё чаще думаю порой
О том, что здесь,
В недвижной и душистой хвое,
Моих желаний истинная суть —
Она в невиданном всепоглощающем покое,
Где страха нет, где чётко виден путь
И ясной тихой жизни
Тёмным страхам не спугнуть.
 

 
Все страсти обходят
Меня стороною.
Как долго я ждал
Распалённой душою
 
 
Любви водопадов,
Гремящих, кипучих,
Парами и водами
Сладость несущих!..
 
 
Но тихо в душе.
И такой тишине
Не выйти слезами,
Не сгинуть в огне.
 

«…»

 
Мне видится поле, пармо́й*) окаймлённое,
В закат бесконечностью вольно продлённое,
Со сказочной грустью в укромных лощинах,
Кровавых, златых и охровых сединах;
И видится лес, что его окружает:
Он тёмен, безмолвен, и так привлекает
Мой взор и стремленья на поиски ближнего!..
Но где-то за лесом всё более слышимо:
Твой говор пастельный, твоё ощущенье,
И солнце, и синяя высь беспредельная,
И радость от жизни с надеждой на лучшее.
Для них я оставлю чащобу дремучую
И выйду, прищурясь, на солнечный свет:
Туда устремлюсь, где тебя уже нет.
 

*) Парма – еловый лес на склоне горы или высокого холма.

 
…и отсюда – все рифмы,
отсюда тот блёклый голос,
вьющийся между ними, как
мокрый волос, если вьётся вообще.
 

И.А. Бродский

 
Каждой новой зиме
Я обязан, возможно, потерей,
Сотворённой в душе —
Не вселенной, но собственной жизнью —
Я обязан ушедшим.
Ими создан и тихий,
В тон прибою играющий слог,
Не освоенный смёрзшимся горлом,
Но звучащий в груди
Ожидающим воли глаголом.
Слух доносит до сердца
Не ропот, не крик, не воззванье.
Мой учитель, во множестве лиц
Разминувшись со мною, оставил
Для меня тишину, завещая
Научиться в молчании жить.
 

Искандера Кондрашова

Искандера (Александра) Александровна Кондрашова является победительницей конкурса «Юная муза Угреши-2» (2008), стихи пишет с детства, её произведения печатались в газете «Угрешские вести», альманахах «Подсолнушек» (2008), «Угрешская лира» (2009) и «История Угреши» (2010).

Дорога на двоих рассечена мечом

на две тропы во тьму без смысла и без цели…

Тэм

 
Я помню ненависть, тяжёлые шаги,
Последней нашей осени прощальный яд…
Быть может, то для нас с тобой сплели венки,
Которые на дне времён огнём горят?
 
 
И зря дорогу делит лезвие клинка…
Ты помнишь, длинный путь для нас одних лежал?
Так больно… дёргаясь, бежит строка…
Воспоминаний в сердце огненный кинжал.
 
 
Теперь не знаю, мой заклятый друг,
Что разделяло нас и что сближало.
Так замкнут мир наш в прочный древний круг
Кольцом страстей, прошитых ненависти жалом.
 
 
Нас, может, примирит твоя лишь только смерть.
Мне слёзы смоют стылые дожди.
Ты мне, проклятой, там – за смертью – верь,
И я приду, ты только подожди…
 

 
Искристой зыбью шёл поток,
Узорчатые листья плыли,
И расцветал пыльцой и пылью
Пробившийся луча росток.
 
 
Прохлада вод звала в края,
Где воздух напоён свирелью,
Где отдыхали наши тени
На мшистых берегах ручья.
 
 
Случайность встреч была дана…
На перепутье осени и лета
Дарила я тебе росинки света,
А ты мне – беспечальность сна.
 

 
Небо пронизано жилами,
Красными жилами троп.
Что там наворожило мне
Солнце в распутье дорог?
 
 
Стоит ли верить радуге,
Ярко пронзившей зенит?
Небо в багряной патоке.
Сердце – холодный гранит.
 
 
Ветер гудит гитарою,
Сосны стремятся ввысь.
В небе – щемящая аура
Песен, что не сбылись.
 

 
Размеренно вздыхает море. Перья звёздные
Едва касаются прогретых мостовых,
А воздух густ и душно-сладок розами —
Расцветами и увяданьем их.
 
 
Мои шаги тихи… Волна баюкает.
Прозрачен над землёю зноя дым.
Ночь полнится цикад стрекочущими стуками —
Сердцебиением ночным.
 
 
Ложусь на берег пенными соцветьями,
За куполом небес черно, бездонно, —
К нему тянусь – и прорастаю ветвями,
Бутонами рододендрона.
 

 
Зачем мы вспоминаем о былом,
О неслучившемся когда-то?
Веками уходили мы в закаты,
А здесь погрязли в тщетности борьбы со злом.
 
 
Всё бесполезно, беспредельно пусто…
Уйти, как встарь, в усталые края,
Где, сожаленьем больше не томя,
Угасли б мысли, и стремления, и чувства.
 
 
Но Смерти перекрыты все ходы.
И значит – не уйти, не сдаться.
Опять тоска, готовая прорваться
На сорные поля глухой тупой вражды.
 

 
…А в городе осень.
Туманом застужен
Дух старых сосен.
Прозрачные лужи,
 
 
Усталые взоры,
Пронзительный ветер.
Плетутся узоры
Из снов и столетий.
 
 
Тревогу пророчат
Опавшие листья…
И многоточия
В брошенных письмах.
 
 
Им нет адресата —
Летят прямо в лица,
Но осень не плачет —
Печаль ей лишь снится.
 
 
Безжалостность сказки,
Безоблачность дали.
Предать всё огласке?
Сбежать? Нет, едва ли…
 
 
И снова закаты —
Кровавые знаки.
Пустые плакаты,
Забытые флаги.
 
 
И ветер рвёт звёзды
На мелкие части.
И всё несерьёзно,
Как мысли о счастье…
 

 
…Только лес, только ночь, только влага земли,
Огоньки поселенья мерцают вдали.
И собратья отстали под полной луной,
Сладко дышится свежей холодною мглой.
 
 
Пряный огненный запах осенних костров —
Так горят листья цвета больных вечеров…
Конь мой – лунная тень в синеве предночной,
Духа леса быстрей мчит оленьей тропой.
 
 
И сегодня опять, как уже сотни лет,
Я лечу на закат, обгоняя рассвет.
Через тьму перелеском спускаемся в лог,
И смыкается веток чёрно-серый поло́г.
 
 
Там в смятенье колеблются, гаснут огни,
Гулко лают собаки, точно чуять могли
Тихий шелест пожухлой и мёртвой травы,
Дуновение старой и жуткой молвы…
 
 
Впрочем, это пустяк… Очаговый огонь
Мы погасим, и искры помчатся вдогон,
Звонко грохнет щеколда… И дальше – в леса,
Вверх подняв оживлённо глаза – к небесам…
 
 
Помертвевшие листья шуршат и поют,
Звёзды светлое кружево в небе плетут.
И азарт снова сможет печаль превозмочь.
Нагоняем рассвет – мы, ушедшие в ночь…
 

Андрей Кошелев

Андрей Вячеславович Кошелев учится в Московской государственной академии ветеринарной медицины и биотехнологий. Прозу пишет с отроческих лет. Его произведения публиковались в газете «Угрешские вести», сборниках «Рассказы новых писателей. 2011», «Парус». В 2010 году стал победителем конкурса «Юная муза Угреши» в номинации «Проза», автор книги рассказов «20–11» (2012).

Кондуктор

– Прости, Даш, не получилось отпроситься. Придётся весь вечер развозить заказы, – сказал расстроенный Александр в микрофон гарнитуры мобильного телефона.

– Похоже, этот день влюблённых не для нас, – огорчилась Даша.

Её слова звучали так печально, что у Александра защемило сердце. Он был влюблён в эту высокую статную рыжеволосую красавицу. Глубоко вздохнув, Саша с отвращением посмотрел на посылки, которые ему предстояло доставить.

– Что грустишь? – неожиданно спросил кто-то сзади.

Александр вздрогнул. Обернувшись, он увидел своего старого приятеля Виктора. Они учились на одном курсе в академии. Именно Виктор предложил Саше вместе подрабатывать курьерами.

– Четырнадцатое февраля….

– Можешь не продолжать, – махнул рукой прия тель. – Оставь мне адреса своих заказов и беги к Даше.

– А как же ты? – удивился Александр.

– Сам же сказал: «Четырнадцатое февраля». У меня выходной. Но лучше провести этот вечер на работе, чем одному.

– Вить, ты меня так выручил! Я твой должник.

– Не переживай, Сань! Сочтёмся.

Александр быстро собрался и вышел на улицу. По дороге он схватился за мобильный, но батарея оказалась на нуле. «А может, оно и к лучшему? Будет Даше сюрприз!», – пронеслось в голове.

– У вас есть букет для самой милой девушки на свете? – выпалил Саша, влетая в цветочный магазин.

В ответ продавщица привычно улыбнулась. За сегодняшний день ей довелось услышать уже не менее десятка подобных фраз. Она посоветовала купить розы. Банальный, но вполне надёжный вариант.

Спеша к Дашиному подъезду, Александр случайно задел плечом шедшего впереди парня и тут же извинился.

– Бывает, – отозвался тот.

Выглядел он немного постарше Александра, в руках нёс букет лилий. Оглядывая друг друга, молодые люди невольно улыбнулись и вместе вошли в лифт.

– Пятый, – сказал парень в ответ на вопросительный взгляд Саши.

«И мне», – подумал тот, нажимая на кнопку.

Когда двери лифта открылись, Саша немного замешкался. Теперь уже незнакомец задел его плечом, выходя из лифта. Видно, он тоже спешил. Молодые люди направились к одной двери. Незнакомец потянулся к звонку квартиры, в которой жила Даша. У Саши возникло желание дёрнуть его за руку и выяснить, что это значит, но оно уступило место странному любопытству. Ему вдруг захотелось по-мальчишески затаиться и посмотреть, что будет дальше. Он развернулся и осторожно поднялся вверх на один лестничный пролёт. Дверь Дашиной квартиры открылась.

– А вот и ты! – послышался милый сердцу Александра голос. Вот только звучал он не для него.

– Мчался как мог. Хорошо, что ты сегодня всё-таки освободилась, – мягко сказал парень.

Саша осторожно выглянул на лестничную клетку. Его Даша с букетом лилий в руках обнимала того парня. Через секунду они зашли в квартиру и закрыли дверь. У Александра всё поплыло перед глазами. Ему не захотелось звонить в дверь, устраивать скандал, орать на девушку, лезть в драку с незнакомцем. Он просто ушёл.

Саша чувствовал себя униженным: «Видимо, этот молодой человек был её запасным вариантом. Наверно, она позвала его после моего звонка, узнав, что я сегодня занят». Он долго бродил по улицам. Вначале злился, потом стал жалеть себя, а после обвинять в трусости и нерешительности: «Я ведь мог спуститься и застать их вместе. А вместо этого просто сбежал». Вымотавшись и порядком замёрзнув, он наконец отправился домой. Сел в автобус, пристроился у окна и задремал.

Проснулся Саша оттого, что кто-то тихонько тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой кондукторскую сумку. Она висела на плече у симпатичной девушки с короткой стрижкой и добрым взглядом.

– Жалко было Вас будить. Вы так сладко спали. Но уже конечная, – сказала она.

Он поднялся и пошёл к дверям.

– А за проезд?

– Извините, – тут же спохватился Александр, полез в карман за деньгами и заметил, что до сих пор держит в руках букет роз.

– С днём святого Валентина, – он протянул девушке цветы. Кондуктор растерялась, но машинально взяла букет. Саша

вложил деньги за проезд ей в другую руку. Мгновение они стояли, молча глядя друг на друга. В воздухе витал аромат цветов.

– Спасибо! – тихо сказала кондуктор и улыбнулась.

– А во сколько Вы заканчиваете? – неожиданно для самого себя спросил Александр.

– Это был мой последний рейс на сегодня.

Молодой человек дождался, пока девушка отметится в диспетчерской, сдаст деньги и билеты.

– Давно работаете кондуктором? – спросил он, когда она освободилась.

– Полгода с небольшим. В мае увольняюсь, буду поступать в институт. Может, перейдём на ты? – предложила девушка и представилась: – Настя.

– Саша, – он широко улыбнулся.

Александр проводил Настю до общежития и попросил у неё номер телефона. Больше о Дарье он не вспоминал.

Элизиум «Угрешской лиры»

Архимандрит Пимен (Благово)

Архимандрит Пимен (Дмитрий Дмитриевич Благово, 1828–1897), известный русский духовный писатель, автор книг: «Исторический очерк Николаевского Угрешского общежительного мужского монастыря» (1872), «Духовные стихотворения» (1874), «Инок» (поэма, 1873–1874), «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком Д. Благово» (1878–1880). Пережив семейную драму (измену жены), в 1867–1880 годах Благово подвизался в Николо-Угрешском монастыре, постригся в 1882 году в ярославском Толгском монастыре, в 1885–1897 годах был настоятелем русской посольской церкви в Риме, где и похоронен.

 
26
В тот вечер позднею порою —
Девятый час в исходе был —
Молитвы кончив, пеленою
Минею бережно прикрыл
Маститый старец Гавриил,
И, сев на лавку в утомленье,
Перебирать он чётки стал
И с сердцем, полным умиленья,
Свои обычные моленья
Чуть слышно медленно шептал:
«Прими, Царю́, благодаренье
За день сей, мною прежитой,
И отпусти ми согрешенья,
В сей день содеянные мной;
И с сердцем чистым и смиренным
И с сокрушённою душой
Моим языком дерзновенным
Тебя сподоби восхвалить
И да́руй мне по благодати
От днесь начало положить
Стезёю правою ступати,
Тебе неленостно служить…
От дел моих несть мне спасенья:
Я слячен множеством грехов:
Но Ты, всех жизнь и воскресенье,
Покой преставльшихся рабов,
Нас воскреси Ты и восстави,
И от сетей греха избави,
И от злокозненных врагов!
И вера пусть моя довлеет
И оправди́т мя пред Тобой:
Дел добрых раб Твой не имеет,
Он нищ делами, наг душой.
И даждь нам сон в упокоенье
И бренной плоти, и души,
И укроти страстей стремленье,
И чувств волненья утиши;
Успи все наши мудрованья
И ум наш бодрым соблюди,
И отжени от нас мечтанья,
От вражих стрел нас огради;
По сне ночном Ты день нам новый
И день безгрешен воссияй,
Да мы обрящемся готовы
Узреть Божественный Твой рай!
 
 
27
Нас ненавидящих, Владыко,
И нас обидящих прости,
И, щедрый милостью великой,
Вся их грехи им отпусти:
И всем-всем, нам благотворящим,
Ты также благо сотвори;
Недужным, немощным, болящим
Ты исцеленье ниспошли;
Всех, иже в море, Ты управи,
Всех, в путь грядущих, сохрани;
Стезёю правой их направи
И спутешествуй с ними Сам,
И всех служащих нам собратий
И милость делающих нам
Помилуй Ты; по благодати
Ты их грехов не помяни;
В селеньях праведных вчини
Всех, кто в надежде воскресенья
От мира в Вечность отошёл;
Всех братий, страждущих в плененье,
От обстояния и зол
Избави Ты; плодоносящих
И благодеющих в церквах,
Велицей милости просящих
Ты не лиши небесных благ.
И нас, и грешных, и смиренных,
И недостойных раб Своих,
Сподоби, сердцем просвещенных,
Идти стезёй путей Твоих;
И за молитвы Преблагия,
Пренепорочной Всесвятой
И Богоматери Марии
Нам да́руй в вечности покой!»
 
 
28
Так дряхлый старец со слезами
От всей сердечной глубины
Почти невнятными словами
Среди безмолвной тишины
Душою к Богу возносился,
О мире мира он молился
И помощь Божью призывал.
И старца взор был так бесстрастен,
Так безмятежен, чист и ясен,
И столько мира совмещал,
Что в нём, как в зеркале, казалось,
Всё благо мира отражалось.
Весь старца вид, его чело —
Всё миром, кротостью цвело,
Всё благодушием дышало,
И силы горней благодать
На нём оставила печать
И, как святое покрывало,
Сияньем света осеняла
Сего простого чернеца,
Смиренномудрого борца.
И был он инок не названьем,
Не по одежде схимонах,
Но чистотой и воздержаньем
И в помышленьях, и в делах.
Он был безмолвник в самом деле
И небожитель в бренном теле,
И как то Лествичник сказал:
«Он тело в келье заключал;
Уста его сомкнуты были
И о мирском не говорили,
И чрез порог души своей,
Давно от мира отрешённой,
Любовью горней окрылённой,
Он путь пресёк для злобных змей —
Нас уязвляющих страстей».
 
 
29
Он рано с миром разлучился,
И ровно восемьдесят лет
Прошло с тех пор, как он решился
Вступить сюда, оставя свет;
И с той поры уже ни разу
Он не помыслил никогда
За ворота́ сходить куда,
Чрез что избёг сует заразу.
И непонятна, и чужда
Была душе его вражда.
Смиренный, кроткий, благодушный,
И всем и каждому послушный,
Он скорби тем не миновал
И от завистников страдал;
Но этим он не возмущался
И, духом мирный, мирен был
И с тем, кто мира отвращался,
Как Псалмопевец научил.
И в телеси, как бестелесный,
Как житель горний без страстей,
Как некий инок древних дней,
И путь себе избрал он тесный,
И постепенно восходил
Он тою лествицею райской,
Путь по которой нам открыл
Святой чернец горы Синайской.
Читать он знал, писать он мог,
И только в том и заключался
Его познаний весь итог;
Но день и ночь он поучался
В Законе Божием с тех пор,
Как с миром он навек расстался
И устремил горе́ свой взор.
Он много лет был не пострижен
И, хоть монашества желал,
Он не считал, что он обижен,
И воли Божьей ожидал.
Когда ж он принял постриженье,
Его желаний всех предел,
Идти он дальше не хотел:
Его страшило повышенье;
Священства он не принимал;
И лишь, маститый, престарелый,
Склонившись долу, колос зрелый,
Он только схиму восприял.
 
 
30
«Помилуй, Боже, тех, кто в поле,
Из братий наших иль чужой,
Кто по нужде и по неволе
Застигнут бурей в час ночной;
И многомилостив им буди,
От них вся беды отжени.
Все бо Твои мы, все мы люди —
Помилуй всех и сохрани!»
 

Игумен Антоний (Бочков)

Игумен Антоний (Алексей Поликарпович Бочков, 1803–1872) – духовный поэт XIX века, знакомый А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя. Его произведения печатались под различными псевдонимами в журнале «Благонамеренный» и альманахах 1820-х годов. С 1837 года подвизался в различных монастырях, принял постриг в 1844 году, был настоятелем Череменецкого Иоанно-Богословского монастыря. Последний год жизни провёл в Николо-Угрешском монастыре. В 1875 году издана его книга «Русские поклонники в Иерусалиме». В 2010 году издательство «Пушкинский дом» выпустило книгу о нём «Дон Кихот русского монашества. Жизнь и творчество игумена Антония (Бочкова)»

 
Чистая Матерь Святого Младенца!
Как Ты прекрасно склонила главу!
Благоговейно и трепетно держишь
Мира Спасителя в чистых руках.
К нам устремляешь кроткие очи,
Сердцем же молишься Сыну о нас,
Благословенная Дева Мария!
Чем заслужили мы милость Твою?
Мы непрестанно Тебя прогневляем;
Наши безумия так тяжелы,
От колыбели и до могилы
Богу противимся, грешные, мы.
Скорби, напасти, болезни, страданья
Мы привлекаем за наши грехи.
Премилосердая Матерь Господня!
Чем привлекаем мы милость Твою?
Тем ли, что руки людей пригвоздили
Сына Божественного ко кресту —
И в этот день Ты познала болезни,
Горесть страданий и тяжесть креста?
Сердце, пронзённое седмью мечами,
Страждет о бедствиях Сына земли.
Слышишь ли жалостный голос младенца —
Воспоминаешь о Сыне Твоём:
Новорождённый во всем Вифлееме
Места не знал, где главу подклонить.
Путника видишь и – бегство в Египет
Припоминая – жезл подаёшь.
И на заблудших Ты призираешь:
Сын Твой однажды отстал [от] Тебя —
Ты поискала с болезнию многой
В Иерусалиме, во храме Отца.
Деву безродную, сирую видишь,
Богоневесто! И, к ней преклоняясь,
Светлым покровом её осеняешь
И от соблазнов её бережёшь.
Юность Твоя самим Богом хранилась:
Ты воспиталась в Святая Святых.
Матери бедной, лишённой младенца,
Ты соболезнуешь сердцем Твоим:
Горькие слёзы и Ты проливала
Над бездыханным Сыном Твоим.
Кто оклёветан здесь миром бесславно —
Тот сострадание сыщет в Тебе.
Ты испытания чашу вкусила,
Сын твой неправедно был осуждён.
Всякий, кто терпит невинно, – Твой ближний:
Сын Твой всех братьями нас называл,
И со Креста Твоему Заступленью
С другом Тебе и весь мир поручил.
Сын Твой, о Мати! всякий, кто плачет
Вместе с Тобой у Владычня Креста.
 

1860-e гг.